CC BY
123
Григорий Косач, доктор исторических наук САУДОВСКАЯ АРАВИЯ В МЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ
Королевство Саудовская Аравия, как гласит конституционный акт, - «арабское исламское государство», «стремящееся к реализации надежд арабской и исламской наций». Его «арабо-исламская» самоидентификация определяет основные сферы саудовской внешней политики - арабский мир и сообщество мусульманских стран. Равным образом королевство «укрепляет отношения с дружественными государствами», что означает его взаимодействие и с немусульманскими странами. Термин саудовской риторики «дружественные государства» вводит в круг международного взаимодействия Саудовской Аравии ее «стратегического партнера» - Соединенные Штаты, Европейский союз, Японию, Китай, Индию, Россию, ЮАР и ведущие страны Латинской Америки.
С начала 1990-х годов (после освобождения Кувейта от иракской оккупации) Саудовская Аравия определяет себя в качестве «одного из ведущих элементов нового глобализирующегося миропорядка». Кувейтский кризис, по словам саудовского политолога, доказал, что с уходом в прошлое разделявших оба полюса мирового развития противоречий мир вступил в эпоху, когда в большей мере, чем ранее, его развитие будут определять «принципы мира, справедливости и права». Это подтверждает дееспособность саудовского внешнеполитического курса, ибо «эти принципы отвечают положениям мусульманской веры». Отныне королевство должно содействовать ведущемуся в мире «поиску наиболее адекватной формулы международного взаимодействия».
Саудовское участие в этом поиске отталкивается от такой мысли: внешняя политика королевства - это курс «консервативного государства». Ее «консервативность» состоит в опоре на «вытекающие из мусульманской доктрины принципы», направленные на достижение максимально возможного единства действий арабских и исламских стран. Речь идет о «солидарности», «взаимопомощи» и «совещательности». Их применение на практике (что обычно резюмируется как «умеренность») должно содействовать отказу государств арабо-исламского мира от силового вмешательства во внутренние дела друг друга. Другой стороной этой «консервативности» выступает устремленность к тому, чтобы в процессе ста-
новления «нового миропорядка» сутью «адекватной формулы международного взаимодействия» выступала «защита интересов арабо-мусульманского сообщества». Речь идет о мировом рынке нефти (где Саудовская Аравия играет роль крупнейшего производителя и поставщика углеводородного сырья), деятельности в международных банковско-финансовых структурах и организациях (включая ВТО, членом которой королевство стало в 2005 г.), а также в урегулировании региональных (в арабо-мусульманском мире и на Ближнем Востоке) конфликтов.
Саудовская Аравия входила в мировую и региональную политику в эпоху «холодной войны». Действия страны в окружающем ее региональном пространстве (как и ее международные союзнические связи) оправдывались складывавшейся в регионе и мире ситуацией. А это заставляло ее выдвигать в 1960-1970-е годы (правление короля Фейсала) соответствовавшую духу эпохи концепцию внешней политики. Считая арабо-мусульманское сообщество центральным звеном системы международных отношений, эта концепция исходила из конкретного факта: ближайшим соседом сообщества выступает мир «людей Писания» - государства Запада. Они были «христианскими» (что отличало их от «атеистического» Советского Союза) вне зависимости от приверженности их «политического класса» либерализму, демократии или светским идеалам. Провозглашавшаяся же «христианскими» Соединенными Штатами «моральная ответственность» за «защиту свободного мира» рассматривалась в королевстве как совпадение интересов этой державы и Саудовской Аравии, совместно противостоящих проникновению в арабо-мусульманский мир «деструктивного влияния советского коммунизма». Третьим же элементом системы международных отношений провозглашался блок «коммунизма и сионизма». Ему инкриминировались стремление к «разрушению исламской веры» и создание «перманентной угрозы» не только «мусульманскому», но и «христианскому» сообществам. Саудовским вкладом в отражение этой «угрозы» стала созданная в сентябре 1969 г. Организация Исламская конференция (ОИК).
Такое видение мира было порождением эпохи биполярно-сти, предполагавшей, что как Соединенные Штаты в глобальном масштабе, так и Саудовская Аравия на региональном уровне противостоят Советскому Союзу и его ближневосточным «союзникам». В различное время в этот список входили насеровский Египет, баасистские Сирия и Ирак, а также «марксистско-ленинский» Южный Йемен. Тесные же американо-израильские отношения
квалифицировались саудовским «правящим классом» как одно из наиболее ярких проявлений «пагубных империалистических устремлений» в политике Соединенных Штатов (и «христианского» Запада в целом).
