CC BY
10УДК 811.161.1:070
М. А. Кормилицына
СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ СОВРЕМЕННЫХ МЕДИАТЕКСТОВ КАК РЕЗУЛЬТАТ НАРУШЕНИЯ В НИХ БАЛАНСА СТАНДАРТА И ТВОРЧЕСТВА (на материале печатных СМИ)
В статье анализируются факты нарушения одной из важных составляющих коммуникативной компетентности журналиста - баланса стандарта и творчества. Эти нарушения приводят к неинформативности, содержательной неопределённости медиатекстов, что мешает выполнению основных функций СМИ - информативной и воздействующей, увеличивает дистанцию между обществом и властью, делает медиакоммуникацию менее эффективной. Подчеркивается зависимость дисбаланса от ряда факторов, в том числе от жанра публикации.
Ключевые слова: медиатекст, стандартизованность, клишированность, новояз, творческое своеобразие, выразительные средства.
M. A. Kormilitsyna
INFORMATION UNCERTAINTY OF MODERN MEDIA TEXTS AS A RESULTOF IMBALANCEBETWEEN STANDARDIZATION AND CREATIVITY (on the basis of the print media)
The article analyses the violation of one of the most important components of the journalist's communicative competence such as the balance between standardization and creativity. This violation leads to the information uncertainty and the lack of information content, which hinders the implementation of the basic -informative and persuasive -media functions; increases the distance between society and government, making media communication less effective. The article also emphasizes the dependence of imbalance on several factors, including the genre of the publication.
Key words: media text, standardization, cliché, newspeak, creativity, expressive means.
Одной из важных составляющих коммуникативной компетентности журналиста считается соблюдение баланса стандарта и творчества [Костомаров, 2005]. Соблюдение этого правила делает коммуникацию в СМИ эффективной, способствует выполнению основных функций СМИ - информативной и воздействующей. Однако в современных СМИ довольно часто этот баланс нарушается. В новостных сообщениях, информационных заметках, интервью, особенно с представителями власти, наблюдается про-
цесс обезличивания информации о событиях и фактах, обезличивания оценок. Публикации всё больше напоминают ушедший «канцелярит», новояз советской эпохи с его штампованностью, неопределенностью, обилием неясных высказываний, размытостью смысла. Новояз, как отмечали его исследователи, отличала «высокая степень клишированности, эвфемистичности, нарушение основных постулатов общения, применяемое с целью лингвистического манипулирования, ритуализованное использование языка, десемантизация не только отдельных слов, но и больших отрезков дискурса» [Земская, 1996: 31]. Для него было характерно обилие опасных «идеологических фантомов», слов-призраков, за которыми в реальной жизни ничего не стояло [Норман, 1994].
Новостные рубрики современных газет («Сего дня» и «Nonstop» в «Московском комсомольце», «События и мнения» в «Литературной газете», «Экономика», «Политика», «Подробности» и др. в «Российской газете») изобилуют стереотипными клишированными конструкциями. Мы видим в подобных высказываниях столь свойственные официальному языку чиновников формальные неопределенные характеристики предлагаемых «мер»: В социальном блоке правительства сейчас обсуждается широкий набор возможных мер в этой сфере, оценивается их эффективность с учётом бюджетным возможностей (РГ, 20.09.2016). Журналистам приходится «переводить» для массового читателя сказанное представителем власти: «В случае если бы наблюдался дефицит на продовольственную пшеницу 3-го класса, цена бы росла на это зерно и поднялась выше 10,5 тыс. рублей за тонну» - заверили в ведомстве. Переводя с птичьего языка на русский: «мы не знаем: какие у нас запасы муки высокого класса. Просто смотрим на ценник» (АН, 06.10.2016). Журналистов, тиражирующих подобные высказывания, не останавливает даже тот факт, что, такие фразы затрудняют восприятие информации с первого прочтения, способствуют денотативной размытости передаваемой информации. Они формируют так называемые «неясные высказывания», делают информацию несодержательной, «пустой», плохо понятной, а поэтому и неинтересной читателю. Многие такие конструкции представляют собой устойчивые тер-миноподобные идеологические или экономические штампы.
