Научная статья на тему 'Конструкции глагольных предложений в диалектах даргинского языка'

Конструкции глагольных предложений в диалектах даргинского языка Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
529
73
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
НАХСКО-ДАГЕСТАНСКИЕ ЯЗЫКИ / ДАРГИНСКИЙ ЯЗЫК / КОНСТРУКЦИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ / ЭРГАТИВНОСТЬ / АНТИПАССИВ / БИАБСОЛЮТИВНАЯ КОНСТРУКЦИЯ / КЛАССНОЕ СОГЛАСОВАНИЕ / NAKH-DAGHESTANIAN LANGUAGES / DARGWA / DARGI / ERGATIVE CONSTRUCTION / ANTIPASSIVE CONSTRUCTION / CLASS AGREEMENT

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Сумбатова Нина Романовна

Статья опирается на данные (большей частью полевые) одного из самых крупных языков нахско-дагестанской семьи даргинского. Как и в прочих нахско-дагестанских языках, коди‑ рование основных актантов предиката в основном следует эргативной модели, однако в ряде случаев в большей степени опирается на ролевые свойства актантов. В то же время даргинский отличается от большинства нахско-дагестанских языков тем, что для переходных глаголов в нем доступны несколько базовых конструкций эргативная (в двух различных вариантах), антипассивная, биабсолютивная и иногда также партитивная. Основное содержание статьи со‑ ставляет описание синтаксической структуры и основных функций каждой конструкции.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Alignment strategies in verbal clauses of Dargwa dialects

This is a study of Dargwa (Dargi), one of the main languages in the East-Caucasian (NakhDaghestanian) language group. Most data used in the paper have been obtained in field studies. Like other East-Caucasian languages, Dargwa is a morphologically ergative language. Unlike most languages in this group, it uses a relatively wide range of basic clause constructions. Intransitive and experiential verbs are used in intransitive and affective constructions, respectively. Transitive verbs have more possibilities. At least in some of Dargwa dialects, transitive verbs can be used in two types of ergative constructions and in antipassive constructions. Some dialects allow biabsolutive and partitive constructions. The paper contains a description of the clause constructions in Dargwa including their syntax and basic functions.

Текст научной работы на тему «Конструкции глагольных предложений в диалектах даргинского языка»

Н. Р. Сумбатова

конструкции ГЛАГОЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ДИАЛЕКТАХ ДАРГИНСКОГО ЯЗЫКА1

1. Краткие сведения о даргинском языке

Традиция рассматривает даргинский как единый язык, составляющий отдельную подгруппу нахско-дагестанской семьи, хотя это скорее конгломерат многочисленных диалектов или даже языков (не менее 15-20), весьма сильно отличающихся друг от друга (предполагаемое время расхождения даргинских «диалектов», по подсчетам Т. А. Майсака и Ю. Б. Корякова, III в. до н. э.). Носители даргинского языка в основном проживают в центральной и восточной частях Республики Дагестан, общее число говорящих — около 500 тысяч человек (оценка 2002 г.).

Как и в большинстве нахско-дагестанских языков, имена существительные в даргинском имеют категории числа, падежа и именного класса. Классное согласование помимо глаголов демонстрируют некоторые прилагательные, местоимения и деривационные суффиксы, а также показатели эссива в составе существительных, послелогов и локативных наречий. В диалектах даргинского языка представлены, как правило, от двух до четырех местных падежей и четыре-шесть локативных серий.

Даргинский глагол образует чрезвычайно большое число видо-временных и модальных парадигм. Большая часть финитных форм глагола представляет собой комбинацию одной из нефинитных форм либо одной из глагольных основ и потенциально отделяемой от глагола частицы, выражающей лицо, время, отрицание, вопрос и т. п. Даргинский принадлежит к числу немногих нахско-дагестанских языков, имеющих развитое личное согласование.

Как и другие нахско-дагестанские языки, даргинский считается языком эргативного строя: в переходных клаузах А-аргумент (агенс) стоит в эргативном падеже, а Р-аргу-мент (пациенс) — в абсолютивном падеже, который также является падежом главного актанта непереходного глагола. Однако помимо непереходной и эргативной в даргинском языке имеются еще несколько конструкций предложения. Возможность употребления в той или иной конструкции является лексическим свойством глагола, при этом переходные глаголы, как правило, могут употребляться более чем в одной конструкции.

Краткое описание конструкций даргинского предложения и составляет основное содержание данной работы. В разделе 2 на основании конструкций, в которых употребляется предикат, выделяются синтаксические классы предикатов даргинского языка. В разделе 3 описаны синтаксические особенности и функции конструкций, в которых выступают переходные глаголы. В заключительном разделе формулируются некоторые обобщения и выводы.

1 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 10-04-00228а. © Н. Р. Сумбатова, 2010

2. Синтаксические классы предикатов

При выделении различных конструкций предложения существенно противопоставление ядерных и неядерных аргументов глагола. Ядерными мы называем аргументы, обладающие какими-либо подлежащными свойствами, однако поскольку подробный анализ подлежащных свойств именных групп не входит в задачи данной работы, мы будем называть ядерными любые аргументы, способные контролировать личное или классное согласование главного предиката и/или связки.

Будем считать, что конструкцию предложения определяют следующие его свойства:

(1) оформление ядерных актантов; (2) правила контроля личного и классного согласования. Конструкции, в которых употребляется тот или иной предикат, задают синтаксические классы предикатов данного языка.

