CC BY
445
УДК 811.1
ВО! 10.24147/2413-6182.2020.7(4).887-906
!ББЫ 2413-6182 вШБЫ 2658-4867
КОВИДИОТЫ НА КАРАНТИКУЛАХ: КОРОНАВИРУСНЫЙ СЛОВАРЬ КАК ДИАГНОСТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ АКТУАЛЬНЫХ ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИК
О.И. Северская
Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН (Москва, Россия)
Аннотация: В статье делается попытка рассмотреть так называемый «коронави-русный словарь» в контексте актуальных дискурсивных практик и определить случаи ковергенции разных типов дискурсов и практик говорения, мотивирующих создание неологизмов. В основу исследования легла коллекция слов, выражений, слоганов социальной рекламы, шуток и мемов, тематически связанных с пандемией коронавируса, которая была собрана методом включенного наблюдения на основе публикаций в СМИ, а также в сетевых блогах и комментариях, отечественных и зарубежных научных публикациях, доступных лексикографических интернет-источников. Русскоязычный материал сравнивался с иноязычным, что позволило автору отделить интернациональные неологизмы от национально-специфических. Новизну исследования составляет анализ лингвокреативных практик неологизации в дискурсивном контексте. Автор исходит из предположения, что неоднородность «корона-вирусного словаря» обусловлена неоднородностью актуального дискурса о пандемии, а быстрый прирост «короналексики» связан с необходимостью быстрой адаптации к стремительно меняющимся условиям жизни, медицинским, экономическим и политическим проблемам. Неологизмы становятся отражением дискурсивной полифонии, автор доказывает это, рассматривая конверегенцию медицинского, экономического, политического и обиходно-разговорного дискурсов, которая возникает в результате превращения коро-навирусной пандемии в тематическую дискурсивную доминанту. Способы неологизации (формирование новых значений, словосложение, блендинг) соотносятся с дискурсивным переосмыслением и рефреймингом. В структуре неологизмов выделяются элементы, отсылающие к популярным социальным практикам, а также актуальным тематическим дискурсам, которые и задают параметры осмысления. Особое внимание уделяется коронавирус-ному рефреймингу фразеологизмов и интернет-мемов.
Ключевые слова: неологизм, коронавирус, иронический модус, дискурсивные практики, конвергенция дискурсов, лингвокреативность.
Для цитирования:
Северская О.И. Ковидиоты на карантикулах: коронавирусный словарь как диагностическое поле актуальных дискурсивных практик // Коммуникатив-
© О.И. Северская, 2020
ные исследования. 2020. Т. 7. № 4. С. 887-906. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(4).887-906.
Сведения об авторе:
Северская Ольга Игоревна, кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник
ORCID: 0000-0002-6277-9756
Контактная информация:
Почтовый адрес: 119019, Россия, Москва, ул. Волхонка, 18/2
E-mail: oseverskaya@yandex.ru
Дата поступления статьи: 08.10.2020
Дата рецензирования: 15.10.2020
Дата принятия в печать: 02.11.2020
1. Введение
Язык, социум и реальность - вот три кита научной парадигмы, которая исходит из «логоцентричности современной цивилизации» и базируется на понимании «языка как общественной практики, которая участвует в формировании социального мира» [Иссерс 2012: 12]. Особенно ярко взаимосвязь трех упомянутых ключевых понятий проявляется в кризисные моменты, подобные коронавирусной пандемии 2020 г. Вирус, о котором впервые заговорили в декабре 2019 г., за год превратился в главного врага человечества, а параллельно со стремительным развитием пандемии теми же темпами шли ее языковая концептуализация (в быстро и непрерывно пополняющейся серии неологизмов] и дискурсивное осмысление, а одновременно и научный анализ соответствующих общественно-политических, социокультурных и лингвистических феноменов. И.В. По-горелова, отсылая нас к процессу саморепликации, обеспечивающему выживание вируса в организме-носителе, считает возможным говорить и о его «языковой репликации» в серии дериватов различных уровней [По-горелова 2020: 226]. А О.Н. Новикова и Ю.В. Калугина называют возникновение «языка пандемии» одним из ее уже осязаемых эффектов [Новикова, Калугина 2020: 376], в то время как другие последствия хоть и ожидаемы, но пока не ясны. Британский исследователь Р. Лоусон отводит этому «языку», обеспечивающему поддержание общего разговора в отсутствие привычных социальных контактов, роль «лексического 'социального клея'» [Lawson 2020], отмечая также его роль в изменении нашего когнитивного взаимодействия с миром.
В появившихся за 2020 г. собственно лингвистических работах уже можно выделить несколько фокусов исследовательского внимания.
Чаще всего анализируется отражение реалий пандемии в дискурсе массмедиа [Карасик 2020; Малькова 2020; Усманова 2020], поскольку имен-
но СМИ, с одной стороны, представляют и транслируют в массы идеи и требования медиков, политиков и властей, бизнеса и экономистов, с другой - выступают от имени и в интересах общества, тем самым становясь полем, в котором пересекаются и взаимно преломляются разные типы дискурсов и дискурсивных практик. Отмечаются сложность и неоднородность структуры актуального дискурса о пандемии [Новикова, Калугина 2020: 378], в котором коммуникативно-речевая сфера объединяет профессиональное медицинское, педагогическое, религиозное, экономическое, политическое и иные сообщества, а специфику коммуникации обусловливает глобальная общность ее участников.
Исследуются и превалирующие в медиадискурсе метафоры войны (представленная фреймами «Война и ее характеристики», «Участники военных действий», «Зона военных действий», «Действия врага», «Противостояние врагу» [Данкова, Крехтунова 2020; Усманова 2020; Lobin 2020]] и соревнования (страны, города и их власти «как бы соревнуются между собой - у кого больше / меньше выявленных носителей вируса, у кого больше / меньше заболевших и умерших, кто раньше / позже начал повсеместную борьбу с этой заразой, какая страна больше / меньше выделяет средств на борьбу с этим злом, какие меры принимает» [Малькова 2020: 208]]; выделяется в коронавирусном дискурсе и метафорическая модель «Стихийное бедствие» [Усманова 2020: 85; Lawson 2020].
Внимание уделяется и актуальным дискурсивным топикам, соответствующим затронутым пандемией аспектам общественного бытия и вычленяемым на основе семантического анализа «коронавирусных» неологизмов: это, прежде всего, человек в связи с его отношением к коронави-русу; изменения в обычном укладе жизни; экономические и психологические трудности, возникшие в результате карантинных мер; объекты и процессы, связанные с жизнью человека в период пандемии; восприятие времени и пространства [Погорелова 2020: 226] (ср.: [Wicke, Bolognesi 2020]], - а также самим неологизмам, которым присваивается статус «народной терминологии» [Катермина, Липириди 2020: 174]. При этом изучаются и неологизмы английского [Катермина, Липириди 2020; Носова, Волкова 2020; Lawson 2020]1, немецкого [Токко 2020; Шемчук 2020; Klosa-
1 См. также публикации по теме в общественно-политической прессе: Steinmetz K. Coronavirus: A Glossary of Terms to Help You Understand the Unfolding Crisis // Time. Mar. 23, 2020. URL: https://time.com/5798684/coronavirus-glossary-definitions/; Nauta S. Do you speak corona? A guide to the COVID-19 slang // The Economist. Apr. 8, 2020. URL: https://www.economist.com/1843/2020/04/08/do-you-speak-corona-a-guide-to-covid-19-slang; Flood A. Oxford dictionary revised to record linguistic impact of COVID-19 // The Guardian. Apr. 15, 2020. URL: https://www.theguardian.com/books/2020/apr/15/oxford-dictionary-revised-to-record-linguistic-impact-of-covid-19; Thorn T. Covidiots? Quarantinis? Linguist explains how COVID-19 has infected our language // CBC Radio. Apr. 22, 2020. URL: https://www.cbc.ca/radio/thecurrent/the-current-for-april-22-2020-1.5540906/co-vidiots-quarantinis-linguist-explans-how-C0VID-19-has-infected-our-language-1.5540914.