Порой сами журналисты сетуют на обилие в новостных материалах о деятельности правительственных структур общих слов и фраз, таких как смягчение региональной поляризации, сокращение дифференциации по уровню доходов: Если читать не
только красивые общие слова, но и приведенные в приложении перечни конкретных мероприятий, то сначала создается впечатление какой-то огромной проделанной работы. Но если обращать внимание еще и на указанные там же объемы выделяемых средств, то контрасты уж очень разительны (ЛГ, 2009, № 12-13). «Красивые общие слова» служат порой для сокрытия истинного положения дел и, в конечном счете, для манипуляции читателем. В бесчисленных высказываниях с номинализованны-ми конструкциями исчезает субъект, агенс того, о чем говорится, и все процессы приобретают безличный облик. Чаще всего подобные конструкции привнесены в текст извне, из других идеологических текстов. Об этом писал в своих работах П. Серио. Субъект устранен, и возможны дальнейшие уже чисто идеологические манипуляции с поименованными сущностями [Серио, 1999]. Передаваемая информация становится непонятной массовому адресату, вызывает затруднения при её восприятии. Особенно нежелательны многокомпонентные, громоздкие, «тяжелые» стандартные штампы, состоящие из длинных цепочек конденсированных но-минализованных или метонимических конструкций.
Наши наблюдения свидетельствуют о широкой распространенности в современных СМИ подобных клишированных, стандартных конструкций «новояза», усиливающих содержательную расплывчатость медиатекста. Их частое использование при передаче информации является не только показателем недостаточно высокого профессионального уровня речевой культуры журналиста, но и сознательного стремления манипулировать сознанием читателя. С помощью подобных высказываний журналист получает возможность не указывать главное действующее лицо события или по незнанию, или из-за неуверенности в достоверности имеющихся у него сведений о деятеле, или потому, что по каким-то причинам не хочет его называть, или считает просто несущественным при описании события, коммуникативно избыточным. Он представляет деятеля или как обобщенное лицо (власть вообще и люди вокруг нее, власть и ее свита), или как неведомую силу, назвать которую не представляется возможным: В списке претензий регулятора уже ставшие привычными в таких случаях нарушения банковского и отмывочного законодательства, неадекватная оценка рисков (у Росинтербанка она привела к полной утрате собственных средств), просрочка по обязательствам перед кредиторами (РГ, 20.09.2016). Общественно-политические процессы подаются как не зависящие от воли человека, помимо-вольные.
Немало в современных газетах и предложений с метонимическими переносами. Это типичная для СМИ, ставшая уже штампом, метонимия преимущественно по модели «предмет ^ человек»: Что касается крупных акционеров, то решение о ликвидации энергохолдинга было предопределено, поскольку инициатор реформы электроэнергетики - государство - заранее заявило о положительном решении (МК, 31.10.2008); Минфин тут явно напал на золотую жилу, от усиленной разработки которой по собственной воле не откажется ни при каких обстоятельствах (АН, 06.10.2016). Если человек уходит из сферы как деятель, то автор наделяет «настоящего героя» этой сферы своими качествами. В этом причина типичности подобных переносов в газете. При существовавшем построении дела денежные средства по дороге к организациям, оказывавшим непосредственные услуги, «усыхали» и не всегда доходили до непосредственных исполнителей. Неудивительно, что у них возникали трудности с выплатой заработной платы и организацией качественной работы. <...> Процедура «расшивки» долгов за предыдущие годы путем оплаты причитающихся денежных средств напрямую субподрядчикам не может идти безболезненно (МК, 31.10.2013). В этом фрагменте присутствуют безаген-тивные предложения разных типов, в том числе предложения с номинализованными, метонимическими конструкциями. Интересны в этом отношении приводимые журналистом размышления В. Шукшина по поводу происходящих в стране событий: И за десять лет до того, как прозвучало с «самого верха» незабываемое: «Что это такое, граждане, мы с вами построили!» Шукшин учуял: Не построили, а произошло. Не мы действуем, а с нами происходит. Не наша это воля, а «что-то», подставляющее нам цели-воли и прочие миражи, и это «что-то» - не над нами и не вне нас, а именно внутри нас. что-то, что с нами «происходит». А что-то ведь и впрямь по-прежнему «происходит» и под родными осинами, и во всем человечестве, изверившемся за ХХ век в «светлом будущем». Происходит - независимо от того, где, как и почему. Независимо от военных и политических систем и блоков, от деспотий и демократий, от религий и теорий. Беснуются толпы, взрываются пояса, вспыхивают разноцветные революции, гнутся и рвутся границы (ЛГ, 2009, № 30).
