CC BY
9АМАНОВА Мафтуна Давлатбой кизи,
докторант Национального университета Узбекистана
СЕГМЕНТАЦИЯ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ И ЕЁ РОЛЬ В ТЕНЕВОМ
СЕКТОРЕ
Цифровизация экономики серьёзный и широкомасштабный шаг на пути развития экономики. Не так давно под цифровизацией подразумевалось лишь доступ к интернету и наличие персональных компьютеров. На сегодняшний день обыденность вышеперечисленного рождает новый взгляд на цифровую экономику, который включает в себя Интернет вещей, дополненную и виртуальную реальность, облачные вычисления, блокчейн, роботизацию, автоматизированное производство, автономные транспортные средства и искусственный интеллект (AI). Инновационные и технологические изменения в сфере информационных технологий и компьютерной инженерии полностью вводит традиционное производство, рынок, бизнес и управление в цифровую среду. Неоспоримая динамика цифровой экономики, требующая не только финансов и времени, но и готовых к этому правительства, народа и соответственно специалистов.
Миша Кетчелл, редактор онлайн журнала The Conversation [1], утверждает, что существует три сегмента цифровой экономки: «цифровое ядро», «цифровые провайдеры» и «цифровые приложения». Поясняя примитивным экономическим языком, можно сказать, что «цифровое ядро» - это сырьё (физическая технология и инфраструктура), в то время как «цифровые провайдеры» и «цифровые приложения», производители цифрового «добра» и потребители цифрового рынка соответственно. В одном государстве иметь все три «элемента» цифрового рынка сложно, в особенности в развивающихся странах. Однако наличие их всех значительно сокращает траты на транспорт, рабочую силу и экономит время. К примеру, мобильный банкинг и цифровые финансовые услуги экономит время на сбор документов, оформление и транспорт, вместо физического посещения для осуществления тех или иных банковских трансакций и услуг. Автоматизация и роботизация производственного процесса так же позволяет минимизировать трату на работников на производстве, хоть это и требует большое вложение на старте применения роботизации/автоматизации и специалистов способных работать с передовыми технологиями и приложениями.
Уровень роботизации и автоматизации в мире не так глобальна, как интернет, учитывая нехватку специалистов и ресурсов, а также
прорастающий опыт использования технологических инноваций сложно прорисовывать картину распространённость цифровизации. Существует несколько подходов к оценке технологического прогресса. В отчете МакКинзи [2] «О переходах рабочей силы во время автоматизации» это явление оценивается в % от числа рабочих часов, которые будут автоматизированы. Однако, в частности технологическое развитие определяется как технологическая безработица, где берется разница между производительностью труда и производительностью в час. Мера в стиле Бартика [3] также является одним из известных способов расчета, где учитывается прогресс в роботах и базовых долях отрасли на местном рынке (по 19 отраслям), так называемая «подверженность роботам». Данные Международной федерации робототехники (1РР), используемые в Аджемоглу и Рестрепо [4], измеряют определенный класс роботов, определенный как определяющий «промышленных роботов» (автоматически управляемый, перепрограммируемый и многоцелевой [машина]) в соответствии с тысячей рабочих. Как бы печально не складывалась судьба людей входящих в ряд безработных из-за технологического прогресса, цифровизация во многих сферах привносит позитивные изменения.
В ближайшем будущем Берлин начинает использовать искусственный интеллект в государственном управлении для борьбы с коррупцией путем мониторинга платежей и транзакций, необычных заказов, которые было трудно распознать аудиторам коррупции [5]. Доцент Зегер ван дер Валь и кандидат наук Йифей Ян [6] из Национального университета Сингапура утверждают, что проблема принятия правительством решений на основе эмоций может быть решена с помощью «робогов» (роботизированное правительство) как способности «робогов» принимать рациональные решения и избежать коррупции является преимуществом перед многими нынешними правительственными лидерами. В целом, даже если эта идея, кажется, не завершает эффективное использование ИИ и технологий на «общественной арене принятия решений с высокими ставками», таких как спорт, уже доказало свою эффективность во время чемпионата мира 2018 года.
Важность использования цифровизации на пути сокращения теневой экономики определяется следующей статистикой. В мире доля «теневой» экономики к 2020 году составила 22,1% мирового ВВП [7], в частности в развитых странах удельный вес теневой экономики равен 7,5% ВВП [8]. Несмотря на различные целевые государственные программы и высокий уровень экономического развития, в отдельных странах с формирующихся (Россия, Украина) и развивающихся
«НОВАЯ АРХИТЕКТУРА ПОСТРОЕНИЯ ЭКОНОМИКИ
(Бразилия, Пакистан) стран с рыночной экономикой доля теневого сектора в мировой экономике составляет 39-45%. Опубликованные в 2020 году данные Управления ООН по наркотикам и преступности показывают, что сумма «отмывания» денег в мире составляет от 2 до 5% от общего ВВП, а согласно отчету МВФ 5-7%. Вместе с тем, с увеличением в мире объемов «незаконных» денег усиливаются и меры противодействия с этим явлением.