Kückelhaus 2020; Möhrs 2020]1 и французского [Голованова 2020] языков. И, как ни парадоксально, наименее лингвистически осмысленным остается русскоязычный материал.
Ближайшая исследовательская цель видится как раз в лингвистическом описании того, что в «народной терминологии» определяется как коронасленг, ковид-неологизмы, короналексика, коронавирусный словарь, словарь COVID-19, словарь самоизоляции. Поскольку в 2020 г. COVID-19 превратился в так называемый «временный тематический дискурс» [Новикова, Калугина 2020: 378], а точнее - стал тематической доминантой, объединившей медицинский, политический, экономический, рекламный, медийный, сетевой и обиходно-разговорный дискурсы, коронавирусный словарь можно рассматривать как диагностическое поле для актуальных (интер)дискурсивных практик. Задача предпринимаемого исследования - определить их репертуар и место в системе актуальных практик говорения.
2. Теоретические основы, методы и материал исследования
Вслед за О.С. Иссерс будем исходить из определения дискурсивной практики как динамичной организации коммуникативных систем, отражающей речевое поведение и мышление определенной социальной общности и одновременно формирующей новые способы коммуникации в данной социальной реальности, тем самым являясь частью социальной практики [Иссерс 2012: 73]. Соответственно, примем и метод [Иссерс 2012: 29] дискурсивного анализа в направлении от текста (словесного материала] к дискурсивной практике, рассматривая ее в проекции на фоновый дискурсивный строй и в контексте социальных практик, связанных с коммуникативными событиями, отражающими реалии и динамику пандемии коронавируса.
Словесным материалом послужит «коронавирусный словарь» - корпус неологизмов эпохи пандемии, довольно обширный и представительный, но, безусловно, не исчерпывающий: пополняется он быстро и непрерывно. Постоянно растущая коллекция Института немецкого языка2 уже насчитывает 850 единиц, а в англоязычном репертуаре их больше тысячи3. Зарубежные лексикографические интернет-источники стали в проведенном исследовании базой для определения фоновых практик глобального дискурс-строя при изучении русскоязычного материала, который, безусловно, имеет свою национальную специфику.
1 Словарь неологизмов «эпохи коронакризиса», подготовленный Институтом немецкого языка им. Лейбница (Маннгейм), и перечень публикаций по теме см.: URL: https://www1.ids-mannheim.de/sprache-in-der-coronakrise/.
2 URL: https://www.owid.de/docs/neo/listen/corona.jsp.
3 См., напр.: Merriam-Webster. URL: https://www.merriam-webster.com/words-at-play/new-dictionary-words-coronavirus-covid-19; Urban Dictionary. URL: http://www.ur-bandictionary.com/.
Собственно русские неологизмы (к которым мы относим слова и фразы, заимствованные, вновь образованные или произведенные от уже известных в соответствии с требованиями новой реальности] были собраны в результате мониторинга социальных сетей, СМИ и агрегатора Ян-декс.Новости, а также почерпнуты из ряда публикаций1, которые, в терминах Е.Н. Ремчуковой, наиболее ярко представляют «массовый лингво-креатив» [Ремчукова 2013: 83]. Несмотря на то, что массив этот «не может быть экспериментально и статистически вычислен, а его зоны достаточно четко очерчены», он релевантен, так как позволяет оценить сдвиги в дискурсивном поле: в нем «преобладает стандарт в выборе самого способа и формы креативности, с одной стороны, и реализуется возможность его преодоления - в конкретном наполнении заданной "схемы", с другой» [Ремчукова 2013: 84]. Неологизация и игровые лингвокреативные стратегии в данном случае становятся маркерами дискурсивного рефрей-минга [Иссерс 2012: 26-27, 67, 78, 92; Никитина 2014: 207-208], обусловливающего в итоге изменение картины мира.
3. Результаты исследования
Анализ неологизмов эпохи коронавируса показал на лексическом уровне преобладание игрового переосмысления уже существующих слов и выражений и блендинга, на дискурсивном - полифонию [Иссерс 2012: 49] вовлеченных в неологизацию дискурсов и практик.
3.1. Неологизация как следствие конвергенции дискурсов
Налицо, прежде всего, медикализация2 всех типов дискурсов. Само слово пандемия, возвращенное в широкий общественный оборот, сегодня означает не «эпидемию в масштабах всей страны, а иногда и сопредельных государств и многих стран мира», а «повсеместное распространение непонятной и могущественной коронавирусной инфекции, внезапно изменившей жизнь во всем мире» [Малькова 2020: 207], т. е. пандемия и ко-ронавирус / COVID-19 в обыденном языковом сознании синонимизирова-
1 Арефьев Е. Чувство локтя и «кого надо нога»: изучаем безопасные способы приветствия // Teleprograma.pro. 28.03.2020. URL: https://teleprogramma.pro/stars/star-hist/1288888-chuvstvo-loktya-i-kogo-nado-noga-izuchaem-bezopasnye-sposoby-u616/; Генералова А., Липа Л. Маскобесие, карантини, ковидиот и карантин-шейминг - новый словарь эпохи пандемии // Собака.ру. 20 апр. 2020. URL: https://www.sobaka.ru/city/ society/107085; Клоков П., Коробкова Е. Лучшие стихи, шутки, заклинания и мемы о коронавирусе // Комсомольская правда. 20 марта 2020. URL: https://www.kp.ru/daily/ 27107.7/4181615/; Бондарев А. Как вирус заражает наш язык? Про коронавтов, кови-гистов и карантикулы // Аргументы и Факты. Ростов-на-Дону. 08.05.2020. URL: https:// rostov.aif.ru/society/details/kak_virus_zarazhaet_nash_yazyk_pro_koronavtov_kovigistov_i_ karantikuly; Писаренко Д., Туркова К. Погулянцы и сидидомцы. Как пандемия «заразила» нашу речь и исчезнет ли мат? // Аргументы и Факты. 29.06.2020. URL: https:// aif.ru/society/education/pogulyancy_i_sididomcy_kak_pandemiya_zarazila_nashu_rech_i_is-cheznet_li_mat.
2 Thorn T. Op. cit.
лись. Многозначным стало и терминологическое обозначение вируса: covid/ковид это и сам вирус, и его носитель, и ребенок, рожденный в условиях пандемии [Погорелова 2020: 226].
