CC BY
333
РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
РОЛЬ шос В ФОРМИРОВАНИИ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОЙ СРЕДЫ БЕЗОПАСНОСТИ: ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
Тимур ШАЙМЕРГЕНОВ
сотрудник Секретариата Мажилиса парламента Республики Казахстан (Астана, Казахстан)
Гульнар ТУСУПБАЕВА
научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (Алматы, Казахстан)
Конечно, слишком пафосно утверждать, что страны Центральной Азии обретают особое значение в системе международных отношений, но нельзя отрицать повышенного внимания к ним глобальных акторов, обусловленного в основном геостратегическим и экономическим потенциалом региона. Сложность ситуации вызвана прежде всего скачкообразным развитием в отдельных странах региона некоторых процессов, истоки кото-
рых уходят в политические и экономические проблемы, а также в перегибы преобразований, наблюдаемых со дня обретения независимости государствами ЦА. Наряду с этим следует отметить несколько особо проявляющихся тенденций, в том числе усиливающееся влияние угроз и вызовов безопасности, что способно привести к резкой десекьюритизации региона и к его трансформации в «азиатские Балканы». Основные тому причины — военно-поли-
тическая ситуация в Афганистане, обостренные политические процессы и социально-экономическая напряженность в ряде республик ЦА.
Среди угроз, уже ставших традиционными, отметим международный терроризм, наркотрафик, дестабилизацию, распространение военных действий на сопредельные территории, незаконную миграцию, проблему беженцев, распространение религиозного экстремизма, возможность установления в государствах Центральной Азии военно-диктаторских происламистс-ких режимов. Наряду с этим новым проявлением угроз региональной стабильности и безопасности стали события 2005 года, привлекшие повышенное внимание как стран региона, так и внешних игроков: смена власти в Кыргызстане и ситуация в Андижане. Конечно, эти события не вывели положение в ЦА из-под контроля, но дали серьезный сигнал ее государствам и их соседям задуматься о решении всего комплекса региональных проблем.
Реакцией на все отмеченные угрозы стали активизирующиеся процессы интеграции в ЦА — с акцентом на военно-политическое сотрудничество и обеспечение безопасности. Ведь при транснациональном характере этих угроз и низком уровне са-
мостоятельности каждой республики ЦА комплекс проблем региона невозможно решать в одиночку. Конечно, благодаря многосторонним инициативам последних лет начинает формироваться система региональной безопасности, что в какой-то степени позволяет преодолевать некоторые проблемы, но говорить об эффективности этих процессов крайне трудно.
На этом фоне необходимо выделить значение Шанхайской организации сотрудничества, которая демонстрирует неординарные подходы к решению проблем стран ЦА, в том числе в области региональной безопасности. По мнению государств-членов ШОС, современные угрозы в данной сфере исходят от «пяти зол»: экстремизма, терроризма, сепаратизма, наркотрафика и незаконной миграции населения. Интеграционные усилия ШОС направлены прежде всего на совместную борьбу с этими угрозами. Но в то же время в рамках Организации начинает постепенно развиваться и экономическое сотрудничество интеграции1.
1 См.: Галямова В. ШОС как инструмент обес-
печения безопасности в Центральной Азии: перспективы организации в свете результатов саммита // Analytic, 2005, № 4. С. 12.
Итоги саммита ШОС в Астане и геополитика государств региона
В целом эволюцию ШОС характеризуют сравнительно высокие темпы становления, а также высокий уровень взаимопонимания и солидарности между участниками. С учетом того, что до недавнего времени Китай вел изоляционистский внешнеполитический курс, а все республики ЦА, в том числе страны-участницы Организации, были закрыты от внешнего мира «железным занавесом», их способность выйти на установившийся уровень доверия друг другу впечатляет. Об этом, в частности, свидетельствуют совместные военные учения, впервые в истории проведенные с участием КНР, что (наряду с другими факторами) позволяет считать ШОС неординарным образованием2.
2 См.: Галямова В. ШОС и проблемы безопасности Центральной Азии [www.kisi.kz/expol/sco07-05-05.pdf].