Клишированная речь различных чиновников регулярно тиражируется журналистами на страницах газет. Вероятно, это уже о процессе, который условно можно назвать «бюрократизацией»
19
языка СМИ. Особенно заметен он в информативных жанрах, для создания которых порой используются почти дословно переданные, не адаптированные для массового читателя пресс-релизы с решениями властных структур. Они изобилуют канцеляризмами, стереотипными конструкциями, формальными неопределенными характеристиками предлагаемых «мер», столь свойственными официальному языку чиновников. Приведём несколько образчиков такой «бюрократизации»: В кризисные времена локомотивом экономического роста становится промышленность. Именно поэтому задача властей в том, чтобы провести новую индустриализацию, существенно увеличив долю обрабатывающих производств в структуре ВПК. «С этой целью необходимо принять долгосрочную государственную промышленную политику, а также проводить меры законодательного, финансового и организационного обеспечения промышленного роста», - заявила руководитель Совфеда (РГ, 02.03.2015). Вот ещё одно опубликованное в «АиФ» мнение В. Матвиенко: Ситуация в ряде регионов непростая. Положение в этих регионах стабилизируется. Правительство РФ, Совет Федерации, органы власти субъектов продолжают работу над совершенствованием государственной политики. <. . .> Предлагаются меры стимулирования активности регионов (АиФ, 2016, № 43). Особенно это характерно для региональной прессы: Главной целью месячника стало повышение конкурентоспособности и информированности граждан с инвалидностью, обеспечение их занятости, оказание социальной и психологической поддержки, а также расширение взаимодействия службы занятости населения со структурами, занимающимися проблемами инвалидов (Саратовская областная газета, 21.11.2013). В том же духе построено всё интервью.
Рассмотренные нами примеры увеличения доли стандартных конструкций в новостных сообщениях и многочисленных интервью с представителями власти демонстрируют сдвиг в сторону стандарта, штампованности, что снижает эффективность подобных медиатекстов. Эти нарушения делают такие тексты не всегда понятными массовому адресату, снижают качество передаваемой информации, а следовательно, и её воздействующий эффект.
Обратный процесс - сдвиг в сторону излишней субъективности, подчеркнутой демонстрации журналистской позиции, эпа-тажности, иногда неоправданного «украшательства» выразительными средствами - наблюдается в информационно-аналитических,
20
публицистических текстах, авторских колонках, эссе, основной целью которых является убеждение читателя в справедливости авторской позиции. Это тоже нарушает необходимый баланс стандарта и творчества. «Творческое своеобразие предполагает новизну и оригинальность, неожиданность, небанальность, что может касаться как смысловой, так и стилистической стороны речи» [Хорошая речь, 2007: 245]. Критериями оценки фактов речевого творчества обычно считаются новизна, неожиданность, оригинальность, полезность, целесообразность, выразительность, запоминаемость, легкость для воспроизведения и некоторые другие [Копнина, 2012]. К выразительным средствам обычно относят прецедентные феномены, различные тропы, языковую игру, повторы, а также разнообразные экспрессивные синтаксические конструкции: необычные, непривычные сочетания слов, восклицательные и некоторые типы вопросительных высказываний, вопросно-ответные единства, риторические вопросы, разговорные, парцеллированные, прерванные конструкции и др. [Сковородников, 1981; Кормилицына, 2003]. Нужны серьёзные причины, позволяющие журналисту изменять значения слов, их сочетаемость, использовать наращения смысла, трансформировать фразеологизмы. Ситуация конкуренции, в которой находятся СМИ, особенно газеты, очень часто заставляет журналистов искать какие-то броские, необычные языковые средства для выражения своих мыслей, позволяющие им выделиться из круга похожих изданий, любой ценой заставить обратить на себя внимание. Но поиски необычного в условиях беспредельной свободы при недостаточном уровне коммуникативной компетенции приводят порой к ухудшению качества передаваемой информации (к её неопределённости, неточности и даже недостоверности), фамильярности, развязности тона, ёрничанью даже в изложении серьезных, а порой и трагических событий: Экс-президент не в шутку занемог (РГ, 20.09.2016). Так озаглавлено информационное сообщение о госпитализации экс-президента Жака Ширака в «Российской газете». Журналист не учёл или забыл, в каком контексте использована эта фраза в «Евгении Онегине» А. С. Пушкина, и неудачно, не подумав, как представляется, просто ради пустого украшательства использовал её в тревожном сообщении об ухудшении состояния здоровья бывшего президента Франции. Употребление этого прецедентного выражения могло вызвать этическое неприятие, раздражение читателя.
