CC BY
279
УДК: 821.511.152:82-1(045)
И.В. БУРНОСОВА
СИМВОЛИКА ДЕРЕВЬЕВ КАК ФИЛОСОФСКИЙ КОМПОНЕНТ ТВОРЧЕСТВА ПОЭТОВ МОРДОВИИ*
Ключевые слова: дерево, образ, поэзия, природа, символ, философия.
Представлена авторская позиция относительно вопросов влияния символики деревьев на формирование философской позиции поэтов Мордовии. На основе анализа конкретных поэтических текстов сделаны выводы о причинах и функциях применения подобных символов, их национальной специфике. Основные положения работы доказываются на материале произведений поэтов Мордовии (В. К. Абрамова, С. В. Кинякина, А. Моро, И.Д. Пиняева и др.). При анализе использованы работы философов (А.Ф. Лосева, Х. Кирло) и литературоведов (Г. И. Горбунова и М.Н. Эпштейна). Дана собственная трактовка специфики проблемы.
I.V. BURNOSOVA
SYMBOLIC OF TREES AS A PHILOSOPHICAL COMPONENT OF CREATIVITY OF POETS OF MORDOVIA
Key words: a tree, an image, poetry, a nature, a symbol, a philosophy.
The author's opinion on questions of influence of symbolic of trees on formation of a philosophical position of poets of Mordovia is mentioned in this article. On the basis of the analysis of concrete poetic texts make conclusions about the reasons and functions of application of similar symbols, their national specificity. The main facts are illustrated by the analysis of contemporary Mordovian poets' works, such as V.K. Abramov, S.V. Kin-jakin, A. Moro, I.D. Pinjaev and others. The creative works of philosophers (A.F. Losev, H. Kirlo) and literary critics (G.I. Gorbunova and M.N. Epstein) were used in this analysis. The author's interpretation of this problem is given in this article.
Понятие символа в художественном произведении включает в себя проекцию индивидуализированного авторского представления о предмете речи, выступающую носителем некоего завуалированного значения данного предмета. Видение художника порождает символику как семантику предмета, приписываемую ему автором и обусловленную определенным знаком глубинного смысла. Благодаря символике смысл произведения обогащается возможностью перехода на более прогрессивный философский уровень. Согласно определению А.Ф. Лосева, «Символ... есть такая конструкция, которая функционирует не изолированно, не дискретно, а всегда обязательно как указатель на не что иное, чем она сама» [9, с. 375]. Следовательно, символ есть скрытая конструкция предмета, продиктованная авторским сознанием. В то время как художественный образ представляет собой концентрацию авторских представлений о предмете, а символика - сущность символического смысла. Очевидно, что понятия символики и образа тесно связаны между собой посредством понятия символа. Образ, лишенный символической окраски, лишен и философского смысла и есть только «бессильная натуралистическая копия жизни» [9, с. 378]. Изучая символы и символику в литературе народа, мы можем делать выводы о его ментальности, верованиях, философии окружающего мира.
Образ дерева - один из наиболее глубоких символов, имеет множество значений. Философ Х. Кирло констатирует: «Символизм дерева обозначает единство земного и небесного миров, его постоянное обновление - непрерывность жизненного цикла. Дерево символизирует нескончаемую жизнь, и, следовательно, бессмертие. Дерево становиться символом данной абсолютной реальности, центром мира. В христианском символизме. содержится
* Работа выполнена при финансовом содействии ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. по теме: «Методология, теория и практика проектирования гуманитарных технологий в образовании».
четкое осознание первичного значения дерева как оси, связывающей различные миры., Дерево также подразумевает человеческую природу (которая вытекает из уравнивания микрокосма с макрокосмом)» [8, с. 142-143]. В фольклоре и литературе разных народов распространены устойчивые мотивы «священного дерева» и «мирового дерева» (т.е. дерева, заложенного в основу организации мироздания). Такие мифологические истоки можно обнаружить у славянских народов, которые считали священными дуб и березу.
