CC BY
251
А.Ф. Клименко
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ ШАНХАЙСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ СОТРУДНИЧЕСТВА: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ЕЕ РЕАЛИЗАЦИИ В АСПЕКТЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ
Аннотация. В статье проводится анализ Стратегии развития Шанхайской организации сотрудничеств до 2025 г. в части мер, направленных на обеспечение безопасности и стабильности на пространстве Организации. Вскрываются некоторые противоречия между содержанием этих мер, реально складывающейся ситуацией в сфере региональной безопасности и взаимоотношениями между партнерами по ШОС. Аргументируется необходимость консолидации участников ШОС и усиления потенциала Организации в решении проблем региональной безопасности.
Ключевые слова: Центрально-Азиатский регион, ШОС, исламский фундаментализм, консолидация партнеров по ШОС, безопасность.
1. Стратегия развития Шанхайской организации сотрудничества о проблеме региональной безопасности
Как известно, Стратегия развития ШОС до 2025 г. (далее — Стратегия), принятая по итогам саммита в Уфе в июле 2015 г., определяет ориентиры и параметры дальнейшей эволюции Организации.
Среди основных направлений совместной работы стран-участниц ШОС Стратегией называются вопросы политического и торгово-экономического сотрудничества, культурно-гуманитарного взаимодействия. Большое значение придается международному сотрудничеству и информационному обеспечению деятельности ШОС. Самое серьезное внимание документ уделяет и сотрудничеству государств-участников в области безопасности. Чем же это вызвано?
В Стратегии отмечается, что «современный мир переживает этап глубинной трансформации»1. На фоне усиливающегося стремления народов и стран к мирному сосуществованию, развитию, равноправному и взаимовыгодному сотрудничеству происходит нарастание вызовов и угроз глобального значения. Остаются неурегулированными и/или разгораются новые региональные и локальные конфликты. Обостряется борьба на информационном пространстве, сохраняются условия для радикальных настроений, в том числе в силу меж- и внутриконфессиональных противоречий. Все это чревато ростом напряженности в международных отношениях.
Стратегией акцентируется внимание на том, что защита мира является важнейшей задачей ШОС. В ее решении приоритет отдается преимущественно политико-дипломатическим средствам. Поэтому в документе на передний план выдвигаются общие принципы построения в зоне ответственности Организации комплексной, транс-парентной архитектуры безопасности и устойчивого роста, основанной на принципах верховенства международного права, неприменения силы или угрозы ее применения, уважения территориальной целостности, государственного суверенитета и независимости стран, открытого, равноправного и взаимовыгодного сотрудничества. В связи с этим, как подчеркивается в Стратегии, «возрастает роль региональных объединений, одним из которых является ШОС»2.
Из приведенного в документе анализа логично следует вывод о том, что ШОС вступает в ответственный период своего развития и что в непростых глобальных и региональных условиях она должна в полной мере использовать свой потенциал для противодействия возникающим вызовам и угрозам.
Здесь не лишним будет отметить, что в последнее время потенциал Шанхайской организации сотрудничества значительно расши-
рился. По состоянию на начало 2017 г., ее участниками стали 16 стран, в том числе:
постоянные члены: де-юре — Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан и де-факто — Индия и Пакистан;
наблюдатели — Афганистан (Исламская Республика Афганистан — ИРА), Иран (Исламская Республика Иран — ИРИ), Монголия и Белоруссия;
партнеры по диалогу — Азербайджан, Армения, Турция, Шри-Ланка, Камбоджа и Непал;
страны, подавшие заявку на участие в форматах ШОС: Бангладеш, Сирия, Египет, Израиль.
Общая территория всех этих стран составляет более 34 млн кв. км, то есть 60 % территории Евразии, численность населения — 3 млрд 40 млн человек — почти половина населения планеты, а совокупный ВВП оценивается в 30 трлн долл. В составе ШОС — два постоянных члена Совета Безопасности ООН и четыре ядерные державы.
Логично утверждать, что возросший потенциал Организации предполагает и новые возможности по обеспечению интересов участников ШОС, в том числе интересов их безопасности.
