CC BY
6DOI 10.47643/1815-1329_2022_9_17 УДК 340.15
СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ЭКСПЕРТНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В УСТАВЕ ГРАЖДАНСКОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА 20 НОЯБРЯ 1864 ГОДА SYSTEMATIZATION OF EXPERT LEGISTATION IN THE CHARTER OF CIVIL PROCEDURE NOVEMBER 20, 1864
ЦЫГАНКОВА Евгения Владимировна,
аспирант кафедры теории и истории государства и права
Уральского института управления (филиала ) РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, Уральский институт управления РАНХиГС. 620000, Россия, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта, 66. E-mail: sherstennikova_e@mail.ru;
TSYGANKOVA Evgeniya Vladimirovna,
Postgraduate student of the Department of Theory and History state and law RANEPA Ural Institute of Management, Ekaterinburg. 66, 8 Marta str., Yekaterinburg, Russia, 620000. E-mail: sherstennikova_e@mail.ru
Краткая аннотация: Экономические и социальные изменения, происходившие в России после отмены крепостного права, поставили в повестку дня судебную реформу. Трансформация имущественных и договорных отношений увеличила число противоречий и конфликтов в обществе, что потребовало реформирования гражданского судопроизводства. Важным элементом создания современного судопроизводства явилось увеличение роли экспертных знаний (участия сведущих людей) в судебном решении исковых дел. Автор анализирует содержание экспертных статей Устава гражданского судопроизводства 1864 года в сравнении с соответствующими статьями Свода законов о судопроизводстве и взысканиях гражданских 1857 г. Главный вывод проведенного исследования состоит в том, что создатели Устава существенно расширили, обновили и систематизировали экспертное законодательство, создав условия для превращения судебной экспертизы в необходимое средство повышения объективности судебных решений.
Abstract: The economic and social changes that took place in Russia after the abolition of serfdom put judicial reform on the agenda. The transformation of property and contractual relations has increased the number of contradictions and conflicts in society, which required the reform of civil procedure. An important element in the creation of modern legal proceedings was the increase in the role of expert knowledge (participation of knowledgeable people) in the judicial decision of lawsuits. The author analyzes the content of the expert articles of the Charter of Civil Procedure of 1864 in comparison with the corresponding articles of the Code of Laws on Civil Procedure and Penalties of 1857. The main conclusion of the study is that the creators of the Charter significantly expanded, updated and systematized expert legislation, creating conditions for the transformation of judicial expertise into a necessary means of increasing the objectivity of judicial decisions.
Ключевые слова: Устав гражданского судопроизводства, Свод законов, сведущие люди, экспертиза.
Keywords: Charter of Civil Procedure, Code of Laws, knowledgeable people, expertise.
Для цитирования: Цыганкова Е.В. Систематизация экспертного законодательства в уставе гражданского судопроизводства 20 ноября 1864 года // Аграрное и земельное право. 2022. № 9(213). С. 17-23. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2022_9_17.
For citation: Tsygankova E. V. Systematization of expert legislation in the Charter of civil procedure November 20, 1864 // Agrarian and Land Law. 2022. No. 9(213). pp. 17-23. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2022_9_17.
Статья поступила в редакцию: 22.05.2022
Крестьянская реформа 19 февраля 1861 г. одним из наиболее значительных и долговременных последствий имела прогрессирующее расширение сферы применения рыночных отношений в экономике. Непрерывный рост рыночного гражданского оборота вызвал серьезные трансформации имущественных и договорных отношений, регулируемых гражданским правом, что в свою очередь стало источником возникновения новых и обострения прежних противоречий и конфликтов в обществе. Судебное их разрешение далеко не всегда оказывалось возможным в рамках действовавшего законодательства, систематизированного в Своде законов о судопроизводстве и взысканиях гражданских 1857 г. (т. Х, ч. II Свода законов Российской империи).
Поэтому необходимым звеном судебной реформы, второго по значимости преобразования, осуществленного правительством Александра II, явилось реформирование гражданского процессуального права, получившее законодательное воплощение в Уставе гражданского судопроизводства 20 ноября 1864 г.
Новые начала, положенные в основание всей судебной реформы, потребовали от создателей Устава существенного увеличения судопроизводственных норм и в этой связи новой (в сравнении с действовавшим законодательством) систематизации институтов процессуального гражданского права. Среди таких, практически заново созданных и систематизированных институтов, нашедших в дальнейшем большое применение в гражданском судопроизводстве, оказался институт судебной экспертизы или, согласно официально принятой в то время терминологии, институт сведущих людей. В российской историко-правовой историографии этот аспект реформирования гражданского судопроизводства специально еще не изучался.
Целевой установкой настоящей статьи является определение уровня систематизации экспертного законодательства, достигнутого в Уставе гражданского судопроизводства 1864 г., в сравнении с ранее действовавшим аналогичным законодательством, представленным в Своде законов о судопроизводстве и взысканиях гражданских 1857 г.
