CC BY
5МУЗЫКА В ЕЁ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПАРАЛЛЕЛЯХ И ВЗАИМОСВЯЗЯХ
© Кашлявик К. Ю., 2015
СЛОВЕСНАЯ МУЗЫКА В «МЫСЛЯХ.» ПАСКАЛЯ (НА ПРИМЕРЕ ФРАГМЕНТА «О ТРЕХ ПОРЯДКАХ»)
В статье рассматриваются принципы поэтики Блеза Паскаля на основе анализа центрального фрагмента «О трех порядках» незавершенного текста «Мыслей». При этом основой целостности как фрагмента, так и всего произведения является трансмузыкальная составляющая.
Ключевые слова: поэтика, трансмузыкальное, регистр, текст, музыка,
гимн
Масштаб эрудиции Блеза Паскаля (1623-1662), математика, физика, теология, философия, музыка, участие в переводе Библии на французский язык, теологические дискуссии с кругом «господ Пор-Рояля», посещение Академии Мерсенна и участие в салонной культуре позволяют рассмотреть творчество Паскаля с разных точек зрения: религиозной, философской, литературной и трансмузыкальной [5, с. 22-35]. Его перу принадлежат шедевры французской литературы XVII века — «Письма к провинциалу» (1657) и «Мысли» (1670).
Фрагмент L 308/S 339 «О трех порядках» [10, p. 998-1000] — один из главных в поэтике «Мыслей», рассматривают как смысловое, тематическое и стилистическое ядро, от которого можно выстраивать макроструктуру «Мыслей» и целостное представление об этом незавершенном произведении. Он представляет собой четко прописанное рассуждение, в котором совпадают форма (на листах бумаги текст написан единым текстом) и содержание. Смысловая полнота ставит его в один ряд с такими тематическими центрами «Мыслей» как L 44/S 78 Imagination / Воображение, L 131/S 164 Contrariété / Противоположности, L 136/S 168 Divertissement / Развлечение, L 199/S 230 Disproportion de l'Homme /Несоразмерность человека, L 418-426 / S 680 Infini rien (Le discours de la machine) / Бесконечное ничто (Рассуждение о Машине), L 919/S 749 Mystère de Jésus / Таинство Иисуса.
Тема фрагмента представляет собой ясное рассуждение о явлении Иисуса, Мессии, «темно» объявленного в пророчествах. Автор выстраивает истинный порядок Его явления в мир через милосердие, любовь и святость, неизмеримо превосходящих порядок умов. Он, в свою очередь, дале-
ко превосходит порядок тел, то есть преходящее могущество.
Каждый пассаж иллюстрирует общую тему несоразмерности порядков. Автор рассуждения о трех порядках «как бы сам вслушивается и вдумывается в постоянно повторяемые им слова-символы с неограниченно емким значением» [1, с. 511] — тело, ум, милосердие, величина, слава, победа, царство, блеск. Они построены вокруг ключевого слова, их объединяющего, — порядок.
Фрагмент разделен на 15 пассажей, в построении которых видна симметричность. Так, тематическое «дано» 1-го регистра: La distance infinie des corps aux esprits, figure la distance infiniment plus infinie des esprits à la charité, car elle est surnaturelle / Бесконечное расстояние между телом и разумом есть лишь подобие бесконечного расстояния между разумом и любовью, ибо она сверхъестественна — симметрично тематическому «доказано» посредством параллельных синтаксических конструкций в последнем 15-м регистре:
De tous les corps ensemble on ne saurait en faire réussir une petite pensées, cela est impossible et d'un autre ordre. De tous les corps et esprits on n'en saurait tirer un mouvement de vraie charité, cela est impossible et d'un autre ordre, surnaturel Из всех тел вместе взятых нельзя извлечь и самой ничтожной мысли. Это невозможно, ибо принадлежат другому порядку. Из всех тел и умов нельзя извлечь толики истинной любви, это невозможно, это принадлежит другому, сверхъестественному порядку.
