CC BY
134
САКРАЛИЗАЦИЯ МАТЕРИНСКОЙ СФЕРЫ В РОМАНЕ И.С. ТУРГЕНЕВА «ОТЦЫ И ДЕТИ»
Ляпина Алина Викторовна
канд. пед. наук, доцент Омского государственного университета им.
Ф.М. Достоевского, РФ, г. Омск E-mail: a. v.liapina@mail.ru Котельникова Анастасия Сергеевна
студент Омского государственного университета им. ФМ. Достоевского,
РФ, г. Омск
E-mail: kotelnikova anastasiya@list.ru
SACRALIZATION OF THE MATERNAL SPHERE IN THE NOVEL FATHERS AND SONS BY I. S. TURGENEV
Alina Lyapina
candidate of pedagogic sciences, associate professor of Omsk F. M. Dostoevsky State
University,, Russia Omsk Anastasia Kotelnikova student of Omsk F. M. Dostoevsky State University,, Russia Omsk
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются принципы моделирования образа Фенечки (имя, портрет, костюм, элементы усадебного пространства), которые дают основание выделить в образе героини главную сферу — материнскую: идея устроительства, смиренномудрия, бережной заботы о близких. Фенечка оказывается единственным персонажем в произведении, связывающим два поколения и сохраняющим традиционные ценности в эпоху общественных перемен. Методы исследования: историко-литературный, мотивный.
ABSTRACT
The article considers modeling principles of the image of Fenichka (name, portrait, dress, elements of allotment area) which allow to define in the image of the character the main sphere — the maternal one: idea of organization, humility and care about nearest and dearest. Fenichka appears to be the only character in the novel who connects two generations and saves traditional values in the days of social changes. The research methods used are historico-literary and motive.
Ключевые слова: роман «Отцы и дети»; И.С. Тургенев; портрет; костюм; усадебное пространство.
Keywords: novel Fathers and Sons; I.S. Turgenev; portrait; dress; allotment
area.
В письме А. Фету от 6 апреля 1862 года И.С. Тургенев сообщает: «Вы меня упрекаете в параллелизме — а другие пишут мне: зачем Анна Сергеевна не высокая натура, чтобы полнее выставить контраст ее с Базаровым? Зачем старики Базаровы не совершенно патриархальны? Зачем Аркадий пошловат?...К чему Феничка — и какой можно сделать из нее вывод?» [5, с. 426].
Как известно, в романе, опубликованном в 1862 году в февральской книжке «Русского вестника», актуализированы вопросы культурной преемственности в ходе исторической смены одного поколения другим. Завершался «Золотой век» русского дворянства, усадьбы постепенно превращались в дачи, усиливалось влияние выходцев из демократических слоев населения. В середине XIX века, в период бурного развития капитализма, наблюдался разрыв семейных ценностей, обострялись отношения между отцами и детьми.
В иерархии семейных отношений важное место занимала женщина, как хозяйка и мать, она создавала в доме атмосферу добра и любви, заботилась о чадах и домочадцах, но в период социальных преобразований, изменения системы нравственных координат, традиционные патриархальные семейные отношения уходили в невозвратное прошлое, эмансипированные женщины не выполняли функции хранительницы домашнего очага.
Процессы разрушения привычной системы ценностей нашли отражение в проблематике романа И.С. Тургенева и в портретной обрисовке характеров женских персонажей.
Своим близким друзьям писатель признавался, что вся его жизнь «пронизана женским началом». Однако, как отмечает В.Г. Щукин, «у этого
провидца архаических первооснов бытия совершенно отсутствуют прямые обращения к главному женскому архетипу — к Великой Матери. Материнское начало неизменно подвергается сублимации: он желает видеть в женщине или нежное невинное создание или роковую обольстительницу» [13, с. 567]. С утверждением исследователя трудно не согласиться. Благодаря творчеству писателя в русской литературе появился поэтический образ «тургеневской девушки» — Натальи Ласунской, Лизы Калитиной, Елены Стаховой, Аси... — и образ одухотворенной, светлой любви. В романе «Отцы и дети» (пожалуй, единственном) автор изобразил молодую женщину, объединившую идею Дома, Семьи, Материнства, женственности. Материнская сфера — главная в жизни Фенечки. Однако роль персонажа в художественном пространстве романа явно недооценена ни современниками писателя, ни исследователями его творчества. В статье рассмотрим способы сакрализации материнской сферы и принципы моделирования персонажа.