Из анализа Стратегии следует и второй, не менее важный вывод, который говорит о том, что комплексный характер вызовов и угроз требует выработки коллективных подходов к борьбе с ними. Именно поэтому государства-участники намерены и далее расширять сотрудничество в целях своевременного и адекватного реагирования на возникающие угрозы и вызовы безопасности.
Примечательно, что безопасность рассматривается в Стратегии развития ШОС в самом широком плане. Здесь перечислены и новые, нетрадиционные вызовы региональной стабильности, и традиционные военные угрозы. Приоритетными задачами ШОС в области обеспечения региональной безопасности и стабильности будут оставаться:
• противодействие терроризму, сепаратизму, экстремизму, чреватым рисками перерастания в прямые военные угрозы, а также незаконному обороту наркотиков, оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, ядерных и радиоактивных материалов, других компонентов ОМУ;
• противодействие трансграничной организованной преступности;
• обеспечение международной информационной безопасности;
• укрепление безопасности границ;
• совместная борьба с незаконной миграцией и торговлей людьми, отмыванием денег, экономическими преступлениями, коррупцией.
В плане предупредительных мер в Стратегии прописывается, что государства-члены будут на регулярной основе обмениваться информацией по соответствующим вопросам и проводить совместный анализ ситуации в регионе, а также осуществлять учебные и научно-практические мероприятия по линии компетентных ведомств на двусторонней и многосторонней основе.
Особое внимание будет уделяться совершенствованию механизма оперативного реагирования на вызовы, ставящие под угрозу мир, безопасность и стабильность, в соответствии с принятым в 2012 г. на Пекинском саммите «Положением о политико-дипломатических мерах и механизмах реагирования ШОС на угрожающие ситуации».
В рамках имеющихся нормативно-правовых документов предусматривается принимать на регулярной основе целевые Программы сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, обусловливающие комплекс мер по их предупреждению, выявлению и пресечению, взаимодействию в розыске, задержании, выдаче и передаче лиц, подозреваемых, обвиняемых или осужденных за совершение преступлений, связанных с террористической, сепаратистской и экстремистской деятельностью, проведению совместных оперативно-розыскных мероприятий, взаимному предоставлению технической и материальной помощи.
Должное внимание уделяется в Стратегии и взаимодействию с другими международными организациями и государствами. Страны-члены ШОС будут оказывать всестороннее содействие международному антитеррористическому сотрудничеству по линии ООН, в частности, в реализации Глобальной контртеррористической стратегии ООН. Важным ресурсом укрепления сотрудничества в сфере безопасности станет привлечение к совместной работе государств-наблюдателей и партнеров по диалогу ШОС, углубление контактов с заинтересованными странами и международными организациями.
Итак, в Стратегии развития ШОС с достаточной полнотой прописаны вызовы и угрозы безопасности участникам Организации и комплекс мер по их нейтрализации. Но этот комплекс ограничивается в основном политико-дипломатическими, информационными и иными «мягкосиловыми» мерами, не распространяясь на силовое, военное противодействие возможным угрозам.
Правда, в документе упоминаются о «механизмах реагирования ШОС на ситуации, ставящие под угрозу мир, безопасность и стабильность в регионе», о чем говорилось выше. Но пока недостаточно ясно, что это за механизмы, каким образом и при каких условиях они будут задействованы. Стратегией не предусматривается и создание на базе ШОС какого-либо военно-политического формирования или иного интеграционного объединения с учреждением наднациональных институтов управления.
Не секрет, что одной из злободневных проблем ШОС является отсутствие у нее четких механизмов реагирования на форс-мажорные обстоятельства, возникающие на пространстве Организации. Подтверждение сказанному — это отсутствие эффективной реакции со стороны стран-участниц ШОС на экстраординарные события, возникающие непосредственно на территории ее членов, или же их вовлеченность в другие конфликты. Здесь можно выделить некоторые события, происходившие с непосредственным участием стран-членов ШОС, на которые Организация практически никак не отреагировала. В их числе конфликт в Южной Осетии в 2008 г., беспорядки в СУАР КНР в 2009 г., государственный переворот и межэтнические столкновения в Киргизии, Узбекистане, на Украине и ряд других событий, затрагивающих интересы безопасности того или иного участника ШОС3.