2.1. Непереходные глаголы и непереходная конструкция предложения

В непереходной конструкции один ядерный аргумент, он выражен ИГ в абсолютиве. Абсолютивный аргумент контролирует классное и личное согласование в клаузе. Косвенные дополнения и обстоятельства, если они есть, могут стоять в любых падежах, кроме эргатива агенса и абсолютива. Непереходными мы называем глаголы, которые употребляются только в непереходной конструкции.

Рассмотрим, например, следующее предложение:

Ицаринский диалект2

(1) ^ 1к’-и1^а: ducШa w=is:-ib-lejk: ь

я (м)сказать:1РБ-со^-1 ночью м-спать:РР-РКЕТ-со^+КЕб:1

агд-а-йа ^ qi1

идти:1РР-РКО-1 я домой

‘Я говорю: «Я ночью не спал, пойду домой»’.

В примере (1) три клаузы и три финитных глагола: ik’u1da ‘говорю’, wis:iblejk: i ‘(я) не спал’ и а^а^а ‘иду’. Все они непереходные и управляют абсолютивным падежом подлежащего du ‘я’ (при втором по порядку глаголе подлежащее опущено). Во всех трех клаузах глагол стоит в форме первого лица, а в первых двух клаузах он также согласуется с абсолютивом по классу (мужской класс).

2.2. Безличные глаголы и безличная конструкция предложения

Безличной будем называть конструкцию при глаголах, не имеющих абсолютивного актанта. В даргинском эта конструкция вполне обычна с неглагольными предикатами, выражающими состояние человека или среды, а также модальные значения (см. пример 3 с оценочным предикатом ?атх:ат-1 ‘хорошо’), но чрезвычайно редка с глаголами. В ица-

2 Все примеры из ицаринского диалекта взяты из работы [1].

ринском диалекте, например, зафиксирован всего один безличный глагол — Ь=и8-аг-а) ‘идти (о дожде, снеге)’, который управляет эргативом существительных тагка ‘дождь’, du''hi ‘снег’ и т. п., ср. пример 2.

Ицаринский диалект

(2) тагка-1 / du''hi4 Ь=^-а-са=Ь

дождь-ЕИО / снег-ЕИО п-идти-рио-сор-п

‘Идет дождь/снег’.

(3) ш§:у ?атх:ат-1 Ь=иЫЬ-Н^^ ЬатгЬат-1а ixo-i|-d,

вы^иРЕИ хороший-ADV N-быть-PRЕТ-coNV-PASТ пуля-ОЕП

стрелять-suвJ:тн:l-AТR

кайеС-1а ix-ub-li d=uh-u-t:-a-l

картечь-ОЕП CTреЛЯTЬ:РF-РRЕТ-CONV l/2РL-быTЬ-ТH-2-РL-COND

‘Вместо того чтобы стрелять пулями, надо было выстрелить картечью’ [досл. ‘для вас было бы хорошо (...) выстрелить картечью’].

2.3. Экспериенциальные глаголы и аффективная конструкция предложения

Как известно, для нахско-дагестанских языков характерно использование при экс-периенциальных глаголах так называемой аффективной конструкции, в которой экс-периенцер стоит в дативе или другом функционально близком падеже и обладает хотя бы некоторыми подлежащными свойствами. В даргинском аффективная конструкция характерна для сравнительно небольшого числа предикатов. По-видимому, единственный глагол, который требует аффективной конструкции во всех диалектах, — это глагол со значением ‘любить, хотеть’.

Ицаринский

(4) dam pat’imat r=ik:-ul-da

я^иРЕИ Патимат Б-хотеть:1РБ-со^-1

‘Я люблю Патимат.’

(5) sakinat-li-j r=uk-an-aj b = ik:oil-ca=b

Сакинат-OBL-suPER Е-есть-iTR-suBj к-хотеть:со^-сор-к

‘Сакинат хочет есть’.

Другие экспериенциальные глаголы (например, ‘слышать’, ‘видеть’, ‘уставать’, ‘бояться’, ‘радоваться’ и др.) неоднородны по диалектам: в одних диалектах они попадают в переходный или непереходный класс, в других — употребляются в аффективной конструкции, в третьих — допускают обе эти возможности. Так, в ицаринском примере (6) при экспериенциальном глаголе urux:o.b=ik’- ‘бояться’ используется аффективная конструкция, в (7) при глаголе b=aq’-/b=iq’- ‘слышать’ — эргативная, а в (8) при глаголе qum.ert-/qum.irt- ‘забывать’ — непереходная.

Ицаринский

(б) du qil-i=b gaz b=is-aq-n-ak:o-al b=igal

я ДOM-OBL-N(INESS) газ N-ГаCHуTЬ:PF-CAUS-PRET-NEG-CONV

N-остаться

b=ir-an-ni r=ik’oil urux:o.r=ik’-ul-da

П-бытЬ-OBLG-CONV F-что [F]боЯTЬCЯ:IPF-CONV-1

‘Я боюсь, что не выключила дома газ’.

(У) maThaTmma-j.cilla du-l ?aTh-ci xabar b = aTq’-ib-da

Магомед-coNT я-erg хороший-ATR новость N-слышать:PF-PRET-1

‘Я получил хорошие новости от Магомеда’.

В аффективной конструкции ИГ-экспериенцер обладает подлежащными свойствами; в частности, такая ИГ способна контролировать личное согласование глагола (как в примере б). Если глагол управляет дативом, но дативная ИГ не обладает свойствами подлежащего, то соответствующая конструкция не является аффективной (как правило, она оказывается непереходной), см. пример (8):

(В) dumbat-qal dajla-qal waps’e qum.ert-ur-ca=d

nis:ij

завтрак-ASC.PL обед-ASC.PL вообще(рус.) забыть:PF-PRET-C0P-NPL мы: DAT/supER

‘Про завтрак, обед и все такое мы вообще забыли’.