Мировой опыт в достижении снижения уровня теневой экономики отражается в создании рабочих групп и стратегических планов международными финансовыми организациями, например стандарты ISO, отчёты и исследования ООН, МВФ, Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, Группа государств Совета Европы против коррупции, Рабочая группа ОЭСР по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц, Сеть ОЭСР по борьбе с коррупцией для стран Восточной Европы и Центральной Азии, Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (Financial Action Task Force on Money Laundering) и План по противодействию коррупции на 2019-2021 годы принятый лидерами G20. В частности, Transparency International и неправительственные международные организации ведут систематизированный сбор данных, осуществляют интенсивные научные исследования и проводят мониторинг по приоритетным направлениям борьбы с теневой экономикой.
В условиях углубления экономических реформ в Узбекистане реализуется большая работа по борьбе с коррупцией и легализацией теневой экономики. Согласно результатам опроса домохозяйств Министерства занятости и трудовых отношений Республики Узбекистан занятость в неформальном секторе на начало 2019 года составляет почти 8млн человек. [9] По данным Государственного Комитета Республики Узбекистан по Статистике удельный вес неформальной экономики в секторе домохозяйств страны колеблется от 30% до 35%. Вместе с тем размер теневой экономики в предпринимательской деятельности составил 16,7% ВВП страны. [10] По оценке Программы Развития ООН в 2019 году масштаб теневой экономики Узбекистана варьирует между 40%-50% по отношению к ВВП страны. Следует отметить, что для осуществления комплекса мер, направленных на пути снижения теневой экономики необходим поэтапный переход на легализацию неофициальной и незаконной деятельности предварительной апробацией в крупных городах. В данном случае, цифровизация может послужить преимуществом на пути борьбы с теневой экономикой и повышения эффективности государственных институтов [11].
Цифровизация феномен, который воспринимается как должное и необходимое для развития экономики. Границы между цифровым и традиционным стираются, поскольку технологические изменения пронизывают все аспекты современной жизни. Нам всем необходимо понять природу этого изменения, чтобы иметь возможность реагировать на всех уровнях: общественном, государственном и личном. Как и все явления имеют положительный, так и отрицательный окрас, и цифровая экономика здесь не исключение. Обилие технологий и цифровизации в общем, а также действий и махинаций в цифровом мире и стремительный рост их количества формирует определение цифровой теневой экономики [12]. Аспекты данного феномена имеют самый разнообразный характер. По определению многих учёных одну общую черту теневой экономики - любое не задокументированное действие. Именно этот вид действия может осуществляться в просторах цифрового мира без каких-либо доказательств и фиксирований ни на реальном, ни на виртуальном пространстве.
Исходя из выше указанного, можно сделать вывод, что цифровая экономика подпитывается объемным количеством информации и базы данных, который в свою очередь поднимает вопрос не только учет, запись и хранение данных личного потребления или финансовых транзакций, но и проблему их защиты от использования в корыстных целях и применения в теневом цифровом мире. Данный вопрос порождает изучение совсем нового сектора теневой экономики и создает четвёртый сегмент цифровой экономики, которая обеспечивала бы безопасность цифровой жизни.
Список использованной литературы:
1. Ketchell М. The digital economy is becoming ordinary. Best we understand it // The Conversation. 2020. [онлайн] Доступно по: https://theconversation.com/the-digital-economy-is-becoming-ordinary-best-we-understand-it-
130398#:~:text=The%20digital%20economy%20is%20a,the%20internet%2 0on%20the%20economy. [24 января, 2021].
2. McKinsey&Company. A future that works: automation, employment, and productivity. Executive summary // McKinsey Global Institution. 2017. 28p.
3. Bartik T. Who Benefits from State and Local Economic Development Policies? // W.E. Upjohn Institute.1991.
4. Acemoglu D. and Restrepo P. Low-Skill and High-Skill Automation // Journal of Human Capital. 2018. 12, no. 2 (Summer 2018): 204-232pp.
5. AI-Hub Europe. Berlin wants to use Artificial Intelligence to fight corruption. 2018. [онлайн] Доступно по: https://ai-europe.eu/berlin-wants-to-use-artificial-intelligence-to-fight-corruption/ [9 февраля, 2021].
6. Zeger V. and Yifei Y. Could robots do better than our current leaders? // World Economic Forum 2018. [онлайн] Доступно по: https://www.weforum.org/agenda/2018/10/could-robot-government-lead-better-current-politicians-ai/ [9 февраля, 2021].
7. По данным АССА (Ассоциация дипломированных сертифицированных бухгалтеров) 2020.
8. Хамидов Б., Давлетов Ф. Вызовы теневой экономики // Экономическое обозрение. ЦЭИР. 2020. №2.
9. По данным МЗТО РУз, на конец 1 квартала 2019 года
10. Буров В.Ю., Худайназаров А.К., Маматкулов И.А. Теневая экономика в Узбекистане: оценка её размера и структуры на основе выборочного опроса предприятий // Теневая экономика. 2020. №1. c.23-46.
11. Muminov N.G., Zakhirova G.M. The role of public procurement in the digitalization of the economy and adoption of e-commerce. St. Petersburg State Polytechnical University Journal. Economics Vol. 13, No. 2, 2020. Р.30-39. DOI: 10.18721/JE.13203
12. Nozim Muminov, Shoira Olimjanova, Akmal Salimov, & Tatyana Kim. (2020). DIGITALIZATION AS AN IMPORTANT FACTOR OF LEGALIZATION OF THE SHADOW ECONOMY. International Journal on Economics, Finance and Sustainable Development, 2(2), 16-19. Retrieved from http://journals.researchparks.org/index.php/IJEFSD/article/view/371