а
Республика Казахстан была заинтересована в создании подобной структуры с участием России и КНР, так как это отвечает ее интересам выстраивания многовекторной внешней политики и поддержания баланса сил в регионе. В своей внешнеполитической стратегии РК стремится позиционировать себя в качестве «центральноазиатского интегратора», а значительный ряд инициатив нашей республики, как показывает практика, партнеры по ШОС воспринимают позитивно. Пример тому — саммит ее государств-членов, проходивший 4 июля 2005 года в Астане и открывший новый этап в развитии Организации. Итоги июльской встречи, как подчеркивают многие эксперты, определяются не только растущим взаимодействием в борьбе против терроризма, но и первыми практическими шагами к торгово-экономическому сотрудничеству. По нашему мнению, именно их взаимодействие в сфере развития национальных экономик и социального сектора создаст реальную базу в борьбе с терроризмом, который, как известно, развивается в условиях прогрессирующей бедности.
На заседании Совета руководителей стран Организации приняты Декларация глав государств-членов ШОС и Концепция сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом3. Кроме того, на саммите утверждены приоритетные задачи, включающие развитие связей с другими политическими и торговыми акторами, а также основные направления деятельности правоохранительных органов и министерств обороны, обсуждены вопросы дальнейшей разработки механизмов и мероприятий, необходимых для адекватной реакции на ситуации, угрожающие миру и безопасности.
В принятой Концепции отмечено, что страны-члены ШОС будут препятствовать подготовке и проведению актов терроризма на их территориях, в том числе направленных против интересов других государств. Это, а также подписание Соглашения о порядке организации и проведения совместных антитеррористических мероприятий на территориях государств-участников придаст деятельности Региональной антитеррористической структуры (РАТС) более четкий и целенаправленный характер.
Еще одна весьма важная тема саммита — дислокация военного контингента США и государств НАТО в республиках Центральной Азии, что по сути можно охарактеризовать как событие геополитического масштаба. Необходимо отметить, что заявление, сделанное по этой проблеме, вероятно, было инициировано Москвой и Пекином — двумя региональными державами, в первую очередь заинтересованными в уходе подразделений вооруженных сил Соединенных Штатов и Североатлантического альянса из региона. Ведь после 11 сентября 2001 года, когда Вашингтон начал реализовывать планы по дислокации своих военных объектов на территории отдельных республик ЦА, ШОС была еще не настолько сильна, чтобы заполнить геополитический вакуум и выступить в качестве гаранта безопасности для всего региона. Другими словами, с учетом последующего хода событий, она несколько запоздала со своим организационным оформлением. И поскольку эта структура как механизм обеспечения безопасного развития стран ЦА (в их тесном сотрудничестве с РФ и КНР) фактически формировалась уже после вхождения США в регион, то она во многом развивается по «догоняющей модели».
Анализируя итоги саммитов Организации, а также заявления, сделанные в формате двусторонних встреч лидеров ее государств-членов, можно отметить, что в них прослеживаются следующие программные тезисы: отсутствие намерения строить очередной военный блок; стремление снизить односторонность в международных отношениях; отказ от политики гегемонизма; неприятие однополярности.
3 См.: Нестеренко С. ШОС: новый масштаб глобальной ответственности // Казахстанская правда,
6 июля 2005.
Понятно, что такой масштаб деятельности в ШОС характерен только для России и КНР. На двусторонних встречах их лидеры неоднократно подчеркивали, что не воспринимают «сверхдержавность», вмешательство в дела других стран под видом правозащитных и гуманитарных усилий и возражают против навязывания стандартов одних стран другим государствам. Вне сомнения, в этом контексте в первую очередь речь идет о Соединенных Штатах, а также о позициях РФ и КНР: естественно, эти две региональные державы не горят желанием видеть у себя под боком пусть не военных противников, но геополитических конкурентов (в лице США и НАТО).
Напомним, что на первом этапе Пекин и Москва поддержали антитеррористичес-кую кампанию 2001 года, возглавляемую Вашингтоном. Однако дальнейшие геополитические акции США в Евразии — долгосрочное размещение военных баз в Афганистане и республиках Центральной Азии, военная кампания в Ираке, оцениваемая сегодня как интервенция, встревожили как Китай и Россию, так и другие страны этой обширной зоны. Пекин и Москву объединяют долгосрочные цели, обусловленные заинтересованностью в стабильности обширной территории Центральной Евразии. На этом фоне проявления односторонности в действиях Вашингтона будут мягко блокироваться путем реализации стратегии геополитического плюрализма. И в этом ракурсе будущее ШОС в качестве международного игрока может представляться неоднозначно4.