2.4. Переходные глаголы и эргативная конструкция предложения

Эргативной мы будем называть конструкцию с двумя ядерными аргументами: А-ар-гумент (агенс) стоит в эргативе, Р-аргумент (пациенс) — в абсолютиве. Для даргинского языка существенно, что А-аргумент обладает подлежащными свойствами: прежде всего, он может контролировать личное согласование глагола, а в некоторых диалектах (акушинском, тантынском, худуцком, кубачинском) также и классное согласование связки (п. 3.1). Переходными мы будем считать глаголы (лексические единицы), которые могут образовывать эргативную конструкцию.

Рассмотрим простейший пример:

Ицаринский

(9) du-l ГиК’ Ь=ик-а-^а

я-еио хлеб п-есть-РИО-1

‘Я ем хлеб’.

В примере (9) глагольная форма настоящего времени управляет эргативным падежом агенса первого лица du ‘я’ и абсолютивом пациенса третьего лица ГиК’ ‘хлеб’. Клас-

сный показатель в глаголе контролируется абсолютивной ИГ, личный показатель — эргативной ИГ3.

В даргинском встречаются также обстоятельственные ИГ в эргативе (например, в инструментальном значении, как группа dis:-il ‘ножом’ в примере (10) и karta-b-a-lli ‘в карты’ в (11). Таким образом, наличия ИГ в эргативе недостаточно для признания глагола переходным, а конструкции — эргативной (например, конструкция в примере (11) непереходная).

Ицаринский

(10) du-l dis:-il dig ka.b=is:-ib-da

я-erg нож-ERG мясо к-резать:РР-РИЕТ-1

‘Я режу мясо ножом’.

(11) dehni karta-b-a-lli b=irq’-ib-ca=b

дети карта-PL-OBL-ERG НР1-делать:1РБ-РГЕТ-СОР-НР1

‘Дети, оказывается, играли в карты’.

Далеко не каждое употребление лексически переходного глагола означает наличие эргативной конструкции. Помимо эргативной, даргинские переходные глаголы могут употребляться в биабсолютивной, антипассивной, иногда также в партитивной конструкции (отдельные диалекты, как правило, имеют только часть перечисленных конструкций). Все эти конструкции подробнее разбираются в разделе 3.

Помимо непереходных, безличных, экспериенциальных и переходных глаголов в любом диалекте, как правило, имеется несколько глаголов, управляющих двумя абсолютивными ИГ (в основном это связочные глаголы ‘быть’; ‘становиться’; ‘звать, называть’ и т. д.).

З. Синтаксические конструкции, образуемые переходными глаголами

3.1. Две разновидности эргативной конструкции

В диалектах даргинского языка представлены два варианта эргативной конструкции. В первом варианте глагол — будь то синтетическая или аналитическая форма — согласуется по классу с абсолютивом (как в примере 12, где классный маркер и в основной части глагола, и в связке определяется абсолютивной группой s:ulehi ‘стекло’):

Ицаринский

(12) murad-il s:ulehi Ь = ек[’-ип-са=Ь

Мурад-ЕИО стекло п-разбить^-РГЕТ-С0Р-п ‘Мурад разбил окно’ [букв. ‘стекло’].

3 В ицаринском диалекте лицо контролирует тот из ядерных аргументов, который выше другого в иерархии 2 > 1 > 3; в данном случае это эргативная ИГ первого лица.

Будем называть эту разновидность эргативной конструкции «конструкцией с абсолютивным контролем классного согласования». Только такие эргативные конструкции представлены, например, в ицаринском и кункинском диалектах.

В некоторых диалектах зафиксирована другая разновидность эргативной конструкции: в этом варианте основная часть глагола согласуется по классу с абсолютивной группой, а связка — с А-аргументом в эргативе, как в примере (13) из акушинского диалекта:

(13) dudes-li dhuz b=uc’-ul-sa=j

Oтец-OBL:ERG книга п-читать:от-соп^сор-м

‘Отец читает книгу’ [2, р. 42].

Конструкции такого типа будем называть «конструкциями с расщепленным классным согласованием». Разумеется, такие конструкции возможны только в тех случаях, когда в составе глагольной формы имеется связка. При синтетических формах глагола возможен только один тип классного согласования — с абсолютивной ИГ.

Соотношение двух разновидностей эргативной конструкции и факторы, определяющие выбор одной из них в дискурсе, мало исследованы. Некоторые сведения об акушинском диалекте содержатся в работе Хельмы ван ден Берг [2, р. 42], в которой говорится, что в конструкциях, где связка согласуется с абсолютивом, подчеркивается топикальность абсолютивной ИГ. Сходная картина наблюдается в диалекте селения Танты (цудахарская группа), который мы исследовали несколько подробнее. В тантын-ском представлены обе разновидности эргативной конструкции, причем по умолчанию используется конструкция с расщепленным согласованием, ср. 14а и 14Ь:

(14) a. murad-li t’ant’i=b qali b = irq’-u-le-sa=j

МураД-ERG ТаHTЫ-N(ESS) Дом N-ДелаTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-M

b. murad-li t’ant’i=b qali b = irq’-u-le-sa=b

МураД-ERG ТаHTЫ-N(ESS) Дом N-ДелаTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-N

‘Мурад строит дом в Тантах’.

