CC BY
102
УДК 398(470.345)(045) ББК 82(2р-6Мо)
Налдеева Ольга Ивановна
доктор филологических наук, доцент
кафедра литературы и методики обучения литературе Мордовский государственный педагогический институт им. М. Е. Евсевьева
г. Саранск Девяткина Татьяна Петровна доктор филологических наук, профессор
кафедра социально-экономических дисциплин Саранский кооперативный институт Российского университета кооперации г. Саранск Naldeeva Olga Ivanovna Doctor of philology, the senior lecturer department of literature and methodology of literature M. E. Evsevyev Mordovian State Pedagogical Institute
Saransk
Devyatkina Tatiana Petrovna
Doctor of philology, Professor the department of socio-economic disciplines Saransk Cooperative's Institute of Russian university of cooperation Saransk naldeeva_oi@ mail. ru Фольклор и современная мордовская элегия1 Folklore and modern elegy Mordovia В статье проанализирована проблема взаимоотношений устного творчества мордовского народа и современной элегии. Выявлены тенденции отмежевания жанра элегии от приемов внешней стилизации, представлены примеры тяготения современных мордовских поэтов к более глубокому проникновению в специфику образного мышления народа.
The article analyzes the problem of the relationship of verbal art of the Mordovian people and modern Elegy. The tendencies of dissociation of the genre of Elegy from receptions external styling, presents examples of gravitation modern Mordovian poets to penetrate deeper into the specifics of creative thinking of the people.
1 Работа проводилась при поддержке Минобрнауки РФ в рамках Программы стратегического развития «Педагогические кадры для инновационной России» (госзадание № 2 от 16.03. 2013 г.).
Ключевые слова: фольклор, элегия, жанровая система, лирика, лирические жанры, поэтика, трансформация.
Key words: folklore, elegy, genre system, lyrics, lyric genres, poetics, transformation.
Современная мордовская поэзия представляет собой сложное и неоднородное явление, отражая, с одной стороны, определенную стабильность и очер-ченность границ, с другой - живую динамику, изменчивость и мобильность жанровых форм поэзии, состоит из ряда доминирующих и периферийных жанров. Среди доминирующих лирических жанров (стихотворение, элегия, послание, песня) ведущую позицию занимает лирическое стихотворение, привлекающее поэтов своей доступностью, возможностью воспроизведения всей гаммы чувств, обращения к разнообразной тематике, небольшим объемом. Наряду с жанром лирического стихотворения поэты предпочитают элегию, послание, песню, традиционные для мордовской литературы жанры. Обозначенные жанры представляют собой богатый источник для изучения процесса воздействия традиционной поэтики на индивидуально-авторское творчество современных мордовских поэтов, обогативших литературу многообразными и сложными формами обращения к традициям фольклора. Ибо «каждый художник создает свой неповторимый мир произведения, отражающий эстетические воззрения как его собственные, так и всего народа, нации и соответствующей эпохи, которому он принадлежит» [6, с. 116].
Термин «элегия» вошел в мордовскую поэзию и литературоведение в послевоенные годы и привнес смысловой оттенок, принятый в русской поэзии. Несмотря на активное развитие жанра, в мордовском литературоведении отсутствуют отдельные работы, посвященные его анализу. Ряд публикаций по обозначенной проблеме принадлежит авторам статьи [5, 7].
В письменной литературе Мордовии жанр элегии сложился на основе народных песен и причитаний. В народно-песенной поэзии мордвы встречаются отдельные элегические мотивы, интонации, но песни, в которых все содержание выражало бы элегические размышления, практически отсутствуют. Для нее
более характерен повествовательный характер, нежели медитативный. В качестве примера можно привести песню «Цинняй нармоннясь» («Поющая птичка»). Скорбно-печальная эмоциональная окраска, свойственная произведениям устного народного творчества, сохраняется в литературной элегии до настоящего времени.
В основе элегии чаще всего лежит конкретная жизненная ситуация: смерть близкого человека, разлука влюбленных, охлаждение или неверность одного из них. Однако по мере развития литературы расширяются и тематический диапазон жанра, и границы элегической скорби. Поэты от изображения переживаний, вызванных конкретной жизненной ситуацией, переходят к осмыслению общих проблем человеческой жизни в их нравственном, социальном, философском содержании.
