CC BY
124
УДК 811.161.1
DOI 10.24147/2413-6182.2020.7(4). 735-744
ISSN 2413-6182 eISSN 2658-4867
SCREENLIFE В ЭПОХУ КАРАНТИНА
М.А. Кронгауз1,2
1 Высшая школа экономики (Москва, Россия) 2 Российский государственный гуманитарный университет (Москва, Россия)
Аннотация: Статья посвящена изменениям в русском языке и коммуникации, произошедшим в период распространения коронавируса и введения карантина и режима самоизоляции. С точки зрения влияния пандемии и карантина на жизнь, язык и коммуникацию, можно говорить о полноценной эпохе, четко очерченной в начале. Наиболее чувствительна к внешним факторам лексика, к тому же лексические изменения - самые заметные для носителей языка. В настоящей статье в фокусе внимания находятся не они, однако рассматривается новое словообразовательное гнездо, связанное с техническим прогрессом в области коммуникации. Анализируется заимствование английского слова Zoom, его словообразование на русской почве и развитие семантики. Также отмечается появление целого ряда жестов-касаний со значением приветствия. Основное же внимание уделяется зум-коммуникации, т. е. коммуникации на экране компьютера или иного гаджета. Обсуждается эффективность использования зума для разных типов коммуникации, от бизнес-общения до вечеринок, а также связь эффективности с различными характеристиками коммуникации и ее участников. Вводятся понятия «экранирования», т. е. защиты своего коммуникативного пространства с помощью экрана, и «экранизации», т. е. создания и реализации собственного коммуникативного сценария. Наряду с реальной коммуникацией на экране рассматривается и ее изображение в кино, описываемое термином screenlife. Оценивается устойчивость изменений эпохи коронавируса в будущем.
Ключевые слова: изменения в языке, русский язык, Zoom, период карантина и самоизоляции, коммуникация на экране, screenlife.
Для цитирования:
Кронгауз М.А. Screenlife в эпоху карантина // Коммуникативные исследования. 2020. Т. 7. № 4. С. 735-744. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(4).735-744.
Сведения об авторе:
Кронгауз Максим Анисимович, доктор филологических наук, профессор
Контактная информация:
1 Почтовый адрес: 109028, Россия, Москва, Покровский бул., 11
2 Почтовый адрес: 125993, Россия, Москва, Миусская пл., 6
© М.А. Кронгауз, 2020
E-mail: mkronhaus@yandex.ru Финансирование:
Подготовлено при поддержке гранта РФФИ 18-012-00712 Дата поступления статьи: 08.10.2020 Дата рецензирования: 11.10.2020 Дата принятия в печать: 02.11.2020
Языковые изменения под влиянием внешних факторов
Влияние внешних факторов на язык уже давно стало в лингвистике общим местом. Изменения в культуре, обществе и технологиях влекут за собой изменения в языке, а порой и в коммуникации.
Под пристальным вниманием лингвистов находится язык в периоды глобальных и революционных изменений, но и в другие периоды внешние обстоятельства оказывают давление на язык.
Для русского языка важные исторические изменения в революционный и послереволюционный периоды были достаточно подробно описаны по горячим следам русскими и западными славистами, см.: [Винокур 1925; Карцевский 1923; Селищев 1928; Mazon 1920]. Русскому языку последующих периодов повезло значительно меньше. В СССР эта область практически не развивалась, прежде всего по политическим соображениям. Лишь в 1960-е гг. под руководством М.В. Панова было проведено серьезное исследование русского языка в советском обществе, см.: [Панов 1968]. В США в этот период выходят в свет книги А. и Т. Фесенко, а также Б. Комри и Дж. Стоуна [Фесенко 1955; Comrie, Stone 1978]. И только с началом перестройки в СССР и позже в России снова возникает интерес к исследованию изменений в современном языке. Первые лингвистические монографии, посвященные послеперестроечным изменениям в языке, появились в середине 1990-х гг. [Дуличенко 1994; Земская 1996; Костомаров 1994; Ферм 1994]. В XXI в. обсуждение языковых изменений выходит за пределы научного сообщества и занимает важное место в общественной повестке, и книги на эту тему привлекают широкого читателя, см.: [Кронгауз 2007, 2013; Левонтина 2010, 2015; Фуфаева 2020].