Мотивы символики деревьев, вышедшие из мифологии и фольклора, с достаточной четкостью прослеживаются в литературе, что в очередной раз доказывает значение образа дерева в рамках определения специфики национальной поэзии. Этим объясняется и наше обращение к мордовской мифологии с целью выявления натурфилософских элементов в лирике поэтов Мордовии. Ряд этнологов (Н.Ф. Мокшин, Х. Паасонен и др.) называет мордву «лесным народом». Подобное утверждение основано на укладе жизни мордвы, религиозных верованиях, часто связанных со «священным деревом» и на глубоко символичном значении, которым обладают образ леса в целом и образы отдельных конкретных деревьев в мордовских легендах и мифах. В одном из стихотворений М.И. Безбородова - «Лес» (1928), образ леса выявляет светлые струны в душе героя. Их связывают почти человеческие, дружеские отношения. Ставший за годы знакомства родным лес спасает от одиночества и помогает обрести покой и гармонию. Вместе с тем тревога леса по поводу неумолимо надвигающейся осени передается человеку в виде в виде неясного интуитивного ощущения:
«Ты роняешь лист,
Он летит, шурша.
Так же вот дрожит И моя душа.» [2, с. 43].
Природные образы являются средством раскрытия психологического состояния лирического героя. Ведущим приемом становиться олицетворение. Обращение к лесу в форме второго лица еще раз подчеркивает доверительные отношения, установившиеся между ним и человеком. По свидетельству этнолога Н.Ф. Мокшина, «с первобытности жизнь мордвы была тесно связана с лесом, который не только выступал как источник реальной опасности, но был кормильцем, давал людям одежду, укрывал их от врагов, от ненастья» [10, с. 295]. Это объясняет распространенность образа дерева («шуфта» у мокшан, «чувто» у эрзян) как устойчивого символа, впоследствии перешедшего из мордовского фольклора в авторские литературные произведения (в частности, поэтические).
Между деревом и человеком в мордовской мифологии существует определенная связь, значение которой для развития поэтического творчества на данный момент изучено мало. Обряды традиционных молений (озксов) проходят на лесных полянах, часто под конкретным деревом, которому приписываются свойства проводника между земным и божественным мирами. В качестве такого связующего звена могли выступать различные породы деревьев. При этом, каждый образ выступал в своей ипостаси: от комического до трагического, от радости до грусти. По мнению В.И. Рогачева, «особо почитались мордвой «чистые» деревья, к которым относились «пизел» - рябина, «умари-на» - яблоня, «атямар» - вишня» [13, с. 28].
В творчестве мордовского поэта А. Моро ведущим становиться положение о равноправии человеческого и природного миров, хотя влияние распространенной в русской поэзии концепции, при которой человек и его разум ставятся выше природы, очевидно. Тем не менее стремление «одушевить» деревья, сделать их полноправными героями стихотворений свидетельствует, на наш взгляд, об уто-
пическом восприятии природы, при котором на смену отчуждению приходит воссоединение человека и природных реалий как равноправных гармоничных начал. Природа влияет на сознание, формируя его эстетически и психологически. Писатель стремиться проникнуть вглубь природного образа, разгадать его символическое значение, каждый аспект которого важен для построения отношений с природой. Семантика природного образа, в частности, дерева, при всей ее обусловленности этническо-фольклорной мифологической основой и влиянием соседних культур, прежде всего, зависит от индивидуальности поэтического видения писателя. Поэтому между творчеством А. Моро и мордовской мифологией много точек расхождения, относительно символики деревьев. Но это не значит, что поэт окончательно порывает с обычаями своего народа. Дерево в традиционной поэзии, прежде всего, связано с надеждами на будущее, сохранением культурных ценностей, ставших основой уклада жизни. Часто дерево символизирует образ конкретного места, которое человеку бесконечно дорого.
