CC BY
29
Е. П. Аксенова (Москва)
Саратовский университет в истории славяноведения (Первые годы деятельности историко - филологического факультета)
Статья посвящена научно-педагогической деятельности в области славяноведения профессоров и преподавателей Саратовского университета в первые годы существования историко-филологического факультета. Затронуты вопросы создания научно-организационной базы для работы в области славяноведения.
Ключевые слова: история славяноведения, Саратовский университет.
В момент своего открытия Саратовский университет имел лишь один медицинский факультет. В 1917 г. он уже обладал такой же структурой, как большинство российских университетов: были открыты физико-математический, юридический и историко-филологический факультеты. В дальнейшем его структура претерпевала различные изменения, характерные для системы высшего образования в 1920-1930-е гг. В первые десятилетия ХХ в. в стране насчитывалось не так уж много университетов, и научно-педагогический статус каждого из них был достаточно высок. Высшее учебное заведение Саратова получило название Императорского Николаевского университета, что предполагало высочайшее покровительство. История Саратовского университета свидетельствует о том, что с самого начала ему придавалось значение не захолустного, провинциального учебного заведения, а одного из признанных центров русской науки и высшего образования. Подтверждением этому служат имена выдающихся ученых, оставивших свой неизгладимый след в деятельности университета. Разные жизненные обстоятельства приводили ученых в Саратовский университет. В основном это было связано с условиями Гражданской войны, эвакуацией университетов (Варшавского, Юрьевского), переходом некоторых высших учебных заведений под контроль белых правительств (на Юге, в Сибири, на Дальнем Востоке), с преобразованием в педагогические институты (Киевский, Харьковский, Одесский университеты). Однако условия жизни и работы в Саратове зачастую оказывались довольно сложными.
До революции славистике отводилось значительное место в системе гуманитарного образования. Известные ученые читали студентам лекции по истории, истории литератур славянских народов, славянскому языкознанию, этнографии, истории права и другим дисциплинам. На историко-филологических факультетах российских университетов было предусмотрено создание славянских кафедр, имевших преимущественно филологическую направленность. Скорее всего, традиции русского университетского славяноведения были бы сохранены и развиты во вновь созданном Саратовском университете, но они не успели развиться в полной мере. Основанный незадолго до революции, он, как и другие высшие учебные заведения страны, испытал на себе крутую идеологическую и организационную перестройку, постепенно утрачивая славистическую составляющую учебных программ.
Тем не менее для истории славяноведения наиболее интересной и значимой является деятельность историко-филологического факультета Саратовского университета, с которым так или иначе были связаны судьбы известных ученых, внесших свой вклад в развитие этой научной области. Первым деканом факультета (с 1917 до 1921 г.) был крупный философ С. Л. Франк (1877-1950), одновременно руководивший Саратовским философско-историческим обществом. В 1922 г. он был выслан из страны и влился в ряды эмигрантов первой волны 1. В начальный состав факультета входили известные впоследствии ученые: В. М. Жирмунский (1891-1971; кафедра истории западноевропейских литератур), Н. К. Пиксанов (1878-1965; кафедра русского языка и литературы), С. В. Меликова (1885-1942; кафедра классической филологии), В. А. Бутенко (кафедра всеобщей истории) 2, В. И. Веретенников (1886-1942; кафедра русской истории) и некоторые др.
Изначально факультет подразделялся на два отделения: историческое и филологическое, имевшие семь кафедр: философии, классической филологии, сравнительного языкознания, русского языка и словесности, романо-германской филологии, всеобщей истории, русской истории. В следующем году добавились еще две: славянской филологии и теории и истории искусств. При кафедрах стали создаваться кабинеты со своими библиотеками. В начале 1919 г. их было уже 12, среди них — кабинет славяноведения 3. По решению, принятому в октябре 1917 г., факультет должен был состоять из пяти отделений: исторического, славяно-русского, романо-германского, классического и лингвистического 4. Но эта структура не получила
развития. Весной 1919 г. на базе исторического отделения историко-филологического факультета и юридического факультета был создан факультет общественных наук (ФОН), в состав которого вскоре вошел и филфак как словесное отделение, ставшее после слияния с историческим отделением в 1921 г. словесно-историческим отделением ФОНа. На основе этого отделения в начале 1922 г. образован педагогический факультет 5.
