CC BY
287
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2017. № 6
А. В. Малешина, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ*
система имущественных преступлений по уголовному праву сша
В статье предложена общая характеристика системы имущественных преступлений североамериканских юрисдикций, рассмотрены понятие и признаки хищения, его основные формы, преступления, примыкающие к хищению, иные преступные деяния против собственности, в частности уничтожение и повреждение имущества, поджог и компьютерные преступления. Анализ понятия и основных признаков преступных деяний строится на изучении нормативно-правовых актов, имеющихся прецедентов и положений уголовно-правовой доктрины.
Ключевые слова: уголовно-правовая система общего права, преступления против собственности, хищение, кража, присвоение, мошенничество, ограбление, вымогательство, бёрглэри, укрывательство украденного, повреждение имущества, поджог.
The article outlines the general principles of liability and the elements of the offences against property; theft offences: larceny, embezzlement, false pretenses; offences related to theft: robbery, burglary, blackmail; and other personal property crimes: receiving stolen property, criminal trespass, criminal mischief and arson in criminal law of the USA. The proposed analysis is based on the study of criminal legislature, existing precedents and criminal law doctrine of different US jurisdictions as well as norms of Model Penal Code.
Keywords: common law criminal system, offences against property, theft, larceny, embezzlement, false pretenses, robbery, burglary, blackmail, receiving stolen goods, criminal mischief, arson.
Систему преступных деяний против собственности североамериканских юрисдикций достаточно сложно охарактеризовать, поскольку штаты по-разному подходят к определению конститутивных признаков одних и тех же деяний и их объекту, как это имеет место, например, с ограблением, которое в отдельных юрисдикциях в силу своего насильственного характера относится к преступлениям против личности. В самом общем виде данная система может быть представлена следующим образом: кража и иные формы хищения, а также все иные преступления, к которым при ознакомлении с уголовными
кодексами штатов следует отнести ограбление; бёрглэри и иные преступления, связанные с незаконным проникновением в помещение; вымогательство; причинение вреда или уничтожение чужого имущества, поджог.
Уголовному праву североамериканских штатов известно родовое понятие хищения (theft), которое включает в себя следующие основные формы: кражу (larceny), присвоение (embezzlement), хищение имущества обманным путем (false pretenses). Однако в отдельных юрисдикциях можно встретить и обратное соотношение понятий theft и larceny, когда под theft понимается собственно кража, как, например, в УК штата Флорида, УК штата Джорджия, УК штата Колорадо.
В научной и учебной литературе США неоднократно отмечалось, что как сами нормы, предусматривающие уголовную ответственность за хищение, так и доктринальные концепции, находятся в неудовлетворительном состоянии, поскольку отличаются путанностью, казу-истичностью, непоследовательностью и отсутствием системы. Более того, между обозначенными формами хищения зачастую так сложно провести границу, что смысл их самостоятельного выделения утрачивается. Например, содеянное может быть квалифицировано и как кража, и как присвоение — в зависимости от момента формирования намерения: если намерение наличествовало до изъятия имущества, то имеет место кража, если, напротив, переход имущества предшествовал во времени формированию намерения, то следует говорить о присвоении. Именно по этой причине в уголовных кодексах отдельных штатов было предложено ввести так называемое «консолидированное хищение» (consolidated theft), когда все возможные формы хищения, хотя и обозначены самостоятельно и имеют свои особенности, закрепленные в диспозициях статей, рассматриваются как единое преступление.
Кража как основная форма хищения предполагает наличие шести конститутивных признаков. Согласно классическому определению кражи, выработанному прецедентным правом США, к признакам, характеризующим материальный элемент преступления, относятся нарушение прав собственника или законного владельца (trespass), выражающееся в изъятии чужого движимого имущества (taking of personal property of another) и его перемещение (asportation). Предметом кражи могло быть только движимое имущество. Земельные участки и другие объекты недвижимости не защищались нормами о краже, и в случае совершения незаконных действий, например по переоформлению прав на такие объекты, уголовная ответственность наступала по другим статьям.
Другое ограничение применительно к имуществу касалось обязательности наличия вещественного признака, что вытекало из таких
конститутивных признаков материального элемента преступления, как требование изъятия и перемещения имущества, что, разумеется, не представляется возможным в отношении имущества, лишенного данного признака, например, информации.
