CC BY
270
благодаря рациональной обработке и оформлению текста, мистический опыт способен быть передан другому. В подобном контексте становится не беспочвенной идея того что, иррациональное может выступать не как противоположность рационального, а как то, что может быть рационализировано. Мистический опыт, как переживание, практически полностью иррационален, но в процессе оформления текста он постепенно рационализируется. Здесь иррациональное можно понимать как «еще-не-рациональное. Подобная взаимосвязь рационального и иррационального ясна. Субъект познания сначала стоит перед проблемой, скрытой от него иррациональным. Однако, используя средства познания, непознанное переходит в область познанного. Еще-не-рациональное становится рациональным, т.е. абстрактным, логически и понятийно выраженным, — познанным объектом. Но с мистическим опытом познать объект не достаточно. Нужно пережить этот опыт. Мистический опыт можно рационализировать, но разум — это не творческое начало, а скорее гармонизирующее. В самой логичной сфере именно мистический опыт добывает первым новое знание.
До тех пор, пока мистический опыт не оформляется в текст, нужды в логике нет. Поэтому большинство мистиков ею не пользуются, а апеллируют непосредственно к результатам мистического опыта. Когда эмоциональная напряженность ослабевает, привыкший к рассуждению человек начинает искать логические основания для того опыта, который пережил. Парадоксы, которые, кажется, разрешает его логика, на самом деле являются парадоксами мистицизма и той целью, которая, как он чувствует, должна быть достигнута, если логика желает согласия с мистическим опытом.
Иррациональным в мистическом опыте, помимо самого опыта, выступают не только механизмы такого рода познания, но и его объекты. Духовная жизнь не поддаётся полному и исчерпывающему логическому анализу именно потому, что она, в большей степени, обладает иррациональными законами.
Библиографический список
1. Толстиков, В. А. Взаимоотношение рационального и иррационального в мистическом опыте : дис. ... канд. философ. наук / В. А. Толстиков. — С. 11. [Электронный ресурс]. — URL: http://www.bookshunt.ru/b45980 (дата обращения: 08.28.2011).
2. Краткий философский словарь / А. П. Алексеев [и др.] ; под ред. А. П. Алексеева. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва : ТК Велби, Проспект, 2004. — С. 318
3. Андерхилл, Э. Мистицизм [Электронный ресурс]. — URL: http://psylib.kiev.ua/ (дата обращения: 05.17.2008).
4. Философский энциклопедический словарь / гл. редакция : Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. — Москва : Сов. энциклопедия, 1983. — С. 1001.
5. Ницке, Д. Язык символов и символизм языка в творчестве Ф. Ницше [Электронный ресурс]. — URL: http://www.nietzsche. ru/look/DNitske.php#02 (дата обращения: 07.25.2010).
6. Степанчук, Ю. А. Проблема мистического текста. Интерпретация и невыразимость [Электронный ресурс]. — URL: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/46547 (дата обращения: 07.25.2010).
СУРКОВ Денис Владимирович, аспирант кафедры философии.
Адрес для переписки: e-mail: Stig_13_666@mail.ru
Статья поступила в редакцию 15.12.2011 г.
© Д. В. Сурков
УДК 1408 В. Г. ФЕЛЬДЕ
Омский государственный педагогический университет
СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ «ТЕРПИМОСТЬ» И «ТОЛЕРАНТНОСТЬ»
Статья посвящена проблеме толерантности, под которой автор понимает культурообразующую категорию. Путем сравнительного анализа слова «толерантность», синонимичных ему слов и антонимичных автор приходит к выводу, что западное понятие толерантности не сводимо к русской терпимости. Терпимость даёт возможность развития своего и чужого, в то время как толерантность свое не развивает, а за чужим оставляет право быть чужим.
Ключевые слова: своё, чужое, толерантность, терпимость, фанатизм, интолерант-ность.