Анализ эмоционального плана поэтических образов позволяет говорить о восходящей тональности произведения. На наш взгляд, анализ портретного ряда деревьев в стихотворениях поэтов Мордовии целесообразно строить без учета частотности употребления. Здесь более интересен анализ на основе приписываемых качеств характера. Диапазон описываемых чувств широк: от слабости, внутренней беззащитности до глубокой внутренней силы. Наиболее интересен с такой точки зрения портрет липы (пяше). В мордовской мифологии липа считалась «прощенным» [5, с 236] священным деревом, посредством которого мордва обращалась к богам с просьбой об урожае и исцелении от болезни. В поэме И .Д. Пиняева «Высота» образ липы является своеобразным выразителем взаимосвязи человека и природы, каналом информации, сообщаемой человеку: «Срываясь с веток, вниз летели листья По синей, по осенней тишине.
Природою написанные письма И ею адресованные мне» [12, с. 122].
Величавая стройная липа является также и символом дома, стабильного прошлого. Куда бы ни уходил лирический герой, он неизменно возвращается к ней, в надежде на защиту и опору. Страшный сон о срубленной липе представляется ему концом жизни:
«И я проснулся на заре со всхлипом.
Вскочив с постели, побежал я в сад.
О радость! Сон не в руку, значит:
Стоит на месте липа, как всегда.» [12, с. 121].
Таким образом, дерево имеет значение краеугольного камня в показе окружающей действительности глазами героя. Часто образ дерева - носитель сакрального значения, связанного с религиозными обычаями. Так, частое обращение к образу березы (по-мордовски келу), на наш взгляд, связано с национальной традицией. По свидетельству этнолога Т.П. Девяткиной, береза является для мордвы центром мира, соединяющим три ипостаси: божественных покровителей, живых людей и умерших предков. «Береза выступает могучим старым деревом, вокруг которого движутся небесные светила, на ветвях сияют звезды. Березу чествовали как бога солнца (Шкая). Она являлась (из-за своей плодовитости) любимым деревом женского божества жизни и семьи Анге Патяй. в свадебном фольклоре береза выступает как символ красоты, нежности, стройности невесты» [5, с. 46]. Существует мордовская легенда о реинкарнации погибшей девушки в березу, в результате чего, срубить ее считалось плохой приметой. К божеству березы - Келупазу - обращались с мо-
литвами о здоровье и плодовитости скота. Березу считали надежным оберегом от нечистой силы, спутницей счастья. В лирике А. Моро органичным образом сливается общерусское и глубоко национальное восприятие образа березы. Для поэта это обязательная составляющая родного пейзажа, своеобразный символ дома. Недаром он называет березу в числе атрибутов родины: «Поля, луга, березовые рощи -Любимая, родная сторона!
Что может быть величее и проще?
Что может быть нужнее, чем она?!» [11, с. 87].
С.В. Кинякин воспринимает березу совместно с молодостью, легкостью восприятия жизни. Она созвучна душе лирического героя, не отягченной перипетиями жизненного пути. В чистых березовых лесах светло и просторно. В них хорошо мечтать о будущем:
«Когда ты молод и красив.
Как недвусмысленно к себе Зовет березовая роща!» [7, с. 174].
У яблони (по-мордовски умарина) несколько иная функция. В русской поэзии этот образ распространен достаточно узко, что затрудняет его общую трактовку. В мордовском фольклоре, напротив, имеет четко выраженную мифопоэтическую основу. Т.П. Девяткина сообщает, что яблоня «в народной традиции символ женственности, красоты, гармонии земли и неба. В мордовской мифологии яблоня символизирует также равновесие мира» [5, с. 190]. Учитывая частоту применения этого образа в любовной лирике, можно рассматривать его также как символ женственности. Цветущая яблоня предвещает весну как в прямом, так и в метафорическом смысле.