Конструкции с расщепленным контролем согласования более частотны и первыми выдаются при элицитации примеров. Однако для большинства предложений с переходными глаголами и связками конструкции с абсолютивным контролем (как 14b) также грамматичны. Как правило, контроль классного согласования связки осуществляет тот из ядерных аргументов глагола, который обладает большей степенью топикальности. В большинстве случаев большей топикальностью обладает А-аргумент, отсюда и преобладание конструкций с расщепленным контролем согласования. Однако в тех ситуациях, когда высокой степенью топикальности обладает пациенс, он может перехватывать контроль согласования, ср. примеры 15a и 15b:

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

(15) a. se-li-z ?aT-li ?e-la xoe it-u-se-de ?

чТО-OBL-DAT TbI-ERG ты-GEN собака биTЬ-PRS-ATR-2

hit-i-li di-la uc:i uc-ib-le-sa=b/*-sa=j DEM-OBL-ERG Я-GEN брат ЛOBИTЬ:PF-PRET-CONV-COP-N/*-COP-M

‘Почему ты бьешь свою собаку? — Она укусила моего брата.’

b. ?e-la uc:i-li-z se b=it-arg-ur-se ?

ты-GEN брат-OBL-DAT что N-PV-ИДTИ:PF-PRET-ATR

hit X„e-li uc-ib-sa=j/*-sa=b

DEM(ABS) dog-ERGЛOBИTЬ:PF-PRET-COP-M/*-COP=N

‘Что случилось с твоим братом? — Его укусила собака’.

В предложении 15a более топикальным является А-аргумент (эргатив), поэтому единственно возможной оказывается конструкция с расщепленным контролем согласования (в обоих случаях согласование связки контролируется эргативом), а в предложении 15b высокой степенью топикальности обладает абсолютив, который и становится единственно возможным или по крайней мере предпочитаемым контролером согласования связки.

Возможность абсолютивного контроля связки коррелирует также с положением ядерных актантов в иерархии одушевленности [3]. Пациенс, как правило, контролирует класс связки в тех случаях, когда оказывается выше агенса в иерархии одушевленности, как в (16):

(16) hit zimizal-li uc-ib-le-sa=j/*-sa=b

DEM муравей-ERG (м)лOBИTЬ:PF-PRET-CONV-COP-M/*-COP-N

‘Его укусил муравей’.

С другой стороны, очевидно, что аргумент, низко расположенный в иерархии одушевленности и к тому же неопределенный (как эргатив в примере 16), имеет мало шансов на то, чтобы обладать высокой степенью топикальности, так что, по-видимому, здесь мы имеем дело лишь со статистической корреляцией, основная же функция, которую выполняет оппозиция двух типов согласования, — выделение топика предложения.

3.2. Биабсолютивная конструкция

Во многих языках нахско-дагестанской семьи (чеченском, аварском, лакском, беж-тинском и др.) представлена также биабсолютивная конструкция. В этой конструкции оба ядерных аргумента кодируются абсолютивом. В большинстве случаев биабсолю-тивная конструкция возможна только при аналитических формах глагола, что позволяет считать ее бипредикативной: одну предикацию (вершинную) образует связка и подчиненный ей абсолютив агенса, другую (зависимую) — основной глагол и управляемый им абсолютив пациенса:

[АгенСдвз [ПациенсАВ8 лексический глагол] связка]

Для даргинского языка биабсолютивная конструкция является очевидно маргинальной. Она — возможно, под аварским влиянием — представлена в мегебском диалекте (см.: [4]), где основной ее функцией является, по-видимому, подчеркивание высокой степени топикальности агенса4.

4 Биабсолютивная конструкция зафиксирована также в ицаринском диалекте, но, по-видимому, крайне редка.

Мегебский

(17) - sija b = iq’-uwe le=w-ra Ьи ?

ЧТО N-ДелаTЬ:IPF-PRS.CONV СОР-М-1Б/20 ты bazal-li-ce а^^-йі /ак[’

базар-овь^иРЕГ EL-идти:IPF-PRS.ATR народ

Ьа^М-се^ x:oas:ar-b=iq’-uwe le=w-ra

река-0BL-suРER-РR0L спасение-N-делать:IРF-РRS.coNV сор-м-іб/20 ‘Что ты делаешь? — Идущих на базар людей через реку перевожу’ [4, с. 144].

3.3. Партитивная конструкция

Конструкция, которую мы здесь называем партитивной, зафиксирована нами пока только в тантынском диалекте и только с глаголом d=erC:-/d=uC:- ‘пить’. В этой конструкции А-аргумент выражен эргативом, Р-аргумент — генитивом. Поскольку ни эргатив, ни генитив не могут контролировать класс основного глагола, он получает по умолчанию показатель неличного класса единственного числа:

Тантынский

(18) а. da-li (li=d=il/kam-se) Caj d=erC:-ib-da

Я-ERG BеCь[NРL]/маЛО-ATR чай NРL-ПИТЬ:РF-РRET-1 ‘Я выпил чай (весь чай/немного чаю)’.

Ь. da-li (*li=d=il/kam-se) Caj-la b = erC:-ib-da

Я-ERG *BеCь[NРL]/маЛО-ATR Чай-GEN NРL-ПИТ:РF-РRET-1

‘Я попил чаю (*выпил весь чай/выпил немного чаю)’.

