CC BY
20
О. И. Беляев
ИЯз РАН — МГГУ, Москва
ФУНКЦИЯ ТЕМАТИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ В АШТЫНСКОМ:
переходность, согласование или контролируемость?1
1. Личное согласование в ицаринском даргинском
Центральным противопоставлением в системе финитных форм в даргинских языках2 является противопоставление аналитических и синтетических форм. Аналитические формы представляют собой сочетание нефинитной глагольной формы (причастия или деепричастия) и отделяемого предикативного показателя/связки. В синтетических формах личный показатель является суффиксом, неотделимым от глагольной словоформы и имеющим различную форму в различных глагольных парадигмах.
Как было показано в работах Н. Р. Сумбатовой и Р. О. Мута-лова [Sumbatova, Mutalov 2003; Сумбатова, Муталов 2004], личное согласование в языках даргинской группы определяется позицией ядерных актантов в личной иерархии, которая в большинстве известных диалектов имеет вид 2 > 1 > 3 или 1, 2 > 3. Глагол согласуется по тому из своих аргументов, который в этой иерархии стоит выше. Например, если один из партиципантов относится ко 2 лицу, а другой — к 3 лицу, то личный показатель будет относиться ко 2 лицу вне зависимости от синтаксических ролей данных аргументов. Ср. следующие примеры из ицаринского даргинского:
1 Материал аштынского диалекта кубачинского языка был собран в ходе экспедиции в Республику Дагестан в августе 2012 г. Я благодарен М. Т. Гаджимурадову за данные аштынского диалекта и Н. Р. Сумбатовой за общую поддержку в деле изучения даргинских языков. Исследование выполнено при поддержке РНФ, проект № 14-18-02429 «Корпусные исследования предикатно-аргументной структуры предложения в нахско-дагестанских языках».
Традиционно считаются диалектами одного языка, однако эта точка зрения не имеет под собой лингвистических оснований. Всего выделяется не менее 17 даргинских языков [Коряков, Сумбатова 2007].
(1а) du-l murad uc-ib = da
1SG-ERG Мурад (M^0Brnb.PFV-PRET=1 'Я поймал Мурада'.
(1б) murad-il du uc-ib = da
Мурад-ERG 1SG (M)ловить.PFV-PRET=1
'Мурад поймал меня'. [Sumbatova, Mutalov 2003: 79]
(2а) u-l du uc-ib = di
2SG-ERG 1SG (M)ловить.PFV-PRET=2 'Ты меня поймал'.
(2б) du-l u uc-ib = di
1 SG-ERG 2SG (M)ловить.PFV-PRET=2 'Я тебя поймал'.
В аштынском диалекте кубачинского языка система согласования несколько иная: если один из ядерных актантов является локутором, а другой — не является, то глагол согласуется по локу-тору; если же оба актанта — локуторы, то глагол согласуется по прямому объекту:
(за) di-l u us-ipd = di
1 SG-ERG 2SG (М)ловить .PFV-PERF=2 'Я тебя поймал'.
(зб) u-dil du us-ipd = da
2SG-ERG 1SG (M)ловить.PFV-PERF=1 'Ты меня поймал'.
Иначе говоря, в ицаринском действует иерархия 2 >1 > 3, в аштынском же действуют две иерархии: 1, 2 > 3 и ABS > ERG, причем первая имеет приоритет. В обоих идиомах показатель 3 лица используется только в случае, если оба актанта относятся к 3 лицу.
В некоторых из синтетических форм (кондиционалис, оптатив, прохибитив, в некоторых диалектах — конъюнктив) помимо суффиксального личного показателя присутствует также «тематический» гласный — показатель категории, которую традиционные даргинские грамматики [Абдуллаев 1954; Магометов 1963] именуют переходностью. В традиционном представлении, в 1 и 2 лицах данный показатель обычно имеет вид -i- у переходных глаголов и -u--у непереходных, в 3 лице--ar/-an и -u- соответственно.
