CC BY
61
УДК 130.2
СТАНОВЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ И ЕЕ ГРАНИЦ: ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ
© Александр Иванович КОСТЯЕВ
Московский областной колледж искусств, г. Москва, Российская Федерация, кандидат философских наук, преподаватель, e-mail: [email protected]
Анализируются проблемы возникновения культуры на основе смыслов сознания. Отрицается наличие смысла у животных. Сравниваются инстинкты и смыслы. У животных разрыв связи с миром угрожает жизни вида. Эта связь восстанавливается за счет инстинктивных программ. У человека связь с миром осуществляется с помощью смыслов. Появление смыслов не компенсировало потерю животной чувствительности, поэтому смысловая сфера постоянно расширяется и развивается. Ритуал есть средство сохранения воспроизводства первичной связи человека с миром.
Ключевые слова: граница; природа; культура; животное; человек; сознание; инстинкт; смысл.
Проблемы становления культуры и определение ее границ являются одновременно фундаментальными и междисциплинарными. Они рассматриваются в антропологии, герменевтике, семиотике, синергетике. Культура есть открытая система с механизмом защиты собственных оснований, поэтому ее границы подвижны, а момент становления трудно зафиксировать. В российской гума-нитаристике сложилось несколько подходов к данным проблемам.
Определение границ культуры выводит рефлексию на проблему: существует ли культура вне и до человека? С позиций А.Я. Флиера, животным присущи зачаточные формы абстрактного мышления. Они обладают способностью к обучению. Утверждается, что в поведении животного обнаруживается гораздо больше близости к культуре, чем это считалось до сих пор. Культура определяется как содержательное основание коллективного существования и взаимодействия биологических видов, населяющих Землю, в т. ч. человека, но не только [1, с. 160161].
Н.Б. Мечковская, рассматривая коммуникацию животных, приходит к выводу о ее знаковой природе. Указывается, что у животных преобладают знаки-индексы, немного иконических знаков и «почти отсутствуют» знаки-символы. Признается также наличие предмузыки у животных [2].
Исследуя генетическую природу психических феноменов сознания и категорию культуры, С. З. Агронович и С. В. Березин выдвигают гипотезу, объясняющую происхождение человека и архаических источни-
ков его сознания. Они исходят из того, что для животного все происходящее однозначно, т. е. односмысленно. Второго смысла для них не существует. Человек определяется как существо двусмысленное. Этот феномен связывается с функциональной асимметрией полушарий головного мозга и существованием двух разных систем кодирования. Одно из положений гипотезы: высшие приматы способны к обобщению, классификации и элементарной символизации. Их рассудочная деятельность обеспечивает приспособление к ситуации, наличие знаковых средств, достаточных для выражения эмоционального состояния. Одной из причин развития интеллекта у древнейших предков человека называется озвучивание сенсомоторного кода. Животное инстинктивное действие с этих позиций зачастую «стоит» у истоков многих древних слов. Означиваемое проходило через две системы кодирования: сенсомотор-ную и протовербальную. Относительное отделение звуков и жестов стало причиной дифференциации полушарий головного мозга, т. е. рождение сознания [3, с. 169-170].
Появление моторной асимметрии обнаруживается в верхнем палеолите. Но моторной асимметрией обладают и многие животные. При повреждении коры полушарий головного мозга она сохраняется. Следовательно, дифференциация сенсорных и моторных функций у животных осуществляется на подкорковом уровне. Специфика функциональной асимметрии человеческого мозга основана на процессах, происходящих в его коре. Особое значение для развития этой асимметрии имеют социокультурные факто-
ры. Функциональная асимметрия структуры мозга необязательно должна совпадать с морфологической асимметрией [3, с. 220-221].
Первобытный человек был поставлен в ситуацию «двойного послания» (термин
Г. Бейтсона). Негативный выход из этой ситуации приводит к навязчивому поиску скрытого смысла, самоизоляции от решения неоднозначных ситуаций. Позитивный выход из ситуации «двойного послания» - это продуктивное смыслообразования [3, с. 201].
Г. Хант настаивает на признании познавательных способностей у животных. Обнаруживает у высших приматов зачатки самосознания, сочувствия и обмана. Использует понятие «сознание животного» [4, с. 159].