Партитивная конструкция, строго говоря, должна считаться разновидностью безличной. Однако она возможна с лексически переходными глаголами (такими, как глагол ‘пить’ в тантынском). Имеются примеры, которые, видимо, представляют собой образцы партитивной конструкции в других диалектах, однако исследование этой конструкции пока не проводилось. Так, в ицаринском примере (19) в последней клаузе глагол Ь = а''[’- ‘слышать’ управляет эргативом ИГ Ы1.к’а1 ‘никто’ и генитивом ИГ Шрап§1а (1еЫа ‘звук выстрела’ (дословно ‘звук ружья’).

Ицаринский

(19) И-Ц, [:игкиг.Ь = егсЧЬ-[:Ша, tupang ix-ub,

БЕМ-ЕКС [к]гром:РЕ-РИЕТ-когда ружье стрелять:РБ-РКЕТ

he:lij tupang-la deh-la hil.k’al Ь = а''[’-Ь-ак:и

поэтому ружье-ОЕК шум-ОЕК никто:еко к-слышать:РЕ-РКЕТ-КЕО

‘Он выстрелил в тот момент, когда раздался гром, и поэтому никто не услышал выстрела’.

3.4. Антипассивная конструкция

Антипассив в эргативных языках — залог, понижающий синтаксический статус абсолютивного актанта. Часто цитируемое определение из работы [5, р. 73-74]: «Анти-пассивная деривация (а) применяется к исходно непереходному предложению и преобразует его в производное переходное; (б) исходный А-аргумент становится S-аргументом антипассивного предложения; (в) исходный P-аргумент становится одним из периферийных аргументов и приобретает соответствующее маркирование — одним из неядерных падежей, послелогом и т.п.; этот аргумент может быть опущен, хотя всегда сохраняется возможность его присутствия в предложении; (г) антипассивная конструкция имеет специальное поверхностное маркирование»5 (перевод наш. — Н. С.).

Для нахско-дагестанских языков антипассивная деривация — не слишком частое явление. Она отмечена в аварском, цезских и некоторых андийских языках (см., например: [6]). То явление, которое мы называем антипассивом в даргинском языке, не является антипассивным залогом, так как в даргинском не существует специальных антипассивных форм глагола, но может быть названо антипассивной конструкцией. В отличие от биабсолютивной конструкции, антипассивная конструкция широко распространена в даргинском языке и, видимо, возможна в большинстве диалектов.

В даргинской антипассивной конструкции агенс и пациенс переходного глагола как бы меняются местами: агенс переходного глагола оформляется абсолютивом, а пациенс («бывший» абсолютив) — эргативом:

Ицаринский

(20) a. du-l

я-ERG хлеб b. du

я хлеб-ERG

‘Я ем хлеб’.

«Новый» эргатив — эргатив пациенса — не обладает подлежащными свойствами: в частности, он не контролирует классное согласование связки даже в тех диалектах, где такое согласование является нормой (см. пример 24a). Кроме того, такой эргатив, как правило, не может быть выражен группой первого или второго лица и соответственно не может вызывать появление личных показателей в глаголе. По-видимому, здесь мы имеем дело с неядерным эргативом — падежом обстоятельственных ИГ. Таким образом, ИГ-пациенс в антипассивных предложениях занимает менее престижную синтаксическую позицию, чем в соответствующих эргативных, а сами такие предложения являются синтаксически непереходными. Мы будем относить к числу антипассивных также предложения, в которых пациенс опущен, если лексически переходный глагол в них и по лицу, и по классу согласуется с агентивной ИГ в абсолютиве (см. пример 26).

Как правило, антипассивные конструкции возможны только с глагольными формами несовершенного вида, ср. примеры из тантынского диалекта:

5 “Antipassive derivation (a) applies to an underlying transitive clause and forms a derived intransitive; (b) the underlying A becomes S of the antipassive; (c) the underlying P argument goes into a peripheral function, being marked by a non-core case, adposition, etc.; this argument can be omitted, although there is always the option of including it; (d) there is some explicit formal marking of an antipassive construction...”.

t’ult’ b=uk-a-t:a N-еCTЬ:IPF-PRG-1 t’ult’-il uk-a-t:a

(M^d’KIPF-PRG-l

Тантынский

(21) a. it-i-li har.murt di-la paTrtal d=iq:-u

DEM-OBL-ERG всегда Я-GEN одежда КРЬ-НОСИТЬ:1РЕ-ТН

b. hit har.murt di-la paTrtul-t-a-H r=iq:-u

dem(abs) всегда я-gen одежда-PL-OBL-ERG Б-носить:1РБ-тн ‘Она постоянно носит мою одежду’.

(22) a. pat’imat-li li=d=il kampit’-e

Патимат-ERG весь[от1] конфета-PL

b. *pat’imat li=d=il kampit’-a-lli

Патимат весь[пР1] конфета-OBL.PL-ERG

‘Патимат съела все конфеты’.

d=erk:-un

NPL-еCTЬ:PF-PRET r = erk:-un F-еCTЬ:PF-PRET

Противопоставление переходной (эргативной) и антипассивной конструкций сохраняется при каузативизации переходного глагола. Как правило, при образовании каузатива в даргинском падежное маркирование всех аргументов глагола, кроме переходного агенса, сохраняется без изменений, а переходный агенс (А-аргумент) оформляется одним из локативных падежей (иллативом или элативом).

