CC BY
69
ФИЛОСОФИЯ
Вестник Омского университета, 2005. № 3. С. 34-37. © И.В. Мельникова, 2005
УДК 1
СИМВОЛИЗМ КАК РЕАЛИЗМ
И.В. Мельникова
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, кафедра философии
644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 25 марта 2005 г.
The article is devoted to the problem of the symbol's nature as a philosophical problem. The author points out the question of transition from rationalistic culture of thinking to symbolical one, affirms the symbolical method as one of the basic philosophical methods, presents the symbol as the reality of our consciousness.
Даже самая примитивная вещь, не говоря уже об ее научном представлении, возможна только при наличии символических функций нашего сознания.
А.Ф. Лосев
Чтобы обосновать ключевой вопрос нашего исследования: как возможен «реалистический символизм», необходимо провести границу между стратегией мышления, которая подлинно выражает реальность сознания, и «отвлеченными началами», которые возникают вследствие ментального «греха», промаха и утверждаются в своей исключительности (будучи, однако, частями целого), пытаясь подменить собою все сознание целиком. Предположим, что философия имеет свойство ошибаться. Не бессмысленна ли тогда сама попытка указывать на возможность какой-либо стратегии мышления вести к истине? Иными словами, не является ли утверждаемый нами «реалистический символизм» очередной «отвлеченностью», но с большими претензиями иметь право указывать на единственно возможный и верный путь к истине. В этой связи необходимо помнить, что ошибается не философия, а философы. Также нужно не забывать о том, что философия не есть готовая истина, но прежде всего поиск этой истины, вечное стремление к ней. Всякий, кто имеет дерзновение мыслить, знает, что подлинная жизнь сознания осуществляется в постоянном мучительном искании-напряжении, а не в пространстве вечного покоя. Философия — непрерывный поток вопрошания к Сущности. В этом смысле суть философствования — в методе, так как метод для мыслителя — это путь, прокладываемый ради того, дабы «осуществилось». Любая философская мысль стремится в итоге явить истину. Истина проста. Путь же к ней, способ ее обретения бесконечно долог и труден. И всякий, кто дерзает философствовать, идет по торному пути, шаг за шагом разворачи-
вая свое сознание на пути обретения его единства, продвигаясь к его осмысленной, самосознающей цельности.
Итак, мы полагаем истинным методом философствования диалектику. Философия тождественна диалектике1. Диалектика есть философия, подлинная культура мышления и истинный философский вкус, утверждающий, что способом философского бытийствования, т. е. способом ответа на вопрос, является порождение новых вопросов. Честная философия должна вменить себе в обязанность откровенное признание в том, что она никогда не раскроет ни тайны, ни смысла человеческого существования. Честная философия сохранит молчание перед тайной. Она лишь укажет путь к обретению истины и смысла, приоткроет живую ткань сознания на этом пути, постоянно порождая новые вопросы. Философия никогда не найдет удовлетворения, так как предмет ее стремления находится за пределами ее обладания. Осознав это «свойство» философии и утвердив диалектику ее сутью, мы не намерены порождать очередную «химеру» и подменять ею сознание целиком. Мы попытаемся показать, почему именно символическая стратегия мышления способна быть основанием для жизни сознания, и, в свою очередь, почему сознание, осуществляя себя в новом измерении, является в русле символического мышления.
1К примеру, сциентист, по определению, не диалектик, а значит, и не философ, так как наука есть «неподвижное описание», стремящееся к конструированию неизменной системы, которая заменила бы собой реальность. Диалектика же есть «движущееся описание», никогда не удовлетворяющееся данным ответом, который всегда рождает новый вопрос к реальности.
В XX столетии, когда рациональные стратегии мышления сменяются онтическими, на природу символа как философскую проблему впервые начинают обращать внимание. Тем не менее в зарубежной и отечественной науке разрабатываются аспекты символизма, касающиеся таких областей, как религия, искусство, право, языкознание, социология, психология, быт. Нас же интересует символизм как философский принцип, а также возможность говорить о символическом методе как об одном из базовых в философии. Это, можно сказать, стратегическая цель данного и будущих наших исследований. Тактической же целью будет презентация феномена символа как подлинной реальности живого сознания и демонстрация символизма как реализма, понятого «идеалистически», поскольку лишь идеалисты являются истинными реалистами, ибо признают духовные феномены столь же реальными, как и физические. В целом же, если принять за основание подлинную культуру мышления, в восприятии словосочетания «символизм как реализм» не возникнет проблемы неясности и многозначности. Но, к сожалению, культура мышления современности не позволяет свободно и без референций оперировать этими терминами. Поэтому одной из наших задач будет утверждение истинных смыслов этих двух ключевых категорий философии. Данная статья имеет своей интенцией восстановление в правах культуры мышления, что всегда имеет безусловную ценность, ведь мышление, особенно философское, способно изменить мир.
