CC BY
72
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
слову «толерантность», то слова «нетерпимость» и «толерантность» тоже не являются противоположными по смыслу. Остаётся единственно допустимый термин, противоположный толерантности, — это «интолерантность». Под интолерантностью нами будет пониматься чувствительность, восприятие внешних факторов, способность иммунитета вырабатывать антитела.
Интолерантность нужна для развития «своего», так как «своё» может развиваться в диалоге с «чужим», а поддержание этого диалога строится на взаимопонимании и взаимочувствовании. Терпимость воспитывает уважение к «чужому», не допускает посягательства на «чужое» и не снимает «чужое» как проблему, таким образом, она необходима для сохранения «чужого». Получается, что диалог, в котором развивается и «своё», и «чужое» при сохранении целостности, зиждется на интолерантной терпимости.
Библиографический список
1. Перцев, А. В. Идолы толерантности (разумное и инакомыслие) [Текст] / А. В. Перцев // Личность и мир. Философско-публицистический альманах. Вып. 10. Солидарность и толерантность против насилия. — М. : ООО «Северо-Принт», 2001. - 72 с.
2. Ферейра, Р. В лабиринте человеческих добродетелей и пороков [Текст] / Р. Ферейра // Личность и мир. Философско-публицистический альманах. Вып. 10. Солидарность и толерантность против насилия. — М. : ООО «Северо-Принт», 2001. — С. 23.
3. Лара, У. Злоключения слов-изгоев [Текст] / У. Лара // Личность и мир. Философско-публицистический альманах. Вып. 10. Солидарность и толерантность против насилия. — М. : ООО «Северо-Принт», 2001. — 72 с.
4. Минин, С. «Пермские боги» заговорили [Интернет-ресурс] // Независимая газета. URL://http://www.religion.ng.ru/ printed/222653 (дата обращения: 19.11.2011).
5. Романова, К. С. Толерантность: конформизм или милосердие [Текст] / К. С. Романова // Дискурс — Пи. Вып. 3: Дискурс толерантности в глобальном мире / Под редакцией
О. Ф. Русакова. — Екатеринбург : Изд-во УрГУ, 2003. — С. 16.
6. Фёдоров, В. Русская православная церковь и Всемирный совет церквей [Текст] / В. Фёдоров // Поиски единства: проблемы религиозного диалога в прошлом и настоящем / Науч. ред. А. Юдин. — М. : Изд-во ББИ, 1997. — С. 58.
7. Гречко, П. К. Различия: от терпимости к культуре толерантности : учеб. пособие [Текст] / П. К. Гречко. — М. : Изд-во РУДН, 2006. — С. 323.
8.Уоцлер, М. О терпимости [Текст] / М. Уоцлер / Перевод с англ. яз. И. Мюрнберг. — М. : Идея — Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. — С. 25 — 26.
9. Фойгель, А. М. Социальное зло [Текст] : монография / А. М. Фойгель / Предисловие Л. М. Карповой. — Омск : Изд-во ОмГПУ, 2001. — С. 75.
ФЕЛЬДЕ Виктория Геннадьевна, аспирантка кафедры философии.
Адрес для переписки: e-mail: felde86@mail.ru
Статья поступила в редакцию 01.12.2011 г.
© В. Г. Фельде
УДК 32.019.5 : 1 С. А. РЯБОВ
Омский государственный педагогический университет
СЛАВЯНОФИЛЬСКИЙ И ЗАПАДНИЧЕСКИЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ МИФЫ В РАМКАХ СОВРЕМЕННОГО РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
В российской истории большинство идеологических течений можно условно разделить на «славянофильские» и «западнические». Те иррациональные установки, которые исповедуют эти два непримиримых лагеря, автор обозначает как «славянофильский» и «западнический» политические мифы. В рамках данной статьи будет рассмотрено преломление «западнического» и «славянофильского» мифов применительно к политике реформирования российской системы образования. Автором также даются практические рекомендации по ведению эффективной информационной политики в рамках реформировании российской системы образования. Ключевые слова: реформирование российской системы образования, «западнический» образовательный миф, «славянофильский» образовательный миф.
