CC BY
37
ПЕРСОНАЛИИ. РЕЦЕНЗИИ. СОБЫТИЯ
Вестник Омского университета, 2004. № 2. С. 144-154. © Омский государственный университет
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Смысл «любовь» как предмет лингвистического исследования (обзор работ с 1981 по 2002 г.)
Словесное воплощение внутреннего мира человека представляет собой сложную систему, включающую множество разнообразных языковых единиц, и, несомненно, является интересным материалом для исследования. Одной из важнейших составляющих внутреннего мира являются эмоции. В последние годы появилось много работ, посвященных анализу языковых средств представления различных явлений эмоциональной жизни человека. Общепризнанно, что одним из наиболее значимых, сложных и богато представленных в языке чувств является любовь. И конечно, она не могла не привлечь внимания ученых. Данный обзор посвящен работам лингвистов, исследующих этот фрагмент психической сферы человека, и охватывает период от восьмидесятых годов прошлого века до начала нашего века, так как именно в это время концепт «любовь» стал особым объектом семантических исследований. Обзор включает как работы, в которых концепт «любовь» является единственным объектом, так и работы более общего характера, где семантика любви - одна из составляющих более широкой области языковых значений. Этот обзор, вероятно, не является исчерпывающим, но он дает представление об основных существующих направлениях исследования семантики любви в зависимости от предмета анализа.
Первое направление связано с исследованием значения слова «любить», назовем его лексическим. Оно включает в себя описание словарных значений лексемы «любить» и поиск оснований их выделения и разграничения. В рамках названного подхода назовем работы Ю.Д. Апресяна [1], А.Д. Шмелева [17]. Дискуссионным вопросом является разграничение значений любить - любить женщину, мужчину и любить - любить родину, мать, детей. А.Д. Шмелев, кроме того, рассматривает значение любить - любить сыр, порядок в доме в сопоставлении с двумя названными значениями как отражение важного для русской языковой картины мира противопоставления «горнего» и «дольнего», духовного и земного.
В ряде исследований реализуется системный подход, предполагающий анализ общих закономерностей функционирования лексики. Одним из них является диссертация Л.Г. Бабенко [2]. Здесь группа слов, связанная с темой «любовь», характеризуется как часть общей системы эмотивной лексики. Акцент в работе Л.Г. Бабенко делается на чертах, общих для всех членов данной системы, например, наличие в каждой группе слов с семами эмоционального состояния
(влюбленность, пылкий), становления эмоционального состояния (влюбиться, очароваться), эмоционального воздействия (влюбить, заворожить), эмоционального отношения (боготворить, плениться), внешнего выражения эмоций (ворковать, ласкаться), эмоциональной характеризации (богиня, ненаглядный) и эмоционального качества (влюбчивость, нежность).
Дж. Эйтчисон [18] анализирует особенности взаимодействия семантических групп лексики (в частности, лексики эмотивной системы), определяет основные подходы к ее исследованию. Так, рассматривая любовь наряду с гневом и страхом как пример основных эмоций, Эйтчисон указывает, что лексика и отдельные ее группы могут рассматриваться как своего рода цепи, где изменение одного компонента влечет за собой изменение других, или как сети, в основе которых лежат логические связи (например, гипоним-гипероним), или как контейнеры (язык интерпретируется как хранитель культурных моделей, влияющих на поведение).
Л.М. Васильев [4], исследуя семантическое поле глаголов психической деятельности, подразделяет их на десять классов: глаголы ощущения, глаголы желания, глаголы восприятия, глаголы внимания, глаголы эмоционального состояния, глаголы эмоционального переживания, глаголы эмоционального отношения, глаголы мышления, глаголы знания и глаголы памяти. Среди глаголов эмоционального отношения Л.М. Васильев не мог не рассмотреть семантические парадигмы с исходным словом «любить», отметив, в частности, что они выражают не просто отношение, но и эмоциональное переживание и отчасти эмоциональное состояние. Исследователь выделяет несколько групп, связанных с разными значениями исходного слова «любить»: по значению «испытывать сердечную склонность, влечение к лицу другого пола» выделяются группы «испытывать чувство» (любить кого-л., обожать, боготворить), «вызывать влечение к себе» (нравиться кому-л., приглянуться кому-л.), «предаваться любви» (влюбляться в кого-л., отдавать сердце кому-л.), «сознательно вызывать чувство» (влюблять кого-л. в кого-л., кружить голову кому-л.). Аналогичные группы выделяются для значений «испытывать по отношению к кому-л. чувство глубокой привязанности, симпатии» и «испытывать постоянное удовлетворение от чего-л.».