Автор повторяет основную мысль о несоразмерности порядков, создает кольцевую композицию и завершает доказательство.
Фрагмент разделен на две симметричные части, в каждой их которых есть семь регистров.
Сечение проходит через 8-й пассаж, где математическая холодность симметрии «взрывается» эмоциональной кульминацией литургического повтора:
Jésus-Christ sans biens, et sans aucune production au-dehors de science, est dans son ordre de sainteté. Il n'a point donné d'inventions, il n'a point régné, mais il a été humble, patient, saint, saint, saint à Dieu, terrible aux démons, sans aucun péché. Ô qu'il est venu en grande pompe et en une prodigieuse magnificence aux yeux du coeur et qui voient la sagesse! /И.Х., без богатств и без всяких подвигов в чем-либо кроме премудрости, пребывает в своем порядке святости. Он не сделал никаких изобретений. Он не царствовал, но Он был смиренный, терпеливый, святой, святой, святой для Бога, страшный для бесов, безгрешный. О, в какой сверкающей пышности и несказанном великолепии является Он очам сердца и умеющим видеть премудрость.
Организация текста оказывается настолько строгой и симметричной, что приближается к поэзии. Так, повторяющиеся цепочки:
1. La distance infinie des corps aux esprits, figure la distance infiniment plus infinie des esprits à la charité...
2. Les grands génies ont leur empire, leur éclat, leur grandeur, leur victroire et leur lustre...
3. Les saints ont leur empire, leut éclat, leur victoire, leur lustre...
4. Qu'on considère cette grandeur-là dans sa vie, dans sa passion, dans son obscurité, dans sa mort, dans l'élection des siens, dans leur aban-donnement, dans sa secrète résurrection et dans le reste.
5. Tous les corps, le firmament, les étoiles, la terre et ses royaumes ne valent pas le moindre des esprits.
6. Tous les corps ensemble et tous les esprits ensemble et toutes leurs productions ne valent pas le moindre mouvement de charité; свидетельствуют о ритме, достаточном для французского силлабического стиха XVII столетия [3, с. 101-134].
Некоторые пассажи написаны размерами силлабического французского стиха. Например, Tout l'eclat des grandeurs n'a point de lustre pour les gens qui sont dans les recherches de l'esprit. — 11-сложник [2]. К этому добавлены и другие способы организации поэтического текста. Например, внутренняя рифма: des grandeurs charnelles ou spirituelles; car elles n'y ajoutent ni ôtent; Archimède sans éclat serait en même vénération/< ... >, mais il a foirni à tous les esprits ses inventions;
<...>, le moindre mouvement de charité/<...>, d'un ordre infiniment plus élevé;
антитезы звучания: Il eût été inutile à Ar-chimède de faire le prince dans ses livres de géométrie, quoiqu'il le fût;
повторы звуков «f» и «i» La distance infinie / figure la distance infiniment /plus infinie, создающие ощущение неуловимости и даже непостижимости расстояния между порядками.
«Спрессованность» и концентрация формул смысла преобразует мысль автора в «тесноту стихового ряда» (Ю. Н. Тынянов). Можно предположить, что математический ум Паскаля ощущает стих с его строгой организацией и смысловой насыщенностью как аналогию формулы в математической науке.