Следует отметить, что законодатели большинства штатов отказались от данных правил как от архаичных, не отражающих современную действительность, и определяют имущество как предмет преступления достаточно широко. Например, согласно ст. 155 УК штата Нью-Йорк «под имуществом следует понимать деньги, движимое имущество, объекты недвижимости, компьютерные данные или программы, вещные и обязательственные права требования, а равно любой предмет или вещество, имеющее ценность, включая газ, воду или электричество».
Имущество должно быть чужим, однако поскольку незаконность предполагает нарушение прав законного владельца, на практике может сложиться ситуация, при которой в отношении определенного имущества правомочны несколько лиц с совпадающими интересами, например собственник и законный владелец, партнеры, совладельцы, супруги1 и другие категории лиц. Для того чтобы изъятие чужого имущества могло быть квалифицировано как кража, важно установить факт нарушения законных прав владения таким имуществом (trespass).
Противоправность как признак кражи предполагает посягательство в первую очередь на права владения, а не собственности в целом, под которыми понимают возможность осуществления неограниченного контроля над имуществом. Так, в соответствии со ст. 53a-118 УК штата Коннектикут владельцем имущества (owner) считается лицо, которое обладает по отношению к нему большим объемом прав. Аналогичное понимание владельца имущества предложено и в ст. 164.005 УК штата Орегон.
Владение может быть реальным, когда лицо может осуществлять физический контроль над вещью, и конструктивным, когда лицо не осуществляет физического контроля над имуществом, но последнее при этом не находится в чьем-либо реальном владении, поскольку потеряно или забыто, либо другое лицо осуществляет хранение. Таким образом, сложилась презумпция, в соответствии с которой, любое имущество, от которого лицо осознанно не отказалось, нахо-
1 В Модельном уголовном кодексе, например, предложена позиция, согласно которой не является основанием защиты от обвинения кража одним супругом у другого. В практике в качестве одного из обоснований предложено следующее — для того, чтобы относиться к категории чужого, имущество не должно быть «полностью» чужое, как это имеет место с общей совместной собственностью супругов (People v. Llamas, 51 Cal.App.4th 1729 (1997)).
дится в чьем-либо конструктивном или реальном владении (actual or constructive possession).
Лицо считается осуществляющим полномочия по хранению или доверительному управлению имуществом либо обладающим иными ограниченными правами, но не осуществляющим правомочия владения в тех случаях, когда оно, во-первых, обладает в отношении рассматриваемого имущества правами, носящими временный и ограниченный характер. Во-вторых, не возникает прав владения в отношении имущества, переданного работодателем работнику для использования в трудовой деятельности, поскольку работодатель сохраняет за собой права конструктивного владения.
В тех же случаях, когда передача имущества сопровождается передачей значительного объема прав в отношении данного имущества и происходит обращение, содеянное следует квалифицировать как присвоение, а не кражу. Презумпция сохранения конструктивного владения имеет место и в случае найденного имущества — в тех ситуациях, когда лицо, действуя со специальным намерением, присваивает себе найденное, зная или разумно предполагая, кому оно принадлежит, и не предпринимает никаких шагов, чтобы его вернуть, оно нарушает право владения другого лица, а потому может быть признано виновным в совершении кражи.
Материальный элемент требует, чтобы имело место изъятие имущества и его унесение (carrying away). В связи с этим требованием, выработанным общим правом, сложным вопросом остается момент окончания кражи. Практика традиционно склонялась к тому, что преступление имеет место даже в тех случаях, когда у лица еще не появилась реальная возможность распоряжаться имуществом и оно не успело скрыться с места преступления. К примеру, если имеет место кража из магазина и злоумышленник застигнут на его пороге при попытке вынести товар, то преступление считается оконченным2 . В силу неоднозначности и спорности данного критерия Модельный УК США предложил отказаться от него в пользу единого термина, обозначающего материальный элемент кражи, — изъятие (unlawful taking), не связывая наличие этого признака с возможностью распоряжения вещью и фактическим распоряжением (§ 223.2(1)). Данное положение было воспроизведено, например, в УК штата Пенсильвания, согласно которому к краже относится изъятие чужого движимого и недвижимого имущества либо осуществление противоправного контроля над ним (§ 3921).