Для разработки судебной реформы ключевое значение имели «Высочайше утвержденные основные положения преобразования судебной части в России» (29 сентября 1862 г.). Их опубликование, как отмечали историки права, «было крупным событием того времени, оно
свидетельствовало о стремлении правительства не только считаться с общественными пожеланиями, но и совершенно определенно пойти им навстречу» [3, с. 134].
Справедливость такой оценки подтверждалась появлением в «Основных положениях» целого ряда новых правовых норм, направленных на повышение объективности принимавшихся судами решений. К ним можно отнести, в частности, нормы, определявшие использование в судопроизводстве специальных знаний, которыми обладали сведущие люди.
Среди 138 статей «Основных положений», посвященных Уставу гражданского судопроизводства (далее - Устав), лишь три статьи относились к участию сведущих людей, но все они содержали правовые нормы, в действовавшем гражданском судопроизводстве отсутствовавшие.
Наиболее значимой представляется процессуальная норма, включенная в ст. 52: «При назначении сведущих людей (экспертов) к участию в их избрании допускаются сами тяжущиеся, и каждой стороне предоставляется право отводить их по указанным в законе причинам» [6, с. 168].
Эта норма не была полностью новой для российского права, так как в иной формулировке, ограничивавшей диапазон ее применения, она впервые появилась в Манифесте Александра I «О привилегиях» (17 июня 1812 г.). Согласно § 18, «судебное разбирательство по предметам привилегий производится в Совете Министерства внутренних дел с приглашением к оному опытных людей, по выбору спорющихся сторон, в равном для каждой числе» [8, с. 356]. В этом виде правовая норма вошла в ст. 2346 Свода законов гражданских 1832 г. (т. Х, книга VI. «О судопроизводстве») [11, с. 559].
Однако 22 ноября 1833 г. Николай I утвердил новое «Положение о привилегиях», по которому решение споров переносилось в Мануфактурный совет (в составе министерства финансов), его отделение в Москве и комитеты на местах, а в случае их отсутствия - в уездные и коммерческие суды (§ 35). Для принятия решения выделялись «опытнейшие» члены из состава этих органов или приглашалось «столько же посторонних сведущих людей» (§ 36) [5, с. 695-696]. Именно эти процессуальные нормы и были включены в действовавшее до судебной реформы гражданско-процессуальное законодательство (ст. 1053, 1054 в Своде законов о судопроизводстве и взысканиях гражданских 1857 г.) [12, с. 207].
Значит, конкретизация участия сведущих людей в тяжебном (гражданском) судопроизводстве в прежнем законодательстве ограничивалась решением споров о привилегиях, и их участие зависело не от выбора участников спора, а от решения чиновников подразделений министерства финансов или членов уездных и коммерческих судов.
Отсюда следует, что в «Основных положениях» предусматривалось принципиально иное решение: восстанавливалось введенное при Александре I равное право тяжущихся сторон влиять на выбор сведущих людей, но оно распространялось теперь на все гражданские дела, и в дополнение тяжущиеся получали право давать сведущим людям законный отвод.
В двух других статьях, касавшихся сведущих людей, также появились нормы, в действовавшем законодательстве отсутствовавшие. В них регулировалось вознаграждение за участие в суде, распространявшееся на сведущих людей: «казна по тяжбам своим освобождается от платежа судебных издержек, кроме лишь вознаграждения свидетелям и сведущим людям» (ст. 100), и «вознаграждение сведущим людям и це-новщикам» включалось в число судебных издержек (ст. 130) [6, с. 172, 174].
Нам представляется, что появление в «Основных положениях» этих трех статей свидетельствовало о понимании создателями Устава значимости экспертной деятельности и необходимости расширения законодательства, регламентировавшего эту деятельность.
Такой вывод находит подтверждение в подробном анализе содержания экспертных статей Устава гражданского судопроизводства
1864 г.
Всего в нем имелись 43 таких статьи, составивших 3% от всего объема Устава (1400 статей). В прежнем гражданско-процессуальном законодательстве (т. Х, ч. II Свода законов Российской империи 1857 г.) аналогичных статей насчитывалось 17: ст. 314, 350, 351, 353, 354, 357 и 1054 входили в состав книги II. «О производстве гражданского суда в делах спорных» [12, с. 67, 73-75, 207]; ст. 1950, 1952, 1954, 1955, 1957, 1958, 1960, 1962, 1963, 1968, в которых регламентировалось участие людей, обладавших специальными знаниями, в оценке имуществ, подлежавших публичной продаже, - в состав книги III. «О взысканиях гражданских» [12, с. 352-355]. Значит, количество экспертных статей в Уставе увеличилось в 2,5 раза.