Принцип симметрии актуализируется также через параллелизмы. Фрагмент соткан из параллелизмов, чья поэтика обладает геометрическим измерением выражения смыслов в симметрии, асимметрии и в повторах. Автор «Мыслей» искусно использует эти возможности для линейного и одновременно циклического повествования [4, с. 87]. Художественное мышление Паскаля сочетает в себе ореол ветхозаветной традиции с логикой, линейностью, системностью, аналитичностью и дробностью Нового времени. Параллелизмы паскалевского текста, как и в библейской традиции, построены на тематических повторах единоначатия (анафоры). Так, 2, 3, 4 регистры начинаются с вариаций на тему величия: Tout l'éclat des grandeurs / все величие власти; la grandeur des gens d'esprit / величие работников разума; la grandeur de la sagesse / величие мудрости;
5-й и 6-й пассажи открываются темой существования особого пространства/царства великих умов и святых: Les grands génies ont leur empire, leur éclat, leur grandeur, leur victroire et leur lustre / У великих гениев свои царства, своя слава, свое величие, своя победа и свой блеск; Les saints ont leur empire, leut éclat, leur victoire, leur lustre / У святых свое царство, своя слава, своя победа, свой блеск.;
9 и 10 строки начинаются с мотива о тщете понимания Архимеда и Иисуса Христа через порядок плоти: Il eût été inutile à Archimède de faire le prince dans ses livres de géométrie / Архимеду в его книгах по геометрии не нужно было представляться царем; Il eût été inutile à Notre Seigneur Jésus-Christ, pour éclater dans son règne de sainteté, de venir en roi / Господу нашему Иисусу Христу для славы в царстве святости не было нужды являться царем;
завершающие 13-й, 14-й и 15-й регистры открываются мотивом собирания всего порядка тел и порядка умов: Tous les corps, le firmament, les étoiles, la terre et ses royaumes / Все тела, небосводы, звезды, земля с ее царствами; Tous les corps ensemble et tous les esprits ensemble et toutes leurs productions / все тела вместе и все умы вместе и все из них происходящее; De tous les corps ensemble / из всех тел вместе взятых; De tous les corps et esprits / из всех тел и умов.
Анафорические зачины открывают тему и показывают направление приращения смысла. Паскаль поддерживает тематические зачины, выделяя основные кульминационные моменты/ выводы посредством параллелизмов синонимов и грамматических форм в окончаниях строф. Так, окончание 1-й строфы — car elle est surnaturelle/ибо она [любовь, милосердие] сверхъестественна — перекликается с грамматически развернутым рефреном заключительного 15 регистра фрагмента — cela est impossible et d'un autre ordre, surnaturel / это невозможно, это принадлежит другому, сверхъестественному порядку .
Перекличка их окончаний подчеркивает центральность темы порядка милосердия для теории трех порядков. Окончание 5-го пассажа — Ils sont vus non des yeux mais des esprits, c 'est assez /Их видят не глаза, но умы, этого достаточно — и его развернутый синтаксический повтор в 6-м пассаже: Ils sont vus de Dieu et des anges, et non des corps ni des esprits curieux, Dieu leur suffit / Они видимы Богом и ангелами, а не телами или любознательными умами, Бога им довольно — суммируют пространственные отношения порядка умов и порядка милосердия.
Кроме синтаксических повторов у Паскаля есть повторы на уровне образов. Так, в 9-й строфе образ Архимеда предстает олицетворением второго порядка ума: Il eût été inutile à Archimède de faire le prince dans ses livres de géométrie, quoiqu 'il le fût. В 10-й строке ему симметрично представление об Иисусе Христе как вершине третьего порядка милосердия: Il eût été inutile à Notre Seigneur Jésus-Christ, pour éclater dans son règne de sainteté, de venir en roi. Mais il y est bien venu avec l'éclat de son ordre. Это повтор имеет своей целью усиление идеи порядка.
Затем образ Архимеда становится квинтэссенцией порядка ума, что выражено в 7-й строке: Archimède sans éclat serait en même vénération. Il n'a pas donné des batailles, pour les yeux, mais il a fourni à tous les esprits ses inventions. Ô qu'il a éclaté aux esprits!
Сразу в 8-й строке симметрично звучит славословие Иисусу Христу: Jésus-Christ sans biens, et sans aucune production au-dehors de science, est dans son ordre de sainteté. Il n'a point donné d'inventions, il n'a point régné, mais il a été humble, patient, saint, saint, saint à Dieu, terrible aux démons, sans aucun péché. Ô qu'il est venu en grande pompe et en une prodigieuse magnificence aux yeux du coeur et qui voient la sagesse!