Отсутствие на них реакции ШОС можно объяснить тем, что в настоящее время у Организации не выработан политический инструментарий для адекватного реагирования на подобные вызовы. Основным юридическим документом в плане обеспечения безопасности является «Программа сотрудничества государств — членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом». Но этот документ не содержит полноценной правовой базы для координации действий государств-членов, а также оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации на пространстве Организации.
В силу этого возникает необходимость активизации в рамках ШОС консультативных и институциональных механизмов, содействующих нейтрализации конфликтов на территории стран-участниц. На Екатеринбургском саммите, состоявшемся в июле 2009 г., государства-члены уже принимали подобный документ, однако он не был реализован. И даже принятое на Пекинском саммите в июне 2012 г. вышеупомянутое «Положение о политико-дипломатических мерах и механизмах реагирования ШОС на ситуации, ставящие под угрозу мир, безопасность и стабильность в регионе» не побудило участников Организации к совместным практическим действиям по повышению эффективности ШОС в сфере обороны и безопасности.
2. Ситуация на пространстве ШОС
и необходимость консолидации усилий государств-участников по разрешению проблем региональной безопасности
В настоящее время развитие ШОС проходит на фоне стремительного обновления политических систем и режимов на Ближнем Востоке, прилегающем непосредственно к зоне ответственности Организации. Уже очевидно, что «арабские революции» и вмешательство Запада (в первую очередь США и НАТО) в дела расположенных там государств способствуют нарастанию потенциально опасных тенденций, проявляющихся на пространстве ШОС.
Во-первых, не ясно, какие в итоге придут силы на смену нынешним арабским режимам. Не исключено, что протестные движения могут выдвинуть на передний план радикальные фундаменталистские силы, приход к власти которых способен негативно повлиять на обстановку в Афганистане, странах Центральной Азии, а также на сопредельных территориях России, Китая и Индии. Усугубить положение может и спонтанная смена власти в Сирии.
Во-вторых, ближневосточные события повышают региональную роль Ирана, являющегося наблюдателем при ШОС, и Турции — ее партнера по диалогу. Сегодня эти две страны являются фактическими союзниками России, которая оказывает всестороннюю помощь Сирии в деле сохранения ее единства и территориальной целостно-
сти в борьбе против ИГИЛ (ИГ или ДАИШ запрещена в России) и поддерживающих это псевдогосударство фундаменталистских и других организаций. Таким образом, уже три участника ШОС непосредственно втянуты в ближневосточный конфликт. При этом политика Ирана и Турции на Ближнем Востоке — это отдельный вопрос. Но, очевидно, что арабские события на фоне противоречивых заявлений со стороны новой администрации США в адрес Ирана способны подстегнуть реализацию ядерной программы ИРИ. А смена парламентской формы правления в Турции на президентскую может усилить националистические тенденции в этой стране. Это в свою очередь обострит вопросы безопасности в Евразии — зоне ответственности ШОС. Как отреагирует Организация на эти проблемы? Вопрос пока не имеет ответа.
В-третьих, последствия вмешательства в ближневосточную ситуацию возглавляемой Западом коалиции из более чем 60 стран остаются не до конца просчитанными не только в военно-политическом, но и в экономическом плане. Вполне очевидно, что грядет новый передел углеводородных рынков Ближнего Востока и, возможно, не в пользу некоторых нынешних крупных потребителей. В проекции ШОС, особенно в ее нефтегазовой перспективе, Китай и Индия — основные потребители углеводородов, испытывающие «энергетический голод», могут с выгодой для себя использовать соответствующий потенциал Организации, что даст новый импульс идее «Энергетического клуба» ШОС.
Отдельный острый вопрос — ситуация в Афганистане и отношение к ней полноправных и других участников ШОС. Кабул выражает стремление более тесно интегрироваться в ШОС, уже добившись статуса наблюдателя при ней. Между тем обстановка в ИРА остается весьма сложной: страна по-прежнему является источником многокомпонентного вызова стабильности и безопасности для соседних и даже удаленных от нее государств.