В условиях становления информационного общества в рамках политической практики того или иного государства следует говорить о комплексной государственной информационной политике. Согласно Концепции государственной информационной политики (ГИП) — государственная информационная
политика представляет собой совокупность целей, отражающих национальные интересы России в информационной сфере, стратегических направлений их достижения, и систему мер, их реализующих, рассматривается в качестве важной составной части внешней и внутренней политики государства, охва-
тывающей все сферы жизнедеятельности общества. Ее долгосрочной и стратегической целью провозглашено построение демократического информационного общества [1].
В структуре ГИП принято выделять два главных аспекта: технологический и содержательный. Технологический аспект связан с техническими средствами передачи информации, содержательный же направлен на решение задач в социально-политической и духовной сферах жизни общества, воздействия на сознание людей и социально-политические отношения и процессы. На государственном уровне основой содержательного аспекта ГИП является такой феномен политической жизни, как идеология.
В рамках социально-политической мысли принято выделять такие виды идеологии как либерализм, консерватизм, социализм, анархизм, фашизм. По мнению автора, ни одна из выше перечисленных идеологий не может рассматриваться в качестве основы содержательного аспекта российской ГИП. Это связано с тем, что базовая идеология ГИП должна быть надстроечной, синтезировать в себе черты всех выше перечисленных направлений (кроме анархизма). А. А. Зиновьев обозначал такой тип идеологии как «сверхидеология» [2, с. 192]. По его мнению, такой сверхидеологией обладали лишь страны Запада и СССР.
Изучая специфику российской идеологии, как таковой, следует выделить её главную черту, суть которой — все современные российские идеологические течения (и даже течения внутри них самих) можно разделить на два практически непримиримых лагеря. Называть их можно по-разному: западники и славянофилы, либералы и национал-патриоты. Об этом своеобразии принято говорить с момента образования двух групп, а точнее сказать, кружков в общественно-политической мысли России первой половины XIX века. Можно говорить, что подобного рода разделение возникло раньше XIX столетия, и продолжается до сих пор. Соответственно, и сверхидеология современного российского государства должна органически сочетать эти два элемента.
Любая идеология, начиная с эпохи Просвещения, в противовес клерикализму обязательно включала в себя рациональный компонент. И сегодня любая идеология содержит в себе набор ценностей традиций, установок (иррациональный блок), так и набор логически выверенных конструкций, моделей и установок конкретных политических действий — рациональный блок. Автор обозначает иррациональный компонент как мифологический (от понятия политический миф — превращенная форма политического сознания, в котором знание и понимание фактов политики замещается образами, символами, вымыслами, легендами и верой в них). Второй компонент обозначается автором как научный.
В современных российских политических условиях мифологический блок состоит из двух подблоков — западнического и славянофильского. Оба данных мифа состоят из ряда зеркальных по отношению друг другу подмифов (мифологем). Так, славянофильский миф состоит из: 1) миф об особом пути России, 2) миф о мессианской роли России, 3) миф о необходимости жесткой централизованной власти («сильной руки»), 4) миф об общинном менталитете русского народа(православие, коллективизм, справедливость, соборность), 5) технократической миф. В интерпретации западников данные мифологемы принимают следующий вид: 1) миф о том, что Россия есть часть Запада и должна раз-
виваться исключительно по западным канонам, 2) миссия нести «вестернизацию» в «отсталые» регионы; 3) миф о демократии (децентрализации государственной власти), 4) миф о невежестве русского народа, 5) миф о вечной технической отсталости России [3, с. 122— 123]. Научный компонент состоит в рациональном решении такой проблемы, о которой в последнее время активно говорит высшее политическое руководство страны — модернизации. А. С. Ахиезер в работе «Модернизация и конфликт ценностей» выделяет три крупных компонента ценностей, которые присутствуют в социуме в процессе модернизации: ценностная, предметная и рефлективная модальности.
«Ценностная модальность определяется спецификой субъекта, его исторически сложившимися ценностями и целями, потребностями в их воспроизводстве. Предметная модальность связана со спецификой объекта, с фиксацией в культуре объективных, независимых от субъекта предметных закономерностей, с предметным познанием. Рефлективная модальность связана со способностью снимать противоречия между тем и другим, находить меру между субъектом и объектом, между ценностями и предметностью посредством изменения того и другого, в процессе саморазвития, углубления и расширения освоенного предметного мира, изменения ценностей и смыслов, культуры в целом, в процессе принятия решения, развития, саморазвития человека» [4, с. 33]. Именно эффективно выстроенная рефлективная модальность, во многом, и обеспечивает эффективность ГИП в периоды реформ.
