CC BY
58Петра Свольшак
Словенские солдаты в годы Первой мировой войны
Введение
Словенский опыт мировой войны 1914—1918 гг. был исключительно разносторонним, о чем красноречиво говорит разнообразие «ролей», которые примерили на себя жители словенских областей — в Крайне, Штирии, Каринтии и Приморье. Словенское население было полностью вовлечено в различные действа военного и невоенного характера, хотя его участие в войне трудно сравнить с участием других европейских народов, которые значительно превосходят словенцев по численности. Но для словенской национальной единицы как таковой оно было немалым и в военном опыте опять-таки трудно сопоставимым с каким-либо другим воюющим европейским народом. Большинство словенцев и других жителей словенских земель в начале Первой мировой войны были призваны в австро-венгерскую армию, что позволило им последовательно примерить на себя различные роли, по мере накопления военного опыта. Так они стали пленниками четырех европейских фронтов, дезертирами, повстанцами и ветеранами, инвалидами и калеками.
Словенские солдаты в австро-венгерской армии
Австро-Венгрия в годы Первой мировой войны мобилизовала от 7 млн 800 тыс. до 8 млн человек. Когда 31 июля 1914 г. была объявлена всеобщая мобилизация, в строй встали 54 тыс. офицеров и 2 млн 846 тыс. солдат в возрасте от 17 до 52 лет1. Империя вступила в войну, имея в своем распоряжении 102 объединенных пехотных полка, к концу войны их число увеличилось до 1412. Словенские солдаты служили в полках единой имперской и королевской армии: в австрийском ландвере и венгерском гонведе. По некоторым подсчетам сразу после мобилизации на фронт ушло около 30 тыс. словенцев, а за время войны в целом около 160 тыс.3 Из Преко-
мурья до конца августа 1914 г. было направлено 20 тыс. солдат4. В военных частях австро-венгерской армии в начале войны на сто солдат смешанной армии приходилось двадцать пять немцев, словенцев же только два. Из 20 тыс. офицеров австро-венгерской армии 78,8 % офицеров были немцами, словенцы же составляли 0,5 %5. Большинство словенских солдат служило в пятидесяти австро-венгерских пехотных полках. Назовем некоторые из них: 17-й пехотный полк «краньских Янезов», 47-й нижнештирийский пехотный полк, 87-й цельский пехотный полк, триестский 97-й пехотный полк, люблянский 27-й полк (2-й стрелковый полк), 26-й мариборско-цельский пехотный полк (26-й стрелковый полк), 7-й егерский батальон, 26-й и 27-й полки территориальной армии. Они были приписаны к 3-му корпусу армии со штабом в Граце. Корпус был после начала войны отправлен на русский фронт, состоял он из 50 тыс. солдат, из них 60 % были словенцы. Эти подразделения приняли участие в сражениях уже в первые дни войны на Восточном фронте. Так 17-й пехотный полк в первых боях столкнулся с противником при Майдане-Гологорском и в сражении потерял половину состава, участвовал в битве при Волчине и в начале ноября 1914 г. отошел в Карпаты на переход Дукля. В Карпатах оставался до февраля 1915 г., после чего вернулся в Галицию, весной ушел на Днестр, осенью 1915 г. был перемещен на Сочанский фронт. 47-й пехотный полк начал войну также в Галиции, в битве при Злочеве понес тяжелые потери. Еще участвовал в битвах при Гнилой Липе (Тироксин), при Грудеке, при Перемышлянах, Хо-ровце и Волжной долне, зимой 1914 г. в Бескидах и на Вислоке. 25 марта 1915 г. на его позиции при Конечной напали три русских полка и словенский полк потерял 1 тыс. 100 человек. Летом участвовал в боях на Пруте и Днестре, в середине августа 1914 г. был переброшен на итальянский фронт. 87-й пехотный полк вступил в первые бои при Злочеве 26 августа 1914 г., зимой он был в Карпатах. Также в Галиции свой боевой путь начал 97-й пехотный полк, он остался на русском фронте (кроме десятого батальона) вплоть до конца войны и участвовал в боях с русскими во время великого Брусиловского наступления в 1916 г. Конец войны он встретил на Украине, где после распада Австро-Венгрии был переименован в 1-й словенский полк «Нанос». Подобным был боевой путь остальных словенских военных частей на Восточном фронте.
