CC BY
40
UDC 141
THEORETICAL EXPERIENCE OF JUSTIFICATION OF COGNITION TRUE BEING
Denis Sergeyevich VANKOV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Post-graduate Student, Philosophy Department, e-mail: [email protected]
The paper presents an attempt to address the fundamental ontological problem identification, definition and description of the true existence. The theoretical proof of concept of consciousness as true existence, considering the consciousness through the example of a model management process are given. In addition, the article provides an analytical characterization of the essence consciousness as of true existence.
Key words: truth; being; consciousness; subject-object relationship; differentiation of consciousness; synthesis of consciousness; the ultimate foundation.
УДК 130.2
СМЫСЛ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ ТЕОРИИ КУЛЬТУРЫ
© Александр Иванович КОСТЯЕВ
Московский областной колледж искусств, г. Химки, Московская область, Российская Федерация, кандидат философских наук, преподаватель, e-mail: [email protected]
Рассматривается роль деятельности в становлении и развитии культуры. Особое внимание при этом уделяется возникновению деятельности и смысла. Расширение связи человека с миром на определенном этапе развития культуры приводит к самоорганизации смысла. Сакральный смысл содержится в ритуальной деятельности. Потом он распространяется на хозяйственную деятельность человека. Образование смыслов есть вид внутренней деятельности сознания. Деятельность современного человека сохраняет в себе элементы деятельности первобытного человека.
Ключевые слова: мир; культура; метакультура; человек; деятельность; движение; смысл.
В настоящее время в научной литературе выделяется несколько объяснительных схем смыслообразования в деятельности. Смысл есть отношение между мотивом и результатом деятельности. Деятельность - это универсальное средство и мера актуализации смысла. Тем самым смысл и деятельность соизмеримы. Смысл может иметь действие, если оно выполняет функцию деятельности или используется в коммуникативной практике. В оперативном плане соотносимы деятельность и смысловая цепочка. В культурном сознании произошла инверсия: смысл деятельности - деятельность смысла, деятельность без смысла - смысл вне деятельности. Возникли проблемы взаимосвязи: основание деятельности - начало осмысления, множественность видов деятельности - многообразие смыслов.
Накоплен эмпирический материал, опровергающий классическую версию трудовой теории. Появились новые версии этой теории. Среди них:
- версия ритуально-мифологического «предворения» трудовой деятельности (А. М. Лобок);
- версия языкового общения и механизма суггестии как самостоятельного, важнейшего элемента деятельности (Б.Ф. Поршнев);
- версия об особой роли коллективного производственного потребления в трудовой деятельности (Н.В. Клягин);
- версия разрыва фазы подготовки деятельности и фазы осуществления деятельности (Е.Я. Режабек).
«Ближе» к смыслогенетической теории находятся версии, в которых используется понятие «жизнедеятельность»:
- версия осмысленного отношения к себе, другим людям в процессе жизнедеятельности (В. М. Межуев);
- версия смыслонесущих содействия, соучастия людей в жизнедеятельности (Ф.Т. Михайлов);
- версия создания экзистенциального поля переживаний мыслеобразов (Г. Д. Гачев).
Смыслогенетическая теория является альтернативной трудовой теории. В ней признается ритуально-знаковый характер первоначальной деятельности. Выделение утилитарной функции деятельности датируется ашельской эпохой.
Феномен посткультуры - это нано-деятельность. Нанообъекты существуют в природе до человека и присутствуют в его деятельности, начиная с раннего культурогене-за. Наноразмер, например, имеют частицы жира в коровьем молоке. В античном дискурсе папо8 есть «похожий на карлика, маленький». Этим же словом обозначался маленький плоский сосуд для воды. Понятия с приставкой «нано» продуктивны с точки зрения смыслообразования: нанофилософия, эпоха нанотехнологий. Важное направление смыслообразования - это новая картина мира, создаваемая с помощью нанотехнологий. Социокультурное измерение нанотехнологий: координация ценностей-смыслов с поисковым поведением человека. Отставание научно-философской рефлексии от этих технологий приводит к их ритуализации. Современный правополушарный реванш оборачивается в этой сфере созданием нано-культа.
