CC BY
118
УДК 81 ’38:[81 ’367+81’22]
Ищук Екатерина Николаевна,
аспирант кафедры «Русский язык и литература» Тольяттинского государственного университета. ishchuk25112012@vandex■ ru
НЕБУКВЕННЫЕ ГРАФИЧЕСКИЕ ЗНАКИ В ИНТЕРНЕТ-ПОЭЗИИ (НА ПРИМЕРЕ ТВОРЧЕСТВА Н. СКАНДИАКИ)
Статья рассматривает роль небуквенных графических знаков в области письменной речи, их место в языковой системе, а также авторскую пунктуацию современного поэта, стиль которого формируется за счет использования компьютерных «знаков клавиатуры». В работе уточняется структура периферии пунктуационной системы русского языка, которая в настоящее время претерпела изменения в связи с повседневным Интернет-общением.
Ключевые слова: периферия пунктуационной системы, виртуальное общение, авторская пунктуация, идиостиль, новый авангардизм, Н. Скандиака, мета-графемика.
Ishchuk Ekaterina Nikolayevna,
Postgraduate Student, Chair of Russian Language and Literature, Institute of Humanities and Pedagogics, Togliatty State University [email protected]
FIGURE-LIKE GRAPHIC SIMBOLS IN INTERNET-POETRY (ILLUSTRATED BY N. SKANDIAKA’S CREATIVE WORKS)
The paper considers functions of figure-like graphic symbols applied in written language, their position in a language system, and explores inventor’s punctuation of a modern poet shaping the style with the keyboard signs. The study specifies a structure of “peripherals” of Russian language punctuation system that has actually undergone alterations due to everyday9 Internet communication.
Keywords: “peripherals” of punctuation system, virtual talk, inventor’s punctuation, idio-style, newly avant-guardism, N. Skandiaka, meta-graphems.
В век Интернета и виртуального общения не могли не произойти изменения в сфере письма. Периферия пунктуационной системы (если опираться на теорию ее структуры Б.С. Шварцкопфа [1, с. 400]) пополнилась значками, которые ранее не применялись пишущими. «Центр стремится к экономии, периферия - к усложнению», - писала И.Г. Меркулова, а затем добавляла: «...Пограничные области системы, как правило, наиболее революционны» [2, с. 18, 25]. Эти значки вместе с традиционными знаками препинания, составляющими ядро системы пунктуации, образовали новые сочетания, которые приобрели свои значения и правила постановки (например, так называемые «смайлики»). Н. Зыков в своем «Кратком словаре-справочнике русского компьютерного диалекта» [3] среди особенностей Интернет-письма называет, помимо смайликов, альтернативные варианты полужирного и курсивного шрифтовых выделений, композиционное отделение комментариев от основного текста при помощи квадратных скобок. Кроме того, автор перечисляет функции прописных букв в виртуальном общении и некоторые сокращения при помощи небуквенных средств (| - «или», ~ или л - «нет»). Такие нововведения в области письменной речи не могли не отразиться на поэтическом творчестве, рожденном и бытующем в Интернете.
Одним из таких поэтов можно назвать Нику Скандиаку: создать того, когда ты не (привет.)
зачем всё подбирать? изменить, как сам || поднимаешься и идёшь домой изменить, как отправляешься домой
среди светящегося / (ветвящихся) по-прежнему людей/ создать человека, пока ты не человек
я дерево? - себе? - ищу? - зимой? и дерево нагрето до руки и дерево нагрето от руки, и дерево согрето до руки. Берёза берёт. на кольца нижется и обрастало мной
на кольца режет себя (свелось) и тилось, стает и ниже нижется (да расставайся уже) или же лижется ещё ближе, ищет себя ище/ и у/ стоит
неземные созвездия, в которых названия, в которых ты проживаешь,
нижезажженные чем/незачем, свечи, пока я не свечение, бежим. [4, с. 78 - 79]
Такое пунктуационное оформление, с одной стороны, нарушает тот самый «договор между пишущим и читающим», целью которого и было составление правил пунктуации. С другой стороны, использование «символов с клавиатуры» расширяет возможности поэта, так как их использование по-новому отражает отношения смыслов лексем друг к другу.