Пандемия и связанный с ней карантин занимают сравнительно небольшое время - заведомо меньше года, - но по влиянию на жизнь, язык и коммуникацию это фактически отдельная эпоха. Исследовать этот период, в том числе с точки зрения лингвистики, еще предстоит, но уже сейчас можно сделать некоторые наблюдения, выявить определенные тенденции и даже предсказать дальнейшее развитие событий. Именно такая попытка и осуществляется в настоящей статье.
В данной статье представлены не результаты последовательного научного исследования, но, скорее, наблюдения над языковыми и коммуникативными тенденциями в эпоху коронавируса, карантина и самоизоляции.
Лексика и невербальный этикет
Наиболее чувствительной к внешним факторам оказывается, как обычно, лексика. К лексическим относятся изменения, связанные с появлением новых слов, новых значений и актуализацией уже существующих слов и значений. Именно эти изменения подробно обсуждаются в бумажных и электронных СМИ1. Однако не менее важными оказываются и другие изменения, на которые обращают гораздо меньшее внимание. Именно на этом я и сосредоточусь, упомянув лишь одно лексическое изменение. В русском языке появилось и стало активно использоваться слово зум (от англ. Zoom], обозначающее программу для организации видеоконференций, которую разработала компания Zoom Video Communications. Написание этого слова демонстрирует различные стадии освоенности: от Zoom к Зум и далее к зум. Характерно также очень быстрое появление одноко-ренных слов и выражений с этим словом, отмеченных, в частности, в цитируемом ниже посте в Фейсбуке:
#СловаНедели ЗУМ, ЗУМИТЬ, ЗУМИТЬСЯ - Ещё совсем недавно немногие знали, что такое Zoom - сервис для проведения видеоконференций. Но после перевода многих сотрудников на удалённую работу, а школьников -на дистанционное обучение о «зуме» узнала вся страна. А у слова «зум» появилось большое количество однокоренных производных, - заметили участники ФБ-группы «Словарь перемен». Вот лишь некоторые из них: «Мне пора зумиться, мы отзумились», - говорят школьники, имея в виду дистанционные уроки. «Обзумить» - записать видеоконференцию. «Беззумие» -когда у пользователя нет этого сервиса или когда связь прерывается во время конференции. Не обошлось и без забавных вариаций: «зум на зум не попадает» или «горе от зума» (Facebook. Эхо Москвы: «Говорим по-русски». 4.04.2020].
Здесь важно отметить, что для глаголов связь с конкретной программой ослаблена, т. е. зумить и зумиться можно не только с помощью программы Zoom. Такой же путь прошли, в частности, и такие глаголы, как ксерокопировать (ксерить] и гуглить, оторвавшись от названия конкретной компании. К словообразовательному гнезду с этим корнем следует добавить заимствование зумбомбинг и образованные в русском языке зум-вечеринку, зум-встречу и под.
Фактически этот корень стал обозначать относительно новый тип общения на экране компьютера или другого гаджета, который заслуживает пристального внимания исследователей вербальной и невербальной коммуникации. Прежде чем перейти к обсуждению зум-коммуника-
1 См., напр.: Абрамов А. Словарь эпохи коронавируса: «Ковидиоты на самоизоляции зачали корониалов, зумились и оформили ковидиворс» // Комсомольская правда. 22 мая 2020. URL: https://www.kp.ru/daily/27132/4221683; Герасюкова М. Ковидиот, карантини, зумбомбинг: какие неологизмы принес коронавирус // Газета.ру. 20.04.2020 URL: https://www.gazeta.ru/tech/2020/04/20/13055605/coronawords.shtml.
ции, сделаю несколько замечаний по поводу невербального речевого этикета в обычной коммуникации.
Нельзя не отметить почти мгновенное появление новых этикетных жестов приветствия как ответ на необходимость соблюдения социальной дистанции и сохранения чистоты рук. Вместо традиционных рукопожатий, объятий, поцелуев появилась целая россыпь жестов-касаний, часть из которых можно оценить как иронические или пародийные, часть - как вполне нейтральные, используемые даже в официальных ситуациях. Ограничусь перечислением (по-видимому, неполным] этих жестов: касание внутренними частями стоп, касание локтями при согнутых руках, касание внешней стороной согнутой руки, касание сжатыми кулаками. Нужно подчеркнуть творческий и игровой характер этих жестов, демонстрирующих одновременно и соблюдение социальных норм и защитных мер, и, с другой стороны, преодоление разобщенности и социальной дистанции.