В дискурсе массмедиа наряду с «официальными» COVID-19 и SARS-CoV-2 распространены «разговорные» обозначения ковид и коронавирус. В обиходно-разговорном и сетевом к этим номинациям добавилась (в новом, по сравнению со словарными, значении] корона (ср. англ. и нем. corona), а благодаря яркой внутренней форме словесного образа (и сходству формы вируса с солнечной короной] возникли и производные короноваться) - вместо заразить(ся) (ср. англ. coronate, нем. coronieren] и коронованный - вместо зараженный вирусом / носитель вируса ^р. англ. coronated, нем. coroniert] и многие другие, которые мы рассмотрим ниже. Употребляется и переосмысленный эвфемизм модная болезнь (прежде -именование сифилиса].
По мере «сживания» с вирусом общество стало придумывать для него «очеловечивающие» прозвища: в английском языке появились Rona, Roni, Miss Rona, Big Rona [Погорелова 2020: 228], в немецком - Coronchen [Neuer Wortschatz 2020], в русском возникли неологизмы ковидло и Ухань-ка. Первый структурно встраивается в ассоциативный ряд повидло (вирус такой же липкий и легко «размазывающийся», его так же можно «съесть»], быдло, кодла(-о), падла(-о) (с этими бранными словами связаны ассоциации с чем-то тупым, не знающим норм морали и границ дозволенного, подлым, преступным]. Второй ассоциируется с представлением о домо-венке - маленьком мохнатом человечке, живущем в каждом доме, который может, рассердившись на «сожителей», устроить погром или как-то нашкодить. Таким образом, образ вируса-врага перестает быть абстракцией, конкретизируется и «одомашнивается».
Из медицинского в публичный и обиходно-разговорный дискурс проникло сокращение ИВЛ (искусственная вентиляция легких], ср.: Врачи плохо знают, что чувствует пациент на ИВЛ (Новая газета. 05.04.2020]; есть данные, что ИВЛ в некоторых случаях лишь ухудшают тяжелое течение COVID-19; Чем дольше ты на ИВЛ, тем труднее с него слезть (Ян-декс.Кью]; в разговорной речи ИВЛ всё же чаще заменяют на аппарат -популярный вопрос в Яндекс-поиске: если человек на аппарате, будет ли он жить, - или на искусственное дыхание: Как долго больной человек может находиться на искусственном дыхании? (Яндекс.Кью]. Аббревиатура СИЗ (средства индивидуальной защиты, ср. англ. Personal protective equipment, нем. Persönliche Schutzausrüstung] употребляется в медийном и рекламном дискурсе, как правило с расшифровкой: Часто можно встретить аббревиатуру СИЗ, что расшифровывается как средства индивидуальной защиты. К ним относятся защитные маски, очки, перчатки или респираторы (Яндекс.Дзен]; СИЗ в ассортименте; Средства индивидуальной защиты дыхания. Доставка по Москве курьером (примеры
из рекламы]. В обиходно-разговорном дискурсе ее нет, все СИЗ представлены в нем масками, что говорит об избирательности в повседневном использовании защитных средств, и ярко-оценочными намордниками, это употребление закрепилось в анекдоте: Бегают две собаки на газоне. Молодая спрашивает: «Слушай, а почему это всю жизнь собаки в намордниках ходили, а люди только сейчас начали их носить?» Старая: Да ничего странного! Наши тоже сначала в космос слетали, а потом и люди полетели (vseanekdoty.ru]. Нейтрально оцениваются лишь средства «химической защиты» - антисептики, представленные заимствованиями дезинфектор и санитайзер: неологизация в этом случае заключается в переосмыслении значения лексемы, первоначально обозначавшей 'лицо, производящее дезинфекцию', затем - 'дезинфицирующее средство', а во время ограничения социальных контактов получившей новый смысл 'дозатор антисептика'.
Из больничного жаргона в публицистику (около 500 употреблений с момента начала пандемии] и обиход проник яркий неологизм ковидарий: Ковидарием некоторые медики или пациенты называют сами больницы, в которых содержатся больные с коронавирусом или отделения больниц для инфицированных (Яндекс.Кью), - с негативными ассоциациями (ср.: абортарий, виварий, колумбарий]. С началом снятия карантинных ограничений первой волны ковидариями стали называть и рекреационные зоны со строгими правилами безопасности - в первую очередь парки, в некоторых из которых создавались временные стационары: В будущем, возможно, выражение «пойти погулять в ковидарий» будет означать желание уединиться в парке (Коммерсантъ. 11.05.2020].
Медицинские названия используемых в лечении препаратов в обиходе сразу заменили на фуфломицин (460 употреблений в новостных материалах за время пандемии], известный, по данным Национального корпуса русского языка, как минимум с 2012 г. и вошедший в словарь Lurkmore: Фуфломицины - вещества, облегчающие не страдания, а кошелёк пациента посредством мимикрии под годные лекарства; восходит к корню «фуфло» (ложь, обман; подделка) и окончанию «-мицин», которое присутствует у многих групп антибиотиков ^игктоге.Ш], ср.: Большая часть «фуфло-мицинов» (псевдолекарств, эффект которых сомнителен) проходит под названием средств,укрепляющих иммунитет (Известия. 04.10.2020], - а с презентацией первых препаратов против коронавируса «Коронавир», «Ави-фавир» и «Арепливир» в обиходно-разговорном дискурсе для их обозначения появился и словесный «дженерик» - фуфловир. Интересно, что эти народные «термины» на фоне эпидемических и политических обострений перекочевали и в политический публичный дискурс: Вот, ребята, запомните: мирные протесты - это фуфломицин (Эхо Москвы. 26.09.2020].
Можно говорить и о взаимодействии политического и коронави-русного дискурсов. Например, в США Ухань, с которого началась эпидемия,
был сразу переименован в Corona Town, а сам COVID-19 получил название Chinese virus [Погорелова 2020: 227], в России также появились национально окрашенные шутки: Обидно, когда привозишь вирус из Италии, а он все равно сделан в Китае, - что общество встретило с осуждением: «Это (пандемия. - О. С.) огромная психическая травма для каждой нации, для немцев, для французов, для американцев. Особенно для китайцев, потому что их по всему миру проклинают» (Московский комсомолец. 14.04.2020). Еще один пример дискриминации по национальному признаку - сравнение (с актуализацией контекстной омонимии) коронавируса с Coronas, линейкой мексиканского пива, в США ассоциирующегося с пивом для бедных [Ка-термина, Лапериди 2020: 172]. Ирония американцев в отношении их действующего президента сквозит в номинациях Trump Flu и Maralagovirus (по названию резиденции Трампа в Мар-а-Лаго), как и в шутливом именовании дня тестирования президента США на коронавирус Nationonal Corona Virus Day [Катермина, Лапериди 2020: 173]. Интересно, что в случае с трампини (Trampini), предложенным Трампом для внутреннего применения «коктейлем» из дезинфицирующих средств, можно говорить не о неологизации, а о когнитивном (т. е. связанном со сменой оценки [Иссерс 2012: 83]) рефрейминге, так как Трампини был создан во время предвыборной кампании 2016 г.: в Trump International Beach Resort на Майами-Бич подавали под таким названием «коктейль из рома, цитрусовых и икры... ароматный и слоистый как сам республиканский кандидат» (The Gardian. 06.07.2016), и ассоциации с тем и другим были вполне положительными.
