CC BY
0
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2023. № 6. C. 19-29 Lomonosov Philology Journal. Series 9. Philology, 2023, no. 6, pp. 19-29
СИСТЕМА ИМЕН В ПЕРЕВОДЕ «АТЛАСА БЛАУ» И РЕКОМЕНДАЦИИ ГРАММАТИК ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА
Н.В. Николенкова
Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова, Москва,
Россия; natanik2004@mail.ru
Аннотация: В статье описывается склонение существительных в переводном сочинении середины XVII века, известном как «Атлас Блау». Данный текст был переведен с латинского языка в Москве в конце 50-х — начале 60-х гг. XVII в. киевскими книжниками во главе с Епифанием Славинецким и переписан московскими писцами. Перевод осуществлен после выхода в свет московского издания грамматики Смотрицкого и во многом ориентирован на него. В статье показано, что и сами переводчики, и переписчики текста владели нормами грамматики, пользовались ей при работе над текстом и в большинстве случаев стремились точно соблюдать прописанные правила. Система склонения существительных, представленная в московском издании грамматики, отличается от грамматических сочинений, изданных в Юго-Западной Руси, с которыми киевские книжники были знакомы. В осуществленном в Москве переводе образованные киевские переводчики учитывали расхождения между сочинениями и ориентировались на московские нормы; помимо этого, они вносили свои представления о грамматической вариативности, выстраивали собственную систему склонения. В статье будут рассмотрены парадигмы, отражающие ориентацию на московскую грамматику 1648 г.; далее будет продемонстрировано, как киевские книжники выстраивают свою систему противопоставления одних парадигм другим, стремясь к устранению заложенной в грамматике вариативности. В конце рассмотрено существенное расхождение черновиков и беловых вариантов, также отражающее разную степень ориентации на московскую грамматику. Подход переводчиков к тексту, по нашему мнению, позволяет относить созданный ими текст к ученому регистру церковнославянского языка, формирующемуся как раз в середине XVII в.
Ключевые слова: церковнославянский язык XVII в.; ученый регистр; грамматика церковнославянского языка; склонение существительных
ао1: 10.55959/М8Ш130-0075-9-2023-47-06-2
Для цитирования: Николенкова Н.В. Система имен в переводе «Атласа Блау» и рекомендации грамматик церковнославянского языка // Вестн. Моск. ун-та. Серия 9. Филология. 2023. № 6. С. 19-29.
© Николенкова Н.В., 2023
(§рши
THE NAME SYSTEM IN TRANSLATION
OF THE BLAU ATLAS AND THE RECOMMENDATIONS
OF CHURCH SLAVONIC GRAMMARS
N.V. Nikolenkova
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia; natanik2004@mail.ru
Abstract: The article describes the declension of nouns in a translated work of the middle of the 17th century, known as the Blau Atlas. This text was translated from Latin in Moscow in the late 50s — early 60s of the 17th century by Kiev scribes led by Epiphanius Slavinetsky and rewritten by Moscow scribes. The translation was carried out after the publication of the Moscow edition of Smotrytsky's grammar and was largely focused on it. The article shows that both the translators themselves and the scribes of the text knew the norms of grammar, used it when working on the text and in most cases sought to strictly observe the prescribed rules. The system of declension of nouns, presented in the Moscow edition of grammar, differs from the grammatical works published in Southwestern Russia, with which the Kiev scribes were familiar. In the translation carried out in Moscow, educated Kiev translators took into account the discrepancies between the works and were guided by Moscow norms; in addition, they introduced their ideas about grammatical variation, built their own declension system. The article will consider paradigms that reflect the orientation towards the Moscow grammar of 1648; further on, it will be demonstrated how the Kievan scribes build their own system of opposing one paradigm to another, striving to eliminate the variability inherent in the grammar. At the end, a significant discrepancy between drafts and final versions is considered, which also reflects a different degree of orientation towards Moscow grammar. The approach of translators to the text, in our opinion, can attribute the text created by them to the scientific register of the Church Slavonic language, formed just in the middle of the 17th century.
