CC BY
152
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2012. № 5
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
А.В. Пищулин, ассистент кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета МГУ*
слабое, или неудавшееся, государство: теоретическая постановка проблемы
В статье обсуждаются различные подходы к проблеме неудавшегося, или слабого, государства, до сих пор не являвшейся предметом научного исследования в рамках отечественной теории государства и права. Рассматриваются те аспекты неудавшегося государства, которые как явления представляются актуальными для понимания сущности современного государства.
ключевые слова: государство; неудавшееся государство; современное государство; государство как технология.
This article discusses various approaches to the problem of failed or weak state which was not a subject of scientific research in domestic theory of state and law until now. It analyses those aspects of failed state which as a phenomenon can be of current interest for understanding the essence of modern state.
Keywords: state; failed state; the essence of modem state; state as technology.
Проблема неудавшегося и слабого государства (понятия «неудавшееся» и «слабое» используются для целей данной статьи как синонимичные) до сих пор не являлась предметом исследования в рамках отечественной теории государства и права. Более того, можно утверждать, что неудавшееся государство как актуальное состояние некоторых современных государств лишь эпизодически обсуждается в отечественных науках, которые так или иначе пытаются осмыслить государство как явление.
В отличие от отечественной науки понятие «неудавшееся государство» является предметом острых и неослабевающих дискуссий зарубежных авторов вот уже более 15 лет. Было бы опрометчиво утверждать, что неудавшееся государство должно стать предметом теоретического осмысления только лишь потому, что оно является предметом исследования зарубежных ученых, занимающихся анализом процессов развития современной государственности. Прежде всего состояние неудавшегося государства непосредственно затрагивает
* apischul@gmail.com
актуальные проблемы развития и понимания государства как политико-правового явления. В отличие от классификации внешних форм и описания только лишь формальных признаков государства (которые, несомненно, важны, однако порой в известном смысле безосновательно превалируют в современной теории государства и права) оно продолжает в определенных аспектах дискуссию о сущностных чертах современного государства.
Через, казалось бы, сугубо политические и ситуативные характеристики некоторых государств, называемых «неудавшимися», можно попытаться увидеть общие проблемы, характерные для современного государства. Представляется, что в рамках теории государства и права нецелесообразно рассматривать проблему неудавшихся государств с точки зрения частных политических процессов в конкретном государстве, пытаясь описывать локальную расстановку сил, действия тех или иных конкретных лиц в политическом процессе, как это в основном делают западные исследователи феномена неудавшегося государства. Задача теории государства и права здесь видится в попытках выявления общих сущностных черт и проблем неудавшихся государств, которые в свою очередь выводят нас на обсуждение состоятельности формальных признаков государства, которыми теория описывает государство как явление.
Если попытаться дать типичную характеристику неудавшегося государства, то под ним понимают неспособность государства осуществлять присущие ему функции, выполнять обязательства перед населением данного государства. Неудавшееся государство характеризуется неэффективностью исполнительной власти, местного самоуправления, а также слабо развитой структурой государственных учреждений, что выражается в невозможности поддерживать правопорядок, осуществлять минимальные социальные функции и задачи государства, как, например, медицинское обслуживание или общее обязательное образование, развитие инфраструктуры. Неудавшееся государство прежде всего понимается как некое состояние, процесс и континуум, в рамках которого государство становится все менее и менее способным осуществлять свои функции1. Неудавшееся государство соответственно понимается как государство, не выполняющее свой «социальный контракт» с гражданами, на основании которого государство обязано предоставлять социальные блага гражданам, а взамен граждане обязаны подчиняться действующему правопорядку, а также регулярно платить налоги2.
Другой подход к пониманию неудавшегося государства прежде всего акцентирует свое внимание на неспособности некоторых государств предоставлять гражданам определенные политические блага и
1 Giorgetti C. Principled approach to state failure: International community actions in emergency situations. Boston, 2010. P. 43.
