CC BY
37
Notes
1. Kamalova A. A. Semanticheskie tipy predikatovsostoyaniya vsistemnom ifunkcional'nom aspektah : avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk [Semantic types of state predicates in systematic and functional aspects: abstract. dis. ... Dr phi-lol. sciences]. Ufa. 1999. P.7.
2. Kamalova A. A. Op. cit. P. 29.
3. Boldyrev N. N. Konceptual'nye struktury iyazykovye znacheniya [Conceptual structure and language value] // Filologiya i kul'tura : materialy mezhdunar. konf. 12-14 maya 1999 g. Philology and culture: proceedings of the international conf. May 12-14, 1999, Tambov. 1999 (Available at: http://boldyrev.ralk.info/dir/material/88.pdf)
4. Fedyaeva N. D. Norma vs. Ne-norma = Ozhidaemoe vs. Neozhidannoe [Norm vs. Non-rate = Expected vs. Unexpected] // Sibirskij filologicheskijzhurnal - Siberian philological journal. 2009, No. 2, p. 139.
5. Akimova O. B. Semantika neizvestnosti i sredstva eyo vyrazheniya v russkom yazyke: avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk [Semantics of the unknown and the means of its expression in the Russian language: abstract. dis. ... Dr philol. sciences]. M. 1999. P.7.
6. Averyanova E. N. Sredstva vyrazheniya semantiki vnezapnosti v soobshcheniyah ob otklonenii ot normy ozhi-daniya (na materiale tekstov hudozhestvennoj literatury) [The means of expressing the semantics of surprise in reporting the deviation from the norm of waiting (on a material of texts of literature)] // Vestnik Majkopskogo gosu-darstvennogo tekhnologicheskogo universiteta - Herald of the Maykop State Technological University. 2010, No. 4 (Available at: http://cyberleninka.ru/article/n/sredstva-vyrazheniya-semantiki-vnezapnosti-v-soobscheniyah-ob-otklonenii-ot-normy-ozhidaniya-na-materiale-tekstov-hudozhestvennoy#ixzz4Q9PTnbxY)
7. Chebyshev F. A. Ob"ekt ozhidaniya priglagole «zhdat'» [Object of waiting with the verb "to wait"] // Prob-lemyyazykovoj kartiny mira v sinhronii i diahronii: sb. st. po materialam Vseros. konf. molodyh uchenyh. Vyp. 13: 2122 aprelya 2016 g. - yazykovoj kartiny mira v sinhronii i diahronii: sb. st. po materialam Vseros. konf. molodyh uchenyh. Vyp. 13: 21-22 aprelya 2016 g.ms of linguistic picture of the world in the synchrony and diachrony: collection of articles on materials of All-Russia Conf. of young scientists. Vol. 13: 21-22 April, 2016 / ed. count.: E. N. Shi-rokova, N. Y. Rusova, I. V. Tikhomirova, etc. Pp. 120-124.
8. Kubryakova E. S. Sintagmatika [Syntagmatic] // Lingvisticheskij ehnciklopedicheskij slovar' - Linguistic encyclopedic dictionary / under the editorship of V. N. The Yartseva. M. Sov. ENCYCLOPAEDIA. 1990. P. 447.
9. Fokina V. V. SMI kak aktory mirovoj politiki [Media as actors of world politics] // «Vestnik MGIMO Universiteta» - "Herald of MGIMO-University". Available at: http://www.vestnik.mgimo.ru/sites/default/ files/pdf/11mir_politika_fokina.pdf
УДК 81' 373
Е. В. Воронова
Семантика, синтагматика и символика единиц лексико-семантического субполя «Физическая география Крыма»
в идиолекте И. С. Шмелёва*
Статья посвящена системному описанию лексико-семантического субполя «Физическая география Крыма», представленного в эпистолярном наследии эмигрировавшего из России в 1922 г. Ивана Сергеевича Шмелёва. Когнитивно-дискурсивный анализ языковых единиц свидетельствует о том, что эмоционально-ментальный образ природного территориального комплекса охваченного Гражданской войной полуострова вербализируется в лексемах Крым / дер Крим / der Krim, Феодосия, Симферополь, Алушта, море, город, кипарис, ночь, Ялта, дом / домик, камень, небо, сад, собака / собачка, яблоко. Изучение семантики, синтагматики и символики ядерных единиц позволяет выявить сложные, наслаивающиеся на истори-ко-географические реалии, когнитивные характеристики образа Крыма, эмоционально маркированные любовью автора к месту и переживаниями теряющего единственного сына и Отечество человека.
The study systematically describes lexical-and-semantic Crimean physical geography semantic sub-field ingrained into the epistolary heritage left by Ivan Sergeevich Shmelyov, who emigrated from Russia in 1922. The cognitive and discursive analysis of language units demonstrates, that such lexemes as Crimea / der Krim / der Krim, Feodosia, Simferopol, Alushta, the sea, the city, the cypress, the night, Yalta, house/little house, stone, sky, garden, dog / doggy, apple (Krym / der Krim / der Krim, Feodosiya, Simferopol', Alushta, more, gorod, kiparis, noch', Yalta, dom / domik, kamen', nebo, sad, sobaka / sobachka, yabloko) verbalize the emotional and mental image of the peninsula's natural territorial complex, and the peninsula ravaged by the Civil war at that. The study of semantics, syn-tagmatics, and symbolism of core units uncovers complex, multi-level and multi-faceted cognitive characteristics of
© Воронова Е. В., 2016
* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 16-34-01083/16 «Семантическое поле "Крым" в лингво-культурологическом аспекте (на материале автодокументальной прозы русской эмиграции "первой волны")».
the Crimea. These characteristics, overlapping the historic and geographic realities, are emotionally colored by the author's love for the place he is about to leave behind, by emotions of a man having lost both his only son and his Fatherland.