Повторим, что условием возможности презентации символизма в качестве глубинного и адекватного способа выражения и постижения реальности, непостигаемой на путях дискурсивного мышления, является «отмежевание» утверждаемой стратегии мышления от эмпиризма и рационализма, которые в качестве «отвлеченных начал» были обозначены еще Вл. Соловьевым [2, т. 1]. О них уже сейчас с полной уверенностью мы можем говорить как о «двух полюсах школьной философии» [2, т. 2, с. 190].
Эмпиризм (натурализм). Подробно останавливаться на этом явлении мы не считаем нужным, ибо полагаем, что «отвлеченность» феномена эмпиризма очевидна. Его порождения в истории философии явили себя в качестве следующих «измов»: материализма, позитивизма во всех его модификациях, сциентизма и т. д. Все эти стратегии мышления с необходимостью «хромали», поскольку основным предметом философии, согласно натурализму, полагалась сфера материальной природы, а источником познания — опыт. За ноуменальным, метафизическим миром закреплялась позиция «вторичности». Основной
же «предмет философии» с точки зрения натурализма лежит в сфере материальной природы, а источником познания является опыт. В итоге -разрыв между явлением и сущностью стал принципиальным препятствием на пути построения непротиворечивых философских концепций.
Рационализм. «Пожалуй, рационализм с полным правом можно назвать ровесником европейской философии. Но настоящей проблемой он стал только сейчас» [3]. Поскольку философия есть форма разложения мифа, то она возникает как раз в тот момент, когда человек осознал самого себя и свои границы. Самосознание происходило посредством рефлексии. Сознание осознавало сознание. Мышление делало своим объектом мышление. В эту эпоху были разработаны основные философские категории. Так зарождался философский рационализм, который до сих пор отождествляется многими с философией как таковой. И это правомерно, с одной стороны, так как со времен своего зарождения и в дальнейшем западноевропейская философия все больше наполнялась научно-рационалистическим содержанием, становясь более дифференцированной сферой знания. Да и сегодня, по сути своей, всякая философия остается рациональной, поскольку строится в соответствии с теми или иными принципами, являясь логически-упорядоченным текстом. Но, тем не менее, с неотвратимостью обнаружилось, что одно самоисследование мышления не приводит к созданию целостной картины реальности, которая действительно реальна, а не стремится быть замещением реальности. Со временем философский предмет становится не чисто мыслительным, а развивается по следующей формуле: мысль плюс некое иное содержание, инобытие. Последние десятилетия в таком направлении развивается вся европейская философия. Под формулу мысль плюс инобытие попадают: философия жизни, экзистенциальная философия, символическая философия и т. д.2. Вновь возникает вопрос: быть может, все эти философские «вариации» на одну тему суть новые интерпретации рационального? Модификации все того же рационализма, с которым почему-то упорно борется сам процесс самосознания? На наш взгляд, символизм не является новым типом рационализма, а зиждется на принципиально иных основаниях. Не случайно он способен «снять» собой все «измы», все «отвлеченные начала», с необходимостью возникавшие в процессе становления философии: от мифа к логосу. Конец XIX — начало XX в. являет собой еще одну
2 Аналогична ситуация и с русской философией: со вре-
мен своего зарождения она «открестилась» от рационализма и стала позиционировать себя как иррационалисти-
ческая, религиозная, иными словами — символическая.
36
И.В. Мельникова
«ось»3. Сегодня все мы вновь, но по-новому переживаем ситуацию «осевого времени». Антино-мпчность и парадоксальность самого сознания в его глубинах вопиет о том, что чисто логосное постижение не выражает его (сознания) реальности адекватно и полно, а, напротив, раскапывает его, «отвлекая» от конкретности и глубины сущего4. На современном этапе перед философией и ее выразителями встает вопрос об обратном движении на путях осмысления сознания как логоса в горизонте мифа. Движение это осуществляется и будет осуществляться в русле формулы: мысль плюс инобытие. Диалектичное единство двух членов этой формулы образует и утверждает символ. Символ антистатичен в отличие от логических форм, поэтому он дает возможность презентации реальной многомерности сознания.