Однако для хорошо изученных идиомов, прежде всего, для ицарин-ского ^итЬаШуа, МШ;а1оу 2003], такую трактовку для 1 и 2 лиц едва ли можно назвать верной, т. к. из нее имеется важное исключение: в случае, если позицию пациенса занимает локутор, глагол получает не ожидаемый «переходный» показатель -и, а «непереходный» показатель -и-. Общую схему использования показателей «переходности» в ицаринском можно представить в виде следующей таблицы:
Таблица 1. Использование показателей переходности в ицаринском
1 2 3
1 — -u-t: -i-d
2 -u-t: — -i-t:
3 -u-d -u-t: -ar/-an
На основании данного распределения в работах Н. Р. Сум-батовой и Р. О. Муталова был сделан вывод о том, что в ицарин-ском даргинском мы имеем дело не с категорией переходности, как считалось ранее, а с категорией инверсива [Тестелец 1989; Givon 1994; Payne 1999], которая отражает относительное положение ядерных актантов в личной иерархии. По мысли авторов, «переходный» показатель -i- используется, когда ранг Агентива (A) больше ранга Абсолютива (P), тогда как «непереходный» показатель -и- используется в случае, когда ранг A меньше либо равен рангу P. К последнему случаю исследователи относят также непереходные глаголы (т. к. можно считать, что в этом случае ранг А равен 0 в силу его отсутствия). В случае, если оба актанта относятся к 3 лицу, используется показатель -ar/-an
В отличие от традиционного подхода, анализ Н. Р. Сумба-товой и Р. О. Муталова адекватно характеризует употребление рассматриваемых показателей в ицаринском даргинском и хорошо вписывается в даргинскую систему личного согласования, в которой центральную роль играет личная иерархия. Однако, как будет показано ниже, данный анализ адекватен не для всех даргинских языков.
3
Для гиперролей используется терминология А. Е. Кибрика [Kibrik 1997; Кибрик 2003: 133-187].
2. «Переходность» в аштынском даргинском
В аштынском диалекте кубачинского языка показатели «переходности» встречаются в следующих формах: в настоящем общем времени, в кондиционалисе, в условном оптативе и в прохи-битиве [Беляев 2012]. Наиболее частотными из этих форм являются кондиционалис и прохибитив; они и будут употребляться в большинстве примеров. Кроме того, я не буду учитывать поведение показателей 3 лица -а/-ап и -и-, поскольку, по моим данным, они выражают переходность в классическом смысле и не представляют большого интереса.
На первый взгляд, употребление показателей А- и -и- (вариантом последнего у глаголов II спряжения является -а-) в аштын-ском даргинском ничем не отличается от их употребления в ица-ринском: с переходными глаголами используется <-, кроме случаев, когда Р является локутором5:
(4) и-Сй id Ь-ш-иЫ
2SG-ERG DEM.DIST N-ловить.PFV-TR-2.COND /*Ь-ш-и-Ы, тиЬагак
№ловить^^Г№ГО-2. ^N0 благословение w-щ'-an = с&. М-делать .ОТТ-РОТ=2
'Если ты его поймаешь, то будешь молодец'.
(5) и Ш-£1 ш-и-Ы
2SG DEM.DIST-ERG (M)ловить.PFV-INTR-2.COND /?ш4-Ы, wa?-li a:g-an-ni.
(M)ловить.PFV-TR-2.COND плохой-ADV выйти.^^РОТ-3 'Если он тебя поймает, будет плохо'.
Важно заметить, что употребление -и- с переходными глаголами в примерах вроде (5) факультативно, и эта морфема может
4 В соответствии с приведенными в разделе 1 правилами согласования, эти показатели используются только в случае, если оба ядерных актанта относятся к 3 лицу.
5 К сожалению, семантика аштынских «тематических» показателей исследована исключительно методом элицитации, т. к. формы, в которых эти показатели употребляются, в естественных текстах встречаются весьма редко.
быть заменена на -i-, тогда как обратное невозможно. Обращают на себя внимание также и другие отличия аштынской системы от ицаринской.
Во-первых, с предикатами, оформляющими субъект дати-вом (в аштынском, как и в большинстве нахско-дагестанских языков, к таким предикатам относятся глаголы с валентностью экс-периенцера: 'видеть', 'слышать', 'знать', 'любить' и др.), всегда используется показатель -i-, даже в случае, если абсолютивный актант (стимул) является локутором . Ср.:
(6) id-ij u u4h~ϔh-i-ti
DEM.DIST-DAT 2SG видеть.PFV~NEG-TR-2.COND / *u4h~œîh-u-ti (M)видеть.PFV~NEG-INTR-2. COND 'если он тебя увидит'
Второй и, пожалуй, наиболее важной особенностью употребления показателей «переходности» в аштынском является тот факт, что с непереходными глаголами в действительности могут употребляться оба показателя:
(7а) pat'imat-li-s:u w-ax~max-u-t
Патимат-OBL-AD^AT) M^ra.IPFV~PROH-INTR-2 ' Не ходи к Патимат' .