В смыслогенетической теории А.А. Пе-липенко принципиальным является положение: культура не существует вне человека. Тем самым отрицается наличие каких-либо, даже зачаточных форм культуры у животного. Исключение делается для гоминид - существ, которые уже не являются животными, но еще не стали людьми. Для этого вводится понятие «протокультура». Биологические процессы анализируются с позиций концепции сопряжения биосистемы и культуры посредством смыслогенеза. Гоминиды «начали диалог с миром на новом языке - на языке смыслов» [5, с. 343]. Однако в семейство го-минид включают и некоторых человекообразных обезьян, т. е. животных. Эпоха астра-лопитеков «уходит», по некоторым данным, 7 млн лет назад [5, с. 98].
Древнейшие артефакты имеют датировку - 3 млн лет назад, иначе: до появления первых homo [5, с. 113]. Особый интерес в связи с рассматриваемой проблемой представляет утверждение: «Однако наращивание психической опосредованности интенцио-нального диалога с ИМ у высших животных привело к вертикальному эволюционному прорыву и появлению качественно новой системы - культуры» [5, с. 209]. ИМ в языке смыслогенетической теории есть имплицитный мир. Психические образы заложены в генокоде высших животных. Матрица психических образов есть «предпоследний шаг на пути развития смысла». Именно в ней заложена возможность возникновения протокультуры [5, с. 283].
Культура как следствие вертикальной эволюции есть видовое образование; так
принято считать, пока не доказано обратное. Открытым остается вопрос: протокультура видовое или межвидовое образование? В рамках горизонтальной эволюции самонастройка и настройка жизненных процессов в рамках одного вида невозможна [5, с. 137].
Согласно новой гипотезе об эволюции человека разделение на три вида датируется 600-800 тыс. лет назад: человек алтайский, человек разумный разумный, человек разумный неандерталец. В хромосоме европейцев и азиатов (но не африканцев) содержится 1-4 % генов неандертальца. Это означает, что неандертальцы скрещивались с кроманьонцами. В 2009 г. установлено, что хромосома современного человека содержит ген алтайского предка. Возникшую проблему можно снять, если признать существование не трех видов, а трех подвидов одного вида.
По нашему мнению, сложилось целое направление, в рамках которого делаются попытки найти «общие» черты у животного и человека. Это необходимо для определения некой «границы», разделяющей их, чтобы потом объявить ее несущественной. При этом животные начинают рассматриваться как тупиковая ветвь или «черновая» модель культурогенеза. С позиций смыслогенетической теории такой «границы» не существует. Между животным и человеком - сложное переходное состояние. В макромасштабе это переход от материнской системы к новой системе - культуре. Общие черты животного и человека лишь подтверждают двуединую направленность глобального эволюционного процесса и наличие у них общего предка.
Начало чего-либо в сознании ассоциируется с пространственной позицией «до» в качестве основания. Что, в свою очередь, обусловлено линейным представлением о времени, характерным для европейской культуры. «Докультурное» нарушает эту
традицию. Оно может существовать в одном модусе времени с культурой и только в этом отношении имеет приставку «до». Во всех остальных отношениях «докультурное» входит во «внекультурное». Для последнего понятия существование культуры не является необходимым условием. Ведь природа существовала и может существовать без человека.
Необходимость разработки категории «докультурного» подтверждает множество оснований, используемых при моделирова-
нии культуры. Ю.А. Муравьев, например, утверждает, что препятствием для построения теории культуры является предположение о наличии единственного, существенного признака, отличающего человека от животного, - культуры. Ссылки на культуру как изменение поведения человека ничего не объясняют: непонятное обозначается «непонятным» словом [6]. Сходную позицию занимает Э.А. Орлова. Она пишет: «Есть достаточное основание считать, что животные формируют и репродуцируют концепты, связывая их со знаками...». Далее: «Понятие «культура» не отождествляется с миром только человеческих феноменов». Э. А. Орлова подчеркивает: «Понятие «культура», таким образом, определяется кругом феноменов поведения и символических систем у человека и животных, генезис и динамика которых обусловлены не только имманентными закономерностями движения самой культуры, но и внекультурными процессами и явлениями» [7, с. 49]. С другой стороны подходит к проблеме А.Я. Флиер. Он относит насилие к форме культуры. Причем высказывает предположение о том, что «свой генезис насилие ведет еще от животных предков человека, многие из которых были хищниками» [8, с. 4]. Традиционно рамки «социального» пытается расширить В. Ю. Большаков, что, в свою очередь, приводит к изменению представлений о генезисе культуры. Социальные процессы прослеживаются, по его мнению, на более ранних этапах эволюции, до человека и высших обезьян. Он полагает: «Не только человек возник как биосоциальное существо». Популяция рассматривается как социум [9, с. 183].