Психический элемент кражи заключается в намерении лишить законного владельца его имущества. К настоящему времени единого
2 People v. Olivo, 420 N.E. 2d 40, 44 (N.Y. 1981).
подхода к пониманию mens rea кражи не сложилось, в законодательстве предложено несколько трактовок термина «лишение» (deprive). Например, в Модельном УК (§ 223.0 (1)) под лишением понимают «удержание имущества другого лица постоянно или в течение столь продолжительного временного периода, что это существенным образом снижает его стоимость либо распоряжение имуществом таким образом, что собственник вряд ли сможет его восстановить». Согласно традиции общего права, напротив, намерение предполагает желание лишить имущества навсегда, как это закреплено в УК штата Луизиана (§ 67), УК штата Колорадо (§ 18-4-401), УК штата Канзас (ст. 21-5801), УК штата Иллинойс (ст. 15-3). Наконец отдельные штаты исходят из того, что достаточно намерения временно лишить имущества, как например, это имеет место в УК штата Джорджия (§ 16-8-1).
При этом важно отметить, что корыстная цель — стремление получить выгоду для себя или третьих лиц — не требуется, важно установить лишь намерение лишить имущества.
Уголовные кодексы североамериканских штатов, как правило, выделяют несколько видов кражи в зависимости от способа изъятия либо предмета, а также несколько степеней или классов этого преступления в зависимости от тяжести содеянного, которая определяется стоимостью похищенного имущества.
Так, УК Пенсильвании выделяет кражу, совершенную путем изъятия или обращения чужого имущества, обмана, вымогательства; кражу потерянного или полученного по ошибке имущества; кражу из библиотеки; укрывательство краденого имущества; кражу вторичного металла; кражу из автотранспортного средства и некоторые другие виды.
Присвоение (embezzlement) как самостоятельное преступление в исторической перспективе США является достаточно новым преступлением по сравнению с кражей и было предложено в статутах в значительной степени как ответ на ограничительное толкование кражи, не охватывающей случаи обращения имущества из законного владения в незаконное, если ему не предшествовало изъятие. В настоящее время понятие данного преступления разнится от штата к штату, тем не менее можно выделить основные признаки данного преступления, которые либо закреплены в уголовном законе, либо устанавливаются в соответствии со сложившимися прецедентами.
Первый признак предполагает, что изъятия имущества не было и первоначально право владения перешло к другому лицу на законных основаниях. Как правило, законность перехода имущества обозначается путем определения категории лиц, которые такое имущество получают в силу закона или договора для выполнения определенных
работ либо исполнения договорных обязательств — работники, служащие, доверительные управляющие, поверенные, арендаторы и т. д.
Например, в соответствии со ст. 750.174 УК штата Мичиган, присвоение вверенного имущества совершает агент, служащий или работник частной либо государственной организации, если он обращает в свою пользу либо растрачивает имущество, в отношении которого осуществляло полномочия по управлению, депозитарному либо иному хранению.
Предметом данного преступления могут выступать денежные средства либо движимое имущество. При этом стоимость присвоенного имущества служит критерием, с помощью которого деяние относится к категории мисдиминора или фелонии соответственно. Когда такое указание отсутствует, то субъект преступления определяется широко — как лицо, которому имущество было вверено либо передано в доверительное управление.
Вторым признаком является наличие у лица намерения обратить осуществляемое им владение имуществом с тем, чтобы лишить другое лицо прав в отношении имущества. Таким образом, отличительным признаком данной формы хищения является отсутствие признака противоправности изъятия чужого имущества.
Требование установления «обращения имущества» (conversion) является важным и, наряду с отсутствием противоправного изъятия, позволяет отграничить данную форму хищения от кражи. Обращение может выражаться в фактическом использовании или расходовании имущества, его сбыте, причинении имуществу серьезного вреда. Так, в решении по делу State v. Archie суд пришел к выводу, что обращение будет тогда, когда лицо «владеет имуществом как своим собственным, т. е. использует его, продает, выбрасывает»3.
Что касается психического элемента рассматриваемого преступления, то в большинстве штатов он описывается как «обманный», «совершенный с обманом», т. е. предполагает намеренное поведение посягающего лица, направленное на обращение вверенного ему имущества в свою пользу или в пользу третьих лиц.
Самостоятельную форму хищения чужого имущества образует противоправное изъятие чужого имущества путем обмана или, если переводить буквально, путем совершения ложных заявлений (false pretenses). Как и рассмотренное ранее присвоение, данная форма яв-
3 Согласно обстоятельствам данного дела, обвиняемый, который был приговорен к пробации, снял с ноги электронный браслет, позволяющий отслеживать его передвижение и соблюдение наложенных в связи с этим ограничений, сломал его и выбросил. Против предъявленного ему обвинения в присвоении браслета он возражал на том основании, что, по его мнению, он не обратил браслет в свою пользу, а отказался от него.