Деятельность как объяснительный принцип смыслообразования имеет свои границы. В школе Э. С. Маркаряна смыслообразовательная сторона деятельности определяется ее результативностью и «технологией» осуществления. В школе М.С. Кагана выделяется как важный для смыслопорождения момент творчество в деятельности. Ю.В. Китов считает, что не всякая деятельность является культурной. Формулируются признаки культурной деятельности: национальная ориентированность, эстетическая организованность, нравственная нормированность, экологическая значимость, информационная насыщенность [1, с. 24]. Ряд авторов предлагает оперативные термины, заменяющие основное понятие «деятельность» [2, с. 9; 3, с. 91; 4, с. 73]. С.Е. Ячин полагает, что творческая деятельность достигла такого уровня, а культура настолько качественно изменилась, что возможно введение термина «метакультура». Человек, по его мнению, впервые получил возможность «выйти» к границам культурных сред [5, с. 109]. Усложнение смыслов, а также структурные сдвиги в деятельности приводят М.Н. Эпштейна к мысли
о необходимости разработки нового понятия «транскультура». Это понятие «надкультур-ного» творчества отображает состояние человека, свободного человека и освобождающегося от культуры [6, с. 622-623].
Следовательно, деятельность играет важную роль в смыслообразовании, с ее помощью определяются границы культуры, но ее понятийно-рефлексивная форма не может заменить собой сложнейший механизм, охватывающий сознание, мышление, речь, если предполагается, что в сознании не может быть ничего иного, чего не было бы в деятельности.
Выход за границы предметной деятельности при сохранении последней в качестве разграничительного признака связан с додея-тельным, последеятельным и внедеятельным отношениями человека к миру. Так, например, смыслы, получаемые в результате созерцания, не предполагают деятельности в ее практических формах. Созерцание по определению требует отвлечения субъекта от практически ориентированных мыслей.
Основные характеристики созерцания -сосредоточение на объекте, минимизация опосредования вследствие его непосредственной данности, бесцельность и интуиция соотносятся с формируемыми смыслами; последние приобретают минимум черт, т. к. не учитываются условия, в которых осуществлялось созерцание, но сохраняют возможность за созерцаемыми явлениями видеть их причины.
В пренатальном (внутриутробном) развитии человека реакция на сильный, проникающий внутрь звук будет тем сильнее, чем более развиты к данному моменту анатомические и физические свойства объекта. С позиций А. В. Брушлинского, эта простейшая реакция, вначале безусловно рефлекторная, повторяясь, означает возникновение элементов сознания в виде чувственных представлений [7, с. 17]. Если рассматривать сознание как явление культуры, не способное существовать вне смыслов, то данный момент характеризуется ее возникновением вне категории деятельности, преобразующей внешнее во внутреннее. Иначе: в пренатальный период двигательная активность не носит характер деятельности (сосание пальцев, внутриматочный крик), а впечатления, имеющие генетическую основу, представляют собой переход от физиологического к
психологическому, что сравнимо с процессом перехода от природного (докультурного) к культурному. Чувственные впечатления в пренатальный период развиваются спонтанно, в некоторой изоляции от окружающего мира. В начале онтогенеза чувственные впечатления (элементы смысла) возникают, вероятно, несколько раньше первых действий; в этом отношении начало сознания как явления культуры носит внедеятельный характер. В «схему» деятельности не укладываются переживания, относительно которых нельзя сказать, что они собой представляют - влияние внешней среды человека или особенности последнего.
Категория «деятельность» не укладывается в посмертный опыт. Ощущения, возникающие в этом опыте: «панорамное» видение жизни, «освобождение» от боли и телесного состояния, «видение» себя со стороны, «пребывание» в некотором узком тоннеле, яркая вспышка света.
Взяв за основу рассуждения М.К. Ма-мардашвили, можно утверждать, что начало смысла - это такое образование, для которого весь мир и коллективный опыт деятельности относительно мира недостаточен. Начало смысла, по мнению М. К. Мамардашвили, не выводится из содержания опыта, т. е. практических действий. Индивиду приходится осмысливать существование предмета больше самой вещи, а свое существование - более себя. Истоки смысла заключаются в признании чего-либо еще в индивиде и мире; сознание не знает и не может списать, что же есть [8, с. 63].