В русскоязычных социальных сетях два вида дискурса соединились прежде всего в речевом отражении принятия поправок к Конституции РФ на фоне усугубления эпидемии: коронавирус устойчиво связывается с коронованием, венчанием президента на «царство», в этой «рамке» коро-навирус приобретает окказиональное значение «стремление к бесконечному сохранению власти»; переосмыслению политической ситуации в сетевом юморе способствует и фрейм карантина общемирового масштаба: Из-за коронавируса Путину запретили покидать президентское кресло, - а «обнуление» президентских сроков порождает номинацию нулевой президент - по аналогии с нулевым пациентом (Голос Америки. 16.03.2020). Фоновой практикой в данном случае служит последовательное упоминание (без карнавального переосмысления) президента, обнуления и коронавируса в одной конситуации: экономические последствия коронавируса могут обнулить эффект от обещанных Путиным мер социальной защиты (Ведомости. 04.02.2020). Другой пример влияния политического дискурса на короналексику - неологизм путикулы (т. е. путинские каникулы), появившийся после объяснения российским президентом сути «нерабочей рабочей недели» в обращении к нации.
В возникшем в начале 2020 г. понятии вирусного суверенитета, означающего самостоятельность российских регионов в определении
мер по борьбе с коронавирусом, можно увидеть рефрейминг актуального в 1990-е гг. выражения парад суверенитетов: Действия региональных властей по противодействию эпидемии коронавирусной инфекции воспроизводят практики времен децентрализации - от закрытия границ и введения ограничений для неместных жителей до усиления негативной риторики местного патриотизма, предполагающей поиск источника рисков за пределами своей территории. Эксперты вывели индекс «вирусного суверенитета» регионов (Ведомости. 8.04.2020].
Особо стоит сказать о проявляющемся в неологизации противостоянии общества и властей. Вводимые властями правила новой жизни порой воспринимаются в штыки: официальная позиция врачей и властей, а также превалирование в СМИ информации о коронавирусе именуется коро-набесием, требование обязательного ношения масок в общественных местах - маскобесием, при этом используется крайне популярная в последние годы словообразовательная модель словосложения, в которой второй компонент привносит в значение неологизма резко отрицательную оценку; после введения московскими властями цифровых пропусков, дающих возможность передвижения по городу, появляются номинации цифровой аусвайс (ср. окказионализм собяусвайс, указывающий на персональную ответственность за нововведение] и цифровой концлагерь, вызывающие недвусмысленные ассоциации. Иными словами, ограничительные меры приравниваются к нарушению прав и свобод, а это также предмет политического дискурса.
Коронавирусные неологизмы можно рассматривать и сквозь призму политкорректности. С одной стороны, в США появляется неполиткорректная номинация Boomer Flu 'бумерская / старческая лихорадка', окказиональный синоним коронавируса, а в России в социальной рекламе используется слоган Бабуль, будь дома!, также расцениваемый как проявление эйджизма (как и сама практика ограничения передвижений для возраста 65+]; с другой, социальная дистанция довольно быстро заменяется в документах ВОЗ на физическую / санитарную дистанцию - во избежание неполиткорректного социального дистанцирования, т. е. размежевания по экономическим, политическим, этническим, гендерным и иным принципам. Входит в игру, в том числе языковую, и ключевое психолого-юридическое понятие нашего времени: харрасмент, нарушение неприкосновенности частной жизни. Создание не соблюдающими противовирусных мер гражданами угрозы здоровью других членов общества в обиходно-разговорном дискурсе именуется ковид-харрасментом (авторский неологизм лингвокультуролога В. Мерзляковой, получивший поддержку в Сети] или ковид-террором (ср.: террор 'чрезмерная жестокость по отношению к кому-л.']. Параллельно во властном и юридическом дискурсе появляется термин ковид-терроризм: Умышленное заражение коронавирусом, повлекшее смерть одного или более лиц, будет в зависимости
от умысла квалифицироваться как терроризм, хулиганство или диверсия (ИТАР ТАСС. 25.03.2020].
Наконец, ключевое антикоронавирусное понятие самоизоляция также подвергается когнитивному и дискурсивному рефреймингу. В русском языке самоизоляция бытует с 1940-х гг., появившись прежде всего как термин психологии: глубина и богатство личности предполагают глубину и богатство ее связей с миром, с другими людьми; разрыв этих связей, самоизоляция опустошают ее (Основы общей психологии. 1940]; к началу 1960-х гг. переходит в политический дискурс: надо держать ухо востро, но это не значит, что мы должны пойти на самоизоляцию, которая выгодна только крупным империалистическим державам, лидерам капиталистического мира (Н.С. Хрущев. Японский синдром. 1969]; в обиходно-разговорном дискурсе, по данным Национального корпуса русского языка, означает противопоставление себя обществу, жизнь наедине с самим собой, эскапизм, бегство от реальности и т. п. С началом пандемии самоизоляция 'осознанное и добровольное нахождение дома и избегание контактов с людьми' актуализируется уже в юридическом дискурсе, где противопоставляется карантину 'принудительной изоляции от общества реальных и потенциальных вирусоносителей' и режиму чрезвычайной ситуации, предполагающему особые полномочия властей и серьезное ограничение прав и свобод, включая свободу передвижения. В разных типах дискурса самоизоляция оценивается полярно: с точки зрения властей и медиков это благо, с точки зрения обывателей и психологов - зло.
Часть коронавирусного словаря - продукт конвергенции с экономическим дискурсом. Прежде всего, объявленная было неологизмом новая нормальность на самом деле - экономический термин, появившийся в результате всемирного кризиса 2008 г., за которым стоит слабость экономики и политики в межкризисном промежутке; теперь же новая нормальность осмысливается в реалиях пандемии, или коронакризиса. Кроме того, элементы экономического дискурса присутствуют в игровых фьючерсах на гречку, курсе лимона и имбиря, взлетах и обвалах на лимонно-им-бирных биржах, лимонах по цене имбиря и прочих неологизмах, связанных с гонкой за кризисным дефицитом (ср. На рынке ценных бумаг лидирует туалетная] и с публикациями о «народных средствах» борьбы с ковидом.
3.2. Обиходно-разговорная короналексика
Пандемия коронавируса, безусловно, стала событием, разделившим жизнь на «до» и «после», что отражают и появившиеся номинации доко-ронавирусная / короновирусная / посткороновирусная эпоха и до- / пост-ковидный период; период «до» и «после» именуется также мирным временем - в отличие от времени войны с коронавирусом, общеязыковая оппозиция мирного и военного времени, таким образом, переосмысливается.
