Шифтерный характер категории лица как актуализатора межличностных отношений в художественном дискурсе Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 81'1

Г. И. Бойко

кандидат филологических наук, доцент,

старший научный сотрудник кафедры второго иностранного языка и методики его преподавания Рязанского государственного университета e-mail: scorcher@mail.ru

ШИФТЕРНЫЙ ХАРАКТЕР КАТЕГОРИИ ЛИЦА КАК АКТУАЛИЗАТОРА МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ

В статье анализируется функционирование категории лица в художественном дискурсе. Особое внимание уделяется шифтерному аспекту рассматриваемой категории и его роли в экспликации межличностных отношений. Обосновывается положение о том, что шифтерность категории лица способствует многофокусности оценки явлений и предметов реальности, воспроизводящей разные варианты миропонимания.

Ключевые слова: художественный дискурс; категория лица; межличностные отношения; ценностные ориентации.

G. I. Bojko

Ph.D., Associate Professor, Senior Researcher at the Department of Second Foreign Languages and Methodology at Ryazan State University e-mail: scorcher@mail.ru

THE SHIFTING NATURE OF THE CATEGORY OF PERSON AS A MEANS OF ACTUALIZING INTERPERSONAL RELATIONSHIPS IN LITERARY DISCOURSE

The article analyses the category of person in the literary discourse, which helps to reveal the shifting nature of the category in question and define its role in the explication of interpersonal relationships. It is also emphasized that the shifting character of the category of person conditions multifocus evaluation of the outside world and accounts for the variety of world-views.

Key words: literary discourse; category of person; interpersonal relationships; dominant values.

Несмотря на информационную направленность современного общества, на ускорение темпа жизни, требующего более сжатых форм представления информации, художественный текст не перестает привлекать к себе внимание исследователей.

Обращение к художественному дискурсу предполагает решение проблемы неоднозначности понимания его смысловой стороны. Эта

проблема уже неоднократно оказывалась в центре внимания многих исследований. К ее решению можно подойти с разных сторон. Так, Т. ван Дейк делает акцент на читателях, когда утверждает, что каждый из них выделяет в качестве основных, важных или представляющих интерес разные знания, в зависимости от стратегий интерпретации, разных убеждений, мнений, установок, интересов или целей [1, с. 45]. Следует подчеркнуть, что противопоставление знания и мнения не уникально. Истинностная и вероятностная оценки не исключают, а дополняют друг друга и в совокупности представляют общий модальный рисунок текста. Отражая явления и предметы реальности, читатель одновременно оценивает их и вовлекает в свою личностную сферу [2, с. 53]. О. И. Москальская отмечает роль автора: «В художественном произведении все формы отражения действительности пропущены через художественный замысел автора, подчинены сознательному выбору способа представления действительности как средства воздействия писателя на читателя» [3, с. 63].

В рамках этой статьи особое внимание уделяется анализу аспекта межличностных отношений, актуализируемому в художественном произведении категорией лица. Современный этап развития лингвистической науки предопределяет переосмысление целого ряда основополагающих лингвистических понятий, к которым относится и категория лица. Междисциплинарная лингвистическая парадигма позволяет перенести основной акцент с системного качества грамматической категории лица на ее роль в оценочном познании мира конкретной языковой личностью. В результате этого происходит сдвиг от узко грамматического понимания категории лица к дискурсивному, предполагающему учет экстралингвистических факторов, реально существующих или предполагаемых на основе нашего знания о мире.

Рассмотрение категории лица вне узких формально-грамматических рамок позволяет сделать вывод о том, что она выражается не только парадигмой глагола, но и другими языковыми средствами. Прагматическая и лингвокреативная направленность современной лингвистической парадигмы актуализируют в категории лица такие аспекты, которые связаны с создающей текст личностью и дают возможность познания мира. Связь с намерениями говорящего, с коммуникативными целями речемыслительной деятельности, способность содержания, выражаемого данной формой, быть одним из актуальных

элементов речевого смысла, определяет прагматический характер категории лица. Учет когнитивно-дискурсивного, прагматического и аксиологического направлений позволяет утверждать, что категория лица как лингвопрагматический феномен эксплицирует оценочную познавательную деятельность человека как субъекта языкового творчества в процессе взаимодействия с окружающим миром.

Одной из важнейших характеристик категории лица является ее шифтерная природа. Термин «шифтер», согласно О. Есперсену и Р. О. Якобсону, означает символы, указывающие на связь сообщения с актом речи. С одной стороны, они обладают большой контекстной многозначностью, а с другой - не относятся более чем к одному предмету и имеют обязательную ссылку на данное сообщение. Признавая наличие в категории лица элементов, обозначающих связь сообщения с актом речи, в частности с говорящим и слушающим, Р. О. Якобсон относит эту категорию к категориям-шифтерам, подчеркивая еще раз важность учета двух коммуникантов - говорящего и слушающего: «Лицо характеризует участников сообщаемого факта по отношению к участникам факта сообщения. Так, первое лицо свидетельствует о тождестве участника сообщаемого факта с активным участником факта сообщения, а второе - о его тождестве с реальным или потенциальным пассивным участником факта сообщения, т. е. с адресатом» [5, с. 95]. Таким образом, лицами называют в совокупности адресата и говорящего. Этот термин, многими исследователями признаваемый как не очень удачный, может трактоваться как отражение «антропо-центричного» характера языка, того факта, что порождение и восприятие текстов осуществляется людьми.