Ключевые слова: когнитивно-дискурсивный анализ, лексико-семантическое поле, языковая картина мира, российская эмиграция, Крым.
Keywords: cognitive discourse analysis, lexical-semantic field, the linguistic view of the world, Russian emigration, the Crimea.
1. Введение: материал и метод исследования
Статья направлена на выявление репрезентирующей системы лексико-семантического субполя (далее - ЛСП) «Физическая география Крыма» и описание его функционирования в письмах эмигрировавшего из России в 1922 г. Ивана Сергеевича Шмелёва.
Материалом исследования являются 224 лексических единицы, извлечённых методом сплошной выборки из писем И. С. Шмелёва О. А. Бредиус-Субботиной, А. В. Луначарскому и В. В. Вересаеву, Р. и Л. Земмеринг, С. М. Серову [1]. Обращение к документально-эпистолярной прозе И. С. Шмелёва не случайно: убийство сына в Феодосии, болезненно переживаемый разрыв с Россией, предшествующие этому покупка дома в Крыму и желание укрыться от Гражданской войны на южном полуострове нашло яркое отражение в письмах писателя. Фиксируя непосредственно в ходе судьбоносных испытаний или вслед за ними события внешней и внутренней жизни, И. С. Шмелёв создаёт одновременно достоверный и субъективный образ крымского периода скитаний.
Исследование выполняется в рамках дискурсивно-когнитивной научной парадигмы и опирается на антропоцентрический принцип, что способствует выявлению специфики ментальных образований, образов, представлений и ассоциаций, которые возникали в сознании эмигрировавшего И. С. Шмелёва при восприятии и осмыслении Крыма [2].
2. Семантико-когнитивная структура ЛСП «Физическая география Крым» в письмах И. С. Шмелёва
Когнитивно-семантический анализ языкового материала эпистолярного дискурса И. С. Шмелёва позволил выделить в рамках исследуемого субполя три лексико-семантических группы (далее - ЛСГ). Центр номинативного поля составляет ЛСГ пространства Крымского полуострова (148 лексем, или 66%), периферию - ЛСГ языковых единиц, объективирующих флору и фауну Крыма (45 лексем, или 20%), и ЛСГ наименований природно-климатических особенностей Крыма (31 лексема, или 14%).
В рамках ЛСГ пространственных номинаций выделены такие лексико-тематические группы, объединяемые дифференциальными когнитивными признаками 'объективная реальность, характеризующаяся протяжённостью и объёмом':
• группа субстантивов, вербализирующих географические наименования территорий Крымского полуострова (90): Крым / дер Крим / der Krim (39), Феодосия (13), Симферополь (12), Алушта (11), Ялта (4), перевал (2), Судак (2), Байдарские ворота (1), Демерджи (1), Карасу-базар (1), Керчь (1), Коктебель (1), Чатыр-Даг (1), Чатырдыгский перевал (1);
• группа субстантивов - наименований ландшафта и рельефа (25): море (9), камень (3), горы (2), простор (2), глыба (1), верста (1), вершина (1), ручей (1), а также лексема пыль (5) как характерная черта крымского пространства И. С. Шмелёва;
• группа субстантивов - названий пространственных объектов Крыма (33): город (4), дом / домик (3), дорога (3), улица (3), корыто (2), ограда (2), сад (2), дача (1), имение (1), квартира (1), кафейня (1), место (1), окраина (1), пасека (1), перекресток (1), тротуар (1),усадьба (1), храм (1), черта (1), интерьер (1), юг (1).
Ядерными лексемами концептуализируемого пространства являются Крым / дер Крим / der Krim, Феодосия, Симферополь, Алушта и море. Семантико-когнитивные характеристики образа Крыма создают сложные, наслаивающиеся на историко-географические реалии мифопредстав-ления о месте рая и ада. С одной стороны, полуостров воспринимается как идеально-желаемая земля обетованная. Автором актуализируются традиционные в культуре начала XX в. представления о Крыме как первозданном Эдеме, приобретая новое звучание, а порою формируя новые акценты и пространственные модели. «Пучок» ассоциаций и переживаний, который сопровождал в сознании И. С. Шмелёва лексему Крым в рассматриваемом аспекте, можно обозначить в виде следующих семантических пластов: Крым - 'родной дом, ковчег - защита, спасение'; Крым - 'место молодости, красоты, надежды и любви'; Крым - 'экзотическая природа - пространство, далёкое от напора цивилизации, локус свободы'.
Авторское отношение к Крыму как дому-защите формируется непредикативными сочетаниями маленькая усадьба, домик наш; нам дадут <...> имение, дачу в Крыму. Ср.: «Чаша» Вам послана. М. б. Крым откроется. Там у меня маленькая усадьба, домик наш... Знаковая функция дома как оберегающей крепости, спасения от враждебного, дворового, внешнего, чужого реализуется на морфемном и лексическо-семантических уровнях. Семантический компонент уменьшительного суффикса -ик в лексеме домик имплицирует ласкательное значение. Производный суффикс -еньк вовсе не содержит компонента «уменьшительный, небольшой», а выражает, по словам А. Вежбицкой [3], лишь ласкательное отношение. Лексические единицы домик, имение, усадьба, дача объективируют значение безопасного пространства, организованности, противостоящей хаосу и оберегающей от невзгод внешнего мира. Ср.: пословицы о доме в «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля свидетельствуют о том, что для русского сознания с давних времён дом сигнифицировал неприкосновенную область и защиту; например, «Худу быть, кто не умеет домом жить», «На стороне добывай, а дому не покидай», «На своей улочке и курочка храбра». Выбор местоимения наш актуализирует представление о Крыме-доме как единении, семье.