Естественно, РФ и КНР не ставят целью ухудшение отношений с Соединенными Штатами, но в то же время, не предпринимая резких шагов, Москва и Пекин пытаются, по возможности, ограничить военно-политическое присутствие Вашингтона в регионе, а в перспективе дипломатично выдавить из его стран базы США. Логическим продолжением российско-китайской политики на этом направлении (с использованием ШОС) стал июльский саммит в Астане. Так, в третьем разделе принятой на нем Декларации, в частности, отмечено, что ШОС поддерживает (и будет поддерживать) антитеррористи-ческую операцию в Афганистане. Исходя из этих целей, некоторые страны Организации предоставили свою наземную инфраструктуру для временного размещения военных контингентов государств коалиции. Однако следующий пункт Декларации указывает на стремление отдельных стран ШОС вывести эти военные базы из Центральной Азии.
Дипломатически отточенный текст документа гласит: «Учитывая завершение активной военной фазы антитеррористической операции в Афганистане, государства-члены Шанхайской организации сотрудничества считают необходимым, чтобы соответствующие участники антитеррористической коалиции определились с конечными сроками временного использования упомянутых объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов на территориях стран-членов ШОС»5. Несмотря на осторожность формулировки, ее смысл однозначен — ШОС (в первую очередь Пекин, Москва и Ташкент) не желает, чтобы в перспективе сохранялось военное присутствие США в регионе. Разумеется, такой шаг не следует воспринимать как импульс к радикальным переменам в балансе сил в ЦА. И хотя значительного резонанса данное требование не вызвало, негативные проявления сделанного на саммите заявления не заставили себя долго ждать, что наиболее заметно в отношении Узбекистана. После майских (2005 г.) событий в Андижане он начал резко дистанцироваться от Запада, так как настойчивые требования мирового сообщества, в частности ЕС и США, расследовать это происшествие стали все больше раздражать официальный Ташкент. И уже в июле он потребовал
4 См.: Кушкумбаев С. ШОС: попытки структурирования геополитического пространства Центральной Азии // Analytic, 2005, № 4. С. 18.
5 Декларация глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества // Казахстанская правда, 6 июля 2005.
от Вашингтона в течение шести месяцев вывести из республики свои вооруженные силы6. Напомним, базу в Ханабаде США использовали с 2001 года — с первых дней военных действий антитеррористической коалиции против движения «Талибан» в Афганистане. Кстати, решение Ташкента было озвучено после того, как глава Министерства обороны Соединенных Штатов Д. Рамсфельд получил заверения от Кыргызстана и Таджикистана в том, что Вашингтон по-прежнему может использовать военные базы в этих странах7.
Белый дом обещал вывести свои войска из Узбекистана в течение полугода, но уже летом ЕС пытался применить санкции в отношении режима И. Каримова, и предполагается, что эти попытки будут усилены. Правда, США уж вывели свои подразделения из Узбекистана, но они не покинули регион. В связи с этим можно сказать, что столь резким поведением Ташкент по большому счету ничего не добился, лишь продемонстрировал неопределенность и нестабильность своего внешнеполитического курса.
Что касается Кыргызстана, то он сегодня не может позволить себе столь неосторожных шагов. С одной стороны, его военные базы — одна из важных статей доходов госбюджета: официальные выплаты за использование авиабазы «Ганси», расположенной в Манасе, составляют 50 млн долл. в год, с другой — нынешнему хрупкому режиму К. Бакиева нежелательно портить отношения с Западом. Таким образом, Вашингтон не уйдет с этой базы столько времени, сколько она ему будет нужна. К тому же в СМИ появилась информация о том, что Соединенные Штаты предоставляют Кыргызстану беспроцентный кредит в 200 млн долл.8, а это фактически равно 60% доходов годового бюджета страны.
Вместе с тем Бишкек отказал Пекину в размещении на своей территории подразделений вооруженных сил КНР, мотивируя это тем, что не имеет целью превращать страну в военно-политический полигон для иностранных контингентов, то есть явно делает шаги навстречу Западу. Отношения же Вашингтона с режимом И. Каримова, наоборот, имеют тенденцию к дальнейшему обострению, что в конечном счете может вызвать разногласия между двумя странами-членами ШОС — Узбекистаном и Кыргызстаном, связи между которыми и без того не отличаются глубиной и доверием. Думается, Бишкеку угрожает опасность оказаться под сильным внешним влиянием, когда действующая власть будет носить лишь формальный характер, а все внутренние процессы будут регулировать внешние силы. По нашему мнению, режиму К. Бакиева следует проводить более осторожную политику, задумываясь о последствиях каждого своего шага.