При этом следует отметить, что в Своде 1857 г. наряду с термином «сведущие люди» использовался и термин «эксперт» (ст. 354, 1952 и 1958), однако в Уставе - только первый из них. По всей видимости, составители Устава полагали, что иностранный термин «эксперт» может вызвать затруднения в понимании его значения среди значительной части тяжущихся, в числе которых вполне могло оказаться много малообразованных и даже неграмотных людей.
Устав гражданского судопроизводства 1864 г. состоял из трех книг, последовательно рассматривавших: порядок производства в мировых судебных установлениях; порядок производства в общих судебных местах; изъятия из общего порядка судопроизводства. Статьи, содержавшие нормы, относившиеся к участию сведущих людей в судопроизводственном процессе, находились в составе первой и второй книг: соответственно 6 и 37 статей.
Порядок производства в мировых судебных установлениях
Мировой суд был введен в Российской империи реформой 1864 г., поэтому нормы, определявшие участие сведущих людей на этом уровне гражданского судопроизводства, также были впервые введены в Уставе. Участие сведущих людей предусматривалось: во-первых, для определения цены имущества, показанной в иске (ст. 56); во-вторых, для проведения осмотра на месте и предоставления заключения (ст. 119, 122, 123, 124); в-третьих, в случае вынесения заочного решения по существу дела (ст. 148).
Место сведущих людей в мировом судопроизводстве определялось основным положением: «Мировой судья не собирает доказа-
тельств или справок, а основывает свои решения исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися» (ст. 82) [7, с. 312]. Поэтому российские ццивилисты считали, что «эксперты, в отличие от свидетелей, не сообщают суду сведений относительно фактических обстоятельств дела, а высказывают свои мнения по поводу или относительно этих обстоятельств» [4, с. 364]. Иначе говоря, основной функцией сведущих людей являлась поверка фактических обстоятельств, то есть «получение других сведений, которые разъяснили бы сомнения, возникшие у суда по поводу сведений, добытых из представленных стороною средств доказательства» [9, с. 187].
О подобном применении знаний сведущих людей свидетельствовала ст. 122: «Мировой судья может по просьбе тяжущегося или по своему усмотрению потребовать заключения сведущих людей о таком предмете, для оценки или рассмотрения которого необходимы особые сведения». Эта норма по основному своему смыслу коррелировала с нормой ст. 357 Свода законов о судопроизводстве и взысканиях гражданских 1857 г.: «Если точное узнание встречающегося в деле обстоятельства предполагает особенные сведения или опытность в какой-либо науке, искусстве или ремесле; то надлежит истребовать о том показание и мнение сведущих людей» [7, с. 315; 12, с. 75]. Смысловая корреляция доказывала преемственность Устава прежнему законодательству, но в Уставе общее положение приобретало конкретные систематизированные правовые формы, представленные в следующих статьях.
Ст. 56: «В случае спора против показанной в исковой просьбе цены имущества она определяется чрез сведущих людей в назначенный для того мировым судьей срок»; ст. 119: «Осмотр на месте с участием или без участия сведущих людей производится как по просьбе одной из сторон, так и по усмотрению мирового судьи»; ст. 123: «Сведущие люди избираются в числе от одного до трех по взаимному согласию тяжущихся; если же согласие не последует, то назначаются мировым судьей. Отводы их допускаются по тем же правилам, как и отводы свидетелей»; ст. 124: «Осмотру на месте и показаниям сведущих людей составляется протокол, который подписывается мировым судьей, тяжущимися, свидетелями и сведущими людьми»; ст. 148: «До постановления заочного решения по существу дела судья может сделать распоряжение о допросе свидетелей, на которых сделана ссылка, об осмотре на месте или об истребовании заключения сведущих людей, если по обстоятельствам дела признает это необходимым» [7, с. 310, 315, 317].
Таким образом, в этих статьях конкретное участие сведущих людей в гражданском судопроизводстве в мировом суде представало одним из средств поверки доказательств, представленных тяжущимися: исковой цены имущества; существования предмета тяжбы (осмотр на месте); удостоверения каких-либо свойств этого предмета, требующих специальных знаний.
В случае поверки исковой цены имущества, как следует из формулировки ст. 56, участие сведущих людей законом устанавливалось как обязательное, в остальных случаях - предоставлялось на усмотрение мирового судьи. Конечно, важно отметить, что обеспечивались и права участников гражданского дела, так как тяжущиеся получали право инициировать участие сведущих людей в осмотре на месте, а также их избирать и отводить. Предоставление этих прав свидетельствовало о реализации в Уставе содержания ст. 52 «Основных положений».
Однако все же роль мирового судьи оставалась определяющей. Например, даже при обязательности участия сведущих людей в оценке цены имущественного иска именно мировой судья определял срок предоставления результатов поверки, причем конкретных временных границ такого срока закон не устанавливал. Содержание ст. 119 не давало определенного ответа на вопрос, обязан ли был мировой судья проводить осмотр на месте, когда поступала просьба тяжущихся, но сам он не считал осмотр необходимым. Разъясняя данную норму, Сенат указал, что «закон не вменяет суду в безусловную обязанность непременно назначить осмотр по просьбе тяжущихся» [9, с. 188].