Н.Ф. Мокшин подчеркивает непостоянство символики деревьев в художественном пространстве мордовских народов. Несмотря на то, что отдельные типы деревьев традиционно уподоблены соответствующим типам героев произведений (дуб - крепкому мужчине, защитнику, воину, богатырю, в обрядовом фольклоре - жениху; яблоня - девушке в фате, невесте; береза - юной девушке, тонкой и гибкой, чаще всего - тоже невесте и т.д.), семантика их достаточно подвижна, склонна к изменению. Так, образ яблони часто расширяет свое значение, символизируя всеобщее женское начало, грань между миром людей и миром богов. Развивая распространенную в мордовском фольклоре мысль о роли яблони в мироустройстве, В.К. Абрамов излагает легенду о сотворении мордовского народа. Согласно ей, бог Шкай укрыл избранных людей на яблоне, чтобы спасти их от великого потопа. От этих людей в дальнейшем произошли мордовские народы. Чудесная яблоня, на которой люди прожили много лет, таким образом, предстает символом самого Мордовского края как островка счастья и гармонии человека с природой и богами:
«Чудо - яблоня станет вам дома родней,
Прорубите к вершинам ступени.» [1, с. 28].
«Меж огнем и водой да на буйном ветру На ветвях ели-пили, любили.
Здесь рождали детей, шли во храм по утру И умерших своих хоронили.» [1, с. 32].
В статье о романе в стихах А.Д. Куторкина «Яблоня у большой дороги», мордовский литературовед Г.И. Горбунов подчеркивает стилеобразующее значение образа-символа яблони, имеющего устно-поэтические корни. Образ «по мере развертывания действия принимает форму олицетворения истори-
ческой судьбы мордовского народа, становится концентрированным выражением высокой поэзии души» [4, с. 184].
В творчестве И.А. Калинкина образ яблони имеет особое значение, символизируя, наряду с женским началом, патриотическое. Гибель дерева описывается как смерть человека:
«На тропу, поверженная, рухнула Но, до смерти предана добру,
Протянула ветки, словно рученьки Ко всему родимому вокруг.
Шепчется, прощаясь с ветром ласковым,
И цветы ее в последний раз Приоткрылись, как глаза прекрасные,
Всей последней нежностью светясь.» [6, с. 140].
Хвойные деревья распространены в поэзии Мордовии меньше, чем лиственные. Значение подобных образов неоднозначно в зависимости от конкретной породы дерева. Так ели часто рисуются в подчеркнуто темных, траурных тонах. Возможно, причина этого кроется в мордовских поверьях, согласно которым самыми «чистыми» читались деревья способные к цвету и увяданию. Одновременно с этим, ель рисуется как источник корма для птиц, особенно в морозные зимы (стихотворения А.С. Малькина, И.Д. Пиняева). Сосна (по-мордовски пиче) ассоциируется в поэтическом мире с чем-то туманным и неразгаданным. Сосна обычно соответствует угрюмому и замкнутому, часто одинокому человеку:
«И под ясенем, и под сосной Я свою обнаруживал склонность,
Недосказанность и затаенность И застенчивость чащи лесной» [3, с. 50].
Другое значение дерева напоминает о том, что у древней мордвы сосна часто шла на строительство жилых домов, как светлое и здоровое дерево, хорошо произрастающее на песчаной почве. Сосна приносила людям здоровье и долголетие. Когда же человек умирал, на его могиле также часто сажали сосну, как знак уважения живущих к тем, кто уходит. С.В. Кинякин склонен считать данное дерево символом величия и постоянства. Сосна ассоциируется со зрелым, умудренным опытом человеком:
«Когда ж к концу подходит путь,
И пережить трудней невзгоды.
И все сильней сжимают грудь Тобою прожитые годы.
Тогда зовет сосновый бор С его зеленым постоянством.» [7, с. 175].