Как представляется, военному присутствию США в регионе не будет противодействовать и Таджикистан, что также обусловлено значительной финансовой поддержкой, оказываемой ему Вашингтоном. Так, в 2005 году Соединенные Штаты выделили республике 44,5% всех средств, предоставленных ей в виде зарубежной помощи на финансирование программ в области демократии, реформирование правовой системы, а также на социальную сферу, охрану государственной границы, укрепление силовых структур и т.д.9 Таким образом, Душанбе вряд ли будет протестовать против военного присутствия США в Центральной Азии, по крайней мере в обозримой перспективе. Правда, как показывает недавний опыт Узбекистана, альтернатива может возникнуть неожиданно.
6 См.: Григорьева Е. Центральная Азия хочет избавиться от чужих военных баз // Известия, 6 июля
2005.
7 По материалам РИА «Новости», 7 июля 2005.
8 Там же.
9 См.: США бескорыстно помогают Таджикистану в 10 раз больше, чем Россия [www.centrasia.ru/ newsA.php4?st=1137790800], 21 января 2006 года.
Казахстану же пришлось на саммите в Астане поддержать инициированное ШОС заявление. В ином случае все интеграционные усилия нашей республики пропали бы даром, а это, разумеется, не отвечает ее интересам. В силу многовекторности своего внешнеполитического курса РК развивает военно-политическое сотрудничество как с государствами-членами ШОС, так и с Западом, в частности с НАТО. И резкая позиция страны относительно дислокации в регионе вооруженных сил США и Североатлантического альянса противоречила бы политике Астаны (в плане баланса сил). Руководство республики понимает важность урегулирования ситуации в Афганистане и позитивно оценивает усилия антитеррористической коалиции. Ведь «афганский узел» — источник угроз национальной безопасности не только Казахстана, но и всех стран региона. В то же время военное сотрудничество с геополитически полярными структурами таит в себе потенциальную опасность для РК, так как некоторые республики ЦА могут интерпретировать такой курс двояко. И хотя этот вопрос еще не актуален, с учетом возможной перспективы его необходимо учитывать.
Как считают многие эксперты, заявление ШОС призвано показать, что члены Организации, различающиеся по характеру своих режимов, однозначно негативно подходят к присутствию военных баз США и НАТО в Центральной Азии. Однако, по нашему мнению, делать столь однозначные оценки преждевременно и довольно опасно, а в данное заявление заложен иной смысл. Предложение ШОС к государствам антитер-рористической коалиции, основу которой составляют США и НАТО, скорее выражение собственной геополитической значимости, осознания силы и влияния Организации в регионе, что дает ей основания для самостоятельных действий при решении его проблем, в том числе в предотвращении угроз безопасности. Накопленный политико-правовой и военно-политический опыт позволяет ШОС противостоять этим угрозам собственными силами, поэтому присутствие иностранных контингентов в регионе просто теряет смысл.
Как нам кажется, на данном этапе страны ЦА уже вполне способны самостоятельно решать проблемы безопасности в регионе. Для этого у них уже есть необходимый потенциал, но главное — ясное понимание и осознанное стремление. Непродуманное же, а чаще несогласованное вхождение на их территорию внешних сил вызывает естественную реакцию этих государств защищать свои интересы. В связи с этим, по нашему мнению, в ШОС ныне просматриваются тенденции к укреплению военной компоненты, то есть Организация приобретает вид неформального военного блока, о чем свидетельствуют участившиеся в 2005 году совместные военные учения стран-членов. Своего рода демонстрацией собственной мощи и уверенности в рамках ШОС стали первые российско-китайские учения «Мирная миссия-2005», проходившие с 18 по 25 августа в Дальневосточном военном округе РФ и на территории КНР10. Это говорит о том, что региональное сотрудничество в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, организованной преступностью и наркобизнесом переходит на более высокий уровень. Вашингтон воздержался от громких комментариев в отношении этих учений, но сделанный им намек был понят однозначно.