Вербализация мифообраза Крыма как спасающего от цивилизационных болезней и одиночества благословенного мира природы представлена в оптативных предложениях. Семантика желательности реализуется при помощи модальных частиц, логически выделяющих словоупотребления с лексемой Крым, и восклицательных частиц местоименного происхождения (Хоть месяц с тобой, у моря, на Юге... какие утра, в Крыму!), а также глаголов сослагательного наклонения (Обстановки Крыма, «экзотики», - а она много помогла бы! - неслышно, ибо - цикады, море, кипарисы - все из папье-маше, не срощено со страстью. Или: Я сейчас помчался бы верхом на казацком седле верст двадцать бы отмахал, на заре, в Крыму... - воздух какой, какой простор!). Кроме того, восприятие полуострова как свободной природной стихии, возвращающей архаическое ощущение цельности и гармоничности в связи с нераздельной связанностью природного и человеческого, материального и идеального, объективируется в высказываниях, содержащих адъективную и ад-вербализированную оценочную лексику с коннотативным значением 'приятный', 'наполняющий радостью и спокойствием', 'создающий красоту', 'исцеляющий'. Ср.: Заранее предвозвещает, что дело идет о любви. Ну, в Крыму, на лоне прекрасной природы; Эх, хорошо в такую пору в березовой роще - лежать и слушать усыпляющее жужжанье пчел, дремотное бульканье в овражке... - вспоминаю, как в Крыму, бывало, баюкали арЫки!..; Вспоминаю такие же блестящие дни в Крыму...
Семантико-семиотическое значение Крыма как защищённого от мировых невзгод дома и природного оазиса дополняется у И. С. Шмелёва представлением о том, что полуостров - это райское место молодости, красоты, музыки, силы, надежды и любви. Автор часто к письмам к О. А. Бредиус-Субботиной прикладывает фотографии умершей в 1936 г. жены Ольги Александровны, в комментариях используя адъективные лексемы молодая, красивая, сильная: Ей тогда было 40-41, в 21 году... как она была красива, молода, сильна; Я послал О. - молодую, в Крыму, но ее мне вернули вчера. Нередко в рассказах о Крыме в качестве предикатов употребляются лексемы с семантикой 'испытывать сердечную привязанность и душевную расположенность' - дериваты глагола любить: Чтобы дать маленькое «Под горами» («Liebe in der Krim»), мало было видеть Крым: я прочитал 12-томную Энциклопедию Крыма (все о нём и татарах) - и надо еще «влюбиться». Невозможность жить в утраченном рае-полуострове вербализуется с помощью предикатов со значением 'причинить сильные душевные страдания' - глагола разворачивает: Не нужна мне ни Италия, ни эта чортова Ривьера. Все давно знаю. Многое напоминает Крым, - и разворачивает душу.
Синтагматические отношения лексемы Крым и языковых единиц в письмах И. С. Шмелёва свидетельствуют о горячей привязанности автора к полуострову, который становится для писателя символом «потерянного рая» и прибежища в охваченной Гражданской войной России и в эмиграции, надеждой на спасение, мечтой о рае обретённом. Ср.: Как мы молились... как в Крыму взывали... уже после Сережечки... теплилась надежда...
С другой стороны, Крым болезненно воспринимается автором как место гибели - кошмарного ада с его непрекращающимися муками и расстрелом сына Сергея. Крымские страдания из-за крушения надежд на восстановление прежнего дореволюционного миропорядка, страх перед возможностью расстрела (Четыре раза я был на волосок от гибели. Первый раз - в Крыму послали на расстрел, спас «случай»), голод, жестокость и насилие, и главное, ужас из-за неоправданно-трагического убийства единственного сына объективированы в предикатах убили (3), поте-рял(и) (2), расстреляли, были раздавлены, больно, не могла... творить, (долго) болела, поддались слабости. Ср.: Сына я потерял в Крыму... - ах, какой он был! Больно...; Убили... - и как убили! Ночью, в морозе... повели... на окраину Феодосии, в Крыму; В Крыму, когда убили Сержика, такое было... Почти все воспоминания о смерти сына сопровождаются бессчётными многоточиями, являющимися, как думается, эмоционально-экспрессивными маркерами психологического волнения и напря-
109
жения, а также признаком номинативного затруднения в выборе слов для описания пыток истерзанной переживаниями души. Показательно и то, что внутренняя трагедия и чувство гибели мира в письмах «овнешняются»: в описании деревьев или предметов повседневности (например, венка) отчётливо прослеживается семантика насильственного издевательства, умирания и разложения: Для Крыма - Симферополя характерны - пирамидальные тополя очень высокие, кипарисы - в серых язвах, ржавчине порой, пыли, растрепаны, оглоданы ветром (весеннее равноденствие). Или: Когда приехал из Крыма, венок стал похож на ощипанный цирковой обруч.
Похожим неоднозначным ассоциативно-семантическим смыслом И. С. Шмелёв наделяет языковые единицы Симферополь и Алушта. Например, описывая Алушту, автор называет её своей и нашей, вспоминает о скудном заработке от чтений рассказов, о человеческой щедрости, несмотря на голод: Видал такое не раз в Крыму, в Алуште, - знакомый Среднева - ведающий выдачей, мог и очень даже мог! - сказать: «айда, награжу вас, ради пра-здничка... прислали пшена и подсолнечного масла!». В то же время в воспоминаниях конструируется образ города как места, давшего надежду на спасение, но обманувшего и забравшего самое ценное - сына. В письмах используются развёрнутые словосочетания с семантикой 'непоправимой смертельной ошибки': поддались слабости перед предстоящими трудностями; а могли же, могли же уехать! - и потеряли его; боли, кровь в глазу; мы оба, с Олей, были убиты... ждали - скорей бы конец жизни! Ср.: Если бы мы очутились в нашем домике, под Алуштой! Я его мало дал в «Солнце Мертвых», - больно очень. Ах, как черные дрозды поют по весне там!