В большинстве российских университетов в начале 1920-х гг. славяноведческие дисциплины или вовсе не преподавались, или утрачивали свои позиции. Дольше других сохранялось изучение славистических предметов в Саратовском университете 6, который привлек авторитетных славяноведов.
Сразу же после открытия факультета кафедру сравнительного языкознания филологического отделения занял Макс Фасмер (1886-1962), языковед-славист, который читал курс «Введение в языкознание», вел лекции и практические занятия по русскому, старославянскому и польскому языкам. Среди рекомендуемых пособий для самостоятельной работы студентов по старославянскому языку Фасмер указывал труды известных зарубежных и отечественных ученых: В. Вондрака «Altkirche-slavische Grammatik» (Berlin, 1912), А. Лескина «Грамматика древнеболгарского (древнецерковносла-вянского) языка» (Пер. Н. Петровского. Казань, 1915), С. Кульбакина «Древний церковнославянский язык» (Харьков, 1917), Н. Каринского и др. 7. В своей научной деятельности в этот период Фасмер с интересом знакомился с калмыцким языком и работал над саратовским русским диалектным словарем. Но в Саратове он оставался недолго — до ноября 1918 г. (из поездки в Финляндию он решил не возвращаться в Россию и отправился в Дерпт).
В 1918-1921 гг. на кафедре русского языка и словесности историко-филологического факультета Саратовского университета преподавал Николай Николаевич Дурново (1876-1937), читавший перед этим лекции в Харькове. Профессор вел занятия по старославянскому языку и читал общий курс «Введение в славяноведение» 8. Среди пособий по славяноведению он указывал труды Л. Нидерле «Обозрение современного славянства», В. Н. Щепкина «Введение в славяноведение. Краткий очерк истории славянских литератур и языков», карты славянского мира Л. Нидерле, Иохимовича, Т. Д. Флоринского и других, а по старославянскому языку предлагал работы А. Лескина, С. Кульбакина, а также «Конспект к лекциям по старославянскому языку» В. Н. Щепкина. Н. Н. Дурново —
выдающийся лингвист, славист, известный своими трудами в области русского и других славянских языков, диалектологии, грамматики и др. В дальнейшем он стал членом-корреспондентом АН СССР, академиком Белорусской АН, работал в Чехословакии. В 1930-е годы он был осужден по сфабрикованному «делу славистов», отбывал срок на Соловках, затем в 1937 г. был снова осужден и расстрелян.