Вооруженные силы России продолжают решать вопросы, связанные с повышением оперативной совместимости с армией Узбекистана. Это, в частности, подтверждают первые в истории российско-узбекских отношений совместные учения, состоявшиеся 21—23 сентября 2005 года на полигоне «Фориш», в ходе которых совершенствовалась тактика уничтожения диверсионных групп международных террористов. Очевидно, намек адресован и Вашингтону — с акцентом на то, что страны региона вполне способны самостоятельно обеспечить защиту от терроризма.
10 По материалам РИА «Новости», 18 августа 2005.
В октябре Москва продолжила свое военно-учебное «турне» по азиатскому региону, но на сей раз она взяла курс на Индию, получившую в ШОС статус наблюдателя. Главные цели учений «Индра-2005», проходивших с 10 по 20 октября, — отработка задач по организации и повышению эффективности совместных действий при проведении (на суше и на море) антитеррористической операции соответствующими подразделениями двух стран, совершенствование взаимодействия при решении задач по поддержанию мира и стабильности в регионе. Все эти усилия РФ можно расценивать как диверсификацию ее военного сотрудничества, к тому же с попыткой позиционироваться в качестве регионального лидера, способного взять на себя ответственность в обеспечении безопасности.
Таким образом, региональные процессы развиваются активно и поступательно переходят в военную плоскость. Москва, по всей видимости, вновь пытается стать инициатором так называемой «большой игры» в Центральной Азии, постепенно возвращая ее государства в орбиту своего влияния, на что у России есть объективные причины. Во-первых, Белый дом, основной конкурент Кремля в регионе, «завяз» в Ираке, стремясь военной силой насадить в нем демократию, и в обозримой перспективе Вашингтон будет уделять основное внимание этому направлению. Так, в своем выступлении по бюджету США на 2006 год Дж. Буш сделал акцент на военную сферу и безопасность страны, где Ирак занимает приоритетное место. Это дает Москве шанс использовать сложившееся положение для укрепления своих позиций, что она, собственно, и делает через активизацию военно-политического сотрудничества в рамках ШОС и ОДКБ. Но недооценивать ситуацию все же не следует, так как у Вашингтона всегда есть в запасе эффективный инструмент геополитического воздействия — Североатлантический альянс, также представленный в регионе. Во-вторых, 14 ноября 2005 года президенты России В. Путин и Узбекистана И. Каримов подписали военный договор, сформировав тем самым союз, подтверждающий влияние Москвы в республике, которая до событий в Андижане была союзницей США. К тому же В. Путин отметил, что «этот альянс свидетельствует об уровне отношений наивысшего доверия между суверенными государствами», добавив, что он «переводит отношения на качественно новый уровень и делает их настолько близкими, насколько это вообще возможно»11. Вместе с тем Договор о стратегическом партнерстве между Россией и Узбекистаном юридически обосновывает создание в республике российской военной авиабазы, которая формально будет считаться базой ОДКБ. Однако ныне Узбекистан в эту структуру не входит.
Представляется, что Ташкент (в силу его развивающегося латентного политического конфликта с Вашингтоном и прекращения финансовой и военной поддержки со стороны Запада) вынужден обратиться за помощью к Москве, которая способна удовлетворить потребности армии Узбекистана, а также оказать режиму И. Каримова необходимую военную и политическую поддержку. Конечно, упомянутый Договор подписан не в рамках ШОС, но и Россия и Узбекистан — ее участники, что оказало влияние на укрепление позиций Организации. К тому же в Договоре просматривается логика июльского (2005 г.) саммита в Астане, где была сделана первая попытка дистанцирования Ташкента от Вашингтона. США не стали комментировать подписание этого документа, но, зная особенности американской политики, реакцию Белого дома можно предугадать.
В целом, по нашему мнению, сегодня политика официальной Москвы направлена на активизацию военно-политических связей в рамках Шанхайской организации сотрудничества, что может усилить доминирование российских военных стандартов в Централь-
11 Финн П. Российско-узбекский военный пакт предусматривает совместное использование военных баз // The Washington Post, 15 ноября 2005 [www.inosmi.ru/translation/223659.html].