Е.Е. Каштанова [8] поставила своей задачей выявить константные признаки эмоционального концепта «любовь». Одной из составляющих ее работы стал анализ словарных данных. Исследовав материалы более тридцати словарей, автор выделяет ряд семантических зон: ценность объекта чувства, интерес к объекту чувства, характеризация чувства (влечение, привязанность, расположение), обоюдность чув-
Нау чная жизнь
145
ства, односторонность, предпочтение объекта чувства, половое влечение, формы проявления чувства, мораль чувства (самоотверженность, жалость), интимность чувства, удовлетворение, общность (близость), основание объекта выбора (безрассудно, по воле). Каштанова также отмечает трансформацию содержания концепта «любовь» в советское время, когда на первый план вышло другое значение: «чувство, предполагающее близость идеалов, интересов, преданность общему делу».
Особое направление изучения смыслов любви представлено в историко-этимологических исследованиях В.В. Колесова [10] и Ю.С. Степанова [16]. Колесов прослеживает историю изменения значения слова «любовь»: от изначального «охота, желание» через языческое «согласие» и христианскую «привязанность» к современному его пониманию - на основе наблюдений над употреблением слова в текстах и диалектах.
Ю.С. Степанов, рассматривая внутреннюю форму слов, выражающих концепт «любовь», говорит о существовании трехфазовой модели глаголов, где «любить» характеризуется как глагол каузативный по своему происхождению («вызвать в ком-то соответствующее действие»), но со временем изменивший значение. В современном русском языке трехфазовая модель «вызывать в ком-то любовь» / «погрузиться в состояние любви» / «пребывать в состоянии любви» реализуется в глаголах «влюбить»/«влюбиться», «полюбить»/«любить». Анализируя слова «любовь», «нрав», «нравиться», автор выделяет такой важный компонент концепта «любовь», как «взаимное подобие». Делая вывод, Степанов указывает, что внутренняя форма концепта складывается из «взаимного подобия» двух людей, «установления этого подобия действием», осуществление этого действия (цикла действий). Упоминая о замене в народном языке глагола «любить» на «жалеть», исследователь отмечает, что слабости глаголов любви в русском языке отвечает невыраженность самого концепта.
Лексический и историко-этимологический подходы могут дополняться лингвокультурологическим и лингвофилософским. Для реконструкции концепта «любовь» Ю.С. Степанов дополняет анализ внутренней формы слов экскурсом в историю культуры Древней Греции, Западной Европы и России, в частности он говорит о традиционных представлениях о двух видах любви - Божественной и Земной, отраженных в искусстве.
Е.Е. Каштанова [8] отмечает, что в основе русского понимания концепта «любовь» лежит христианское понимание любви как нравственного чувства. Анализируя произведения русских философов конца XIX - начала XX веков, она выделяет ряд трактовок: любовь-Бог - божественное благо (П. Флоренский, В. Соловьев, И. Ильин); любовь-семья -отношения мужа и жены (А. Герцен, В. Розанов); любовь-свобода - уход от устоявшегося, основа творчества (Н. Бердяев); любовь-страсть - интимная связь, плотский акт (3. Гиппиус, Л. Карсавин, Н. Бердяев); любовь-смерть (В. Соловьев, Н. Бердяев). Автор формулирует типичные оппозиции, характеризующие национально обусловленное понимание чувства: Бог-безверие, семья-безбрачие, свобода-зависимость, страсть-бесстрастность, смерть-бессмертие,
истина-ложь, интегративность-дезинтеграция, единение-одиночество, возвышенное-земное, альтруизм-эгоизм.