2 Ibid. P. 47.
права, осуществлять свои властные полномочия, применять в случае необходимости меры государственного принуждения3. Можно сказать, что в рамках данного подхода главным признаком неудавшегося государства является дисфункция публичной государственной власти, которая не может осуществлять свои традиционно ей предписываемые задачи.
Первый описываемый подход к неудавшемуся государству называют «локковским», имея в виду, что государство видится «поставщиком» определенных услуг гражданам, который в силу своей слабости перестал осуществлять свои социальные и экономические функции. Второй упомянутый выше подход называют «веберовским», исходя из того что в политологии понимание государства в качестве института, обладающего монополией на насилие и средства принуждения, связывают с определением государства, данным М. Вебером. Соответственно неудавшееся государство в этом аспекте суть крах государственной власти, который выражается в утрате безопасности в государстве, контроля над территорией, а также в «приватизации» государственной власти, реализующейся по факту сепаратистами, преступными группировками и сообществами4.
Можно в определенной мере согласиться с такой классификацией подходов к неудавшемуся государству. Но также есть еще один подход к сущности неудавшегося государства, который исходит из того, что главным его признаком является массовое нарушение прав человека, являющееся главным показателем отсутствия эффективных моделей управления в государстве5. «Концепция неудавшегося государства, — утверждают некоторые авторы, — если и может быть полезной, то только в контексте обеспечения безопасности человека. Мы полагаем, что человекоцентристский подход стимулирует всеобъемлющий анализ проблем возможности совместной жизни людей в таких государствах»6.
Тем не менее, несмотря на все попытки определить, что же такое неудавшееся государство, поиски различных методологических подходов к этому явлению, исследователи отмечают, что при всей злободневности и актуальности данной проблемы никакого единого и устоявшегося определения так и не найдено. Авторы, относящиеся скептически и негативно к попыткам выделять неудавшиеся государства
3 Rotberg R.I. Failed states, collapsed states, weak states: causes and indicators // State failure and state weakness in time of terror / Ed. by R.I. Rotberg. Wash. (D.C.), 2003. P. 2
4 См.: Баутин А.А. Процессы политической фрагментации в Афганистане: проблемы и противоречия (1992 — 2009 гг.): Автореф. дис. ... канд. полит. наук. Воронеж, 2010. С. 11.
5 Mutharika P.A. The role of international law in the twenty-first century: An African perspective // Fordham Intern. L. J. 1995. Vol. 18. P. 1706.
6 Boas M., Jennings K.M. Insecurity and development: the rhetoric of "failed state" // Eu-rop. J. Dev. Res. 2005. Vol. 17. N 3. P. 389.
как политико-правовой феномен, утверждают, что данное понятие по-прежнему неопределенно и является объектом множества ненужных спекуляций7.
Очевидно, что проблема отнесения того или иного государства к неудавшимся является весьма сложной в силу размытости критериев, которыми необходимо руководствоваться при принятии решения о том, какие государства называть неудавшимися. Традиционно к неудавшимся принято относить современные признанные международным сообществом государства, которые имеют, однако, серьезные проблемы в своем функционировании и которые лишь по формальным признакам можно считать государствами. При этом есть точка зрения, что государства, уже распавшиеся в ХХ в., можно в определенной мере также считать неудавшимися. Здесь приводят в пример СССР, Чехословакию, Югославию, а также еще ряд федеративных государств8, но данный подход не получил поддержки среди исследователей, занимающихся проблемами неудавшихся государств.
Перечни неудавшихся государств уже составляются в течение последних десяти лет. Так, перечень неудавшихся государств в 2011 г. выглядел в следующей последовательности: Сомали, Чад, Судан, Конго, Гаити, Зимбабве, Афганистан, ЦАР, Ирак, Кот д'Ивуар9. Конечно же необходимо оговориться, что любые такие перечни хоть и дают общее представление о том, какие государства являются неудавшимися, однако носят дискуссионный и относительный характер, в силу того что при составлении таких перечней можно пользоваться различными параметрами и соответственно получать различный результат.