ной Азии, весьма невыгодное Западу. И страны региона, по всей видимости, готовы к такому сотрудничеству, что обусловлено их необходимостью противостоять реальным угрозам: терроризму, экстремизму, наркобизнесу, транснациональной преступности. В то же время существует опасность проявления деструктивных тенденций внутри самой ШОС, что в первую очередь связано с относительной поляризацией позиций ее стран-участниц по военному присутствию США в регионе. Хотя на данном этапе это не оказывает влияния на взаимоотношения членов ШОС, но, думается, необходимо предпринять некоторые превентивные меры по разрешению данной проблемы. Во вторую очередь, это связано со «слишком близкими» отношениями между отдельными странами внутри ШОС. Главным образом речь здесь идет об усиливающихся российско-узбекских связях, что могут по-разному оценить другие члены Организации. Появляется необходимость решать эти и другие вопросы путем открытого согласования, а не по умолчанию, которое приводит лишь к обострению ситуации.
В общем, нынешний этап функционирования ШОС демонстрирует, что ее учредители пытаются отойти от традиционных схем международных отношений, характерных для эпохи «жесткого» геополитического (военно-политического) позиционирования. Но мировая практика показывает, что без военной поддержки любая стратегия оказывается малоэффективной.
Как отмечают эксперты, важной частью деятельности Организации становятся борьба с нетрадиционными вызовами и угрозами, использование «мягких» методов корпоративной безопасности, демонстративный отказ от строительства блоков, консультации и переговоры как средства решения взаимных вопросов12. Но все же, вероятно, ШОС будет вынуждена развивать и укреплять свой военно-политический потенциал, возможно в качестве геополитического инструмента в конкуренции с внешними игроками.
Во многом перспективы Организации зависят от внешней политики КНР и РФ, не обязательно связанной со странами ЦА. В силу того, что на данном этапе Россия не обладает достаточными экономическими ресурсами для поддержания своего геополитического влияния в Центральной Азии, часть ответственности за региональную стабильность Москва разделяет с Пекином. В то же время нежелательно, чтобы ШОС трансформировалась в очередной военный инструмент для реализации геополитических амбиций отдельных стран — все-таки не для того она создана.
Расширение ШОС: проблемы привлечения новых игроков к геополитическим процессам в регионе
Еще одно историческое событие встречи в Астане — присоединение трех крупнейших азиатских государств: Индии, Ирана и Пакистана — к общим усилиям стран ШОС в борьбе с терроризмом, по обеспечению стабильности и экономического развития. На этом саммите отмеченные государства вошли в ШОС в качестве наблюдателей (Монголия получила этот статус в 2004-м)13.
12 См.: Кушкумбаев С. «Шанхайский процесс»: путь к кооперативной модели региональной безопасности // Саясат-РоНсу, июль 2005, № 7. С. 65—68.
13 См.: Кушкумбаев С. ШОС: попытки структурирования геополитического пространства Центральной Азии. С. 19.
Их вступление в Организацию гипотетически сделает ее крупнейшей интеграционной структурой мира, что изменит политическую, экономическую, военную и культурную архитектонику на европейско-азиатском континенте. Другими словами, создается своеобразный союз государств-наций и цивилизаций, в чем и состоит главное отличие Шанхайской организации сотрудничества от других региональных образований. Однако еще преждевременно говорить о ее фактическом расширении, так как окончательно не оформлена нормативно-правовая база ШОС и не завершен процесс консолидации нынешних стран-участниц. Здесь есть ряд противоречивых вопросов, ответить на которые, к сожалению, сегодня очень трудно.
■ Во-первых, повышается интерес Ирана, Индии и Пакистана к экономическому сотрудничеству с республиками Центральной Азии, особенно в сфере торговли, транспорта, энергетики и энергетических ресурсов. С этой точки зрения отмеченные государства могут вписаться в структуру ШОС, что в какой-то степени привело бы к изменениям отдельных параметров экономических контактов. Но в связи с этим создается почва для конфликтной конкуренции, с одной стороны, между вышеперечисленными тремя странами, с другой — между Россией и Китаем, не менее заинтересованными в рынке региона, что может привести к разладу в механизмах Организации.
■ Во-вторых, Южная Азия, куда входят Иран, Индия, и Пакистан, — регион с наличием в нем достаточно острых и сложных разногласий, запутанных и затяжных конфликтов, регион, еще более противоречивый, чем Центральная Азия. Поэтому вполне вероятно, что в результате вступления этих государств в ШОС сместятся и другие акценты деятельности Организации — с возможным отвлечением внимания на проблемы Южной Азии. В таком случае ШОС не сумеет целенаправленно использовать свои и без того достаточно ограниченные ресурсы. А это, в свою очередь, способно породить новые конфликты с вовлечением в них республик ЦА.