Словенские военнопленные в России
На Восточном фронте больше всего потерь понесли австро-венгерские войска, было много погибших и военнопленных. Общая численность австро-венгерских военнопленных на всех фронтах варьировалась между 1 млн 691 тыс. и 2 млн 770 тыс.6, включая и тех солдат, которые попали в плен после распада монархии7, из них в русском плену оказалось от 2 млн 104 тыс. 1468 до 2 млн 111 тыс. 146 человек9. Такое количество военнопленных ставило под угрозу военную мощь и эффективность австро-венгерской армии, командующий австро-венгерской армии маршал Франц Конрад фон Гетцендорф был тоже убежден, что солдаты чешской, сербской, итальянской и русинской народности нелояльны и в значительном количестве перешли на сторону противника10. Причинами дезертирства были, прежде всего, некомпетентные командиры, насильственные методы обучения и низкий уровень морали призывников. Количество пленных зависело от событий на фронтах, большая часть австро-венгерских военнопленных появилась после масштабных сражений на Восточном фронте, который, в отличие от Западного не отличался статичностью. После этих сражений следовали большие земельные приобретения и захват большого количества военнопленных. Национальный состав австро-венгерских военнопленных в России еще мало изучен. Российский историк Копылов В.Р. написал, что в русский военный плен попало от 400 тыс. до 500 тыс. австрийских немцев, столько же венгров, от 200 до 250 тыс. южных славян и около 150 тыс. румын11. Рахамимов А. сообщает, что от 500 до 700 тыс. австро-венгерских солдат было немецкоязычными, от 500 до 600 тыс. венграми, от 200 до 300 тыс. чехами и словаками и около 200 тыс. южными славянами12. Согласно данным австрийского историка Гаутмана в русском военном плену было 1,4 млн славян, 500 тыс. венгров, 200 тыс. австрийских немцев13. О национальной принадлежности военнопленных двуединой монархии, которые тогда находились в Сербии, сообщает представитель датского Красного креста, который был посредником в делах военнопленных в России. Он приводит следующие данные по состоянию на середину июня 1919 г.: 31% венгры, 30% немцы, 7 % румыны, 5 % поляки, по 3% чехов и словаков, 3% южные славяне, 2,5 % евреи и 0,5 % итальянцы14. Число словенских солдат в русском военном плену неизвестно.
Проблему военнопленных в России решали в соответствии со всеобщим уставом, изданном в октябре 1914 г., который подготовило русское правительство совместно с Красным крестом, Военным министерством, Верховным командованием русской армии и Министерством иностранных дел. Для России наиболее остро стояла проблема содержания тысяч пленных, которые нуждались в жилье, провизии, одежде и врачебном обслуживании. Военнопленными занимался специальный Центральный комитет по делам военнопленных при Главном управлении Российского общества Красного креста. Несмотря на тщательные приготовления, справиться с таким большим количеством пленных было трудно.
Пребывание в русском плену произвело сильное впечатление на словенцев, что было отражено в их воспоминаниях, опубликованных в тематическом номере журнала «Згодовински часопис» (Zgodovinski са8ор18) «Первая мировая война и словенцы»15. Из них можно узнать о жизни словенцев в плену от первых дней и до возвращения домой16. В воспоминаниях ничего не говорится о насилии русских солдат в отношении пленных, больше всего военнопленные переживали из-за того, что у них отнимали личные вещи и одежду. Детально описан путь от места пленения в тыл до лагерей. Он был необычайно долгим и тяжелым, прежде всего из-за плохого обеспечения питанием17. Военнопленные, сначала располагались в тылу фронта, в первую очередь на Украине, лагеря находились в пригороде Киева в Дарнице, а также под Москвой на перегоне Угрешская — Кожухово, куда они добирались после многодневных пеших маршей или по железной дороге, истощенные, в тяжелом физическом и психическом состоянии.
В этих лагерях пленные сначала регистрировались, властям сообщались личные данные и сведения о полковой принадлежности, однако из-за большого количества пленных удавалось опросить далеко не всех. Пленные, как только оказывались в лагере, получали возможность послать домой открытку или письмо. После регистрации они разделялись по группам в зависимости от чина и национальности, в соответствии с полученной информацией их отправляли в лагеря, где им подбирали род деятельности. Пленные офицеры, согласно Гаагской конвенции, пользовались теми же правами и привилегиями, что и офицеры страны, захватившей их в плен: они получали более сносные условия проживания, еже-
месячные выплаты и освобождались от работ. Русские власти соблюдали эти правила вплоть до Октябрьской революции18. К тому же русское Верховное командование издало особый указ, согласно которому немецких и австрийских солдат отделяли от славян и пленных из Эльзаса и Лотарингии. Пленные славяне получали более удобное жилье, одежду и продукты, а также пользовались большей свободой передвижения, в отличие от остальных, хотя пребывание в лагерях в значительной мере зависело от местных условий и от лиц, управляющих лагерями. Славянские и эльзас-ко-лотарингские пленные имели возможность присоединиться к военным частям и участвовать в военных операциях против Германии и Австро-Венгрии19.