Актуальность темы толерантности обосновать можно, приведя следующие факты: последние десятилетия проблематика обострилась в связи с явлениями терроризма, нетрадиционных религиозных движений, расизма и др. Сегодня толерантность представлена как универсальный термин, применимый ко всем сферам социальной, экономической, политической, духовной сторон общества. В Рос-
сии, равно как и во всем мире, ежегодно проходят десятки конференций, «круглых столов», конгрессов, занимающихся проблемами толерантности. Общая тенденция проявления интереса к феномену толерантности направлена на практическое применение. Большинство публикаций, посвящённых толерантности, понимают её как панацею от болезней современного общества, таких как экстремизм
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
и фанатизм. Разработаны программы преподавания основ толерантности в школе и курсы лекций по основам толерантности для вузов. Основы толерантности закреплены в международных (Декларация принципов толерантности ЮНЭСКО от 16 ноября 1995 г.) и федеральных (Межведомственная программа Правительства РФ 2000 г. по содействию развитию толерантности) документах.
Но, несмотря на столь бурный интерес, концепция толерантности остаётся невыстроенной. Парадоксальность ситуации состоит в том, что толерантность, отрицающая полемику как форму взаимоотношений с «чужим», сама вокруг себя создаёт полемику. А. В. Перцев обвиняет научное сообщество в нетолерантном исследовании толерантности, говоря, что «истинный учёный знает, что никакой толерантности в мышлении проявляться не может. И никакого инакомыслия просто не существует» [1, с. 25]. Далее, А. В. Перцев предлагает учёным пересмотреть свою позицию в отношении к данному феномену, указывая на то, что «толерантность XXI века требует не перевода борьбы в иную плоскость, а разрешения конфликта путём понимания и себя и Другого. Причём начинать это понимание учёному нужно с себя» [1, с. 26].
Отношение современного сообщества к феномену толерантности включает в себя негативную, позитивную и нейтральную тенденции развития, так же как и сама толерантность воспринимается как негативное, позитивное и нейтральное отношения к «чужому». Автором статьи толерантность понимается как призма мировоззрения. Как любая другая призма, толерантность искажает действительность, преломляя её под разными углами. Но кроме этого, толерантность сама оказывается преломленной призмами «чужих» мировоззрений. Три направленности в отношении к толерантности и в толерантном отношении будут рассмотрены ниже с попыткой снятия оценочных суждений, то есть с попыткой толерантно подойти к феномену толерантности. Под понятие «чужой» подходит чужой человек, чужой образ жизни, чужая идеология, чужая культура, в общем, чужой субъект, обладающий инаковостью по отношению к своему.
Разными учёными, мыслителями, идеологами и исследователями толерантность в зависимости от контекста может пониматься как идеология, как ценность, как добродетель, как образ жизни, как способ взаимодействия между людьми, как парадигма, как форма межсубъектных отношений. Так же существует весьма специфическое понимание толерантности, как, например, у Р. Ферейра, который определяет её следующим образом: «это некий акт, благодаря которому моя внутренняя энергия переходит на другой объект...это моя собственная энергия, которую я как бы отчуждаю от самого себя, так сказать, «вшиваю» её в другого, ожидая такого же ответного дара» [2].
Автором данной статьи толерантность понимается как культурообразующая категория. И образует она именно современную культуру. Сегодняшняя реальность, сопроводимая тенденциями интеграции, глобализации, мультикультурализма, плюрализма и др., ставит общество перед необходимостью признания за толерантностью культурообразующей роли.
Само понятие толерантности возникло ещё в древности и означало «допустимое отклонение веса каждой золотой или серебряной монеты от стандарта. ловкие правители стали нарочно портить монету, а разницу класть в карман» [3, с. 55].
В научный оборот «термин был введён в 1953 году английским иммунологом Т. Медоваровым для обозначения терпимости иммунной системы организма к пересаженным инородным тканям» [3, с. 56]. Термин «толерантность» сильно эволюционировал, но примеры его корыстного применения встречаются и в современном мире. Нынешние «ловкие правители», пользуясь толерантным отношением к себе, устанавливают тоталитарный режим на микроуровне. Этот факт подтверждает рост и распространение тоталитарных сект, что влечёт за собой негативное восприятие толерантности определённой частью мыслителей. Первые в ряду отрицательно настроенных — православные священники, которые выступают против введения уроков толерантности в школе. «Под толерантностью понимается нравственный нигилизм, индифферентность к различным порокам, религиозной истине, ценностям» [4]. Толерантность может быть обусловлена отсутствием собственной позиции, а потому и проявляется в равнодушии к иной. Крайне негативное проявление толерантность, со слов К. С. Романовой, получает на Западе в форме конформизма: «конформизм — это морально-политический термин, обозначающий приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка вещей, господствующих мнений» [5].
