CC BY
84
Раздел III ИСКУССТВОЗНАНИЕ
В. А. Курницкая
СЕМАНТИКА ЗАГЛАВИЯ РУССКОГО РОМАНА-КОММЕНТАРИЯ
В статье анализируется семантика заглавия нового жанра ХХ в. - романа-комментария на материале романов В. Набокова, Д. Галковского, Е. Попова, С. Богдановой, Н. Байтова; даются типы словосочетаний, использованных в функции заголовочного комплекса произведений, и анализ их связи с творчеством перечисленных авторов.
Автор приходит к выводу о том, что заголовки основных произведений жанра романа-комментария наиболее часто представляют собой систему «существительное + прилагательное» -адъективное словосочетание, обладающее двусмысленностью или каламбурностью (в широком смысле) и значением оксюморонности.
Ключевые слова: роман-комментарий, жанр, семантика заглавия, заголовочный комплекс, литература ХХ в.
The semantics of the title of a new genre of the twentieth century literature - the «comment novel» on the material of samples genre - novels by V. Nabokov, D. Galkovskiy, E. Popov, S. Bogdanova, N. Baitov in the article examines. The types ofphrases used in the function header set pieces of the genre, analyzes their relationship with the work of the authors have given.
The analysis leads to the conclusion that the titles of «major works» of the genre comment novel most often is a system of «noun + adjective» - adjective phrase, that has ambiguity or kalambur (in the broadest sense) and the oxymoron value.
Key words: ^mment novel, genre, semantics of the title, header, literature of XX cent.
Конец ХХ в. ознаменован появлением в русской литературе нового жанра - романа-комментария, в котором реализовано особое построение текста: совмещение пре-текста (выполненного в форме поэмы, повести, рассказа) и текстологического аппарата к нему - предисловия, комментария (лингвистического, просодического, био-графическо-литературного, литературного, социокультурного и текстологического) и указателя. Структура столь же узнаваемая, как, например, в жанре эпистолярного романа, причем чаще всего объем комментария превышает объем комментируемого текста. В данном жанре реализована стратегия смены значений в предложенных оппозициях текста и комментария при совмещении точек зрения автора претекста и
комментатора; отношения между претек-стом и текстологическим аппаратом не дополняющие, а конфликтные.
Знакомство с произведением всегда начинается с его заглавия, очерчивающего спектр читательских ожиданий: «Заглавие книги - по мнению Х. Ортеги-и-Гассета -звучит, словно имя города, где прожил какое-то время: слыша его, тотчас же вспоминаешь климат, своеобразный городской запах, особый говор жителей, типичный ритм существования» [10, с. 283].
Заглавия произведений жанра романа-комментария до настоящего времени не были предметом специального изучения; авторы работ, посвященных творчеству Е. Попова, Д. Галковского, В. Набокова и др., касались этой темы лишь
спорадически1. Однако можно отметить, что все названия произведений данного жанра строятся по схожему принципу, например: «Бледный огонь» В. Набокова, «Примечания к "Бесконечному тупику"» Д. Галковского, «Подлинная история "Зеленых музыкантов"» Е. Попова, «Комментарии. Маргинальное повествование» С. Богдановой, «Траектория "Дед Мороз"» Н. Байтова, «Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи» П. Корнеля.
Согласно С. Кржижановскому, «Вопрос о точной квалификации заглавия, его художественной оценке очень труден: даже при соблюдении пропорций, наличии субъекта и предиката, имя книги может быть невыразительно, в то время как иной раз полузаглавие, логически недовершенное, может производить впечатление законченности и внутренней полноты» [5]. Анализируя заголовки основных произведений жанра «роман-комментарий», мы приходим к выводу, что они представляют собой систему «существительное + прилагательное» -адъективное словосочетание, обладающее двусмысленностью или каламбурностью (в широком смысле). В их смысловой структуре важное место занимает коллизия между прямым, очевидным (вернее, кажущимся таковым), стереотипным значением и тем дополнительным смыслом, который «проступает» при филологическом анализе произведения: вследствие этого актуализируется возможность двойной интерпретации. Данное явление вполне «вписывается» в общую систему постмодернистского стиля, в котором силен элемент логической игры. В том, что первичный смысл названия может быть подвергнут корректировке, нет ничего уникального: таков механизм функционирования заглавий вообще. Согласно концепции М. Заградки, подобные словосочетания в названии считаются мно-
1 Наиболее серьезно изучено заглавие романа-комментария В. Набокова «Бледный огонь» и его взаимосвязь с пьесами У. Шекспира.