Выделение славянофильского и западнического политических мифов в рамках современной политической идеологии присуще практически всем направлениям государственной политики, в том числе и политике реформирования современной системы российского образования.
К сторонникам поборникам «западнического» образовательного мифа, идеологам проводимой правительством образовательной политики можно отнести А. А. Пинского, М. А. Пинскую, Я. И. Кузь-минова, Л. Л. Любимова, И. Д. Фрумина, А. А. Адам-ского, А. Г. Каспржак, В. М. Филиппова. В самом начале разработки программы по реформе (модернизации) отечественной системы образования, она была активно подержана такими политическими партиями как СПС и «Яблоко», в то время еще имеющие фракции в Государственной Думе. Активными же противниками данной политики, защитниками и апологетами советской системы образования стали левые, представители партий КПРФ и «Справедливая Россия». Среди наиболее авторитетных и последовательных противников данной реформы можно выделить О. Н. Смолина, Г. А. Зюганова, Ш. В. Вердиханова, И. И. Мельникова, С. М. Миронова, С. Б. Переслегина, А. Фурсова и др.
В качестве зеркальных по отношению друг к другу мифологем в рамках «западнического» и «славянофильского» образовательных мифов следует выделить:
— миф о доступности образования;
— миф о качестве образования;
— миф о гармоничном развитии личности рамках образовательного процесса;
— миф о необходимости введения ЕГЭ;
— миф о необходимости вхождении в Болонский процесс;
— миф об автономных учреждениях.
«Западники» провозглашают доступность как
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
Размер групп, 2008-2010 гг. (%)
Название кластера 2008 2009 2010
«Выбросы» 7 3 1
Низкая успеваемость 29 26 36
Проблемы с ЕГЭ 25 24 30
Успешные школы 21 18 17
Нет данных 18 29 16
одну из главных целей в рамках реформирования системы образования. Эта доступность заключается в гарантиях получения образования самыми талантливыми представителями молодежи, в независимости от их социального статуса и происхождения. Сторонники «славянофильского образовательного мифа» говорят о том, что, так или иначе нынешняя реформа образования направлена на сокращение доступа к качественному образованию со стороны малообеспеченных слоев населения, и превращения его в прерогативу элиты. Данная тенденция при всем противодействии ей со стороны властей имела место быть еще в советское время. Так, в рамках исследования «Высшая школа как фактор изменения социальной структуры развитого социалистического общества» (1973—1975) было выявлено, что среди первокурсников советских вузов 31,2% студентов являлись выходцами из семей рабочих, из семей колхозников — 8,4%. На выпускных курсах, соответственно, 26,2%; 9,7 %; 61,5 % [5, с. 88].
С распадом СССР, с уходом с политической арены такого феномена, как Советская власть, в условиях тотального ухудшения жизни основной массы российского населения данная тенденция приобрела абсолютный характер. Так, среди выпускников средних (полных) школ Новосибирской области доля рабочих сократилась в 1998 году до 14,2% [6, с. 171]. При этом студентами вузов из них стало ~40% учащихся [6, с. 182].
Между тем, если рассматривать абсолютную степень доступности высшего образования в России, по данным РОССТАТа, в 2010 по сравнению с 1990-м число вузов(1114 против 514) и студентов (6 214 тыс. против 2 824 тыс. человек) выросло в 2 раза. Кроме того, сложной остается и ситуация с трудоустройством выпускников. Сегодня в России до 70% выпускников в дальнейшем не работают по специальности, непосредственно же по специальности, зачастую после долгих поисков устраиваются лишь порядка 15 — 20% выпускников [7, с. 92].