Реализуя препозитивный, семантико-синтаксичес-кий подход, О.Н. Селиверстова [15] рассматривает глагол «любить» в модели «X любит У» как один из семантических типов предикатов и называет эту группу предикатов - «глаголы связи». Она отмечает, что выделенные глаголы предполагают динамику чувства, их денотаты не представлены как протекающие во времени непрерывно, они нередко являются обобщениями различных чувств, а X, хоть и не страдательный субъект, но он не является собственно агентом.
Следующее направление можно назвать дискурсивным. Исследуются как литературные, так и разговорные тексты. Цели этого подхода могут быть различными. Так, Н.В. Орлова [13, 14], анализируя особенности употребления лексики любви, отмечает, что над смыслом «любовь» довлеет некое подобие табу, что особенно ярко проявляется в бытовых диалогах.
В одной из глав своей диссертации Е.Е. Каштанова исследует специфику речевого воплощения концепта «любовь» в текстах поп- и рок-культуры. Рассматривая частоту употребления существительного «любовь» или глагола «любить» в текстах как показатель статики или динамики, автор говорит о большей статичности любви в текстах поп-культуры по сравнению с текстами рок-культуры. Каштанова рассматривает также способы репрезентации субъекта и объекта любви в текстах. Основным средством являются личные местоимения, причем в поп-культуре они имеют обобщенный характер, а в рок-культуре - индивидуально-личностный. К менее частотным средствам относятся другие типы местоимений (одни; те, кто), имена собственные (Дима), имена кинозвезд, литературных героев (Ален Делон, Констанция) и т. д. В целом, в текстах массовой культуры реализуются следующие устойчивые смыслы концепта «любовь»: радость, счастье, забота; страсть, увлечение; боль, страдание, одиночество; половое влечение, секс (от тонкой эротики до опошления); смерть, физическая боль (актуально прежде всего для рок-культуры. Исследователь приходит к выводу, что тиражирование стереотипов массовой культуры не может разрушить эмоциональный концепт «любовь», но вульгаризация составляющих концепта не может не влиять на формирование общей культуры молодежи.
Работы Т.Н. Даньковой [7] и Л.Г. Бабенко и Л.В. Ульяновой [3] посвящены анализу авторской интерпретации концепта «любовь» и его словесного воплощения. Материалом для исследования названные авторы выбрали поэзию А. Ахматовой. Т.Н. Дань-кова рассматривает лексико-семантическое поле концепта, выявляет главные смысловые планы (чувство сердечной склонности к возлюбленному, чувство привязанности к друзьям, Родине, увлеченность поэтическим творчеством) и далее проводит компонентный семантический анализ, выделяет микрополя (мучительное чувство, способное привести к гибели, чувство, дающее счастье, духовное чувство, страстное чувство и др.), классифицирует их, дает характеристику составляющих поля слов.
В статье Л.Г. Бабенко и Л.В. Ульяновой выде-
лены основные семантические параметры концепта «любовь» в стихотворениях Ахматовой (интенсивность, многолпкость, переменчивость, всеохватность, неразделенность положительных и отрицательных ее качеств, порождающих трагический ореол) и основные стадии любви (странная веселость; печаль, изнеможение; сердце замирает, глаза горят - положительная кульминация; мука, болезнь - отрицательная кульминация; адаптация - кольцо замкнулось, загадка осталась).
Отдельную группу образуют исследования, основанные на сопоставлении данных разных языков. Как и в работах, основанных на данных одного языка, объектом изучения могут быть как отдельные лексемы, так и тексты.
Так, O.A. Корнилов [11], С.Г. Воркачев [6] сравнивают лексемы со сходным значением в русском и испанском языках: богатство значений и их оттенков, синонимические ряды, а исходя из этого - семантические признаки исследуемых концептов. В частности, отмечается большая степень дифференциации концепта «любовь» в испанском языке, а также различие языковых компонентов, формирующих семантическую структуру слов, различие в частотности этих компонентов.