Keywords: Church Slavonic language of the 17th century; scientific register; grammar of the Church Slavonic language; declension of nouns
For citation: Nikolenkova N.V. (2023) The Name System in Translation of the Blau Atlas and the Recommendations of Church Slavonic Grammars. Lomonosov Philology Journal. Series 9. Philology, no. 6, pp. 19-29.
Во второй половине XVII в. церковнославянский язык усложняется, возникает новый его регистр, названный В.М. Живовым ученым церковнославянским [Живов 2017: 874- 887]. Особенностью данного регистра будет формирование грамматического подхода к книжному тексту, появление требования к грамматически исправному переводу. Такой подход оказывается «доступен лишь ограниченной группе книжников, тогда как большинство занимающихся книжной деятельностью, видимо, вообще не знакомо с грамматическими трактатами» [Там же: 879]. Возникает новый 20
подход к книжному тексту — его «реформирование превращается в ученую разработку» [Там же: 881], которая актуализирует значение нормативной регламентации книжного языка — в первую очередь в сфере признаков книжности [Там же: 882]. Живов иллюстрирует свои положения ссылкой на систему прошедших времен, которая представлена в грамматике Смотрицкого (приводится в качестве примера издание 1619 г. [Там же: 883]).
В своей монографии В.М. Живов не приводит примеров сочинений или переводов XVII в., которые могут служить образцом ученого церковнославянского языка. Однако такой пример намного ранее приводил А.И. Соболевский — в начале XX в. он назвал ученым церковнославянским язык перевода голландского географического сочинения Theatrum orbis terrarum, sive Atlas novus [Соболевский 1903: 52-63], выполненный в Москве в конце 50-х — начале 60-х гг. XVII в. Епифанием Славинецким (I том, большая часть Европы), Арсением Сатановским (II том, фрагменты Европы и отдельные части Азии и Америки) и Исайей Чудовским (остальные части — описание Италии и Англии)1. Беловики делали московские писцы, причем первые две части практически полностью переписаны одним, очевидно чрезвычайно грамотным писцом, знающим и умеющим соблюдать в первую очередь орфографические нормы. Киевские книжники в процессе перевода не меняли привычные им орфографические нормы и следовали югозападнорусским грамматикам Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого. Орфографические каноны этих сочинений были скорректированы при подготовке к печати в Москве грамматики 1648 г. (далее ГМ); в своей работе с беловиками Атласа Блау московский писец исправлял киевские орфографические нормы на привычные и кодифицированные московские, что было характерно для многих текстов данного периода [Николенкова, 2016; Николенкова 2019].
Правильный путь создания текстов ученого регистра церковнославянского языка состоит в последовательном овладении разными уровнями грамматического учения [Живов 2017: 879]. Вероятнее всего, овладение правописными московскими нормами не было главной задачей Славинецкого и его товарищей, так как исправления могли делать и сами московские писцы. Другое дело — грамматический уровень, следование кодифицированным в ГМ парадигмам знаменательных частей речи и принципам согласования их между собой. Киевским книжникам грамматические описания были в большей степени известны и понятны, чем московским, в связи с чем, как мы полагаем, Славинецкий и его товарищи внимательно
1 Переводу сочинения посвящен ряд статей Н.В. Николенковой.
изучили грамматические предписания ГМ и использовали их при создании перевода. В настоящей работе мы покажем, как реализованы киевскими книжниками кодифицированные ГМ предписания о словоизменении существительных.