Миф о доступности образования напрямую связан с мифом о качестве образования. Следует констатировать, что качество современного российского образования, по сравнению с аналогичным советским уровнем, имеет достаточно низкие показатели. Так, по данным исследования PISA (Program for International Student Assessment), в 2002 году 15-летние российские школьники по уровню образования оказались на одном из самых последних мест по результатам исследования среди их сверстников из 32-х стран. Подобные показатели имеют школьники Латвии и Бразилии. О невысоком уровне российского высшего образования говорит тот факт, что в рейтинге ста лучших университетов мира от Times Higher Education нет ни одного российского вуза. Следует отметить также высокую степень рас-
слоение отечественного общего образования. В рамках исследования, проводимого Институтом развития образования НИУ ВШЭ в 2008 — 2010 годах, все российские школы были подразделены на три кластера. Главным критерием данной дифференциации являлись показатели результаты ЕГЭ, помимо этого также учитывались показатели результатов административно-контрольных работ (АКР), показатели успеваемости учеников, данные по качеству полученных аттестатов. Так, в его рамках все школы подразделятся на четыре кластера:
— выбросы — школы, не вошедшие ни в один из стрех стратегически выделившихся кластеров;
— школы с низкой успеваемостью — школы демонстрирующие результат ниже среднего;
— школы с проблемами в успеваемости — все показатели ниже среднего, кроме ЕГЭ;
—успешные школы — демонстрирующие результаты выше среднего (табл. 1) [8, с. 154].
К успешным школам (18%) относятся школы в областных центрах, зачастую со статусом лицея или гимназии. К неуспешным (~66%) относятся школы малых городов, и в особенности сельской местности (~90%). Эти данные подтверждают исследования М. К. Горшкова и Ф. Э. Шереги, в рамках которого они обозначают успешные школы как кластер № 8, а неуспешные — кластер № 1. В рамках кластера № 1 (неуспешных школ) 90% находятся в сельской местности [6, с. 178].
Сторонники «западнического» образовательного мифа под качеством понимают показатели успехов в образовательной деятельности в лидирующих образовательных учреждений. Так, А. А. Пинский предлагает производить финансовые вливания именно в наиболее успешные школы. Комплекс мер, предложенный сторонниками «западнического» славянофильского мифа, может привести к дальнейшему расслоению российского образования, меры же «славянофилов» могут привести к падению общего уровня качества.
Отсюда вытекает миф об автономных учреждениях. Поборники «западнического» образовательного мифа убеждены, что именно автономизация, способность самостоятельного распоряжения финансовыми средствами позволит образовательному учреждению наиболее эффективно предоставлять образовательные услуги. Сторонникам же «славянофильского» мифа претит сам термин «услуги» применительно к образованию, процесс же автоно-мизации же сравнивают с превращением образовательных учреждений в «коммерческие лавки».
В рамках мифа «о гармоничном развитии личности в рамках образовательного процесса» сторонники обоих мифов ставят одинаковые задачи, что система образования должна готовить личность, адаптированную в будущем информационном об-
Идеологемы «западнического» и «славянофильского» образовательных мифов
Идеологемы Западнический миф Славянофильский миф
Особенности отечественной системы образования Кризис отечественной системы образования необходимость ее реформирования согласно мировым (западным) образцам Уникальность отечественной системы образования, крайне осторожное внедрение в нее различных зарубежных стандартов и подходов
Равенство образовательных возможностей Механизмы формального доступа к образованию(число мест, ЕГЭ и др. ) Бесплатность и доступ к качественному образованию представителей беднейших и самых не защищенных слоев населения
Воспроизводство того или иного типа личности в рамках образовательного процесса Личность, ориентированная и подготовленная к жизни в современном обществе (потребитель) Гармоничная, всесторонне развитая личность, получающая фундаментальное образование; личность, готовая стать успешной в новом информационном обществе, где главными составляющими успеха становятся интеллект и когнитивные способности индивида
ществе. Однако они опять же абсолютно по-разному видят решение в данной задачи. «Западники» выступают за профилизацию образования в 10—11 классах, ибо учащийся в праве уже в этом возрасте выбирать направление своей будущей профессиональной деятельности. Именно такая профилиза-ция, по их мнению, в будущем позволит выпускникам быть успешными в рамках информационного общества. Сторонники «славянофильского» мифа, наоборот, убеждены, что молодые люди в возрасте 15—16 лет еще не готовы адекватно выбрать тот перечень профильных предметов, который окажется им действительно необходимым в дальнейшей жизни, и фундаментальное советское школьное образование как раз-то, что и обеспечит им успешность и конкурентоспособность в будущем информационном обществе. Автор (в том числе и на своем опыте) убежден в необходимости профилизации, это связано со значительными перегрузками учащихся. Так, в старших классах нагрузка составляет порядка 30 — 35 часов в неделю, при допустимой, согласно Трудовому кодексу РФ, — 24 часа.