Изначальное намерение оставить славянских пленных в европейской части России и обеспечить их улучшенными жилищными условиями так и не стало реальностью для большинства словенских пленных. По мере увеличения количества пленных возникали новые лагеря, в первую очередь, в европейской части России, а также в Сибири и Центральной Азии. Словенские военнопленные чаще всего писали из следующих городов: Москва, Киев, Уфа, Чистополь, Углич, Курган, Челябинск, Рязань, Рыбинск, Крас-ноуфимск, Красноярск, Омск, Петропавловск, Калуга, Ташкент, Казань20. В большей части лагерей для пленных сложились тяжелые условия существования. Люди жили в переполненных бараках, казармах, пустых школах и других неприспособленных для жизни зданиях. В лагерях действовали строгие правила и жесткий распорядок дня, передвижение было ограничено, обеспечение едой, одеждой и обувью — плохим. Часто словенские военнопленные сообщали о суровых климатических условиях, холодных зимах и сильных морозах, о высокой влажности и жаре летом: «зима была там очень тяжелой, обычно 36—40 градусов, а иногда доходило до минус 52»21. В 1915 г. русские власти начали широко использовать пленных на различных работах: на полях (особенно в весенние месяцы) на строительстве, на рудниках, где условия были очень тяжелыми и рабочий день длился по 12—18 часов22. Самые тяжелые условия сложились на строительстве железной дороги длиной 1438 км между Санкт-Петербургом и Мурманском (1915—1916 гг.), которую с весны 1915 г. и до осени 1916 г. строило около 70 тыс. военнопленных. Из них из-за плохого питания, болезней и тяже-
лых условий 25 тыс. погибло, около 32 тыс. заболело различными болезнями23. Использование пленных в качестве рабочей силы на Мурманской железной дороге было прекращено в октябре 1916 г. Тогда же изменилось и настроение писем военнопленных из России. В них говорилось об улучшении условий жизни, о более легкой работе у крестьян, а также о браках словенцев с русскими.
Русские власти в среде военнопленных проводили панславистскую пропаганду, связанную с призывом славянских и итальянских военнопленных в войска Антанты, больший успех пропаганда имела в среде чешских пленных. Также велась систематическая антигерманская и антисемитская агитация. Для «антигабсбургских» добровольцев славянского происхождения были организованы так называемые «пропагандистские» лагеря в Тюмени, в Царицыно — для чехов, в Одессе — для южных славян, в Кирсанове — для итальянцев. Те пленные славяне, которые не вступили в ряды славянских добровольцев, направлялись на тяжелые работы24.
После Октябрьской революции были сделаны попытки использовать пленных в качестве большевистских агитаторов. Октябрьская революция для военнопленных означала конец войны на Восточном фронте, но не конец войны как таковой. Первые пленные вернулись из России на родину зимой 1917—1918 гг. Ранее, при содействии Красного креста, в ходе двустороннего обмена вернулось около 22 тыс. тяжело раненых и 1 тыс. 226 инвалидов из числа австро-венгерских пленных25. После заключения в Брест-Литовске в марте 1918 г. сепаратного мира между Россией и Германией была провозглашена амнистия для военнопленных, которая, однако, не означала автоматического возвращения на родину. Согласно данным австрийского военного министерства, до 18 октября 1918 г. из русского плена вернулось 670 тыс. 508 пленных, только 27 % из них было доставлено организованно26. Возврат военнопленных из России австро-венгерские военные власти воспринимали с опаской. Прежде всего, они были озабочены тем, каким образом их быстро вернуть в строй, снова подчинить военному порядку и дисциплине и подготовить к новым подвигам в австро-венгерской армии. Кроме того, власти были озабочены возможными инфекционными заболеваниями, которые пленные могли занести в австрийский тыл, не доверяли вернувшимся из России словенцам и итальянцам из-за идеологической большевистской обработки, которой они подверг-
лись, и которая, по их мнению, явилась причиной вооруженных восстаний в австро-венгерской армии в 1918 г.
Возвращение на родину осложнилось еще больше, когда немецкая армия захватила Украину и территорию у Балтики, тем самым перекрыв пути передвижения по европейской части России. Путь увеличился, иногда из отдаленных сибирских лагерей нужно было пройти полмира, прежде чем вернуться домой. Переброска юго-славянских добровольцев была организованна из Владивостока, где их весной 1920 г. приняла югославская миссия. Через Панамский и Суэцкий проливы в Триест прибыли два корабля добровольцев. Возвращение домой для многих военнопленных стало новым испытанием, часто родственники их уже не ждали, они вернулись в новое государство, в новое гражданское окружение, которое к ним не благоволило, прежде всего, из-за страха перед распространением большевистских идей, с которыми пленные познакомились в ходе русских революций27.