Московские издатели ГМ внесли в раздел «Об имени» целый ряд исправлений [Кузьминова 2007: 555-573]. Эти исправления существенно меняют парадигмы первого издания грамматики Смотриц-кого (далее ГС) — из 54 именных парадигм полное совпадение обнаруживается только в пяти парадигмах, причем все они относятся к а-склонению (первому в грамматике) [Там же: 558], в остальных парадигмах Михаилом Роговым и Иваном Наседкой проведена корректировка системы грамматических норм в соответствии с их книжно-языковой практикой [Там же: 559]. Проанализировав характер словоформ именного склонения, представленных в переводе Атласа Блау2, мы можем говорить о знании переводчиками системы существительных, кодифицированной в ГМ, и об ориентации их на это издание.
Как ГС, так и ГМ предписывает для существительных с основой на заднеязычные согласные сохранять в ряде форм чередования (в парадигмах дроугъ, пророкъ, гр—хъ это сказ. п. ед. и мн. ч., им. мн., зв. формы [ГМ: 109-110об.; Кузьминова 2000: 190-192]; в парадигмах влага, рЬка это формы дат.-сказ. ед. ч. и им.-вин. дв. ч. [ГМ: 96об.-97об.; Кузьминова 2000: 174-175]; при этом для парадигмы сноха выявлены расхождения: в ГМ чередование предусмотрено только в им.-вин. дв. [ГМ: 97об.-98], тогда как ГС рекомендует чередование х/с и в дат-сказ. ед. ч.). Е.А. Кузьминова связывает решение московских редакторов изменить характер кодификации с лексической мотивацией: слово «сноха» не является принадлежностью книжного языка, исключение составляют формы дв. ч. [Кузьминова 2007: 566].
Переводчики Атласа Блау Славинецкий и его товарищи стараются выдерживать все рекомендованные чередования, например в дат. ед.: кАфрщЪ (9), в сказ. ед.: на версЪ (2об.), на кр^з— (19), въ ветсЪмъ3 кр^з^ (21), вХротцЪ (27), в'АлекЬ'рзЪ, в'ЕшЬрзЪ (30об.), вкниз— (39об.), в грац—хъ (50), при рЪцЪ (187об.), въ Ста^рост1сЪ (185)4, ш Фр1дер1цЪ БаркароссЪ (186об.); им. мн.: ^зыци (22об.), С^гклитици (29об.), х^Дожници окрЪтаютСА, или Хр1ст1анстш плЪнници (50об.), населници (104); сказ. мн.: въ верс—хъ (77), при
2 Нами проанализированы черновики и беловики НИ томов. В данной статье привлечены материалы из I тома: автограф Епифания Славинецкого (ГИМ, Син. 779) и беловик этого же тома (ГИМ, Син. 19; примеры приводятся по данной рукописи с указанием листа; частично в примерах снимается акцентуация).
3 Окончание и чередование соответствует парадигме прилагательного [ГМ: 135].
4 В латинском оригинале: т 81аиго8ИсЬо (6а).
стшц^хъ (187об.). Отступления бывают (объем перевода 1729 листов), причем в ряде случаев отказ от чередования можно объяснить. К примеру, в им. п. мн. ч. Антеки, Пер1еки (5) или стихи (185) авторам важно сохранить без изменений малоизвестное читателям слово5, в сказ. ед. на Цк"Ь плоской (6об.) чередование отсутствует по лексическим и фонетическим причинам; отступления допускаются для топонимов женского рода: вБергЬ (27), вероятно для разграничений с муж. р. Вариативность в оформлении им. п. мн. ч. имеет сущ. греки/грекове, что скорее свидетельствует о неуверенности переводчиков в отнесении лексемы к определенной парадигме. Таким образом, можно говорить о понимании киевскими книжниками причин, по которой книжник может отступить от грамматической рекомендации.