В современной поэзии Мордовии жанр элегии разрабатывают такие известные поэты, как Н. Циликин, А. Доронин, В. Нестеров, П. Алешина, М. Кемаль и другие. Особенности их творчества в том, что они, с одной стороны, стремятся разнообразить структуру элегии, а с другой - широко прибегают к символам (акша келу - белая береза, шобда ве - темная ночь и другие), к разным составляющим фольклора, которые позволяют «понять основные поэтические парадигмы народа» [9, с. 163].
Много стихотворений элегического характера можно встретить в творчестве мокшанской поэтессы П. Алешиной. Возьмем для примера стихотворение «Тядянь и стирень ризф» («Печаль матери и дочери»), посвященное проблемам современной жизни. Хотя поэтесса и не подчеркивает жанровую принадлежность данного произведения, но мы считаем, что его можно с уверенностью отнести к элегии. Уже с первых строк стихотворения читатель настраивается на серьезное восприятие художественного текста, которое создается в соответствии с мрачной пейзажной зарисовкой. Как пасмурно и холодно на улице, так тяжело на душе у бабы Марии и ее дочери. Природа является «лирическим аккомпанементом к переживаниям» [4, с. 65] художественных образов: «Ушеса
аера - сюнерь. / Марунясь канзедезь кштирди. / Ефси аф пяльдеви сюрец... / Лажноси-аварди стирец» [1, с. 74] («На улице холод, дождливо. / Мария в печали прядет. / Нитка ее совсем не закручивается... / Плачет-причитает ее дочь») (перевод здесь и далее подстрочный, наш. - О. Н., Т. Д). Эти строки создают определенный эмоциональный настрой. Далее драматизм чувств постепенно нарастает. Поэтесса обеспокоена той ситуацией, которая сложилась в нашей стране, и для того чтобы наиболее ярко показать весь спектр своих ощущений, чувств, усилить эмоциональность, она включает в произведение элемент причитания. При этом наблюдается большое сходство при построении причитания в устном народном творчестве и у П. Алешиной. Сравним строки из стихотворения: «Васяняй, поланяй, фкяняй, / Фронту туть - ашель куляня. / Тоньфто-мот векозе етась, / Тоньфтомот одксшизе потась. / Касфтыне ськамон ид-няньконь. / Ярхцамс из сатне кшиняньке... / Васяняй, керф пиченязе... /Шобдалгодсь тага куднязе» [1, с. 74] («Суженый, единственный мой, / Ушел на фронт - не было весточки. / Без тебя прошла моя жизнь, / Без тебя прошла молодость. / Вырастила одна я наших детей. / Не хватало хлеба... / Васенька, срубленная ты моя сосенка.../ Потемнел опять мой дом...») - с отрывком из фольклорного причитания «Явсема эсь эряфонц колга» («Плач про свою жизнь»): «Вай, мольсь оцю войнась, /Вай, мольсь веры войнась, / Сявозь мирде-зень-полазень фронту... / Вай, мархтон монь лядсть вете мянь иднят, / Вай, вете иднят, вете кургонят /Нужань няема, сталмонь кирдема... /Вай, иднень мельге якань-ласькондень, / Вача пекснон ськамон аннекшнень. / Ох, сяда оцю горясь сатомань...» [10, с. 257-258]) («Ой, шла война жестокая, / Ой, шла война кровавая, / Взяли мужа-суженого на фронт. / Ой, со мной осталось пятеро детей, /Ой, пятеро детей, пять ротиков, / Остались они в горе-нужде жить. / Ой, за детьми своими я ухаживала, / Голодненьких сама я кормила. / Ой, еще больше горя на долю выпало...»). В обоих случаях вначале оплакиваются все тяготы и горести как уже прошедшие события, а затем повествуется о новых бедах, которые, по сравнению с предыдущими, кажутся более масштабными.
В причитании бабы Марии сохранены все признаки плача-причитания мордовской женщины: обращаясь к своему мужу, она использует уменьшительно-ласкательные суффиксы, звательные формы и фольклорные сравнения: «Васяняй, керф пиченязе» («Васенька, срубленная ты моя сосенка»). Следует подчеркнуть, что, кроме личного имени Вася, слово «васяняй» может рассматриваться как часть древней формы «васяняй-поланяй» («супруг мой», «суженый-ряженый», «половинка моя»). Сравнение мужчины с деревом также имеет фольклорное происхождение. Фольклорист А. Д. Шуляев указывает, что сосна и ель, олицетворяющие мужское начало, служили символами рекрута или солдата, отправляющегося в поход и думающего о своей гибели. Поэтому постепенно образы этих деревьев наполнил новый смысл: своим присутствием они выражали тоску, печаль, горе [11].