гозначными [4]. Отметим, что основой таких заглавий служит оксюморон и оксюморон-ные сочетания. Речь идет о специфическом характере отношений между «предтекстом» и текстом, о том, насколько существенно изменяется первичный смысл. В произведениях жанра романа-комментария эти отношения имеют достаточно «конфликтный», так сказать, - гротескный характер: глубинный смысл заголовка оказывается неожиданным.
Учитывая влияние архаических жанров менипповой сатиры, анакризы, сократического диалога на произведение, оксюморон-ность заглавия является вполне прогнозируемой. Согласно концепции М. Бахтина, «мениппея наполнена резкими контрастами и оксюморонными сочетаниями: добродетельная гетера, истинная свобода мудреца и его рабское положение, император, становящийся рабом, моральные падения и очищения, роскошь и нищета, благородный разбойник и т. п.» [1, с. 135]. Такого рода названия характерны для поэтики Ф. Достоевского («Честный вор», «Вечный муж»), произведения которого в значительной степени повлияли на творчество В. Набокова.
Для анализа нами используются названия претекстов жанра «роман-комментарий»: «Бледный огонь» В. Набокова (написанный автором на английском языке и переведенный лишь после его смерти В. Набоковой, репрезентирующий принципы поэтики произведений русского периода), «Бесконечный тупик» и «Закругленный мир» Д. Галковского, «Зеленые музыканты» Е. Попова и ранее названные заголовочные комплексы.
Романа-комментарий «Бледный огонь» [7] В. Набокова заимствует название у Шекспира. В трагедии «Тимон Афинский» главный герой, беседуя с ворами, говорит: «...The moon's an arrant thief, and her pale fire she snatches from the sun» [6]. Однако словосочетание «pale fire» - «бледный огонь» -в творчестве Набокова, по наблюдению Г. Уотгофа, уже появляется в описании
психического недуга Лужина: «С минуты на минуту шахматные заросли могли снова его оцепить. Пока же была кругом сумеречная муть, глухой ватный воздух. У призрака, шмыгнувшего мимо, он спросил дорогу на мызу. Призрак ничего не понял, прошел. "Один момент", - сказал Лужин, но было уже поздно. Тогда, покачивая короткими своими руками, он ускорил шаг. Проплыл бледный огонь и рассыпался с печальным шелестом» [8, с. 390-391]. В авторизованном В. Набоковым переводе данное словосочетание преобразовано в «pale light». Рассматриваемое словосочетание «связано не только с бледным подобием, кражей и отражением» [14, р. 576-578], но еще и с частной авторской коннотацией - безумием. Это следует учитывать, обращаясь к вопросу о том, почему слова «pale fire» / «бледный огонь» или «pale light» / «бледный свет» многократно появляются в комментарии Чарльза Кинбота [12, с. 147-151]. Отметим, что мотив «бледности», связанный с луной, уже встречается в романе «Машенька»: «Отражение луны суживалось и бледнело» [9].
Также существует точка зрения, что словосочетание «pale fire» ориентировано не только на творчество У. Шекспира: по наблюдению А. Долинина, «"тусклый свет" отсылает читателя к стихотворению Блока: "Ночь, улица, фонарь, аптека, / Бессмысленный и тусклый свет"» [3, с. 418]. Нами отмечается, что словосочетание «pale light» встречается и в романе В. Набокова «Лолита» («She had put both pillows under her dark tousled head; a band of pale light crossed her top vertebrae» - в переводе автора: «Она положила под голову обе подушки - и свою и мою; кудри были растрепаны; полоса бледного света пересекала ее верхние позвонки»), а словосочетание «pale fire» в его же романе «Ада»: «There hung, she said, a steeplechase picture of "Pale Fire with Tom Cox Up" above dear Cordula's and Tobak's bed...» - в переводе С. Ильина: «Над кроватью милейшей Кордулы и Тобака, в каюте-люкс, которую
она "выклянчила у них ровно за минуту", висит изображающая скачки картина, под которой написано "Билли Болт на Бледном Пламени"». Другим источником данного названия может быть стихотворение У. Йейтса (1865-1939) «Возлюбленной от поэта», написанное в 1899 г.: «The books of my numberless dreams;/ White woman that passion has worn / As the tide wears the dove-gray sands, / And with heart more old than the horn / That is brimmed from the pale fire of time: / White woman with numberless dreams / I bring you my passionate rhyme».
Роман-комментарий Д. Галковского «Примечания к "Бесконечному тупику"» [2] состоит из трех частей: первоначального текста (небольшой статьи «Закругленный мир», написанной 29.10.1983-26.08.19842 для подпольного философского кружка Д. Барама), легшего в основу многостраничного исследования под названием «Бесконечный тупик» (22.09.1984-16.04.1985), выпущенного автором из текста «в виду того, что "основной текст" не имеет самостоятельного значения» [Там же], и собственно 949 примечаний, составивших окончательный текст романа. В данном случае при выборе наименований для произведений наблюдается та же последовательность соединения существительного с прилагательным, с ярко выраженным значением оксюморонности.