Каузативизация переходного глагола:

ОТЕК0 ОТАВ8 (КРсвь) Исходная клауза

ОТЕКС ОТ(сашее)шс ^РАВ5 (ОТ0ВЬ) Каузативная конструкция

Каузативизация непереходного глагола:

NP

NP

ABS

і

NP(causee)A

(NP0BL)

і

(NP0BL)

Исходная клауза Каузативная конструкция

При каузативизации антипассивной конструкции падежное оформление актантов такое же, как при каузативизации непереходных клауз: все аргументы исходного глагола, включая неядерный эргатив, сохраняют свои падежи, как в следующем акушинском примере:

Акушинский [2, р. 240]

(23) пи-ш Ы?.аШ Ьи Ьегк’-Н-с b-uk-i-li,

я-еио однако ты:ABS рекаювь^иРЕК N-lead-AOR-coNV

[ §ш-ш he-b-udh-aq-i-li ] саг+Ь4г-и-п

вода-овь:ЕГС NЕG-N-пить-CAUS-A0R-C0NV вернуться+^делать-Еит-2

‘Однако я могу отвести тебя к реке и заставить вернуться, не дав тебе попить

воды’.

Во вложенной предикации §ш-ш he-b-udh=aq-i-H ‘не позволив выпить воды’ (глагол ‘пить’ — переходный) ИГ §ш-ш ‘вода’ оформлена эргативом, а следовательно, произведена каузативизация не эргативной конструкции (в которой ‘вода’ оформляется абсо-лютивом), а антипассивной.

Большинство исследователей антипассивных конструкций ([7], [8] и проч.; подробный обзор см. в работе [9]) противопоставляют по крайней мере две группы функций антипассива — семантико-прагматические (которые в свою очередь можно разделить на собственно семантические и прагматические) и синтаксические. Как и для большинства языков, имеющих антипассив, для даргинского основными являются семантикопрагматические функции антипассива. Краткое обобщение этих функций содержится в работе [7]: «Когда антипассив используется в семантических или прагматических целях, он указывает на то, что определение воздействия А на идентифицируемый объект О вызывает определенные сложности»6 (перевод наш. — Н. С.). Как правило, такая ситуация связана с определенными свойствами объекта: либо он не полностью вовлечен в ситуацию (при определенных видовых значениях), либо P-аргумент и его изменения нерелевантны для говорящего. В первом случае мы имеем дело с семантическими функциями антипассива, во втором — с прагматическими.

Семантика антипассива в даргинских диалектах исследована мало, однако имеющихся сведений достаточно, чтобы утверждать, что даргинская антипассивная конструкция может употребляться как для выражения некоторых видовых значений, так и в прагматических целях, причем семантические и прагматические функции антипассива, как правило, связаны друг с другом.

Семантические функции антипассива связаны с понижением переходности ситуации в смысле П. Хоппера и С. Томпсон [10]. В антипассивной конструкции в основном реализуется по крайней мере одно из двух не вполне независимых значений: во-первых, имперфективность, точнее, та или иная ее разновидность — чаще всего хабитуальность; во-вторых, низкая степень индивидуализации пациенса (пациенс множественный, неопределенный, нереферентный).

Например, в тантынском диалекте, для которого функции антипассива исследованы несколько более подробно, основной функцией антипассива является именно понижение статуса P-аргумента. Как правило, антипассивные конструкции в тантынском сочетают два аспекта антипассивной семантики: с одной стороны, использование ан-типассивной конструкции указывает на то, что ИГ-пациенс прагматически не важна для говорящего; с другой стороны, отсутствие прагматической выделенности пациенса обычно коррелирует с семантическими свойствами конструкции, а именно — с определенной разновидностью глагольной множественности (хабитуальность или дистрибутивность) и референциальными свойствами самого пациенса (ИГ-пациенс нереферентна или по крайней мере неопределенна).

В примере (24) глагол, который стоит в форме аналитического настоящего времени (с широким спектром значений), реализует хабитуальное значение и требует множественного объекта:

(24) a. di-la ruc:i har zamana di-la kalx-n-a-li

Я-GEN сестра каждый время Я-GEN платок-PL-OBL-ERG

r-iq:-u-le-sa=r

F-HOCИTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-F

‘Моя сестра всегда носит мои платки’.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

6 “The antipassive which is used for semantic/pragmatic reasons is best described as indicating a certain degree of difficulty with which an effect stemming from an activity by A on an identifiable O can be recognized”.

b. *di-la ruc:i har zamana di-la kalxi-li

я-gen сестра каждый время Я-GEN платок-ERG

r-iq:-u-le-sa=r F-HOCИTЬ:IPF-PRS-CONV-COP-F

‘Моя сестра всегда носит мой платок’.

Формально ИГ-пациенс может быть в единственном числе, но референциально она практически всегда относится к совокупности объектов, как в примере (25), где глагол также имеет хабитуальное значение7:

(25) pat’imat r = ax-u-faTle, zuz-a-li

Патимат F=идти:IPF-PRS-когда книга-PL.OBL-ERG

r=uc’-an/ r=uc’-un-ne-sa=r=i/ r=uc’-un-ne r=ir/o-ar

F-ЧИTаTЬ:IPF-ТН F-ЧИTаTЬ:IPF-PRS-CONV-COP[F] F-ЧИTаTЬ:IPF-PRS-CONV

F-становиться:IPF-тн ‘Патимат (обычно) читает на ходу’ (досл. ‘когда идет, читает книгу’).

Нереферентный, прагматически не выделенный пациенс может опускаться совсем, как в следующем примере из текста, описывающего похоронный обряд:

(26) [VaTb-al ber-li-z zuz-e d=elc’-iz]

три-ORD день-OBL-DAT книга-PL От!-читать^-ют

[[uc'-iz b = al/-u-se] insan] kalt-a

читать:от-ют п-знать-PRS-ATR человек pv+оставаться-тн

‘[После похорон] тот [человек], кто умеет читать, в течение трех дней продолжает читать книги’.