«Культурное» обычно прилагается к объекту, явлению как одно из его качеств. Выскажем предположение: смысловой потенциал «культурного» выше, чем это принято считать. Знания о событиях, явлениях будущего по каким-то признакам трудно квалифицировать как «продолжение» культуры. Если бы это было иначе, то культура просто «расширялась бы» за счет внекультурного. Именно поэтому чаще используется термин «потенциал культуры». «Культурное» как термин обозначает не только культуру в модусе прошлого и настоящего, но и ту неопределенность еще не произошедших событий,
явлений, которую можно оценить - связать с культурой в модусе будущего.
«Докультурное» как термин был введен в научный оборот сравнительно недавно [10]. Проблема заключается в выборе единицы анализа «докультурного». Определение такой единицы анализа позволяет использовать ее в дальнейшем для анализа культуры. Ю.М. Шор считает, что «человек» и «культура» могут быть в целом поняты как сфера противоположностей, даже враждебных [10, с. 137].
Человек может рассматриваться как существо «докультурное», «внекультурное»,
«антикультурное». В истории, подчеркивает Ю.М. Шор, отрицательное отношение к культуре проявлялось постоянно. Культура вообще не нейтральна по отношению к человеку. Она способна ограничивать, мешать, даже тяготить человека. Он «внекультурен» по своей природности, биологичности, человек имеет в себе «витальные» глубины психики. Вся его жизнь, отмечает Ю.М. Шор, укоренена в т. ч. и в бессознательном, инстинктивном, натуральном началах. Иначе: человеческая реальность занимает гораздо больше места, чем только социально-историческая, культурная сущность человека.
Ю.М. Шор делает важный вывод: человек соединяется с бытием непосредственно -через «докультурное». Это экзистенциальные состояния: заботы, страха, страдания, любви. Все подобные состояния оказываются «переработанными» в культурной форме. Некоторое возражение вызывает определение «докультурного» как того, что выходит за пределы культуры. Представляется более точным в его определении нейтральная формулировка: феномен «находится» за пределами культуры. Можно дополнить то, что Ю.М. Шор включает в содержание «докультурного»: впервые увиденное, творчество, мифология. Экзистенция - уникальный способ существования человеческого начала и в «докультуре», и в культурном мире. Ю.М. Шор раскрывает специфику экзистенции: она не дана как некая «объективная форма», к ней необходимо применить внутреннее усилие. Непосредственное переживание смысла бытия при этом связано с «докультурным». Тем самым обоснована возможность использования смысла как единицы анализа «докультурного».
Есть попытки редуцировать «культур -ное» до его противоположности, а затем предложить значение в качестве единицы анализа. Это относится к концепции «значения» как регулятора поведения животных, предложенной С. Э. Поляковым. Он считает, что «значение возникает, видимо, даже у животных и оно очень близкое для сходных видов, обитающих в одинаковых условиях» [11, с. 215].
Образ льва для антилопы ассоциирован, по мнению С.Э. Полякова, с ощущением страха, даже боли. Очевидно, рассуждает С.Э. Поляков, что у животных нет значений самих по себе, а есть ощущения и их значения. «Значение» не более чем расчленение явления в психике. Любое психическое явление приобретает значение только тогда, когда само становится частью более сложной системы. Под смыслом С.Э. Поляков понимает индивидуальную часть значения.
С.Э. Поляков исходит из того, что, несмотря на кажущееся разнообразие явлений (ощущение, образ, потребность), они едины по своей сути. Это либо неразвитые, либо неполноценные образы, которые происходят из «одного» - некоего психического явления. С.Э. Поляков допускает, что по происхождению эмоции - разновидность ощущений. Желания и потребности он также относит не к самостоятельным явлениям, а по большей части - к ощущениям и образам. Но тогда конструируется единица анализа - образ или дифференцированное ощущение. «Значение» выступает как вспомогательная единица анализа. Понятия «образ» и «ощущение» как традиционные С.Э. Полякова не удовлетворяют, он вводит новое понятие «психическая репрезентация». Тем более непонятно, зачем было использовать значение в качестве единицы анализа.