Не менее интересны исследования типичных для каждого из языков метафор, фразеологизмов, паремий. Л.Е. Вильмс [5] проводит сопоставление данных русского и английского языков и рассматривает различные типы высказываний (обиходное, общефилософское и т. д.), анализируя паремии, выделяет основные смыслы, нередко противоположные (любовь
- высшее благо, любовь - не самое важное, внешность
- не главное, любовь начинается с внешнего впечатления и т. п.), а также исследует различные способы описания эмоционального состояния и поведения влюбленного, выявляет при этом основные образы (горение, соединение, колдовство, болезнь, разрушение и т. д.).
Г.А. Макарова [12] рассматривает способы и средства реализации концепта «любовь» в трех языках: марийском, русском и французском. Материалом служат паремии, афоризмы и библейские тексты (в частности, Песнь песней Соломона). Анализируя паремии и афоризмы, автор воссоздает представление о любви в обыденном и философском сознании. Так, доминанта концепта у марийцев - страдание, у русских - жалость, а у французов - восхищение и наслаждение. Вторая часть монографии Г.А. Макаровой посвящена анализу библейских текстов, в частности метафор и других образных средств изображения возлюбленных и собственно любви. Автор провела опросы, проверяющие знание современными респондентами библейских символов и крылатых фраз.
Общее и различное в семантических характеристиках полей глаголов эмоций в русском и казахском языках рассматривает A.A. Кияшева [9].
Таким образом, можно заметить, что любовь как фрагмент языковой картины внутреннего человека изучается в разных аспектах и на самом разнообразном материале. Существуют исследования на базе как одного, так и нескольких языков, рассматривающие различные языковые средства репрезентации любви. Но это, конечно, не значит, что анализируемый концепт исследован исчерпывающе. В частно-
сти, актуальным и перспективным представляется исследование смысла «любовь» на материале русской психологической прозы и лирической поэзии (XIX—XX веков) с опорой на понятия и методику традиционной и когнитивной лингвистики.
[1] Апресян Ю.Д. Любить 2 // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Вып. 2. М., 2000.
[2] Вабенко Л.Г. Русская эмотивная лексика как функциональная система: Дис. ... д-ра филол. наук. Свердловск, 1990.
[3] Вабенко Л.Г., Ульянова. Л.В. Образ любви в поэзии А. Ахматовой: анализ двух стихотворений // Художественный текст: структура, семантика, прагматика. Екатеринбург, 1997.
[4] Васильев Л.М. Семантика русского глагола. М., 1981.
[5] Вильмс Л.Е. Лингвокультурологическая специфика понятия «любовь» (на материале русского и немецкого языков): Дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 1997.
[6] Воркачев С.Г. Семантизация концепта любви в русской и испанской лексикографии (сопоставительный анализ) // Язык и эмоции: Сб. науч. тр. Волгоград, 1995.
[7] Данькова Т.Н. Концепт «любовь» и его словесное воплощение в индивидуальном стиле А. Ахматовой. Дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2000.
[8] Каштанова. Е.Е. Лингвокультурологические основания русского концепта «любовь» (аспектный анализ): Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Екатеринбург, 1997.
[9] Кияшева. A.A. Семантическое поле глаголов эмоций в современном русском и казахском языках: Дис. ... канд. филол. наук. Алма-Ата, 1985.
[10] Колесов В. В. Любы и любовь // Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987.
[11] Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитете®. М., 1999.
[12] Макарова Г.А. Концепт «любовь» в языках разных типов (на материале лингвокультурологиче-ских текстов). Йошкар-Ола, 2001.
[13] Орлова. Н.В. Актуальные смыслы слова и высказывания в разных речевых жанрах (на материале пропозитивных структур типа «X любит Y»): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1993.
[14] Орлова. Н.В. Явное и подразумеваемое в высказываниях о любви // Славянские чтения. Духовная культура и история русского народа. Вып. 4. Ч. 1. Омск, 1995.
[15] Селиверстова. О.Н. Модели типа «X любит Y» // Семантические типы предикатов. М., 1982.
[16] Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М., 2001.
[17] Шмелев А.Д. Любовь и счастье // Шмелев АД. Русский язык и внеязыковая действительность. М., 2002.
[18] Эйтчисон Дж. Лингвистическое отражение любви, гнева и страха: цепи, сети или контейнеры? // Язык и эмоции. Волгоград, 1995.
Е.В. Лобкова, аспирант кафедры русского языка ОмГУ