В настоящее время в Афганистан проникла и начала укрепляться террористическая группировка ИГИЛ. Ее боевики, теряя позиции в Сирии и Ираке, активно ищут места для создания новых баз. Если эта группировка лишится власти в той или иной части Ближнего Востока, то ею будут приняты все усилия для проникновения на территорию
стран Среднего Востока и Центральной Азии, где ИГИЛ планировалось создание некоего халифата. В случае успеха подобных замыслов это «потрепанное» на Ближнем Востоке псевдогосударство получит новые возможности для борьбы за реализацию своих замыслов. И, если оно и не заручится прямой помощью Запада, то, по крайней мере, не станет объектом его военной агрессии и за счет этого сможет противостоять России в Центральной Азии, Чечне и Дагестане. Вместе с тем нельзя не видеть, что, если боевикам ИГИЛ удастся инкорпорироваться в афганский баланс сил, то они получат идеальный плацдарм для действий не только против России и центральноазиат-ских государств, но и против Пакистана, Индии, Ирана и Китая.
В пользу подобного сценария свидетельствуют просочившиеся в прессу сведения о том, что США в Афганистане готовят отряды, в том числе из «игиловцев», для акций против России. А в тренировочных лагерях ИГИЛ на территории ИРА, где рабочим языком является русский, проходят подготовку выходцы из центральноазиат-ских стран и ряда регионов России. Афганское крыло ИГИЛ однозначно «заточено» на Центральную Азию.
Следует заметить, что в Центральной Азии у ИГИЛ уже имеются готовые союзники. В апреле 2016 г., выступая на 5-й Московской конференции по международной безопасности, заместитель начальника Главного управления Генштаба ВС РФ С. Афанасьев отметил возрастающую угрозу со стороны ИГИЛ на центральноазиатском направлении: «О готовности к совместным с «Исламским государством Ирака и Леванта» действиям заявили отдельные полевые командиры Исламского движения Узбекистана, «Хизб-ут-Тахрир», «Лашкар-и-Тайиба» и Союза исламского джихада. Численность ассоциированных с ИГИЛ бандгрупп, формально сохраняющих свою самостоятельность, составляет около 4,5 тысяч человек»4. Не случайно Таджикистан, Туркменистан и даже прежде благополучный Казахстан стали подвергаться атакам со стороны различных террористических группировок.
Партнеры по ШОС понимают всю опрометчивость потворства бесконтрольному развитию событий, и это создает предпосылки и предполагает необходимость консолидации усилий участников Организации в противодействии нарастающим угрозам их безопасности.
Подводя итог сказанному в этом разделе, отметим, что на пространстве ШОС и в прилежащих регионах есть немало кризисных точек, создающих или в обозримой перспективе способных создать непосредственную угрозу безопасности участников Организации. Наиболее опасные из них — Ближний Восток, Афганистан, Пакистан, конфликтность ситуации в которых может отразиться на ряде регионов России, Китая, Индии, Ирана и Центральной Азии. Это ставит под угрозу в том числе и план Китая по строительству «Экономического пояса Шелкового пути», и планы по прокладке энергетических магистралей через ИРА, Пакистан и далее в Китай и Индию.
На фоне описанной нами ситуации не лишним будет сказать несколько слов о позиции некоторых из наиболее крупных партнеров России по ШОС и их отношении к роли ШОС по укреплению стабильности на пространстве Организации.
3. Способна ли ШОС стать организацией — надежным защитником интересов безопасности своих участников?
Китай. Ближний Восток рассматривается руководством КНР не только с точки зрения ее экономических интересов, но и как поле приложения усилий, направленных на противодействие исламскому терроризму, угрожающему стабильности как соседних с Китаем стран, так и неспокойного Синьцзяна в самой КНР. Пекин объявил о своем присоединении к борьбе против террористической организации «Исламское государство». Китайские военные корабли стали чаще появляться в водах, омывающих страны Ближнего Востока5.
Что касается Сирии, то Китай поддерживает суверенитет и территориальную целостность этой страны, выступает за прекращение насилия и урегулирование сирийского кризиса исключительно политико-дипломатическими средствами. При этом КНР вместе с Россией заблокировала проекты резолюций Совбеза ООН, не исключавшие применение силы в отношении официального Дамаска.