Расхождение в кодифицированных ГС и ГМ парадигмах представляют формы тв. ед. м. р. и дат. мн. м. р. В ГС противопоставление обеспечивалось за счет использования графем ш и е как универ-
м, м
сальных показателей множественности: клеврето/ клевретш; гармомъ/ гармшмъ; чванце/ чванцемъ [Кузьминова 2000: 185-193]. Рогов и Наседка вводили противопоставление данных падежных форм посредством ь — ъ (о/емь в тв. ед. и о/ш/емъ в дат. мн. [Кузьминова 2007: 566-567], где форма дат. мн. имела дополнительное графико-орфографическое отличие — использование ш/е как показателя множественности. Е.А. Кузьминова полагает, что орфографическая дифференциация графемами ь/ъ для иосифовских справщиков является более привычной, традиционной [Там же: 5б7]6. Однако исследования С.М. Кусмауль демонстрируют, что стремление к выбору ш как показателя р1.-форм начинается в русской печатной традиции еще в 20-30-х гг. XVII в. [Кусмауль 2018: 82]; причем осознанный характер тенденции наиболее ярко выявляется при правке — подготовке изданий к печати [Там же: 86]. Печатные издания 40-х гг. сохраняют противопоставление графем о и ш как показателя sg. или р1.-форм существительных только по принципу антистиха [Там же: 157, 162]. Однако правка в печатных изданиях может опережать рукописную традицию.
Проанализированный материал Атласа говорит о том, что противопоставление конечных ь — ъ не было привычным для книжников. Отмеченные нами примеры употребления сущ. м. р. в тв. ед.
5 Еще одна лексема, в парадигме которой отсутствуют кодифицированные ГМ чередования, — пирга (башня). Грецизм часто употребляется Епифанием Слави-нецким, в том числе вводится им в перевод Нового Завета. Причиной отсутствия форм *пирзи, вне всякого сомнения, связана с новизной грецизма для читателей.
6 При этом в тексте ГМ присутствуют и неисправленные окончания тв. ед. с -ъ: гармомъ, отцемъ, домомъ, дроугъ дроугомъ [ГМ: 107, 113, 122, 125].
дают только окончание -омъ: западнымъ в^тромъ (19), клижнимъ морскимъ островомъ повелителствоваше (26об.), ледомъ сг^ст^влетсА (27), дерномъ зеленым (29); ГОстоитъ острогомъ непок'Ьдимымъ (40об.), Понтомъ окр^жаетсл (50); межд^ источником Вислы, иградомъ Московски (64), сокоромъ славенъ (64об.) и под. Кроме того, в рукописных источниках того же периода, где ориентация на грамматическую традицию подчеркивается регулярными правками текста именно в соответствии с грамматическими нормами, мы также отмечаем -омъ в тв. ед. К примеру, при рукописном исправлении киевского издания «Поучения» Агапита (до 1660 г., когда «Поучение» было издано на Московском Печатном дворе) писец не заменял указанные формы: съ вслкимъ опаствомъ [Николенкова 2019: 108]. В «Житии Федора Ртищева» середины XVII в. (рукопись ГИМ Син. 716) представлены такие формы тв. ед.: гн^вомъ, с^домъ7 и др. В рукописи второй половины XVII века, содержащей перевод Епифания Славинецкого «Гражданство обычаев детских» (РГБ, МДА № 108), также зафиксированы формы тв. ед. на -омъ: Азыкомъ лизати, платомъ оуста злкрыти8 и под.
В формах мн. ч. у сущ. м. р. в Атласе Блау мы отмечаем регулярное употребление w/e в дат. мн: Ски^Аншмъ (50), населникшм (64об.), против^ сосЬдюмъ 0YнглрwM (79об.); Рошискимъ кЬПцемъ (40об.), кнземъ и под.9 Анализ других форм в парадигмах мн. ч. демонстрирует, что основной писец первых томов придерживается орфографических канонов ГМ и использует w и e как универсальный показатель множественности и в других падежных формах10. Так, в форме род. мн. м. р. ГМ допускает вариативность — гр^fcxwвъ/ гр^хъ, прорwкъ, древъ [ГМ: 108, 110-110об.], в род. мн. ж. р. происходит мена гласной — воевwдъ, мрежъ [Там же: 95, 98-98об.]. В беловиках Атласа Блау регулярно отмечаем: разкоини^въ неим^тъ (27), к^пцевъ седалище (27об.), велклюдювъ множество (50), окразцевъ оупотрекллютъ (50об.), волwвъ великихъ (64об.), вс^хъ островwвъ и Херсонисwвъ (103об.); ^ръ, кwзъ, велмwжъ, вwдъ (passim) и т. д. Все случаи отступления можно объяснить лексическими причинами — писцу беловиков могли быть неизвестны некоторые употребленные переводчиками слова. Так, в главе
7 Формы зафиксированы студенткой 4-го курса П.А. Сапуновой (с/с Н.В. Ни-коленковой).