В состоянии - устойчивость объектов природной и социальной действительности обеспечивается за счет специфически протекающих внутри нее процессов и связью этих процессов с окружающей средой. Состояние частично заменяет собой деятельность, т. к. может выступать в качестве условия и результата, к которому само же и приводит. Мотивы, потребности, интересы, характеризующие деятельность, по-иному, но выражаются в содержании состояния. Более того, настроения как разновидность состояния способны активизировать деятельность индивида, а через настроения других людей -их деятельность. Следовательно, смыслы выступают как образование, детерминированное не только категорией деятельности. Этим
объясняется способность смысла описывать события, выходящие за пределы деятельности. Но смысл в качестве системного явления наиболее различимо проявляется в деятельности, обеспечивающей ему активность и предметность. Смыслы, основанные на вне-деятельных формах, дают лишь косвенное свидетельство о результатах освоения человеком мира.
Эволюционируют сами представления о деятельности. И.В. Сидоренко (1999), например, включает в определение деятельности проявление какой-либо энергии, т. е. таких внутренних сил человека, которые до этого существовали в «свернутом» состоянии. Действие рассматривается как проявление всех психологических сил человека, включая внешние физические действия, а события соотносятся с действиями в качестве совершаемого изменения в жизни, которое влечет за собой изменение духовной структуры [9, с. 3]. Такое определение отличается от ранее принятых определений деятельности, где последней придается статус всеобщей необходимости; у А.А. Брудного это все существующее, взятое в противопоставлении всему неосуществленному, тому, чего, может быть, и не будет [10, с. 37].
С. И. Голенков полагает, что в русском синкретизме смысл неразделим с деятельностью. Морфология смысла выявлена им уже через категорию содействия и мысли:
- движение сверху-вниз (скакать, спрыгнуть): мысль приобретает динамику, способна непрерывно изменяться;
- движение удаления (скрыть, сбежать): распад мыслей, репрезентация усилий по их сохранению;
- движение с разных сторон (слипнуться, слететь): процесс накопления мыслей;
- сближение, соединение (стекать, скрепить): образование новой мысленной конфигурации;
- взаимное действие (столкнуть, сжать): проверки мысли на совместимость;
- сравнение чего-либо (сравнить, сверить): поиск конструктивного материала для смысла;
- воспроизводство чего-либо (спеть, сплясать): мысль передает свою энергию;
- выполнение осуществление (сравнить, сделать): момент получения мыслью нового содержания;
- наступление какого-либо состояния (смастерить, слепить): завершение процесса создания новой мысли [11, с. 16-17].
С.С. Абрамов в качестве индикатора культурно-бессознательного использует выражение активности человека. Бессознательное является потенциальным не только по отношению к сознанию, но и относительно деятельности. Так как деятельность избирательна, бессознательное (неявная субъективность - в терминологии С.С. Абрамова) не соответствует ее идеальным формам. В силу этого субъект всегда больше, чем он есть на-лично и даже в собственной рефлексии. В качестве объекта он еще «меньше», чем субъект. «Больше» или «меньше», но не как воображение, мнение, а в реальной жизнедеятельности. Скрытый смысл в бессознательном «расходится» с содержанием осмысленного. С.С. Абрамов называет это «феноменом двойного смысла деятельности». Глубинный смысл выступает в виде неожиданной, избыточной силы, побуждающей к действию и осмыслению. На основании его возникает вторичное осознание -смысловое образование, а не одна только деятельность. Несовпадение сознаваемого смысла деятельности с глубинным смыслом, по мнению С. С. Абрамова, сопровождается чувством неудовлетворенности, символизирует «отделение» человека от духовных основ его существования.
С.С. Абрамов утверждает, что подлинная деятельность основана на единстве осознанных и неосознанных смыслов, ощущаемых субъектом в их естественности, укорененности в бытие [12, с. 122-123]. Иначе: чувственное окружение смысла не всегда дано в самонаблюдении, иначе не было бы необходимости в его понимании, сомнений в правильности выражения. Бессознательность в смысловой форме отображает собой активность человека. В деятельности осуществляются задачи, имеющие смысл для субъекта на разных уровнях сознания.
Позиция, изложенная С.С. Абрамовым, совпадает с позицией М.Ю. Савельевой; последняя использует в качестве индикатора бессознательного понятие «надкультурное». Смыслы сознания никогда не охватываются мыслями полностью, никогда до конца не реализуются в культуре, и этот «нереализуемый остаток» есть важная составляющая
опыта человеческого существования. Когда он выражается в терминах определенной традиции, обнаруживается превращение сознания в не-сознание. Сознание при такой постановке вопроса - феномен, который не может всецело владеть ситуацией деятельности. Сознание, по мнению М.Ю. Савельевой, независимо от культуры в одном отношении: оно не является первичным (эмпирическим) для культуры, но делает последнюю наглядно зависимой от себя [13, с. 8].