(7б) w-as~mas-i-t
M-идти. IPFV~PROH-TR-2 'Вообще не ходи, никуда не ходи'.
В (7а) и (7б) используется один и тот же глагольный корень; в (7б) корневая согласная подверглась палатализации по общему правилу под влиянием последующей гласной /i/. Интересно, что представленная в (7) оппозиция во многом аналогична похожим оппозициям в тех языках, которые противопоставляют «неаккуза-тивные» и «неэргативные» предикаты, ср. ит. sono corso a casa 'я прибежал домой' (со вспомогательным глаголом 'быть') vs. ho corso per ore e ore 'я бегал часами' (с глаголом 'иметь').
6 По моим данным, той же особенностью обладают экспериенци-альные глаголы как минимум еще в одном даргинском языке — ширин-ском. При этом остальных рассматриваемых в данной статье отклонений от ицаринского образца в нем не наблюдается.
Как и в случае с неаккузативностью, четко определить семантическую мотивацию выбора показателя затруднительно. Подобные оппозиции в романских языках часто связывают с предельностью [Bentley, Eythôrsson 2004], однако если (7) действительно можно объяснить таким образом, в аналогичных примерах с глаголом 'садиться' показатели употребляются противоположным образом:
(8а) ka-mma-w-ùg-u-t!
DOWN-PROH-M-садиться.IPFV-INTR-2
'Не садись!' {хоть и устал, продолжай идти}
(8б) q:œq:a-l-zi
камень-OBL-SUPER(LAT) ka-mma-w-ùz-i-t
DOWN-PROH-M-садиться.IPFV-TR-2 'Не садись на камень'. {он холодный}
Здесь употребление показателя -и- скорее следует связывать с большей волитивностью действия, с контролируемостью ситуации (по словам консультанта, в (8а) собеседнику предписывается приложить усилия, чтобы не сесть отдохнуть, тогда как в (8б) содержится лишь предостережение о том, что на камень садиться не следует — например, потому что он холодный). Аналогичным образом описывается и (7).
Однако агентивность также не подходит в качестве универсального объяснения, т. к. оба показателя свободно комбинируются с типичными неагентивными и стативными предикатами, например и ic:-u ux-u-td (2SG болеть.IPFV-CVB стать^^1№т-2.ШМО), и ic:-u ux-i-td (2SG болеть.IPFV-CVB стать^^т-2.СОМЭ) 'если ты заболеешь'. Первый вариант, по словам носителей языка, используется в случае, если говорящий уверен в том, что собеседник заболеет при соблюдении определенных условий (например, мама может сказать ребенку: «не ходи на улицу; если ты заболеешь (выйдя на улицу), как мне за тобой ухаживать?»). Второй же вариант используется в утверждениях типа «Если ты заболеешь, то не пойдешь в школу».
Другой хорошей иллюстрацией употребления данных показателей с непереходными (неагентивными) глаголами является глагол ~ibk'/~ubk' 'умирать':
(9) du w-ibc'-i-l-li, qal gal-li-j
1SG M-yM^aTb.PFV-TR-1 -COND дом Сын-OBL-DAT d-ik:-a
NPL-дать.PFV-IMP.2
'Если я умру, отдайте дом сыну'.
По словам носителя языка, форма с показателем -u- может быть употреблена только в том случае, если речь идет о скорой возможной, ожидаемой смерти, например, от старости. Аналогично во 2 лице: u wibc'iti 'если (вдруг) ты умрешь', u wibk'uti 'если ты умрешь (от старости)'.
Ср. аналогичный пример с глаголом 'жить', где, вопреки непереходности, используется «переходный» показатель -i-:
(10) на dus kab aj-w-ùx-u
двадцать год еще ST-M-быть.IPFV-CVB{жить} kat:-ilz-i-l-li...
DOWN-OCтаться.PFV-TR-1 -COND 'Если я буду жить еще двадцать лет...'
Другие неагентивные предикаты демонстрируют похожее поведение:
'падать' (11а) ka-mma-w-ùc-i-t
DOWN-PROH-M-падать.IPFV-TR-2 'Смотри не упади'.