Конечно, выразительность медиатекстов - необходимое условие выполнения ими воздействующей функции. С одной стороны, журналисту важно в процессе передачи информации не только обеспечить ее качество (точность, достоверность, определенность, приемлемость и др.), но и установить контакт с массовым адресатом публикации, привлечь его внимание, заинтересовать (а порой и заинтриговать) обсуждаемой проблемой, убедить в ее значимости. С другой стороны, нельзя при этом забывать, что целесообразность использования разнообразных выразительных (экспрессивных) средств определяется тем, насколько они способствуют решению этих задач и действительно создают «эффект новизны, который помогает привлекать читателей, поражая, удивляя их способами обновления речевых форм» [Дускаева, Карпова, 2009: 244]. Нужно быть очень осторожным, чтобы в погоне за выразительностью не нарушить не только речевые, но и этические и эстетические нормы. Стремление к выразительности не может быть достигнуто ценой разрушения норм вообще, так как это может привести к разрушению традиций и целостности культуры. Желание заинтересовать читателя любыми средствами приводит зачастую к обратному результату - раздражению, недоумению, обманутому ожиданию, что, безусловно, никак не способствует гармонизации отношений между автором и читателем.
В последнее время изменился и сам набор выразительных средств, и их источники, и способы введения в текст. Реже, например, в качестве источника прецедентных феноменов выступают ситуации, отраженные в художественной классической литературе. Это связано прежде всего с культурным кругозором массового читателя. Журналисту приходится быть очень осторожным, отбирая для своего текста такого рода прецедентные феномены, иначе все его усилия пропадут даром. Приведём ещё один пример неудачного, на наш взгляд, использования целой группы прецедентных феноменов в одной из колонок Л. Радзихов-ского «Странности любви». Вряд ли он будет понятен и оценен по достоинству рядовым читателем: Красавица-бесприданница Украина сочинила себе образ ЕвроПаратова («я его слепила из того, что было») - и отчаянно влюбилась. <...> А действия, которые мы наблюдаем, - это Гоголь. От «Женитьбы», когда Янукович буквально выпрыгнул в окно накануне подписания «ассоциации с ЕС»; и до самых последних «соглашений» в Москве - когда читаешь комментарии к ним, то невольно вспоминаешь «Игроков» (РГ, 18.12.2013).
Все чаще появляются широко употребительные в неофициальном межличностном общении прецедентные феномены, источник которых - масс-культура, представляющие собой слова и строчки из известных песен, кинофильмов, телепередач, анекдотов, рекламы. В основном их причиной является создание иллюзии близости позиций автора и читателя, журналист акцентирует мысль о том, что он входит «в общий круг» с читателем. Такую же роль играют и феномены из политического дискурса, политические лозунги, высказывания популярных политических деятелей, еще более «кратковременные», чем приведенные выше.
Выразительные средства журналист чаще всего использует в самых сильных позициях текста и, прежде всего, для заголовка: он пытается сделать заголовок «ловушкой внимания» читателя (термин В. Г. Костомарова), вызвать интерес читателей, желание узнать ответ на заявленную в публикации проблему и тем самым «заставить» его прочитать статью. Вот некоторые примеры заголовков, в которых использованы разнообразные выразительные средства: И, выходит, без воды - и ни туды, и не сюды; Водителям вышибут пробки; Путин пощупал финансовое сердце (МК); Русский вопрос на фоне Берлинской стены; Армия вышла из округов; Бомба на проводе; Боярышник вне закона (Изв.); Ампутация совести (РГ) и др. Как видим, в заголовках часто используются метафоры и трансформированные прецедентные высказывания. Погоня за «броскостью» заголовка зачастую ведет к эффекту обманутого ожидания или, что еще хуже, к непониманию и, как следствие, к нежеланию знакомиться с так озаглавленным текстом (См. многочисленные примеры неудачных заголовков с эффектом обманутого ожидания в [Уздинская, 2007]). В некоторых газетах, например в «Московском комсомольце», такие заголовки составляют больше 50%. К плачевным результатам приводит погоня за экспрессивностью, «новизной» во что бы то ни стало, «украшательство» при недостаточном уровне коммуникативной компетенции.