Развитие процесса глобализации, вехами которого стали события международного и регионального масштаба - крушение Советского Союза, предшествовавшие ему (или последовавшие за ним) события (кувейтский кризис, начало инициированного в Мадриде ближневосточного мирного процесса, военные операции в Афганистане и Ираке), требовало переакцентировки этой концепции. Однако в силу причин внутреннего и внешнего характера процесс ее пересмотра оказался длительным. Пришедший в 1982 г. к власти король Фахд, преемник Фейсала на саудовском троне, должен был найти ответ на вызов, брошенный режиму внутренней оппозицией, объединившейся вокруг традиционных для официальной идеологии религиозных лозунгов. Обвиняя истеблишмент в отходе от «чистоты» ислама, в коррупции и проведении прозападного курса, саудовская оппозиция использовала дискурс, выглядевший как исключительная монополия этого истеблишмента.
Эпоха конца 1970-х - начала 1990-х годов была отмечена нараставшей нестабильностью на всем пространстве Ближнего и Среднего Востока. Иранская «исламская» революция сделала шахский режим достоянием истории. Советское военное присутствие в Афганистане создавало опасения в связи с возможностью коренного изменения соотношения сил в масштабе региона. Гражданская война в Ливане (при участии Организации освобождения Палестины (ООП) и Израиля) могла привести к новому витку арабо-израильской конфронтации. Ирано-иракская война 1980-1988 гг. заставила Саудовскую Аравию добиваться создания Совета сотрудничества арабских государств залива (ССАГЗ) - организации, призванной обеспечить стабильность региона, расположенного в непосредственной близости от обеих противоборствующих сторон.
Крушение биполярной системы международных отношений также не внесло немедленных корректив в саудовский внешнеполитический курс. В стране по-прежнему функционировала система патронировавшейся государством религиозной благотворительности ради поддержки стремившихся изменить сложившуюся в мире систему отношений, действуя под исламскими лозунгами. Вплоть до сентября 2001 г. Саудовская Аравия ориентировалась на поддержку движения «Талибан» и палестинских сторонников ради-
кальной исламской идеи, содействие деятельности благотворительных фондов на постсоветском и постъюгославском пространстве. Это был способ решения важнейшей внутренней задачи -поиска ответа на вызов апеллировавшей к исламу оппозиции (тесно связанный с необходимостью противостояния советскому/российскому «империализму»). Саудовский «правящий класс» решал ее, «выталкивая» фундаменталистских противников за пределы страны. Первоначально - в «оккупированный» советскими войсками Афганистан. Затем - в Боснию и Косово, подвергшиеся «сербской агрессии». И наконец - на территорию «жертвы русского вероломства», Чечни. Саудовские граждане пополняли ряды «воинов джихада», составив абсолютное большинство среди террористов, совершивших 11 сентября 2001 г. нападение на США. С 2003 г. террористическая деятельность, осуществляемая разбросанными по территории королевства ячейками «Организации Аль-Каиды на Аравийском полуострове», стала частью саудовской повседневности.
В августе 2005 г., после смерти короля Фахда, на саудовский трон был возведен Абдалла бен Абдель Азиз. Процессу переосмысления задач внешней политики королевства был придан новый импульс, хотя тенденция к этому возникала уже в последние годы правления Фахда. Это переосмысление находило свое выражение и в изменении саудовского дискурса. Обращаясь в день праздника разговенья 2005 г. к миру, нынешние лидеры государства - король Абдалла и наследный принц Султан - приветствовали не только граждан арабо-мусульманских стран, своих «братьев по вере», но и «братьев по человечеству» - всех, не исповедующих ислам. Встретившись в феврале 2006 г. с участниками Фестиваля национального наследия и культуры «Аль-Джанадарийя», саудовский монарх говорил: «... мусульманская нация сталкивается с попыткой атаки на ее достояние - шариат, символы и сам смысл ее жизни». Речь шла о печально знаменитой «войне карикатур». Но, продолжал король, «атака была бы не столь жестокой», если бы «сыновья и мыслители этой нации разъяснили миру, что подлинным лицом ислама являются терпимость и справедливость». Сама же «атака» стала возможной потому, что «миру» неизвестен «подлинный образ ислама».