Словенские солдаты на Балканском фронте
Словенские полки после начала Первой мировой войны были направлены на Восточный фронт, за исключением 4-го батальона цельского 87-го пехотного полка, который был послан на Балканский фронт. Кроме того, словенские солдаты служили во многих других подразделениях и в их составе воевали против Сербии и Черногории. Батальон цельского пехотного полка сталкивался с сербской армией на высотах Борине и Бьелины, в сентябре 1914 г. участвовал в боях при Ягодине и оставался на Балканском фронте на протяжении всего 1915 г. На Балканском фронте в течение первого (календарного) года войны в сербский плен попало от 60 до 70 тыс. австро-венгерских солдат, из них 20 тыс. славянского происхождения28. Сербия не была готова принять такое большое количество военнопленных, поскольку государство было в тяжелом экономическом положении. Из-за эпидемий инфекционных болезней сложилась критическая ситуация и в здравоохранении. У военнопленных отбирали все личные вещи, одежду и белье, помощь для них должна была поступить от австрийского Красного креста, который в Сербию посылал все необходимое, но часть этих посылок оставалась в «сербских руках»29. В сербском плену офицеров отделяли от солдат, и первые получали довольно сносные
условия жизни. Поскольку среди них было много врачей, власти использовали их для улучшения медицинского обслуживания как в армии, так и среди гражданского населения. Размещение военнопленных представляло большую проблему для сербов, которые для этих целей использовали любые свободные постройки. Поскольку количество рабочих значительно сократилось, их заменили пленные. Вопреки сербской цензуре и через решето австрийской цензуры прошло 70 % писем, в которых о Сербии и о жизни в плену сообщались неприглядные вещи.
По некоторым подсчетам, осенью в сербском плену оказалось около 40 тыс. австро-венгерских военнопленных, их количество значительно сократилось с конца 1914 г. из-за эпидемии тифа, туберкулеза, голода и мороза30. Австро-венгерские пленные в Сербии после наступления Центральных сил с 25 октября 1915 г. и далее, когда был издан указ об отступлении, были вынуждены вместе с сербской армией и гражданским населением бежать в Албанию. Отступило от 150 тыс.31 до 200 тыс.32 сербских солдат, на албанское побережье пришло 110 тыс. солдат и 2350 офицеров и военнопленных. В итоге на албанском побережье ожидали эвакуации на остров Корфу, в Бизерту, в Эпир и Солунь 140 тыс. беженцев33. Военнопленные отбывали в Италию и Францию. Итальянцы для временного размещения выбрали остров Асинара. Власти особо были озабочены эпидемией тифа и холеры. За восемь недель (с середины декабря 1915 г.) на Асинару было переправлено 24 тыс. австро-венгерских военнопленных, но из-за эпидемии холеры во время двухдневного пути 1527 человек умерло34. Около 16 тыс. пленных передали французским военным властям35. В числе военнопленных были 4 тыс. 874 серба, 3 тыс. 309 чехов, 2 тыс. 387 венгров, 2 тыс. 317 хорватов, 1 тыс. 393 немца, 897 румын, 443 поляка, 294 русских, 299 итальянцев, 187 болгар, 132 словака, 93 словенца, 50 турок, 9 греков36.
Словенские солдаты на итальянском фронте
Переломным моментом в словенском восприятии и понимании войны стало вступление в нее Италии 24 мая 1915 г. Бывшие некогда союзники открыли новый европейский фронт — Юго-западный. Протяженность итальянско-австрийского фронта была 600 км, он начинался у перехода Стельвио на швейцарско-итальянско-австрийской границе через Тироль, Крайну и Посочье до Адриати-
ческого моря. Самым важным участком итальянско-австрийского фронта был южный, который проходил через словенские этнические земли, чья протяженность составляла 90 км. Это был так называемый Сочанский фронт, австрийская защитная линия, которая начиналась с Ромбона (2208 м) и продолжалась по возвышенностям на левом берегу р. Соча, через Толминские перевалы, Баньские плато, верхнекраинские перевалы, Крас до впадения реки Тимав в Адриатическое море.
Австро-венгерскими войсками на р. Соча командовал генерал 5-й армии (позднее фельдмаршал) Светозар Бороевич фон Бойна, прозванный «сочанский лев». Командующим итальянскими частями был начальник главного штаба итальянской армии граф генерал Луиджи Кадорна, Сочанским фронтом командовали генерал граф Дука д'Аоста (3-я армия) и генерал Пьетро Фругони (2-я армия).
