CC BY
105
Наглик ГЕЙДАРОВ
шанхайская организация сотрудничества и будущее центральной АЗИИ
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), созданная в июне 2001 г., объединяет Казахстан, Киргизию, Китай, Россию, Таджикистан и Узбекистан, которые придерживаются сходных взглядов на тенденции мирового развития и готовы совместно решать международные и региональные проблемы. В ее задачи также входит укрепление регионального экономического и культурного сотрудничества.
ШОС, как отмечал В. Путин, не противопоставляет себя НАТО, она стремится к позитивному решению конкретных проблем в интересах стран-членов.
В декларации Шанхайского саммита (июнь 2006 г.), в частности, говорится: «Залог успешного развития ШОС состоит в том, что она неизменно руководствуется и неуклонно следует «шанхайскому духу», для которого характерны взаимное доверие, взаимная выгода, равенство, взаимные консультации, уважение многообразия культур, стремление к совместному развитию. Все это имеет крайне важное значение для поиска мировым сообществом новой, неконфронтационной модели межгосударственных отношений, которая бы исключала мышление времен «холодной войны», стояла бы над идеологическими различиями»1.
По справедливому мнению нашего известного китаеведа А. В. Лукина2, ШОС не является антизападным или антиамериканским блоком, поскольку это противоречит коренным интересам госу-дарств-участников, заинтересованных в сотрудничестве с Западом по многим направлениям.
Сотрудничество в области безопасности, прежде всего борьба с международным терроризмом, с самого начала составляло основу деятельности Шанхайской организации сотрудничества. За два года до террористических атак 11 сентября 2001 г. началась работа над Конвенцией о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, которая была подписана на учредительном саммите в Шанхае.
Первое место в работе ШОС занимает экономическое сотрудничество. Более того, будущее ШОС зависит именно от способности наладить экономическое взаимодействие. На встрече глав госу-дарств-участников с представителями Делового совета ШОС (14 июня 2006 г.) Путин выразил убеждение, что «деловое партнерство станет еще одним важным фактором укрепления Шанхайской организации сотрудничества»3.
Вначале США отводили ШОС роль дискуссионного клуба, и не более того. Другие видели в ней попытку Москвы и Пекина расширить влияние в Центральной Азии, но считали, что она обречена на провал, так как интересы обеих стран во многом противоречат друг другу. Впервые ШОС привлекла серьезное внимание в 2005-м, когда статус ГЕйДАРОВ наблюдателей получили один из основных противников Вашингтона
Наглик — Иран, а также близкие партнеры США, Индия и Пакистан.
Рафилсович - Заинтересованность в ШОС высказывали даже такие давние союз-
кафедра внешней ники Вашингтона, как Южная Корея и Турция. Особенно серьезное
политики -----------
и междушродных 1 Шанхайская Декларация ШОС. Шанхай, июнь 2006 г.
отношений 2 Лукин А. В. Шанхайская организация сотрудничества: что дальше? Россия в
Дипломатической глобальной политике. № 3. Май-Июнь. 2007, стр. 87
академии МИД РФ 3 В. Путин о ШОС. «Российская газета». 2006. 15 июня
беспокойство США вызвала декларация, принятая Советом глав государств в Астане в июне 2005 г., которая содержала призыв к участникам антитеррористической коалиции определиться «с конечными сроками временного использования... объектов инфраструктуры и пребывания воинских контингентов на территориях стран-членов ШОС», «учитывая завершение активной военной фазы антитеррористической операции в Афганистане».
19 июля 2005 г. Палата представителей Конгресса США приняла резолюцию, в которой выражалась озабоченность вышеупомянутой декларацией ШОС. В октябре 2005 г. госсекретарь Кондолиза Райс посетила Казахстан, Киргизию и Таджикистан, убедила руководство в Бишкеке сохранить базу международных сил в Манасе и даже разрешить перевести в Киргизию американский персонал, выводимый из Ханабада (за дополнительную плату, столь необходимую новому киргизскому руководству).
Возможно, самым важным результатом визита Райс в регион стало появление концепции Большой Центральной Азии. Основная идея - создание Партнерства по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (ПБЦА), регионального форума по планированию, координации и осуществлению целой серии программ США. В апреле 2006 г. подкомитет по Среднему Востоку и Центральной Азии Комитета по международным делам Палаты представителей Конгресса США провел слушания по американской политике в Центральной Азии, на которых помощник госсекретаря по Южной и Центральной Азии Ричард Баучер превратил идею ПБЦА в откровенное идеологическое прикрытие продвижения американского влияния в регионе. Это вызвало резкую реакцию в Пекине. В комментарии официального органа правящей Коммунистической партии Китая «Жэньминь жибао» говорилось, что Соединенные Штаты «полны решимости использовать энергию, транспорт и инфраструктуру в качестве приманки, чтобы отделить Центральную Азию от постсоветской системы доминирования. Этим путем они смогут сместить внутренний стратегический фокус Центральной Азии с нынешнего партнерства, ориентированного на Россию и Китай, на отношения сотрудничества с государствами Южной Азии».