ляется статутной, относительно новой и в зависимости от стоимости похищенного имущества может относиться и к категории фелоний, и к категории мисдиминоров. В практическом плане наибольшую сложность представляет отграничение этой формы хищения от смежных видов преступлений, в частности от кражи, совершенной путем обмана или уловки (larceny by trick). Если обманный способ применяется с целью удержания имущества либо получения доступа к нему или изъятия и при этом не сопровождается переходом титула на похищаемое имущество, то содеянное следует квалифицировать как кражу, в противном случае имеет место обманное хищение имущества.
Первым конститутивным признаком рассматриваемого деяния является ложное заявление (false pretenses), которое может быть сделано в устной, письменной форме либо выражаться в совершении конкретных действий. Вопрос о том, следует ли рассматривать в качестве ложных заявлений несообщение сведений (умолчание о фактах), решается в зависимости от того, лежала ли на лице релевантная обязанность предоставить имеющую значение информацию. Привлекать к уголовной ответственности можно исключительно в случае наличия такой обязанности. По своему характеру сообщаемая информация должна быть ложной: если лицо разумно заблуждается относительно ложности сведений и они на самом деле являются истинными, то ему может быть предъявлено обвинение в покушении на совершение хищения путем обмана.
Второй конститутивный признак рассматриваемого преступления предполагает, что лицо сообщает сведения о факте (existing fact), соответственно выраженное вовне мнение лица относительно какого-либо события или имущества, а равно обещание сделать что-либо в будущем либо воздержаться от совершения определенных действий, как правило, не образуют ложного заявления. Вместе с тем вопрос о том, возможно ли квалифицировать в качестве обманного хищения неисполнение обязанностей по оплате товаров одной из сторон соглашения, остается открытым. Было сформулировано несколько подходов для решения этой проблемы, например определять, имело ли место хищение в зависимости от момента формирования преступного намерения, или рассматривать подобные случаи исключительно как нарушение договорных обязательств и оставить их за рамками уголовного права.
Третий конститутивный признак этого преступления характеризует психический элемент, который должен быть выражен в намерении совершить мошенническое изъятие имущества, совершенное путем осознанного сообщения заведомо ложных сведений (knowingly and deliberately) с намерением совершить мошенничество (with intent to defraud).
Помимо названного преступления уголовные законы большинства юрисдикций США предусматривают самостоятельные виды мошеннических преступных деяний, которые сформулированы казуистично в зависимости от предмета посягательства. Например, в числе основных мошеннических преступлений гл. 41 УК штата Пенсильвания названы выдача недействительного чека, мошенничество при помощи различных устройств, мошенничество в сфере бизнеса, мошенничество в сфере банкротства, мошенничество в сфере страхования и ряд других деяний.
К иным преступлениям, связанным с незаконным изъятием и обращением чужого имущества в свою пользу или пользу третьих лиц, следует отнести ограбление (robbery), бёрглэри (burglary), вымогательство (blackmail).
Несмотря на то, что ограбление является одним из наиболее известных и доктринально разработанных преступлений против собственности в системе общего права, законодатели отдельных североамериканских штатов относят его к преступлениям против личности, а не собственности, поскольку данная форма изъятия чужого имущества сопряжена с применением насилия либо угрозой его применения (см., например, УК штата Калифорния).
В специальной литературе отмечается, что в тех штатах, которые относят ограбление к имущественным преступлениям, оно представляет собой квалифицированный состав кражи, соответственно ему присущи все основные признаки кражи и несколько квалифицирующих признаков, характеризующих особый способ изъятия имуще-ства4.
Во-первых, ограбление считается совершенным, если посягающее лицо изымает имущество открыто — в присутствии других лиц, либо изымает имущество, находящееся непосредственно на потерпевшем, например в его руке, кармане, надето в качестве украшения и т. д. Вместе с тем хищение будет квалифицировано как открытое и в том случае, когда посягающее лицо связывает потерпевшего, чтобы он не мог оказать сопротивление, и оставляет его в одной комнате, а имущество изымает из другой.