При этом поэт в финале стихотворения остерегает своих читателей посещать сосновый бор в одиночестве, из боязни внезапной меланхолии. Тем не менее поэтами не отрицается глубокая внутренняя сила дерева, которое по этому показателю часто ставится в один ряд с дубом, образ которого также имеет большое значение в мордовском фольклоре. Согласно Т.П. Девяткиной, «дуб - (у мокшан - тума, у эрзян - тумо) - олицетворение силы, твердости, мужского начала. Является наиболее распространенным объектом и местом поклонения мордвы» [5, с. 268]. Помимо этого, в верованиях древней мордвы присутствует божество дуба - Тумопаз, обитающее внутри дерева. По традиции образ дуба семантически близок к распространенному у многих народов мифу о «мировом дереве», согласно которому, дерево является центром вселенной, связывающим земное и небесное начало, людей и богов. По
свидетельству Х. Кирло, «дуб воплощает представление о силе и незыблемости мира. символизирует силу и долгую жизнь» [6, с. 156]. Литературовед М.Н. Эпштейн отмечает также значение «неистощимости жизни, напоминающей о бессмертии природы» [15, с. 47]. Эпитеты «великий», «могучий», «гордый» по отношению к дубу присутствуют во многих стихотворениях поэтов Мордовии. Дуб в изображении А. Моро максимально близок к человеческому жилищу и самому герою. В стихотворении «Возвращение солдата» дуб становиться приметой и стражем дома. Он помогает найти давно оставленное жилище и сохраняет очаг в неприкосновенности в отсутствие хозяина, создавая мотив незыблемости жизненного уклада. В мордовской мифологии дуб выступает как сильный талисман мужского здоровья и удачи. По словам Т.П. Девяткиной, «согласно поверьям, это дерево оберегало людей от бед, его считали покровителем села., к священному дубу не везде было разрешено дотрагиваться, его нельзя было рубить.» [5, с. 268]. В соответствии с мифопоэтической трактовкой образа, поэт внушает читателю уважение к дубу как к хранителю жизни и вековых традиций. В ответ на бережное отношение, дуб становиться защитником от врагов и природной стихии:
«Вот с ручищами, как стражник,
Дуб могучий, богатырь,
Величавый, словно праздник
Ввысь растет, еще и вширь.» [14, с. 180].
«И пусть лютует самый сильный ветер -Дуб грудью встанет на его пути,
Он распластать готов над Волгой ветви,
От бурь любых готов ее спасти.» [11, с. 70].
Однако необходимо отметить, что в творчестве ряда поэтов присутствуют и иные мотивы. Привыкший веками воспринимать дуб как нерушимую защитную крепость, человек не может равнодушно отнестись к ставшему нормой уничтожению, вымиранию дубрав. И.А. Калинкин описывает дуб страдающий, лишенный всегдашней уверенности и зовущий человека на помощь:
«Я подошел - прижался ухом к груди могучей Слышу: как будто стонет кто-то или стучит.
Через мгновение понял: острой тоской горючей Сердце его охвачено - мечется и кричит» [6, с. 135].
Согласно исследованиям этнографов и историков, деревья - обязательные участники большинства религиозных обрядов древней мордвы, непременные элементы событий культурного характера. Невозможно найти дерево, не имеющее конкретное значение символического или практического характера. Объем статьи не позволяет нам рассмотреть все значения с учетом их преломления в художественном сознании поэтов.