На Сочанском фронте произошло одиннадцать итальянских и одно австро-немецкое наступление, после чего фронт «ушел» со словенской территории. Одиннадцать сочанских битв итальянской армии не принесли желаемого успеха, в шестой сочанской битве (6 августа — 17 августа 1916 г.) были освобождены Горица и Добердобское плато. Ближе всего к военному успеху итальянская армия была в одиннадцатой сочанской битве (17 августа — 15 сентября 1917 г.), когда попыталась достигнуть решительных перемен на Сочанском фронте, и на Баньшском плато продвинулась приблизительно на 10 км вглубь австрийских позиций. Самое тяжелое сражение шло за гору Шкабриел, которая защищала вход в Випавскую долину. В битве за Шкабриел храбро сражались два словенских полка: цельский 87-й пехотный полк и люблян-ский 2-й горный стрелковый полк. Итальянский стратегический успех в одинадцатой сочанской битве на Баньшском плато представлял угрозу австрийской защите Сочанского фронта, и если бы наступление было продолжено, то фронту угрожал бы прорыв. Поэтому уже в ходе одиннадцатой битвы началась подготовка к австрийско-немецкому наступлению или к двенадцатой сочанской битве (24 октября — 27 октября 1917 г.). Из-за сокращения австрийских частей император Карл I просил о помощи своего военного союзника, немецкого императора Вильгельма II. План, названный «Истина в оружии» (^аТеп1геие), подготовил немецкий генерал Крафт фон Деллменсинген. Сражение должно было
происходить в верхнем течении реки Соча, между Бовецем и Тол-мином, козырем была внезапность, применение газа и неожиданные совместные акции пехоты и артиллерии. Была создана 14-я австрийско-немецкая армия, состоявшая из пятнадцати дивизий, подчиненных немецкому штабу, который возглавлял Крафт фон Деллменсинген, 100 тыс. солдат командовал Отто фон Белов. Австрийско-немецкой армии на р. Соча противостояла 2-я итальянская армия генерала Луиджи Капелло, территорию между Бовецем и Толмином защищал 7-й и 27-й корпус. Двенадцатая сочанская битва началась 24 октября 1917 г. в два часа утра, когда на итальянские окопы начало опускаться густое облако газа, при поддержке артобстрела. Его осуществляли 2 тыс. пушек и 1 тыс. минометов. После падения Бовеца, Кобарида, после тяжелых боев на Ромбо-не, захвата Стола, который открыл вход в Фурландскую низину и падения Матаюрья, когда нападающие легко стали пробираться по Надишским долинам, а генерал Бороевич начал наступление на Баньяшицы, оборона была прорвана. Командующий итальянской армией 27 октября приказал начать отступление на Тилмент (Тимаво), в последующие дни итальянская армия дошла до реки Пьява. Фронт между Италией и Австро-Венгрией отодвинулся от словенских территорий, в Посочье стала возвращаться жизнь, и началось восстановление разрушенных домов.
На Сочанский фронт прибыли и словенские полки. Уже в начале мая 1915 г. к границе с Италией отправились походные 17-й, 47-й, 97-й батальоны и 2-й боснийско-герцеговинский пехотный полк, постепенно на Сочанский фронт пришли все словенские полки, кроме 97-го пехотного полка, который состоял из солдат, набранных с прилежащих к фронту территорий. В наступлении они участвовали как на Сочанском фронте, так и на Тирольском. Полк "краньских Янезов" сражался, прежде всего, на территории верхнекраинских перевалов, а весной 1916 г. был направлен в качестве подкрепления на Тирольский фронт, где проходило большое весеннее наступление австро-венгерской армии. Полк участвовал также в июньском наступлении на итальянском фронте. Конец войны встретил снова в Тироле, где его солдаты попали в итальянский плен, откуда вернулись только в июне 1919 г. 47-й пехотный полк сражался на Итальянском фронте в области Крас и в Тироле, а также принимал участие в последней стадии наступле-
ния на Сочанском фронте. В ноябре 1917 г. он был на Тальяменто, а в ноябре 1918 г. на Монте Пертика, где встретил конец войны и распад монархии. Осенью 1915 г. на Сочанский фронт прибыл 87-й пехотный полк, который, как и 17-й полк, был послан в качестве подкрепления в Тироль весной 1916 г. После успешных сражений осенью того же года он вернулся на Сочанский фронт и отличился в десятой и одиннадцатой сочанских битвах.