Во-вторых, хищение должно быть сопряжено с применением насилия или угрозой его применения. Когда имеет место применение физической силы либо оказывается психическое давление на потерпевшего, сложностей с квалификацией не возникает. Однако есть ряд спорных вопросов, которые так и не получили однозначного решения на практике. Например, не сложилось единого мнения о том, как квалифицировать так называемый «рывок», поскольку изъятие
4 LaFave W. R Criminal Law. St. Paul, 2003. P. 996.
подчас происходит так стремительно, что потерпевший не успевает даже заметить, что в отношении него было осуществлено преступное посягательство, поэтому рассматривать подобное поведение как насильственное неверно. С другой стороны, если в момент предпринимаемой попытки завладения вещью потерпевший оказывает сопротивление похитителю, то применение насилия налицо.
Уголовные кодексы штатов по-разному формулируют требование к тому, чтобы насилие было способом завладения имуществом. Некоторые из них, например, содержат указание, что ограбление имеет место в том случае, когда в ходе совершения хищения, непосредственно до него или сразу после применяется сила. Так, в соответствии с § 13A-8-43 УК штата Алабама лицо совершает ограбление, если в ходе кражи применяет к собственнику имущества насилие или угрозу применения насилия, а равно применяет насилие сразу после совершения преступления, чтобы избежать задержания.
Другие штаты устанавливают требование, чтобы насилие было способом завладения имуществом.
Наконец, ограбление будет иметь место также в том случае, когда насилие не применялось, но обстоятельства совершения преступления были таковы, что потерпевший мог разумно опасаться, что к нему будет применена сила для изъятия имущества. Например, по УК штата Мичиган ограбление имеет место тогда, когда в ходе совершения кражи к потерпевшему применяется насилие, имеет место нападение либо лицо опасается, что к нему может быть применено насилие (ст. 750.530).
Сущность преступления предполагает, что угроза применения насилия носит непосредственный характер (imminent use of force) и не охватывает те случаи, когда насилие будет применено в будущем. Особенно актуально это для тех юрисдикций, которые содержат прямое требование, чтобы насилие или угроза его применения выступали способом завладения имуществом.
Содержательно угроза предполагает направленность на причинение вреда здоровью человека и носит насильственный характер, но по нормам общего права угроза могла быть выражена в причинении вреда имуществу — иногда устанавливалось ограничение, что это должен быть жилой дом потерпевшего, либо в сообщении о совершении преступления — содомии5.
Как правило, в уголовных законах штатов помимо основного состава ограбления выделяют квалифицированный — вооруженное ограбление. В уголовном кодексе штата Алабама ограбление, совер-
5 Данное преступление оговаривалось особо, поскольку посягательство на основы общественной нравственности считалось в большей степени позорящим, нежели другие преступные деяния.
шенное с применением «опасного оружия» (dangerous weapon) и повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью, является ограблением первой степени, за совершение которого предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком от 10 до 99 лет с возможностью назначения пожизненного лишения свободы (§ 13A-8—41).
Применительно к «опасному оружию» на практике сложилось несколько спорных и неоднозначно решаемых вопросов относительно того, какое оружие относить к данной категории. В некоторых юрисдикциях, например, к данной категории относится только один вид оружия — огнестрельное оружие, как это имеет место в УК штата Иллинойс (ст. 18—2). Если такое ограничение не предусмотрено в уголовном законе, то вопрос остается открытым — можно ли рассматривать в качестве «опасного оружия» в контексте данного преступления холодное оружие либо предметы, используемые в качестве оружия, а равно неисправное оружие, незаряженное или муляжи, т. е. оружие, которое по своим конструктивным свойствам не способно причинить вред человеку.
К другим квалифицирующим обстоятельствам ограбления могут относиться обстоятельства совершения преступления или признаки, характеризующие потерпевшего, предмет преступления. Например, согласно ст. 18—1 УК штата Иллинойс, ограбление относится к фело-ниям 1 класса, если совершается в отношении лица, которому более 60 лет, либо в отношении лица в беспомощном состоянии, а равно в школе или церкви.
Следует отметить, что конститутивные элементы вымогательства (blackmail) по общему и статутному праву в значительной степени разнятся. Согласно нормам общего права вымогательство, если исходить из объекта посягательства, следовало скорее относить к должностным преступлениям или преступлениям против правосудия, поскольку оно представляло собой мисдиминор, заключающийся в неправомерном получении должностным лицом вознаграждения за осуществление полномочий. Его статутная интерпретация превратила вымогательство в преступление против собственности, поскольку в настоящее время вымогательство представляет собой либо форму хищения, либо самостоятельное преступление, которое отличается особой формой изъятия чужого имущества — предъявлением угрозы потерпевшему. Во многом предложенные законодательные конструкции вымогательства являются ответом на ограничительное толкование содержания угроз, предъявляемых при совершении ограбления, поскольку данным преступлением они не охватывались. Итогом стало появление самостоятельной категории преступных деяний, которая имеет неоднородное содержательное наполнение от штата к штату.