Как видно из приведенного выше перечня и из научных исследований, африканский континент традиционно считают основным регионом распространения данного типа государств. Эйфория, зачастую безосновательная, которую испытывали лидеры африканских государств по поводу обретенной независимости, сперва удачно маскировала неокончательное становление африканских государств. Противоречия между претензиями на суверенитет и реальной невозможностью контролировать территории государств, расположенные вдали от крупных городов, были фундаментальными, чтобы их можно было скрывать слишком долго. В результате начали проявляться патологии африканских государств, которые теперь так очевидны: элиты, которые так много крадут у своих государств, что трудно вообще говорить о какой-либо экономике этих государств; вопиющее неравенство и распределение всех государственных ресурсов в пользу относитель-
7 Patrick S. "Failed" states and global security: empirical questions and policy dilemmas // Intern. Stud. Rev. 2007. Vol. 9. P. 647.
8 Defunct federalisms: critical perspectives on federal failure / Ed. by E. Kavalski. Abingdon, 2008.
9 The fund for peace (on line): URL http://www.fundforpeace.org/global/?q=fsi2011
но маленькой группы городских жителей; отсутствие государственной власти на довольно обширных территориях некоторых государств10.
«Неудавшееся государство» не является характеристикой, присущей исключительно африканским государствам. Например, С. Басу так описывает Непал: «Примерно половина жителей Непала живет за чертой бедности, Непал является одной из беднейших и неразвитых стран мира. Это позволяет задать вопрос. Как до сих пор правящей элите удавалось сохранить контроль над населением, лишенным элементарных экономических и социальных благ? Ответ на этот вопрос требует понимания идеологии и исторических особенностей развития данного государства»11.
Проблему неудавшихся государств можно назвать в известном смысле переходящей от одного государства к другому близлежащему государству. Специфика негативных явлений, происходящих в одном государстве, неизбежно в свою очередь влияет на соседние государства. Соответственно социальная и политическая напряженность на определенных территориях, кроме того, осложненная зачастую этническими противоречиями, вовлекает целые группы государств в состояние нестабильности.
«Так, например, гражданская война в Либерии, очевидно, ускорила процессы разрушения в Сьерра-Леоне (и наоборот), поток беженцев, вызванный беспорядками в Сьерра-Леоне, представляет явную опасность для Гвинеи. Нигде, однако, "заразность" разрушения государства не была так наглядно представлена как при быстром распространении этнического насилия из Руанды в восточный Конго в качестве последствий геноцида в Руанде»12. Также государства Южной Азии, такие как уже упоминавшийся Непал, а также Бангладеш, Пакистан и Шри-Ланка, относятся к категории неудавшихся. Сюда же относят и ряд государств на постсоветском пространстве. Помимо этого неудавшимися считают некоторые государства Южно-Тихоокеанского региона: Соломоновы острова, Науру, Республику Островов Фиджи, Папуа — Новую Гвинею13.
Неудавшееся государство — не единственное понятие, которое используется для описания государств в состоянии нестабильности. Так, предлагаются различные классификации таких государств. Выделяют, например: 1) собственно «неудавшееся государство» (failed state), которое терпит неудачу по всем направлениям государственности; 2) «очень слабое (хрупкое) государство» (very weak (fragile) state),
10 Herbst J. States and power in Africa. Comparative lessons in authority and control. Princeton. 2000. P. 254.
11 Basu S. Paradise lost?: state failure in Nepal. PA, USA, 2010. P. 11.
12 Lemarchand R. The Democratic Republic of Congo: from failure to potential reconstruction // State failure and state weakness in time of terror. P. 35.
13 Reilly B., Wainwright E. The South Pacific in Making states work: state failure and crisis ofgovernance. Tokyo, 2005. P. 122-142.