Метафоризация - еще один распространенный способ реализации творческого потенциала автора публицистического текста, очень активный в современной газете. Даже новейшие политические метафоры в газетном тексте в основном берутся из старого «метафорического фонда» и просто переориентированы. Их новизна порой достигается трансформацией старых, которая и вызывает новые ассоциации у читателя: На простое возражение: ну, не полезет и не пролезет русский медведь в датско-
голландское игольное ушко, следует столь же банальный ответ - а куда же он денется! <...> И попробуй-ка - отбери! Даже коммунисты об этом не заикаются. Западные вирусы встроились прочно в наш организм (РГ, 31.05.2005). Тем не менее изменение реалий вызвало к жизни и целый ряд новых (скорее, наверное, все же обновленных, потому что использован старый источник) метафор, с помощью которых журналист дает социальную оценку общественных явлений и событий. На основе развернутой метафоры он порой строит не только заголовок, но и большие фрагменты публикации, а иногда и весь текст.
Для понимания текста, включающего такие метафоры, читатель должен привлечь фоновые знания, связать их с оцениваемым явлением, приложить определенные интеллектуальные усилия для адекватного понимания замысла автора текста. Иной раз, как признаются и сами журналисты, читатели так и не могут понять смысл сказанного. О таких результатах погони за экспрессивностью журналист обязан никогда не забывать.
Перенасыщенность текста разнообразными тропами может серьёзно ухудшить качество информации, привести к ее неточности и неопределенности, а непонимание из-за незнания рождает раздражение. Такие тексты ухудшают коммуникативное сотрудничество с массовым адресатом, к которому всегда стремится современный журналист, а иногда просто затемняют содержание: текст становится непонятным адресату, вызывает его недоумение, недовольство. Так же обстоит дело и с использованием некоторых трансформированных прецедентных высказываний, которые могут восприниматься как стремление журналиста к «новизне» во что бы то ни стало.
Ещё совсем недавно некоторыми авторами широко использовался такой сильный прием экспрессивизации, как включение в текст парцеллированных конструкций (сейчас это явление встречается гораздо реже). С их помощью можно акцентировать внимание адресата на характере логических отношений между именуемыми ситуациями, уточнить, прокомментировать наиболее важные детали сообщаемой информации, дать оценку каких-либо фактов. К сожалению, чувство меры порой мешает некоторым авторам, которые не очень умело, на наш взгляд, пользуются парцелляцией для создания собственного стиля. Неумеренное употребление парцеллированных конструкций, когда парцелляции подвергаются фактически любые отрезки предложения, значительно снижает качество публикаций. Эти конструкции воспринимаются
в таком случае как аномальные, грамматически неправильные, а текст, перенасыщенный подобными конструкциями, утомляет, а иногда просто раздражает: Нашли лазейки. Оставленные то ли по недомыслию. То ли сознательно. Нашими депутатами. Каковые, замечу, проявляют редкое единодушие (Изв., 15.12.2010). Вместо того чтобы облегчить восприятие адресатом информации, такая парцелляция затрудняет его, а неоправданно широкое, часто неуместное использование этого выразительного средства воспринимается просто как оригинальничание автора.
Стремлением к «оживлению» текста, его экспрессивизации можно объяснить большое количество в публикациях самых разнообразных разговорных выражений, характерных прежде всего для дружеской неофициальной беседы: Конечно, было бы классно потусоваться с Шубертом или Моцартом. Но у нас есть выбор только из живых, а среди них - очень разные люди (МК, 06.08.2016); Где-то в интернете что-то нарыл, сослался на источник - и гори оно все огнем, с меня взятки гладки (Изв., 15.12.2010). Конечно, эти средства привлекают читателя своей эмоциональностью, но перенасыщение текста просторечными словами, жаргонизмами, как мы это видим в приведённых примерах, снижают качество медиатекстов и мешают СМИ выполнять их просветительскую функцию - позитивно влиять на речевую культуру общества.