Но всё же большинство исследователей воспринимают толерантность как положительную общемировую тенденцию. Из курса мировой истории нам известно стремление папы римского и всей католической церкви к собиранию иных конфессий и земель в лоно католической церкви. В эпоху, определявшуюся религиозным фанатизмом, церковь выражала это стремление прямым, физическим, кровавым путём. Современность же, заданная верховенством права, идеями консолидации и мира, не допускает ни насильственного освоения «чужого», ни физического уничтожения «чужого». Потому вполне обосновано поведение западно-католического священства, которое воспевает толерантность как основополагающий принцип любых культурных и, в частности, религиозных взаимодействий. Православное священство, мыслящее в западном ключе объединения церквей, тоже воспевает принцип толерантности как условие становления интегративной церкви. «Всемирный совет церквей обязан добиваться такой степени единения в вере и в основах канонического устройства между церквами. помочь церквам создать необходимые условия для созыва общехристианского собрания, которое могло бы говорить от имени всех христиан» [6].
По мнению П. К. Гречко, «толерантность — это культура положительного, даже поощрительного отношения к различиям, это, более конкретно, коммуникативная открытость другому, Другому» [7]. И, наконец, крайне положительная оценка содержится в отождествлении толерантности с добродетелью, наряду с высшими формами проявления духа человеческого. В результате перед нами предстаёт достаточно колоритная картина, в которой толерантность охватывает все оценочные тона от отрицательного до положительного. Сложнее дело обстоит с описанием нейтральной позиции толерантности и нейтральной позиции по отношению к толерантности. Выходит, что А. В. Перцев прав, и научное сообщество ещё не способно нейтрально описывать, исследовать, раскрывать, объяснять те или иные явления.
Итак, в литературе можно выделить три подхода к пониманию толерантности: 1) толерантность
как сознательное или бессознательное подавление в себе «чужого»; 2) толерантность как невосприимчивость и нечувствительность в отношении «чужого»; 3) принятие позиции «чужого», открытость для диалога с «чужим». Нами намеренно не используются синонимы толерантности, потому как, по мнению автора, в различении близких по значению слов лежит причина столь неоднозначной оценки явления толерантности.
Многие исследователи по умолчанию используют терпимость и толерантность как тождественные понятия. Другие сначала указывают на то, что аналогом латинскому слову <^о1егапаа» служит русское слово «терпимость», и далее в рассуждения о толерантности вклинивается слово «терпимость», и суть рассуждений при этом не меняется, таким образом, доказывая рассуждениями тождественность терминов.
Бытует мнение, что толерантность подразумевает активную позицию субъекта, его деятельное и принимающее начало, а терпимость мыслится как пассивность субъекта, смирение. Отсюда следует необходимость различения значений русского слова «терпимость» и латинского «толерантность». В противном случае же окажется, что обвинения в адрес толерантности по поводу ее нечувствительности и невосприимчивости окажутся обоснованными. И в самом деле, понятие терпимости иное по отношению к толерантности. Нетолерантно со стороны толерантности присваивать иной термин без признания инаковости.
Авторитетный исследователь толерантности М. Уоцлер даёт классификацию возможностей толерантности: «1) религиозная терпимость, 2) позиция пассивности, 3) моральный стоицизм, 4) открытость в отношении других, любопытство, 5) восторженное одобрение различий» [8]. Исходя из этой классификации, терпимость соотносится с толерантностью как часть с целым, как одна из ее возможностей. А книга М. Уоцлера, посвящённая толерантности, называется в русском варианте «О терпимости», хотя сам он эти понятия разводит. Таким образом, погрешности перевода могут искажать концепцию автора.