которое имеет все-таки больший контроль над своей территорией, нежели неудавшееся государство, однако весьма слабое в осуществлении своих экономических функций; 3) «слабое государство» (weak state), имеющее серьезные недостатки, но способное осуществлять государственное принуждение; 4) «слабо-сильное государство» (strong-weak state), т.е. неспособное в должной мере поддерживать внутренний правопорядок, однако довольно успешное в других аспектах деятельности14. Данная классификация неудавшихся государств представляется спорной прежде всего в связи с очевидной размытостью предлагаемых критериев. Если по тем или иным признакам можно считать то или иное государство неудавшимся или слабым (используя это понятие как синонимичное неудавшемуся), то более дробная классификация таких государств видится малопродуктивной для научных целей.
Неудавшееся государство имеет существенные проблемы с функционированием государственной власти: по мнению исследователей, государственная власть в таких государствах реализуется не в полной мере. Фактически механизмом управления здесь являются некие сети, состоящие как из представителей государственной власти, так и из лиц, принимающих по факту властные решения, однако не являющихся официальными представителями государства. Такие сети проникают во все важные аспекты деятельности государства, при этом механизм их функционирования остается неформальным и даже порой неясным. Безусловно, лоббизм, попытки разных политических сил влиять на принятие государственных решений имеет место и в более успешных, так называемых сильных государствах. Однако при наличии более эффективной государственно-правовой практики: формально установленных, структурированных и бесперебойно функционирующих государственных органах, четкой и ясной системе права, реализующейся во всем государстве и имеющей влияние на все общество, такие неформальные сети не имеют решающего влияния и тем более не могут узурпировать монополию на государственное при-нуждение15.
Крах государства должен пониматься как трансформация публичной власти во власть, принадлежащую частным лицам и фрагментиро-ванную. Частные лица намеренно ослабляют государственную власть с целью собственного обогащения16. Государственные должностные лица хоть и пытаются создать в неудавшемся государстве подобие современной государственности, но создаваемый государственный ап-
14 Paul T. V. State capacity and South Asia's perennial insecurity problems // South Asia's weak states: understanding the regional insecurity predicament / Ed. by T.V. Paul. Calif., 2010. P. 6-7.
15 Closson S. Post-soviet state weakness: legacies of informal networks and troubled transitions in Persistent state weakness in the global age. Farnham, 2009. P. 38.
16 Armstrong A., Rubin B.R. The Great Lakes and South Central Asia in Making states work: state failure and crisis of governance. Tokyo, 2005. P. 83.
парат становится лишь инструментом для продолжения «выкачивания ресурсов» из государства, причем не без внешней помощи17. К сожалению, парадокс ситуации заключается еще и в том, что население данных государств зачастую принимает такое положение вещей как нормальное и никакого общественного импульса для каких-либо конструктивных перемен власть, как формальная, так и неформальная, не получает. В свою очередь те, кто непосредственно получают экономическую выгоду от ослабленного государства, заинтересованы в сохранении статус-кво и даже не пытаются инициировать те или иные процессы, которые бы способствовали улучшению функционирования государственной власти.
Отличительным признаком неудавшихся государств являются не только социальные проблемы, дефекты функционирования государственной власти, но и гражданские войны, которые носят затяжной характер. «Мировые политические процессы серьезным образом повлияли на количество гражданских войн в мире. Тогда как гражданские войны всегда были признаком международной системы отношений, их значительная активизация после 1945 г. явилась в значительной мере результатом изменения динамики международных отношений»18.