В современном человеке, воспитанном в традициях европейской культуры, «уживаются» черты архаика, варвара античного человека. В начале культуры был период, когда эти исторические типы сосуществовали. Им соответствуют определенный набор движений и системы смыслов. У архаика движение -возвращение равнозначно второму рождению. Случайное избавление от опасности не осознавалось. В движениях архаика много имитаций повадок животных. Траектория движения для варвара есть уход - возвращение, движение по кругу. Варвар составляет единое целое со своей лошадью.
Архаик и варвар не знают, что есть смыслы в их последовательности. Эту последовательность впервые «открывает» античный человек. У архаика и варвара отсутствует состояние созерцания. Есть лишь усталое безразличие, когда нет желания думать о чем-либо. В посмертном опыте архаик и варвар не могут уловить последовательность «затухания» ощущений: зрение, вкус, обоняние, тактильные ощущения, слух. Во время сна наблюдается та же последовательность.
Внешние движения представляют набор предельно простых, предметных форм. Есть основания предполагать, что в индоевропейской культуре существовал набор движений с устойчивыми смыслами. В последующих культурах этот набор постоянно расширялся и усложнялся. К некоторым из этих смыслов движений относятся: смысл силы, эмоций огорчения и удивления, передаваемый всплеском рук; смысл убеждения - удар кулаком в грудь; смысл подчинения - прижатие рук к корпусу; смысл удовлетворения - движение рукой по животу; смысл удачи, успеха - потирание рук; смысл благодарности - прижатие рук к груди; смысл внимания - палец, прижатый к губам; смысл неудовольствия -удар кулаком по поверхности; смысл бесси-
лия - «ломанье» рук; смысл внимания - потирание рукой подбородка, носа, шеи; смысл досады - однократное встряхивание рукой сверху вниз; смысл помощи - протянутые руки; смысл страха - закрытые рукой глаза; смысл обращения к высшим силам - воздевание рук вверх.
Сходство в «осмысленных» действиях проявляется в разных индоевропейских языках. Смысловая генетика была бы неполной без универсальных телесных движений. Деятельность порождала смыслоразличия, которым не хватало наименований. Смыслы как бы растворялись в стихийном начале, поэтому в своем появлении имя есть воспоминание о предшествующих усилиях человека. Уже на уровне языка жестов смысловые связи образовывали дискурс. Он имел неразвитую вертикальную ось, что затрудняло образование смыслов разной общности. Наличие у дискурса неустойчивой, зачаточной вертикальной оси не позволяло выявить реальное отношение между сознанием и миром, тем более - выразить его в культуре. Смысл возделывания, возможно, уже появился, но не закрепился.
В смысловом плане культурные проявления индоевропейцев представляли собой стихийно-приспособительный процесс, в котором смыслы разной емкости «перемешивались». Как результат мыслительного акта возникла символизация смыслового содержания. Смыслы оказываются зависимыми от деятельности общения внутри рода и замкнуты в пределах хозяйственной, ритуальной деятельности. Смыслы были возможны постольку, поскольку существовала общая цель - выживание рода, его воспроизводство. Отсюда проистекает обилие сексуальных мотивов в ритуальной деятельности.
Табуирование, тотемирование выступало в качестве компонента для построения новых смыслов. Иначе: смыслы обусловливали
мышление индоевропейцев, а способ познания мира, выраженный в культуре, зависел от того, какие смыслы использует субъект. Если смыслы отображали действительность сакральным способом, то, следовательно, возникала мифологическая картина мира. Содержание дискурса индоевропейцев было обусловлено сакральным значением слов -формул, которые находились внутри языка, но наделялись способностью к изменению
внешнего мира. Смысл для несформировав-шегося сознания индоевропейцев представлял первый и противоречивый итог деятельности рода. Осмысление стало положением человека между известным и неизвестным; оно подобно закономерности, ограничивающей иррациональный произвол и однозначную необходимость. Смещение смысла в сторону безграничного и вечного было не просто колебательным движением зарождающейся системы, это - акт начала культуры.
Традиционный классический ракурс составляют онтологически «перегруженные» понятия деятельности; в элементаристских представлениях о миропорядке заключено убеждение в том, что сущность явления непосредственно скрыта в нем. В противоположном этому современном, неоклассическом ракурсе используются понятия, выражающие различные связи - отношения. Уже анализ простейших взаимодействий требует перестройки понятий и методологического аппарата.