Время самоизоляции, локдаунов и ограничительных мер получает название коронапауза, неологизм встречается в стихах: Коронопауза. На
паузу поставленная жизнь: Все планы, все мечты, все начинанья (Олег Йарадар. Коронапауза]; в публицистике: Но коронапауза всё обнулит. <...> Потерянное не вернуть, реально ломаются судьбы (Новые известия. 24.04.2020]; в новостях: Коронапауза. По всей России ограничивают проведение массовых мероприятий, чтобы остановить распространение ко-ронавируса. Закрываются также многие школы (Первый канал. Новости. 17.03.2020]; Коронапауза не особо помешала «Реалу» завершить начатое - им удалось стать чемпионами в сезоне, который начинался хуже некуда (Sports.ru. 13.09.2020]. Можно предположить, что коронапауза вошла в так называемый общий жаргон в значении 'период временных ограничений': с приходом каждой новой волны коронавируса будут случаться всё новые коронапаузы. Интернациональным стал и неологизм коронакризис (ср. англ. coronacrisis, нем. Coronakrise] 'социально и экономически проблемный период, характеризующийся множеством ограничений, спровоцированных пандемией COVID-19'.
Достаточно много оценочных номинаций происходящего.
Прежде всего, это ковидапокалипсис / коронапокалипсис (ср. англ. coronapocalypse, нем. Coronapokalypse]: вспомним, что апокалипсисом называют 'нечто, грозящее большими жертвами и разрушениями на всей Земле'. Неологизм мотивирован ассоциациями с Откровением Иоанна Богослова: Генсек ООН Антониу Гутерриш назвал пандемию «пятым всадником Апокалипсиса» в речи на 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (ИТАР ТАСС. 22.09.2020]; и с Каббалой, где сближаются Корона и Апокалипсис: Солнце с короной - имя демона бездны из Апокалипсиса, Апполиона (https://protomarius.livejournal.com/ 8.03.2020].
Оценки даются и в психиатрических терминах: коронафобия, коро-напаника, коронабезумие, великое коронавирусное безумие, Палата № 2020 (по аналогии с Палатой № 6 Чехова и общеязыковым фразеологизмом со значением 'нечто, напоминающее сумасшедший дом'], Корона Безумия (здесь переосмысливается название популярной компьютерной игры]. Метафорическая модель «Безумие» мотивирует и неологизм ковидиот, в значениях 'паникер, скупающий продукты и прочее, лишая их своего соседа' (Urban Dictionary. 16.03.2020] и 'тот, кто игнорирует меры по обеспечению безопасности' (Neuer Wortschatz... 5.04.2020], а также 'сторонники теории заговора и носители алюминиевых шляп' (Neuer Wortschatz... 3.08.2020].
Встречаются и другие оценочные номинации: Операция Коронавирус (фрейм «Шпионские игры», соответствующий конспирологической теории происхождения вируса]; ковид-шоу / маски-шоу (фрейм «Театр»].
По отношению к коронавирусной инфекции в обществе различаются ковидопессимисты (ср. всепропальцы, выживальцы], ковидоскептики, ковидодиссиденты и ковигисты / ковидопофигисты. В период самоизоляции появились погулянцы 'те, кто нарушают режим, отправляясь на про-
гулку' и сидидомцы 'те, кто строго соблюдают ограничения'. Коронавтами называют медиков и дезинфекторов в защитных костюмах, а также тех, кто гуляет по улицам в масках и перчатках.
Корона-хот-спотом в «народной терминологии» называется очаг распространения инфекции: в этом неологизме прослеживается связь как минимум с двумя хот-спотами (зоной доступа к беспроводной сети с «раздачей» Интернета и «очагом возгорания» домашнего беспорядка], несущими идею заразительной саморепликации, а через них - с IT-дискурсом и дискурсом оптимизации жизненных процессов. Активный же переносчик вируса - это суперспредер 'человек, который с большей вероятностью заражает других по сравнению с типичным инфицированным / отказывается соблюдать режим самоизоляции и заражает всех вокруг': В среднем один больной передает инфекцию 1-4 человекам. А суперспредер может заразить несколько десятков (Medabaoutme.ru. 5.03.2020]. Внутреннюю форму неологизма образуют супермен 'сверхчеловек, считающий себя стоящим выше других' и менспредер 'мужчина, раздвигающий коленями соседей и занимающий их места', за которыми обнаруживается дискурсивный контекст, связанный с культурой, сексизмом, борьбой за права и территорию. Карантин-шейминг, тревел-шейминг 'гневная реакция, направленная на нарушителя режима карантина и самоизоляции' мотивируется дискурсивной практикой публичного осуждения и «стыжения». Эти неологизмы заимствованы из английского языка, однако в языке-источнике они не имеют указанных дискурсивных коннотаций; в русском же «нагружаются» ассоциативной эмоциональностью и оценочностью.
Множество неологизмов связано с новой социальной реальностью. Для обозначения всех форм «удаленной жизни» появляется термин кови-динг [Катермина, Липириди 2020: 173-174]: Ещё раз займусь фьючерством ковидинга (Sql.ru. 2.10.2020]; Моя бесконечность #ковидинг #свадьба #люблю (Instagram. 29.08.2020]; одновременно переосмысляется дистант, раньше (термин введен в США в 1980-е гг.] относившийся лишь к дистанционному образованию, а в условиях пандемии распространившийся на работу, кинопросмотры и театральные зрелища, виртуальные туры по музеям, виртуальные путешествия, «посещения» ресторанов, «встречи» с родными и друзьями и т. п. Переосмысляются также, расширяя область своей референции, удалёнка (преимущественно работа] и дистанционка (преимущественно обучение]. Целый кластер неологизмов рождает Zoom как преимущественный тип связи во время самоизоляции: появляются глагол зумиться 'общаться по зуму', существительное зумби 'человек, проводящий в зуме большую часть жизни'; терминологизируются зуминары (ср. семинар, вебинар], зум-лекции, зум-классы; начинаются зум-вечеринки (с карантейлями и карантини, а также скайперитивами и вотсаперити-вами, прогнозируемо дополняемыми *зумеритивами]. Появляются игровые обозначения профессий ковироуча и самоизолектора. Недавно воз-
ник и зумбомбинг 'подключение к чужой сети ради срыва зум-конферен-ции' (здесь слышится отголосок пранкерской практики сообщений о заложенной бомбе].
Режим самоизоляции рождает противопоставление замкнутого пространства и придуманной создателями «Масяни» наружи, ср.: «Наружа» -даже по слову видно, противное такое слово, - так вот «наружа» - это насилие, болезни, политика, грязь, вирусы, хамство, воровство (Масяня. Эпизод 142: Изоляция. Март 2020]; Наружа - манящая, почти недосягаемая Вселенная. С щебетаньем птиц, с дуновением ветерка и даже с когда-то надоедливым лаем собак (Яндекс.Дзен. 13.04.2020]. Состояние замкнутости в четырех стенах передается наречием взаперти 'не выходя из помещения, не общаясь с другими людьми' (появляется и снятый на камеру смартфона фильм «Взаперти» Ивана Петухова, где в центре сюжета - история пары, которая расстается в канун отмены самоизоляции, но вынуждена провести вместе на карантине еще две недели], а затем и производным от него по созвучию бранным, резко негативным в*оперти.