Элегический мотив присутствует и в стихотворении «Срадсь и каладсь велесь» («Разрушилась и развалилась деревня»). П. Алешина с большим сожалением говорит о постепенно опустошающихся, умирающих деревнях: «А вдь мокшень морот / Тяса улендсть, кайгольхть, / Тяни марят еру / Аньцек варсинь вайгяльхть» [1, с. 95] («А ведь мокшанские песни / Звучали здесь, / Теперь же слышны / Только крики ворон»). Согласно народной символике, вороны -вестники недобрых вестей. Они всегда там, где есть жертвы, гниение, смерть. Это создает полярное эмоциональное восприятие прошлой и современной жизни в деревне.
П. Алешина знает родной язык, особенности народной лирики и умело ее использует. Из народной лексики она почерпнула фразеологические выражения «виде вайме» («чистосердечный»), «кашт аф моли» («хранить молчание»), «юмафтомс пря» («лишиться жизни») и т.д. Кроме этого, использует традиционные эпитеты и метафоры: «акша шаманя» («белое личико»), «пиже луганя» («зеленый луг»), «аф кельгома ломань» («ненавистный человек»), «кудняньке шобдалгодсь» («потемнела избушка»), «керф пиче» («срубленная сосна»),
«керф келу» («срубленная береза») и т.д. Все это создает образную поэтическую речь.
В современной мордовской поэзии существуют так называемые «чистые» образцы жанра, когда сами авторы указывают жанровую принадлежность произведения («Элегия» А. Доронина, «Элегия» А. Сульдиной и т. д.). Довольно часто авторские жанровые определения отражают жанровые особенности. Так, например, «Элегия» эрзянской поэтессы А. Сульдиной наполнена сожалением о быстротечности времени и уходящей молодости. Мысли и размышления лирической героини связаны с мотивом смерти, что является одной из наиболее характерных особенностей элегии: «Илизь кадо стихтне седей ежом, / Гай-гест меельце левкстявксом самс. /Кизэсь ютась, прок од порась. / Ожо, / Ожо лопат сексесь садган сравтсь...» [8, с. 148] («Не оставили бы стихи мою душу, / Звучали бы до последнего вздоха. / Лето прошло, как молодость. / Желтые, / Желтые листья осень по моему саду разбросала...»). В мире поэзии восприятие весны как душевного возрождения, поры радости стало давно традиционным, а
V гтч
осени - как времени раздумий, сосредоточенности. Такая тесная связь человека с циклической повторяемостью возрождения, жизни и смерти в природе отражена в календарных обрядах, так как жизнь крестьянина была неотделима от нее. Закономерности циклического круговорота, жизни и смерти он воспринимал естественно, не драматизируя уход из жизни. В современной лирике, раскрывающей мировоззрение сегодняшнего человека, утратившего веру в вечную жизнь, такой жанр, как элегия, призван отразить весь драматизм переживаний человека, его метания и растерянность.
Произведение А. Доронина «Элегия» по содержанию может быть отнесено к тому виду, который известен в мировой литературной традиции как элегия-оплакивание: «На могилу под крест / Положил я цветы, / А затем в тишине / Прошептал я, скорбя: / "Мама, мама, родимая, / Знала бы ты, / Как отец / Вспоминает частенько тебя!"/ И на ржавый суглинок / Упала слеза, / Вздох могилы / Устало повис в тишине, - / Ко кресту прислоненная /Вербы лоза/ Шелохнулась
и, вздрогнув, / Качнулась ко мне» [3, с. 22]. Монологу лирического героя А. Доронин придает характер обращенной речи. Его тихо произнесенные слова, полные грусти и печали, напоминают нам плачи по умершим, которые так широко бытуют в устном народном творчестве. Именно элегии-оплакивания в наибольшей степени сохраняют связь с изначальной традицией, идущей от фольклора.