В целом, по нашему мнению, при безусловной систематизации законодательства об участии сведущих людей в гражданском судопроизводстве на мировом судебном уровне, осуществленной в Уставе, функциональность этого участия не была определена с достаточной точностью. Анализ содержания всех 6 статей позволяет прийти к выводу, что конкретизацию функциональности законодатель предоставил усмотрению мирового судьи.
Порядок производства в общих судебных местах
Из 37 статей в книге II Устава, регламентировавших участие сведущих людей на этом судебном уровне, большинство находилось в разделе I. «Производство в окружных судах» (23 статьи). Остальные статьи вошли в раздел IV. «О судебных издержках» (4 статьи) и раздел V. «Об исполнении судебных решений» (10 статей).
Судебная реформа вводила состязательный характер гражданского процесса, когда дело рассматривалось и решалось непосредственно в суде, который, согласно ст. 367, «ни в каком случае не собирает сам доказательств или справок, а основывает решения исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися» [7, с. 333].
Систематизация всех 23 статей из раздела I в составе одной главы IX. «О поверке доказательств», убедительно свидетельствовала о том, что с точки зрения законодателя роль сведущих людей в судопроизводстве, происходившем в общих судебных местах, сводилась, как и на мировом уровне, именно к поверке представленных тяжущимися доказательств. Эти статьи были сосредоточены в трех отделениях: II. «Осмотр на месте» (ст. 507), III. «Заключение сведущих людей» (ст. 515-533) и IV. «Поверка письменных доказательств» (ст. 538, 540, 553).
Общие принципы участия сведущих людей в поверке доказательств, по нашему мнению, были изложены в ст. 507 и 515, по содержанию практически идентичных ст. 119 и 122. Фактическое единство в определении функциональности использования сведущих людей на обоих уровнях судопроизводства являлось еще одним подтверждением произведенной в Уставе систематизации экспертного законодательства (института сведущих людей).
В ст. 507 устанавливалось, что «суд может по просьбе тяжущегося или по своему рассмотрению назначить осмотр на месте с участием или без участия сведущих людей», а в ст. 515 - «суд может по просьбе тяжущегося или по своему усмотрению потребовать заключение све-
дущих людей о таком предмете, коего рассмотрение или оценка требует особых ученых, технических или хозяйственных сведений» [7, с. 342].
Следовательно, закон обусловливал участие сведущих людей соответствующей просьбой со стороны тяжущегося или усмотрением суда. Однако формулировка с использованием союза «или» не означала, что просьба тяжущегося и усмотрение суда являются равноправными причинами привлечения сведущих людей. Из кассационных решений Сената, разъяснявших эти правовые нормы, следовало, что решающее значение имело мнение суда, который был вправе счесть по своему усмотрению экспертизу ненужной и отказать в ней тяжущи мся [9, с. 191].
В качестве пояснения главной роли суда в принятии решения о проведении экспертизы К. Н. Анненков, например, указывал, что, когда судья сам, «без посторонней помощи в состоянии оценить надлежащим образом значение спорных фактов и сделать из них необходимые выводы и умозаключения, возможно обойтись и без истребования заключения от сведущих людей, которое в подобных случаях будет излишне и бесполезно» [1, с. 354-355].
Приоритетное положение суда в решении вопроса о назначении и проведении экспертизы и без разъяснений Сената достаточно определенно, на наш взгляд, вытекало из содержания других статей отделения II: ст. 516: «В постановлении об исследовании чрез сведущих людей суд означает: по каким предметам требуется их заключение, какие лица избраны и к какому сроку обязаны они явиться в заседание суда для объявления своего заключения»; ст. 517: «В делах, требующих пространного и сложного исследования, суд может назначить одного из своих членов для наблюдения за его ходом»; ст. 526: «В случае необходимости дополнить исследование или разъяснить заключение сведущих людей суд может потребовать от них дополнительного объяснения или же заключение вновь назначенных на их место»; ст. 530: «Суд определяет сумму вознаграждения [сведущих людей] сообразно с качеством труда, ценою рабочих дней, дальностью переездов, употребленным временем и другими уважительными обстоятельствами. Определение суда подлежит немедленному исполнению» [7, с. 342-343].