В романе «Подлинная история "Зеленых музыкантов"» Е. Попова эпитет «зеленый», являющийся определением музыкантов, - на первый взгляд, должен добавлять оценочность в значение, однако подобное словоупотребление окказионально, оно обладает случайным либо экспериментальным значением - т. е. автором используется катахреза3.
2 Ред. 31.01.1988.
3 Катахреза - троп или стилистическая ошибка, неправильное или необычное употребление в сочетании слов с несовместимыми буквальными лексическими значениями.
По фабуле произведения, «зеленые музыканты» - метафора авторов-созидателей, творческих гениев. «Зелеными музыкантами» являются Л. Толстой, Ф. Достоевский прямо названные в тексте, а также Н. Гоголь, А. Пушкин, А. Солженицын, М. Лермонтов, изображенные хотя и описательно, но узнаваемо; «уровень» гения задан максимальный. Им противопоставлены канатные плясуны, которые в большинстве своем обезличены: «с зарубежными и отечественного производства авторучками и пишущими машинками», «кто в добротном габардиновом костюме, кто в замшевой куртке и джинсах, попадались и косовороточники в смазных сапогах, но все равно было видно -личности» [11, с. 42]. Указанием на их деятельность служат лишь регалии, крепко спаянные с представлением о членстве в Союзе писателей.
«Зеленые музыканты», выкарабкивающиеся из вещества, эвфемистически названного автором «серой грязью», не помогают оставшимся - они стоят и смотрят на их усилия. «Зеленые музыканты» семантически оппозиционны канатным плясунам, однако их действия мало согласованы с их номинацией. Канатные плясуны «балансируют, пляшут, подплясывают, шевелят ногами, разруливают, вздрыгивают ножками» [Там же, с. 42-43], их действия соотносимы с авторской номинацией. «Зеленые музыканты» «корчатся, тянут руки; рвут струны, в кровь сбивая пальцы; падают, шатаются, захлебываются, тонут, раскрывают рты, но ни одного звука не вырывается из опаленных ртов, молчат балалайки и молчит народ» [Там же, с. 46]. Ответ (имплицитно опирающийся на понятие темы как инварианта) - «немота» не только музыкантов, но и их окружения (народа). Смысл их действий прописан вполне четко (музицируют; поют; кричат), но вслух персонажами не проговаривается, затаивается. Парадоксу «многозначительной немоты текста» вторит жанровый контраст между
бессловесностью сцены и живописущим их монологом Повествователя. Немая картина молчащих «зеленых музыкантов» малоинформативна. Однако в основном тексте эпитет «зеленый» и производные от него употреблены несколько раз. Первый - во вставном рассказе «Бессовестный парень» в функции определения: «Зеленоватый свет настольной лампы осветит фигуру парня, почти подростка...» [Там же, с. 17]. Четырежды в тексте встречается словосочетание «зеленые музыканты». Наиболее часто встречается устойчивое для данного произведения словосочетание «зеленая муть, масса, субстанция». Анализ контекста, в котором встречается это устойчивое сочетание , показывает, что в эстетической системе, реализованной в романе, творческая система и творческий метод противопоставлены «зеленой мути, массе, субстанции». Таким образом, можно говорить о контекстуальной оксюморонности словосочетания «зеленые музыканты». Основные заявленные в романе-комментарии мотивы литературны и имеют тысячелетнюю историю, смысл рождается в оппозиции латинских изречений - анонимного «Ingenium mala saepe movent» («Талант нередко вызывается к жизни несчастьями») и цицеронов-
4 «Лег, вернее, не лег, а ринулся, рванулся, нырнул в постель. Забился, закрылся с головой (512). Вот и рванулся, нырнул в постель. Ну а что в постели -та же зеленая муть, масса, субстанция. Где творческий метод? Где творчество? Нету никакого метода, нету никакого творчества (513). Заплакал (514). И плакал, и плакал, и плакал. Жалобно скуля, всхлипывая. Вспомнил маму (515). Как ходили к реке Е. ранним летним утром полоскать половики (516), и пыль холодила босые ноги (517), и горланили петухи. Где та река Е.? Где босые ноги? Где петухи? Где детство (518)? Нету, нету ничего (519)! Шелковое вечное старое платье ее вспомнил (520), пудру к Восьмому марта (521) и заколку-гребень в седых волосах (522). И вдруг резануло невыносимо. Комья мерзлые о крышку гроба стучат, и пар вырывается изо рта, и больно, и пенье медных невыносимое, и лица сочувствующие - невыносимые (523). Все, все кругом постылое, мертвое, невыносимое (524)!» [10, с. 41].
