CC BY
10
УДК 82-14:81'367.7 Е. В. Крекова
кандидат филологических наук, доцент кафедры грамматики и истории английского языка факультета английского языка МГЛУ; e-mail: four2three@mail.ru
СМЫСЛООБРАЗУЮЩАЯ РОЛЬ ПУНКТУАЦИИ В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
В статье анализируются особенности функционирования пунктуационных знаков в поэтическом языке в сравнении с обыденной речью. Учитывается роль пунктуации при делении стихотворения на строки и строфы; выявляется графический потенциал пунктуации, а также ее намеренное отсутствие в англоязычной поэзии первой половины ХХ в.
Ключевые слова: поэзия; стихотворение; грамматические средства; ког-нитивизм; пунктуация; предложение; строка; строфа.
Y. V. Krekova
Ph.D., Associate Professor, Chair of Grammar and History of English, English Language Department, MSLU; e-mail: four2three@mail.ru
THE SEMANTIC BUILDING ROLE OF PUNCTUATION IN POETIC DISCOURSE IN THE ENGLISH LANGUAGE
The author analyses peculiarities of punctuation signs functioning in poetic language as compared to everyday speech. The article looks at the role of punctuation in relation to the division into lines and stanzas accepted in a work of poetry. Special attention is paid to punctuation (as well as its absence) viewed as graphic signs in British and American poetry of the first half on the 20th century.
Key words: poetry; verse; grammatical means; cognitivism; punctuation; sentence; line; stanza.
Характерной чертой художественного и особенно стихотворного произведения является повышенная упорядоченность по парадигматическим и синтагматическим аспектам на всех уровнях языка. При этом в поэтическом тексте возникают уникальные для произведения парадигматические отношения, не существующие в системе данного языка. Здесь проявляется свойство поэтического дискурса моделировать особый мир, в котором языковые средства приобретают уникальное, обогащенное значение [2, с. 40; 1, с. 626].
Повышенная упорядоченность проявляется в таких явлениях поэтической речи, как параллелизм, повторяемость и контраст элементов всех уровней языка («со-противопоставление» элементов; «ассоциативный» и «контрастный» принцип [4, с. 63]; «симметрия и асимметрия в стихе» [1, с. 268]). При этом, говоря о классических поэтических текстах, необходимо отметить особую стройную стиховую форму, в которой эти законы проявляются наиболее ярко. Имеется в виду следующее [3, с. 67]:
1) ритм и размер для устного и длина строки для письменного восприятия поэзии;
2) рифмовое «со-противопоставление» звуков и графическое -букв;
3) интонация при устной речи и при проговаривании про себя при чтении и такие синтаксические особенности, как перенос и особая поэтическая пунктуация;
4) паузация и сильные позиции начала / конца строк и система поэтических дизъюнктур.
Именно указанные особенности отличают классическую регулярную стихотворную форму от художественной прозы на формальном уровне.
В данной статье мы обращаем внимание на роль пунктуации в создании как смыслового, так и формообразующего аспектов англоязычного поэтического дискурса первой половины ХХ в. Мы исходим из того, что использование пунктуации является не только конвенциональным для определенного языка, но также составляет неотъемлемую часть самого процесса написания литературного произведения, тем самым отражая глубинные механизмы мышления и восприятие мира автором [8, с. XIV].
В качестве иллюстрации функционирования пунктуационных знаков в поэтическом произведении рассмотрим следующее стихотворение Роберта Фроста.
Dust of Snow
The way a crow Shook down on me The dust of snow From a hemlock tree
Has given my heart A change of mood And saved some part Of the day I had rued [7].