Новая интерпретация основ саудовского внешнеполитического курса означала, что речь более не идет о системе международных отношений, разделенной по принципу религиозной или идеологической принадлежности. Она начинала рассматриваться
как единство, в рамках которого арабо-мусульманский мир - элемент всемирного содружества наций. Задача укрепления международного антитеррористического сотрудничества, повышения роли Саудовской Аравии в этом процессе и в дальнейшем выдвигалась как приоритетное направление внешней политики королевства. Ее решение не было бы возможным без коренного изменения образа страны в глазах мирового сообщества. Действуя в этом направлении, саудовский монарх выступал в роли защитника ислама и всего арабо-мусульманского мира. Тем самым королевство вновь стремилось подчеркнуть свой статус центрального звена этой части международного сообщества.
Развивая курс на поддержание межрелигиозного диалога, король Абдалла способствовал проведению в ноябре 2008 г. в Нью-Йорке (в рамках ООН) Конгресса-диалога религий и цивилизаций. Короткая речь короля Абдаллы была эмоциональной. «Люди, - говорил он, - на протяжении веков выясняли различия между религиями и культурами, что и приводило их к фанатизму, к разрушительным и кровопролитным войнам. Ныне же настало время извлечь уроки из прошлого, как и объединиться вокруг общих для всех нас высших принципов морали». Движение в этом направлении - приоритет саудовской внешней политики. Выступив 24 марта 2009 г. на открытии новой сессии Консультативного совета, король Абдалла подчеркнул: внешнеполитический курс королевства должен опираться на «диалог в масштабе всего мирового сообщества». Если при этом, по его словам, «войны и противоречия привели к появлению понятия "столкновение цивилизаций", если в "столкновение цивилизаций" были вовлечены религии, если это "столкновение" вызвало к жизни экстремизм», Саудовская Аравия должна взять на себя ответственность общечеловеческого и исламского характера», «выдвинув цивилизованный проект выхода из морально-политического тупика». Таким «проектом» стала саудовская инициатива «диалога религий и цивилизаций».
Идея «диалога» как основы современных международных отношений в полной мере распространяется и на саудовский подход к вопросам стабильности мирового рынка нефти. Открыв в середине ноября 2005 г. в Эр-Рияде здание постоянной резиденции генерального секретариата Международного энергетического форума, саудовский монарх заявил: целью политики королевства в этой сфере должна стать «гармонизация отношений между производителями и потребителями» нефти. Саудовская точка зрения в связи с этим заключалась в необходимости поиска решений урегу-
лирования ситуации в отношениях между странами - производителями и государствами - потребителями углеводородов, которые содействовали бы «адекватному распределению ответственности» между обеими сторонами в интересах «поддержания стабильности мировой экономики». Эта позиция оставалась неизменной и в дальнейшем, став особенно очевидной после начала мирового финансового кризиса. Приняв участие в состоявшемся в ноябре 2008 г. в Вашингтоне саммите 0-20 (постоянно действующим членом этой организации Саудовская Аравия является с момента ее создания в 1999 г.), король Абдалла отметил, что вклад Саудовской Аравии в преодоление кризиса будет состоять в «содействии стабилизации мирового рынка нефти»
Региональный уровень саудовской внешней политики (ее арабо-мусульманское направление) красноречиво свидетельствует о значении новых внешнеполитических подходов королевства. В Мекке 7-8 декабря 2005 г. состоялся III внеочередной саммит стран ОИК. Его участниками стали 57 государств - членов этой организации и пяти государств, имеющих статус наблюдателей (включая Россию). В работе саммита (что было новым явлением в деятельности ОИК) приняли также участие делегации ООН и Европейского союза. Обратившись к участникам саммита, король Абдалла подчеркнул: «Собравшись здесь, мы вспоминаем ту эпоху, когда мусульманская цивилизация стала маяком, свет которого обогатил другие цивилизации духом терпимости и уважения». Однако сегодня, заметил он далее, «идеи этой великой цивилизации похищены преступными дьявольскими бандами». Но мусульманский мир может вновь «вступить в эпоху славы», «опираясь не на взрывчатку и кровопролитие», а на «внутренние преобразования», соответствующие «потребностям современного мира». Речь шла о «перестройке исламского дома», которая привела бы к появлению в нем «мусульманских изобретателей, мусульманских промышленников, мусульманской технологии, осознающей свое место в мире, стремящейся к знанию и труду мусульманской молодежи».