В общих чертах можно выделить следующие основные признаки. Во-первых, что касается содержания угрозы (threat), то оно включает в себя угрозу причинения вреда в будущем, а не непосредственно в момент изъятия (§ 355 УК штата Мэн), угрозу уничтожения чужого имущества, обвинения в совершении преступления, сообщения третьим лицам информации, которая может опорочить честь, достоинство и деловую репутацию лица.
Таким образом, угроза понимается достаточно широко, что позволяет отграничить данное преступление от ограбления. Например, согласно УК штата Джорджия, лицо совершает вымогательство, если для изъятия чужого имущества оно угрожает причинить вред здоровью либо совершить иное преступление; обвиняет кого-либо в совершении преступления; распространяет информацию, направленную на то, чтобы опорочить лицо, его деловую репутацию, сформировать по отношению к нему ненависть, вражду; угрожает организацией бойкота, забастовки или иной формы выражения коллективного протеста; совершает определенные действия либо, напротив, воздерживается от них как должностное лицо (§ 16-8-16). Во-вторых, большая часть уголовных кодексов штатов признает деяние оконченным в момент предъявления требования о передаче имущества. Фактическая передача имущества как обязательный признак материального состава преступления встречается реже.
В ряде уголовных законов предусмотрено специальное основание защиты от предъявленного обвинения в вымогательстве — разумное заблуждение посягающего, что выдвигаемая им угроза объективно существует и что это единственный способ остановить лицо, которое осуществляет данное поведение, либо что изъятое имущество можно рассматривать в качестве компенсации за причиненный вред при описанных выше обстоятельствах (§ 16-8-16 УК штата Джорджия).
Степень тяжести совершенного вымогательства зависит от содержания предъявляемой угрозы. Предъявление угрозы применения насилия, причинения вреда здоровью, незаконного лишения свободы, как правило, влечет квалификацию деяния как более тяжкого.
Традиционным для общего права преступлением против собственности является бёрглэри (burglary). Строго говоря, отнесение этого преступления к хищениям и группе преступлений, связанных с кражей, небесспорно и, скорее, объясняется традицией, поскольку отдельные виды этого преступления не предполагают совершения преступлений, направленных на изъятие имущества. Более того, если исходить из современных законодательных формулировок данного преступления в уголовном праве Англии, то это преступление в большей степени может быть соотнесено с неоконченными преступными
деяниями, реального вреда не причинившими, и сходно с обнаружением преступного умысла. В США под бёрглэри в настоящее время понимают проникновение в помещение с намерением совершить фелонию6.
Примером классического определения бёрглэри, близкого к тому, которое сложилось в английском общем праве, является норма уголовного закона штата Массачусетс, согласно которой к бёрглэри следует относить проникновение в чужое жилое помещение, совершенное в ночное время суток, с намерением совершить фелонию, сопровождающееся нападением или применением «смертоносного» оружия (ст. 14 гл. 256).
Первым признаком данного преступления является наличие проникновения (entry). Проникновение, которое по нормам общего права понималось ограничительно и означало, что имели место взлом, насилие или обман, сегодня означает неправомерное вхождение в чужое помещение либо нахождение в нем без ведома и разрешения лица.
Второй признак рассматриваемого преступления — помещение — также принято понимать широко и относить к данной категории жилые (dwelling) и нежилые помещения (other structure), включая помещения, приспособленные для временного проживания или нахождения людей, транспортные средства, в то время как по нормам общего права деяние можно было инкриминировать исключительно в случае проникновения в жилище. При этом, как и в английском праве, если речь идет о некоем публичном здании или учреждении, свободном для посещения, доступ в определенные помещения может быть ограничен, например только для служебного персонала.
Аналогичным образом решается вопрос с нахождением лица в помещении после высказанной ему просьбы удалиться, когда происходит «перерастание» законного нахождения в незаконное проникновение. В некоторых штатах данное правило общего права поддерживается прецедентами, а в отдельных — прямо указано в уголовном законе, как, например, в УК штата Алабама (§ 13A-7-1).
Последним конститутивным признаком рассматриваемого преступного деяния является намерение совершить преступление. В уголовном кодексе ряда штатов по-прежнему можно встретить ограничение в отношении вида совершаемого преступления — фелонии, как это было по нормам общего права, или ограничение в виде конкретных преступных деяний, чаще всего кражи.