Между тем ситуацию с автономизацией, профи-лизацией, когда в рамках образовательных стандартов в качестве обязательных для изучения предметов остаются только 3 предмета: «Россия в современном мире», «Физическая культура», «Основы безопасности жизнедеятельности» — автор считает недопустимой. В рамках старших классов в обязательном порядке должны изучаться предметы всех циклов. Речь должна идти об углубленности и часовой нагрузке учебных курсов.
Введение ЕГЭ и вхождение России в Болонский процесс, по мнению автора, лишь организационными преобразованиями и сами по себе не могут привести к кардинальному изменению в российском образовании. В качестве главных аргументов против данных изменений сторонники «славянофильского» мифа называют потерю российским образованием собственного лица (традиций российского образования), неспособность ЕГЭ быть адекватным измерителем знаний по гуманитарным дисциплинам. В качестве несомненных плюсов «западники» выдвигают снижение коррупции и возможность провинциальных выпускников поступить в столичные вузы, ЕГЭ, а также повышение международной академической мобильности студентов, и как следствие рост экспорта образовательных услуг.
ЕГЭ, по мнению автора, своей главной заявленной цели не достиг — коррупция переместилась на
другой уровень, о чем свидетельствуют многочисленные скандалы последних лет. Что касается гуманитарных дисциплин, то возможно два пути устранения недостатков:
— коррекция тестовых материалов;
— возможная добровольность ЕГЭ по гуманитарным дисциплинам.
Что касается Болонского процесса, по мнению автора, необходимо создать механизм автоматического перевода лучших выпускников магистратуры в бакалавриат, в особенности это должно касаться студентов, занимающих бюджетные места. Есть ряд специальностей, которые продолжают обучать студентов в рамках специалитета.
Рассмотрев, каким образом преломляются западнический и славянофильский политический мифы в рамках образовательной политики, при проведении реформы образования следует выделить следующие идеологемы:
— идеологема об особенности отечественной системы образования;
— идеологема о равенстве образовательных возможностей;
— идеологема о воспроизводстве того или иного типа личности в рамках образовательного процесса.
Преломление данных идеологем в рамках западнического и славянофильского образовательного мифов происходит следующим образом: (табл. 2).
Все выше сказанное позволяет сделать следующие выводы:
1. Основой содержательного информационной политики того или иного государства является надстроечная (сверхидеология) идеология.
2. В российских условиях подобного рода сверхидеологии будет состоять из двух взаимосвязанных иррациональных составляющих (мифов): западнического и славянофильского.
3. Данное положение вещей характерно для большинства направлений российской внутренней и внешней политики.
4. Сосуществуют и активно противоборствуют друг с другом западнический и славянофильский мифы и в рамках политики по реформированию российской системы образования, имея при этом «зеркальные» по отношению друг к другу точки зрения на одни и те же проблемы.
5. Только разумное сочетание идей, принципов и механизмов, предложенных сторонниками «славянофильского» и «западнического» образовательного мифов, способно обеспечить эффективность как реформирования российской системы образования
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
в частности, так и всей государственной образовательной политики в целом.
Библиографический список
1. Концепция государственной информационной политики Российской Федерации [Электронный ресурс]. Одобрена на заседании Комитета Государственной Думы по информационной политике и связи 15 октября 1998 года. Одобрена на заседании Постоянной палаты по государственной информационной политике Политического консультативного совета при Президенте Российской Федерации. — Режим доступа : http://www.nbuv.gov.ua/law/98ru-gip.html (дата обращения 15.03.2012).
2. Зиновьев, А. А. Идеология партии будущего [Текст] / А. А. Зиновьев. — М. : Алгоритм, 2003. — 240 с. — ISBN 5-92650119-9.
3. Рябов, С. А.Славянофильский и западнический политический миф в современной российской идеологии [Текст] / С. А. Рябов // Наука и общество: проблемы современных исследований : в 3 ч. — Ч. 2. Государственное и муниципальное управление и политика ; под ред. д-ра филолог. наук. А. Э. Еремеева. — Омск :Изд-воНОУВПО «0мГА»,2010. — С. 118 — 125. — Библиогр.: с. 125.
4. Модернизация в России и конфликт ценностей [Текст] / А. С. Ахиезер, Н. Н. Козлова, С. Я. Матвеева ; под общ. ред.