■ В-третьих, Индия и Пакистан обладают ядерным оружием, а Иран стремится получить его, так что их вступление в Организацию может привести к нарушению баланса ее внутренней структуры. И в этом контексте их интеграция в ШОС весьма проблематична. Кроме того, Индия не присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), а страны ШОС декларировали, что соблюдение режима нераспространения — один из важнейших принципов обеспечения мира. Получается, что ШОС будет иметь репутацию структуры, собравшей под своей крышей ядерные государства: с одной стороны, Россию и Китай, с другой — Индию и Пакистан. И все это произойдет на фоне попыток Ирана создать собственное ядерное оружие. В случае реализации такого сценария ШОС скорее сама станет источником угроз для международной безопасности, чем инструментом борьбы с ними.
■ В-четвертых, Иран следует собственным внутри- и внешнеполитическим курсом, который довольно сложно согласовать с позициями членов Организации. Кроме того, ШОС может быть вовлечена в геополитическое противостояние с США. Ведь отношения между Тегераном и Вашингтоном весьма напряженные, а в свете заявлений саммита в Астане Организация будет позиционироваться как антиамериканский блок. Иными словами, вступление Ирана в ШОС также может быть осложнено целым комплексом проблем.
■ Наконец, в-пятых, весьма серьезная проблема — достаточно напряженные отношения между Индией и Пакистаном, Ираном и Пакистаном. К тому же все эти
страны заинтересованы в геополитическом доминировании в Центральной Азии, что еще и усугубит их отношения со странами региона, а также с РФ и КНР. Объективно рассматривая стремления Исламабада и Дели войти в ШОС, можно увидеть и элемент соперничества даже в этом аспекте: ни одно государство не хочет уступать другому в политической, экономической и военной сфере. До появления принципиальных позитивных изменений в отношениях между этими странами ШОС может стать заложницей их многочисленных противоречий и конфликтов. Вместе с тем республики ЦА, Россия и Китай будут вынуждены и в формате ШОС бороться против исламистских сил Ирана и Пакистана, так как во многом с этими странами связывают проявления религиозного экстремизма в регионе.
Таким образом, с учетом огромного влияния, которое окажет вступление в ШОС Ирана, Индии и Пакистана, возникает вопрос: способна ли она в нынешних своих рамках выдержать такое расширение? Реально работать в таком составе организация просто не сможет. Ведь сегодня с большими усилиями нормализованы отношения и преодолен барьер недоверия между КНР, Россией и республиками Центральной Азии.
Однако, если гипотетически допустить, что Дели, Исламабад и Тегеран расширят формат своего участия в Организации, то возникнут условия для снижения конфликтного потенциала в регионе, в том числе и между потенциальными участниками ШОС, поскольку они явно заинтересованы в ее трансформации в постоянно действующую и влияющую на международные процессы структуру. По мнению ряда экспертов, расширение географических рамок ШОС будет способствовать укреплению ее экономического и военно-политического потенциала, что плодотворно скажется на многостороннем сотрудничестве и взаимодействии в регионе. Но при этом может возникнут комплекс других проблем, более масштабных, однако ныне не характерных для Центральной Азии. По всей вероятности, в среднесрочной перспективе страны, имеющие в Организации статус наблюдателей, не смогут попасть в число ее постоянных членов, что обусловлено первоочередностью задач внутреннего усиления ШОС.
Вопрос в том, как долго их будет устраивать такой статус, хотя его решение не окажет существенного влияния на развитие ШОС. Сегодня она вступила в латентное геополитическое противостояние с Западом, бросив вызов интересам США, а это означает, что данный вопрос еще долгое время будет скрытым «краеугольным камнем» в формировании геополитики региона. В этом случае непродуманное расширение Организации, особенно путем включения полярных друг другу государств, внесет дополнительные противоречия в ее стратегию и может привести к торможению процессов сотрудничества и к образованию в рамках ШОС внутренних группировок, созданных на основе противоположных геополитических и иных приоритетов.