Коммуникация на экране: экранирование и экранизация
Итак, наибольшие изменения затронули не наш язык, а саму коммуникацию. Большая часть нашего общения переместилась на экран компьютера. Самым активным инструментом стал Zoom, который используется наряду с мессенджерами, Скайпом и т. п. Это слово, как уже сказано, заимствовано в русский язык, где породило целый ряд словообразовательных коррелятов и расширило значение (в первую очередь это касается глаголов].
Сферы применения программы чрезвычайно разнообразны. Зум используется в бизнесе (и вообще для служебных целей], образовании, политике, развлечениях. В служебной сфере с помощью зума можно проводить совещания, заседания, собрания. В образовательной сфере он используется для лекций, семинаров, уроков. В политической сфере с его помощью проводятся дебаты. Наконец, в сфере развлечений зум обеспечивает вечеринки, дни рождения, дружеские встречи.
Коммуникация в зуме отличается от обычной коммуникации несколькими принципиальными чертами. Во-первых, она происходит на плоскости, и визуально нам доступно лишь лицо собеседника (при включенной камере]. Таким образом, мы можем говорить о визуальной проекции участников коммуникации на плоскость, что в частности означает невозможность строго определить направление взгляда. Во-вторых, зум приводит к смешению пространств. В процессе коммуникации на экране ее участники одновременно находятся в различных пространствах: в частном и в публичном. Условно говоря, лицо находится в публичном пространстве, на лекции или на совещании, а тело - в частном пространстве, например дома.
В телевизионной передаче «Вечерний Ургант» обе эти характеристики обыгрываются в юмористическом ключе. В выпуске от 12 мая
2020 г. в гости к Ивану Урганту приходят актеры сериала «Беезумие» (в названии используется каламбур с амбивалентным разложением этого слова, при одном из которых снова появляется корень зум) - Кристина Асмус и Александр Молочников. Асмус в начале передачи ведет себя странно, поскольку, находясь рядом с Ургантом, общается с ним через зум. Она держит в руках планшет, просит Урганта не смотреть непосредственно на нее, а только через экран, и утверждает, что ей так комфортнее. А Молочников на вопрос, комфортно ли ему, отвечает, что да, но он бы только снял штаны. Возможность официального общения «без штанов» стала предметом многочисленных шуток и карикатур.
Очевидно, что эти характеристики коммуникации по зуму могут рассматриваться как преимущество, условия, предоставляющие коммуниканту дополнительный комфорт.
Зум дает возможность участнику в различной степени выпадать или выключаться из общения различными способами: смотреть на что угодно, получать дополнительную или просто постороннюю информацию и даже выключать микрофон и камеру. Участника коммуникации трудно или невозможно контролировать.
Использование экрана предоставляет, с одной стороны, защиту от остальных коммуникантов, а с другой - средства приукрашивания себя и пространства, в котором мы находимся: можно выбирать фон, ракурс и т. п. Таким образом, можно говорить об «экранировании», т. е. защите себя и своего частного коммуникативного пространства, и своего рода «экранизации» жизни и коммуникации, т. е. создании и реализации собственного коммуникативного сценария. Мы скрываем то, что не хотим демонстрировать, и приукрашиваем то, что хотим показать.
Однако надо понимать, что комфорт и удобство одного участника могут привести к неудобству и дискомфорту других коммуникантов. При обсуждении зума в Фейсбуке тема выключенных камер нередко вызывает дискуссии. Так, одна преподавательница в посте от 8 мая 2020 г. утверждает, что ей мешают читать лекцию черные квадраты на экране, но она не готова нарушать частные границы и просить студентов включить камеры. Другая же возражает, что не готова терпеть коммуникативный дискомфорт и перед занятиями всегда требует включить камеры. Вот пост и несколько реплик этого диалога (имя и фамилия сокращены до инициалов):
ЕВ: А вам тоже кажется не очень комфортным, когда ты перед студентами в ЗУМ - с включенной камерой, а студент - с выключенной? вас тоже утомляет чтение лекций, а особенно - проведение семинара -своему изображению в квадратике?
С другой стороны - это, конечно, неплохой тренинг, духовная практика почти... Но смущает, что ты даже не имеешь права попросить собеседника - показаться, поскольку чужие личные границы - святы.