От Черного моря до Памира — там, где в начале 1990-х гг. пролегла «дуга нестабильности», — на наших глазах формируется зона российско-американского соперничества. Это соперничество во многом асимметрично: интересы сторон, их ресурсы и ставки, которые они готовы сделать, сильно различаются. Однако соперничество не только вполне реально, но и однозначно доминирует, оставляя все меньше пространства для сотрудничества.
В октябре 2003 г. в известном документе Министерства обороны России «Актуальные задачи строительства Вооруженных Сил» о ШОС говорилось как об инструменте военно-политической стабильности не только в ЦентральноАзиатском, но и в Дальневосточном регионах. Тогда это еще могло прочитываться так: ШОС — фактор доверия в российско-китайских отношениях. Сегодня, очевидно, читать необходимо шире. Москва фактически занимает позицию поддержки Пекина в его непростых отношениях с Тайванем, Японией и Соединенными Штатами. Следующим шагом может стать расширение доступа Китая к российским военным технологиям.
Само движение Москвы в сторону Пекина и Дели свидетельствует не только о стремлении укрепить отношения с державами, чье влияние в мире усиливается. В неменьшей степени это отражение охлаждения отношений с США и застоя на европейском направлении. В прошлом Россия, сталкиваясь с проблемами на Западе, уходила в походы на восток. Сейчас Москва, соскакивая с западной орбиты, может лишь попасть на одну из восточных.
Эван Файгенбаум — помощник государственного секретаря США по делам Южной и Центральной Азии, выступая в Центре Никсона (Вашингтон) 6 сентября 2007 г., заявил, что вопрос о том, что «ШОС означает для интересов Соединенных Штатов в Центральной Азии, безусловно, не может не привлекать наше внимание»1.
ШОС не является также «противовесом НАТО», так как членство в этой организации ни в коей мере не препятствует сотрудничеству с Североатлантическим альянсом. Все пять центральноазиатских государств участвуют в програм-
1 Evan Faigenbaum. The Shanghai organization for cooperation and the Future of the Central Asia, Speech at the Nixon center. Wash. (D.C.), Sept. 6. 2007
ме НАТО «Партнерство во имя мира». Организация Североатлантического договора акцентировала свое внимание на регионах Центральной Азии в ходе саммита в Стамбуле в 2004 г. И конечно, Соединенные Штаты и их союзники по НАТО продолжают работать в Центральной Азии, обеспечивая координацию и мобильность военных действий в Афганистане.
Америка на безвозмездной основе предоставила патрульные катера береговым пограничным частям Казахстана и Узбекистана. С помощью США в регионе реконструированы военные объекты. Таджикистану и Киргизии оказывается финансовая, экспертная и техническая поддержка в создании национальных агентств по борьбе с наркотрафиком. Казахстану предоставлена помощь в приобретении современных вертолетов «Хьюи» для сил быстрого реагирования.
Взаимодействие с государствами-членами ШОС реализуется и в сфере торговли и инвестиций. Помимо торгового партнерства с Китаем объемом $260 млрд., Соединенные Штаты, к примеру, являются основным иностранным инвестором в Казахстане, а в 2006-м почти 30% всех прямых иностранных инвестиций в Казахстан были осуществлены американскими компаниями. Торговые отношения между США и Центральной Азией стремительно расширяются.
США, продолжал американский дипломат, не рассматривают государства Центральной Азии в качестве шахматных фигур на чьей-либо шахматной доске и надеются, что Россия и Китай — тоже.
Фредерик Стар, глава Института Центральной Азии и Кавказа при Высшей школе международных исследований им. Пола Нитце в Университете Джонса Хопкинса в статье, опубликованной в журнале Foreign Affairs, пишет, что «Центральная Азия в целом вплотную приблизилась к поворотному пункту в истории своего развития. После 11 сентября 2001 г. Вашингтон достиг нового уровня взаимопонимания с правительствами всех стран данного региона. Соединенные Штаты имеют ныне шанс способствовать тому, чтобы регион в целом превратился в безопасную зону суверенных государств, сделавших выбор в пользу эффективной рыночной экономики, отличающихся светскими и
открытыми системами государственного управления и поддерживающих позитивные отношения с Вашингтоном1.