Бои на Соче вывели из строя 1,5 млн человек (мертвых, раненых, плененных солдат), от этого числа убитых было 187 тыс. По некоторым данным в боях на Сочанском фронте погибло от 2 до 3 тыс. словенских солдат.
С открытием нового европейского фронта между Австро-Венгрией и Италией 23 мая 1915 г. появились новые военнопленные. В плен в Австро-Венгрию и в Германию попало около 600 тыс. итальянских солдат37. Почти четверть состояла из пленных, которые в Италии оказались после эвакуации из Албании, большая же часть попала в плен после шестого сочанского наступления в августе 1916 г. и позднее. В начале столкновений для содержания военнопленных использовали различные крепости (первая была Цитаделла ди Алессандрия), замки и казармы, позднее начали организовывать для них лагеря. При распределении пленных пытались учитывать их национальную принадлежность. Это было необходимо для того, чтобы избежать межнациональных столкновений, которые произрастали из ощущения напряженности и всеобщего национального подъема в государстве38. Таким образом, словенские военнопленные были отделены от немецких и венгерских. Офицеры жили отдельно от солдат, особо содержались дезертиры из австро-венгерской армии. Югославянские пленные, прежде всего, использовались в тылу. В городе Остуния в районе Апулия собрали пленных, которые выразили желание вступить в сербскую армию39. Набор добровольцев активизировался после римского конгресса угнетенных народов 10 апреля 1918 г., тогда югославянские офицеры и солдаты начали собираться в городе Ночера Умбра в провинции Перуджа. В итальянские или сербские военные части вступило 5% южнославянских военнопленных40.
После начала союзного наступления при Витторио Венето 24 октября 1918 г. проблема военнопленных получила драматическое развитие. В первые дни наступления итальянская армия
захватила 5 тыс. солдат, 30 ноября 1918 г. их было уже 50 тыс., на следующий день их число удвоилось. Перемирие между Италией и Австро-Венгрией привело к тому, что итальянские военные власти захватили отступающие австро-венгерские войска. Из 300 тыс. попавших в плен после перемирия (и в последние дни сражений на Пьяве) четверть составили австрийские немцы, остальные были славяне, румыны и итальянцы, около 30 тыс. из них погибло в итальянском плену.
О национальной принадлежности захваченных итальянцами австро-венгерских солдат мало данных. По данным Б. Храбака, например, во время июньского наступления на Пьяве между 14 и 30 июня 1918 г. в плен попало 3 тыс. 268 югославян, из них 688 словенцев, 2 тыс. 555 хорватов и сербов. Между 19 и 24 июля того же года — 1 тыс. 790 австро-венгерских южнославянских солдат, из них половина боснийцев41. Людевит Пивко полагает, что в итальянском военном плену в начале 1918 г. было 30 тыс. югославов42. Согласно доступным данным, после распада австро-венгерской армии в Италии было 400 югославянских офицеров и 50 тыс. южнославянских солдат43.
Казалось, что австро-венгерские военнопленные, которые были захвачены после подписания перемирия между Италией и Австро-Венгрией останутся ненадолго в плену, однако их пребывание там растянулось на десять месяцев44. Из Италии до 1 июня 1919 г. из 477 тыс. пленных домой вернулось около 90 тыс. солдат, которые пополнили уже новые национальные армии. Около 11 тыс. из них было освобождено на «очищенных» территориях, вернулось также 17 тыс. 633 инвалида и нетрудоспособных. К тому времени, согласно итальянским данным, в военном плену погибло 18 тыс. 049 пленных и 537 сбежало из плена45.
Словенцы в армиях Антанты
Словенцы сражались в составе итальянской и сербской армий. В армии Королевства Италия в качестве итальянских граждан служили словенцы из области Венецианская Словения. В сербскую армию словенцы вступали по собственному желанию и их называли добровольцами. Это были граждане Австро-Венгрии, которые в объединенном государстве словенцев, хорватов и сербов видели единственную возможность для свободного политического, наци-
онального, экономического и социального развития. Свое стремление добровольцы подкрепляли тем, что в Первой мировой войне с оружием в руках воевали против Австро-Венгрии46.