Наиболее активно в области славистики заявил о себе в Саратовском университете преподававший до того в Харькове, Юрьеве, Казани, Воронеже Григорий Андреевич Ильинский (1876— 1937), филолог, славист, известный своими исследованиями в области истории славянской письменности, сравнительной грамматики славянских языков и праславянского языка. 15 апреля 1918 г. он был избран профессором на кафедру славянской филологии (на которой оставался до 1923 г.). За годы работы в университете (1920-1927) он прочел курсы истории сербского, болгарского, польского языков, преподавал старославянский язык, сравнительную грамматику славянских языков, а также историю славянских литератур, вел практические занятия по славянским языкам и литературам. Свою преподавательскую деятельность на кафедре Ильинский начал вступительной лекцией «Что такое славянская филология?», в которой дал определение этой научной дисциплины, отличное от определения И. В. Ягича 9. Ильинский, в частности, считал, что, наряду с разработкой теоретических проблем, славянская филология способна помочь решению практических задач по укреплению контактов со славянскими народами и государствами. Выходя за рамки филологии, профессор утверждал, что самые «разнообразные и сложные сведения» о славянах могут быть почерпнуты из славяноведения. Он верил, что наука стоит на пороге небывалого расцвета славянских исследований. «Этот расцвет, — писал ученый, — будет так могуч и так пышен, что перед ним должны будут померкнуть и те бесчисленные заслуги, которые славяноведение оказало в своем более чем столетнем прошлом. Только теперь перед нашей наукой открывается перспектива нормального и беспрепятственного творчества во всей его необъятной широте, и только теперь славистика, — эта пока лишь незаметная часть универсального человеческого знания, — получает возможность выйти из тиши ученых кабинетов на широкий форум жизни!» 10. Но мечта ученого не осуществилась. Официальная идеология внедряла в сознание масс классовый, интернациональный, а не национальный или эт-
нокультурный подход, и потому немало важных положений было изъято из текста подготовленной для печати одноименной статьи, опубликованной Ильинским в «Ученых записках» Саратовского университета (1923. Т. 1. Вып. 3. С. 123-135) п. Через три года статья была напечатана полностью, без купюр в журнале болгарского Славянского общества «Славянски глас» (1926. Кн. 1/2. С. 8-18; Кн. 3. С. 15-22) и еще раз перепечатана совсем недавно, в приложении к книге А. Н. Горяинова «В России и эмиграции» 12. Ильинский сотрудничал и активно переписывался с известным славистом М. Г. Попруженко, эмигрировавшим в 1920 г. в Болгарию, который после ареста Ильинского довел до печати его труд «Опыт систематической кирилло-мефодиевской библиографии» и затем продолжил работу в этом направлении 13. Заметим, что судьбы двух профессоров-славистов, Ильинского и Дурново, очень похожи: Ильинский также был арестован по «делу славистов», не миновал Соловки, был сослан в Сибирь, в 1937 г. повторно арестован и расстрелян.
На историческом отделении специальные курсы по истории славян не читались. Кафедра всеобщей истории испытывала недостаток в специалистах, в том числе — по истории славянских народов. В настоящее время, не имея конкретных данных, трудно сказать, включались ли (и если да, то какие) сведения о славянских народах в лекции по всеобщей истории. Но известно, например, что на кафедре русской истории приват-доцент С. Н. Чернов (1887-1941) в 1917/18 учебном году читал курс «История Литовско-русского государства до Люблинской унии» 14, в котором невозможно было обойтись без истории Польши. Этот курс, по всей вероятности, строился в основном на книге известного историка М. К. Любавского «Очерк истории литовско-русского государства до Люблинской унии включительно» (М., 1910), поскольку именно ее преподаватель рекомендовал студентам в качестве учебного пособия. На историческом отделении ФОНа преподаватель А. А. Гераклитов, специалист по вспомогательным историческим дисциплинам, читал студентам курс «Кирилловская палеография» 15.
В послереволюционное неспокойное, голодное и холодное время жизнь в провинции многим представлялась более легкой, чем в столицах. В одном из писем 1918 г. В. М. Жирмунский сообщал, что намеревается прожить в Саратове долго, так как ему нравится этот «оживленный и интеллигентный город», и он остался доволен результатами плодотворной работы в университете за прошед-
ший год 16. Но и в провинции были серьезные жилищные проблемы, цены неуклонно росли, особенно на продукты питания, разразилась эпидемия сыпного тифа, голод захватывал не только центральные районы, но и Поволжье. К тому же с весны 1918 г. стало все больше ощущаться идеологическое давление большевистской власти на сферу образования и науки. Работать и жить, а вернее — выживать, в Саратове становилось все труднее, что нашло отражение в переписке ученых. Так, Н. Н. Дурново писал академику В. М. Истрину летом 1921 г., что из командировки в Москву возвращаться в Саратов не собирается из-за неблагоприятных условий для научных занятий, враждебного отношения саратовских властей к университету и «критического» положения с продовольствием. Месячного заработка едва хватало, чтобы прокормиться с семьей в течение недели. Он отмечал, что «значительная часть профессоров из Саратова уехала, находя невозможным свое дальнейшее пребывание там...» 17. О различных трудностях, мешающих работе, в письмах 1924 г. академику Б. М. Ляпунову сообщал и Г. А. Ильинский: «К материальным невзгодам присоединяются моральные», — писал он, имея в виду прежде всего идеологическое давление на профессуру, от которой требовалось «читать лекции, не исключая и лингвистических, в марксистском духе» 18. Однако подобная ситуация была характерна не только для Саратовского университета.