До Второй мировой войны довольно сильным по своим материальным ресурсам государствам удавалось эффективно и быстро подавлять гражданские войны и этнические противоречия. Ситуация кардинально поменялась в связи с появлением довольно большого количества постколониальных государств. Эти государства с довольно слабым аппаратом управления и принуждения, в частности с неэффективными ресурсами, предназначенными для ведения военных действий, втягивались в продолжительные вооруженные конфликты. Немаловажным фактором здесь являлась и «холодная война», когда в борьбе за политическое влияние эти неудавшиеся государства обращались за помощью к одной из сторон «холодной войны», что незамедлительно вовлекало в конфликт и противоборствующий лагерь. Вряд ли можно сказать, что с распадом СССР и прекращением «холодной войны» проблема гражданских войн была решена. В гражданских войнах на той или иной стороне принимают участие соседние государства. Данная ситуация по-прежнему порождает затяжной и постоянно возобновляемый характер войн в слабых государствах19.
Гражданские войны как характеристика неудавшихся государств выявляют проблему контроля над территорией в таких государствах или, если ставить вопрос шире, в определенной мере уязвимым оказывается признак территориального деления государства вообще. Если государ-
17 Basu S. Op.cit. P. 21.
18 Hironaka A. Neverending wars: the international community, weak states and perpetuation of civil war. Cambr., 2005. P. 41.
19 Ibid. P. 45-52.
ственная власть фактически не осуществляет контроль на значительной части территории государства, особенно в регионах, отдаленных от крупных городов, если оказывается, что границы между государствами по факту являются размытыми, если с территории одного государства нелегально, в значительном количестве и бесконтрольно прибывают люди из другого государства, то можно ли с уверенностью утверждать, что такие государства обладают признаком территориальности?
Еще одним аспектом проблемы неудавшихся государств является вопрос о том, почему, собственно, возникли такие государства. Вновь созданные государства «глобального юга» обладали исторически беспрецедентным уровнем защиты согласно Уставу ООН, принятому в 1945 г. Благодаря принципам самоопределения и суверенитета государств, установленным международным правом, эти государства смогли позиционировать себя в качестве самостоятельных на международном уровне, несмотря на то что их границы были весьма условны, достижение ими уровня государственности было под сомнением, особенно в сельских регионах, и стояла проблема нехватки модерни-зационного базиса. Защита этих государств получила новый импульс в процессе конфликта Запада и Востока, когда обе сверхдержавы поддерживали свои вассальные государства, предоставляя им свою военную и дипломатическую поддержку20.
Международная система отношений после 1945 г. напрямую поддерживала и способствовала созданию и увеличению количества слабых государств. Без учета данного фактора просто невозможно объяснить процессы, происходящие в этих государствах. Соответственно при анализе сущности слабых государств вряд ли возможно применять те же критерии, которые используются для понимания тех государств, которые принято называть сильными и развитыми.
«Переход от колоний к государству был слишком резким. Структуры управления не возникали медленно путем адаптации к местным особенностям и культуре. Скорее, поспешные попытки сформировать государственный аппарат зачастую включали в себя "оптовый импорт" практик управления по западному образцу. Эти слабые государства желали как можно быстрее перенять стиль управления от западных государств, что позволяло им выглядеть более легитимно как на внутренней, так и на внешней арене»21. «В любом случае, какими бы высокопарными ни были его претензии и какими бы красочными ни были символы, которыми оно украшало себя, государство оставалось практически не имеющим отношения к жизни. На фоне почти всеобщей безграмотности зачастую сама идея абстрактного единства была непостижима —
20 Debiel T., Pech B. State formation and persistent hybridity in Africa: reflections from a development and conflict perspective in Persistent state weakness in the global age. Farnham, 2009. P. 131.
21 Hironaka A. Op.cit. P. 12.
тем более что представления о политической власти по-прежнему были переплетены с традиционными понятиями о власти религиозных и магических авторитетов, которые были ближе к повседневной жизни, чем государственные бюрократы»22. Сложилась ситуация, при которой государства с более устойчивой государственно-правовой практикой способствовали искусственному созданию, а в настоящий момент пытаются поддерживать функционирование неудавшихся государств.