* * *
Тем не менее у ШОС есть огромный потенциал и хорошие шансы в перспективе создать адекватную современным международно-политическим реалиям и тенденциям систему региональной безопасности, которая станет одним из центров формирующейся системы глобальной безопасности, промежуточным звеном между глобальным и субрегиональным уровнями. Конечно, говорить об этом с полной уверенностью можно будет со временем, так как необходимо принять во внимание молодость организации. Вместе с тем необходимо учитывать, что для Организации существует реальная опасность транс-
формироваться в недееспособную структуру, лишь формально объединяющую участников, имеющих противоположные экономические и политические цели, и стать еще одним «бумажным» объединением, из созданных в мире, в том числе на постсоветском пространстве.
Как мы уже отмечали, сегодня Шанхайская организация сотрудничества сталкивается с серьезными вызовами, что увеличивает скепсис экспертов относительно ее эффективности. С одной стороны, стоит вопрос о преломлении внутренних тенденций, тормозящих углубление связей во всех намеченных областях. С другой — Организация входит в жесткие процессы формирования геополитики Центральной Азии, в частности, следует отметить твердое намерение НАТО включить регион в новую систему сотрудничества, в которой отношения стран ЦА с Североатлантическим альянсом отличались бы более конструктивным характером.
Усиление военного присутствия США в регионе после 11 сентября 2001 года привело к тому, что ШОС не играет в ЦА ведущей роли в обеспечении безопасности и в борьбе с терроризмом. Но по итогам саммита в Астане можно отметить, что Организация готова взять на себя эту ответственность даже в условиях геополитических преобразований вокруг региона.
Существуют мнения, что для решения спектра нынешних проблем в ближайшее время ШОС должна совершить качественный рывок в одном из двух направлений: либо к формированию военно-политического блока, фактически, а не формально поддерживающего безопасность в Большой Центральной Азии, либо к созданию полноценного регионального политико-экономического союза (наподобие АСЕАН). Но ШОС не является военным блоком, что всячески подчеркивают все страны-участницы. И в данном случае необходимо обращать внимание на неординарный состав Организации. Только в том случае, если она сможет выработать конкретную региональную стратегию и, главное, реализовывать ее на практике, а не в формате бумажно-бюрократических структур, эта региональная структура даст ответы на стоящие перед ее участниками транснациональные вызовы и будет играть доминантную роль в формировании геополитики региона.
В экспертной среде довольно распространено небезосновательное мнение, что сегодня только ШОС (а не другое международное образование) способна предоставить государствам Центральной Азии возможность для создания наиболее адекватной модели взаимодействия друг с другом и с основными внешними центрами силы с целью обеспечения безопасности и развития. Организация представляется региональным игрокам наиболее предпочтительным и привлекательным механизмом именно благодаря тому, что она формирует условия для поддержания стабильных политических режимов в ЦА, для создания в ней благоприятного экономического климата и безопасной в военно-политическом плане обстановки14.
Как отмечают многие наблюдатели, сегодня ШОС играет очень важную роль в сфере обеспечения региональной безопасности в Центральной Азии. В ее рамках запущен и совершенствуется механизм взаимодействия военных ведомств, проходят встречи министров обороны государств-участниц, переговоры делегаций Генеральных штабов, двусторонние и многосторонние антитеррористические учения. Саммит в Астане четко продемонстрировал, что сегодня Организация позиционирует себя зрелым, уверенным в своих силах союзом, который уже начинает проявлять свои политические амбиции и дипломатично предъявлять претензии оппонентам.
Участие в ШОС дает странам региона возможность укреплять собственную безопасность, диверсифицировать каналы сотрудничества с крупными региональными игрока-
14 См.: Галямова В. ШОС как инструмент обеспечения безопасности в Центральной Азии... С. 14.
ми, прежде всего с США, Китаем и Россией, расширять свое влияние на региональные процессы. По мнению официальной Астаны, в существующих ныне в ЦА условиях только международная организация, охватывающая все страны региона и нацеленная на решение его конкретных задач, имеет возможность эффективно противодействовать названным угрозам. Соответственно поиск оптимального баланса интересов, гармонизация основных направлений внешней, экономической и военной политики в Центральной Азии, реальная оценка возможностей всех вовлеченных в конкретный проект участников должны стать императивом активности ШОС в регионе.
Странам-членам Организации необходимо использовать ее политические, экономические и военные ресурсы для укрепления национальной безопасности, государственной независимости и регионального авторитета. История международных отношений доказывает, что в мире политики нет ничего стабильного и вечного — все основано на временных национальных интересах. Исходя из этого, ШОС способна стать своего рода катализатором построения платформы конструктивного сотрудничества стран региона при любых поворотах развития геополитики.