Документом саммита стала Мекканская декларация, текст которой был подготовлен саудовской делегацией. Идея реформы мусульманского мира была в этом документе превалирующей. «Исламская нация» должна подвергнуться «самореформированию». Связанная с этим процессом практика предполагала «стать ответом тем, кто призывает к самоизоляции, ненависти и кровопролитию, - террористам». Искоренение терроризма означало бы, что страны ОИК идут «по пути общечеловеческой цивилизации»,
«расширяют сферу политического участия, утверждают суверенитет закона, уважают права человека, содействуют развитию социальной справедливости, прозрачности, борьбе с коррупцией и созданию институтов гражданского общества». Исламская цивилизация, подчеркивалось в Мекканской декларации, «не может не быть неотъемлемой частью всемирной цивилизации». Это положение оправдывалось авторами декларации ссылками на «подлинную сущность ислама», вытекающую из принципа «умеренности», не совместимого с «терроризмом и фанатизмом».
Тот же принцип провозглашался саудовским «правящим классом» и в качестве основы предложенного им решения проблем Афганистана, Ирака и Палестины. Признав в 2001 г. Хамида Кар-зая в качестве главы афганской переходной администрации (в дальнейшем и президента), Саудовская Аравия стала одним из ведущих финансовых доноров постталибского Афганистана. Курс королевства, направленный на содействие реконструкции этой страны, не подвергся переменам и в дальнейшем. Как заявил в январе 2010 г. саудовский министр иностранных дел Сауд Аль-Фейсал, «мы создали Саудовский инвестиционный фонд, который уже многие годы работает в Афганистане. Мы продолжим нашу работу в этой стране, содействуя созданию инфраструктуры и оказывая гуманитарную помощь. В Афганистане королевство является одним из ведущих инвесторов».
Основной опасностью, грозящей региону Ближнего Востока в ситуации все еще сохраняющейся нестабильности в Ираке, с саудовской точки зрения, выступала возможность дезинтеграции северного соседа Саудовской Аравии. Но Ирак - не более чем пример внутренней хрупкости ближневосточных государств, общества которых состоят из не спаянных едиными интересами этнических, конфессиональных и региональных групп. Это обстоятельство определяло саудовскую позицию неприятия силовой акции против режима С. Хусейна. Вместе с тем Саудовская Аравия приветствовала появление в 2005 г. постоянной иракской Конституции, создавшей легитимную основу для деятельности признанного королевством правительства. Этот документ должен был содействовать достижению национального примирения как условия сохранения территориального единства Ирака. Поддержав решение нынешней администрации США о выводе американских войск с территории Ирака, саудовский «правящий класс» счел недопустимым поспешное осуществление этого шага в условиях, когда иракское правительство неспособно в полном объеме кон-
тролировать ситуацию в стране. Приоритетный характер палестинской проблемы для регионального уровня саудовской внешней политики очевиден. Ее эволюция (включая создание Израиля и формирование ООП) становилась, с одной стороны, поводом для выдвижения Саудовской Аравией собственных форм организации регионального пространства, с другой - определяла ее противостояние советским региональным «союзникам». В наиболее очевидной степени это проявило себя после Арабо-израильской войны в июне 1967 г. Хартумская встреча в верхах стран - членов ЛАГ (сентябрь 1967 г.) стала поворотным пунктом в развитии саудовской политики на ближневосточной арене. Поражение «прогрессивных» арабских стран позволило провозгласить в суданской столице идею «ликвидации последствий агрессии», сводившуюся к «выводу израильских войск с арабских территорий, оккупированных в ходе июньской войны». Превращение Саудовской Аравии в финансового донора Египта, Сирии и ООП оттесняло арабские «прогрессивные режимы» от положения ведущих региональных «центров силы», призывавших к уничтожению еврейского государства.
Сегодня королевство не готово вступить в прямые контакты с Израилем, что не исключает для него естественности процесса признания еврейского государства (де-факто или де-юре) другими арабскими государствами, в том числе и его союзниками по ССАГЗ. Установление связей с Израилем станет для Саудовской Аравии возможным только тогда, когда в арабо-мусульманском геополитическом пространстве сформируется «критическая масса» стран, признавших еврейское государство и сумевших доказать собственным гражданам прагматическую выгоду осуществленного ими шага.