И. Кукулин сравнивает пунктуационное оформление первой строки третьего абзаца (свелось) и тилось с приемом англоязычной поэзии и приводит пример из творчества американского поэта Э.Э. Каммингса: «о(падает лист) диночество» [5, с. 159]. То есть в виде математической формулы, где общий множитель выносится за скобки, перед читателем в более лаконичной форме предстают два слова (у Н. Скандиаки - свелось и светилось, у Э.Э. Каммингса - опадает лист и одиночество). Несомненно, внутри каждой пары слов существует большая связь, чем просто общая начальная буква, - связь семантическая. У Э.Э. Каммингса ассоциации более традиционны: опадает лист -> осень -> время расставаний -> грусть и одиночество. Интерпретации строки Н. Скандиаки не будут одинаковы у разных читателей: например, свелось (во едино) -> воссоединилось -> от этого объединения родилось некое свечение.
У Н. Скандиаки скобки объединяют традиционную свою функцию с функцией скобок у Каммингса (создание новых пунктуационных позиций внутри слова при сохранении связи между морфемами о- и -падает и возникновении новых отношений между о- и -диночество): с одной стороны, отделяют первоначально возникший у поэта образ-действие свелось, который является некоей дополнительной информацией для читателя, от конечного образа-действия светилось; и с другой стороны - обозначают пути превращения одного образа из другого.
Другие варианты оформления такой лингво-математической формулы при помощи косой черты: и обращалась/ не отличая/-летая [4, с. 53] (=отличая+отлетая), ([вечно/] уходящей/дающей?) (безмолвной) [Указ. соч.] (=вечно уходящей+вечно дающей). Эти примеры иллюстрируют то, что Н. Скандиака активно использует в качестве пунктуационного знака косой слеш. Т.А. Острикова косую черту причисляет к «знаку альтернативности», «знаку отношения» или «знаку сокращения» [6, с. 36]. Действительно, слеш в приведенных примерах помогает читателю увидеть альтернативность авторских образов и показывает отношения между лексема-ма (в обоих примерах их объединяет даже частеречная принадлежность), а также поэт при помощи слеша компактно формулирует свою мысль, допуская некие лакуны (опущены восстанавливаемые из контекста префикс от- и наречие вечно). В паре чем/незачем в процитированном стихотворении слова, несомненно, схожи по звучанию, но то, как они относятся друг к другу в смысловом плане - решать читателю. Это может быть сокращённая вопросно-ответная форма (- Зачем? - Незачем.), отражающая отсутствие жизненных смыслов лирической героини.
Активно использующиеся поэтом знаки (скобки и косая черта) иногда ставятся в одной конструкции (последняя строка первого абзаца). Возможно, в паре среди светящего-ся/(ветвящихся) по-прежнему людей [4, с. 78] отражены разные представления поэта о мире: позитивное - светящийся мир - и пессимистическое - мир, в котором «ветвящиеся», неопре-делившиеся в жизненном пути люди. Лирическая героиня выбирает для себя первый вариант образа мира, беря слово ветвящихся в скобки. Слеш снова способствует языковой экономии, помогая опустить повторяющийся в конструкциях общий элемент - предлог среди.
Н. Скандиака в первой строфе употребляет математический знак параллельности, но достаточно тяжело определить, что в поэтическом пространстве данной строки находится в состоянии «непересечения». Может быть, сама героиня и ее родной дом, и лирическая героиня хочет изменить эту ситуацию, ведь недаром лексема изменить повторяется. Либо две черты, стоящие перед словом поднимаешься, идеографически передают символ вертикального движения вверх.
Необычно оформлена вторая строка второго абзаца. Парцелляция как тенденция современной пунктуации предстала здесь в виде череды вопросов, связь между которыми так же далека, как и дистанция между лексемами, отделенными дополнительно при помощи тире. Передаваемые таким образом долгие паузы являются чертой идиостиля поэта.