Мы же полагаем, что терпимость, принятая христианством за добродетель, проявляется тогда, когда субъект чувствует/ощущает боль, дискомфорт как результаты внешнего воздействия. Он осознаёт воздействие «чужого» на себя, и, проделав работу над собой, а значит преобразившись, терпит. А понятие толерантности, пришедшее в философский дискурс из медицины, где она (толерантность) означала нечувствительность и невосприимчивость к внешним воздействиям, как положительным, так и отрицательным, требует от субъекта допущения существования «чужого». Иначе говоря, как можно терпеть боль, если ты её не чувствуешь? Но человек всё же терпит, так как толерантное сознание рождает необходимость толерантного отношения к воздействию, распознанному как «чужое».
Рассмотрим другие проявления толерантности, используемые в литературе как схожие ей понятия, — это «тождественность», «индифферентность», «веротерпимость», «невмешательство», «ненасилие».
Так как в науке не выработаны взаимоотношения слова «толерантность» с близкими по смыслу словами, в понимании термина наблюдаем путаницу. Например, сводя в некоторых случаях толерантность к невмешательству, общественность делает оговорку, что идея невмешательства не работает,
когда речь идет о терроризме, нацизме и т.д. Такие перегибы социального движения требуют как раз вмешательства.
Также «толерантность» имеет множество антонимов, таких как «нетерпимость», «экстремизм», «интоллерантность», «фанатизм». Самым эмоционально и содержательно нагруженным нам представляется «фанатизм». В понятие фанатизма входят его разновидности: религиозный, политический, экономический, этнический, спортивный. Фанатизм — это абсолютное отрицание бытия «чужого», признание своей позиции как единственно верной, исступление, доведенное до неспособности субъекта к рефлексии. Но антоним фанатизму вовсе не толерантность, «абсолютной противоположностью фанатизма является неверие, относительной — индифферентизм» [9].
Толерантность заявляет себя как противовес, альтернатива развитию фанатизма в его частных случаях — тоталитаризма (политический); фашизма, нацизма (этнический аспект); ортодоксии (религиозный аспект); монополии (экономический аспект); фан-клубов (спортивный).
Однако, как оказалось, фашизм истребим только силой и принуждением. Остальные виды фанатизма снимаются аналогично. История знает попытки противопоставить толерантность, сотрудничество и соглашение угрозе фашизма. Но, как мы знаем, Лига наций развалилась, мирные договоры не вступили в силу, а так и остались на бумаге. Толерантность, поспевающая к обломкам самоуничтожения фанатизма, не представляет оппозиции для экстремистских направленностей в обществе.
Ценность толерантности возникает как попытка ответить на фанатизм. Толерантность сама по себе не имеет ценности. Толерантность — это заблаговременный отказ «чужому» в освоении. Отношения толерантности не допускают процесса освоения, это позиция, заранее отчуждённая, выстроенная на уважении, терпении и дистанцировании «чужого» от «своего». «Чужой», воспринимаемый толерантно, никогда не сможет стать «своим», так как его уважают как «чужого» и предполагают за ним равенство прав как за «чужим». Необходимость толерантности как формы межсубъектных отношений обусловлена наличием разрушительных стремлений: конкуренции, соперничества, победительства и доказательства. Толерантность лишь притупляет или приостанавливает взаимоуничтожение противостоящих начал. И последнее: если фанатизм тяготеет к уничтожению всего «чужого», выходит, толерантность убивает «своё»? Но толерантность только снимает оппозицию «своё — чужое».
Организм, не воспринимая введённые антитела, при этом не погибает. Толерантность обеспечивает мирное сосуществование своих органов и чужих, никоим образом не влияя на их сущность. Толерантность не имеет, в отличие от фанатизма, разрушительного действия. Но и к созиданию толерантность тоже не способна. Из всего этого следует вывод, что слова «фанатизм» и «толерантность» не являются антонимами. Они лежат в разных плоскостях и не поддаются сопоставлению. А значит, решение проблемы фанатизма разного рода в лице толерантности оказывается несостоятельным. Термин «экстремизм» принадлежит плоскости фанатизма, а значит, также не является антонимом по отношению к термину «толерантность».
Слово «нетерпимость» есть антоним к слову «терпимость», а так как «терпимость» не синоним
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
слову «толерантность», то слова «нетерпимость» и «толерантность» тоже не являются противоположными по смыслу. Остаётся единственно допустимый термин, противоположный толерантности, — это «интолерантность». Под интолерантностью нами будет пониматься чувствительность, восприятие внешних факторов, способность иммунитета вырабатывать антитела.