Симферополь наиболее ярко объективирован в функционально-смысловом типе речи «описание». Доминантами в описаниях города становятся лексемы трупы (7), смерть (3), голод (2), костлявые жёлтые руки, сухие кости, стоны, умирающие, истощенные. Ср.: Сухие кости, камни (!). Стоны - нутряные, от слабости предсмертной, будто под землей. (Все я сам видел.) Не пройдешь 10 шагов - труп,умирающий, иногда - грозди, в кучке, прижавшись. Или: Собак - нет (съели!), ни кошек... Люди валяются, как кучи тряпья. Языковые метафоры стая голодных двуногих, кинувшаяся на покупателя двух фунтов белого ситного, и полутрупы, сравнения симферопольцев с грызущимися и вырывающими зубами еду собаками, а также приём противопоставления пухлых, томящихся в ка-чающем-страстном танце пар жидов с упитанными розовыми лицами, розоватыми предплечьями, полными плечами, влажными, сытыми глазами (выпуклыми большей частью), жующими губами-ртами и издыхающих кругом, под окнами рисует жуткую картину распада человеческих коммуникаций в крымской столице. Автор называет происходящее совокуплением Смерти... с Чумой: Соитием на трупах (всех: русских, татарских, армянских...) Тогда вечерами громыхали грузовики -полные трупов, и на ямах мостовой - эти трупы подскакивали, вздымались плечи, головы, руки... - и падали. Тоже - и ребят - грудами, как мерзлых поросят - возили.
Лексемы Ялта и Феодосия содержат в письмах И. С. Шмелёва однозначный смысл. Репрезентантами концепта Ялта в текстах автора становятся единицы расстрел (2), смерть, капкан большевистский, плевал кровью, гибель была неминуема, поймать меня, грозить. Ср.: А гибель была неминуема: от смерти меня отделяло лишь время на проход от Алушты до Ялты. Я был уже приговорен к расстрелу, это делалось автоматически. Текстовыми семными экспликациями концепта Феодосия выступают, во-первых, слова, связанные с расстрелом сына: автор употребляет лексемы сын (9) и убили (2), а также предикаты нет, расстреляли и развёрнутые словосочетания повели на окраину; вывели его ночью с другими... - на казнь-убой; болезнь сына; это была пытка, отчаянные попытки узнать хоть что-нибудь. Ср.: Моего единственного, невинного, больного сына расстреляли. В Феодосии, особ[ый] отд[ел] 3-й див[изии] 4-й армии. Во-вторых - объективации мучительно безрезультатного поиска информации о смерти Сергея и его захоронении: И. С. Шмелёв использует непредикативные единицы речи затребовал дело сына из Феодосии (3); собирал справки; мог узнать одно, м[ожет] б[ыть] ложное, что сын наш жив; до с[их] пор это дело еще не попало в руки председателя; я прошу охранной грамоты; пока ровно ничего особ[ым] отд[ело]м 4[-ой] армии не сделано; 8 дней в Феодосии ничего не дали. Например, ... Я вправе знать - за что? день смерти! Но здесь я не смогу. Я бьюсь тщетно. Беспрерывно 6 недель я бьюсь. Я был в Феодосии. Или: Кажется, месяц мой невинный мальчик ждал, больной, смерти. ... Есть люди, видевшие сына в Феодосии... Я прошу Вас -помогите правде. Мне не нужно виновных. Мне нужно знать правду.
Крымское море, напротив, воспринимается писателем как источник неиссякаемой жизни, как воскрешающая и дарующая силы стихия. Концепт объективируется в письмах на уровне синтагматики через непредикативные сочетания с семантикой 'чистый, обновлённый, полный сил и энергии, бескрайний, величественный, свободный, желанный' (свежесть моря; и - ух, вдруг простор! - все море... и какое!!; - мо-ре! в грудь, - небом! синим током - морем! волей!..; - море... великое «корыто с синькой» и др.) и 'вызывающий восторг и восхищение' (междометие ух, местоимение какое), на уровне графического оформления - через эффект разбития слова на слоги (мо-ре), 110
на уровне пунктуации - через многочисленные восклицательные знаки, тире и многоточия. Как думается, данные авторские средства обозначения речевой интонации реализуют эмоционально-модальную функцию, маркируя заворожённость автора первозданной, животворящей морской стихией. В воспоминаниях-письмах актуализируется мифообраз моря как первичного источника жизни, матери и возрождения - колыбели мира, давшей начало человеческому роду: «...Побежала вниз белая дорога на синее море» :: (:: - авторский знак, по словам И. С. Шмелёва помогающий передать внутренний ритм морской стихии. - Е. В.) - паузы, разного счета, - «а оно яснело - и вливалось в глаза. Влилось, - и никогда не уйдет теперь, хоть потеряй глаза, :: хоть уткнись в темный угол :: на весь век свой. Корыто ли с синькой увидит взгляд, к небу ли подымутся усталые глаза, - встанет оно, живое, и вольется в душу. Все целиком, огромное. Придет из-за тысяч верст и вольется. В снах придет теперь - и вольется».