Шифтерная природа категории лица, обозначающей каждый раз новое лицо, а вместе с ним и новый мир, способствует возникновению многофокусности оценки, функция которой заключается в демонстрации иного личностного мира. Внутри художественного произведения такие меняющиеся точки зрения, воспроизводящие различные варианты миропонимания повествователей и персонажей, их ценностные суждения, авторское отношение ко всем повествователям могут противопоставляться или дополнять друг друга. Их сочетание внутри одного текста создает смысловое напряжение и составляет один из важных способов построения его художественной формы [4, с. 77].

Так, например, в романах С. Оздогана «Дочь кузнеца» и «Хаймш-трассе 52», представляющих собой дилогию, повествование ведется

преимущественно от третьего лица, с позиции стороннего наблюдателя, что придает тексту внешнюю объективность в изображении событий.

Однако очень часто повествование от третьего лица приобретает форму несобственно-прямой речи. За речью внешне нейтрального повествователя ощущаются интонации и оценки главной героини, ее ценностно окрашенные переживания. Читателю открывается целый спектр ценностных ориентаций, которые обнаруживаются в поведении и высказываниях главных героев. Всеобщий, национальный и индивидуальный опыт персонажей, «переплетаясь», составляет основу их ценностной системы. При этом оценочный стереотип, сложившийся из устоявшихся привычек и убеждений на основе упрощенного, схематизированного знания при ярко выраженном эмоциональном отношении, включает определенные нормативные и ценностные представления о людях, группах людей, предметах и определяет то, какой эмоциональный отклик находит происходящее вокруг действующих лиц и как они себя при этом ведут [5, с. 226].

С. Оздоган, писатель-мультикультуралист, немецкий писатель турецкого происхождения, выводит на первый план ценности, особенно актуальные в XXI в.: дети, родители, семья, взаимопомощь и поддержка, соблюдение этических норм и правил. Подчеркивается, что данные ценности не могут быть принадлежностью только одной культуры. Они носят общечеловеческий характер. Необходимо отметить, что новые научные направления «межкультурная лингвистика», «межкультурное литературоведение» помещают в центр своего исследования так называемую иммигрантскую литературу, выполняющую роль посредника между культурами. Рассмотрение художественного произведения с позиций мульти- или транскультурности позволяет сделать выводы о системе ценностей национальных культур.

Перечисленные выше понятия являются ценностными составляющими личности главной героини дилогии, Гюль, чей внутренний голос автор дает услышать читателю каждый раз, когда переходит на повествование в форме несобственно-прямой речи.

Так, в примере (1) главная героиня отвечает про себя на вопрос о том, как прошла ее поездка из Турции в Германию. Долгий переезд описывается путем перечисления того, что врезалось в память во время этой поездки. Это страх новых мест, недоумение по поводу

соотечественника, оставляющего с радостью свою семью на долгий срок, неудобство многодневного переезда, радость и облегчение от встречи с мужем. Повторы главных предложений, цепочка придаточных передают монотонность поездки, ощущение ее продолжительности и утомительности:

(1) „Wie die Reise war, fragt Fuat, aber Gül mag nicht erzählen von ihrer Angst auf den Bahnhöfen, nicht einem Mann, der es kaum erwarten konnte, nach Deutschland zu fahren, der ohne zurückzublicken, seine Frau und seine Töchter für länger als das geplante Jahr verlassen hat. Sie mag nicht erzählen, dass sie in den letzten drei Tagen nicht ihr Geschäft verrichten konnten auf dieser kalten, stinkenden Zugtoilette, sie mag nicht erzählen, wie groß ihre Freude und Erleichterung war, als sie Fuat auf dem Bahnsteig gesehen hat.

- Lang war die Reise, sagt Gül, lang wie die Reisen in Märchen" (S. 6).

Переехав в Германию, главные герои дилогии оставили в Турции своих родных (родителей, братьев, сестер). Воспитанная в традициях восточной культуры, главная героиня постоянно испытывает тоску по своей семье. Ей не хватает фотографии, на которой была бы запечатлена вся ее семья, о чем она сожалеет, выражая свое чувство в сослагательном наклонении (пример 2) и риторическими экспрессивно-констатирующими вопросами (пример 3), указывающими на большое значение, которые имеет семья в жизни главной героини:

(2) „Wenn Gül nur so ein Foto hätte, eines wie es die anderen auch besitzen, ein Foto wie ein weit offenes Tor zu den Erinnerungen, die einen glauben machen, man hätte in einem Paradies gelebt" (S. 76).