Д.Н. Овсянико-Куликовский назвал Фенечку «героиней будней»; ее каждодневный труд направлен «на укрепление семейно-родственных связей, восстановление ценностей. Женщины такого типа способны на самоотверженный подвиг в сфере семейной жизни» [4, с. 123]. «Она мать — ну и права», убежденно произносит Базаров, это качество героини выделяет и Павел Петрович, предлагая своему брату жениться на ней: «Женись на Фенечке.. .Она тебя любит, она — мать твоего ребенка». Автор, словесно передавая стиль изображения европейских средневековых икон, создает портрет Мадонны, женственной, трепетно одухотворенной: «Есть ли на свете что-нибудь пленительнее молодой красивой матери с здоровым ребенком на руках?» [10, с. 84, 80, 190]. Не случайно материнский аспект Девы Марии был «самый излюбленный в христианском искусстве» [12, с. 187]. Материнство Фенечки не только прекрасно, но еще и выше всевозможных толков и предрассудков.
Костюм героини отражает процессы сакрализации темы материнства [3, с. 16]. Известно, что одежда зачастую неосознанно выражает
духовную сущность, мировоззрение, систему ценностей и культурных норм, а также дает представление о национальных традициях, исторических и социальных условиях жизни личности.
Молодая женщина носит традиционные наряды, одевается в соответствии с правилами этикета своей среды. Впервые она предстает перед читателем в «голубой душегрейке и с наброшенным белым платком на темных волосах» [10, с. 63]. Подобный элемент костюма мы уже встречали, например, в романе А.С. Пушкина «Капитанская дочка»: Василиса Егоровна, хранительница традиций «истинно русского семейства», — «старушка в телогрейке и с платком на голове»; в «белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке» вышла на утреннюю прогулку по Царскосельскому парку «матушка» императрица Екатерина II [6, с. 129, 230]. В данных контекстах интерес представляет внутренняя форма этого слова: «согревающая душу», «дарующая тепло», проявляющая заботу о своих близких, что вполне соотносится с внутренним миром героинь повести А.С. Пушкина и романа И.С. Тургенева.
В крестьянской одежде Фенечки нет ничего лишнего, все детали функциональны. В структуре костюма семантически насыщенной оказывается косынка: «наброшенный белый платок на темных волосах», «голубая новая косынка лежала на ее круглых плечах», «торопливо поправила свою косынку», «косынку надела получше», «она сидела, накинув белый платок на голову», «платок скатился с ее головы на плечи». Фенечка следует народным и православным традициям, согласно которым женщины должны были носить косынку как символ целомудрия и оберега [8, с. 107]. Она хоть и не имеет пока официального статуса, но как мать защищает свой род, свою семью. С другой стороны, автор, акцентируя внимание на лице и волосах героини, сохраняющих архетипическое значение, подчеркивает ее красоту, молодость, женскую привлекательность.
В одежде и во всем внешнем облике Фенечки важна цвето-световая мотивика: «голубая душегрейка», «белый платок», «легкое белое платье»,
«свежее шелковое платье», «золотая цепочка», «жемчужные зубки». Голубой цвет для христиан символизирует небо, является цветом вечности, настраивает на смирение, благочестие, выражает идею самопожертвования и кротости. Белый цвет — символ Божественного света, цвет чистоты, святости и простоты [1, с. 549—560]. Жемчуг в различных культурных традициях является атрибутом Христа и Пресвятой Девы; утверждает идею семейного счастья, магической притягательности [14].