Ряд авторов (Е.Ю. Артемьева, С.Д. Смирнов, А.Ш. Тхостов) считают, что не содержание ощущений определяет значение объекта, но, напротив, значение объекта - придает определенное содержание ощущениям. Если качество ощущения определяется значением предмета и именно через него получает стабильное существование, то неизвестным остается его происхождение [12, с. 49].
Существуют ядерные конструкты, которые позволяют начать работу с объектом, его отдельными признаками. Это наиболее важ-
ные с эволюционной точки зрения признаки объекта: опасен ли он - безвреден ли он. Е.Ю. Артемьева вводит понятие «эмоционально-оценочная координата» для обозначения врожденного механизма. Тогда можно объяснить, почему новорожденные животные, например, способны отличать силуэты опасных и неопасных объектов. Собственно с культурой связано, по мнению А.Ш. Тхосто-ва, вторичное означение ощущений. Это «разворачивание» ощущений вовне [12, с. 101].
Формирование вторичного означения ощущений связано с усвоением существующих в культуре норм и ценностей. Вторичное означение «не безразлично» для ощущений, на которых оно строится. В новом качестве ощущения меняются, строятся по иным законам. Таким образом, найдена одна из границ, разделяющих докультурное и культурное. Попытка же определить данные границы, используя «значение» как единицу анализа, оправдана.
Интерес представляет концепция формирования культуры Т. О. Бажутиной, где в качестве единиц измерения используются творчество и смысл. Творчество определяется как форма существования нелинейности на этапе социального развития материи. Культура в трактовке Т.О. Бажутиной: общественная структура, которая продуцирует и регулирует эту нелинейность исторически конкретным образом. Причем становление культуры рассматривается не как результат эволюции, но как ее условие.
Именно культура, по мнению Т.О. Бажу-тиной, формирует субъективность и субъ-ектность человеческих отношений. Она обращена не к совокупной общественной силе, а к конкретным индивидам и нормам их деятельности. Повышение степени интенсивности развития человека и общества поддерживается нелинейной структурой, т. е. культурой [13].
С ее помощью поддерживается и инициируется «переходность» состояния человека и общества. Культура, утверждает Т.О. Ба-жутина, выступает как мера деятельности, начиная со среднего палеолита; тем самым обеспечивается нелинейное развитие индивида темпами, опережающими развитие среды. Творческое отношение к деятельности, следовательно, носит культурно-эволюционный характер. Вспомогательная единица
анализа - смысл - используется в концепции Т. О. Бажутиной периодически, чего недостаточно. Каждый индивид транслирует вовне множество смыслов. Самоосуществление человека в культуре есть становление определенной многоосмысленности. Вывод Т.О. Бажутиной: отличие человека от животного заключается в необходимости, желании жить в условиях неопределенности, которую он же «преодолевает - продуцирует». В однозначности человек теряет смысл своего существования.
Попытки сконструировать единицу измерения, соединив две самостоятельные единицы (смысл, творчество), дают неоднозначные результаты. Между смыслом и творчеством есть много общего. Каждый смысл представляет собой новое в одном отношении; он воспроизводится другим, являя собой нечто иное - «ускользающую индивидуальность». Творчество ориентировано на создание нового по определению. Но не менее существенно различие: творчество часто понимается как процесс, что не совмещается «полностью» с формой смысла. Объединение в одно целое «смысл» и «творчество» допустимо в исследовательском проекте, но тогда смысл ограничивается до смысла творчества [14].
В исследовании С. Д. Политыко «Антропология творчества» рассмотрены попытки ввести понятие «творчество природы». Ряд авторов исходит из того, что «творчество природы» есть необходимое условие развития материи, «творчество» можно вывести из атрибутивных свойств материи, существует историческая преемственность и логическая связь между творчеством человека и «творчеством природы», имеет место сходство законов видообразования и законов индивидуального творчества.
Некоторые авторы допускают применение термина «творчество» по отношению к неорганической материи [15].