ГЮ: А чего это не имеешь?Я прошу всех, кто не в пижаме, включить камеру - и они включают. То есть у меня всегда две трети студентов с лицами.
ЕВ: А я вот не могу, стесняюсь о таком просить:(
Чувствую себя не вправе. Потому что если проигнорируют, то это покажет мою слабость. Лицо терять недопустимо.
ГЮ: Как странно - совершенно естественная же просьба.
ЕВ: <...> которая,увы, исходит от человека, наделенного властью. Такая просьба, увы, не воспринимается как естественная. Я очень трепетно отношусь к студентам. Причем не для взаимности. Это часть профессии. Ответного отношения не жду, но когда взаимно - ценю и очень благодарна.
ГЮ: Какая непостижимая для меня жертвенность. Почему их комфорт настолько важнее твоего? Для меня это всегда честная сделка, где комфортно по возможности должно быть обеим сторонам ^асеЬоок. 8.05.2020].
Еще одно важное свойство зума состоит в том, что переключение реплик и другие коммуникативные реакции в экранном общении замедлены по сравнению с общением традиционным. Таким образом, зум упорядочивает и дисциплинирует коммуникацию, но довольно затрудняет живое общение, в частности наложением реплик нескольких участников. Зум делает коммуникацию более дискретной, что приводит к интересным последствиям. Например, политические дебаты становятся более упорядоченными, собеседники не перебивают друг друга (модератор просто выключает микрофоны]: слушать и понимать их становится легче, но элементы развлекательности исчезают. Открытые публичные лекции в зуме с добровольными и, значит, мотивированными участниками, как правило, проходят не менее успешно, чем оффлайн, хотя удержать внимание слушателей сложнее. Уроки же в школе по зуму - особенно с младшими школьниками - часто терпят фиаско, поскольку коммуникативный контакт теряется очень легко, и восстановить его не всегда удается. Почти никаких потерь не происходит при переносе в зум деловых совещаний.
Наименее удачным следует признать использование зума для развлекательного общения. Зум-вечеринки, успевшие стать модными в начале карантина, постепенно сошли на нет. Если весной дни рождения по зуму вошли в моду, то уже летом они стали проводиться всё реже.
Исследование коммуникативной эффективности, безусловно, станет одной из важных задач, но уже сейчас можно сказать, что есть виды коммуникации, легко переносимые на экран (лекция с мотивированными участниками], а есть - практически не переносимые (общение с маленькими детьми или шумный бурный разговор]. Некоторые виды коммуникации зум улучшает (политическая или научная дискуссия], а некоторые - портит (застольная беседа или игровая коммуникация].
5сгееп^е в кино и не только
Искусство, в данном случае речь идет об искусстве кино, почти не отстает от реальности.
Совсем недавно появился новый киноформат, в котором всё действие фильма разворачивается на экранах компьютеров, телефонов и других гаджетов. Герои почти не отходят от клавиатуры, общаются в мес-сенджерах и Скайпе, ищут информацию в браузере. Зритель воспринимает персонажей и действие через экраны устройств и никак иначе.
Для обозначения этого киноформата был предложен термин screenlife (англ., букв. «жизнь на экране» или «экранная жизнь»]. Термин придумал Тимур Бекмамбетов, продюсер и основатель кинокомпании Bazelevs, которая занимается продвижением screenlife-фильмов. Словосочетание «экранная жизнь» отлично отражает суть подобных картин.
Первые такие фильмы появились за несколько лет до наступления пандемии: «Убрать из друзей» (2015], «Профайл» (2018], «Поиск» (2018].
Однако именно 2020 г. стал переломным для этого формата. В России появилось сразу несколько скринлайф-сериалов, профессиональных и любительских, о жизни в карантине: «Все вместе» Виктории Кравченко (8 серий], «Безопасные связи» Константина Богомолова (8 серий], «Бее-зумие» Александра Молочникова (8 серий], «Окаянные дни» Семена Сле-пакова (он один из продюсеров и сценаристов, 10 серий]. Причин у популярности этого жанра в 2020 г. две. Во-первых, эти сериалы отражают карантинную жизнь, характерную для этого года. Во-вторых, снимать их можно - в отличие от традиционных форматов - практически не нарушая режим карантина и самоизоляции.