Добровольческое движение начало развиваться во время Балканских войн. Сразу после начала Первой мировой войны живущие в Сербии словенцы присоединились к сербской армии, что явилось результатом провозглашения Нишской декларации 7 декабря 1914 г., главной целью которой являлось государственно-правовое решение югославянского вопроса в Австро-Венгрии. Решение о вступлении в добровольческие отряды было рискованным, поскольку дезертирство из австро-венгерской армии считалось государственной изменой и каралось смертной казнью47. Словенские добровольцы в сербской армии служили в так называемых четнических отрядах, в составе которых участвовали в сражениях на горе Цер (16—20 августа 1914 г.) и в битве при Колубаре (15 декабря 1914 г.), в ходе которой 2 декабря 1914 г. от австрийской оккупации был освобожден Белград. В этих сражениях участвовало 12 тыс. добровольцев, 24 из них были словенцы, четыре из которых погибли48. Словенские добровольцы являлись частью отступающей зимой 1915—1916 гг. через Албанию на Корфу сербской армии и были направлены на Солунский фронт. Словенские солдаты попадали в сербскую армию и из русского плена, русские власти содействовали призыву словенских (южнославянских) военнопленных в сербскую армию.
Добровольческое движение развивалось также и в итальянском плену. Однако итальянское правительство не было склонно создавать добровольческие отряды из-за Лондонского договора и своих территориальных претензий. Под лозунгом «Борись против Австрии» подполковник Людевит Пивко 18 сентября 1917 г. открыл перед итальянской армией линию фронта для прорыва Тирольского фронта, но итальянцы не воспользовалась этим. Пивко создал подразделение из добровольцев, так наз. «Независимое подразделение Паолини (Пивко)», в котором служили военнопленные. В начале 1918 г. к отряду Пивко присоединились чешские военнопленные, и он был переименован в чешско-югославянский отряд. С апреля 1918 г. югославянский добровольческий батальон капитана Пивка насчитывал 33 офицера, из которых 12 были словенцами, 14 хорватами, 6 сербами и сремскими русинами49, и 910 солдат, из кото-
рых 130 были словенцами, 170 хорватами и 637 сербами. Батальон Пивка в первую очередь осуществлял разведывательную деятельность, участвовал также в последнем итальянском наступлении на Пьяве. После наступления батальон разоружили, и он отступил в Дубровник, где в феврале 1919 г. был включен во 2-й югославян-ский полк.
Под лозунгом «Восстань, Словения» развивалось добровольческое движение в среде словенских переселенцев в северной Америке. Южнославянские эмигранты уже 10—11 марта 1915 г. созвали конгресс в Чикаго, на котором потребовали освобождения юго-славянских народов от Австро-Венгрии и объединения с Сербией в единое государство. Не менее успешно работал и Югославянский комитет. Добровольческое движение достигло большого размаха, возможность воевать на Солунском фронте появилась после вступления в войну США. На фронт прибыли из Северной Америки 6 тыс. 243 добровольца, потом еще 2 тыс. Из них 27 были сло-венцами50. Из Южной Америки в качестве добровольцев прибыло 475 эмигрантов51. В добровольческое движение включились эмигранты из Новой Зеландии и Австралии52. В движение югославян-ских добровольцев, которые сражались на различных фронтах и в различных военных подразделениях, и под различным командованием было включено около 2 тыс. словенцев53.
3 ноября 1918 г. Австро-Венгрия после мощного наступления Антанты при Виттория Венето, на Вилла Джусти возле Падуи заключила перемирие. После провозглашения новых независимых государств — Польши, Чехословакии, Государства словенцев, хорватов и сербов — Австро-Венгерская монархия распалась. Большинство словенских полков к тому времени находилось за пределами словенских границ, словенские офицеры также были разбросаны по различным фронтам и полкам; 17-й пехотный полк был на тирольском фронте, 97-й пехотный полк на Украине, 87-й и 2-й горские полки находились на фронте у Пьявы. Словенские солдаты бывших австро-венгерских полков после возвращения вступили в народную стражу и создали ядро формирующейся словенской армии.
(Перевод со словенского Н.С. Пилько)
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Österreich-Ungarns letzter Krieg: 1914—1918. Bd. 2. Das Kriegsjahr 1915. Wien, 1931. Tabela 4.
2 Svajncer. J. Svetovna vojna 1914 -1918. Maribor, 1988. S. 31-32.
3 Music J. Ognjeni krst slovenskih fantov 1914: (ob petdesetletnici) // Kronika 13, zv. 2, 1965. S. 84.
4 Kuzmic F. Vojaki iz Prekmurja v Prvi svetovni vojni in njihova spominska obelezja // Pomur-je 1914-1920. Cakovec, Csaktornya, 2011. S. 224.
5 Rozman F. Generali in admirali slovenskega porekla v avstro-ogrski armadi v zadnjih letih habsburske monarhije // Vojaki iz slovenskega prostora na tujih tleh v preteklosti. Ljubljana, 2011. S. 299-306.
6 Rachamimov A. POWs and the Great War : captivity on the eastern front. Oxford, New York, 2002 (2011), S. 31.
7 Österreich-Ungarns letzter Krieg, VIII, beilage 37.