6 Понятие бёрглэри по общему праву было сформулировано уже и предполагало проникновение в жилое помещение в ночное время суток с намерением совершить фелонию.
Например, согласно ст. 21-5807 УК штата Канзас, бёрглэри предполагает наличие намерения совершить фелонию, кражу или половое преступление.
К квалифицирующим признакам бёрглэри относится применение «опасного оружия», причинение вреда здоровью, проникновение в жилое помещение (§ 401 УК штата Мэн, § 11.46.300 УК штата Аляска, § 18.2-89 УК штата Вирджиния, ст. 53a-101 УК штата Коннектикут, ст. 164.225 УК штата Орегон).
Наряду с рассматриваемым преступлением законодатели подавляющего большинства штатов устанавливают уголовную ответственность за незаконное проникновение в жилище, либо в помещение (trespass), которое отличается отсутствием специального намерения совершить имущественное либо иное преступление. УК штата Алабама, к примеру, устанавливает дифференцированную уголовную ответственность за незаконное проникновение в чужое помещение в зависимости от его назначения (§ 13A-7-2 — § 13A-7-4).
К иным преступлениям против собственности большинство уголовных кодексов штатов относят преступные посягательства, выражающиеся в повреждении или уничтожении имущества.
Например, в гл. 7 УК штата Алабама предусмотрена уголовная ответственность за повреждение чужого имущества (criminal mischief) первой степени, которое выражается в противоправном намеренном причинении вреда чужому имуществу стоимостью не менее 2500 дол., либо в причинении любого вреда путем совершения взрыва (§ 13A-7-21); за повреждение чужого имущества второй степени — размер причиненного вреда превышает 500 дол. (§ 13A-7-22) и третьей степени — размер причиненного вреда не превышает 500 дол. Помимо данных составов выделен поджог (arson) здания трех степеней (§ 13A-7-41 — § 13A-7-43), который дифференцирован в зависимости от обстоятельств совершения преступления.
УК штата Аризона помещает преступное повреждение чужого имущества в отдельную гл. 16, которая содержит такие виды преступления, как повреждение чужого имущества (умышленное и неосторожное); тяжкое повреждение чужого имущества, состоящее в повреждении мест захоронения и кладбищ, культовых зданий и сооружений, зданий образовательных учреждений, а также построек сельскохозяйственного назначения; противоправное загрязнение чужой или общественной собственности.
Что касается поджога как самостоятельного преступления против собственности, то здесь важно отметить следующее. Поджог как преступление по общему праву заключался в намеренном или «злостном» деянии, направленном на воспламенение чужого жилого дома или иного помещения, предназначенного для проживания
людей. В уголовном праве США данное преступление претерпело существенные изменения и его статутное закрепление отличается от дефиниции, сложившейся в общем праве. Во-первых, в настоящий момент большинство штатов расширительно трактуют предмет посягательства, относя к нему не только жилые, но и любые иные здания и сооружения. Например, широкое понимание строения предложено в УК штата Алабама (§ 13A-7—40), УК штата Мэриленд (§ 6—102 — § 6-103), УК штата Мичиган (ст. 750.71).
Как правило, факт присутствия в помещении человека или потенциальная возможность его присутствия влечет отнесение поджога к категории тяжкой фелонии. Такое изменение понимания предмета сформировало дискуссию относительно объекта данного преступления и правильности его отнесения к преступным деяниям против собственности. Фактически, если посмотреть на трансформацию нормы о поджоге, можно сделать вывод, что в настоящее время данное преступление посягает на два объекта — личность и собственность, в первоначальном же его понимании и трактовке в прецедентном праве это, действительно, в большей степени было преступлением против личности.
Во-вторых, как это видно из приведенного выше примера правовой регламентации ответственности за поджог в уголовном законе штата Алабама, поджог может быть совершен не только путем действий, направленных на воспламенение, но и путем взрыва.
Наконец, изменилось и понимание психического элемента данного преступления — в настоящее время большая часть юрисдикций допускает возможность совершения поджога не только с намерением, но и с неосторожностью, относя данные преступления к категории мисдиминоров. Например, уголовная ответственность за неосторожный поджог установлена в УК штата Алабама (§ 13A-7-43). Отдельные штаты по-прежнему ограничивают психический элемент поджога намерением, как, например, законодатель штата Мичиган, в котором поджог предполагает наличие осознания и «злостности» (ст. 750.72-750.74 УК).