70
ского «Ройае павсипШг, огаШгеБ йипЪ> («Поэтами рождаются, ораторами становятся»), - утверждаемых идеологом творчества героя В. Попугасовым, которому и посвящены комментарии.
Названия произведений С. Богдановой и Н. Байтова строятся по сходному принципу: прилагательное «маргинальный» не открывает смысла текста, к которому даются авторские комментарии, однако оно выводит нас на уровень жанра - маргиналами номиновались рисунки и орнаменты на полях средневековых иллюстрированных рукописей, надпись на них, которая могла и не соответствовать общей концепции оформления книги, например: «Слава тебе, Господи, начинает темнеть», или: «Эх, в эту бы пору толику доброго вина!», или в таком духе: «Сегодня холодно, ничего не видно, пергамент волосатый, и выходит скверно» [13]. В литературе ХХ в. функциональные особенности маргиналий используются в качестве термина для определения жанровой принадлежности произведений, преимущественно лирических, «записок на полях» или «мыслей вслух».
Дед Мороз появляется в последних строках основного произведения Н. Байтова
и никакого уточнения смысла траектории не дает. По сути, это определенный авторский прием, позволяющий привлечь внимание к произведениям данной группы - неясность либо непроясненность заглавия позволяет выделить их из массы других с помощью использования катахрезы в заглавии.
Роман-комментарий П. Корнеля «Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи» не относится к русской литературе, однако синтаксическая структура заглавия близка к описанным ранее - в основе построения использован схожий принцип.
Во всех исследуемых нами случаях произведения озаглавливаются словосочетанием существительного и прилагательного. При этом в 4-х из них наблюдается прямая последовательность («Бледное пламя», «Зеленые музыканты», «Бесконечный тупик», «Маргинальное повествование»), в других - русском и шведском - сочетание существительное + существительное: «Траектория "Дед Мороз"», «Комментарии к потерянной рукописи»). В остальных случаях заголовочный комплекс содержит указание на жанр произведения, определяемый как «примечания», «комментарии», «маргинал».
1. Бахтин, М. Проблемы поэтики Достоевского / М. Бахтин. - М.: Совет. писатель, 1979.
2. Галковский, Д. Предисловие ко второму изданию / Д. Галковский // Бесконечный тупик. - 2-е изд. -М.: Самиздат, 1998.
3. Долинин, А. Истинная жизнь писателя Сирина: первые романы / А. Долинин // Набоков В.: собр. соч. в 5-ти т. - СПб.: Симпозиум, 1999. - Т. 2.
4. Заградка, М. Поэтика заглавий русской литературы XX века [Электронный ресурс] / М. Заградка // Режим доступа: www.russian.slavica.org/article291.html (12.06.2008), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
5. Кржижановский, С. Д. Поэтика заглавий [Электронный ресурс] / С. Д. Кржижановский // Страны, которых нет: статьи о литературе и театре. Записные тетради / сост. и предисл. В. Перельмутера. - М.: Радикс, 1994. - Режим доступа: http://www.wikilivгes.info/wiki/Поэтика_заглавий_(Кржижановский) (12.06.2008), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
6. Люксембург, А. Комментарии к роману В. Набокова «Бледное пламя» [Электронный ресурс] / А. Люксембург, С. Ильин // Режим доступа: http://www.lib.ru/NABOKOW/palefirecomm.txt (12.06.2008), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
7. Набоков, В. Бледное пламя [Электронный ресурс] / В. Набоков; пер. С. Ильина и А. Глебовской // Режим доступа: http://www.lib.ru/NABOKOW/palefiretxt (12.06.2008), свободный. - Загл. с экрана. -Яз. рус.
71
8. Набоков, В. Защита Лужина / В. Набоков // Набоков В. Собр. соч. русского периода: в 5-ти т. -СПб.: Симпозиум, 1999. - Т. 2.
9. Набоков, В. Машенька [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.lib.ru/NABOKOW/mary.txt (12.06.2008), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
10. Ортега-и-Гассет, Х. Мысли о романе / Х. Ортега-и-Гассет // Эстетика. Философия культуры. - М., 1991.
11. Попов, Е. Подлинная история «Зеленых музыкантов» / Е. Попов. - М.: Вагриус, 2003.
12. Утгоф, Г. Две заметки о прозе Набокова / Г. Утгоф // Studia slavica 2: сб. науч. тр. молодых филологов. - Таллин: TPU kirjastus, 2001.
13. Эко, У. Имя розы [Электронный ресурс] / У. Эко // Режим доступа: http://www.lib.ru/UMBEKO/ umbekoro.txt (12.06.2008), свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус.
14. Tammi, P. Pale Fire / P. Tammi // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. - New York: Garland, 1995.
72