Анализ ЛСГ языковых единиц, объективирующих флору и фауну Крыма, позволяет выделить в письмах И. С. Шмелёва две лексико-тематические группы, единицы которых принадлежат к одной части речи и объединяются когнитивным значением 'совокупность всех растений и животных полуострова':
• группу субстантивов, репрезентирующую флору полуострова (30): кипарис (4), сад (3), яблоко (3), кисть / гроздь (2), тополя (2), верхушка (1), виноград (1), гриб (1), груша / груши (1), дерево (1), земляника (1), ломонос (1), миндаль (1), персик / персики (1), пшеница (1), рощица конопли (1), тополь (1), а также лужок усадьбы (1), поле (1), просёлок во ржи (1), степь (1);
• группу субстантивов, называющих фауну Крыма (15): собака / собачка (3), цикады (2), дрозд (2), лошадь (2), голубь (1), жаворонок (1), конь (1), кошка (1), пчела (1), таранька (1).
Семантико-когнитивные характеристики языковых единиц, обозначающих растения, выступают, с одной стороны, в эпитетах крымские, свежие, чуд<есные> (яблоки); какие, со-чные, теплые... сладкие... (кисти-грозди винограда); пирамидальные, очень высокие (тополя); черешневые (сады); цветущий (лужок усадьбы); хлебные (поля); мягкий (просёлок во ржи), предикативных сочетаниях плодовые деревья в цвету и непредикативных люблю лужок, рощицу, воздух полей, а также в эмоционально-экспрессивном аффиксе -к (яблочки). С другой - в образных определениях пыльные (2), в серых язвах, ржавчине, растрепанные, оглоданные ветром (кипарисы); с голыми верхушками (тополя): старая, на пустыре (груша); пыльные (прошлогодние) плети (ломоноса) и предикатах миндаль отцвел, персики ... - редко (в цвету. - Е. В.). Метаязыковые экспликации концепта Крым, объединённые общим признаком 'флора', создают неоднородное эмотив-но-смысловое пространство. Текстовое ассоциативное поле включает в себя семы 'жизнь', 'молодость', 'плодородие', 'весна' и отсылает к мифологии о яблоке как чудесном фрукте, дающем богам их силу и спасение, или о винограде как духовном символе возрождения. Интересно, что автор, описывая сады Крыма, использует только определение черешневые, актуализирующее символику родного дома, человеческого рождения, жизни и радости, рая. В то же время структура концепта моделируется «мыслепорождениями» об увядающем, болеющем, агонирующем природном топосе. Растительность полуострова ощущается как бесплодная и вымершая. Использование частотно употребляемой лексемы кипарис, отражая ландшафт местности, придаёт ему дискурсивное символическое значение, связанное с представлениями о смерти и трауре. Не случайно в западноевропейской культуре вечнозелёное дерево-кустарник стало эмблемой мрачного бога подземного царства Гадеса и жизнерадостных богов Зевса, Аполлона, Афродиты и Гермеса.
Лексема собака используется И. С. Шмелёвым в образной развёрнутой метафоре, уподобляющей жителей охваченного войной Крыма стае голодных, грызущихся собак, агрессивно и жестоко убивающих ради хлеба. Помимо скрытого сравнения, автор употребляет предикативные сочетания (Собак - нет (съели!)) и развёрнутые законченные фразы (Я и сейчас слышу, как собачка хрустит головкой тараньки, под камнем, на вершине Чатыр-Дага), воссоздающие образ Крыма как места нужды и недоедания - голода. Конструирование крымской «бесхлебицы» дополняется воспоминаниями о съеденных кошках. Символично, что жертвами острого недостатка еды становятся одомашненные животные: в письмах актуализируется мысль о расчеловечивании человека, способного в условиях Гражданской войны на уничтожение верности, преданности, защиты, свободы.
Менее частотные номинации животного мира имеют глагольно-именные синтагмы поют (жаворонки и чёрные дрозды), надо было полюбить (2) / надо еще «влюбиться» / люблю (лошадей, пчёл гуд, а также воздух конный), полевые (голуби), содержащие потенциальные семы 'красота', 'наслаждение', 'восхищение'. Ср.: Чтобы дать маленькое «Под горами» («Liebe in der Krim»), мало было видеть Крым: я прочитал 12-томную Энциклопедию Крыма (в_с_е_ о нем и татарах) -и надо еще «влюбиться». Надо было полюбить лошадей, «круг», азарт даже, чтобы дать «Мери», «бега» в «Путях Небесных»; - надо было полюбить воздух конный. Автор с упоением вспоминает не
затронутую человеческими раздорами фауну полуострова, воссоздавая в мечтах утренние конные прогулки с Ольгой Александровной Бредиус-Субботиной «на высоте Демерджи» «в солнце раннем... в звоне ручьев, в цикадах...». Ср.: Ах, как черные дрозды поют по весне там! «Вон он сидит на пустыре, на старой груше, на маковке, - как уголек! На светлом небе он четко виден. Даже как нос его сияет в заходящем солнце, как у него играет горлышко. Он любит петь один...». Или: ... Природа-то! <...> пасеки люблю, пчел гуд...
Языковые единицы ЛСГ наименований природно-климатических особенностей Крыма содержат когнитивный признак 'режим погоды, свойственный полуострову' и объединяются в две центральные лексико-тематические группы:
• группу субстантивов - номинаций атмосферных явлений, климата и погодных условий Юга России (20): небесное свечение; небесные тела; воздушные, оптические явления (6): солнце (5; кроме того, автор, вспоминая о Крыме, использует обращения солнце - 2, название документально-художественного произведения «Солнце мёртвых» - боле 100 употреблений), месяц (1); тепловой режим атмосферы (5): жар (2), мороз (2), зной (1); небесное пространство (3): небо (3); слои, потоки воздуха (3): воздух (2), ветер (1); облака, тучи, гроза (1): облачка (1); общее наименование климатических условий: природа (1);
• группу субстантивов, репрезентующую природное время года и суток (11): ночь (4), весна (2), заря (2),утро (2), полдень (1), равноденствие (1).
