CC BY
11
References
1. Zolotova G.A. Kommunikativnyeaspektyrusskogo sintaksisa. Moskva: Nauka, 1982.
2. Katermina V. V. Nacional'no-kul'turnaya specifika obraza cheloveka (na materiale russkogo i anglijskogo yazykov). Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Volgograd, 2005.
3. Kupina N.A. Konnotativnost' v semanticheskoj gruppe nazvanij lica. Sverdlovsk, 1979: 92 - 108.
4. Arsent'eva E.F. Sopostavitel'nyjanaliz frazeologicheskih edinic. Kazan': Izdatel'stvo Kazanskogo universiteta, 1989.
5. Mokienko V.M. Zagadkirusskoj frazeologii. Sankt-Peterburg: Avalon, Azbuka-klassika, 2007.
6. Rajhshtejn A.D. Sopostavitel'nyj analiz nemeckoj i russkoj frazeologii. Moskva: Vysshaya shkola, 1980.
7. Chepasova A.M. Semanticheskie i grammaticheskie svojstva frazeologizmov. Chelyabinsk: ChGPU, 1983.
8. Ratushnaya E.R. Semanticheskaya struktura frazeologizmov vprocesse ee formirovaniya i funkcionirovaniya. Kurgan: Izdatel'stvo KGU, 2000.
9. Nacional'nyj korpus russkogo yazyka (NKRYa). Available at: www.ruscorpora.ru
10. Korpus Berlinskoj Brandenburgskoj Akademii Nauk (DWDS). Available at: www.dwds.de >
Статья поступила в редакцию 01.12.19
УДК 811.35 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10264
Magomedov D.M., Cand. of Sciences (Philology), researcher, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasy, Dagestan Federal Research Center
of the Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: m.daniyal@yandex.ru
SYNTACTIC ROLE OF CATEGORY OF TRANSITIVITY AND INTRANSITIVITY IN THE AVAR AND DARGIN LANGUAGES. The article considers the syntactic role of the category of transitive and intransitive verbs in the Avar and Dargin languages. This category takes an important place in determining the structural types of phrases and sentences. Transitional verbs of the Avar and Dargin languages tend to correspond to dynamic verbs that express the process of action. Intransitive verbs do not correspond with dynamic or statistic idea, expressing state, the result of the action. In the Avar and Dargin languages, the syntax organization of the sentence depends directly on this category. The author concludes that the functioning of syntactical structures depends on the categorical structure of verbal forms and subject-object names. Transitional and non-transitional forms are able to simultaneously condition two structures of the phrase - ergatory and nominative.
Key words: transitivity and intransitivity, Avar language, Dargin language, collocation, sentence, verb, syntax, subject, object, class category, category of number.
Д.М. Магомедов, канд. филол. наук, науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г Цадаш, Дагеcтанcкий федеральный
исследовательский центр Российской академии наук, г. Махачкала, E-mail: m.daniyal@yandex.ru
СИНТАКСИЧЕСКАЯ РОЛЬ КАТЕГОРИИ ПЕРЕХОДНОСТИ-НЕПЕРЕХОДНОСТИ ГЛАГОЛА В АВАРСКОМ И ДАРГИНСКОМ ЯЗЫКАХ
В статье рассматривается синтаксическая роль категории переходности-непереходности глагола в аварском и даргинском языках. Категория переходности-непереходности занимает важное место при определении структурных типов словосочетаний и предложений. Переходные глаголы в аварском и даргинском языках, как правило, соответствуют динамическим, которые выражают процесс действия. Непереходные глаголы не соответствуют как динамическим, так и статистическим, выражающим состояние, результат действия. В аварском и даргинском языках синтаксическая организация предложения зависит непосредственно от категории переходности-непереходности глагола. Автор делает вывод о том, что функционирование синтаксических конструкций зависит от категориальной структуры отглагольных форм и субъектно-объектных имен. Переходно-непереходные формы способны параллельно обусловливать две конструкции словосочетания - эргативную и номинативную.
Ключевые слова: категория переходности-непереходности, аварский язык, даргинский язык, словосочетание, предложение, глагол, синтаксис, субъект, объект, категория класса, категория числа.
Категория переходности-непереходности является одним из основных свойств глагола аварского и даргинского языков, определяющим его синтаксические связи. Пронизывая всю систему глагола, категория переходности и непереходности выступает как наиболее важная и яркая грамматическая категория данной части речи. Понять специфику категории переходности и непереходности можно только в их сопоставлении. При сравнении обнаруживаются некоторые особенности во взаимных отношениях переходных и непереходных глаголов, их синтаксические связи [1 - 10].