Повторы создают ощущение «неуклонно возрастающей суммы» смысла [2, с. 280]. Они задают ритм и, как пишет А. С. Десницкий, исследователь поэтики библейского параллелизма, «создают эффект <...> постепенного <...> действия». Эти «своего рода пересказы» повествовательно развивают метафору, продвигая читателя к новому, невидимому для него смыслу. Их можно назвать «геном сюжета» (Ю. М. Лотман), каждый из которых «потенциально содержит в себе сюжет целой книги» [4, с. 181, 183].
В повторах есть и «литургический эффект» [4, с. 182], необходимый для перехода к повествованию о порядке милосердия. Этот литургический эффект слышен в упомянутом славословии об Иисусе Христе 8 регистра фрагмента: Jésus-Christ sans biens, et sans aucune production au-dehors de science, est dans son ordre de sainteté. Il n'a point donné d'inventions, il n'a point régné, mais il a été humble, patient, saint, saint, saint à Dieu, terrible aux démons, sans aucun péché. Ô qu'il est venu en grande pompe et en une prodigieuse magnificence aux yeux du coeur et qui voient la sagesse! / И. Х., без богатств и без всяких подвигов в чем-либо кроме премудрости, пребывает в своем порядке святости. Он не сделал никаких изобретений. Он не царствовал, но Он был смиренный, терпеливый, святой, святой, святой для Бога, страшный для бесов, безгрешный. О, в какой сверкающей пышности и несказанном великолепии является Он очам сердца и умеющим видеть премудрость.
Пассаж, так же как и вся апология, делится на две части: профанную и сакральную. В первой части через отрицательные (апофатические) повторы Jésus-Christ sans biens, et sans aucune production, Il n'a point donné d'inventions, il n'a point régné показано, что через biens-production-science-inventions / богатство-подвиги-на-уку-изобретения невозможно познание порядка милосердия. Им симметричны утвердительные (катафатические) повторы второй части: il a été humble, patient, saint, saint, saint à Dieu, terrible aux démons, sans aucun péché. Обращает на себя внимание особый возвышенный регистр троекратно-
го повтора saint, saint, saint à Dieu, напоминающий собой вариации на литургический гимн Sanctus [6, p. 37-38]:
Sanctus, Sanctus, Sanctus, Dominus Deus Sabaoth. Pleni sunt coeli Et terra gloria tua. Hosanna in excelsis. Benedictus qui venit In nomine Domini. Hosanna in excelsis
[9, p. 507].
Паскаль перелагает строки гимна Benedi-ctus qui venit in nomine Domini. Hosanna in excel-sis в лирическую песнь о явлении очам сердца и премудрости Иисуса Христа: Ô qu'il est venu en grande pompe et en une prodigieuse magnificence aux yeux du coeur et qui voient la sagesse!
Во фрагменте четко проявляет себя творческое мышлении Паскаля, выраженное через числовую эстетику диад и триад. Так, двусоставная архитектоника апологии соотносится с темами и интонациями трех порядков. В структурах регистров вышеуказанного фрагмента, сотканного из параллелизмов, также есть сочетание диад и триад, что добавляет драматическое напряжение, элиптичность, мудрый лаконизм и лирическую взволнованность в «математическую поэму» Паскаля [8, p. 483-484].
Во фрагменте найдены две формы лирического выражения. Первая связана с темами и мотивами порядка плоти и порядка ума, как они звучат, например, в 1-м, 2-м или 7-м пассажах. В общей архитектонике «Мыслей» эта лирическая интонация соотносится с первой частью апологии. Вторая лирическая тональность может быть названа мистической. Она звучит в 8-м пассаже фрагмента. Эта тональность порядка милосердия и сердца с особой силой звучит во второй частью апологии.