Иногда в качестве самостоятельного преступления выделяют укрывательство похищенного имущества (receiving stolen goods). Как и в английском праве, данное преступление отличается наличием 4 элементов, из которых первые два характеризуют материальный элемент — приобретение имущества, которое было украдено, а вторые два — психический элемент деяния: знание, что имущество было похищено, и намерение лишить законного владельца данного имущества.
Приобретение как признак материального элемента в уголовном праве США понимается широко и включает в себя как случаи получения фактического обладания вещью, так и получения возможности
осуществления так называемого «конструктивного владения», организацию хранения такого имущества, организацию сбыта и сбыт этого имущества. Данное преступление считается совершенным в том случае, когда лицо приобретает украденное как у лица, совершившего хищение, так и у третьего лица.
Второй признак укрывательства относится к предмету рассматриваемого преступления — оно должно быть приобретено в результате кражи. Иногда в качестве источника приобретения имущества указывают на ограбление или бёрглэри, поскольку данные преступления предполагают тесную связь с хищениями.
Сложнее определиться с тем, можно ли относить к предикатным преступлениям присвоение и получение имущества обманным путем в силу особых способов их совершения, не предполагающих изъятие имущества. Вместе с тем уголовные законы штатов редко вводят подобные ограничения, особенно с учетом наличия консолидированных определений хищений.
Многие штаты закрепили требование о наличии заведомости в отношении происхождения имущества, которую предлагается устанавливать с учетом субъективного теста. Поскольку данное положение нередко критикуется как сложно устанавливаемое в ходе судебного разбирательства, а потому зачастую попросту презюмируемое исходя из конкретных обстоятельств содеянного, ряд юрисдикций отказались от него в пользу веры или убеждения лица (belief), которая как психический элемент деяния предполагает меньшую степень осведомленности. Либо знание определяется как вероятное или возможное (has probably been stolen), например, как в УК штата Коннектикут (ст. 53a-119(8)).
Установление намерения лишить законного владельца имущества необходимо для того, чтобы инкриминировать укрывательство, поэтому если лицо совершает укрывательство для того, чтобы вернуть имущество владельцу, зная кто он, преступление не имеет места. Если имущество возвращается, но при этом выдвигается требование денежной компенсации, то преступление, напротив, наличествует.
Как и при хищении, стоимость укрываемого имущества влияет на отнесение деяния к категории мисдиминора либо фелонии.
В тех штатах, которые восприняли консолидированную модель понятия хищения, укрывательство краденного представляет собой не самостоятельное преступление, а один из видов хищения. Так, в соответствии с § 18.2-108 УК штата Вирджиния, если лицо покупает или получает от другого лица заведомо украденное имущество либо помогает его скрыть, оно считается совершившим кражу. Аналогичным образом УК штата Коннектикут относит укрывательство украденного имущества к одному из видов кражи (ст. 53a-119 (8)).
Иногда в систему преступных деяний против собственности включают группу компьютерных преступлений. Например, ст. 7.1 УК штата Вирджиния выделяет компьютерное мошенничество, неправомерный доступ к компьютерной информации, использование компьютера для получения доступа к информации и персональным данным, неправомерное получение услуг при помощи компьютера и другие преступные деяния. Статья, предусматривающая уголовную ответственность за компьютерное преступление, в УК штата Орегон также помещена в гл. «Преступления против собственности». Вместе с тем, в отличие от ранее приведенного примера, речь, по сути, идет о компьютерном мошенничестве, поскольку в диспозиции статьи преступлением признается незаконный доступ к компьютеру, компьютерной информации, компьютерной сети с целью совершения кражи, мошеннического или иного изъятия и обращения чужих денежных средств и иного имущества, включая информацию (ст. 164.377). При этом в законе предложено широкое определение компьютера, согласно которому к нему следует приравнивать любое электронное, электромагнитное, оптическое и иное сходное устройство, способное выполнять определенную последовательность операций, хранить и обрабатывать информацию и другие данные.
Таким образом, система имущественных преступлений по уголовному праву США отличается чрезвычайной сложностью, казуи-стичностью, отсутствием единства в решении вопросов ответственности на уровне отдельных штатов. При этом уголовное право США, основанное на прецедентном праве, выработало специфичные понятия и институты, относящиеся к имущественным преступлениям.
Список литературы
1. Dressler J. Understanding Criminal Law. N.Y., 2015.
2. LaFave W. R. Criminal Law. St. Paul, 2003.