Здесь в придаточном относительном uc’-iz b = al/-u-se употреблен глагол ‘читать’ без пациенса и в форме мужского класса. Это значит, что позицию абсолютивного аргумента, который контролирует класс глагола, в данном случае занимает ИГ ‘человек’, ко-референтная вершине относительного придаточного и поэтому опущенная. Следовательно, это антипассивная конструкция, в которой ИГ-пациенс опущена. Пациенс здесь нереферентен и прагматически неважен для говорящего; относительное придаточное характеризует свойства агенса, а не пациенса. Употребление антипассивной конструкции в таких случаях легко объяснимо как с семантических, так и с прагматических позиций.

Пример (27) иллюстрирует такое употребление антипассива, которое можно считать чисто прагматическим (хотя позицию пациенса в нем занимает вопросительное местоимение, которое, строго говоря, удовлетворяет критерию нереферентности пациенса):

7 Глагол в примере (25) может стоять по крайней мере в трех разных формах, при этом формы г=ис’-ап (настоящее общее) и г=ис’-ип-пе г=1гх„-аг (аналитическая конструкция, где в настоящем общем стоит вспомогательный глагол) сами по себе передают хабитуальность ситуации, а форма презенса г=ис’-ип-пе-sa=r=i, вообще говоря, имеет очень широкое значение, которое получает хабитуальную интерпретацию в данном контексте именно потому, что употреблена антипассивная конструкция.

(27) a. se b=irq'-u-le murad-li ? -что N-делать:IPF-PRS-coNV Мурад-ERG

murad t’ant’i=w qul-r-a-li w=irq’-u-le-sa=j

Мурад(ABs) Танты-M(ESS) дом-pl-obl-erg м-делать:IPF-PRS-C0NV-C0P-м

‘Чем занимается Мурад? — Мурад строит дома в Тантах’ (досл. ‘Что делает Мурад?’) b. se-li w=irq'-u-le murad ? — что-ERGM-делать:IPF-PRS-coNV Мурад(ABs) murad VaT/-le sa=j Мурад хороший-ADV COP-M

‘Как дела у Мурада? — Все в порядке’ (досл. ‘Что делает Мурад? — Мурад хорошо’).

Вопросительная часть обоих предложений в примере 27 дословно означает ‘Что делает Мурад?’. В примере (27а), где употреблена эргативная конструкция, говорящий действительно хочет узнать, что делает Мурад, — для него прагматически значимо то, чему соответствует вопросительное местоимение ‘что’. В (27b) вопросительное местоимение и та информация, которой оно соответствует, для говорящего несущественны, вопрос на самом деле означает ‘Как дела у Мурада?’, а вопросительное предложение является непереходным.

Пациенс не попадает в сферу внимания говорящего в двух принципиально разных ситуациях: (1) пациенс хорошо известен (референциально доступен) и не нуждается в дополнительном упоминании; (2) внимание говорящего сосредоточено на агенсе, а пациенс, наоборот, незначим, поскольку не индивидуализирован/нереферентен. В первом случае антипассив хотя и возможен (как в примере 28), но обычно не используется: чаще просто происходит опущение пациенса с сохранением переходности глагола, как в (29).

Кункинский

(28) caka-li ka-b=is-ib-le-zamana,

орел-ERG PV-N=ПOЛOЖИTЬ:PF-PRET-CONV-KOГДа q:upce-d=ax-le ca=d-i ilt:u c'ik-ne...

KЛеваTЬ-NPL=ИДTИ:IPF-CONV cop[npl] там орел-PL

[Орел медленно отнес тушу на вершину горы. Потом он медленно положил ее.] ‘Когда он ее положил, другие орлы клевали ее...’

Тантынский

(29) ci-li b = at-ur-a ?aTt telefon ? —

кто-ERG П-оставитЬ^-РГЕТ-О TbI:DAT телефон

dam uc:i-li b = at-ur

Я^АТ брат-ERG П-оставитЬ^-РГЕТ

‘Кто оставил тебе телефон? — Мой брат (оставил)’.

Во втором случае употребление антипассива очень типично, но, как легко заметить, прагматические функции антипассива тут сливаются с семантическими. Собственно, этот второй случай иллюстрируют примеры с 23 по 26.

непереходная аффективная эргативная антипассивная биабсолютивная

с абсолютивным контролем согласования с расщепленным контролем согласования

диалекты везде везде везде (?) литературный, тантынский, худуцкий, кубачинский и др. везде (кроме мегебского) мегебский

область непереходные некоторые переходные переходные глаголы переходные переходные глаголы

употребления глаголы во всех формах экспериенциальные глаголы и предикативные наречия глаголы глаголы, обычно несовершенного вида в аналитических формах

падеж А *** *** ЭРГ ЭРГ АБС АБС

падеж S/P АБС (АБС) АБС АБС (ЭРГ) АБС

падеж Ехр *** ДАТ *** *** *** ***

контролер класса глагола АБС АБС АБС АБС АБС АБС (Э/О)

контролер класса связки АБС АБС АБС ЭРГ АБС АБС (А)

контролер лица АБС АБС/ДАТ ЭРГ/АБС ЭРГ/АБС АБС ЭРГ (Мегеб)

4. Заключение

В таблице 1 на стр. 121 суммированы основные свойства базовых конструкций даргинских предложений (в таблице не учтены глаголы, употребляющиеся в безличной и партитивной конструкции, а также связочные глаголы). Легко видеть, что оппозиция «непереходная конструкция уб. аффективная конструкция уб. прочие конструкции» основана на словарных свойствах предиката, в основном на его лексической семантике. Оппозиция двух разновидностей эргативной конструкции, антипассивной и биабсо-лютивной конструкций выражает либо семантику актуальной ситуации, либо прагматические свойства ядерных аргументов предиката.