Приведем еще несколько примеров нетрадиционной пунктуации. В своих стихах Н. Скандиака может употреблять два раза подряд закрывающие кавычки: рассеянные фрагменты прямого опыта/»рассеяние сухого опыта» [4, с. 50], сборка рассеянных вместе/»сборка ветров» [4, с. 51], рассеяние одной темы попыткой подумать/»внутренности птиц сами предсказывают розу ветров» [4, с. 52]. Возможно, направленные в одну сторону кавычки-«елочки» указывают на трансформации возникших в воображении лирической героини образов: образы
могут развиваться от одного и того же слова (сборка, второй пример), от однокоренных слов (рассеянные и рассеяние, первый пример) или словосочетания между кавычками-«елочками» не имеют общих элементов (третий пример). Используются также разные виды кавычек в одной конструкции - «елочки» и «лапки»: “чем меня жизнь [проявляла]» [4, с. 63]. В традиционных правилах кавычки-«елочки» - внешние, а «лапки» - внутренние; у Н. Скандиаки ни те, ни другие не имеют полноценной пары.
Нельзя точно определить поэтические правила постановки квадратных скобок, а также отличие их от постановки круглых: пульс [любой] личности [4, с. 50], [композиция] [но] целое уже чужому [4, с. 51]. Интерпретация данного пунктуационного тропа осложняется также тем, что у Н. Скандиаки встречается использование разных видов скобок в одном контексте, круглых и квадратных:
«узнала» («одну») [синичку] (поймала в синтетику/ неистребимых [чувств]) («идентичность»/»нитки») [4, с. 53].
В математике разные по форме скобки помогают определить последовательность действий: круглые - первоочередное выполнение, квадратные - вторичное, фигурные - заключительное. Такое математическое правило было взято и в другие области науки в методических целях, например, в лингвистике Г.О. Винокур предложил их ввести для того, чтобы показать процесс словообразования. Н. Скандиака ставит квадратные скобки всегда внутри круглых и заключает в них слово, которое хоть немного приближает читателя к пониманию смысла написанного. Это своего рода комментарий, не относящийся к основному тексту, о котором писал Н. Зыков. Это свойство стилистики текста, созданного в виртуальном режиме.
Иногда Н. Скандиака оставляет в скобках пустое место, чтобы читатель сам додумал, какое причастие можно образовать: стрекоза впечатления в составной чашечке. подброшенно и ярко и бабочек, сочащихся дальше и бабочек, []щихся [4, с. 55].
Встречается употребление фигурных скобок, причем во фрагментах, где нет других видов скобок:
листья, падающие на {плечи} всем-семи, уходящим из цвета бельма на глазу птенца
клином
в мазутную темноту. осталось налить падением и воздухом ноль. [4, с. 52]. Очевидная причина такого выбора понимается благодаря ассоциации формы фигурных скобок с формой плеч человека (именно эта лексема и взята в такие скобки).
В стихотворениях встречается вопросительный знак в начале строки: ?объявленная тишина [4, с. 63]. Возможно, это было перенято автором из пунктуации некоторых европейских языков (Н. Скандиака живет в Великобритании), например, из испанского, где вопросительное предложение выделяется среди других с обеих сторон при помощи традиционного и перевернутого вопросительного знаков. Вопросительный знак в начале фразы может быть взят у Н. Скандиаки в скобки: (?) дальник [4, с. 59]. При помощи вопросительного знака и скобок поэт также дает читателю возможность выбора морфологических вариантов, выделив таким образом постфикс: слушали(сь?) два лисенка. лисицы. кислица, красный [4, с. 77].
Знак «косая черта» (слеш) чаще всего у Н. Скандиаки одиночен, однако есть примеры его двойного и тройного использования:
Сведения для прокрутки требуются/ / попробовать повернули внутрь замысел/ / / забыл толпа-недотрога [4, с. 58].
Двойная косая черта используется только в библиографии и, иногда, при цитировании стихотворения для деления на строки. Удвоение и утроение косой черты Н. Скандиакой увеличивает дистанцию между лексемами и, с одной стороны, слова замысел и забыл объединены тем, что находятся на одной строке), а с другой - разъединены слишком большим расстоянием друг от друга и длительной паузой, зато за счет этого создаются новые объединения слов, расположенных в разных строках (попробовать повернули внутрь замысел).
Н. Скандиака употребляет астерикс («звездочку») с целью сделать пропуск букв в слове: [полуавтоматический одуванчик. полу*ч*ков*й человек [4, с. 59]. Астерикс создаёт дополнительные (комплиментарные) пунктуационные позиции внутри слова: после приставки полу-, перед последней фонемой <й> и внутри слова. Таким образом, слово с пропусками становится для поэта обобщенным образом человека половинчатого, неполноценного духовно, полуавтомата. В связи с этим поэтом выделена квадратными скобками фонема <п>, встречающаяся во всех этих определениях. Такое пунктуационное оформление является стилистическим приемом умолчания, благодаря которому активизируется читательская мысль, смысловые лакуны заполняются нужными читателю значениями.