Неоднозначным видится и вопрос о том, удастся ли исправить положение и устранить дисфункции в неудавшихся государствах. С одной стороны, некоторые полагают, что неудавшиеся государства предзаданы в качестве таковых и не стоит питать необоснованных иллюзий по поводу их перехода в разряд успешных государств. «Когда "универсальная франшиза" внедряется некоторым образом в однородное общество, существуют разумные надежды на успех, даже если общий уровень развития местного электората достаточно низок. Но когда различные национальные группы, существенно различающиеся по внешнему облику, этничности, культуре, языку и уровню развития, интегрируются в единую политическую систему, провал представляется неизбежным»23. Исходя из такой логики, неудавшиеся государства вообще не были и не будут адаптированы к государственной практике в силу исторически сложившихся этнических и племенных факторов.
С другой стороны, учитывая, что неудавшееся государство суть некое динамическое состояние, то возможно предположить, что восстановление или выход на новый качественный уровень в таких государствах все-таки возможен. «Не существует никаких типично африканских государств, специально адаптированных под африканские обстоятельства или особенным образом возникших из доколониальных протоинститутов. Скорее, существует набор функций, которые необходимо осуществлять для поддержания согласованности и эффективности государственного строительства где бы то ни было»24. Государства в состоянии слабости нестатичны, поэтому это состояние можно предотвратить или значительно улучшить. Ни в коем случае нельзя полагать, что неудавшиеся или слабые государства навсегда обречены оставаться таковыми25.
Среди сторонников восстановления государственности слабых государств взгляды на этот процесс также различаются. С одной стороны, говорят о так называемом «либеральном империализме». Этот подход заключается в том, что западные государства как образцы успешной демократии обязаны принести стабильность и процветание в неудавши-
22 Кревельд М., ван. Расцвет и упадок государства. М., 2006. С. 404.
23 South West Africa (Ethiopia v. South Africa; Liberia v. South Africa) (Second Phase), Sep. Op. Judge ad hoc Van Wyk, 1966 // I.C.J.Rep. 1966. 67. Para 40.
24 Zartman W. Introduction: posing the problem of state collapse // Collapsed states: the disintegration and restoration oflegitimate authority / Ed. by W. Zartman. Boulder, 1995. P. 6-7.
25 RotbergR.I. Op.cit. P. 10.
еся государства. Акцент при этом делается на либеральных ценностях, демократии, рыночной экономике, образцах поведения в гражданском обществе, которые необходимо усвоить гражданам слабых государств. С другой стороны, подход «реалистический» заключается в том, что нужно вмешиваться во внутренние проблемы слабых государств как можно меньше. Так, гуманитарные интервенции должны осуществляться только в случае крайней необходимости, и приоритетом в этом случае являются не общечеловеческие ценности, а необходимость оградить сильные, развитые государства от опасностей и негативных явлений, присущих неудавшимся государствам26.
Несмотря на то что проблема неудавшегося государства и пути восстановления этих государств уже давно анализируются в зарубежной литературе, утверждать, что понятие «неудавшееся государство» как объективная научная проблема разделяется всеми учеными, исследующими соответствующие страны, было бы преувеличением. «В современном мире нет и не может быть универсальных моделей развития, одинаково пригодных для всех стран и народов, как бы кому-то этого ни хотелось. Даже нормативно идеальные образцы политического, социального и экономического устройства нельзя механически имплантировать в среду, которая к этому не готова»27. В связи с этим критики концепции «неудавшегося государства» утверждают, что она носит политико-идеологический, сугубо оценочный характер. Она призвана оправдывать зачастую спорную и небезупречную внешнюю политику США, а также так называемые гуманитарные интервенции. Поэтому попытка называть какое-либо государство неудавшимся, а также пытаться классифицировать такие государства противоречит основным, базовым принципам современного международного права28. «США как супердержава предлагает доктрину "неудавшегося государства" параллельно с официальной американской идеологией "свободного предпринимательства", которые должны распространяться с помощью политики США по всему миру»29. Концепция неудавшихся государств или «неконтролируемых государств» (rogue states) слишком расплывчата, и под нее можно «подгонять» любые страны, неугодные США, под предлогом необходимости становления легитимных режимов, распространения демократии в слабых государствах. Эта концепция приобрела особую тенденциозность после объявленной так назы-
26 Andersen L. Dilemmas of international engagement in fragile states // Fragile states and insecure people: violence, security and statehood in the twenty-first century. Gordonsville, 2007. P. 31-36.