Таким образом, в даргинских диалектах зафиксированы три набора основных конструкций:

(1) литературный язык, худуцкий, тантынский, кубачинский диалекты: эргативная конструкция с расщепленным контролем классного согласования + эргативная конструкция с абсолютивным контролем классного согласования + антипассивная конструкция;

(2) ицаринский и кункинский диалект: эргативная конструкция (с абсолютивным контролем классного согласования) + антипассивная конструкция (возможно, также биабсолютивная конструкция на периферии);

(3) мегебский диалект: эргативная конструкция (с абсолютивным контролем классного согласования) + биабсолютивная конструкция.

В первой системе нейтральной является эргативная конструкция с расщепленным контролем классного согласования; эргативная конструкция с абсолютивным контролем помещает в топик и тем самым прагматически выделяет пациенс (Р-аргумент) ситуации; антипассивная конструкция, наоборот, помещает пациенс на периферию ситуации, одновременно сужая видовое значение предложения, и тем самым семантически и/или прагматически дополнительно выделяет А-аргумент.

Во второй системе нейтральной также является эргативная конструкция, но возможна только конструкция с абсолютивным контролем классного согласования; тем самым выбор конструкции предложения позволяет специально маркировать только вторую возможность из перечисленных в предыдущем абзаце — понижение роли па-циенса при помощи антипассива.

Аналогично в системе третьего типа нейтральной является эргативная конструкция с абсолютивным контролем классного согласования; понижение роли пациенса или, скорее, подчеркивание топикальности и прагматической выделенности агенса возможно, но для этой цели употребляется биабсолютивная конструкция.

Характерно, что во всех трех системах есть средства понижения пациенса, в то время как средства его повышения (типичные для номинативно-аккузативных языков) имеются только в части диалектов.

Сокращения

1, 2 — 1-е, 2-е лицо;

1/2РЬ — классный показатель 1-2-го лица множественного числа;

1Б/20 — показатель 1-го лица декларатива и 2-го лица вопроса;

Aвs — абсолютив;

adv — наречие;

aor — аорист;

ASC.PL — ассоциативная множественность;

atr — атрибутив;

caus — каузатив;

cond — условное наклонение;

cont — контентив;

conv — деепричастие;

cop — связка;

DAT — датив;

dem — указательное местоимение; el — элатив; erg — эргатив;

Ess — эссив;

exp — экспериенцер;

F — женский класс; fut — будущее время;

GEN — генитив;

hpl — личный множественный класс;

INESS — инэссив; inf — инфинитив; ipf — имперфектив; itr — непереходность; м — мужской класс;

N — нейтральный (неличный) класс;

NEG — отрицание;

NPL — неличный множественный класс;

obl — косвенная основа;

oblg — облигатив;

ord — порядковое числительное;

past — прошедшее время;

pf — перфектив;

PL — множественное число;

PRET — претерит;

PRG — прогрессив; prol — пролатив; prs — основа презенса; pv — преверб;

Q — вопрос; subj — конъюнктив;

super — локализация «супер» (нахождение на поверхности); тн — тематический элемент.

Знак ‘=’ отделяет классный показатель. В квадратных скобках показаны морфемы, находящиеся внутри другой морфемы или глагольной основы.

Глаголы в тексте цитируются в виде минимальной основы обоих видов; основы, присоединяющие классный показатель, приводятся с показателем неличного класса единственного числа =b=.

1. Sumbatova N. R., Mutalov R. O. A Grammar of Icari Dargwa. Munchen: LINCOM Europa, 2003. (Languages of the Worlds/Materials 92).

2. Berg van den H. Dargi Folktales. Oral Stories from the Caucasus and an Introduction to Dargi Grammar. Leiden: CNWS, 2001.

3. Silverstein M. Hierarchy of Features and Ergativity // R. M. W. Dixon (ed.). Grammatical Categories in Australian Languages. Canberra: Australian Institute of Aboriginal Studies, 1976. P. 112-171.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

4. Магометов А. А. Мегебский диалект даргинского языка. Тбилиси: Мецниереба, 1982.

5. Dixon R. M. W., Aikhenvald A. Y. A typology of argument-determined constructions // J. Bybee, J. Haiman & S.A. Thompson (eds.). Essays on language function and language type. Dedicated to T. Givon. Amsterdam: Benjamins, 1997. P. 73-74.

6. Беляева А. В., Короткова Н. А. Биабсолютивная и антипассивная конструкции в нахско-дагестанских языках. Четвертая типологическая школа. Международная школа по лингвистической типологии и антропологии. Ереван, 21-28 сентября 2005 г. Материалы лекций и семинаров. М.: РГГУ, 2005. С. 88-91.

7. Cooreman A. A functional typology of antipassives // Barbara Fox and Paul J. Hopper (eds.). Voice: form and Function. Amsterdam: Benjamins. 1994. P. 49-88.

8. Lazard G. The antipassive in accusative language: transitivity and markedness // Miseska Tomic (ed.). Markedness in synchrony and diachrony. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1989. P. 309331.

9. Сай С. С. К типологии антипассивных конструкций: семантика, прагматика, синтаксис: Дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2008.

10. Hopper P. J., Thompson S. A. Transitivity in grammar and discourse // Language 56. 1980. N 2. P. 251-253.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.