Лексема-доминанта ночь олицетворяет в письмах смерть, силы зла, подлость, мрачную неизвестность и отчаяние. Автор регулярно обращается к крымской ночи на 21 ноября (4 декабря) 1920 г. - времени, когда был расстрелян его единственный сын Сергей. Текстовыми экспликациями выступают фразы с семантикой неравного кровопролитного боя, побоища, массового убийства, резни и нечестного уничтожения самого ценностно значимого. Ср.: В ночь на это 21.Х1 (4.Х11) видели мы с Олей в последний раз нашего мальчика; Нет Сережечки... сестра милосердия одна, полюбившая его в тюрьме - в подвале, в Феодосии, видела... как вывели его ночью с другими... -на казнь-убой; Не мог он спастись, когда уже повели... студёной ночью... чёрной ночью... моего светлого, чистого, единственного. Адъективы студёная ('очень холодная') и чёрная ('самая тёмная') обогащают смысловое наполнение лексемы значениями превосходной степени выраженности признака: на фоне страшных крымских разрушений смерть в ночи переживается автором как самый сокрушительный и трагически жестокий удар.
Похожая семантическая структура и у лексем мороз и весна. Крымская весна воспринимается И. С. Шмелёвым не как пробуждение жизни и обновление мира, а как время обострённо переживаемой тоски, когда осознаётся отсутствие чего-то или кого-то очень важного и дорогого, возникает сильное желание преодолеть это отсутствие и понимание непреодолимости этой преграды, влекущее мучительное разочарование и уныние. Ср.: Тихи, грустны вечера весной. <...> Встречают свою весну. Но отчего так грустно? Единица словарного состава мороз, называя холодную погоду, приобретает дискурсивное символическое значение смерти, голода, болезней и страха: Ночью, в морозе... повели... на окраину Феодосии, в Крыму. <...> Да, за 1/2 ч., за 1/4 ч. до смерти <...> В январе 37-го она явилась мне, предупредила, что меня ждет «страшное»: болезнь моя, июль. Или: Мы голодные, в морозы полуодетые бродим, бродим по крымским дебрям, тычась из города в город, от порога к порогу, устрашаемые требованием пропусков, не имея крова и хлеба, мы ищем своего права, мы отыскиваем след сына.
Языковые единицы солнце, небо, воздух, заря, утро, жар, зной, напротив, образуют ассоциативный ряд, логико-семантически связанный с жизненной энергией и представленный эпитетами светлое (небо), раннее (солнце, но в то же время - заходящее), свежий, острый, новый какой-то (воздух), словосочетаниями в грудь, - небом!, жаром пышит <...> от голубого блеска... в глазах и в небе, и как же люблю - воздух хлебных полей, сопоставлениями неба и моря, предикативными сочетаниями как все молодо, как все свеже-сильно, как бьется-играет жизнью и воздух какой, восклицательными знаками. Автор фантазирует о конных прогулках, дремоте в стогу с «Олёлькой-девуленькой» (О. А. Бредиус-Субботиной) в крымских геоусловиях (Хоть месяц с тобой, у моря, на Юге... какие утра, в Крыму!), мечтает о возвращении в щедрый на тепло и мягкий средиземноморский климат Юга России (Ольгунка, верхом в горы бы... на заре... утро на высоте Демерджи <...> и все, мечтаю о чем, что влечет, манит и искушает сладко... - все ты, и во всем ты...). Амбивалентность в восприятии природного мира свидетельствует о болезненно трагическом переживании И. С. Шмелёвым распада-разрушения страны и семейной жизни и в то же время стремлении к преодолению этого переживания.
3. Заключение
Изучение представленного в письмах И. С. Шмелёва субполя «Физическая география Крыма» показывает, что авторское ассоциативно-эмотивное восприятие полуострова вербализирует-ся в дискурсивных знаках Крым / дер Крим / der Krim, Феодосия, Симферополь, Алушта, море, город, кипарис, ночь, Ялта, дом / домик, камень, небо, сад, собака / собачка, яблоко. Выявленные наиболее значимые эксплицированные когнитивно-прагматические признаки ядерных лексем свидетельствуют о том, что рефлексия природно-географических особенностей носит противоречивый характер, приобретая мифологическую амбивалентность: Крым воспринимается автором как место «первозданного рая» и ада с его бесконечно повторяющимися мучениями. Анализ смантики, синтагматики и символики единиц лексико-семантического субполя позволяет интерпретировать культурные смыслы дискурса на основе субъективных переживаний боли из-за утраты сына, разрушения Отечества и бесприютного изгнания, а также надежды на возвращение на Родину. Ср.: Крым - страдание; но это страдание связано с самым дорогим в жизни.