В аварском и даргинском языках деление глаголов на переходные и непереходные затруднено тем, что многие глаголы могут употребляться в равной степени и как переходные, и как непереходные. В определенном контексте переходные глаголы могут выступать в непереходном значении, непереходные -в переходном. Иначе такие глаголы называются «диффузными», «лабиальными, «амбивалентными» [4, с. 119].
Переходные глаголы в аварском и даргинском языках, как правило, соответствуют динамическим, которые выражают процесс действия. Непереходные глаголы не соответствуют как динамическим, так и статистическим, выражающим состояние, результат действия.
Представляют интерес такие коррелятивные пары переходных и непереходных отглагольных форм, которые образуются супплетивно. Например: хве-зе - «умирать» (непереходный инфинитив), ч1вазе - «убивать» (переходный инфинитив); хут1изе - «оставаться» (непереходный инфинитив), тезе - «оставлять» (переходный инфинитив); к1алъазе - «разговаривать» (непереходный инфинитив), абизе - «сказать» (переходный инфинитив) и т.д.
Учет категории переходности-непереходности имеет большое значение для определения структурных типов словосочетаний и предложений: глагольные формы переходной семантики создают словосочетания эргативной конструкции, а глагольные формы непереходной семантики - словосочетания номинативной конструкции.
Категория переходности-непереходности тесно связана с субъектно-объ-ектными категориями. Так, в аварском языке переходные глаголы, имеющие в
своем составе классные показатели, координируются в классе с объектом действия, а непереходные - с субъектом действия. Это положение распространяется и на отглагольные формы. Например: 1) вацас бекьараб хур - «братом посеянное поле»; 2) вач1арав чи - «пришедший человек». В первом словосочетании совпадают категории числа и класса в объекте действия хур и в переходном причастии бекьараб, которые выражаются с помощью префиксального и суффиксального классно-числовых показателей. Во втором предложении непереходное причастие вач1арав своим префиксальным и суффиксальным классно-числовыми показателями координируется с субъектом действия чи, указывая на отнесенность последнего к I классу единственного числа. В этих предложениях координативные свойства классных показателей играют роль разграничителей переходного и непереходного причастий [5, с. 104].
Следует отметить, что в глагольном словоизменении категория переходности-непереходности не отражается. Например: 1) Учителасда бихьана ц!алдохъ-анас хъвараб кагъат. - «Учитель увидел письмо, написанное учеником», где ц1алдохъанас - субъект в эргативе, хъвараб - причастие переходной семантики, кагъат - объект в номинативе; 2) Дида вихьана гьоболлъухъ вач1арав вас. - «Я увидел мальчика, пришедшего в гости», где вач1арав - непереходное причастие, вас - субъект в номинативе.
При глагольных формах переходной семантики в роли субъекта действия употребляются, как правило, актанты разумных существительных, которые способны производить действие над каким-либо объектом. В роли выразителей субъекта действия выступают также имена существительные, означающие животных, явления природы и т.д.
Глагольные формы непереходной семантики выражают действие, которое не подразумевает объекта, на который это действие было бы направлено. Глагольные формы непереходной семантики координируются с актантом, оформленным именительным падежом, и образуют номинативную конструкцию. Например: 1) кьижараб бац! - «спящий волк», где кьижараб - непереходное причастие, бац! - актант в номинативе; 2) векерулев вас - «бегущий мальчик», где веке-рулев - причастие непереходной семантики, вас - актант в номинативе. В этих
конструкциях отглагольные действия связаны только с самими субъектами и не переходят на какие-либо объекты [7, с. 9].
При изменении класса и числа субъекта действия меняются также соответствующие классно-числовые показатели глагольных форм непереходной семантики. Например: 1) вач1арав вас - «пришедший мальчик» (I гр. кл., ед. ч.); 2) йач1арай йас - «пришедшая девочка» (Il гр. кл., ед. ч.); 3) бач1араб чу - «пришедшая лошадь» (Ill гр. кл., ед. ч.); 4) рач1арал лъимал - «пришедшие дети» (мн. ч.).