(3) „Mit wem kann man sich so verbunden fühlen wie mit den eigenen Geschwistern? Mit wem sonst hat man so eng zusammengelebt, dass die Herzen gar nicht anders konnten, als sich zu berühren?" (S. 76).

Приехав в чужую страну, главная героиня оказывается в окружении соотечественников. Общение с ними передается в романах от первого лица, благодаря чему ценностные доминанты Гюль переносятся из ее внутреннего мира в мир внешний. Обращаясь к своим собеседникам и чаще всего собеседницам, она использует соответствующие местоимения. Как правило, это обобщающие личное местоимение wir и притяжательное unser, очерчивающие границы их пространства, демонстрирующие ее причастность к своим собеседникам, отсутствие дистанции, подчеркивание того, что все они находятся в одинаковой

ситуации. Повторы синтаксических конструкций, помимо того, что создают особый ритм повествования, подчеркивают эмоциональность речи говорящего. Варьированные повторы, анафоры начальных структур предложений с личными местоимениями и модальными глаголами либо с безличным местоимением усиливают воздействующий эффект и убежденность говорящего в правильности своих суждений:

(4) „Wir sind alles Türken, wir sprechen dieselbe Sprache. Aber noch wichtiger, wir sind alles Menschen. Es gibt gar keinen Grund, so harsch zueinander zu sein" (S. 55).

(5) „Du musst alles tun, was du kannst, du musst deine ganze Kraft nutzen und alles so gut wie möglich machen, aber wenn die Dinge geschehen sind, dann muss man sie loslassen. Sie liegen nicht in unserer Hand" (S. 103).

(6) „Es ist der Sohn deines feinen Freundes. Es ist unsere Pflicht als Mensch, nach diesem Kind zu sehen" (S. 14).

(7) „Es ist nicht richtig, sein Brot mit der Not anderer Menschen zu verdienen. Wir sind hier in der Fremde, wir müssen zusammenhalten" (S. 16).

Суждения другого главного героя, мужа Гюль, проникнутые цинизмом, потребительским отношением, прагматизмом, передаются от первого лица. Неопределенно-личные местоимения подчеркивают его дистанцированность. Повторы сочинительного союза также выполняют экспрессивную функцию, перекрестные повторы усиливают авторские интенции и увеличивают воздействующий эффект, основанный на нагнетании эмоций:

(8) „Das ist nicht wie in der Türkei, wo man auch mal sachte machen kann und ein Schwätzchen hält und einen Tee trinkt. Das ist keine Kirmes hier, hier wird gearbeitet" (S. 31).

(9) „Nicht mal was Vernünftiges zu essen bekommt man in diesem Land" (S. 32).

(10)„Man muss gewieft sein, wenn man zu etwas kommen möchte. Brave Leute bringen es nicht weit, nirgendwo, man muss die Augen offenhalten, ob einem nicht irgendwo ein Vorteil lacht und welche Menschen einem helfen können, den Weg zu ebnen" (S. 17).

Категория лица, понимаемая как лингвопрагматический феномен, эксплицирующий человеческие ценности, позволяет описывать

ситуацию с «наблюдательного пункта», отличного от того, в котором мы находимся в момент речи. Такие смещения, наиболее характерные именно для шифтерных типов значений, непосредственно ориентированных на говорящего и акт речи, позволяют получить информацию о внутреннем мире коммуникантов, их ценностных доминантах. Наличие этих знаний в современных условиях глобализации мирового сообщества способствует эффективному диалогу культур.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ван Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация : пер. с англ. / под ред. В. И. Гермасимова ; сост. В. В. Петрова; вступ. ст. Ю. Н. Караулова и В. В. Петрова. - Изд. 2-е. - М. : ЛЕНАНД, 2015. - 320 с.

2. Кремер И. Ю. Коммуникативные аспекты аргументации в немецкой критической прозе. // Научные исследования и разработки. Современная коммуникативистика: научный журнал. - М., 2013. - № 5(6). - С. 53-58.

3. Москальская О. И. Грамматика текста (пособие по грамматике немецкого языка для ин-тов и фак-тов ин. яз.) : учеб. пособие. - М. : Высшая школа, 1981. - 183 с.

4. Стрелкова Г. В. Дискурсивный аспект художественного текста // Стилистические аспекты дискурса : сб. науч. тр. / отв. ред. К. М. Ирисханова. -М. : МГЛУ, 2000. - С. 77-85. - (Тр. / МГЛУ, вып. 451).

5. Троицкая Т. Б. Роль оценочности в реализации полемической стратегии в немецкоязычном публицистическом дискурсе // Язык в мире дискурсов. Человек и концептосферы. Вербализация в дискурсе. - М. : ИПК МГЛУ «Рема», 2009. - С. 221-232. - (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 560. Сер. Языкознание).

6. Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя : сб. ст. / под ред. Б. А. Успенского. - М. : Наука, 1972. - С. 95-113.

7. Özdogan S. Die Tochter des Schmiedes. - Berlin : Aufbau Verlag, 2005. - 239 S.

8. Özdogan S. Heimstraße 52. Aufbau Taschenbuch. - Berlin, 2011. - 302 S.