В стихотворении речь идет о том, как некое внешнее явление меняет настроение лирического героя с грустного на веселое. В соответствии с основной идеей изображенные объекты окружающего мира здесь подразделяются на два типа: вызывающие положительные эмоции и отрицательные. При этом они воздействуют на восприятие читателя на нескольких уровнях. На образно-зрительном уровне мы воспринимаем яркий контраст черного цвета вороны и белого цвета снега, а также в определенной степени цветов растения болиголов (hemlock). Интеллектуальной интерпретации требует символический ряд: ворона как символ темных сил - снег как символ свежести и новизны (в тексте они противопоставлены посредством рифмы и положения в строке crow - snow) - ядовитое растение болиголов, ядом которого был отравлен Сократ, а также отец Гамлета. На коннотативном уровне воспринимается противопоставление слов в форме saved - rued. Интерпретация этого контраста позволяет рассматривать изменение настроения на положительное. Эффект поддерживается ментальным образом тактильных ощущений: читателю легко представить себе внезапно возникшее чувство холода и бодрости от упавшего на человека с ветки снега. Ощущение свежести создается посредством формы стихотворения: краткостью строк и соответствующим ритмом, графической формой, отражающей моментальность перемены в человеке, синтаксисом. Отсутствие знаков препинания и передача всей мысли одним предложением создает впечатление чтения «на одном дыхании».
Таким образом, стихотворение можно интерпретировать как преодоление человеком в себе боязни негативных сторон жизни, может быть, даже смерти (символ ворона и смертоносного растения). При этом передается аксиологическая информация. Одновременно наличие этих сил в нашей жизни делает ее сложной, предполагает постоянное преодоление препятствий. Эта идея передана в стихотворении на суггестивном уровне. Так, последние строки в четверостишиях на один слог длиннее, чем все остальные, что лишает стих плавности. Краткость слов (почти все слова односложные) создает сбивчивый, сложный рисунок.
Произведение написано от первого лица, что тоже поддерживает единство идеи, передаваемой за счет синтаксического членения. Стихотворение обладает отчетливым ритмом: личные местоимения равномерно распределены в тексте. Они встречаются через каждые две строки, кроме того, наблюдается постепенная регрессия средств к началу занимаемой строки. В результате формируется идея постоянного участия лирического героя в происходящем, чуткость к ситуации, отражается его растущая готовность принять жизнь такой, как она есть, и покориться ее высшим законам. Графическое оформление персональной сетки относится к гедонистическому виду информации, доставляющей наслаждение от игрового эффекта произведения.
Рассмотрим еще один вариант использования пунктуации на примере лирического стихотворения У. Г. Дэйвиса.
D is for Dog
My dog went mad and bit my hand, I was bitten to the bone: My wife went walking out with him, And then came back alone.
I smoked my pipe, I nursed my wound, I saw them both depart: And when my wife came back alone, I was bitten to the heart [6].
Стихотворение отражает эмоции лирического героя по отношению к его собаке, вызванные описанным происшествием. Собака укусила хозяина, за что его жена увела собаку из дома. Успокоившись и перебинтовав рану, хозяин пожалел, что расстался с собакой из-за подобной мелочи. Стихотворение можно разделить на две части, соответствующие делению на строфы. В первой части сообщается о событиях, во второй содержится изложение восприятия событий героем.
Следует отметить, что всё стихотворение представляет собой очень сдержанное выражение эмоций. При этом за формой скрывается сильное горе. Заглавие, напоминающее игру по изучению алфавита для детей, словно нарочно скрывает глубину переживания автора. Далее повествование о событиях ведется с явным хладнокровием. Данный эффект достигается тем, что временной план прошедшего,
позволяющего дистанцироваться от неприятных воспоминаний, сохраняется на протяжении всего стихотворения. Он соответствует типичной для повествования манере изложения и не нарушает стандартных ожиданий реципиента. Кроме того, прослеживается очень четкий параллелизм в строках первого и второго четверостиший. Это касается пунктуации в конце каждой строки, повторов действующих лиц, параллелизма в употреблении глагольных форм сказуемых went and bit - smoked... nursed, повтора глаголов was bitten, came back (alone). Можно сказать, что при сохранении единого временного фона акцентируются сущностная значимость происходящего для героя, чем в текст привносится суггестивная и аксиологическая информация. Их гармоничное распределение в тексте также передает гедонистическую информацию.