Масдары, оканчивающиеся на суффиксы -лъи, -хин, -ди, -дей, являются непереходными: 1) херлъи - херлъизе - «старость - стареть», г1инкълъи - г1инкъ-лъизе - «глухота - глохнуть»; 2) ццидахин - ццидахине - «злость - злиться», макьихин - макьихине - «быть сонливым»; 3) г1оди - г1одизе - «плач - плакать», хьвади - хьвадизе - «хождение - ходить»; 4) ах1дей - ах1дезе - «крик - кричать», гьардей - гьардезе - «просьба - просить» и т.д.
К непереходным относятся также глаголы, обозначающие явления природы: рогьине - «светать», т1егьазе - «цвести», квачазе - «мерзнуть, замерзнуть» и т.д.
В глагольных конструкциях классные показатели отражают синтаксические связи между субъектно-объектными именами и отглагольными формами переходной и непереходной семантики. В единственном числе показателями грамматического класса являются -в- (для I гр. кл.), -й- (для II гр. кл.) и -б- (для Ill гр. кл.). С субъектом или объектом, оформленными множественным числом, координируются классные показатели отглагольных форм -р- и -л-. Например: векерулев вас - «бегущий мальчик» (I гр. класс), йекерулев яс - «бегущая девочка» (II гр. класс), бекерулеб чу - «бегущая лошадь» (lll гр. класс); рекерулел лъимал -«бегущие дети» (мн. число). Те глаголы, которые имеют «в составе своих основ классные показатели, не могут быть употреблены без этих последних ни в одной из возможных глагольных форм» [3, с. 25].
Как уже было отмечено выше, в аварском языке в глагольных конструкциях переходной и непереходной семантики номинатив может кодировать семантические роли различных субъектно-объектных актантов. Следовательно, важную роль здесь играет категория переходности-непереходности. Не обладая достаточными признаками предикативности для организации предложения, глагольные формы в то же время «способны иметь при себе субстанции процесса переходности и непереходности и дать вполне достаточную информацию об этом процессе в пределах организуемого ими словосочетания» [1, с. 294].
Необходимо отметить, что в зависимости от категории переходности-непереходности меняются субъектно-объектные отношения в предложениях. Тот компонент, который является субъектом в предложении с отглагольными формами непереходной семантики, при переходном употреблении этих отглагольных форм может выступать объектом. При этом субъект непереходного и объект переходного форм глагола имеет форму номинатива. Например: 1) Пуруца арав вас вихьана нижеда. - «Мы увидели мальчика, унесенного рекой»; 2) Ц1ализе арав вас вуго гьав. - «Этот мальчик ушел учиться». В первом словосочетании субъектом действия является г1уруца, а объектом действия - вас. Во втором же словосочетании компонент вас выступает субъектом действия.
З.П Абдуллаев выделяет четкие критерии для характеристики переходности или непереходности даргинского глагола. Он пишет, что та или иная словесная форма глагола является переходной лишь в том случае, если она «имеет двустороннее субъектно-объектное согласование. В том случае, если словесная форма глагола имеет одностороннее субъектное согласование, ее следует характеризовать как непереходную» [2, с. 191]. Примеры: 1) нуни жуз буч1улра -«я читаю книгу», 2) ну жузли уч1улра - значение то же.
«В первом предложении (нуни жуз буч1улра) словесная глагольная форма буч1улра своим классным префиксом б- согласуется с объектом действия в именительном падеже жуз, личным суффиксом -ра - с субъектом действия в эрга-тивном падеже нуни. Это значит, данная словесная форма глагола имеет двустороннее классно-личное префиксально-суффиксальное субъектно-объектное согласование.
Во втором же предложении (ну жузли уч1улра) представлена иная картина. Словесная глагольная форма уч1улра и своим классным префиксом (в данном случае нулевым), и личным суффиксом -ра согласуется только с субъектом действия в именительном падеже ну. С объектом действия в эргативном падеже жузли словесная глагольная форма уч1улра не имеет согласования. Следовательно, данная словесная форма глагола имеет одностороннее префиксально-суффиксальное классно-личное субъектное согласование» [2, с. 191].
Таким образом, в первом предложении словесная форма глагола буч1улра имеет двустороннее субъектно-объектное согласование. Следовательно, она является переходной. Во втором же предложении словесная форма глагола уч1улра имеет одностороннее субъектное согласование. Следовательно, она является непереходной.
Нетрудно убедиться, что синтаксическая связь между объектом и субъектом действия и переходностью и непереходностью глагола в даргинском и аварском языках имеют свои особенности, среди которых существенную роль занимает наличие категории лица в даргинском языке и ее отсутствие в аварском [8, с. 52].