Тяжущиеся и суд являлись взаимосвязанными обязательными субъектами судопроизводственного процесса. Поэтому выбор сведущих людей, как это и предполагалось в ст. 52 «Основных положений», должен был зависеть от обеих сторон. Но, видимо, компенсируя вышеотмеченную приоритетную роль суда в принятии окончательного решения об участии сведущих людей в осмотре или в подготовке ими заключения, законодатель в выборе самих сведущих людей такой приоритет отдал тяжущимся, установив, что выбор производится по их взаимному согласию. Как полагал К. П. Победоносцев, это право действовало и в том случае, когда инициатива о требовании заключения сведущих людей исходила не от самих тяжущихся, а от суда [10, с. 323]. Однако отсутствие взаимного согласия передавало активную роль в выборе сведущих людей суду.
Данные правовые нормы содержались в двух статьях: «Сведущие люди назначаются по взаимному согласию тяжущихся, а если согласия в определенный судом срок не последует, то избираются самим судом» (ст. 518); «Члену суда, назначенному для производства исследования чрез сведущих людей не в том месте, где суд находится, суд может предоставить и самое избрание сведущих людей, если тяжущиеся не избрали их по взаимному согласию» (ст. 524) [7, с. 342-343].
Ст. 52 «Основных положений» включала также норму о праве тяжущихся и суда на отвод сведущих людей. В Уставе она была реализована таким образом, чтобы одновременно и обеспечить данное право тяжущихся, и ограничить его. Так, в ст. 521 вполне однозначно утверждалось: «Отводы сведущих людей, избранных по взаимному согласию тяжущихся, не допускаются». Поскольку источником этого отвода могла быть только другая сторона, то есть суд, значит, косвенно подтверждалось приоритетное право тяжущихся на выбор сведущих людей. Однако в следующей статье законодатель возвращал активную роль в вопросе отвода суду: «Отводы сведущих людей, назначаемых не по общему согласию тяжущихся, могут быть предъявлены только в течение трех дней со времени объявления тяжущимся распоряжения суда о назначении сведущих людей, разве бы причина отвода возникла или обнаружилась впоследствие. В таком случае отводы должны быть предъявлены до начала исследования» (ст. 522). Устанавливались и возможные причины отвода: «Сведущие люди отводятся по тем же причинам, как и свидетели» (ст. 523) [7, с. 342].
Причины отвода свидетелей определялись в ст. 373, к ним относились различные уровни родственных связей и заинтересованность в том или ином решении дела [7, с. 333]. Но, по мнению некоторых цивилистов, создатели Устава упустили из виду, что лицо, назначенное сведущим, как потом могло обнаружиться, не обладал специальными знаниями, должными именно для данного дела. В этом случае отвод тоже становился необходимым, но похожая для него причина была упомянута в ст. 371 [1, с. 378; 10, с. 324].
Таким образом, сопоставляя права, предоставленные в Уставе обеим сторонам в вопросах назначения и отвода сведущих людей, проведения осмотра на месте и требования заключений, следует заключить, что законодатель следовал позиции, заявленной в «Основных положениях». Детализировав участие сведущих людей в поверке доказательств, создатели Устава, хотя в основном и поставили суд в приоритетное положение, но до известной степени ограничили его правами тяжущихся.
На фоне подробной разработки прав суда и тяжущихся в осуществлении экспертной поверки доказательств гораздо меньшее внимание было уделено правовому положению самих сведущих людей. Закон регламентировал их численность тремя людьми, но «с согласия сторон или по малоценности иска может быть назначено для производства исследования одно только лицо» (ст. 519). Сведущие люди имели собственно лишь два права: отказаться по тем же причинам, что и свидетели, от участия в исследовании (ст. 520), а «за труд свой, за отвлечение от занятий и за издержки для исследования могут требовать вознаграждения. Требование это заявляется на письме или на словах одновременно с представлением заключения» (ст. 529) [7, с. 342, 343]. В то же время к сведущим людям предъявлялись обязательные требования: «Заключение сведущих людей должно быть письменное, с объяснением тех доводов, на котором оно основано». Но допускалось и словесное заключение (с записью его в протокол), когда «предмет исследования прост и незатруднителен, а также когда сведущие люди принадлежат к числу малограмотных или нехорошо владеющих русским языком» (ст. 525); «Сведущие люди, принявшие назначение, за неявку к исследованию без уважи-
тельных оправданий или за непредставление заключения в назначенный срок подвергаются взысканию от пятидесяти копеек до двадцати пяти рублей и вместо них назначаются другие, если есть к тому возможность» (ст. 528); наконец, «жалобы сведущих людей на определение суда относительно вознаграждения не допускаются» (ст. 531) [7, с. 343].
Оценивая роль заключений сведущих людей в принятии судебных решений, необходимо особо выделить положение, содержавшее в ст. 533: «Суд не обязан подчиняться мнению сведущих людей, несогласному с достоверными обстоятельствами дела» [7, с. 343]. Такой правовой нормы в прежнем законодательстве не имелось.