8 Исследование текста сочинения проводилось в с/с Н.В. Николенковой и отражено в дипломной работе Н.В. Пресновой (2019 г.).
9 Те же окончания зафиксированы в упомянутых выше рукописях «Жития Федора Ртищева» (рлвwмъ, ино^мъ) и «Гражданства обычаев детских» (начални^мъ и lереwмъ честь водаАти).
10 Писец беловиков регулярно правит черновики киевских книжников в случае несоблюдения ими этого канона [Николенкова 2016: 12].
«Поль Арктщкш» читаем: изАщн^ишихъ Авторовъ в^рою истинно раз^м^шл покр^пллютъ (18об.). Словарь XVII в. фиксирует лишь одно употребление лексемы [Сл XI-XVII: 20], редко используют его наши переводчики, предпочитая «творец».
Другой особенностью род. п. мн. ч. будет распределение по разным типам склонения окончаний -ей и -ш. ГМ предлагает вариативность в парадигмах третьего и четвертого склонений: заповедш/ей, матерш/ей и пастырей/ь, млтежей/ь [ГМ: 120об. — 124], а также для парадигм лод1а, с^д1л (ж. р.и общ. р. [Там же: 102-103]). Окончание -ш кодифицировано также для сущ. м. р. на -ia (^ахар1а), а также слов ср.р. на -ie (знамеше) [Там же: 101об., 130]. Переводчики Атласа отказываются от такого подхода и самостоятельно устанавливают модель использования флексии -ш для ср. р. и ж. р. на писанш (24об.), зданш, тупографш (25), верхоградш (27), ор^жш (51), а -ей используется для слов ж. р. и м. р., которые в им. п. ед. ч. имеют нулевое окончание: кораблеи, частей (25), зверей (26), вещеи (30), ржеи, еленеи (50), конеи (51), м^жеи (142об.) и т. д. Такое распределение окончаний не зафиксировано и в ГС, то есть является тем самым актом «моделирования» языковой системы, ее «ученой разработки», о которой писал В.М. Живов как о признаке ученого регистра церковнославянского языка [Живов 2017: 881, 883].
В отношении других падежных форм мн. ч. текст Атласа Блау демонстрирует различные подходы. Например, Епифаний Слави-нецкий, его товарищи и московские переписчики текста не допускают отклонения в формах им. п. мн. ч. сущ. м. р. на -инъ (названия народов), где и ГС, и ГМ рекомендуют флексию -е: Хрк^ане, Москвине, ЛiвонAнe, Амержлне, Данлне; регулярно употребляется форма граждане, заморлне. Точное знание правильной формы подчеркивается в данном случае еще и тем, что в тексте регулярны случаи двойной номинации: Норвеглне, иже такожде Нортманни (26об). Грамматически корректно употребляется форма словеса (passim), встречается форма древеса (25, 142об.), хотя ГС и ГМ рекомендуют форму древа [Кузьминова 2000: 188; ГМ: 108об.]. Шире, чем рекомендовано в ГМ, используют книжники представленную только для парадигмы сынъ [ГМ: 113об.] форму на - ове; при этом может быть использована графема w как унивесальный показатель множественности: градшве/ градове, волове, Грекове (passim), Г^ннове (66об.).