Поддержка, которую оказывал Китай России на заседаниях ООН, когда решалась судьба Сирии, и тот факт, что КНР признала наше право на возврат Крыма — все это создало иллюзию безогово-
рочного одобрения Китаем внешней политики РФ. А его антиамериканская риторика усилила это впечатление настолько, что некоторые российские политологи «записали» Китай в партнеры России по политической и (если потребуется) военной борьбе с Западом.
Конечно, к сближению с Китаем Россию подталкивают незначительность двусторонних противоречий при общности внешних угроз. Искать более тесного военного сотрудничества две страны объективно побуждают обстоятельства в лице нарастающих усилий США и Запада по сдерживанию РФ и Китая.
Нельзя сказать, что против Китая США предпринимают откровенно враждебные шаги. Однако Вашингтон старается дестабилизировать обстановку в тех странах, от которых зависит поступление в Китай сырья и которые играют ключевую роль во внешней торговле КНР. Прежде всего речь идет о Пакистане и Мьянме. Также США активно поддерживают конфликтные ситуации в регионе, например, постоянно эпатируя Северную Корею. Не менее активно США провоцируют страны, имеющие с Китаем территориальные споры (Японию, Вьетнам и Южную Корею).
Поэтому для Китая, так же, как и для РФ, необходим союзник, имеющий значительный военный потенциал. А Россия, кроме того, способна компенсировать блокаду Китая по другим направлениям, став как надежным поставщиком сырья, так и транспортным коридором, надежнейшим из всех возможных.
Но Китай не намерен создавать с кем-либо союзы, полагаясь на собственные силы.
Между тем проявившаяся во время предвыборной кампании Д. Трампа враждебная по отношению к КНР риторика в последнее время сходит на нет. В свою очередь Госсовет КНР во впервые опубликованной концепции внешней политики в Азии поставил на первое место в перечне дипломатических задач в АТР отношения с США6. Статуса наиболее важного партнера Вашингтон добился, даже несмотря на то, что он выступает резко против попыток Пекина «приватизировать» спорные территории в Южно-Китайском море и размещает в Южной Корее противоракетную систему THAAD. А новая администрация Белого дома не скрывает своих намерений ужесточить политику в этом вопросе. Тем не менее, в стратегии Госсове-
та отмечается, что отношения с США «оставались стабильными с 2015 г. и даже в определенной степени развивались»7.
Отношения с Россией поставлены на второе место. РФ названа просто «крупнейшим соседом и стратегическим партнером». А Шанхайская организация сотрудничества, которая активно позиционируется Москвой как площадка влияния РФ на Азиатский регион, поставлена среди региональных организаций на предпоследнее место по важности. Возможный вклад РФ в борьбу с терроризмом в Азии не отмечен вовсе. Региональная антитеррористическая структура ШОС даже не упомянута. Вероятно, Китай не верит в эффективность ШОС и пробует искать новые инструменты стабилизации в важном для себя регионе. Не случайно в документе подробно описан новый антитеррористический механизм с участием Китая, Афганистана, Пакистана и Таджикистана8.
Иран, который претендует на роль ключевого союзника России на Ближнем Востоке, сам имеет проект экспансии в Сирию и в постсоветское пространство. Сейчас Иран уже обеспечил оружием ливанскую Хезболлу настолько, что она стала сильнее многих национальных армий. Сформированные иранцами ополчения воюют в Сирии, там же действуют советники из Корпуса стражей исламской революции и иранские добровольцы. Ныне ИРИ тоже открыто воюет в Ираке против ИГИЛ на стороне шиитского правительства.
В части экономической экспансии в Сирию Иран даже опередил Россию. Пока мы даем Сирии оружие, иранцы выкупили крупное месторождение фосфатов, приобрели сеть сотовой связи. Таким образом, на западе иранский экспансионистский проект не только конкурирует с нашими интересами, но еще и выполняется за наш счет. Пока террористы в Сирии сильны, Иран нуждается в нас. Но как только они будут побеждены, Россия может столкнуться с мощнейшим иранским саботажем ее интересов и самого ее присутствия.