В письмо Н. Скандиаки не мог не проникнуть и специфический компьютерный значок @ (так называемая «собака»). При помощи него поэт описывает манеру общения современных молодых людей, символ пустой болтовни в виртуальном режиме: их беседа звучит как несмазанная тележка @,--'----,---- [4, с. 68].
Даже в таком предложении, состоящем лишь из значков, можно выделить обращение («собака», которая выделена запятой), информативно значимую часть, выделенную надстрочным значком логического ударения, и блок с дополнительной информацией (после второй запятой).
В текст поэзии Н. Скандиака включает, хоть и редко, смайлики [4, с. 63] и гетерограмму «амперсанд» (& - знак объединения) [4, с. 65].
При помощи верхнего регистра и сносок Н. Скандиака включает внутри своих строк дополнительные лексемы, причём это могут быть русские слова, написанные латиницей: береза глаза наблюдает/[долго]/1| [заберет0] (в сноске: 0 гвгЬвгвГ) [4, с. 78], стоять обеими в пролитом потоке6 (в сноске: 6 (в [правом/]кровопролитном ботинке: объекте/Ьапке? порядке?) [Указ. соч.]. Вынесение слов за пределы основного текста и разгружают его, и обогащают дополнительными образами. Чтобы прочитать сноску, читателю необходимо опустить глаза в низ страницы, найти нужную сноску из нескольких, вернуться взглядом обратно, сопоставить дополнительно полученную информацию с основным текстом. Все это требует времени (при прочтении возникают огромные паузы, заминки), создает манеру прерывистого чтения.
Знаки препинания (скобка с точкой) у Н. Скандиаки выполняют роль некоей «рамки», подобно обрамляющей фотографию. Сочетание скобки с точкой обозначает границы стихотворения, одиночная на строке точка делит его на композиционные части:
Г-
одного
мгновения: чудо как стриж сменяется собой
(дешевый
монотеизм
мгновения)
)- [4, с. 80]
Единственная на строке точка не уникальное для лирики Н. Скандиаки, а достаточно распространенное явление.
И. Кукулин характеризует стиль Н. Скандиаки как «молекулярный смысловой анализ» [5, с. 158], то есть сумму «конфликтных, разнородных образов, мелодических фрагментов, аллюзий» [Указ. соч.]. Переход между такими «конфликтными» образами болезнен для читателя, не всегда понятен, «становится личной микротравмой» [Там же]. Разная длина строк, сбои в интонации, передающиеся в пунктуационном сценарии, в котором не только заполнены знаками практически все пунктуационные позиции, но и созданы новые там, где их не могло быть, - все это отражает внутреннее ощущение лирической героини, которая «как будто все время наталкивается на препятствия» [5, с. 159]. Критик А. Парщиков характеризует поэзию Н. Скандиаки как «мерцающую» [Указ. соч.]: «небывалые образы» чередуются с «невнятными фрагментами» [Там же], а причина этому, по его мнению, - влияние киберпространства. Многие исследователи сравнивают поэзию Н. Скандиаки с творчеством В. Хлебникова или О. Мандельштама (неологизмы, паронимические цепочки), осознавая и различия (в начале XX века связь с традицией была все-таки сильнее). В связи с этим стихотворения Н. Скандиаки можно отнести к
направлению новый авангардизм (термин рожден по аналогии с «новым реализмом»), который отличается экспериментами в области формы.
И. Кукулин затрагивает проблему восприятия такого творчества современниками: многие ее считают «временным недоразумением» [5, с. 155], похожим на экспонат кунсткамеры для «штучного» [Указ. соч.] изучения, а не системного исследования. С этим можно отчасти согласиться: настоящее искусство требует тщательной шлифовки и не допускает такого количества словесного и знакового «мусора». Однако факт существования такого явления в современной поэзии, бытующей по большей части в виртуальном пространстве, остается фактом, и это существование поддерживается активным обсуждением такого творчества в Интернете, публикацией критических статей о нем и наличием поклонников.