В тв. п. мн. ч. м. и ср. р. ГМ предлагает варианты окончаний -ы/-ами 0шнами/ы, клевретами/ы, гарамами/ы, древами/ы и др. [Там же: 94, 105об., 106об., 108об.]. Епифаний Славинецкий и его товарищи отдают предпочтение архаичному окончанию -ы/и, входящему для московского варианта церковнославянского языка в систему маркеров книжности [Живов 2004: 46]: нашествш своими оудр^чиша
(26об.), окилЬ'етъ страна говлды и звЪри (27), четырми составллетсл еппствы (27), Норвегшскими пре стателствы (28об.), тЪсными предЪлы (64), орЬЖш и когатствы наипаче силнал (66), седми поприщи Германскими (103об.) и т. д. Однако для слов обыденного языка, причем в некнижных контекстах, где описывается природа стран, климат, богатства флоры и фауны, переводчики вполне могут выбрать окончание -ами: хладами оужасна (24об.), коракллми (26), дернами из нивы ископанными (27), лЪсами, иолами, галми, рЪками, кзерами и прудами (64об.-65), поромами рЪка превозима (80об.) и др. В редких случаях данная флексия присоединяется к книжным лексемам: греческими и нашими просла-венна сохами (25, лексема «стих» в значении 'стихотворное произведение' редко встречается в церковнославянском языке [СлРЯ XI-XVII, 2008: 66]); пиргами оутверЖлетсл (142об.) и т. д.
В отношении форм сказ. п. мн. ч. м. р. ГМ также предлагает некоторую вариативность: для части существительных рекомендуется -ехъ (отецъ [ГМ: 111об.]), для других -Ъхъ (гр—хъ [Там же: 110об.]), есть оба варианта флексии (пророкъ [Там же: 110]); в сказ. п. мн. ч. ср. р. есть также вариант -ахъ (сердце [Там же: 112об.]). Нет единообразия и в Атласе Блау — в одной главе можно встретить разные окончания, к примеру: по временех', на сихъ мЪстахъ, въ памлтехъ, всокшрахъ (80-81); при этом найти критерии употребления того или иного окончания не представляется возможным.
Наибольший интерес представляют формы существительных на 4а — названия стран, городов, рек и других географических объектов, в подавляющем большинстве представляющие слова sg.t.: 1сланд1а, Норвег1а, Свек1а, Даша, Литваша, Ршша (названия стран); Новоград1а (64об.; в латинском оригинале Novogardia, 31Ь); К1ев1а, Варсав1а; Подол1а, Подлааа, Массов1а (названия городов и областей, хотя редко отмечаются варианты ВолонА (все примеры из главы Полоша)); Марх1а (река, л. 79об., глава Аустр1а). Другая группа слов, относящаяся к этой парадигме, — термины (Астроном1а, Географ1а, Зод1а), широко представленные во Ввождении в Космографию. При описании этих примеров мы должны в первую очередь отметить, что между черновыми и беловыми экземплярами регулярно наблюдаются различия в акцентуации, причем именно в косвенных падежах. Формы им. п. в черновых экземплярах регулярно представляют собой названия глав и прописываются без постановки акцентных знаков.
В беловиках надстрочные знаки проставляются и в этих случаях: Даша, Полоша и т. д. При употреблении в косвенных падежах наиболее грамотный из московских писцов (автор беловика Син. 19 26
и большей части Син. 112) не изменяет места постановки ударения11, благодаря чему в беловиках отмечается следующая парадигма: род. п.: ГО Пернавш Л1вонскагш града (64); 1талш противоположна (67об.); дат. п.: Полоши и Лаваши пре стателств^е Владисла (22); вин. п.: Вретташю, и Гике'ршю правитъ Карол 1акшва Стюарта сынъ (21об); тв. п.: межд^ Л1вошею, и Бор^шею положенно (65); сказ. п.: въ Гелве'тш веси н*ьк1а с^ть ка^ол1четл (22); въ вышшой Аустрш (79об.). Вариативность нами отмечена незначительная: так, в в. п. ед. ч. встречаются варианты Аггл1ю/Леод1^ (26об.) с преобладанием грамматически корректной формы на -¡ю.