Данной нормой законодатель еще раз подтверждал приоритетную роль суда, поскольку ему предоставлялось право учитывать или нет заключение сведущих людей. Но, что не менее важно, для суда вводилось и ограничение - конкретная причина («несогласие с достоверными обстоятельствами дела»), по которой он оказывался не обязанным «подчиняться мнению сведущих людей», иначе говоря, принимать его как доказательство. Комментируя ст. 533, К. Н. Анненков указывал, что суд праве не учитывать мнение сведущих людей, когда он «из сопоставления выводов, сделанных экспертами, с фактами, выяснившимися во время проведения дела, усмотрит, что выводы, сделанные экспертами, как бы противоречат материальной истине, теми фактами обнаруженной» [1, с. 395]. К. П. Победоносцев считал, что суд, не принимая заключение экспертов, «должен дать себе отчет и объяснить в решении, почему признает то заключение неубедительным» [10, с. 325-326]. Е. А. Васьковский, ссылаясь на кассационные решения Сената, подчеркивал, что, не соглашаясь с выводами экспертов, суд должен в своем решении привести соображения, которыми он при этом руководствовался [4, с. 367]. Следовательно, в данной статье не умалялась значимость заключения сведущих людей, а лишь определялись обстоятельства, когда суд мог это заключение не учитывать в принятии своего решения.
Более значимая роль суда прослеживается в статьях отделения III, где сведущие люди привлекались к поверке письменных доказательств.
В отличие от статей в действовавшем законодательстве, где устанавливались подробные правила сличения почерков сведущими людьми (ст. 350, 351, 353, 354 в т. Х, ч. II Свода законов 1857 г.), в Уставе сличению почерков была посвящена одна ст. 553: «Сличение почерка и подписи на актах может быть поручено сведущим людям, которые избираются и дают свои заключения по общим правилам» [7, с. 344]. В других статьях не содержалось никаких норм о том, что сличение почерка суд может проводить сам, без участия сведущих людей. Поэтому логично полагать, что почерковедческую экспертизу по закону надлежало проводить именно сведущим людям. К такому выводу, например, приходил К. Н. Анненков [1, с. 435-436].
В ст. 540 прослеживалась некоторая преемственность с прежним законодательством, но в отличие от ст. 350 (т. Х, ч. II Свода 1857 г.), где речь шла об участии сведущих людей в сличении почерков в документах на иностранных языках, в ст. 540 устанавливалось участие сведущих людей в поверке переводов с иностранного языка. Согласно этой статье, в случае предоставления в суд акта на иностранном языке с русским переводом поверка перевода поручалась «штатному переводчику или сведущему лицу», или преподавателям данного иностранного языка местной гимназии или ближайшего университета. Наконец, в ст. 538 вводилась новая процессуальная норма: «Для приведения в ясность многочисленных или запутанных расчетов суд имеет право назначить сведущих людей по общим правилам» [7, с. 343-344]. Вполне обоснованно предположить, что введение этой нормы отразило происходившие в обществе экономические процессы, в которых все чаще использовалась различная финансовая и бухгалтерская документация. Для поверки ее достоверности суд и нуждался в специалистах, способных ориентироваться в такой документации.
В Уставе, как и в ранее действовавшем законодательстве, участие сведущих людей предусматривалось в оценке имуществ, подлежавших взысканию и публичной продаже за долг (раздел II). Но уставные экспертные статьи содержательно отличались от соответствующих статей законов о взысканиях гражданских 1857 г.
В прежнем законодательстве основное положение о проведении оценки имуществ сведущими людьми (ст. 1950) сопровождалось его конкретизацией в последующих 10 статьях применительно к различным видам имуществ: указывались эти виды и профессиональные критерии требующихся для их оценки сведущих людей (ценовщиков) [12, с. 352-355].
Создатели Устава использовали другой принцип систематизации нормативного материала, регламентировав отдельно участие сведущих людей при оценке движимого и недвижимого имущества должника: глава IV. «О обращении взыскания на движимое имущество» и глава V. «Об обращении взыскания на недвижимое имение» (обе - в разделе V. «Об исполнении судебных решений»).
В содержании соответствующих статей в обеих главах было определенное сходство с нормами, устанавливавшими правила участия сведущих людей в поверке доказательств, что подтверждает системность в организации экспертного правового материала, но были и расхождения.
В отделении III. «Оценка движимого имущества» ключевое значение имели две статьи: «Цена каждого описанного предмета определяется взыскателем или должником, если взыскатель не явился. В случае спора против оценки предъявляющий оный имеет право требовать производства оценки чрез сведущих людей, принимая издержки производства ее на свой счет» (ст. 1001); «Сведущие люди для оценки имущества назначаются по взаимному согласию взыскателя и должника, а при несогласии их, за отсутствием или по какой-либо другой причине, по усмотрению Судебного пристава» (ст. 1002) [7, с. 373]. Следует отметить одно существенное отличие от прежнего законодательства, а именно: сведущие люди привлекались только в случае оспаривания оценки, тогда как ранее их участие было безусловным.