Трудно сказать, чего больше в этой идее
— реальной озабоченности слишком хрупкими и неустойчивыми изменениями в регионе или стремления любым путем закрепить американское влияние в ЦА.
В действительности, речь идет о соглашениях о «стратегическом партнерстве», в рамках которых будет сохраняться военное присутствие и передовое базирование США во всех частях региона2. Американские базы появились в Центральной Азии, когда Соединенные Штаты нуждались в тыловой поддержке операции «Несокрушимая свобода». Однако, судя по всему, до нормализации в Афганистане еще далеко.
Как видно из доклада консервативного фонда «Наследие» (Вашингтон), республиканской администрации США пришлось восстановить баланс в процессе формирования и осуществления политической линии в Евразии. Для этого президент Дж. Буш-мл. дал следующие указания3.
1. Установить широкие параметры вовлеченности и взаимодействия с Евразией и с Россией как одной, хотя и важной, из стран региона. Российско-американские отношения должны быть сосредоточены на программе, сформулированной президентом и Советом национальной безопасности, которым он руководит. Из-за недостатка времени президент делегировал повседневное управление политикой Межведомственной группе высокого уровня по Евразии (МГВУЕ), которая включает госсекретаря, министров финансов, юстиции и обороны, помощника президента по национальной безопасности, директора Центральной разведки и председателя Комитета начальников штабов. Эта группа несет ответственность за осуществление политики в Евразии.
2. Реорганизовать отдел, занимающийся государствами Евразии бывшего СССР. Фонд «Наследие» считает, что нынешней и будущей администрации США следует курирование новых независимых госу-
1 Starr Fred. Partnership for Central Asia. Foreign Affairs. № 4. July - August 2005
2 Starr Fred. Op.cit
3 Heritage Foundation Policy Report on Eurasia. Wash. (D.C.). 23.10.2007. P. 1
дарств Центральной Азии передать в ведение Бюро по делам Ближнего Востока или Бюро по делам Южной Азии. Проблемы, связанные с исламом и нефтью, а также политика в отношении Афганистана, Пакистана и Турции, не менее, если не более, важны, чем проблемы, связанные с Москвой.
Заместитель директора по разведке Центрального разведывательного управления должен создать оперативную группу по проблеме российско-китайского стратегического партнерства и координации. В этой группе должны работать эксперты из разведывательного сообщества при содействии внешних экспертов. Деятельность группы должна выходить за рамки контроля над торговлей вооружениями и технологиями и исследовать стратегические намерения и возможные последствия российско-китайского стратегического партнерства для Евразии. Она должна сконцентрировать внимание на сборе и анализе разведданных, которые упрощали бы более детальную оценку того, насколько тесно Москва и Пекин координируют свою антиамериканскую политику в регионе1.
Ситуация в Центральной Азии характеризуется крайней сложностью2. Распад СССР спровоцировал тягу ряда стран к заполнению образовавшегося в регионе политического, военного, экономического и культурного вакуума. В регионе активно присутствуют страны Ближнего и Среднего Востока, Восточной и Южной Азии, а также США и Европейский Союз. Исторические связи, культурная близость и общая религия — ислам — предопределили особый интерес к Центральной Азии государств Ближнего и Среднего Востока. Многие аналитики сразу же отметили, что возрождение ислама является мощным фактором, способным расшатать связи между странами СНГ и Центрально-Азиатским регионом (ЦАР) и СНГ, что увеличивает озабоченность России происходящим в регионе.
Как справедливо полагает А. Д. Воскресенский, схожесть политики Пекина и Москвы по вопросам современного мироустройства, предполагаю-
1 Heritage Foundation Policy Report on Eurasia. Wash. (D.C.). 23.10.2007, р. 2
2 Центральная Азия в системе международных отношений // Сборник научных статей. М.: Институт востоковедения РАН, 2004
щей недопущение построения однополярного мира, отразилась на отношении РФ и КНР к размещению американских военных баз в регионе. Российские аналитики не исключают варианта создания вокруг России «пояса безопасности» из стран прозападной ориентации, и Китай стал больше опасаться американской политики по ограничению китайского влияния не только в мире, но и в регионе Центральной Азии, которая не только воспринималась как своеобразная «историческая вотчина» Китая, но и где за последние 10 лет КНР создал разветвленную систему экономических связей.
Еще недавно Центральная Азия, несмотря на обилие проблем, считалась регионом политической стабильности. События последних лет, имевшие место на постсоветском пространстве, заставляют существенно скорректировать эти прогнозы.