Screenlife, безусловно, перспективный жанр, но поток сериалов выявил и определенные проблемы: жизнь на экране оказалась в значительной степени однообразной, особенно когда речь идет о жизни в карантине. Проекция жизни на плоскость всё же менее интересна, чем трехмерная жизнь. В любом случае следует отметить удачность термина screenlife, подходящего не только для киноформата или киножанра, но и для самой жизни в эпоху карантина или, по крайней мере, коммуникации в эту эпоху. Чтобы избежать нежелательного дублирования терминов в двух разных терминологических системах, можно говорить не о screenlife, но о screencommunication.
Заключение
В заключение нужно сделать несколько прогнозов, касающихся устойчивости произошедших в эпоху карантина изменений в коммуникации. Очевидно, что карантинный опыт коммуникации будет сохранен и распространен. Этот опыт основан, в частности, на техническом прогрессе, достигнутом в этот период. И многие крупные компании, и многие университеты частично переходят на работу в онлайн-формат. Это, в свою
очередь, означает дальнейшее развитие технических средств и программ, обеспечивающих коммуникацию на экране.
Эпоха коронавируса и карантина не только отразилась в некотором количестве новых слов и значений, она революционным образом изменила нашу коммуникацию так, что возращение на предыдущий уровень стало невозможным.
Список литературы
ВинокурГ.О. Культура языка. М., 1925. 216 с.
Дуличенко А.Д. Русский язык конца XX столетия. München, 1994. 359 с. Земская 1996 - Русский язык конца XX столетия (1985-1995) / ред. Е.А. Земская.
М.: Языки русской культуры, 1996. 473 с. Карцевский С.И. Язык, война и революция. Берлин: Рус. универсальное изд-во, 1923. 72 с.
Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи: из наблюдений над языком современных
масс-медиа. М.: Педагогика-пресс, 1994. 247 с. КронгаузМ.А. Самоучитель олбанского. М.: АСТ, 2013. 412 с. КронгаузМ.А. Русский язык на грани нервного срыва. М., 2007. 145 с. Левонтина И.Б. О чем речь. М.: АСТ, 2015. 516 с. Левонтина И.Б. Русский со словарем. М.: Азбуковник, 2010. 364 с. Панов 1968 - Русский язык и советское общество: социолингвист. исслед.: в 4 кн. / под ред. М.В. Панова. М.: Наука, 1968. Кн. 1: Лексика современного русского литературного языка. 184 с.; Кн. 2: Словообразование современного русского литературного языка. 299 с.; Кн. 3: Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. 367 с.; Кн. 4: Фонетика современного русского литературного языка. Народные говоры. 212 с. Селищев А.М. Язык революционной эпохи: из наблюдений над русским языком
последних лет (1917-1926). М.: Работник просвещения, 1928. 248 с. Ферм Л. Особенности развития русской лексики в новейший период (на материале газет). Uppsala, 1994. 236 с. Фесенко А. и Т. Русский язык при Советах. Нью-Йорк, 1955. 222 с. Фуфаева И.В. Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция. М., 2020. 304 с. Comrie B., Stone G. The Russian language since the Revolution. Oxford, 1978. 258 р. Mazon A. Lexique de la guerre et de la révolution en Russie. Paris, 1920. 88 р.
References
Comrie, B., Stone, G. (1978), The Russian language since the Revolution, Oxford, 258 p. Dulichenko, A.D. (1994), Russkii yazyk kontsa 20 stoletiya [Russian language of the
late 20th century], München, 359 p. (in Russian). Ferm, L. (1994), Osobennosti razvitiya russkoi leksiki v noveishii period (na materiale gazet) [Features of the development of Russian vocabulary in the recent time (on the material of newspapers)], Uppsala, 236 p. (in Russian). Fesenko, A. & T. (1955), Russkii yazyk pri Sovetakh [Russian language during Soviet time], New York, 222 p. (in Russian).
Fufaeva, I.V. (2020), Kak nazyvayutsya zhenshchiny. Feminitivy: istoriya, ustroistvo, konkurentsiya [How are feminine gender-specific called: history, structure, competition], Moscow, 304 p. (in Russian).
Kartsevskii, S.I. (1923), Yazyk, voina i revolyutsiya [Language, war and revolution], Berlin, Russian universal publ., 72 p. (in Russian).
Kostomarov, V.G. (1994), Yazykovoi vkus epokhi: iz nablyudenii nad yazykom sovre-mennykh mass-media [Language taste of the era: from language observations of modern mass media], Moscow, Pedagogika-press, 247 p. (in Russian).