27 Политический атлас современности. Опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств / Под ред. А.Ю. Мельвиля. М., 2007. С. 12.
28 Akpinarli N. Developments in international law, Vol. 63: Fragility of "failed state" paradigm: a different international law perception of the absence of effective government. Leiden, 2010. P. 87-90.
29 Richardson H.J. Failed state, self determination and preventive diplomacy: colonist nostalgia and democracy expectations // Temp. Intern. Comp. L. J. 1996. Vol.10. P. 25.
ваемой «войны с террором» после терактов 11 сентября 2001 г. Как ни парадоксально, США сами приобретают черты этих неконтролируемых государств, против которых ведется борьба, США становятся «неконтролируемой сверхдержавой»30.
Помимо того, что некоторые полагают, что концепция неудавшегося или слабого государства — вариант идеологии для позиционирования некоторых направлений внешней политики США, есть точка зрения, что и исследование, и анализ этой проблемы с научных позиций является явно тенденциозным. Во время холодной войны исследовательские программы зачастую финансировались США, таким образом, можно проследить связь между внешнеполитическими позициями США и академическими исследованиями. Сначала было сконструировано понятие «третьего мира», а уже позднее понятие «неудавшихся государств», и определенная необъективность, явная предвзятость с целью создать негативный образ ряда стран представляется критикам концепции слабых или неудавшихся государств очевидной. Изначально задается некая тенденция сравнения институциональных возможностей постколониальных государств с развитыми западными государствами. Соответственно отрицание государственности постколониальных государств берет свое начало из сравнения этих государств с особенностями и признаками государства в странах Запада, но при этом совершенно игнорируется тот факт, что западный опыт государственного строительства имеет гораздо более длительную историю31. «Вместо попытки сформировать объективные суждения интеллектуальный дискурс научного сообщества, изучающего международные отношения, в частности взаимоотношения Севера и Юга, насыщен имперскими представлениями, которые являются предзаданными»32.
Другой, не столь критический взгляд на понятие «неудавшееся государство» заключается в том, что подход к пониманию государства, опираясь лишь на западные образцы, к сожалению, не дает представления об особенностях развития государств, называемых неудавшимися, а фактически является «негативистской точкой зрения», в том смысле что исследует то, чем государство не является33.
С одной стороны, действительно, нельзя не принимать во внимание тот факт, что понятие «неудавшееся государство» или «слабое государство», возможно, отражает процесс становления государства в некоторых странах. Ведь те государства, которые сейчас принято на-
30 Chomsky N. Failed states. The abuse of power and assault on democracy. New York, 2006. P. 108-109.
31 Biglin P., Morton A.D. Historicising representations of "failed states": beyond the Cold war annexation of social sciences // Third World Quart. 2002. Vol. 23. N 1. P. 59-63.
32 Doty L.R. Imperial encounters: the politics of representation in North-South relations. Minneapolis, 1996. P. 166.
33 Hill J. Beyond the other? A postcolonial critique of "failed state" thesis // African Identities. 2005. Vol. 3. N 2. P. 148.
зывать развитыми, тоже пришли к своему сегодняшнему состоянию не одномоментно, а в результате довольно долгого и зачастую противоречивого развития. Исходя из этого встает вопрос: зачем давать негативные характеристики государствам, не обладающим столь внушительным опытом формирования государственного аппарата? С другой стороны, упреки в тенденциозности можно предъявить и противникам концепции неудавшегося государства, которые заключаются в том, что они чрезмерно симпатизируют этим слабым государствам. Критики категории «неудавшегося государства» пытаются отрицать весь опыт западной государственности, который, несмотря на всю свою противоречивость, выражающуюся в чрезмерном и все более растущем контроле за жизнью человека почти во всех ее аспектах, предлагает довольно эффективные модели общественного развития, в отличие от обсуждаемых неудавшихся государств.