С. Я. Матвеевой. - М. : ИФ РАН, 1994. - 250 с. - ISBN 5-20101852-1.
5. Ханнанова Д. Х. Социальное неравенство в системе высшего образования советского и постсоветского российского общества [Текст] : дис. ... канд. социолог. наук 22.00.04 : защищена 30.06.2005 : утв. 19.12.2005 / Ханнанова Диляра Хатипов-на. — Казань, 2005. — 178 с. — Библиогр.: с. 163- 176. — 61 0522/420.
6. Модернизация российского образования: проблемы и перспективы [Текст] / Под ред.М.К. Горшкова и Ф. Э. Шереги. -М. : ЦСПиМ, 2010. - 352 с. - ISBN 978-5-98201-038-4.
7. Попов, А. М. Образование и наука: прошлое, настоящее и будущее (каким оно видится) [Текст] / А. М. Попов. - Омск : Изд-во ОмГУ, 2008 - 608 с. - ISBN 978-5-7779-0944-2.
8. Пинская, М. А. Школы, эффективно работающие в сложных социальных контекстах [Текст] / М. А. Пинская, С. Г. Ко-сарецкий, И. Д. Фрумин // Вопросы образования. - 2011. -№ 4. - С.148- 177. - Библиогр.: с. 176- 177.
РЯБОВ Сергей Александрович, соискатель по кафедре истории, социологии и политологии.
Адрес для переписки: e-mail: rsarad@mail.ru
Статья поступила в редакцию 27.08.2012 г.
© С. А. Рябов
Книжная полка
ББК 87.4/М69 Михайлов, К. А. Логика : учеб. для вузов по гуманитар. направлениям и специальностям для бакалавров / К. А. Михайлов. - М. : Юрайт, 2012.-1 о=эл. опт. диск (CD-ROM). - (Бакалавр. Углубленный курс). - (Электронные учебники издательства «Юрайт»). - ISBN 978-5-9916-1841-0.
Настоящий учебник — первая часть учебно-методического комплекса, в который также входит практикум. Учебник является обобщением многолетнего педагогического опыта автора — профессионального логика-методиста. Он написан в концептуально новой «программной парадигме», соответствующей основным образовательным тенденциям современного информационного общества: интерактивности, системности и междисциплинарности, ориентации на практическое применение фундаментальных знаний, развитие гибкого, креативного, нестандартного мышления и т. п. В учебнике, написанном живым, доступным языком, со множеством примеров и наглядных иллюстраций логических принципов (в том числе в классическом стиле «научного остроумия»), оригинальным образом осуществлен принципиальный синтез «фундаментально-теоретического» и «популяризаторского» подходов к науке, жанровый синтез книги для чтения и традиционного университетского учебника. Логика — в контексте ее исторических судеб в XXI веке — рассматривается в органическом единстве трех ее сторон: фундаментальной теоретической науки, практического «искусства мыслить» и мировоззренческой по сути дисциплины, формирующей образованную и нравственную личность. Ряд материалов учебника носит эксклюзивный характер (в частности, в области философии логики и логической парадоксологии) и публикуется в широкой печати впервые на русском языке. Соответствует Федеральному образовательному стандарту высшего профессионального образования третьего поколения. Для студентов гуманитарных специальностей; поклонников красоты науки; всех интересующихся логикой, теорией аргументации, нестандартным мышлением. Учебник может быть использован на философских факультетах в качестве вспомогательного пособия или книги для чтения.
ББК 87.4/К43 Кириллов, В. И. Логика : учебник/ В. И. Кириллов, А. А. Старченко. - 6-е изд., перераб. и доп. -М. : Проспект, 2011. - 233 с. : а-рис. - Библиогр. : с. 228. - Предм. указ.: с. 229-232. - ISBN 978-5-392-01792-8.
В учебнике, подготовленном в соответствии с Гос. образовательным стандартом для юридических вузов, учтены особенности преподавания курса логики студентам высших юридических учебных заведений. Использованы материалы из области правовых наук, показано значение логических законов, приемов и операций в работе юриста. Даны литература, предметный указатель и перечень логических символов. Издание является шестым, переработанным и дополненным. Учебник может быть использован не только студентами-юриста-ми, но также студентами других гуманитарных специальностей.