Для такой постановки «сравнения» творчества в разных предметных областях нет логического основания. В природе новое возникает, а человек создает, открывает новое. Иначе: в докультурном нет творчества, но есть способность к развитию.
Смысл возникает «раньше» человека, общества, культуры. Как явление, взятое по отношению к ним, смысл имеет системногенетический характер. С его помощью мож-
но объяснить некоторые аспекты антропогенеза, социогенеза, культурогенеза. Основу «докультурного», по нашему мнению, составляет смысловая регуляция у животных. Д.А. Леонтьев справедливо полагает, что доминирование у животных форм регуляции их поведения обусловлено логикой удовлетворения потребностей. Иначе: отрицая смысловую регуляцию у животных, придется отказаться от определения потребности как источника смыслообразования [16, с. 270].
А.Н. Леонтьев использовал для обозначения данного явления термины «инстинктивный смысл», «биологический смысл». Принципиальными различиями между смысловой регуляцией человека (культурное) и животного (докультурное) являются следующие:
1) наряду с потребностями источником смысла у человека являются ценности;
2) для животного потребности выступают конечной причиной поведения, всегда выделяется доминирующая потребность;
3) человек в процессе смыслообразова-ния соотносит потребности между собой, определяет их сравнительную значимость;
4) у животного смысловые связи лишь звено в цепочке удовлетворения потребности, а у человека потребности - звено в цепочке смысловой регуляции [17, с. 208-209].
Для животного абсолютной точкой отсчета инстинктивного смысла выступает генетическая видовая программа. Инстинктивный смысл животного есть, таким образом, не что иное, как биологическая размерность среды, где вычленяется некий видовой фрагмент [18].
Отношение к понятию «биологический (инстинктивный) смысл» определяется следующими обстоятельствами:
- термин закрепился в научной литературе;
- представляет собой квазисмысл, тождественный усложненной инстинктивной программе;
- носит операционный характер, поэтому от него не требуется строгости, необходимой для концептуального понятия.
Есть такие понятия, от которых трудно отказаться. Поэтому даже противники биологического (инстинктивного) смысла вынуждены к нему обращаться [5, с. 448]. Кроме того, использование понятия необходимо в
связи с критикой биологизаторских концепций антропогенеза и культурогенеза.
А.Ю. Агафонов допускает, что первичные смыслопорождающие акты у человека носят врожденный характер. Биологические смыслы являются условием, но не причиной смыслов сознания. Он определяет биологические смыслы как природосообразные цели, достижение которых способно обеспечить выживание и развитие особи [19, с. 102].
Ф.Т. Михайлов, выбирая единицу измерения докультурного, обращает внимание на то, что у человека в отличие от животного все средства и способы отношения к внешнему миру не запрограммированы морфологически. С точки зрения биологической эволюции потенциал развития сохраняет проводимость нервных волокон. Достигло пределов совершенствования строение отдельных органов. Родовая суть культуры заключается, по его мнению, в субъективности Другого как естественного, дистантного органа [20, с. 129]. Поэтому человек приспособлен лишь к одному - управлять своим дистантным органом жизни. Он генетически задан, а не дан.
В концепции телеологии культуры
О.К. Румянцева цель избирается в качестве единицы измерения. Она соотносится с деятельностью и смыслом. Животное, по мнению О.К. Румянцева, способно к конституи-рованию целеполагания. Когда хищник преследует жертву, он реагирует на «свое отношение» к ней. Убегающая добыча - «часть» хищника. Целое стремится к восстановлению с частью, т. к. хищник ощущает себя как целое. Это означает, что хищник воспроизводит целое вне себя. Иначе: он осуществляет целеполагание - проекцию на предмет своего отношения к жертве - пище. У человека есть всеобщая цель, ее предстоит разделить на оперативные средства целедостижения. У животного цели «приходят» из прошлого, человеческие цели - из будущего. Для восстановления целостности цели необходимо объединение коллективных усилий. Свобода - это среднее звено, которое соединяет причину и следствие. Целеполагание у животных обращено к истории вида. В органах, где воплощается история вида, - средства достижения цели. О.К. Румянцев считает, что проникновение к истокам культуры ставит человека перед непосредственно наследуемым «дочеловеческим»; ему необходимо до-
казывать не только свою культурность, но и разумность [21].