8 Данные Международного Красного креста cm. Wurzer G. Kriegsgefangenen der Mittelmächte in Russland im Ersten Weltkrieg. Tübingen, 2001. S. 22.
9 Wurzer G. Op. cit. S. 22.
10 Rachamimov A. Op. cit. S. 32.
11 Wurzer G. Op. cit. S. 22.
12 Rachamimov A. Op. cit. S. 44.
13 Wurzer G. Op. cit. S. 22-23. по Hautmann H. Geschichte der Rätebewegung in Österreich 1918-1924. Wien, Zürich, 1987.
14 Wurzer G. Op. cit. S. 22; Krammer A. Soviet Propaganda Among German and Austro-Hun-garian Prisoners of War in Russia, 1917-1921.
15 SvoljsakP. Prva svetovna vojna in Slovenci // Zgodovinski casopis 47. 1993. St. 2. S. 263-287; St. 4. S. 547-562.
16 Lican A. Spomini iz Sibirije. Dogodki slovenskega vojaka - ujetnika v svetovni vojni. Ljubljana, 1936; Muc M. Skozi Sibirijo. Zgode in nezgode slovenskega vojaka v svetovni vojni I, II. Ljubljana, 1933, 1934; Sest O. Enaintrideset in eden. Knjiga o vojnem ujetnistvu. Ljubljana, 1937; Grcar J. Preko morij v domovino. Celje, 1937; Grcar J. Deviska zemlja v krvi. Zapiski iz Sibirije. Celje, 1936; Grdina J. Stiri leta v ruskem ujetnistvu. Ljubljana, 1935; VadnjalL. Zapiski vojaka// Borec XLI, 1989. S. 1244-1395; Habe T. Pogled iz malega sveta.
17 Rachamimov A. Op. cit. S. 54.
18 Ibid. S. 55.
19 Ibid. S. 57.
20 Svoljsak P. Slovenci v primezu avstrijske cenzure // Velika vojna in Slovenci. Ljubljana, 2005. S. 109-127.
21 Oresic J. Moje dogodjaji in zivljenje o svetovni vojni od 27.7.1914 do 17.9.1920. Рукопись, хранится в: Zgodovinski institut Milka Kosa ZRC SAZU. S. 12.
22 Svoljsak P. Slovenci v primezu... S. 118-119.
23 Ibid. S. 112.
24 ÖSA, KA, AOK, Evidenzbüro 1917, Kart. 3748, Res. 4441. betreffs zwangsweiser Einreihung unserer Kfg. in das russische Heer. Sonderbericht. Slowenische Gruppe, 15.1.1917.
25 Rachamimov A. Op. cit. S. 191.
26 Ibid. S. 192-193.
27 VadnjalL. Op. cit. S. 1395.
28 Gorgolini L. I dannati dell'Asinara: l'odissea dei prigionieri austro-ungarici nella prima guerra mondiale. Torino, 2012. S. 23.
29 Ibid. S. 26.
30 Ibid. S. 53.
31 Brill's encyclopedia of the First World War. Boston, 2012. II. S. 896.
32 Mitrovic A. Serbia's Great War 1914-1918. London, 2007. S. 152.
33 Gorgolini L. Op. cit. S. 63.
34 Ibid. S. 77.
35 Tortato A. La prigionia di guerra in Italia: 1915-1919. Milano, 2004. S. 33.
36 Gorgolini L. Op. cit. S. 120.
37 Ibid. S. 18.
38 Tortato A. Op. cit. S. 37.
39 Hrabak B. Jugosloveni zarobljenici u Italiji I njihovo dobrovoljacko pitanje 1915-1918. Novi Sad, 1980. S. 55-60.
40 Ibid. S. 233.
41 Ibid. S. 30-31.
42 Ibid. S. 30.
43 Nasi vjetniki v Italiji / Slovenski narod. № 70. 22.03.1919.
44 Tortato A. Op. cit. S. 141-146.
45 Ibid.
46 Melik V. DR. Ernest Turk (Ljubljana 16.12.1895 - Ljubljana 21.2.1979) / Zgodovinski casopis 33 / 1979. №. 3. S. 473.
47 Ibid. S. 16.
48 Ibid. S. 19.
49 Hrabak B. Op. cit. S. 186.
50 Sekulic M. Slovenacki dobrovoljci u srpskim oslobodilackim ratovima 1912-1918. 2010. S. 32.
51 Ibid.
52 Turk E. Op. cit. S. 97.
53 Sekulic M Op. cit. S. 39-40.
♦ ♦ ♦