На севере иранская экспансия идет в Центральную Азию. Цель — превращение региона в рынок сбыта и источник ресурсов для иранской промышленности. Иран создал мощную промышленность и сильную экономику. Совершенно очевидно, что он попытается конвертировать эти экономические преимущества в геополитическое влияние.
Что касается отношения Ирана к ШОС, то следует отметить, что в последние годы его интерес к Организации обусловливается появлением новых угроз — радикального исламизма и терроризма, которые разрастаются в государствах-соседях и угрожают распространиться и на ИРИ через ее западные и восточные границы. Обеспокоенность Тегерана вызывают также сепаратизм, трансграничная преступность, наркоторговля, незаконная миграция, транспортировка оружия. В деятельности ШОС, координирующей усилия с ОДКБ, Иран усматривает реальный фактор, способствующий снижению рисков дестабилизации региона, в частности, путем умиротворения ситуации в Афганистане. В этих аспектах интересы иранской стороны по многим параметрам совпадают с интересами России и других членов ШОС9.
Общность подходов ИРИ и ШОС наблюдается также в противодействии росту влияния внерегиональных игроков. Вступление Ирана в ШОС будет способствовать повышению международной значимости Организации, которая объединит в своих рядах наиболее влиятельные государства региона — Россию, Китай, Индию и Иран. Это позволит оптимизировать баланс сил вокруг ШОС и выработать совместные подходы по внутрирегиональной и глобальной проблематике.
Афганистан. В настоящее время в ИРА сформирована двухполюсная политическая система, которая вначале казалась стабильной, но, как позже стало ясно, таковой все же не является. Происходит серьезная деградация этой политико-управленческой модели, существенно снизились рейтинги президента А. Гани и премьер-министра д-ра А. Абдуллы. Отсутствие эффективной модели управления, в том числе и силовыми структурами, приводит к тому, что многие боевые операции, которые осуществляют афганские силы безопасности, сопряжены с ненужными потерями.
Кстати, сегодня афганская армия размещается во всех без исключения провинциях Афганистана. Но и талибы присутствуют на 45—50 % территории страны.
Ситуацию в Афганистане усугубляет недостаточность подготовки и оснащенности афганских силовых структур, что не дает им возможности эффективно проводить операции против незаконных воо-
руженных формирований. В результате официальный Кабул оказывается не в состоянии решить задачи по стабилизации политической и социально-экономической обстановки в стране, что усиливает недоверие местного населения к центральной власти.
Приведенные факты позволяют сделать вывод о том, что проблему нестабильности в Афганистане в обозримый период решить не удастся. Можно ожидать дальнейшее обострение ситуации в ИРА вплоть до установления контроля экстремистов над целыми провинциями, сращивания террористических формирований с организованной преступностью. Это приведет к увеличению производства опиатов и объемов наркотрафика, ухудшению социально-экономического положения афганцев, росту числа безработных, оттоку граждан из страны и усилению политических позиций экстремистских организаций.
Пакистан. Не способствуют региональной стабильности и ситуация с внутриполитическим противостоянием в Пакистане (между правительством Н. Шарифа и пакистанскими военными), а также конфликты на пакистано-афганской и пакистано-индийской границах. По всей видимости, Пакистан еще долгое время будет очагом нестабильности как минимум регионального масштаба, несмотря на обретенный им статус постоянного члена ШОС. Не исключено, что в этой ядерной стране возникнут враждующие между собой анклавы, ибо сепаратистские настроения среди населения и местных элит были присущи всей ее истории и никуда не делись и доныне.
Индия, которая сама сталкивается с различными проявлениями терроризма, готова включиться в борьбу с этим «злом» и на пространстве ШОС. Окончательное присоединение Индии к ШОС в качестве полноправного члена будет выгодно всем участникам. Об этом говорил в своем выступлении на Ташкентском саммите 2017 г. премьер-министр Индии Н. Моди: «Индия вне сомнения получит выгоду от потенциала ШОС в энергетике, природных ресурсах и промышленности. В свою очередь, сильная экономика Индии и ее емкий рынок могут стать драйвером экономического роста в регионе. Возможности Индии в торговле, инвестициях, информационных и коммуникационных технологиях, космической индустрии, науке, сельском хозяйстве, здравоохранении, малом и среднем предпринима-
тельстве могут обеспечить экономическую выгоду странам ШОС». Премьер Индии отметил, что партнерство «защитит наши общества от угроз со стороны радикальных идеологий ненависти, насилия и терроризма»10. Однако при всем при этом Индия поддерживает самые тесные отношения с США, и это обстоятельство Вашингтон использует в своей антикитайской стратегии.