Kronhaus, M.A. (2013), Samouchitel' olbanskogo [Olbansky's (Runet vernacular) self-study book], Moscow, AST publ., 412 p. (in Russian).
Kronhaus, M.A. (2007), Russkii yazyk na grani nervnogo sryva [Russian language on the verge of a nervous breakdown], Moscow, 145 p. (in Russian).
Levontina, I.B. (2015), O chem rech' [What is it about], Moscow, AST publ., 516 p. (in Russian).
Levontina, I.B. (2010), Russkii so slovarem [Russian with a dictionary], Moscow, Az-bukovnik publ., 364 p. (in Russian).
Mazon, A. (1920), Lexique de la guerre et de la révolution en Russie, Paris, 88 p. (in French).
Panov, M.V. (ed.) (1968), Russkii yazyk i sovetskoe obshchestvo [Russian language and Soviet society], sociolinguistic research, in 4 volumes, Moscow, Nauka publ., Vol. 1. Leksika sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka [Vocabulary of the modern Russian literary language], 184 p.; Vol. 2. Slovoobrazovanie sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka [Word formation of the modern Russian literary language], 299 p.; Vol. 3. Morfologiya i sintaksis sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka [Morphology and syntax of the modern Russian literary language], 367 p.; Vol. 4. Fonetika sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka. Narodnye govory [Phonetics of the modern Russian literary language. Dialects], 212 p. (in Russian).
Selishchev, A.M. (1928), Yazyk revolyutsionnoi epokhi: iz nablyudenii nad russkim yazykom poslednikh let (1917-1926) [The language of the revolutionary era: from observations of the Russian language in recent years (1917-1926)], Moscow, Rabotnik prosveshcheniya publ., 248 p. (in Russian).
Vinokur, G.O. (1925), Kul'turayazyka [Culture of language], Moscow, 216 p. (in Russian).
Zemskaya, E.A. (ed.) (1996), Russkii yazyk kontsa 20 stoletiya (1985-1995) [Russian language of the late 20th century (1985-1995)], Moscow, Yazyki russkoi kul'tury publ., 473 p. (in Russian).
SCREENLIFE IN THE AGE OF CORONAVIRUS LOCKDOWN
M.A. Krongaus1,2
1 National Research University Higher School of Economics (Moscow, Russia) 2 Russian State University for the Humanities (Moscow, Russia)
Abstract: The article is devoted to changes in the Russian language and communication that appeared during the spread of coronavirus and the introduction of lockdown and self-isolation measures. In terms of the impact of the pandemic and quarantine
on life, language and communication, we can speak of a full-fledged era clearly outlined at the beginning. Vocabulary is the most sensitive to external factors, moreover, lexical changes are most noticeable for native speakers. In this article, they are not in the focus of attention, but a new word-formation nest is considered, associated with technical progress in the field of communication. Among lexical changes the borrowing of the English word "Zoom" is analyzed as well as its word formation on the Russian ground, and the development of its semantics. A number of gestures-touches with the meaning of greeting has been observed. The main focus is on Zoom communication, i.e. communication through the screen of a computer or other gadget. We discuss the effectiveness of using Zoom for different types of communication: from business communication to parties, as well as the relationship of effectiveness to various characteristics of communication and its participants. The future stability of changes in the coronavirus era is evaluated. The concepts of "screening", that is, protecting own communication space with the help of a screen, and "screen adaptation", that is, creating and implementing own communication scenario are introduced. Beside real communication via the screen, we also consider its cinematic representation, described by the term screen-life. The future stability of changes in the coronavirus era is evaluated.
Key words: language (communication) change, Russian language, Zoom, lockdown and self-isolation period, screencommunication, screenlife.
For citation:
Krongaus, M.A. (2020), Screenlife in the age of coronavirus lockdown. Communication Studies (Russia), Vol. 7, no. 4, pp. 735-744. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(4).735-744. (in Russian).
About the author:
Krongaus, Maxim Anisimovich, Prof.
Corresponding author:
1 Postal address: 11, Pokrovskii bul., Moscow, 109028, Russia
2 Postal address: 6, Miusskaya pl., Moscow, 125993, Russia E-mail: mkronhaus@yandex.ru
Acknowledgements:
Fulfilled with the support of RFBR 18-012-00712 Received: October 8, 2020 Revised: October 11, 2020 Accepted: November 2, 2020