Важнейшим приоритетом саудовской внешней политики последних лет явилось решение задачи, направленной на исключение или, по крайней мере, сужение воздействия (рассматривавшегося королевством как «деструктивное») внерегиональных сил на эволюцию межарабских и ближневосточных отношений. Речь шла об Иране (поддерживаемом Сирией), противостояние которому развивалось на политическом поле ПНА (после вооруженного мятежа ХАМАС в июне 2007 г. в секторе Газа и введения международных санкций в отношении этого палестинского региона) и в Ливане (в связи с позицией шиитского движения «Хизбалла» в отношении формирования правительства Саада Харири). В ноябре 2009 г. саудовско-иранское противостояние было перенесено и в грани-
чащие с Йеменом саудовские провинции, где действовали «просочившиеся» на территорию королевства сторонники зейдитского движения «Аль-Хуси». Провозгласив в ходе кувейтского саммита ЛАГ (январь 2009 г.) курс на достижение «межарабского примирения» и претворяя его в жизнь, король Абдалла в значительной мере содействовал восстановлению взаимодействия между Саудовской Аравией и Сирией. Итогом этого курса «умеренности» стало достижение саудовско-сирийского взаимодействия, необходимого для формирования в ноябре 2009 г. ливанского правительства «национального единства» во главе с С. Харири. Однако королевство продолжает считать, что стабильность в Ливане невозможна, пока «у движения "Хизбалла" (вооружаемого Ираном) больше оружия, чем у ливанской армии». Сохраняя отношения с движением ХАМАС (но соблюдая санкции в отношении сектора Газа), Саудовская Аравия настойчиво подчеркивает необходимость достижения «палестино-палестинского примирения», указывая, что это укрепит «безопасность арабского региона», исключив влияние на него «внешней силы», под которой подразумевается Иран.
Наконец, королевство рассматривает себя как последовательного защитника интересов «арабо-мусульманского сообщества», считая необходимым превратить регион Ближнего Востока в зону, свободную от оружия массового поражения. Это требует, с одной стороны, активизации усилий международного сообщества, направленных на то, чтобы с помощью переговоров заставить Иран отказаться от возможного обладания ядерным оружием (но не лишить его возможности использовать ядерную энергию в мирных целях), с другой - распространить контроль МАГАТЭ на израильские ядерные объекты. Вопрос о зейдитских «инфильтран-тах» из Йемена требовал иного похода, далекого от «умеренности». В течение двух последних месяцев 2009 г. и начала 2010 г. саудовская армия вела с ними бои в горных районах на юге королевства, едва ли не повторив действия войск антиталибской коалиции в 2001 г. в афганских горах Тора-Бора. Посетив 2 декабря 2009 г. передовые позиции армии, король Абдалла говорил о «защите родины и народа от порочных и растленных наемных террористов». Но из его слов также вытекало, будто, «отражая агрессию», Саудовская Аравия сражается не только за себя, но и за «истинный смысл мусульманской веры» и за «всех живущих на Земле».
Именно так Саудовская Аравия реализует свой нынешний внешнеполитический курс на ближневосточной арене и в глобальном масштабе.
«Свободная мысль», М., 2010, № 2, с. 41-54.
М. Вагабов,
руководитель Центра исламских исследований Северного Кавказа, доктор философских наук (г. Махачкала) ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР В СОВРЕМЕННОЙ ГЕОПОЛИТИКЕ
В современном мире влияние ислама на общество не только сохраняется, но и возрастает. Остановимся на основных причинах возрастания влияния исламского фактора на современные геополитические процессы. Главная причина, по нашему мнению, - неуклонное возрастание экономического потенциала мусульманских стран. В балансе мировой экономики он достиг исключительно больших масштабов. В настоящее время исламские регионы располагают наиважнейшими источниками энергоресурсов и капиталами (особенно в нефтедобывающих странах). Без них мир сегодня уподобился бы парализованному организму, так как энергоресурсы относятся к числу наиважнейших стратегических факторов не только экономического, но и военного потенциала современных государств. В этом плане мы можем назвать исламские страны генераторами мировой экономики. Нищие, в прошлом пустынные регионы Ближнего Востока, Северной Африки превратились в самые мощные сырьевые базы мирового значения.
Только в бассейне Персидского залива находится две трети из разведанных запасов нефти. В конце XX в. доходы аравийских государств от экспорта нефти достигали более 100 млрд. долл. в год, т.е. «золотого миллиарда». Капиталы нефтедобывающих государств мусульманского Востока, хранящиеся в мусульманских банках, приносят им большие дивиденды и являются важным ресурсом развития экономики не только их стран. Только пять нефтедобывающих стран мусульманского Востока -Саудовская Аравия, Кувейт, Ливия, Эмираты Персидского залива, Иран -имеют активы в зарубежных банках на сумму более 500 млрд. долл. Частично эти астрономические прибыли используются многими нефтедобывающими странами Ближнего Востока и Северной Африки для поддержания существующих режимов и форм правления и в определенной