Окончания в указанных формах соответствуют приведенной в ГМ парадигме лексемы лод1а [ГМ: 102], однако не совпадают с последней в акцентуации — большая часть парадигмы имеет ударение на конечном звуке (лод1а, лодш, лод1ю [Там же]), что не совпадает с представленной в ГС: лад1а, лад1л [Кузьминова 02000: 180], где справщики ГМ заменяют окончание в форме род. п. на -и. Обращение к черновикам показывает, что киевские книжники строго следуют данной в ГМ парадигме и в отношении расстановки акцентных знаков: верх^ Македонш, Месш радЬлеше (Син. 779, автограф Славинецкого, л. 110) и т. д. Сталкиваясь с формой, по-новому кодифицированной московскими составителями грамматики, образованные киевские книжники старались соблюдать введенное в грамматику правило.
Московские авторы чистовых экземпляров соблюдали, по-видимому, нормы московского произношения, не меняя привычного ударения. На это указывает метаязык ГМ, где отмечаются формы ор^ографш, просшдш и под., в которых место ударения в именительном и косвенных падежах неизменно [Кузьминова 2007: 562-563]. Названия городов и стран были мало известны московским книжникам, однако их практика подсказывала не переносить ударение. Отметим, что в беловых экземплярах Атласа можно встретить немало примеров существительных, акцентуация которых совпадает с московским вариантом: кдгостынА, к примеру.
Частотность в географическом сочинении топонимов различного типа требует сделать и еще одно замечание. Именно в этом тексте, вероятно, впервые в московской книжной традиции, мы встречаемся с существительными несклоняемыми. Перечисляя названия городов, авторы дают транслитерацию латинского оригинала: Опсло, Бакалао, Ансло, Фреркктее и подобные. Ни киевские, ни московские книжники не ставят задачу соотнести такие топонимы с типом
11 Писцы, работающие над беловиком третьего тома, отличаются небрежностью в расстановке диакритических знаков, поэтому рассмотреть рукопись Син. 204 с этой точки зрения не удается.
склонения, кодифицированным для славянских слов, и не изменяют данные формы. В определенном смысле руководством для них является оувЪщеше а о словоизменении греческих, латинских и еврейских мужских и женских имен, где в парадигмах допустимо, к примеру, Артемк. Отметим, что в данном случае практика славянских книжников совпадает с позицией составителя латинского оригинала, где подобные топонимы также не изменяются.
Таким образом, текст Атласа Блау переведен с опорой на нормы московской грамматики 1648 г., киевские переводчики специально изучают представленные в ГМ парадигмы и реализуют это знание в своей работе. Перед нами оказывается текст, соответствующий параметрам ученого церковнославянского языка — ориентированный на грамматику и следующий ее предписаниям, а в ряде случаев выстраивающий свою модель траснсформации грамматического указания. Можно предположить также, что изучение московской грамматики было проведено киевскими книжниками специально, ведь, приехав в Москву и поселившись в Андреевом монастыре, Славинецкий и его товарищи вместе с Федором Ртищевым намеревались открыть училище, где преподавание грамматики должно было стать первой дисциплиной.
РУКОПИСНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Атлас Блау, черновик, автограф Епифания Славинецкого — ГИМ, Син. 779. Атлас Блау, беловик — ГИМ, Син. 19.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Грамматика славенская. М., 1648.
2. ЖивовВ.М. Очерки исторической морфологии русского языка ХУН-ХУШ веков. М., 2004.
3. Живов В.М. История языка русской письменности. М., 2017.
4. Кузьминова Е.А. Грамматики Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого. М., 2000.