Несмотря на то что в Саратовском университете преподавали крупные научные силы, в среде ученых бытовало мнение, созданное, возможно, классической литературой (достаточно вспомнить «Горе от ума» А. С. Грибоедова: «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!») или опытом коллег, трудившихся в университете в не очень удачное время, что работа в Саратове может привести к научной деградации. В этом отношении интересен эпизод с приглашением в Саратовский университет профессором на кафедру общего языкознания и русского языка Р. О. Якобсона. Зная, чем кончилось там пребывание Дурново, Якобсон, серьезно задумывавшийся о возвращении на родину, в письме 1927 г. просит его совета. «Меня пугает, — пишет он, — саратовская глушь, бескнижие и заброшенность саратовского университета. [.] Очень боюсь опуститься там» 19. Нам неизвестен ответ Дурново, но приезд Якобсона не состоялся.
При многих российских университетах существовали научные общества, в рамках которых осуществлялась научно-исследовательская работа не только профессоров данного учебного заведения, но и других ученых, литераторов, общественных
деятелей. При Саратовском университете было организовано Научное общество славяноведения, определившее своей целью сближение культурных сил на научной почве, изучение славянских языков и литератур, а также современной жизни славянских
20
народов , однако о его деятельности практически ничего не известно. На заседаниях философско-исторического общества, возможно, тоже затрагивались славянские сюжеты — там с докладами выступал Н. Н. Дурново. В 1920-1924 гг. при университете развернулась деятельность Общества истории, археологии и этнографии. В работе его исторического отдела активное участие принимали А. А. Гераклитов, в сферу научных интересов которого входили палеография, дипломатика, сфрагистика, и профессор П. Г. Любомиров (1885-1935), заведующий кафедрой русской истории СГУ (1920-1931), который среди прочих тем затрагивал исто-
21
рию древнего славянства 21.
Университет имел свои научные издания: «Известия императорского Николаевского университета» (до 1918 г.) и «Ученые записки Саратовского государственного университета» (1923-1962). В «Ученых записках», как видно на примере Ильинского, находили отражение и славистические проблемы.
С первых лет деятельности университета стало формироваться его книжное собрание. В 1917 г. заведование университетской библиотекой принял Алексей Васильевич Бабин (1866-1930) — историк, педагог, литератор, библиотекарь. С конца 80-х гг. XIX в. Бабин жил в Америке, работал в библиотеках различных университетов, а также в Библиотеке Конгресса, для которой именно он приобрел знаменитую библиотеку купца Г. В. Юдина. После окончательного отъезда из России Бабин снова поселился в США и в 1927-1930 гг. возглавлял Славянский отдел Библиотеки Конгресса 22. При Бабине в библиотеку Саратовского университета поступило, в частности, книжное и рукописное собрание (свыше 40 тыс. томов), завещанное петроградским профессором, историком литературы И. А. Шляпкиным (1858-1918) 23. В библиотеке хранились образцы славянской книжности, старопечатные книги кирилловской печати, в том числе редкие издания. Несомненно наличие в библиотеке научной литературы по славянской проблематике, о чем могут свидетельствовать рекомендации книг по славяноведению профессорами и преподавателями для самостоятельной работы студентов. На этой основе стало возможным создание кабинета славяноведения со своим книжным фондом.