В финале романа героиня преображается: «В свежем шелковом платье, с широкою бархатною наколкой на волосах, с золотою цепочкой на шее, она сидела почтительно к самой себе, ко всему, что ее окружало...» [10, с. 220]. Шелк — ткань дорогая, доступная лишь высшему купечеству и дворянству. В волосах молодой женщины «широкая бархатная наколка», а на шее — «золотая цепочка» — украшения светских дам. Перемена одежд в народной традиции рассматривается как «смена самой сущности человека», переход из одного состояния в другое («смерти или обновления») [11, с. 179]. Отметим, что данные аксессуары подчеркивают не только изменившийся статус Фенечки, но, скорее, являются признаком ее внутреннего совершенства, достигнутой полноты и преодоленной ущербности. Ведь она, пройдя обряд венчания, обретает статус законной жены и становится полноправной хозяйкой имения, которое постепенно начинает обустраиваться, преображаться и приносить доход. Семейный финал может прочитываться как восстановление сакрального миропорядка в его эмпирическом значении.
Крестьянское происхождение героини онтологически мотивировано: связанная с землей, почвой, питающей основой, она сохраняет те ценности, которыми Россия жила, бережно хранила и передавала от поколения к поколению: дом, семья, род, природа, отечество.
Поэтому к ней тянутся окружающие, устав от споров, воспоминаний и проектов. С образом Фенечки связан в романе мотив «спасения, восстановления, пробуждения». Фенечка живет в доме Н.П. Кирсанова и находится под его покровительством, но в то же время сама является для него
спасением: возвращает к жизни после смерти жены, дает возможность еще раз испытать радость отцовских чувств. В нее «тайно влюблен» П.П. Кирсанов. Одинокого Павла Петровича, утомленного многолетними бесполезными и мучительными скитаниями, героиня привлекает своей домашностью, простодушием, детскостью, застенчивостью, искренностью. Привязанность к крестьянке может рассматриваться как компенсация за напущенный аристократизм, за поиски непонятного, почти бессмысленного, но обаятельного образа, за любовные терзания и ревность.
Молодая женщина, являясь частью природного, естественного мира, помогает раскрыться лучшим качествам личности Базарова: способности любить, чувствовать и оценивать Красоту.
Имя «Фенечка» с греческого языка переводится как «Богом данная» [9], что имплицитно усиливает мотив «спасительного влияния».
Мотив беседки, связанный с усадебным пространством и элегическими настроениями, сакрализует и материнскую сферу, так как в христианстве беседка олицетворяет Деву Марию, именуемую «розой без шипов» [1, с. 94; 12, с. 195], а в романтическом и идиллическом локусе — место поэтического томления и «страсти нежной» [13, с. 229]. Именно в беседке, образующей замкнутое пространство, любит проводить время Фенечка, занимаясь с Митей или укрываясь от июльского зноя. В беседке из акаций и сирени, традиционных растений старинных дворянских гнезд, Николай Петрович возвращается к идиллическому состоянию, погружается в воспоминания о безвозвратно ушедшей молодости, о любви, о женственности и красоте, воплощенных в образе его жены, юной, «с тонким станом, невинно -пытливым взглядом и туго закрученной косой над детской шейкой» [10, с. 97]. В своей Марии он видит не «домовитую добрую хозяйку», а нежное, невинное создание в самый прекрасный, цветущий период жизни, когда душа открывается навстречу любви, когда «просыпаются все дремлющие ее возможности» [2, с. 61]. Как известно, «беседка становится местом разгорающихся любовных страстей» [7, с. 61].