Примечания
1. И. С. Шмелев и О. А. Бредиус-Субботина : роман в письмах : в 2 т. Т. 1 / предисл., подгот. текста и коммент. О. В. Лексиной, С. А. Мартьяновой, Л. В. Хачатурян. М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. 760 с.; И. С. Шмелев и О. А. Бредиус-Субботина : роман в письмах : в 2 т. Т. 2 / предисл., подгот. текста и коммент. А. А. Голубковой, О. В. Лексиной, С. А. Мартьяновой, Л. В. Хачатурян. М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 856 с.; Шмелев И. С. Переписка с О. А. Бредиус-Субботиной. Неизвестные редакции произведений. Т. 3 (дополнительный). Ч. 1 / предисл., подгот. текста и коммент. А. А. Голубковой, О. В. Лексиной, С. А. Мартьяновой, Л. В. Хачатурян. М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. 792 с.; Шмелев И. С. Переписка с О. А. Бредиус-Субботиной. Неизвестные редакции произведений. Т. 3 (дополнительный). Ч. 2 / предисл., подгот. текста и коммент. А. А. Голубковой, О. В. Лексиной, С. А. Мартьяновой, Л. В. Хачатурян. М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. 1096 с.; Письма И. С. Шмелёва А. В. Луначарскому и В. В. Вересаеву // Шмелёв И. С. Солнце мертвых. М. : Изд-во «Согласие», 2000. URL: http://www.azlib.rU/s/shmelew_i_s/text_0130.shtml; Шмелёв И. С. «Я всегда жил сердцем...»: Письма Раисе и Людмиле Земмеринг // Новый мир. 2004. № 11. URL: http://www.azlib.ru/s/ shmelew_i_s/text_0090.shtml; Письма И. С. Шмелева доктору С.М. Серову. URL: http://www.rp-net.ru/book/ articles/ezhegodnik/2010/21-Belevtseva.php
2. См. подробнее: Алефиренко Н. Ф., Корина Н. Б. Проблемы когнитивной лингвистики. Нитра (Словакия) : Университет им. Константина философа, 2011. 215 с.; Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика. Введение в когнитивную лингвистику. Тамбов : ТГУ, 2014. 236 с.; Кубрякова Е. С. В поисках сущности языка: Когнитивные исследования. М. : Знак, 2012. 208 с.; Попова З. Д., Стернин И. А. Когнитивная лингвистика. М. : Восток - Запад, 2007. 314 с.; Воронова Е. В. Мифология повседневности в культуре русской эмиграции 19171939 гг. (на материале мемуаристики) : дис. ... канд. культурологии. Киров : ВятГГУ, 2007. 171 с.; Воронова Е. В. Семантический потенциал, символика и функционирование единиц лексико-семантической группы «Социальная инфраструктура Крыма» в документально-художественном дискурсе И. Н. Кнорринг // Вестник ВятГУ. 2016. № 8. С. 75-80; Воронова Е. В. Лексико-семантическая группа номинаций чувств и эмоций российской эмиграции в период «Крымского исхода» (на материале дневников И. Н. Кнорринг) // Научное периодическое издание IN SITU. 2016. № 9. С. 18-24; Воронова Е. В. Метафорическое и символическое наполнение лексем лексико-семантической группы «флора и фауна Крыма» в идиолекте И. Н. Кнорринг // Инновационная наука. 2016. № 10. С. 89-95; Воронова Е. В. Лингвокультурологическая характеристика лекси-ко-семантического субполя «военно-политические аспекты Крыма» (на материале дневников И. Н. Кнорринг) // Научное периодическое издание CETERIS PARIBUS. 2016. № 8. С. 30-35; Воронова Е. В. Лингвистический анализ стихотворения Ирины Кнорринг «Мотив» // «Общество, наука, инновации»: сб. материалов Всерос. науч.-практ. конф. Киров : Изд-во ФГБОУ ВО ВятГУ, 2016.
3. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М. : Русские словари, 1996. 416 с.
Notes
1. I. S. SHmelev i O. A. Bredius-Subbotina : roman v pis'mah : v 2 t. T. 1 - I. S. Shmelev and O. A. Bredius-Subbotina: a love affair in letters : in 2 vol. Vol. 1 / Pref., prep. text and comments O. V. Leksina, S. A. Martyanova, L. V. Khachaturyan. M. "Russian political encyclopedia" (ROSSPEN). 2003. 760 p.; I. S. SHmelev i O. A. Bredius-Subbotina : roman vpis'mah : v2 t. T. 2 - I. S. Shmelev and O. A. Bredius-Subbotina : a love affair in letters : in 2 vol. Vol. 2 / Pref., prep. text and comments A.A. Golubkova, O. V. Leksina, S. A. Martyanova, L. V. Khachaturyan. M. "Russian political encyclopedia" (ROSSPEN). 2004. 856 p.; Shmelev I. S. Perepiska s O. A. Bredius-Subbotinoj. Neiz-vestnye redakcii proizvedenij [Correspondence with O. A. Bredius-Subbotina. Unknown edition of the works]. Vol. 3 (supplementary). Pt. 1 / Pref., prep. of text and comments A. A. Golubkova, O. V. Leksina, S. A. Martyanova, L. V. Khachaturyan. M. "Russian political encyclopedia" (ROSSPEN), 2005. 792 p.; Shmelev I. S. Perepiska s O. A. Bredius-Subbotinoj. Neizvestnye redakcii proizvedenij [Correspondence with O. A. Bredius-Subbotina. Unknown edition of the works]. Vol. 3 (supplementary). Part 2 / Pref., prep. of text and comments A. A. Golubkova, O. V. Leksina, S. A. Martyanova, L. V. Khachaturyan. M. "Russian political encyclopedia" (ROSSPEN). 2006. 1096 p.; Pis'ma I. S. SHmelyova A. V. Lunacharskomu i V. V. Veresaevu - Letters of I. S. Shmelev to A. V. Lunacharsky and V. V. Veresaev //
Shmelev I. S. Solnce mertvyh [The sun of the dead]. Publishing house "Harmony". 2000. Available at: http://www.azlib.ru/s/shmelew_i_s/text_0130.shtml; Shmelev I. S. «YA vsegda zhil serdcem...»: Pis'ma Raise i Lyud-mile Zemmering ["I have always lived my heart...": Letters to Raisa and Lyudmila Semmering] // Novyj mir - New world. 2004. No. 11. Available at: http://www.azlib.ru/s/ shmelew_i_s/text_0090.shtml; Letters of I. S. Shmelev to Dr. S. M. Serov. Available at: http://www.rp-net.ru/book/articles/ ezhegodnik/2010/21-Belevtseva.php