Интолерантность нужна для развития «своего», так как «своё» может развиваться в диалоге с «чужим», а поддержание этого диалога строится на взаимопонимании и взаимочувствовании. Терпимость воспитывает уважение к «чужому», не допускает посягательства на «чужое» и не снимает «чужое» как проблему, таким образом, она необходима для сохранения «чужого». Получается, что диалог, в котором развивается и «своё», и «чужое» при сохранении целостности, зиждется на интолерантной терпимости.
Библиографический список
1. Перцев, А. В. Идолы толерантности (разумное и инакомыслие) [Текст] / А. В. Перцев // Личность и мир. Философско-публицистический альманах. Вып. 10. Солидарность и толерантность против насилия. — М. : ООО «Северо-Принт», 2001. - 72 с.
2. Ферейра, Р. В лабиринте человеческих добродетелей и пороков [Текст] / Р. Ферейра // Личность и мир. Философско-публицистический альманах. Вып. 10. Солидарность и толерантность против насилия. — М. : ООО «Северо-Принт», 2001. — С. 23.
3. Лара, У. Злоключения слов-изгоев [Текст] / У. Лара // Личность и мир. Философско-публицистический альманах. Вып. 10. Солидарность и толерантность против насилия. — М. : ООО «Северо-Принт», 2001. — 72 с.
4. Минин, С. «Пермские боги» заговорили [Интернет-ресурс] // Независимая газета. URL://http://www.religion.ng.ru/ printed/222653 (дата обращения: 19.11.2011).
5. Романова, К. С. Толерантность: конформизм или милосердие [Текст] / К. С. Романова // Дискурс — Пи. Вып. 3: Дискурс толерантности в глобальном мире / Под редакцией О. Ф. Русакова. — Екатеринбург : Изд-во УрГУ, 2003. — С. 16.
6. Фёдоров, В. Русская православная церковь и Всемирный совет церквей [Текст] / В. Фёдоров // Поиски единства: проблемы религиозного диалога в прошлом и настоящем / Науч. ред. А. Юдин. — М. : Изд-во ББИ, 1997. — С. 58.
7. Гречко, П. К. Различия: от терпимости к культуре толерантности : учеб. пособие [Текст] / П. К. Гречко. — М. : Изд-во РУДН, 2006. - С. 323.
8.Уоцлер, М. О терпимости [Текст] / М. Уоцлер / Перевод с англ. яз. И. Мюрнберг. — М. : Идея — Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. — С. 25 — 26.
9. Фойгель, А. М. Социальное зло [Текст] : монография / А. М. Фойгель / Предисловие Л. М. Карповой. — Омск : Изд-во ОмГПУ, 2001. — С. 75.
ФЕЛЬДЕ Виктория Геннадьевна, аспирантка кафедры философии.
Адрес для переписки: e-mail: felde86@mail.ru
Статья поступила в редакцию 01.12.2011 г.
© В. Г. Фельде
УДК 32 019 5 : 1 С. А. РЯБОВ
Омский государственный педагогический университет
СЛАВЯНОФИЛЬСКИЙ И ЗАПАДНИЧЕСКИЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ МИФЫ В РАМКАХ СОВРЕМЕННОГО РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
В российской истории большинство идеологических течений можно условно разделить на «славянофильские» и «западнические». Те иррациональные установки, которые исповедуют эти два непримиримых лагеря, автор обозначает как «славянофильский» и «западнический» политические мифы. В рамках данной статьи будет рассмотрено преломление «западнического» и «славянофильского» мифов применительно к политике реформирования российской системы образования. Автором также даются практические рекомендации по ведению эффективной информационной политики в рамках реформировании российской системы образования. Ключевые слова: реформирование российской системы образования, «западнический» образовательный миф, «славянофильский» образовательный миф.
В условиях становления информационного общества в рамках политической практики того или иного государства следует говорить о комплексной государственной информационной политике. Согласно Концепции государственной информационной политики (ГИП) — государственная информационная
политика представляет собой совокупность целей, отражающих национальные интересы России в информационной сфере, стратегических направлений их достижения, и систему мер, их реализующих, рассматривается в качестве важной составной части внешней и внутренней политики государства, охва-
