CC BY
6никому не известных людей и связанных с ними, очевидно, в уголовной хронике, нумерами домов к крупным историческим именам и их домам" (Голос минувшего на чужой стороне. 1926. № 3. С. 310). Л. замечал: "Элемент описания совершенно отсутствует в книге... Разочаруется и тот, кто будет искать в "Старом Париже" новых и оригинальных мыслей или нового исследования о старом Париже — этот компилятивный труд и не претендует ни на какое изучение и оригинальность и, конечно, нельзя автору ставить требований об исполнении таких задач, каких он сам себе не ставил" (Благонамеренный. 1926. № 1. С. 165). Говоря о фельетонной легкости повествования, рецензент уточнял: "Такой фельетонизм несколько раздражает, но о нем охотно забываешь, когда читаешь такие главы, как, например, "Петр Великий в Париже", в которых за бойким пером фельетониста слышишь подлинное дыхание истории" (с. 166). Рецензент В.И. утверждал: "Однако и в этом виде ее надо настойчиво рекомендовать русскому вообще и находящемуся в Париже в особенности читателю. Нет никакого сомнения, что во многих случаях книга его заразит святым любопытством к великим тайнам и к великим достижениям города-светоча. Нет никакого сомнения, что десятки явлений, мимо которых мы часто проходим, совершенно их не замечая, попирая под своими ногами многозначительные наслоения истории и культуры — вызовут к себе внимание после прочтения книги Як.Цвибака" (ПН. 1925. 22 окт.). Книга иллюстрирована гравюрам Бориса Гроссера.
Б.А.Ланин
"Монмартр" (Париж: Я.Поволоцкий, 1927). Автор, выступающий еще под своей настоящей фамилией Я.Цвибак, относится к этой книге — продолжению книги "Старый Париж" — как к зарисовкам собственных впечатлений и переживаний. Он писал в предисловии: "Эта книга не претендует ни на новые открытия, ни на историческую правду или полноту: другие гораздо раньше и гораздо лучше меня изучили Париж и написали о нем бесчисленное количество книг, некоторыми из которых я воспользовался. Это простые заметки фланера, любящего старые улицы и их историю" (Седых А. Старый Париж. Монмартр. Нью-Йорк, 1985. 2-е изд. С. 210). Однако рецензенты оценивали эту книгу высоко. "Монмартр" — более чем "простые заметки фланера", — пишет М.Бенедиктов. — Цвибак любит. этот старый, "уходящий" Париж, или в данном случае Монмартр. И этот старый Париж или старый Монмартр
особенно рельефен, когда его рисуют в одной, так сказать, плоскости с новым. Эта постоянно протягиваемая автором нить между старым и новым — наиболее привлекательная черта книги. Она заставляет читателя ощущать поступь истории, наполняющей новым и неожиданным содержанием улицы и площади, по которым мы ежедневно ходим... Около блистающей бесстыдными огнями улицы Пигаль витает тень Тургенева. Оживают подлинные герои Монмартра: Аристид Брюан, Рудольф Салис, Максим Лисбон, "диктатор" Монмартра Депаки... Хорошая, приятная книга, очень выигрывающая от выразительных рисунков Б.Гроссера. Книга каждым прочтется с удовольствием. Я, однако, не хочу этим сказать, что "Монмартр" — только хороший материал для легкого чтения. Книга Я.Цвибака — значительно больше этого. Автор, как он же показал в своей первой книге "Старый Париж", — умеет заставить читателя почувствовать шарм старого и нового Парижа" (ПН. 1927. 5 мая). С ним был солидарен и рецензент "Воли России": "Автор знает этот ушедший мирок и любит его. Очень интересна, особенно для нас, русских, глава, посвященная И.С.Тургеневу, его жизни на улице Дуэй. Наиболее занимательны и удачны пять последних глав книжки. С большим увлечением автор рассказывает в них о художниках, писателях, артистах Монмартра и о тех подлинно художественных кабаре, которые зародились на Монмартре и исключительным дарованием своих руководителей создали новый жанр искусства" (А.С. // Воля России. 1927. № 5/6. С. 233).
Б.А.Ланин
"Далекие, близкие" (Нью-Йорк: Новое русское слово, 1962; М., 1995). В книгу входят 13 мемуарных очерков, печатавшихся в разное время: "А.И.Куприн", "Волошин и Мандельштам", "М.А.Алданов", "С.В.Рахманинов", "К.Д.Бальмонт", "Три юмо-
риста" (о Дон-Аминадо, Черном и Тэффи), "В.Л.Бурцев", "А.М.Ремизов", "Ф.И.Шаляпин", "П.Н.Милюков", "Старость Глазунова", "И.А.Бунин", "Монпарнасские тени". Автор подчеркивал: "Это — не биографии и не опыт литературной, артистической или какой-либо иной характеристики. Это — личные воспоминания, только то, что я видел и слышал, что связывало меня с этими людьми. Как ни случайны эти воспоминания, мне казалось полезным их сохранить: мое поколение уходит, и многое будет забыто" (с. 5). Открывает книгу очерк о Куприне, в котором трагически обрисован теряющий рассудок и бредящий лишь о