Таким образом, граница между переходными и непереходными глаголами весьма неустойчива. Тем не менее большинство глаголов освободилось от двой-
ственности в отношении переходности-непереходности и закрепилось в одной из этих категорий. Например, инфинитивы босизе - «купить», кьезе - «дать» в любых сочетаниях являются только переходными: т1ехь босизе - «купить книгу», раг1и кьезе - «дать слово» и т.д.
Отграничивая переходные глагольные формы от непереходных, следует учитывать специфику их сочетаемости в словосочетаниях и предложениях. Как переходные, так и непереходные глагольные формы могут иметь как основное, так и переносное значение. В своих переносных значениях глагольные формы сочетаются с другими компонентами. Например: 1) бер реч1изабизе - «взглянуть» (букв.: «глаз стрелять»); 2) туманк1 реч1изабизе - «заставлять стрелять из ружья». В первом словосочетании инфинитив рач1изабизе употреблен в переносном значении, а во втором - в прямом [6, с. 104].
Отглагольные формы переходной и непереходной семантики, как и все глаголы, могут быть как с классными показателями, так и без них. Например: 1) вач1арав эмен - «пришедший отец», 2) т1ехь ц1ализе - «читать книгу». В первом словосочетании непереходное причастие вач1арав имеет два классных показателя - суффиксальный и префиксальный. Во втором же словосочетании инфинитив переходной семантики ц1ализе не имеет в своем составе показателя грамматического класса. Преимущество форм глагола с показателями грамматического класса заключается в том, что грамматические классы глагола позволяют более наглядно проследить синтаксические связи между компонентами словосочетания.
Известно, что степень употребительности, воспроизводимости в речи того или иного компонента словосочетания определяется его способностью сочетаться с другими словами. Так, например, проверка по словарю и наблюдение над текстами художественных произведений показывают, что инфинитив переходной семантики туйзе - «плевать» может сочетаться только с одним объектом - х1а-ц1у - «слюна». Некоторые инфинитивы переходной семантики содержат указание на скрытые в семантике этих глаголов объект, субъект или орудие действия. Например, инфинитив х1анч1изе - «кусать» указывает своим значением на то, что данный процесс можно осуществить зубами: семантика инфинитива чвахи-зе - «течь» указывает на то, что с указанными глаголами могут сочетаться только слова, обозначающие жидкости (лъим - «вода», нарт - «керосин» и т.д.).
Переходные глаголы физического воздействия типа кьабизе - «быть», х1унсизе - «колоть» и др. связаны с разнообразными орудиями действия. А.А. Бокарев отмечал, что подобные глаголы аварского языка «иначе ориентированы, чем соответствующие им в русском языке: то, что в русском рассматривается как внешнее орудие, в аварском языке выступает как предмет, в отношении которого производится действие. Таким образом, предложение Дица досда кьа-буна т1ил в дословном переводе на русский язык означает «Я на нем, в отношении него ударил палку» [3, с. 30].
Если взять любую классную форму глагола вне контекста, то классные показатели будут указывать на подразумеваемые субъект или объект действия. Например, причастие босараб - «купленный» своим префиксальным (б-) и суффиксальным (-б) классными показателями указывает на то, что данная форма должна координироваться с объектом, относящимся к III грамматическому классу единственного числа (т1ехь - «книга», къалам - «карандаш», т1агъур - «шапка»).
Рассмотрим причастие переходной семантики босарав - «купивший». Здесь префиксальный классный показатель (б-) указывает на то, что отсутствующий компонент относится к III грамматическому классу единственного числа (бак1 - «стул», чед - «хлеб», чакар - «сахар» и т.д.). Суффиксальный же классный показатель (-в) предсказывает, что следующий за причастием компонент должен относиться к I грамматическому классу единственного числа (эмен -«отец», вац - «брат», вас - «мальчик»). В глаголах непереходной семантики отражается класс и число субъекта действия. Например, причастие векерулев своими прексальным (в-) и суффиксальным (-в) классными показателями показывает, что оно должно координироваться с компонентом, относящимся к I грамматическому классу единственного числа (чи - «человек», ц1алдохъан - «ученик» и т. д.).
Следовательно, по классно-числовым показателям глагольных форм можно выявить потенциально возможные при них субъектно-объектные актанты, с которыми эти глагольные формы могут сочетаться. Точно так же, как с субъектом действия координируются глагольные формы переходной или непереходной семантики, так и, наоборот, благодаря переходным или непереходным глагольным формам распознаются синтаксические функции субъекта и объекта действия в словосочетаниях и предложениях [9, с. 126].