5. Кузьминова Е.А. Научный комментарий // Грамматика 1648 г. / Предисловие, науч. комментарий, подг. текста и сост. указателей Е.А. Кузьминовой. М., 2007. С. 493-612.
6. Кусмауль С.М. Становление орфографических норм церковнославянского языка во второй половине XVI — первой половине XVII в. Дисс. ...канд. филол. наук. М., 2018.
7. Николенкова Н.В. Орфографические особенности двух рукописей XVII века: об авторстве черновика и беловика // Филологические науки. Научные доклады высшей школы. 2016. № 1. С. 9-20.
8. Николенкова Н.В. Справа киевского издания в Москве в середине XVII века как иллюстрация этапа формирования московской орфографической нормы // Русский язык в научном освещении. 2019, № 2 (38). С. 102-120.
9. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 1. М., 1975.
10. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 28. М., 2008.
11. Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII веков. СПб., 1903.
REFERENCES
1. Grammatika slavenskaya [Slavic grammar]. Moscow, 1648.
2. Zhivov V.M. Ocherki istoricheskoi morfologii russkogo yazyka XVII-XVIII vekov [Essays on the historical morphology of the Russian language in the 17th-18th centuries]. Moscow: Languages of Slavic culture, 2004. 656 p.
3. Zhivov V.M. Istoriya yazyka russkoi pis'mennosti [History of the language of Russian writing]. Moscow: Russian Foundation for the Promotion of Education and Science,
2017. 1285 р.
4. Kuz'minova E.A. Grammatiki Lavrentiya Zizaniya i Meletiya Smotritskogo [Grammar Lawrence Zizania and Meletius Smotrytsky]. Moscow: MSU Publishing House, 2000. 528 р.
5. Kuz'minova E.A. Nauchnyi kommentarii // Grammatika 1648 g. / Predislovie, nauch. kommentarii, podg. teksta i sost. ukazatelei E.A.Kuz'minovoi. Moscow, 2007. P. 493-612.
6. Kusmaul' S.M. Stanovlenie orfograficheskikh norm tserkovnoslavyanskogo yazyka vo vtoroi polovine XVI — pervoi polovine XVII v. Diss. .. .kand.filol.nauk. Moscow:,
2018.
7. Nikolenkova N.V. Orfograficheskie osobennosti dvukh rukopisei XVII veka: ob avtorstve chernovika i belovika [Spelling features of two manuscripts of the 17th century: on the authorship of a draft and a final copy]. Filologicheskie nauki. Nauch-nye doklady vysshei shkoly. 2016. № 1, pp. 9-20. (In Russ.)
8. Nikolenkova N.V. Sprava kievskogo izdaniya v Moskve v seredine XVII veka kak illyustratsiya etapa formirovaniya moskovskoi orfograficheskoi normy [Proofreading ofthe Kyiv edition in Moscow in the middle ofthe 17th century as an illustration of the stage in the formation of the Moscow orthographic norm]. Russkii yazyk v nauchnom osveshchenii. 2019, № 2 (38). P. 102-120. (In Russ.)
9. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Dictionary of the Russian language XI-XVII centuries]. Vyp. 1. Moscow, 1975.
10. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Dictionary of the Russian language XI-XVII centuries]. Vyp. 28. Moscow, 2008.
11. Sobolevskii A.I. Perevodnaya literatura Moskovskoi Rusi XIV-XVII vekov [Translated Literature of Muscovite Rus' XIV-XVII centuries]. Saint Petersburg: 1903.
Поступила в редакцию 26.12.2022 Принята к публикации 17.10.2023 Отредактирована 03.11.2023
Received 26.12.2022 Accepted 17.10.2023 Revised 03.11.2023
ОБ АВТОРЕ
Николенкова Наталья Владимировна — канд. фил. наук, доцент кафедры русского языка филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова; natanik2004@mail.ru
ABOUT THE AUTHOR
Natalia Nikolenkova — Associate Professor, Department of Russian Language, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University; natanik2004@mail.ru