Звенья человеческой деятельности соединяются в хронотипичный порядок, который обеспечивает существование смысла, тем самым снимается противоречие мироустройства как способности вещей переживать своих создателей во внешней форме. Мир как бесконечное совпадение сущего лишен какого-либо центра, точки движения. Его и не может быть в пределах взаимодействия всего со всем или кругооборота природных движений. Только на уровне деятельности как субъектно-объектного отношения мир обретает ось смыслов, которая «стягивает» к себе состояния явлений и событий независимо от обстоятельства пространства - времени. Иначе: мир есть деятельность, структурированная вокруг смысловой оси субъектно-объектных отношений. Деятельность человека обеспечивает всеобщий смысл или целесообразность как порядок формирования мира, взятый в хроноти-пичной проекции от своего центра. Человек не может найти в явлениях мира смысл больше, чем содержится в нем самом и объективизируется в деятельности; смыслообра-зование всегда соответствует уровню развития личности. То, что неисчерпаемость движения смыслов является производным от человеческой деятельности, не означает, что смыслы вносятся субъектом в объект; они
являются объективным свойством практического взаимодействия того и другого. Человеческая деятельность не может быть полностью воплощена в одной единственной форме предметного смысла.
В дискурсе смысл меняет центр оси, он уходит в бесконечную перспективу ментальных эквивалентов человеческой деятельности. Следовательно, процесс смыслообразо-вания не завершен в момент выделения предмета из окружающего смысла. Человек создает для предмета его историю. Иначе: действия человека в отношении предмета и есть его история. Человек вступает в контакт с природой, активно воздействуя на ее материальную субстанцию; ответное сопротивление своим действиям он сообразует с собственными потребностями.
Предметный смысл возникает на основе дифференцированного отношения к природе, проявляющей разные качества, включая сопротивление воздействию со стороны человека. Таким образом, смысл не извлекается из вещей, не привносится ими; он положен всем ходом культурно-исторической эволюции, порядком существования вещей и их элементов, формами жизнедеятельности человека.
Предметное расширение мира человека идет извне, из природных ресурсов, тогда как смысловое богатство увеличивается изнутри как объективное воплощение растущей физической и интеллектуальной силы человека. Смысловой срез действительности не является некой формой абстрактной заданности, наоборот, он представляет собой непосредственное соединение индивидуальных характеристик предмета, личности и всех остальных элементов мироустройства. Образование смысла совершается вне и помимо готовых семантических структур: он развертывается в непосредственной хронотипичной проекции на вещь. Смысл не сводится к знаниям и представлениям о существующем предмете; мыслительная форма образует только общую составляющую смысла, интерсубъективную по своему источнику. Но помимо этого смысл содержит и такие компоненты, которые выражают жизненные установки его носителей. Вещи не различаются, если имеют для человека равный смысл, и, наоборот, они являются носителями того же смысла, если выбор одной из вещей не безразличен чело-
веку. Тождества и различие как функции смысла, порожденные человеческой деятельностью, позволяют сравнивать окружающий мир и представления о нем.
В состав смысла входят элементы индивидуального опыта: ожидания, памятные ассоциации, пристрастия. По отношению к объекту смысл выступает как мера его освоенности. Со стороны же субъекта смысл есть то содержание явлений мира, которое служит основой разумной, целенаправленной деятельности. Смысл тем шире и богаче, чем более отдаленные цели преследует человек, осознавая мир.
Сознание может описать мир тем, что не является им; необходимо лишь сохранение связи с продуктами жизнедеятельности сознания, достижимыми в смысле. Смысл имеет отношение к сознанию в той же мере, как к языку, мышлению, культуре. То, что происходит в сознании, обусловлено не смыслами в общей форме, а преобразованием разных смыслов в рамках определенного уровня, переходом смыслов с одного уровня на другой. Культура в своей организованности имеет всеобщий смысл, обеспечивая возможность существования потенциальных смыслов, структурируя условия для их реализации.