Вегетативный код вводит мотив «женского очарования». Метафора «женщина-цветок» («Фенечка-роза») включает женский образ в одухотворенно-эротический ореол: «Фенечка хорошела с каждым днем. Бывает эпоха в жизни молодых женщин, когда они вдруг начинают расцветать и распускаться, как летние розы; такая эпоха наступила и для Фенечки» [10, с. 172]. В европейской и восточной культурах роза традиционно является цветком любви, символом женской красоты. «В христианской символике роза олицетворялась с Пречистой Девой» [12, с. 195]. Естественным образом организованная женственность Фенечки притягательна. Окруженная розами (в беседке Фенечка сидела, накинув по обыкновению белый платок на голову; подле нее лежал целый пук еще мокрых от росы красных и белых роз»), развиваясь, расцветая, взрослея, Фенечка невольно привлекает к себе мужчин, пробуждает «волнение в крови», с которым не может и справиться Базаров: «Фенечка вытянула шейку и приблизила лицо к цветку.. .Платок скатился с ее головы на плечи, показалась мягкая масса черных, блестящих, слегка растрепанных волос. <...> Базаров нагнулся и крепко поцеловал ее в раскрытые губы» [10, с. 176]. Мотив «женского очарования», «природной красоты» усиливают элементы физической структуры. Неоднократно возникающие в романе «телесные» описания: «нежные ручки», «беленькая и мягкая», «круглые плечи», «мягкие слегка растрепанные волосы», «тихая лень в теле», «обнаженные руки», «локоток», которого, по меткому выражению Базарова, «не стоят все умные дамы на свете», — дорисовывают духовно-эротическую составляющую женского образа.
Как видим, рассмотренные в статье принципы моделирования женского персонажа (имя, портрет, костюм, элементы усадебного пространства) дают основание выделить в образе Фенечки ее доминирующую сферу — материнскую, ядром которой является идея устроительства, смиренномудрия, бережной заботы о близких. В этих простых, естественных действиях и заключена народная мудрость: покорность общему закону природы, единому для всех: рождение-смерть-продолжение рода в потомстве.
Список литературы:
1. Керлот Х.Э. Словарь символов. М.: «REFL-book», 1994. — 608 с.
2. Лебедев Ю.В. Русская литература XIX века: Учебное пособие. В 2 ч. Ч. 2. М.: Просвещение, 2005. — 383 с.
3. Ляпина А.В., Котельникова А.С. Костюмные коммуникации в романе И.С. Тургенева «Отцы и дети»//Речевая коммуникация в современной России: материалы III Международной конференции (Омск, 27—30 июня 2013 г.). В 2 т. Т. 1/под ред. О.С. Иссерс. Омск: ОмГУ, 2013. — 535 с. — С. 112— 124.
4. Овсянико-Куликовский Д.Н. Этюды о творчестве И.С. Тургенева. СПб., 1904. — 266 с.
5. Переписка И.С. Тургенева. В 2-х т. Т. 1./Вступ. ст. Н. Никитиной; Сост. И коммент. В. Баскакова, Т. Головановой и др. М.: Худож. лит., 1986. — с. 607.
6. Пушкин А.С. Капитанская дочка (Избранная проза). Вступит. статья и коммент. А.Е. Тархова. М.: «Худож. лит.», 1978. — 255 с.
7. Самосенко Д.А. «Усадебный текст» в романе И.С. Тургенева «Отцы и дети» // Вестник Алтайской государственной педагогической академии. — 2012. — № 10. — С. 60—66.
8. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. — 416 с.
9. Словарь имен. [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http: // www formams.ru>content-30.html (дата обращения 15.06.2013).
10. Тургенев И.С. Отцы и дети: Роман/ Статья Д.И. Писарева; Послесл. П. Пустовойта. М.: Дет. лит., 1979. — 240 с. В дальнейшем все ссылки на это издание даны в тексте, с указанием в круглых скобках страницы.
11. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: «Лабиринт», 1997. — 448 с.
12. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве/ Пер. с англ. А. Майкапара. М.: КРОН-ПРЕСС, 1999. — 656 с.
13. Щукин В.Г. Российский гений просвещения: исследования в области мифопоэтики. М.: РОССПЭН, 2007. — 610 с.
14. Энциклопедия символики и геральдики. [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http: // www symbolarium.ru>index.php/ (дата обращения 15.06.2013).