Выразительность текста усиливают эмотивные вопросительные предложения и риторические вопросы. Обращенные к читателю, призывающие его к совместному решению проблем общества, они становятся ярким экспрессивным убеждающим средством, позволяют автору не просто оценить факты и мнения, но и привлечь на свою сторону читателя, апеллируя к его мнению: Существует вера. Христианская вера, которая очень многих спасает и удерживает. Какой тебе ещё идеал нужен, если ты всерьёз этим вопросом озабочен?! Да и классику никто ещё не отнимал - ищи идеалы там! (АиФ, 2016, № 32). Порой авторы используют прием нанизывания вопросов: задается целый ряд вопросов, близких к риторическим, предполагающих однозначный ответ, который не всегда вербализуется. Этим эффективным средством усиления экспрессии текста охотно пользуются журналисты: Разве наша экономика, государственное управление и гражданское общество не топчутся на месте последние 6-7-10 лет? И разве наши политики, министры, депутаты при каждом обострении экономической, социальной и международной ситуа-
ции не пытаются вместо реальных реформ подбросить нам «уточненные» светлые планы на будущее? (АиФ, 2016, № 26). Обилие различных типов вопросительных предложений в публикациях отдельных журналистов делает узнаваемыми их тексты, создаёт их идиостиль. Например, особенно часто вопросительные предложения для выражения эмоциональной оценки использует в своих колонках в газете «АиФ» В. Костиков (см. об этом подробнее в [Кормилицына, Сиротинина, 2014]).
Конечно, выразительные средства усиливают воздействующую силу медиатекста, но только в том случае, если используются для улучшения передачи и понимания сообщаемой информации. Иначе они могут не только снизить воздействующую силу текста, но и привести к коммуникативным рискам неполного, неточного понимания содержания журналистской статьи. А это значительно снижает эффективность коммуникации с массовым адресатом.
Наши наблюдения над фактами нарушения баланса стандарта и творчества в журналистских текстах свидетельствуют о том, что следствием подобных нарушений может стать содержательная неопределённость, неинформативность медиатекстов. Негативным следствием этого может быть нежелание читать и тем более выписывать газеты с такими публикациями. Печатные СМИ из-за этого теряют своих читателей.
Библиографический список
Дускаева Л. Р., Карпова Т. Б. Речевой эпатаж современных российских СМИ : функциональное и дисфункциональное // Этика речевого поведения журналиста. СПб. : Астерион, 2009. С. 243-267.
Земская Е. А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества // Вопр. языкознания. 1996. № 3. С. 23-32.
Копнина Г. А. Риторические приёмы современного русского литературного языка : опыт системного описания. М. : Флинта ; Наука, 2009. 576 с.
Кормилицына М. А. Экспрессивные синтаксические конструкции в современной прессе // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. М. А. Кормилицыной. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2003. Вып. 3. С. 56-64.
Кормилицына М. А., Сиротинина О. Б. Идиостиль журналиста. Статья первая // Медиалингвистика : междунар. науч. журнал. 2014. № 2 (5). С. 40-48.
Костомаров В. Г. Наш язык в действии : Очерки современной русской стилистики. М. : Гардарики, 2005. 287 с.
Норман Б. Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики и культурологии // Язык и культура : сб. докладов. Киев, 1994. С. 53-60.
Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса : анализ номинализаций // Квадратура смысла : Французская школа дискурса. М. : ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 337-383.
Сковородников А. П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1981. 254 с.
Уздинская Е. В. Неудачные заголовки в современных печатных изданиях // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. М. А. Кормилицыной. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2007. Вып. 7. С. 86105.
Хорошая речь / под ред. М. А. Кормилицыной и О. Б. Сиротининой. Изд. 2-е, испр. М. : Изд-во ЛКИ, 2007. 320 с.
УДК 811.161.1'271
Л. А. Шестак
КОММУНИКАТИВНЫЕ АКЦЕНТЫ В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ РЕЧИ
В статье анализируются основные тенденции развития современного русского языка, в том числе тенденция к логизации речи и к дистинктности (точности). Рассматриваются новые способы выделения топика и ремы высказывания: вертикальная сегментация и вертикальная парцелляция.
Ключевые слова: системность, закон традиции, аналогии, экономии усилий, аналитизм, предикативная осложненность, точность (дистинкт-ность), логизация, демократизация, идиоматизация, слияние, горизонтальная сегментация топика и парцелляция ремы, вертикальная сегментация топика и парцелляция ремы.
L. A. Shestak
COMMUNICATIVE ACCENTS IN THE MODERN RUSSIAN LANGUAGE
The article analyses main tendencies of development of modern Russian language, including the tendency to logication and distinctness (precision). Considers new ways to select a topic and rheme of the utterance: vertical segmentation and vertical parcelling.
Key words: consistency, tradition, analogy, effort-saving, analytism, predicative alonenot, accuracy (distinctness), logication, democratization, idiomaticity, merging, horizontal segmentation and parcelling, vertical segmentation and parcelling.