Таким образом, обстановка на значительной части пространства ШОС остается сложной и конфликтогенной, а политика многих участников Организации довольно противоречива, если не сказать эгоистична. Все это ставит под сомнение эффективность ШОС. Вместе с тем наличие общих интересов центральноазиатских участников ШОС, а также Индии, России и Китая по стабилизации ситуации в обширном регионе, включающем Афганистан, Пакистан и Центральную Азию, потребует самой тесной координации усилий наших стран. Это становится задачей не только национальной безопасности. Ее успешное решение позволит говорить о стабилизации и Центрально-Азиатского региона, и Восточной Евразии в целом. Однако это чрезвычайно сложная задача. И здесь нам нужно развивать различные форматы диалога.
Приход к власти в США администрации Трампа сначала вселял определенную надежду на стабилизацию положения в Восточной Евразии. Но приказ нового американского президента нанести удар крылатыми ракетами по базе сирийских ВВС и требование об отставке президента Сирии Б. Асада ставят под вопрос российско-американское сотрудничество в борьбе против ИГИЛ. Сомнения по поводу успешности американо-российского взаимодействия обусловлены и растущим влиянием высокопоставленных сотрудников американской администрации, не настроенных на сотрудничество с РФ (речь идет о министре обороны Д. Мэттисе и советнике Трампа по национальной безопасности Г. Макмастере).
Особенность рукотворного хаоса в международных отношениях состоит в том, что создать его может одна страна, а вот если остановить, то тогда одного желания Трампа будет недостаточно. Специфика неурядиц на Ближнем Востоке обусловлена тем, что этот регион превратился в «поставщика» нестабильности в близлежащие регионы, включая пространство ШОС. И вполне логично, что ключевой
платформой для координации действий всех стран региона может и должна служить ШОС.
Для Организации обеспечение устойчивости региона станет одной из приоритетных задач на ближайшие годы, причем афгано-пакистанский и ближневосточный векторы сохранят ключевое значение для ее решения. В связи с этим на повестку дня выходит необходимость уточнения статуса ШОС и повышения ее дееспособности в деле обеспечения региональной безопасности. Вариант решения этой задачи изложен в одном из трудов Института Дальнего Востока РАН11.
Примечания
1 Стратегия развития Шанхайской организации сотрудничества. URL: http:// www.infoshos.ru >ru/?id=125
2 Там же.
3 Изимов Р.Ю. Актуальные вопросы взаимодействия в рамках ШОС. URL: http://cc-sauran/kz/rubriki/safeti
4 ИГИЛ в Афганистане: новый проект «империи добра». URL: http:// politrussia.com/world/igil-v-afganistane-890
5 URL: http://vpoanalytics.com/2017/02/06/o-nekotoryh-aspektah-politiki-kita ya-na-blizhnem-vostoke/
6 URL: http://expert.ru/2017/01/12/kitaj/
7 Там же.
8 Там же.
9 Подробнее о взаимных интересах ИРИ и ШОС см.: Мамедова Н.М. Иран и ШОС // ШОС и страны Ближнего и Среднего Востока (К 10-летию образования ШОС) / под ред. М.Р. Аруновой. М.: ИВ РАН, 2011. С. 42—44; Мамедова Н.М. Иран и ШОС // Роль и место Ирана в регионе / под ред. Н.М. Мамедовой, М. Иманипура. М.: ИВ РАН, 2007. С. 69—70.
10 URL: https://ria.ru/world/20160624/1451079060.html
11 См., напр.: Клименко А.Ф. Экономический пояс Шёлкового пути и проблема безопасности на пространстве Шанхайской организации сотрудничества // Китай в мировой и региональной политике (История и современность). Вып. XXI / отв. редактор-составительЕ.И. Сафронова. М.: ИДВРАН, 2016. С. 119—137.