Военные действия Соединенных Штатов в Афганистане и Ираке вызывают негативную реакцию мусульманских кругов в центрально-азиатских странах. Результативность антитеррористической операции в Афганистане остается низкой, а неспособность разгромить подпольную сеть действующей в регионе экстремистской группировки «Хибз ут-Тахрир» (она ориентируется на организацию «Братья мусульмане») оставляет ей возможность для сближения с радикалами исламского движения в Узбекистане. Стратегическая цель обеих организаций - свержение светских режимов и создание в регионе теократических образований по типу халифата. Американские аналитики понимают, что дальнейшая радикализация и милитаризация исламистских движений в регионе только усугубят проблемы Вашингтона. В то же время необходимое для доступа к военным базам партнерство с неблагонадежными режимами наносит ущерб имиджу США как лидера демократического мира.
Представители Вашингтона весьма осторожны в официальных высказываниях относительно роли России в Центральной Азии (о ней просто умалчивают). Вместе с тем они дают четко понять, что этот регион представляет для США стратегический интерес и американское военное присутствие сохранится здесь на длительный период.
На наш взгляд, стратегия в Центральной Азии должна учитывать потенциальные
столкновения интересов России и других игроков в данном регионе. Самым опасным сценарием развития событий могут стать дестабилизация и развал существующих светских режимов, приход к власти религиозных экстремистов, возникновение межгосударственных конфликтов.
Превращение Центрально-Азиатского региона в новое поле конфронтации не в интересах России. С учетом специфики нового уровня российско-американских отношений необходимо следовать разумной и четкой внешнеполитической линии, добиваясь от американцев прозрачности и предсказуемости их действий в военной сфере, заблаговременной информации об их планах в контексте общей борьбы с терроризмом. Важным внешнеполитическим резервом России является дальнейшее развитие ее взаимодействия с Китаем по проблемам Центральной Азии, в том числе в рамках Шанхайской организации сотрудничества.
17 октября 2004 г. официально открыта российская военная база в Таджикистане. 2-6 апреля 2005 г. в республике проведены учения КСБР «Рубеж-2005», в которых участвовали подразделения всех центрально-азиатских государств-членов ОДКБ и России.
Одним из подтверждений того, что корректировка российской стратегии в Центральной Азии началась, является вступление России в Организацию центрально-азиатского сотрудничества (ОЦАС) в октябре 2004 г. На совещании лидеров стран ОЦАС в Санкт-Петербурге 6 октября 2005 г. принято решение о целесообразности ее объединения с Евразийским экономическим сообществом (ЕврАзЭС). Таким образом, почти все государства Центральной Азии (кроме Туркмении) объединяются с Россией и Белоруссией в общее экономическое пространство.
Решение России согласиться с американским военным присутствием в Центральной Азии стало непростым шагом. Российским условием был временный характер этого присутствия, которое должно было использоваться только для стабилизации ситуации в Афганистане. Тем не менее к 2004 г. стало ясно, что «временное» может также означать «долгосрочное».
Как справедливо полагают российские эксперты И. А. Зевелев и М. А. Троицкий, разногласия между Россией и США в их
подходах к американскому военному присутствию в Центральной Азии были связаны с расхождениями в общих взглядах на регион. Видение американцами постсоветских государств, особенно в Центральной Азии, описывалось двумя подходами. Первый - это глобальная война с терроризмом. Второй - продолжение поддержки американцами полной независимости и суверенитета этих стран. Это неизбежно принимало форму поддержки их «реальной» независимости от России. В первый срок администрации Буша основными движущими силами политики США в регионе стали война с терроризмом и необходимость передового военного базирования в отдаленных от территории США частях мира1.
В отличие от времен президентства Клинтона, в первые годы администрации Буша интерес США к «ближнему зарубежью» России уже не определялся желанием ограничить приписываемые России неоимперские амбиции. Главная цель американцев, в особенности в отношении Центральной Азии, стала иной: обеспечить возможность размещения передовых баз для борьбы с исламским экстремизмом и, принимая во внимание возможное нарастание конкуренции с Китаем, закрепиться на западных рубежах последнего. Такой подход вызывал в России меньшую озабоченность, чем ситуация 1990-х гг. В официальной «Стратегии национальной безопасности США» 2002 г. проблемы постсоветского пространства затрагивались лишь походя
- в связи с необходимостью обеспечить процветание и безопасность соседних с Россией регионов, дабы облегчить ее интеграцию в евроатлантические струк-туры2.
Таким образом, очевидно, что борьба с терроризмом создала почву для российско-американского сотрудничества на постсоветском пространстве, в то время как различия в подходах к должной внешнеполитической ориентации новых независимых государств стимулировали конкуренцию между Россией и США.
1 Зевелев И. А., Троицкий М. А. Сила и влияние в американо-российских отношениях. Конкуренция и сотрудничество на постсоветском пространстве. М., 2006, стр. 49
2 The National Security of the United States of America, 2002, р. 27