Период самоизоляции обозначается народным термином каранти-кулы 'вынужденные каникулы или отпуск, возникшие в результате введения ограничительных мер' (в отличие от англ., нем. согопасайоп и фр. согопосапсвБ, где это не 'вынужденное бездействие', а 'отпуск с путешествием по демпинговым ценам']. Ряд неологизмов обозначает способы ска-рантинить (ср.: скоротать] время: наиболее популярные - прокрасти-бейкинг («прокрастинирующее пекарство», «выпечка вместо работы», с отсылкой к дискурсивным практикам тайм-менеджмента] и расхламинго («генеральная уборка, расхламление», отсылающая к дискурсу оптимизации]. Что касается неологизма расхламинго, то он образует пару с появившимся значительно раньше словом захламинго, относимого как к созданию запасов: у меня год начался с запланированного захламинго уходом (cosmo.ru/forum 1.01.2016], так и к состоянию захламленности, конкретным предметам и производителям беспорядка: У нее квартира-пенал с шифоньерой, библиотэкой, этажеркой на всю стену, будет куда композиции из сена и цветов ставить и прочие захламинго. <...> Мне стенка ее понравилась, скоро захламинго там совьет воронье гнездо. Лилька не может жить по-другому, в любом доме устроит кальвиссонию. Лилька пти-ца-захламинго (forum.baginya.org 1.11.2018]; У нас главный захламинго - муж. Он легко создаст кучу барахла вокруг красиво поставленного на тумбу горшка))) (forum.updiet.info 9.12.2018]. А образ птицы-захламинго заставляет ассоциировать расхламинго с розовым фламинго из одноименной песни Алены Свиридовой, вкупе с ключевой фразой припева Думай о хорошем! и представлениями о жизни в розовом цвете и розовых очках.
Еще одна тематическая область, связанная с неологизацией, - это отношения между людьми. Для проживающих вместе заимствован из английского термин карантинмейтс 'люди, которые вместе живут в период
карантина или самоизоляции, родственники, супруги или просто соседи / те, кто специально съехались перед самоизоляцией, чтобы избежать одиночества'; с поисками пары для совместного проживания связан и термин карантиндер, зафиксировавший переосмысление практики цифрового поиска партнера; появились в словаре и коронасвадьбы: Кажется, на наших глазах рождается новое явление - «коронасвадьба». Мэр Нью-Йорка Эндрю Куомо выпустил указ, согласно которому жители города теперь могут получить лицензию на бракосочетание дистанционно. А саму церемонию провести по видеосвязи (ИТАР ТАСС. 21.04.2020], - и корона-разводы: «Подаю на коронаразвод!» Случиться такое может, например, из-за того, что пара долго находилась в совместной изоляции и вдруг поняла, что их отношения себя исчерпали (https://screenlifer.com/ 5.04.2020]. Неологизм карантинки использует фрейм письменных практик влюбленных и означает 'обмен фотографиями в соцсетях / отправку открыток-валентинок'.
3.3. Переосмысление прецедентных феноменов: рефразеологи-зация
В коронавирусном словаре довольно много переосмыслений фра-зеологизированных единиц. Например, крылатых слов, вошедших в поговорку, как в Карантин суров, но это закон, трансформации приписываемого Цицерону Закон суров, но это закон! (Dura lex, sed lex!] (Московский комсомолец. 31.03.2020]; или литературных цитат, как в прочтении Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. <...> Запрись и забаррикадируйся / шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса И. Бродского сквозь призму самоизоляции.
Апелляции к шлягерным текстам используются в социальной рекламе. Например, слоган социальной рекламы Ка-ран-ти-но! отсылает к песенке на слова Ю. Энтина из фильма «Приключения Буратино», привлекая к интерпретации «знания о карантине» (Кто с детства каждому знаком?] и представляя карантин в маске доброго героя, благодаря которому околпачен будет враг (Злодеям он покажет нос... В его руках от счастья ключ.], тем самым используя карнавальную практику мены добра и зла. А умный Петя из социальных «противовирусных» роликов -прямой наследник умной Маши - персонажа советских комиксов, печатавшихся в журнале «Чиж» в 1930-е гг. (Маша в них попадает в различные сложные ситуации и неизменно находит из них оригинальный выход].
Особый интерес представляет рефрейминг фразеологизмов: так, выражение не все дома 'о странном, глуповатом, придурковатом человеке' буквализируется, приобретая смысл высказывания о нарушении правил самоизоляции, актуализирующих новый смысл афоризма Эдварда Кока Мой дом - моя крепость (My house is my castle]; надеть корону 'зазнаться' меняет смысл на 'заразиться коронавирусом', в этом контексте вопрос вам корона не жмет? 'не слишком ли вы вознеслись?' звучит уже как за-
бота о здоровье собеседника, а в утвердительной форме это выражение означает констатацию выздоровления от коронавируса и (что используется в медиадискурсе - например, в отношении стран и регионов, снимающих карантинные ограничения и открывающих границы, ср.: Коммерсантъ. 9.04.2020; Аргументы и Факты. Нижний Новгород. 18.08.2020 и др.] отказ от самоизоляции.
Некоторые коронавирусные приветствия получают фразеологизи-рованные имена: чувство локтя, похлопать по плечу, велели кланяться (Teleprogramma.pro. 28.03.2020].
Наконец, можно говорить о возникновении новых идиом на основе собственно коронавирусной лексики, в частности об идиоматизации аббревиатуры С0УЮ-19: в английском ею обозначается не только вирус, но и 19 фунтов, набранные во время самоизоляции, а в русскоязычной социальной рекламе предупреждают об опасности подхватить вирус паники РЛМС-20 и пофигизма Р0ГЮ-21 (Новая газета. 30.06.2020].
3.4. «Вирусные» тексты в эпоху пандемии
Далее речь пойдет о мемах и других так называемых «вирусных», быстро распространяющихся в Сети и заразительных, феноменах. Рамка мема используется как «словообразовательная модель», с той разницей, что с ее помощью формируется не слово (как в случае с коронабесием, маскобесием], а целое высказывание, соотносимое с реалиями пандемии. Среди моделей фразопроизводства наиболее популярны Лучшее, что могло произойти в момент Т: Коронавирус - это лучшее, что могло произойти к 8 Марта. Жена больше не хочет ехать в Италию. Дочка больше не хочет айфон с «Алиэкспресс». А теща сказала, что мечтает получить в подарок набор марлевых повязок; и Когда Х: Когда по всем новостям говорят про китайский коронавирус, и ты пытаешься сдержать свой кашель; Когда пошел за покупками в красной зоне... (оба примера -Комсомольская правда. 20.03.20].
Упомянем и интернет-коллекцию «Наташиных котов», начавшуюся с публикации в декабре 2019 г. во «ВКонтакте» мема: Наташ, ты спишь? Уже 5 часов, Наташ. Вставай, мы там всё уронили. Мы уронили там вообще всё, Наташ, честно. Хватит притворятся, мы видим, как ты напрягла брови. Кто рано встает, тот кушоц дает, Наташ. С развитием пандемии коты «реагировали» на коммуникативные события февраля-марта 2020 г., а мемы вбирали фрагменты новостей и экономического дискурса: Нефть по 32$, $ по 72р. Мы уронили вообще всё, Наташ, - в ответ на обрушение рынка; политического: Мы всё обнулили, Наташ, - в ответ на «обнуление» президентских сроков Путина; Мы справились и с печенегами, и с половцами, Наташ, - в ответ на речь президента России: Наша страна не раз проходила через серьезные испытания: и печенеги ее терзали, и половцы, - со всем справилась Россия. Победим и эту заразу коронавирусную. Вместе мы всё преодолеем (Российская газета. 8.04.2020]. В этом случае,
как представляется, нужно говорить о рефрейминге не мема, а «корона-вирусной» новости.