Как известно, существуют две формы происхождения термина «символ». Одна из форм - от существительного вушЪйоп, что переводится как «знак» и ничего, собственно, о сути символического нам не сообщает. А вот глагольная форма вутЬсЛаге, что в переводе означает «соединять», «встречаться», открывает нам подлинное значение данного термина, буквально как «арену встречи двух энергий» [4]. Встречается же энергия ноумена с энергией феномена. Такая встреча необходима, дабы произошло подлинное соединение горизонта понимающего с горизонтом понимаемого, чтобы, в свою очередь, осуществился смысл жизни — постижение метафизической, духовной реальности. Именно в пространстве символа осуществляется процесс соединения реальностей, процесс «стягивания» двух миров - эмпирического и метафизического - в единой наблюдаемой точке. Символ суть посредник, но такое посредничество не является самоцелью, а именно посредством, средством, которое делает возможным восхождение личности от эмпирии к метафизике. Всякий символ есть живое выражение действительности сознания, поскольку являет собой тождество логического и алогического. Символ — совершенное двуединство эйдоса и его ино-
3Подобно той оси, которую обозначил К. Ясперс: если первая ось мировой истории самосознания человека обозначила переход от мифа к философии, т. е. от мифа к логосу, то вторая ось знаменует собой переход от логоса к мифу.
^Поскольку всякое понятие, которым оперирует логос, стремится к однозначности, всякое определение стремится к ограничению. Само же сознание, как оно есть,— многомерно. Символы же способны адекватно восполнить немощь понятий, так как символ по своей природе бесконечен и многоаспектен; а диалектика способна стать исключительным способом наделять явления такими дефинициями, которые не будут задавать им «пределы», так как с помощью диалектики уже не мы определяем предмет, а сам предмет определяет себя. По законам диалектики, каждое новое постижение предмета служит его новым определением.
бытия (чистая мысль плюс инобытие). И в этом смысле — предельная воплощенность, т. е. живое единство содержания и формы. Символ диалектичен5. Символизм, таким образом, примиряет так называемые отвлеченные начала философии, являясь сложным образованием, неразложимым ни в понятии, ни в чувственном восприятии. Так, символ - процесс соединения реальностей, которые в символизме своем внеиерар-хичны. Этот двуединый и антиномичный характер символа есть выражение его вечного становления. Как указывал А.Ф. Лосев, символ содержит в себе все возможные проявления вещи и создает перспективу для ее бесконечного развертывания. «Символ — гиероглиф: таинственный, ибо многозначащий, многосмысленный. В разных сферах сознания один и тот же символ приобретает разное значение» [5]. Так, все «формулы» символа разных мыслителей говорят об одном и том же: «Символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости» [6, с. 826]; «Символ — диалектика сущности и явления, бесконечного и конечного. Символ — сразу: и сущность и явление» [7]; «Конкретная метафизика» [8, с. 344]; «Символ — это САМО сознания и тела» [9]. К самой сущности символизма относится требование видеть вещи такими, каковы они суть6.
Это и есть основное положение «символического реализма» или «реалистического символизма». Когда мы говорим: символизм суть реализм, мы утверждаем онтологичность символа. Вспоминается «символогическая» вертикаль: а геаИЬив ас! геаИога7, которая знаменует восхождение от «реального» к «реальнейшему». Так, явление уже включает в себя смысл, а не является лишь отблеском его, поэтому символ — источник смысла, «окно в Вечность» [10].
Как возможно познание на путях символизма? «Смысл символа нельзя дешифровать простым усилием разума. В него надо вжиться» [6]. Каким образом? Диалектическим проникновением, «всматриванием», углублением в мир явлений; тогда сам предмет начинает постепенно самораскрываться, «определяя» себя. И только такая «процедура» дает возможность достичь идеи. «Познание есть познание смысла явления, и совершается оно исключительно: путем прочтения смысла, непосредственно в самом явлении» [11].
5Интерпретируя А.Ф. Лосева, скажем: символ — уже не чистый смысл, который есть нечто ставшее и неподвижное, но он есть «выраженный» или воплощенный эйдос. Иначе: подвижное умно-чувственное единство, раскрывающее нам реальность того, что умопостигаемый мир содержит в себе логосы мира чувственного, а мир чувственный состоит из символов умопостигаемого.
6В своем явлении и существе. Здесь явление соответствует феномену, а существо — ноумену.
7 Фор мула принадлежит Вяч. Иванову.