Различие между биологическими программами и сознательными смыслами достигает предела у ребенка в течение первого года жизни. В повадках животного могут быть выделены звенья, относящиеся не к самому предмету потребности, а к условиям, в которых этот предмет дан. Следовательно, осуществляется возникновение производных смыслов, т. е. животные руководствуются опосредованными, многозвенными смысловыми связями. Вместе с тем животным недоступны смысловые задачи, не приближающие их к предмету потребности в пространственном отношении. Биологическую программу можно рассматривать как индивидуальное образование. У человека личностный смысл соотносится не с индивидуальной жизнедеятельностью, а с индивидуальным освоением социальных форм жизнедеятельности. Инстинктивные программы животных имеют инвариантные особенности:
- неконстантность: для сытого животного пища, например, утрачивает смысл;
- не все имеет смысл; для человека даже бессмысленное имеет смысл бессмысленности.
У человека элементы инстинктивной программы превращаются в сознательные смыслы, тем самым культурное отделяется от природного. Этот качественно новый смысл опосредован феноменом общественного сознания - значением и потребностью иного масштаба. Меняется направленность смысла в отношении «для кого»: смысл для других переходит в смысл для меня.
Объективная тенденция - расширение границ культуры и совершенствование механизма защиты ее оснований. Перспективным представляется использование смыслов в анализе становления культуры и ее границ.
1. Флиер А.Я. Принадлежит ли культура только человеку? // Общественные науки и современность. 2006. № 3.
2. Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура. М., 2004.
3. Агронович С.З., Березин С.В. Homo amphibolos: археология сознания. Самара, 2005.
4. Хант Г. О природе сознания: с когнитивной, феноменологической и трансперсональной точек зрения. М., 2004.
5. Пелипенко А.А. Постижение культуры: в 2 ч.
Ч. 1. Культура и смысл. М., 2012.
6. Муравьев Ю.А. Концептуальный аппарат теории культуры: эпистемологический анализ: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. М., 1995.
7. Орлова Э.А. Культурная (социальная) антропология. М., 2004.
8. Флиер А.Я. Культура насилия // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2000. № 4.
9. Большаков В.Ю. Эволюционная теория поведения. СПб., 2001.
10. Шор Ю.М. Культура как духовно-творческая
целостность: автореф. дис. . д-ра филос.
наук. СПб., 1995.
11. Поляков С.Э. Мифы и реальности современной психологии. М., 2004.
12. Тхостов А.Ш. Психология телесности. М., 2002.
13. Бажутина Т.О. Формирование культуры и творчества в антропосоциогенезе: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Новосибирск, 1995.
14. Старостова Л.Э. Проблема смыслотворчест-ва в искусстве и культуре: индивидуальночеловеческие основания: автореф. дис. . канд. филос. наук. Екатеринбург, 1997.
15. Политыко С.Д. Антропология творчества: автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 2004.
16. Леонтьев Д.А. Психология смысла. М., 2003.
17. Леонтьев А.Н. Философия психологии: из научного наследия. М., 1994.
18. Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург, 1997.
19. Агафонов А.Ю. Человек как смысловая модель мира. Самара, 2000.
20. Михайлов Ф.Т. Самоопределение идеи культуры: философский поиск. М., 2003.
21. Румянцев О.К. Телеология культуры: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. М., 1998.
Поступила в редакцию 19.04.2013 г.
UDC 130.2
FORMATION OF CULTURE AND ITS BORDERS: JUDGMENT EXPERIENCE
Aleksander Ivanovich KOSTYAEV, Moscow Regional College of Arts, Moscow, Russian Federation, Candidate of Philosophy, Lecturer, e-mail: [email protected]
Problems of emergence of culture on the basis of meanings of consciousness are analyzed. Sense existence at animals is denied. Instincts and meanings are compared. At animals the rupture of communication with the world threatens look life. This communication is reestablished at the expense of instinctive programs. At the person communication with the world is carried out by means of meanings. Emergence of meanings didn't compensate loss of animal sensitivity. Therefore the semantic sphere constantly extends and develops. Ritual is means of preservation of reproduction of primary communication of the person with the world.
Key words: border; nature; culture; animal; person; consciousness; instinct; sense.