А.А. Бокарев писал, что «при некоторых переходных глаголах, составляющих тесную группу с общим значением прямого физического воздействия, объект оформляется не именительным, а местным падежом с основным значением «на чем». Количество глаголов, при которых возможна подобная форма объекта, очень невелико...» [3, с. 27 - 28]. П.К. Услар приводит такого типа пример: Гьвеялъ х1анч1улеб буго дир васасда. - «Собака кусает моего сына» [10, с. 196]. В этом предложении объект действия васасда оформлен локативом I серии; сложный глагол х1анч1улеб буго своими классными показателями относится к субъекту гьвеялъ, объект же действия васасда не имеет классного отражения в глаголе. Кроме приведенной выше возможна также другая конструкция этого предложения: Гьвеялъ х1анч1улев вуго дир вас. - «Собака кусает моего сына». Отличаются эти конструкции формой объекта и, следовательно, координацией
с ним глагольных форм. Во втором предложении глагол х1анч1улев вуго своими классными показателями координируется с объектом вас. Ни класс, ни число кодированного эргативом субъекта действия не находит в глаголе выражения.
Таким образом, все аварские глаголы с точки зрения длительности-недлительности протекания действия могут быть дифференцированы на следующие типы: 1) глаголы, имеющие соотносительные по длительности-недлительности коррелятивные пары: ц1ализе - «читать», ц1алдезе (дл. ф.), ц1ехезе - «спросить», ц1ехолдизе (дл. ф.) и т.д.; 2) глаголы недлительной формы, не имеющие соотно-
Библиографический список
сительных длительных форм: бихьизе - «видеть», бокьизе - «любить», раг1изе - «слышать» и т.д.; 3) глаголы длительной формы, не имеющие соотносительных коррелятивных пар недлительных форм: бак1аризе - «собирать» (дл. ф.), кьурди-зе - «танцевать» (дл. ф.) и т.д.
Таким образом, функционирование синтаксических конструкций зависит от категориальной структуры отглагольных форм и субъектно-объектных имен. Пе-реходно-непереходные формы способны параллельно обусловливать две конструкции словосочетания - эргативную и номинативную.
1. Абдуллаев З.Г Проблемы эргативности даргинского языка. Москва: Наука, 1986.
2. Абдуллаев З.Г Субъектно-объектные и предикативные категории в даргинском языке. Махачкала, 1969.
3. Бокарев А.А. Синтаксис аварского языка. Москва; Ленинград, 1949.
4. Климов ГА. Очерк общей теории эргативности. Москва, 1973.
5. Магомедов Д.М., Магомедтагирова И.Г. Синтаксические функции локатива III серии в аварском языке. Вестник Дагестанского научного центра. 2015; № 56: 102 - 106.
6. Магомедов Д.М. Соотношение сложных слов и словосочетаний в аварском языке. Кавказские языки: генетико-типологические общности и ареальные связи: тезисы докладов IV Международной научно-практической конференции. Махачкала, 2014: 103 - 105.
7. Магомедов М.И. Категориальная характеристика инфинитных словосочетаний в аварском языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 1992.
8. Магомедов М.И. Переходные и непереходные глаголы и категория объекта в аварском языке. Дагестанский лингвистический сборник. Москва, 1999; Выпуск 7: 51 - 53.
9. Магомедов М.И. Подлежащее и дополнение в аварском языке. Кавказский вестник. 2000; № 2: 124 - 127.
10. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. III. Аварский язык. Тифлис, 1889.
References
1. Abdullaev Z.G. Problemy 'ergativnostidarginskogo yazyka. Moskva: Nauka, 1986.
2. Abdullaev Z.G. Sub'ektno-ob'ektnye ipredikativnyekategorii vdarginskomyazyke. Mahachkala, 1969.
3. Bokarev A.A. Sintaksis avarskogo yazyka. Moskva; Leningrad, 1949.
4. Klimov G.A. Ocherkobschej teorii 'ergativnosti. Moskva, 1973.
5. Magomedov D.M., Magomedtagirova I.G. Sintaksicheskie funkcii lokativa III serii v avarskom yazyke. VestnikDagestanskogonauchnogo centra. 2015; № 56: 102 - 106.