(11б) ka-mma-w-ik-u-t
DOWN-PROH-M-падать.IPFV-INTR-2 'Сделай усилие, чтобы не упасть'.
'спать' (12а) us~mœs:-i-t
спать.IPFV~PROH-TR-2 'Смотри не засни'.
(12б) us~ma:s:-a-t
спать.IPFV~PROH-INTR-2 'Не спи (на посту)'.
Противопоставление «переходных» и «непереходных» форм с такими глаголами напоминает русское видовое противопоставление
прохибитива и превентива: не падай vs. не упади [Гусев 2005: 5661]. Ср. также После веселья не умри от похмелья (Интернет) vs. не умирай. В первом случае возможная смерть мыслится как внезапная, непредвиденная, тогда как второй пример может использоваться в том случае, если человек находится при смерти. Такое противопоставление очень похоже на то, что имеет место в (11) и (12) и других примерах выше.
В целом «переходные» формы можно интерпретировать как неконтролирумые/неожидаемые, а «непереходные» — как контролируемы е / ожидаемы е.
Наконец, третьей особенностью аштынской системы является тот факт, что, если оба актанта являются локуторами и их лица совпадают, используется показатель -i-, а не -и- (13). Это противоречит ожидаемому, т. к. в данном случае ранги обоих актантов совпадают, и в соответствии с приведенным выше обобщением должен быть употреблен показатель -и-.
(13а) di-l du w-a^q-a^q-i-l-li
1SG-ERG 1SG М-ранить^^САШ^-1-ШМО
/*w-aiq-aiq-u-l-li
М-ранить^^САШ-Мт-1 -COND
'если я себя пораню' (вариант с -и- предполагает угрозу: «.. .тебе будет плохо»)
(13б) u-dil и w-a^q-a^q-i-ti
2SG-ERG 2SG М-ранить^^САШ^-2.СОМЭ /*w-aiq-aiq-u-ti
М-ранить^^САШ-1№т-2.тМО 'если ты себя поранишь'
При некоторых глаголах допустимы оба показателя, причем семантическое противопоставление похоже на то, которое наблюдается с непереходными глаголами:
(14а) u-dil и kaxw-i-ti,
2SG-ERG 2SG DOWN^rnb.PFV-TR^.COND
7 В аштынском даргинском специальное рефлексивное местоимение используется только в третьем лице; в 1 и 2 лицах используются обычные личные местоимения.
duz-li sa-b
правильный-ADV COP-N
'Если ты себя убьешь, будет правильно'.
(14б) u-dil u kax-u-ti,
2SG -ERG 2SG DOWN:убить.PFV-INTR-2.COND di-l si b-a:q'-ida?
1SG-ERG что N-делать.PFV-DELIB 'Если ты себя убьешь, что мне делать?'
3. Возможные объяснения
Как видно, употребление показателей -i- и -и- в аштынском весьма разнородно и едва ли сводимо к какому-либо одному простому обобщению. Вкратце рассмотрим то, насколько данные факты укладываются в какой-либо из существующих подходов к схожим феноменам в других языках.
• Переходность по [Hopper, Thompson 1980; N«ss 2007]. Можно считать, что показатель -i- выражает повышенную переходность, а -и--пониженную. Однако в таком случае переходность экспериенциальных предикаций (где используется только показатель -i-) оказывается выше переходности канонических переходных предикаций (где могут использоваться оба показателя), что прямо противоречит теории. Кроме того, поведение непереходных глаголов также противоречит предсказываемому: в большей степени контролируемые действия с большим числом участников (ср. указание на цель у глаголов движения) должны быть более переходными, тогда как в аштынском в таких случаях, напротив, используется «непереходный» показатель -и-.
• Неаккузативность [Perlmutter 1978; Burzio 1986]. Как уже было указано выше, некоторые «минимальные пары» непереходных глаголов напоминают аналогичные «минимальные пары» с разными вспомогательными глаголами в романских языках. Однако «неаккузативной» трактовке данных фактов препятствует то, что показатели не распределены лексически, т. е. любой непереходный глагол может принимать любой из двух показателей, тогда как неаккузативность обычно связана с лексической семантикой предиката [Sorace 2000; Legendre 2007]. Кроме того, с позиций гипотезы неаккузативности невозможно объяснить, почему пере-
ходные глаголы с объектом-локутором получают «непереходный» показатель -и- (свидетельств какой-либо синтаксической детран-зитивации в данном случае нет).