Концепция «неудавшихся, или слабых государств» позволяет выявить некоторые новые аспекты классических теоретико-правовых проблем. Проблема неудавшихся государств актуализирует проблему функций государства, а точнее динамики и практической реализации функций государства, которые видятся здесь не в статике и не в попытках лишь их классифицировать, а в попытке дать оценку эффективности действий государства. Примеры неудавшихся государств отчетливо иллюстрируют всю противоречивость попыток воплотить то, что называется функциями и задачами государства в зависимости от различных факторов: политических, экономических и социальных. Теоретико-правовая проблема функций и задач государства не является только лишь заранее заданной схемой тех действий и мероприятий, которые обязано осуществлять современное государство, а довольно сложным комплексом политических и организационно-управленческих решений, которые те или иные государства вынуждены принимать в текущих реалиях.
Не менее остро проблема слабых государств актуализирует и вопрос о сути современного государства. Можно ли понимать государство исключительно как некую совокупность признаков? Отражает ли этот набор признаков то явление, которое сейчас признается в качестве государства? Формальный подход к государству подразумевает лишь некую теоретическую схему, определенный род долженствования, зачастую не реализуемого на практике. Такой подход к государству можно назвать описательным: вместо того чтобы объяснять, как государство функционирует, он просто отсылает к неким общим признакам, не объясняющим сущность государства, и не замечает ряд факторов, которые непосредственно на него влияют34. Этот нормати-
34 Kreijen G. State failure, sovereignty and effectiveness: legal lessons from the decolonization of Subsaharan Africa. Leiden, 2004. P. 52-54.
вистский подход повлиял на современную систему международного права и усилил отрицание социологических элементов государства, что выразилось в признании лишь «формально юридизированных» государств, чье существование базируется только на представлении о том, что эти государства должны существовать. Но теперь, когда некоторые из этих государств фактически разрушились, очевидно, что этот позитивистский подход к государственности не может дать адекватного ответа на вопрос, почему эти территориальные образования до сих пор признаются в качестве государств35.
Представляется, что проблема здесь не только в формальном, позитивистском подходе к пониманию современного государства. Дискуссии о неудавшемся государстве, возможно, выявляют понимание современного государства как механизма, набора неких технологических критериев и параметров, которые успешно функционируют при соблюдении определенных условий. Проблема современного государства, его происхождение и становление, видится не продуктом классических теорий, будь то договорная, патриархальная, классовая и т.д, а скорее вариантом сугубо технологического подхода. Современное развитое государство понимается как некая модель, технология, совокупность механизмов управления, которые внедряются в социальную реальность с той или иной степенью эффективности. Вопрос о том, насколько такой подход будет актуальным в будущем и не является ли он выхолащиванием определенных ценностных и мировоззренческих аспектов сущности государства, остается по-прежнему открытым.
Список литературы
1. Akpinarli N. Developments in international law. Vol. 63: Fragility of "failed state" paradigm: a different international law perception of the absence of effective government. Leiden, 2010.
2. Giorgetti C. Principled approach to state failure: International community actions in emergency situations. Boston, 2010.
3. Hironaka A. Neverending wars: the international community, weak states and perpetuation of civil war. Cambr., 2005.
4. Kreijen G. State failure, sovereignty and effectiveness: legal lessons from the decolonization of Subsaharan Africa. Leiden, 2004.
5. State failure and state weakness in time of terror / Ed. by R.I. Rotberg. Wash. (D.C.), 2003.
35 Kreijen G. Op.cit. P. 63.