Рассмотрев разные варианты форм внедрения в письменную речь виртуального общения небуквенных графических средств, мы считаем обоснованным расширить принятую в науке классификацию пунктуационных знаков: наряду с лингвистической и типографской группами знаков, функционирующими в современном письме, выделить особую группу - «знаки клавиатуры» - и дифференцировать ее на пунктуационные и типографские знаки, а также выделить в особую подгруппу «компьютерные» значки («собака», слеш с наклоном в разные стороны и другие), выполняющие следующие функции:
1) собственно смысловые (выражение эмоционального состояния, обозначение связи между значениями разных слов, показ пути трансформации одного образа в другой);
2) пунктуационные (обозначение границ синтагм, создание новых пунктуационных позиций между словами и внутри них, градация пауз по длительности путем увеличения количества слешей) и композиционные (единственная на строке точка, делящая стихотворение на структурные части);
3) чисто стилистические (например, при употреблении круглых и квадратных скобок в одном контексте, препозиция вопросительного знака).
Как представляется, выделение группы «знаков клавиатуры», относящейся к периферийной зоне пунктуации, обусловлено несколькими обстоятельствами: тем, что в современном мире помимо письменного и печатного форматов текста появился текст в электронном виде, а также тем, что данные виды знаков пунктуации позволяют выявить новые направления в развитии современной пунктуационной системы и дают возможность современным автором проявить свою стилистическую индивидуальность. Шубина Н.Л. в своей диссертации «Пунктуация в коммуникативно-прагматическом аспекте и ее место в семиотической системе русского текста» обращается к понятию метаграфемика. Это «дополнительная и вспомогательная семиотическая система, в которую включены невербальные знаки и средства, участвующие (наряду с вербальными) в смысловой и информативной организации текста» [7, с. 24]. Понятие метаграфе-мика удобно для использования потому, что состав ее средств зависти от пределов конкретного исследования. «Знаки клавиатуры», символы компьютерной сферы - это те же метаграфиче-ские средства, среди которых встречаются и математические значки, и гетерограммы, и символы, использующиеся параллельно в нескольких сферах человеческой деятельности.
Резюмируем. В связи с развитием виртуального общения в письменную речь хлынул поток символов, не относящихся собственно ни к традиционным знакам препинания, ни к типографским средствам, а также трансформировались методы расстановки символов. Нарушения правил письменной речи отразились на литературном творчестве, в котором активно пополнилась пунктуационная периферия и выделилась метаграфическая группа «знаков клавиатуры». Эта периферия, наиболее «революционная» (по И.Г. Меркуловой), в творчестве Н. Скандиаки переместилась к центру, но только в рамках стиля поэта. Идиостиль Н. Скандиаки составляют метаграфические средства, которые «никак не соотносятся с устной речью и не допускают факторов звуковой репрезентации» [7, с. 23] и являются не просто графическими, а «графикостилистическими приемами» [8, с. 36], отчего и возникает у читателей и исследователей непонимание логики использования того или иного средства, рассчитанное только на визуальное воздействие.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ:
1. Русский язык: энциклопедия / гл. ред. Ю.Н. Караулов. - М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа,
1997.
2. Меркулова И.Г. Периферийные знаки пунктуации в современной французской прозе: дис. ... кан. филол. наук. - М. 2001.
3. Зыков Н. Краткий справочник-словарь русского компьютерного диалекта // Большая бесплатная библиотека. 11Р1_: http://tululu.ora/read82737/ (дата обращения 15.11.2013).
4. Скандиака Н. Стихотворения // РЕЦ: л1г^ературный журнал. 2007. № 46.
5. Кукулин И. «Создать человека, пока ты не человек.» // Новый мир. 2010. № 1.
6. Острикова Т.А. Небуквенные графические знаки и их функции: лингвометодический аспект // Русский язык в школе. 2008. № 6.
7. Дзякович Е.В. Стилистический аспект современной пунктуации. Экспрессивные пунктуационные приёмы: дис. ... кан. филол. наук. - М. 1995.
8. Шубина Н.Л. Пунктуация в коммуникативно-прагматическом аспекте и ее место в семиотической системе русского текста: дис. ... д-ра филол. наук. - СПб. 1999.