Таким образом, ни один из известных мне подходов к расщепленной переходности/непереходности не способен описать все разнообразие употребления аштынских показателей.
4. Заключение
Итак, в аштынском диалекте имеются показатели грамматической категории, по некоторым своим параметрам напоминающей категории инверсива и семантической переходности, а также связанной с противопоставлением неаккузативных и неэр-гативных предикатов. Однако выбор граммем данной категории не описывается в рамках какого-либо из этих подходов.
Необходимо, таким образом, предложить такое описание функций этих граммем, чтобы оно включало в себя все наблюдаемые случаи. В качестве первого приближения можно предложить следующее определение: показатели -и-/4- маркируют соответственно высокую и низкую степень контролируемости ситуации со стороны Абсолютива. При этом немаркированным показателем для переходных глаголов является <-, т. к. здесь влияние Абсолютива на исход ситуации исключено; напротив, у непереходных глаголов немаркированным показателем является -и-. Пациенс-локутор в контексте речевой ситуации, при прочих равных условиях, может восприниматься как оказывающий больше влияния на осуществление ситуации, чем нелокутор, откуда и (факультативное) употребление «повышающего контролируемость» показателя -и-. Показатель -и- не употребляется с экс-периенциальными предикатами, поскольку при таких предикатах Абсолютив-стимул в принципе не может контролировать исход ситуации. Что касается непереходных глаголов, «понижающий контролируемость» показатель А- у глаголов движения выражает отсутствие цели, у неволитивных предикатов вроде 'умирать' — неожиданность события для Абсолютива.
Само по себе морфологическое выражение категории контролируемости, по-видимому, представляет собой типологически редкое явление, хотя и встречается в модальных формах, например, в императиве [Добрушина 2001]. Однако в литературе под
термином «контролируемость», как правило, понимается контроль именно со стороны Агенса/Принципала (ср. [Кустова 1992] для русского языка); категория контролируемости, связанная именно с гиперролью Абсолютива, по-видимому, представляет собой типологически уникальное явление.
При этом не следует исключать и того, что все употребления показателей А- и -и- в аштынском не имеют единого объяснения. Относительная свобода их употребления может быть следствием распада исходной системы [Муталов 2002]. В аштынском иерархия 2 > 1 > 3 сменилась более простой иерархией 1,2 > 3 для общего правила личного согласования. После этого категория ин-версива, встречающаяся в ничтожном количестве глагольных форм, также была утрачена, т. к. иерархия, на которой она основывалась, уже не имела других проявлений в грамматике языка. В результате показатели А- и -и- в различных контекстах были переосмыслены как выражающие разные семантические категории. Если с непереходными и рефлексивными глаголами речь идет о контролируемости или ожидаемости, то факультативность употребления -и- в переходных конструкциях с Пациенсом-локу-тором может быть связана с тем, что действие личной иерархии в аштынском ослаблено, и она постепенно уступает место иерархии грамматических отношений. Тем самым А- функционирует как простой показатель переходности. В этом качестве он был распространен и на глаголы с дативным субъектом. Поэтому, если с канонически переходными глаголами -и- употребляется в качестве реликта исходной «инверсивной» системы, то с экспериен-циальными предикатами предположительно более раннее повсеместное употребление -и- было заменено столь же повсеместным употреблением <-.
Какая из точек зрения на значения аштынских тематических гласных является верной, покажет дальнейшее изучение даргинских языков, которое позволит с большим основанием говорить о том, какая система согласования была исходной. Кроме того, желательно изучение функций <- и -и- на корпусном материале, хотя весьма низкая частотность форм с этими показателями не позволяет надеяться на возможность такого исследования в обозримом будущем.
Список условных сокращений
1, 2 — 1, 2 лицо; a — агенс переходного глагола; abs — абсолютивный падеж; adv — адвербиалис; apud — локализация вблизи ориентира; caus — каузатив; cond — условное наклонение; cvb — деепричастие; dat — дательный падеж; delib — делибератив; dem — указательное местоимение; dist — дейксис дальнего плана (объект на уровне говорящего); down — направление действия вниз; erg — эргативный падеж; imp — императив; intr — непереходность; ipfv — несовершенный вид; lat — лативная ориентация; м — грамматический класс лиц мужского пола; N — грамматический класс не-лиц; neg — отрицание; obl — косвенная основа; P — пациенс переходного глагола; perf — перфект; pfv — совершенный вид; pot — потенциалис; pret — прошедшее время; proh — прохибитив; sg — единственное число; st — именная часть сложного глагола; super — локализация сверху от ориентира; tr — переходность.