Четкий ритм нарушается только в случаях выражения эмоционального состояния героя (I was bitten to the bone / I was bitten to the heart): ямб сменяется анапестом, более замедленным метром, заостряя на этих строках внимание читателя. Такой контраст дополняется изменением места указанных двух параллельных строк в строфе (вместо второй строки последняя, ключевая), а также нарушением динамичного повествовательного ритма в этих случаях за счет употребления статичной результативной формы страдательного залога was bitten. Смена эмоционального состояния подготавливается в последней строфе также употреблением придаточного предложения времени с дословным повтором мысли, ранее выраженной в независимом предложении. Событие уже известно читателю, и такая форма его представления позволяет суммировать его и заставляет взглянуть на него не со стороны, а глазами самого хозяина собаки. Динамика средств выражения времени позволяет передать переход от фактуальной информации к концептуальной, а также сообщает катартическую информацию в тексте. В целом, в последней строфе все события подаются через призму взгляда хозяина: подлежащим во всех предложениях выступает он сам, за остальными персонажами хозяин словно наблюдает. Таким образом, в этой части собственно функция повествования отходит на второй план: все события уже описаны, предлагается их переосмысление. За формой повествования скрывается ключ к постижению авторского замысла.
Ярким примером использования потенциала пунктуационных знаков могут служить стихотворения американского поэта-экспериментатора первой половины ХХ в. Э. Э. Каммингса [5]. Будучи не только литератором, но и художником, Каммингс рассматривал поэзию отчасти как графическое изображение, что отражается и на восприятии читателем пунктуации в его произведениях.
l(a
l(a le af fa ll s)
one l
iness
Графически стихотворение передает образ одного падающего осеннего листа. За скобками довольно легко читается слово loneliness (одиночество), его символом выступает лист. Здесь скобки сохраняют свою конвенциональную функцию в языке - выделение дополнительной информации, но при этом приобретают и значение как графический способ отделения объектов, т. е. подчеркивают идею одиночества. Если представить это стихотворение в горизонтальном написании, то читателю откроются дополнительные смыслы:
l(a le af fa ll s) one l iness, with a le af fa ll s [between] l and one
Буква l в печатном варианте полностью совпадает с цифрой один. Так создается образ листа, упавшего между двумя одинокими людьми, разделяющий их. То, что в одном случае для обозначения человека использована цифра, а в другом - слово, усиливает ощущение отчужденности.
Итак, мы можем сделать вывод о том, что пунктуационные знаки (а также их отсутствие) в поэтическом произведении взаимодействуют со стихотворной формой, делением на смысловые отрезки при нарушении или усилении традиционного синтаксического деления предложений, приобретают несобственно языковые функции за счет активизации их потенциала как графических знаков.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Левин Ю. И. Симультанность в искусстве // Левин Ю. И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. - М. : Языки русской культуры, 1998. -С. 606-630.
2. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. - Л. : Просвещение, 1972. - 270 с.
3. Томашевский Б. В. Стих и язык // Стих и язык. Филологические очерки. -М. : Гос. изд-во худ. лит-ры, 1959. - С. 9-69.
4. Чернухина И. Я. Общие особенности поэтического текста (лирика). - Воронеж : Изд-во Воронежск. ун-та, 1987. - 187 с.
5. Davies W. H. D is for Dog. - URL : http://www.poetryexplorer.net/poem. php?id=10053049
6. Cummings E. E. l(a. - URL : http://poetry-fromthehart.blogspot.ru/2011/06/ ee-cummings-la.html
7. FrostR. Dust of Snow. - URL : http://www.poetryfoundation.org/poems-and-poets/poems/detail/44262.
8. Terry M. Teaching Grammar & Punctuation in the Twenty-First Century. -Oxford University Press, Don Mills (Ont.), 2014. - 295 p.