2. See more: Alefirenko N. F., Korina N. B. Problemy kognitivnoj lingvistiki [Problems of cognitive linguistics]. Nitra (Slovakia): University of Constantine the Philosopher. 2011. 215 p.; Boldyrev N. N. Kognitivnaya semantika. Vvedenie v kognitivnuyu lingvistiku [Cognitive semantics. Introduction to cognitive linguistics]. Tambov. TSU. 2014. 236 p.; Kubryakova E. S. V poiskah sushchnosti yazyka: Kognitivnye issledovaniya [In search of the essence of language: Cognitive studies]. M. Znak. 2012. 208 p.; Popova Z. D., Sternin I. A. Kognitivnaya lingvistika [Cognitive linguistics]. M. Vostok - Zapad. 2007. 314 p.; Voronova E. V. Mifologiya povsednevnosti v kul'ture russkoj ehmigracii 1917-1939 gg. (na materiale memuaristiki) : dis. ... kand. kul'turologii [Mythology of everyday life in culture of Russian emigration 1917-1939 (based on the memoirs): dis. Cand. cultural studies]. Kirov. VyatSU. 2007. 171 p.; Voronova E. V. Semanticheskij potencial, simvolika i funkcionirovanie edinic leksiko-semanticheskoj gruppy «Social'naya infrastruktura Kryma» v dokumental'no-hudozhestvennom diskurse I. N. Knorring [Semantic potential, the symbolism and operation of the units of the lexico-semantic group "Social infrastructure of Crimea" in documentary and art discourse of I. N. Knorring] // Vestnik VyatGU - Herald of VyatSU. 2016, No. 8, pp. 75-80; Voronova E. V. Lek-siko-semanticheskaya gruppa nominacij chuvstv i ehmocij rossijskoj ehmigracii v period «Krymskogo iskhoda» (na materiale dnevnikov I. N. Knorring) [Lexical-semantic group of the nominations of the feelings and emotions of the Russian emigration in the period of the "Crimean Exodus" (on the material of diaries of I. N. Knorring)] // Nauchnoe periodicheskoe izdanie IN SITU - Scientific periodical IN SITU. 2016, No. 9, pp. 18-24; Voronova E. V. Metaforicheskoe i simvolicheskoe napolnenie leksem leksiko-semanticheskoj gruppy «flora i fauna Kryma» v idiolekte I. N. Knorring [Metaphoric and symbolic content of the lexemes of the lexical-semantic group "flora and fauna of the Crimea" in the idiolect of I. N. Knorring] // Innovacionnaya nauka - Innovative science. 2016, No. 10, pp. 89-95; Voronova E. V. Lingvokul'turologicheskaya harakteristika leksiko-semanticheskogo cubpolya «voenno-politicheskie aspekty Kryma» (na materiale dnevnikov I. N. Knorring) [Linguistic and cultural characteristics of the lexical-semantic subpos "military-political aspects of the Crimea" (in the diaries of I. N. The Knorring)] // Nauchnoe periodicheskoe izdanie CETERIS PARIBUS - Scientific periodical CETERIS PARIBUS. 2016, No. 8, pp. 30-35; Voronova E. V. Lingvisticheskij analiz stihotvoreniya Iriny Knorring «Motiv» [Linguistic analysis of poems by Irina Knorring "Motif"] // «Ob-shchestvo, nauka, innovacii»: sb. materialov Vseros. nauch.-prakt. konf. - "Society, science, innovations": materials of All-Russia scientific-pract. conf. Kirov: Publishing house of VyatSU. 2016.
3. Vezhbitskaya A. YAzyk. Kul'tura. Poznanie [Language. Culture. Knowledge]. M. Russian dictionaries. 1996. 416 p.
УДК 81' 373
Е. В. Воронова
Парадигматика и синтагматика лексико-семантической группы наименований социально-экономических и историко-культурных особенностей Крыма в эпистолярном наследии И. С. Шмелёва*
В статье осуществлён когнитивный подход к анализу лексико-тематической группы наименований социально-экономических и историко-культурных особенностей Крыма, объективированных в письмах эмигрировавшего из полуострова И. С. Шмелёва, с целью выявления специфики языковой концептуализации картины мира в условиях утраты Отечества. Когнитивно-семантический анализ языкового материала свидетельствует о том, что концептуальная модель места последнего пристанища автора перед бегством из страны реконструируется в лексемах сын, глаза, Оля / Олёк, Серёжа / Серёжечка, боль, сердце. Находясь в ядре соответствующих лексико-тематических групп, данные знаки семиотизируют ценностное содержание авторской картины мира в переломный для личности писателя момент. Исследование парадигматики и синтагматики доминантных лексем позволило интерпретировать культурные смыслы дискурса на основе сложных субъективных переживаний крушения последних надежд и изгнания с его одиночеством, бесприютностью и страхами, а также желания вернуться в «утерянный рай».
The article Implemented cognitive approach to the analysis of lexical and thematic group of names of the socio-economic, historical and cultural features of the Crimea, objectified in letters of emigrated Shmelev from the Peninsula, in order to identify the specifics of the linguistic conceptualization of the world's picture in terms of loss of homeland. The Research of the paradigmatic and syntagmatic nuclear lexical elements «son», «eyes», «Olga /
© Воронова Е. В., 2016
* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 16-34-01083/16 «Семантическое поле "Крым" в лингвокульту-
рологическом аспекте (на материале автодокументальной прозы русской эмиграции "первой волны")».