Литература
Абдуллаев 1954 — С. Н. Абдуллаев. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). Махачкала: Институт истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР, 1954. Беляев 2012 — О. И. Беляев. Аспектуально-темпоральная система аштын-ского даргинского // Acta Lingüistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований РАН VIII, 2, 2012. С. 181-227. Гусев 2005 — В. Ю. Гусев. Типология специализированных глагольных
форм императива. Дисс. ... канд. филол. наук. ИЯз РАН, М., 2005. Добрушина 2001 — Н. Р. Добрушина. Проблема контролируемости побудительной ситуации в типологическом аспекте // А. С. Наринь-яни (ред.). Труды Международного семинара Диалог-2001 по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Т. 1. Теоретические проблемы. М., 2001. С. 77-83. Кибрик 2003 — А. Е. Кибрик. Константы и переменные языка. СПб.: Алетейя, 2003.
Коряков, Сумбатова 2007 — Ю. Б. Коряков, Н. Р. Сумбатова. Даргинские языки // Большая российская энциклопедия. Т. 8. М.: Большая российская энциклопедия, 2007. С. 328-329. Кустова 1992 — Г. И. Кустова. Некоторые проблемы анализа действий в терминах контроля // Н. Д. Арутюнова, Н. К. Рябцева (отв. ред.). Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука, 1992. С. 145-150.
Магометов 1963 — А. А. Магометов. Кубачинский язык. Тбилиси, 1963.
Муталов 2002 — Р. О. Муталов. Глагол даргинского языка. Махачкала: ДГУ, 2002.
Сумбатова, Муталов 2004 — Н. Р. Сумбатова, Р. О. Муталов. Переходность или согласование? («переходные» и «непереходные» формы глагола в ицаринском диалекте даргинского языка) // А. П. Володин (отв. ред.). Типологические обоснования в грамматике. К 70-летию проф. В. С. Храковского. М.: Знак, 2004.
Тестелец 1989 — Я. Г. Тестелец. Категория инверсива: определение и опыт типологии // В. И. Подлесская, Л. И. Куликов (ред.). Проблемы синтаксической и семантической типологии. М.: Наука, 1989. С. 135-146.
Bentley, Eythorsson 2004 — D. Bentley, T. Eythorsson. Auxiliary selection and the semantics of unaccusativity // Lingua 114, 4, 2004. P. 447-471.
Burzio 1986 — L. Burzio. Italian Syntax: A Government-Binding Approach. Dordrecht: Reidel, 1986.
Givon 1994 — T. Givon. The pragmatics of de-transitive voice: Functional and typological aspects of inversion // T. Givon (ed.). Voice and Inversion. [Typological Studies in Language 28]. Amsterdam — Philadelphia: John Benjamins Publishing, 1994. P. 3-44.
Hopper, Thompson 1980 — P. J. Hopper, S. A. Thompson. Transitivity in Grammar and Discourse // Language 56, 2, 1980. P. 251-299.
Kibrik 1997 — A. E. Kibrik. Beyond subject and object: toward a comprehensive relational typology // Linguistic Typology 1, 3, 1997. С. 279-346.
Legendre 2007 — G. Legendre. On the typology of auxiliary selection // Lingua 117, 9, 2007. P. 1522-1540.
Nsss 1999 — Ä. Nsss. Prototypical Transitivity. Amsterdam — Philadelphia: John Benjamins, 1999.
Payne 1999 — T. Payne. A functional typology of inverse constructions // Е. В. Рахилина, Я. Г. Тестелец (ред.). Типология и теория языка: от описания к объяснению: К 60-летию А. Е. Кибрика. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 245-254.
Perlmutter 1978 — D. M. Perlmutter. Impersonal passives and the Unaccusa-tive Hypothesis // Proceedings of the 4th Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society. Berkeley, 1978. P. 157-189.
Sorace 2000 — A. Sorace. Gradients in auxiliary selection with intransitive verbs // Language 76, 2000. P. 859-890.
Sumbatova, Mutalov 2003 — N. R. Sumbatova, R. O. Mutalov. A Grammar of Icari Dargwa. München — Newcastle: LINCOM Europa, 2003.