Таким образом, традиции устного народного творчества оказывают на современную мордовскую элегию тематическое, философское, эстетическое, стилистическое и прочее влияние, т. е. соотносятся и с содержанием, и с художественной формой произведений. Историческая преемственность особенно сильно ощущается в области художественных средств изображения действительности, в сфере поэтики. Обращение к художественному наследию народа не является самоцелью, а всегда вытекает из эстетической потребности, зависит от особенностей жанра, стиля, индивидуальности поэта. Успех, как правило, приходит в том случае, когда традиции и новаторство в творчестве художника слова образуют диалектическое единство.
Библиографический список
1. Алешина, П. Тят ета вакскан = Не обойди меня / П. Алешина. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1996. - 96 с.
2. Богдашкина, С. В. Классификация синтаксических фразеологических единиц в мордовских языках/ С. В. Богдашкина // Гуманитарные науки и образование. - 2013. - № 2 (13). - С. 73-76.
3. Доронин, А. Од порань валдо =Свет юности / А. Доронин. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1984. - 35 с.
4. Зайцева, Т. И. Лирическая проза в творчестве писателей Урало-Поволжья (1960-1970-е годы) / Т. И. Зайцева // Гуманитарные науки и образование. - 2012. - № 1 (9). - С. 33-66.
5. Мартынова, Е. А. Философское освоение действительности современной элегией Мордовии / Е. А. Мартынова, О. И. Налдеева // Гуманитарные науки и образование. - 2012. -№ 2. - С. 100-102.
6. Мышкина, А. Ф. Художественно-философские взгляды писателя на духовные и этнические ценности / А. Ф. Мышкина, И. И. Гафурова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2014. - № 9-1 (39). - С. 115-118.
7. Налдеева, О.И. Типологическое и национально-обусловленное в становлении и развитии мордовской поэмы / О. И. Налдеева // Гуманитарные науки и образование. - 2012. - № 4. - С. 102-104.
8. Ниле ават - ниле морот (Neli Mordvalannat)= Четыре женщины - четыре песни. - Tallinn, 1998. - 200 с.
9. Рогачев, В. И. Литературоведческие новинки финно-угорского мира / В. И. Рогачев, О. И. Налдеева, В. М. Макушкин, С. И. Пискунова // Гуманитарные науки и образование. -2014. - № 2 (18). - С. 162-163.
10. Устно-поэтическое творчество мордовского народа : в 8 т. Т. 7 : Мокшанские причитания / сост. М. Г. Имяреков. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1979. - С. 257-258.
11. Шуляев, А. Д. Жизнь и песня / А. Д. Шуляев. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1986. - 172 с.
Bibliography
1. Aleshina, P. Don't come around me / P. Aleshina. - Saransk : Mordov. kn. publishing house, 1996. - 96 p.
2. Bogdashkina, S.V. Syntactic classification of phraseological units in mordovian languages / S.V. Bogdashkina // Humanities and education. - 2013. - № 2 (13). - pp. 73-76.
3. Doronin, A. Light youth / A. Doronin. - Saransk : Mordov. kn. publishing house, 1984. -35 p.
4. Zaytseva, T. I. Lyrical prose in the works of the Volga-Ural region's writers (1960s -1970s) / T. I. Zaytseva // Humanities and education. - 2012. - № 1 (9). - pp. 33-36.
5. Martynova, E. A. Philosophical exploration of contemporary reality by Mordovian elegy / E. Martynova, O. Naldeeva / / Humanities and Education. - 2012. - № 2. - pp. 100-102.
6. Myshkina, A. F. Artistic and philosophical views of a writer on spiritual and ethnic values / A. F. Myshkina, I. I. Gafurova // Philological Sciences. Issues of Theory and Practice - 2014. -№ 9-1 (39). - pp. 15-118.
7. Naldeeva, O. I. Typological and national in the formation and development of Mordovian poem / O.I. Naldeeva / / Humanities and Education. - 2012. - № 4. - pp. 102-104.
8. Four women - four songs. - Tallinn, 1998. - 200 р.
9. Rogachev, V. I. New literary finno-ugric world / V. I. Rogachev, O. I. Naldeeva, V. M. Makushkin, S. I. Piskunova / / Humanities and Education. 2014. - № 2 (18). - рр. 162-163.
10. Oral poetry of the Mordovian people : 8 so. So 7 : Moksha lamentations / comp. M. Imarkov. - Saransk : Mordov. kn. publishing house, 1979. - pp. 257- 258.
11. Shulaev, A. D. Life and song / A. D. Shulaev. - Saransk : Mordov. kn. publishing house, 1986. - 172 p.