6. Magomedov D.M. Sootnoshenie slozhnyh slov i slovosochetanij v avarskom yazyke. Kavkazskie yazyki: genetiko-tipologicheskie obschnosti i areal'nye svyazi: tezisy dokladov IV Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Mahachkala, 2014: 103 - 105.
7. Magomedov M.I. Kategorial'naya harakteristika infinitnyh slovosochetanij v avarskom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 1992.
8. Magomedov M.I. Perehodnye i neperehodnye glagoly i kategoriya ob'ekta v avarskom yazyke. Dagestanskijlingvisticheskijsbornik. Moskva, 1999; Vypusk 7: 51 - 53.
9. Magomedov M.I. Podlezhaschee i dopolnenie v avarskom yazyke. Kavkazskij vestnik. 2000; № 2: 124 - 127.
10. Uslar P.K. 'Etnografiya Kavkaza. Yazykoznanie. III. Avarskij yazyk. Tiflis, 1889.
Статья поступила в редакцию 12.12.19
УДК 398 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10265
Karabulatova I.S., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Academician of the Russian Academy of Natural Sciences, Department of Foreign Languages,
Faculty of Philology, Peoples' Friendship University of Russia (RUDN) (Moscow, Russia), E-mail: radogost2000@mail.ru
THE IMAGE OF THE TERRORIST ISIS IN A MODERN RUSSIAN ANECDOTE. For modern linguistics, anecdotes are of great scientific interest because of their high cultural significance. In the last decade, there has been an increased interest in language sources of humor in general and in the genre of anecdote in particular. In Russian speech culture the phenomenon, which will be considered further has a special name distinguishing it from similar concepts. In English language culture, something like this is called a joke, canned joke, funny story. It becomes clear that the subject that concerns us is nominated by a broader, generic word, hyperonym, covering several close names. Only in the Russian language there is a special and quite definite name for the phenomenon under consideration - an anecdote. Anecdotes are short humorously moralizing stories with an unexpected end, reacting to life according to the fragment of it that it expresses. Sometimes it is a direct reaction to an event. In this work, it is a reaction to the events caused by the activities of ISIS militants.
Key words: terror, Russian anecdote, Russian, Arabian, terrorist, linguistic Culturology, language picture of the world.
И.С. Карабулатоеа, д-р филол. наук, проф., Российский университет Дружбы народов (РУДН), г. Москва, E-mail: radogost2000@mail.ru
ОБРАЗ ТЕРРОРИСТА ИГИЛА В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ АНЕКДОТЕ
Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ 17-04-00607 ОГН.
Для современной лингвистики анекдоты представляют большой научный интерес в силу их высокой культурной значимости. В последнее десятилетие возрос интерес к языковым источникам юмора вообще и к жанру анекдота в частности. В русской речевой культуре явление, которое будет рассмотрено далее, имеет специальное наименование, отличающее его от сходных понятий. В английской языковой культуре нечто подобное называется joke, canned joke, funny story («шутка; забавная, эффектная история»). Становится ясно, что занимающий нас предмет номинируется более широким, родовым словом, гиперонимом, охватывающим несколько близких наименований. И только в русском языке существует специальное и вполне определенное название для рассматриваемого явления - анекдот. Как известно, анекдот - короткий шутливо-нравоучительный рассказ с неожиданным концом, реагирующий на жизнь сообразно тому её фрагменту, который он выражает. Иногда это бывает непосредственная реакция на событие. В нашем случае это реакция на события, обусловленные деятельностью боевиков ИПИЛа - организации, запрещенной на территории Российской Федерации.
Ключевые слова: террор, русский анекдот, русские, арабы, террорист, лингвокультурология, языковая картина мира.
По общепризнанному мнению, анекдот как отдельный жанр устной речи имеет два основных источника: первый источник - короткий, обычно нравоучительный рассказ о событии или происшествии из жизни исторического лица; второй источник - анекдот приобрёл новый смысл, сблизившись по содержанию с родственными жанровыми формами итальянской культуры - фацеция («шутка») и фаблио («рассказ, басня») [1 - 13].
Необходимо отметить, что фонд русских анекдотов - важный источник интерпретации, так как большинство анекдотов - это определённые прескрип-
ции-стереотипы народного самосознания, которые дают широкий простор для самоидентификации в языке.
Языковое народное сознание является воплощением народного миропонимания в языковой форме, языковых стереотипах, отраженных в современных русских анекдотах. Сам исследовательский материал русского языка представляет собой продукт языкового народного сознания как спрессованную материализацию опыта поколений и отдельных представителей данного народа.