«Три порядка» оставляют «Мысли» в рамках литературной формы, основанной, как и во фрагменте, на сочетании прозы и поэзии и на равновесии апологетической повество-вательности и религиозно-морального содержания. Кроме этого, во фрагменте авторская мысль, равная действию, «идет через противоречия и <...>, борется сама с собою», столь же полифонично, как в жанре диатрибы [1, с. 514]. Одновременно Паскаль — переводчик и читатель Библии — привносит из ее семантического ореола в собственную прозу, и во француз-
скую прозу вообще, задолго до Р. де Ламеннэ, П. Клоделя и Сен-Жона Перса, библейский стих [11, Р. 122].
Таким образом, фрагмент «О трех порядках» суть центр «Мыслей», на вершине которого предстает Иисус Христос, а основанием — человек. Его пятнадцать смысловых частей отличает единство формы и содержания. К доказательству теории трех порядков, основанному на ритмических повторах, параллелизмах и внутренней рифме, можно приложить слова П. Мериме о «Каменном госте» А. С. Пушкина: «<...> ни стиха, ни слова не могло бы быть исключено; каждое на своем месте, у каждого свое предназначение, и, между тем, с виду всё это просто, естественно, и искусство раскрывается только в отсутствии бесполезного украшения» [7, р. 483].
Фрагмент «О трех порядках» представляет собой попытку писателя, помимо главного рассуждения о человеке, решить жанровую проблему своего произведения, «проблему организации эпизодов в целое» [1, с. 510], опираясь на математический принцип, на литературную традицию и на традицию Библии.
Фрагмент «О трех порядках» суть центр «Мыслей». Тематика, структура, стилистические приемы, языковая цельность фрагмента составляют ядро, от которого можно выстраивать макроструктуру и композиционную перспективу этого произведения. Если распространить идею о трех порядках на собственно «паскалевский текст», то она становится его контрапунктом и принципом организации художественного мираписателя.
Литература
1. Аверинцев С. С. Истоки и развитие раннехристианской литературы. Глава IX // История всемирной литературы / ред. кол. тома И. С. Брагинский, Н. И. Балашов, М. Л. Га-спаров, П. А. Гринцер. М.: Наука, 1983. Т. 1. 687 с.
2. Аверинцев С. С. Древнееврейская литература. Глава IV // История всемирной литературы / ред. кол. тома И. С. Брагинский, Н. И. Балашов, М. Л. Гаспаров, П. А. Гринцер. М.: Наука, 1983. Т. 1. 687 с.
3. Гаспаров М. Л. Очерк истории европейского стиха. М.: Фортуна Лимитед, 2003. 271 с.
4. Десницкий А. С. Поэтика библейского параллелизма. М.: ББС, 2007. 554 с.
5. Махов А. Е. Música Literaria. Идея словесной музыки в европейской поэтике. М.: Intrada, 2005. 223 с.
6. Drissi Y La poésie lyrique dans l'oeuvre de Blaise Pascal: Une arme rhétorique. Clermont-Ferrand, 2008.110 p.
7. Mérimé P. Alexandre Pouchkine // Le Moniteur. 1868. 20 janvier.
8. Millet-Gérard D. La séduction élliptique: «Le Convive de pierre» de Pouchkine // Mélanges offerts au professeur Laurent Versini. Littérature et séduction. P.: Klincksieck, 1997. 508 p.
9. Ordo Missae // Durand G. Le sens spirituel de la liturgie. Rational des divins offices. Livre IV.
De la Messe. Présentation par Claude Barthe. Préface et traduit par Dominique Millet-Gérard. Genève, 2003. 535 p.
10. Pascal Bl. Pensées // Pascal Bl. «Les provin-çiales. Pensées et opuscules divers». Textes édités par Gérard Ferreyrolles et Philippe Sellier. D'après l'édition de Louis Cognet pour «Les Provinçiales». La Pochothèque. P., 2004. 1506 p.
11. Sellier Ph. Rhétorique et apologie: «Dieu parle bien de Dieu» // Sellier Ph. Port-Royal et la littérature. P.: Honoré Champion, 1999. T. I. Pascal. 356 p.