Остальные пять статей, как раз в отличие от детализации, имевшейся в действовавшем до Устава законодательстве, имели общий характер: «Сведущие люди не приводятся к присяге» (ст. 1003); «О командировании сведущих людей, не явившихся по первому призыву, Пристав относится к ближнему их начальству» (ст. 1004); «Лица, призываемые к оценке, за уклонение от исполнения сей обязанности без представ-
ления доказательств о законных к тому препятствиях, подвергаются взысканиям по статье 310 Уложения о наказаниях» (ст. 1005); «Для определения количества вознаграждения сведущих людей местное губернское начальство составляет на каждое трехлетие особые правила, утверждаемые министром внутренних дел по сношению с министрами юстиции и финансов» (ст. 1006). В ст. 1007 формально сведущие люди не упоминались: «Оценка, назначенная вследствие письменного договора, в коем лица, производить ее долженствующие, уже предварительно наименованы, производится сими лицами» [7, с. 373]. Но, по справедливому замечанию Е. В. Васьковского, лица, названные в ст. 1007, - это были те же сведущие люди, но только предварительно взыскателем и должником между собой согласованные [4, с. 484].
В главе V определяющее значение имела ст. 1094, согласно которой при оценке недвижимого имения соблюдались правила, постановленные в ст. 1003-1007. Но к ним дополнительно присоединялись особые правила, в том числе касавшиеся привлечения к оценке сведущих людей. В Уставе предусматривалось, что оценка недвижимого имения производится по «среднему количеству чистого годового дохода за последние пять лет или, когда владеет имением менее пяти лет, то за все время владения» (ст. 1118). Спор, возникший при определении этого дохода, по мнению создателей Устава, востребовал участие сведущих людей: «В случае несогласия взыскателя на сделанную ответчиком оценку определение среднего количества чистого дохода, полученного с имения за пять лет или за все время владения, производится сведущими людьми» (ст. 1122); «Сведущие люди назначаются в нечетном числе по взаимному согласию взыскателя и должника, а если сего согласия не последует, то Судебным приставом из соседних владельцев» (ст. 1123) [7, с. 379, 381]. В прежнем законодательстве правовые нормы ст. 1122 и 1123 отсутствовали, а средний доход определялся за срок в десять лет.
Экспертные статьи об оценке имуществ, пожалуй, вызвали наибольшее количество замечаний со стороны российских цивилистов, указывавших на их недостаточную разработанность, неясность некоторых формулировок, пробельность нормативной базы [2, с. 171-172, 176178, 348-350].
Правовые нормы, относившиеся к сведущим людям, были также включены в состав раздела IV. «О судебных издержках». Но они имели, в сущности, вспомогательный или технический характер, уточняя получение вознаграждения сведущими людьми за участие в судопроизводстве. Так, в ст. 843 сведущие люди назывались первыми в перечне лиц, в пользу которых происходили сборы по производству дела; в ст. 860 устанавливалось, что вознаграждение сведущих людей за заключение предоставляется им «независимо от издержек на производство исследования»; в ст. 862 - что сведущие люди и свидетели, «вызываемые из мест их жительства вне черты города или посылаемые судом за черту города для осмотра на месте», имеют право на получение денег на проезд; в ст. 865 - что вознаграждение сведущих людей обращается «или на одного из тяжущихся, или на обе стороны» [7, с. 362, 363]. Отметим, что подобных правовых норм в прежнем законодательстве не имелось, и их введение, безусловно, имело положительный характер для определения статуса сведущих людей в гражданском судопроизводстве.
Таким образом, проведенный в статье анализ экспертных статей Устава гражданского судопроизводства 1864 года в сопоставлении с экспертными статьями Свода законов о судопроизводстве и взысканиях гражданских 1857 г. позволил прийти к следующим выводам.
Во-первых, в Уставе была сформирована систематизированная законодательная база института судебной экспертизы в гражданском судопроизводстве.
Во-вторых, при несомненной преемственности, прежде всего, в положениях, определявших принципы участия сведущих людей в поверке доказательств и оценке имуществ должника, с экспертным законодательством Свода законов 1857 г. (т. Х, ч. II) уставное законодательство не только значительно увеличилось, но и содержательно обновилось.
В-третьих, экспертное законодательство Устава по своему содержанию соответствовало общей целевой направленности судебной реформы и обладало существенным потенциалом повышения роли специальных знаний экспертов (сведущих людей) в обеспечении правовых условий развития рыночного гражданского оборота в российской экономике.
Библиография:
1. Анненков К. Н. Опыт комментария к Уставу гражданского судопроизводства: в 5 т. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1887. Т. II. О доказательствах. 485 с.
2. Анненков К. Н. Опыт комментария к Уставу гражданского судопроизводства: в 5 т. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1888. Т. V. Исполнение решения. 597 с.