4. Выводы
Как можно было заметить, коронавирусный словарь выглядит весьма неоднородным, включая неологизмы разных уровней: слова, словосочетания, фразеологизированные выражения, мемы, интернет-коллекции. Вместе с тем при их образовании используются одни и те же приемы нео-логизации: формирование новых значений уже известных единиц (пандемия, дезинфектор, у него не все дома), образование новых единиц за счет присоединения формообразующих элементов к известной основе (кови-динг, вакцинобесие, когда с тебя сорвали маску], сложение основ (корона-паника, ковидоскептик, карантин суров - но это закон], блендинг1 - смешение основ, имеющее коммуникативно-когнитивную природу (инфодемия, коронагеддон]. В новообразованиях реализуются практически все отмеченные Е.Н. Ремчуковой практики «массового лингвокреатива» [Ремчу-кова 2013: 86]: полисемантичность, интертекстуальность, дефразеологи-зация, гибридизация. Обнаруживаются и следы дискурсивного переосмысления и рефрейминга. При этом роль рамки играет коронавирусный контекст, фреймы ситуаций, связанных с пандемией или определяющих метафорические модели ее осмысления, а также части слов (прежде всего, компоненты ковид- и корона-] и имплицитные созвучия (ковидло - *повидло], участвующие в создании неологизма и вводящие тот или иной фрейм интерпретации. Ирония становится ведущим модусом неологизации, что не удивительно, если принять во внимание роль юмора как ресурса, в терминах С.А. Хазовой [Хазова 2017], «коллективного совладающего поведения».
Большинство новообразований мотивировано медицинским, политическим и экономическим дискурсами, а также важнейшими социально-дискурсивными практиками, связанными с правами и свободами, самоопределением личности, политкорректностью, оптимизацией жизни, психотерапией и др. Можно согласиться с заключением Х. Лобина [Lobin 2020] и Р. Лоусона [Lawson 2020], что коронавирусный дискурс стал «утилитарной сверткой» разговора о волнующих общество реальных проблемах, подменив собой разговор о войне в Сирии, политической борьбе в Европе и США, социальных противоречиях и превратившись в способ пошутить и посмеяться над миром вокруг нас.
Список литературы
Голованова И. С. Новые слова в толковых словарях французского языка 2020 года //
Наука XXI века: актуальные направления развития. 2020. № 2-1. С. 76-78.
1 Шмелева Е. Заразительные неологизмы. Русский язык по-своему отвечает на пандемию // Коммерсантъ Наука. 2020. № 10. С. 44. URL: https://www.kommersant.ru/ doc/4323125.
Данкова Н.С., Крехтунова Е.В. Репрезентация пандемии в СМИ: метафорический образ войны (на материале американских газет) // Научный диалог. 2020. № 8. С. 69-83. DOI: 10.24224/2227-1295-2020-8-69-83.
Иссерс О.С. Люди говорят: дискурсивные практики нашего времени. Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2012. 275 с.
Карасик В.И. Эпидемия в зеркале медийного дискурса: факты, оценки, позиции // Политическая лингвистика. 2020. № 2 (80). C. 25-34. DOI: 10.26170/pl20-02-02.
Катермина В.В., Липириди С.Х. Особенности отображения пандемии коронавиру-са в лексике медицинского дискурса (на основе английских неологизмов) // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2020. № 4 (147). С. 170-175.
Малькова В.К. Коронавирус в российском информационном пространстве // Вестник антропологии. 2020. № 2 (50). С. 206-224. DOI: 10.33876/23110546/2020-50-2/206-224.
Никитина О.А. Лингвокреативность языковой личности и дискурсивные маркеры лексических инноваций // Вестник Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета. 2014. № 4. С. 206-221.
Новикова О.Н., Калугина Ю.В. COVID-19 в контексте современного состояния исследования дискурса о пандемии // Вестник Башкирского университета. 2020. Т. 25, № 2. С. 376-381. DOI: 10.33184/bulletin-bsu-2020.2.26.
Носова В.С., Волкова С.А. Современные реалии и их влияние на английский язык на примере COVID-19 // Вопросы педагогики. 2020. № 5-1. С. 240-244.
Погорелова И.В. COVID-19: языковая репликация // Современный ученый. 2020. № 4. С. 226-229.
Ремчукова Е.Н. Массовый лингвокреатив: преодоление стандарта // Вестник РУДН. Серия: Теория языка. Семиотика. Семантика. 2013. № 2. С. 83-89.
Токко Н.И. Пандемия коронавируса в зеркале современного немецкого языка // Педагогические мастерские: сб. науч. тр. Киров: Межрегион. центр инновац. технологий в образовании, 2020. Вып. 11. С. 102-105.
Усманова Л. У. Лексико-стилистический анализ газетных заголовков статей на тему коронавирусной инфекции // Концепции современного образования: вопросы продуктивного взаимодействия наук в рамках технического прогресса. Казань: СитИвент, 2020. С. 83-87.
Хазова С.А. Юмор как ресурс совладающего поведения // Сибирский педагогический журнал. 2017. № 3. С. 177-182.
Шемчук Ю.М. Лексические изменения в немецком языке под влиянием пандемии коронавируса // Мир науки, культуры, образования. 2020. № 4 (83). С. 498499. DOI: 10.24411/1991-5497-2020-00844.
Klosa-Kückelhaus A. Neue Wörter in der Coronakrise - von Social Distancing und Gabenzaun // Sprachreport. 2020. No. 2. S. 1-5. URL: https://pub.ids-mannheim.de/ laufend/sprachreport/pdf/sr20-2.pdf.
Lawson R. Coronavirus has led to an explosion of new words and phrases - and that helps us cope // The Conversation. Apr. 28, 2020. URL: https://theconversa-tion.com/coronavirus-has-led-to-an-explosion-of-new-words-and-phrases-and-that-helps-us-cope-136909.
Lobin H. Kommunication in der Coronacrise // Scilogs: Tagebücher der Wissenschaft. 28. Marz 2020. URL: https://scilogs.spektrum.de/engelbart-galaxis/kommunika-tion-in-der-coronakrise/.
Möhrs Ch. Grübelst du noch oder weißt du es schon? - Glossare erklären Corona-schlüsselbegriffe // Sprachreport. 2020. No. 3. S. 30-37. URL: https://pub.ids-mannheim.de/laufend/sprachneport/pdf/sr20-3.pdf.
Wicke Ph., Bolognesi M. Framing COVID-19: How we conceptualize and discuss the pandemic on Twitter // Plos One. Sept. 30, 2020. DOI: 10.1371/journal.pone.0240010.
References
Dankova, N.S., Krekhtunova, E.V. (2020) Media Representation of the Pandemic: a Metaphorical Image of War (based on American Newspapers). Nauchnyi dialog, no. 8, pp. 69-83. DOI: 10.24224/2227-1295-2020-8-69-83. (in Russian).