Как возможно бытие символа? Онтология символа предельно проста: бытие в рамках символического мышления полагается двуединой реальностью, включающей в себя два пласта — «чувственный» и «умный», которые в своем подвижном равновесии, в символизме своем внеиерар-хичны. Лосев справедливо заметил, что «...понятие символа является одним из самых туманных понятий. Почти все путают термин "символ" с такими терминами, как "аллегория", "эмблема", "тип", "миф". Но при этом все культурные языки мира всячески сохраняют термин "символ" » [12]. Также существуют и в современных исследовательских кругах схожие мнения: «превращение символа в метафору, аллегорию, иероглиф — в знак для выражения внеположенного ему содержания существует в символизме как потенциальная опасность, приводящая к разрушению цельности образа» [13]. Подобные замечания не беспочвенны, так как «виновны» в подмене подлинного смысла символизма как реализма те самые «отвлеченные начала», ибо «разрушение символа может быть как со стороны рационализма, так и со стороны натурализма» [8]8. Итак, ни знак, ни аллегория не есть символ. Ибо символ нуждается по своей природе в органично-реалистической, но не условно-аллегорической интерпретации. Символ не обозначает нечто, но реально являет собой обозначаемое. Поэтому и полагается он не в качестве знака или аллегории, а указывает на метафизическую реальность, обосновывая ее подлинное бытие, являющееся питанием и корнем эмпирии, где эмпирия — воплощение метафизики. И нет никакой сущности вне явления, как нет никакого явления вне сущности.
Выделим основные аспекты символа: символ 1) он может указывать на предмет, значение которого бесконечно; 2) реально являет собой обозначаемое; 3) возникает не сам ради себя, а с определенной целью; 4) являет собой динамическую тенденцию, осуществляясь не как данность, но как заданность, что указывает на вечно становящуюся и многомерную природу символа. Итак, символизм суть истинный и единственно возможный философский реализм, где символ — миф, понятый в качестве реальности.
Итак, символизм является способом сущностного или умного зрения. Когда сознание живет, оно непременно символично. Следовательно, и философствование мы можем интерпретировать как символотворчество, как осмысление слова,
8 Данное замечание имеет принципиально важный смысл, так как символ — это живое двуединство феномена и ноумена, и попытка рационализации этой антиномии разрушает ее. Категории рассудка легко могут обратить символ в знак. Символ также может быть разрушен или неверно понят как иллюзия, пародия, искажение.
жеста, образа, культуры в пространстве «синер-гийного» единства выражения смысла в явлении. Такая стратегия мышления является возможным путем развития современной философии. Мы полагаем, на сегодняшний день существуют два пути самоопределения философии: феноменологический и символический. Феноменологическая стратегия мышления знаменует новый вариант понимания рационального, «начало современного типа рационального философствования» [3], поскольку «феноменология останавливается на статическом фиксировании данного смысла вещи» [14]. Феноменология ориентирована на ло-госное постижение реальности. Символизм — принципиально иной способ мышления, который, совмещая для рассудка несовместимые начала, преодолевает рационализм. Символизм зиждется на иных основаниях, нежели рациональных. Закономерен вопрос: где искать корни символизма? Ответ прост: в «дословном» Федора Гиренка, в «мифологическом» Лосева, в «непостижимом» Франка. Иными словами, в религиозном, в религии, которая является «питанием философии» [1, с. 19], перед которой подлинная реалистическая философия всегда смиренно склоняла свою голову, вместе с тем, обращаясь к собственному языку, утверждала, что мыслить символически - значит стремиться к осуществлению единства сознания. Поэтому символизм всегда был, есть и будет признаком цельного мышления.
[1] Бердяев H.A. Философия свободы // Соч. М., 1989.
[2] Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. М., 1990.
[3] Юркшткович Е.А. Возможности герменевтики как метода рационального мышления в философии Г. Шпета // Четвертые шпетовские чтения. Томск, 2003. С. 125.
[4] Лосев А.Ф. Философия имени // Самое само. М., 1999. С. 242.
[5] Иванов Вяч. Две стихии в современном символизме // Русские философы: Антология. М., 1993. Вып. 1. С. 219.
[6] Аверинцев С. С. Символизм // КЛЭ. Т. 6. М., 1971.
[7] Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993. С. 901.
[8] Флоренский П.А. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2.
[9] Белый А. Душа самосознающая. М., 1999. С. 205.
[10] Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма. М., 1994. Т. 2. С. 245.
[11] Хоружий С. С. Миросозерцание Флоренского. Томск, 1999. С. 27.
[12] Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976. С. 4.
[13] Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989. С. 18.
[14] Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927. С. 17.