3. Блинов И. А. Ход судебной реформы 1864 года // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет: в 2 т. Пг.: Сенат. тип., 1914. Т. I. С. 102-232.
4. Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса. М.: Изд. Бр. Башмаковых, 1914. 598 с.
5. Высочайше утвержденное Положение о привилегиях // Полное собрание законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание второе с 12 декабря 1825 года. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1834. Т. VIII. Отделение I. № 6588. С. 691-696.
6. Высочайше утвержденные основные положения преобразования судебной части в России // Полное собрание законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание второе с 12 декабря 1825 года. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1865. Т. XXXVII. Отделение II. С. 147-174.
7. Высочайше утвержденный Устав гражданского судопроизводства // Полное собрание законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание второе с 12 декабря 1825 года. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1867. Т. XXXIX. Отделение II. № 41477. С. 306-401.
8. Манифест «О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах» // Полное собрание законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание первое. С 1649 по 12 декабря 1825 года. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1830. Т. XXXII. № 25143. С. 355-356.
9. Нефедьев Е. А. Учебник русского гражданского судопроизводства. Изд. 2-е. М.: Тип. Импер. Моск. ун-та, 1909. 388 с.
10. Победоносцев К. П. Судебное руководство. Сборник правил, положений и примеров, извлеченных из теории и практики гражданского судопроизводства. СПб.: Печатня В. Головина, 1872. 593 с.
11. Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленный. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1832. T. X. Законы гражданские и межевые. 1215 с.
12. Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Первого составленный. Издание 1857 года. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1857. Т. Х. Ч. II. Законы о судопроизводстве и взысканиях гражданских. 525 с.
References:
1. Annenkov K. N. The experience of commentary on the Statute of civil proceedings: in 5 vol. 2nd ed., ispr. and add. SPb.: Type. M. M. Stasyulevich, 1887. Vol. II. About the evidence. 485 p .
2. Annenkov K. N. The experience of commentary on the Statute of civil proceedings: in 5 vol. 2nd ed., ispr. and add. SPb.: Type. M. M. Stasyulevich, 1888. T. V. Execution of the decision. 597 p
. 3. Blinov I. A. The course of the judicial reform of 1864 // Judicial charters of November 20, 1864 for fifty years: in 2 vols. Pg.: Senate. type., 1914. T. I. pp. 102-232.
4. Vaskovsky E. V. Textbook of civil procedure. M.: Publishing house of the Bashmakovs, 1914. 598 p.
5. The most highly approved Regulations on Privileges // The Complete Collection of Laws of the Russian Empire, compiled by the order of the Sovereign Emperor Nikolai Pavlovich. The second meeting from December 12, 1825. St. Petersburg: Type. The Second Department Of Its Own E.I.V. Chancellery, 1834. T. VIII. Department I. No. 6588. pp. 691-696.
6. The most highly approved basic provisions of the transformation of the judicial part in Russia // The Complete Collection of Laws of the Russian Empire, compiled by the order of the Sovereign Emperor Nikolai Pavlovich. The second meeting from December 12, 1825. St. Petersburg: Type. The Second Department Of Its Own E.I.V. Chancellery, 1865. Vol. XXXVII. Department II. pp. 147-174.
7. The most highly approved Charter of Civil Proceedings // The Complete Collection of Laws of the Russian Empire, compiled by the order of the Sovereign Emperor Nikolai Pavlovich. The second meeting from December 12, 1825. St. Petersburg: Type. The Second Department Of Its Own E.I.V. Chancellery, 1867. Vol. XXXIX. Department II. No. 41477. pp. 306-401.
8. Manifesto "On privileges for various inventions and discoveries in arts and crafts" // The Complete Collection of Laws of the Russian Empire, compiled by the order of the Sovereign Emperor Nikolai Pavlovich. The first meeting. From 1649 to December 12, 1825. St. Petersburg: Type II of the Department of Its Own E.I.V. Chancellery, 1830. Vol. XXXII. No. 25143. pp. 355-356.
9. Nefediev E. A. Textbook of Russian civil procedure. Ed. 2-E. M.: Type. Imperial. Moscow. un-ta, 1909. 388 p.
10. Pobedonostsev K. P. Judicial guidance. A collection of rules, regulations and examples extracted from the theory and practice of civil shipbuilding. St. Petersburg: V. Golovin's Printing House, 1872. 593 p.
11. The Code of Laws of the Russian Empire, compiled by the order of the Sovereign Emperor Nikolai Pavlovich. SPb.: Type. II of the Department of Its Own E.I.V. Chancellery, 1832. T. X. Civil and boundary laws. 1215 p .
12. The code of laws of the Russian Empire, compiled by the order of the Sovereign Emperor Nicholas the First. Edition of 1857. St. Petersburg.: Type. The Second Department Of Its Own E.I.V. Chancery, 1857. T. H. Ch. II. Laws on judicial proceedings and civil penalties. 525 p.