Таким образом, в качестве выводов можем отметить следующее: значение символов в художественном творчестве (в том числе, в поэзии) раскрывает национальное своеобразие народа, особенности его мировоззрения и этнической культуры. В произведениях поэтов Мордовии часто встречаются образы конкретных деревьев. В большинстве случаев они несут повышенную смысловую нагрузку, как символы, подразумевающие определенное абстрактное значение. Посредством символики деревьев раскрывается авторское отношение к родине, традициям и культурным ценностям своего народа. Также образы деревьев позволяют лирическому герою формулировать свою мировоззренческо-философскую позицию, выстроить диалог с окружающим миром. Каждое дерево в стихах выполняет свое предназначение. Значение об-
раза часто раскрывается через уподобление дерева человеку, олицетворение. Причина частого использования символики деревьев в творчестве рассмотренных авторов, на наш взгляд, двояка. С одной стороны - комплекс природных факторов, в условиях которого формировалось мировоззрение поэта, и многовековой земледельческий уклад жизни мордвы, с другой - традиции устного народного творчества, насыщенного подобными образами и, безусловно, оказавшего немалое влияние на формирование поэтической системы. Необходимо отметить, что все вышеприведенные аналогии обладают значительной долей условности. По словам М.Н. Эпштейна, «система образов в поэзии наименее формализована, каждый ее элемент, может приобретать самые разные значения. Но очевидно, что в глубине каждого образа скрывается его исконное, или основное, значение» [15, с. 87]. Творчество поэтов Мордовии - наглядное тому подтверждение.
Литература
1. Абрамов В.К. Легенда о серебряном всаднике: поэма / В.К. Абрамов. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1996. 144 с.
2. Безбородов М.И. Я - пахарь: стихи и поэмы / М.И. Безбородов; пер. с морд. И. Пиняева и И. Рыжикова. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1977. 152 с.
3. Ващалкин В.А. Певучая купель: стихи / В.А. Ващалкин. Саранск: Типография «Красный октябрь», 2003. 64 с.
4. Горбунов Г.И. А.Д. Куторкин и его роман «Яблоня у большой дороги» / Г.И. Горбунов // Куторкин А.Д. Яблоня у большой дороги. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1991. С. 182-189.
5. Девяткина Т.П. Мифология мордвы: энциклопедия / Т.П. Девяткина. Саранск, 2006. 322 с.
6. Калинкин И.А. Стихотворения / И.А. Калинкин; пер. с морд. Л. Дубаева и др. // Песни с берегов Суры и Мокши: сборник. М.: Современник, 1988. 271 с.
7. Кинякин С.В. Я живу, тревожусь и люблю: стихи и поэмы / С.В. Кинякин. Саранск: Морд. кн. изд-во, 2007. 352 с.
8. Кирло Х. Словарь символов. 1000 статей о важнейших понятиях религии, литературы, архитектуры, истории / Х. Кирло. М. Изд-во «ЗАО Центрполиграф», 2007. 525 с.
9. Лосев А.Ф. Символ / А.Ф. Лосев // Хрестоматия по философии: учеб. пособие / сост. П.В. Алексеев. М.: Изд-во Проспект, 2005. С. 373-382.
10. Мокшин Н.Ф. Мифология мордвы: этнографический справочник / Н.Ф. Мокшин. Саранск: Морд. кн. изд-во, 2004. 320 с.
11. Моро А.М. Ветка дуба векового: стихи / пер. с морд. - эрзя / А.М. Моро. М.: Сов. писатель, 1968. 144 с.
12. Пиняев И.Д. Наливается рожь...: стихи и поэма / И.Д. Пиняев. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1973. 200 с.
13. Рогачев В.И. Семантика знаков декоративно-прикладного искусства (на примере орнамента эрзи и мокши): учеб. пособие к спецкурсу / В.И. Рогачев. Саранск: Морд. гос. пед. ин-т, 2005. 147 с.
14. Учуватов П.П. Над снежным простором России: стихи / П.П. Учуватов. Саранск, Морд. кн. изд-во, 2006. 240 с.
15. Эпштейн М.Н. Природа, мир, тайник вселенной. Система пейзажных образов в русской поэзии / М.Н. Эпштейн. М.: Высш. шк., 1990. 303 с.
БУРНОСОВА ИРИНА ВЛАДИМИРОВНА - аспирантка кафедры русской и зарубежной литературы и методики преподавания, Мордовский государственный педагогический институт, Россия, Саранск (Irishkaburn@rambler.ru).
BURNOSOVA IRINA VLADIMIROVNA - post-graduate student, Mordovian State Pedagogical University, Russia, Saransk.