На данный момент мы располагаем немногими сведениями о преподавании славистических дисциплин в первые годы существования историко-филологического факультета Саратовского университета, но даже эти скудные данные позволяют сделать вывод, что славянская проблематика занимала определенное место в учебных программах и университетские профессора стремились сохранить традиционное, хорошо поставленное в российских университетах в дореволюционное время преподавание славистических предметов, а также вести по возможности научную работу в сфере славистики. Не их вина, что сделать это в 1920-е гг. не удалось, поскольку в «верхах» славяноведение было признано «буржуазной» наукой, обеспечивавшей «панславистские устремления» царизма, и научные разработки славянской проблематики, как и преподавание соответствующих курсов, практически прекратились. Тем не менее заложенные в эти годы основы изучения славистических предметов и научные исследования в области славистики не были безвозвратно утрачены — лучшие традиции русского славяноведения получили продолжение и развитие в дальнейшем в деятельности известных ученых, профессоров Саратовского университета А. М. Лукьяненко, А. И. Озолина и др.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее о С. Л. Франке см.: Буббайер Ф. Франк Семен Людвигович // Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть ХХ века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. С. 661-664.
2 В период с 1917 по 1927 г. В. А. Бутенко дважды избирался деканом факультета. В 1930 г. был осужден по «академическому делу» на 10 лет, отбывал срок на строительстве Беломорско-Балтийского канала, где и умер в 1931 г.
3 Гапоненков А. А. Историко-филологический факультет Саратовского университета. Из летописи событий 1917-1919 гг. // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Филология. Журналистика. 2005. Т. 5. Вып. 1/2. С. 22.
4 Там же. С. 11.
5 Там же. С. 22-23. См.: Горяинов А. Н. В России и эмиграции: очерки о славяноведении и славистах первой половины ХХ века. М., 2006. С. 35.
Обозрение преподавания на историко-филологическом факультете Саратовского университета в 1917-1920 гг. / Вступ. заметка и подготовка текста к публикации А. А. Гапоненкова // Известия Саратовского университета. 2005. Т. 5. Вып. 1/2. С. 26. ГоряиновА. Н. В России и эмиграции... С. 40.
9 См.: Ильинский Г. Что такое славянская филология? // Горяинов А. Н. В России и эмиграции. С. 282-283.
10 Там же. С. 295.
11 Горяинов А. Н. В России и эмиграции. С. 10.
12 Там же. С. 278-297.
13 См.: Аксенова Е. П., Горяинов А. Н. Русская научная эмиграция 19201940-х годов: по переписке М. Г. Попруженко и А. В. Флоровского // Славяноведение. 1999. № 4. С. 8-9.
14 См.: Обозрение преподавания. С. 27.
15 Там же. С. 33.
16 17
8
20
Гапоненков А. А. Историко-филологический факультет. С. 17. См.: Робинсон М. А. Судьбы академической элиты: отечественное славяноведение (1917 — начало 1930-х годов). М., 2004. С. 41, 107, 211.
18 Там же. С. 51.
19 Там же. С. 212. См.: Саратовский университет, 1909-1959. Саратов, 1959. С. 124.
21 Широкова В. В. Деятельность исторического отдела Общества истории, археологии и этнографии в 1920-1924 гг. // Саратовский краеведческий сборник. Саратов, 2009. Вып. 4. С. 203. В начале 1930-х гг. П. Г. Любомиров, как и С. Н. Чернов, подвергался репрессиям в связи с «академическим делом».
22 Об А. В. Бабине подробнее см.: Пивоваров Е. Г. А. В. Бабин (18661930). СПб., 2002.
23 Гапоненков А. А. Историко-филологический факультет. С. 19.
Aksionova Е. P. The Saratov University in the History of Slavic Studies (The First Years of Activity of the Historical-Philological Faculty)
The article covers research and educational activity of the teaching staff of the Historical-Philological Faculty of the Saratov University in 1917-1920s. The author presents a topic of foundation of the research organizational base for Slavic studies. Keywords: history of Slavic studies, the Saratov University.