Вещи вокруг человека не существуют сами по себе, это относительно неопределенное положение, понимаемое как возможность их использования субъектом в качестве медиатора действия. Выступая в этом качестве, вещи открывают перед субъектом новые горизонты мироустройства до тех пор, пока в дальнейшем их назначении они, описав круг возможных отношений, не замкнутся на непосредственном бытии действующего субъекта как центр смыслопорождающей ситуации. Иначе: смысловая генетика мира присуща сознанию как результат теоретического синтеза, как свойство абстрактного мышления и как естественное следование бытию человека в мире. Ближайшие предметы - медиаторы - деятельности человека позволяют осмыслить мир в целом как данность, существующую в конкретном пространстве времени. Константность вещи при всем многообразии ее свойств - естественная принадлежность к этому миру.
Предметный смысл выступает как осознание уникальности вещи по отношению ко
всему миру. Иначе: предполагаемый хаос свойств вещи также уходит корнями в стихийную бесформенность мира, которой он принадлежит. Индивидуальный смысл в соответствии с общей традицией представляет нечто, исходящее от субъекта - как конечная причина и источник деятельности. Следовательно, индивидуальным смыслом можно признать такой смысл, который воплощает в себе способности субъекта взять на себя наибольшую ответственность за итоги деятельности. Индивидуальное начало представляет умение совершать усилия по удержанию целостного смысла в меняющихся актах жизнедеятельности. Единство и множественность сознательных и бессознательных актов зависят от индивидуального смысла в той степени, в которой он предза-дан в способности сознания человека вместить в себя весь мир.
Будущее производно от деятельной позиции человека как субъекта; смысл постоянно выходит за переделы предметной данности, занимая внешнюю точку зрения. А как принадлежность индивиду смысл обусловлен конкретными обстоятельствами жизнедеятельности, т. е. постоянно находится «внутри» ситуации. Специфическим качеством смысла, его хронотипичностью является воспроизводство человеческой сущности, тогда как природная активность есть не более чем возможность ее обращения в смысл.
Выделение развивающегося человеческого начала, т. е. культурности, позволяет сделать акцент не столько на категории деятельности, сколько на анализе устойчивости и периодичности структурных преобразований человека, с ним связанных. Иначе: смысл культуры выражает не то, что человек использует в процессе жизнедеятельности, а каким образом это используется. В системе научных понятий смысл раскрывается не только как начальный результат и цель куль-
туры в историческом развитии, но и как содержание этого развития. Это означает, что генетически ранние смыслы есть не что иное, как история развития культуры, представленная в «снятом» виде; они сами выражают ступень в научно развивающемся понятии смысла. Но и деятельность, в которой смыслы возникают, есть конкретная форма на пути движения к другой, более сложной, форме. Деятельность носит объективный характер, причем развитие сознания и языка предполагает возможность сопоставления «смыслов деятельности» с наличным состоянием.
1. Китов Ю.В. Культурные интересы: сущность и структура: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. М., 2001.
2. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. СПб., 1993.
3. БатайЖ. Внутренний опыт. СПб., 1997.
4. Розин В.М. Культурология. М., 1999.
5. Ячин С.Е. Метакультура - место творчества личности на границе культурных сред // Личность. Культура. Общество. 2010. Т. 12. Вып. 1. № 53-54. С. 108-116.
6. Эпштейн М.Н. Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М., 2004.
7. Брушлинский А.В. О природных предпосылках психического развития человека. М., 1977.
8. Мамардашвили М. К. Лекции по античной философии. М., 1997.
9. Сидоренко И. В. Событийный ряд культовых действий. М., 1999.
10. Брудный А.А. Психологическая герменевтика. М., 2005.
11. Голенков С.И. Культура, смысл, сознание: сознание в предмете философии культуры. Самара, 1996.
12. Абрамов С.С. Неявная субъективность (опыт философского исследования). Томск, 1991.
13. Савельева М.Ю. Надкультурное: Очерки метатеории сознания. К., 1997.
Поступила в редакцию 26.04.2013 г.
UDC 130.2
SENSE AND ACTIVITY AS METHODOLOGICAL CATEGORIES OF THE THEORY OF CULTURE Aleksander Ivanovich KOSTYAEV, Moscow Regional College of Arts, Khimki, Moscow region, Russian Federation, Candidate of Philosophy, Lecturer, e-mail: [email protected]
The activity role in formation and cultural development is considered. The special attention is paid to activity and sense emergence. Expansion of communication of the person with the world at a certain stage of cultural development leads to sense self-organization. The sacral sense contains in ritual activity. Then it extends on economic activity of the person. Formation of meanings is a type of internal activity of consciousness. Activity of the modern person keeps in itself elements of activity of the primitive person.
Key words: world; culture; metaculture; person; activity; movement; sense.