Golovanova, I.S. (2020), New words in the French dictionaries in 2020. Nauka XXI ve-ka: aktual'nye napravleniya razvitiya, no. 2-1, pp. 76-78. (in Russian).
Hazova, S.A. (2017), Humour as resource coping-behaviour. Siberian Pedagogical Journal, no. 3, pp. 177-182. (in Russian).
Issers, O.S. (2012), Lyudi govoryat... Diskursivnyye praktiki nashego vremeni [People speak... Discursive practices of our time], Omsk, Dostoevsky Omsk State University publ., 275 p. (in Russian).
Karasik, V.I. (2020), Epidemic in the Mirror of Media Discourse: Facts, Evaluations, Positions. Political Linguistics, no. 2 (80), pp. 25-34. DOI: 10.26170/pl20-02-02. (in Russian).
Katermina, V.V., Lipiridi, S.Kh. (2020), Peculiarities of the reflection of the coronavi-rus pandemic in the vocabulary of the medical discourse (based on the English neologisms). Ivzestia of the Volgograd State Pedagogical University, no. 4 (147), pp. 170-175. (in Russian).
Klosa-Kückelhaus, A. (2020), Neue Wörter in der Coronakrise - von Social Distancing und Gabenzaun. Sprachreport, No. 2, pp. 1-5, available at: https://pub.ids-mann-heim.de/laufend/sprachreport/pdf/sr20-2.pdf. (in German).
Lawson, R. (2020), Coronavirus has led to an explosion of new words and phrases -and that helps us cope. The Conversation, April 28, available at: https://thecon-versation.com/coronavirus-has-led-to-an-explosion-of-new-words-and-phrases-and-that-helps-us-cope-136909.
Lobin, H. (2020), Kommunication in der Coronacrise. Scilogs: Tagebücher der Wissenschaft, March 28, available at: https://scilogs.spektrum.de/engelbart-galaxis/kom-munikation-in-der-coronakrise/. (in German).
Malkova, V.K. (2020). Coronavirus in the Russian mass media. Herald of Anthropology, no. 2 (50), pp. 206-224. DOI: 10.33876/2311-0546/2020-50-2/206-224. (in Russian).
Möhrs, Ch. (2020), Grübelst du noch oder weißt du es schon? - Glossare erklären Co-rona-schlüsselbegriffe. Sprachreport, No. 3, pp. 30-37, available at: https://pub. ids-mannheim.de/laufend/sprachreport/pdf/sr20-3.pdf. (in German).
Nikitina, O.A. (2014), Linguistic creativity of language personality and discourse markers of lexical innovations. South Ural State Humanitarian Pedagogical University Bulletin, no. 4, pp. 206-221. (in Russian).
Novikova, O.N., Kalugina, Yu.V. (2020), COVID-19 within the context of the current research on pandemic discourse. Vestnik Bashkirskogo Universiteta, Vol. 25, no. 2, pp. 376-381. DOI: 10.33184/bulletin-bsu-2020.2.26. (in Russian).
Nosova, V.S., Volkova, S.A. (2020), Sovremennye realii i ikh vliyanie na angliiskii yazyk na primere COVID-19 [Modern realities and their influence on the English language on the example of COVID-19]. Voprosy pedagogiki, no. 5-1, pp. 240-244. (in Russian).
Pogorelova, I.V. (2020), COVID-19: linguistic replication. Modern Scientist, no. 4, pp. 226-229. (in Russian).
Remchukova, E.N. (2013), Mass linguocreativity: surmounting standards. RUDN Journal of Language Studies, Semiotics and Semantics, no. 2, pp. 83-89. (in Russian).
Shemchuk, Yu.M. (2020). Lexical changes in the german language under the influence of the coronavirus pandemic (on the example of neologisms of sports topics). The world of science, culture and education, no. 4 (83), pp. 498-499. DOI: 10.24411/1991-5497-2020-00844. (in Russian).
Tokko, N.I. (2020), Pandemiya koronavirusa v zerkale sovremennogo nemetskogo yazyka [The coronavirus pandemic in the mirror of the modern German language]. Pedagogicheskie masterskie, Collection of scientific papers, Kirov, Interregional center of innovative technologies in education publ., Iss. 11, pp. 102105. (in Russian).
Usmanova, L.U. (2020), Leksiko-stilisticheskii analiz gazetnykh zagolovkov statei na temu koronavirusnoi infektsii [Lexical and stylistic analysis of newspaper headlines on the topic of coronavirus infection]. Kontseptsii sovremennogo obrazo-vaniya: voprosy produktivnogo vzaimodeistviya nauk v ramkakh tekhnicheskogo progressa, collection of scientific papers, Kazan, SitIvent publ., pp. 83-87. (in Russian).
Wicke, Ph., Bolognesi, M. (2020), Framing COVID-19: How we conceptualize and discuss the pandemic on Twitter. Plos One, September 30. DOI: 10.1371/journal.pone.0240010.
COVIDIOTS ON CORONACATION: CORONAVIRAL LEXICON AS A DIAGNOSTIC FIELD FOR ACTUAL DISCOURSIVE PRACTICES
O.I. Severskaya
V.V. Vinogradov Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences
(Moscow, Russia)
Abstract: The article attempts to consider the so-called coronavirus vocabulary in the context of current discursive practices and to identify cases of convergence of different types of discourses and speaking practices that motivate the creation of neologisms. The study was based on a collection of words, expressions, social advertising slogans, jokes and memes, thematically related to the coronavirus pandemic, which were found in publications in the media, as well as in online blogs and comments, Russian and foreign scientific publications, and available lexicographic Internet sources. Russian-language material was compared with
foreign-language examples, which allowed the author to separate international neologisms from national-specific ones. The novelty of the research is the analysis of linguistic and creative practices of neologization in a discursive context. The author proceeds from the assumption that the heterogeneity of the coronavi-rus vocabulary is due to the heterogeneity of the current discourse about the pandemic, and the rapid growth of the coronavirus vocabulary is associated with the need to quickly adapt to rapidly changing living conditions, medical, economic and political problems. Neologisms become a reflection of discursive polyphony, the author proves this by examining the convergence of medical, economic, political and everyday colloquial discourse, which arises as a result of the transformation of the coronavirus pandemic into a thematic discourse dominant. Methods of neologization (the formation of new meanings, composition, blending) correlate with discursive rethinking and reframing. In the structure of neologisms, the author identifies elements that refer to popular social practices, as well as relevant thematic discourses, which set the parameters of comprehension. Particular attention is paid to the coronavirus reframing of phraseological units and Internet memes.
Key words: neologism, coronavirus, ironic modus, discursive practices, convergence of discourses, linguistic creativity.
For citation:
Severskaya, O.I. (2020), Covidiots on coronacation: coronaviral lexicon as a diagnostic field for actual discoursive practices. Communication Studies (Russia), Vol. 7, no. 4, pp. 887-906. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(4).887-906. (in Russian).
About the author:
Severskaya, Olga Igorevna, PhD, Leading Researcher ORCID: 0000-0002-6277-9756
Corresponding author:
Postal address: 18/2, Volkhonka ul., Moscow, 119019, Russia E-mail: oseverskaya@yandex.ru
Received: October 8, 2020
Revised: October 15, 2020
Accepted: November 2, 2020
