CC BY
101
УДК 947.3/.4: 438
А.С. Соколов С.Е. КРЫЖАНОВСКИЙ И ПОЛЬСКИЙ ВОПРОС
Рассмотрена проблема нахождения Польши в Российской империи в годы Первой мировой войны. Представлены позиции русской и польской сторон по вопросу возрождения государственности Царства Польского и прослежена динамика их развития. Проанализирована роль в решении этого вопроса государственного секретаря С.Е. Крыжановского.
The problem of Poland in the Russian Empire within the First World War is considered. The positions of Russian and Polish parties on a question of statement of Polish Kingdom and dynamics of their development are submitted. The role of state secretary S. Krzyzanovski in the decision of this question is analyzed.
В последние десятилетие в историографии Первой мировой войны заметен переход от изучения собственно военных вопросов к развитию государства и общества, экономики и культуры, национальных отношений в условиях военного времени [І, с. 2]. В рамках национального вопроса в период Первой мировой войны остро стояла польская проблема [2, с. 630 — 632; 3; 4; 5; 6], однако ее освещение имеет свою специфику: либо рассматривается дипломатическая сторона проблемы [5], либо польские дела прослеживаются в контексте борьбы внутри бюрократической элиты [6], либо преобладает польский акцент [3]. При этом, как представляется, до сих пор не достаточно освещен проект реформирования Польши, его предыстория и роль отдельных авторов, что весьма важно для понимания событий того времени.
В решении польского вопроса в Российской империи в начале XX в. не последнюю роль играл Сергей Ефимович Крыжановский — государственный секретарь, автор многих важных законодательных актов: положений о Государственной думе, Государственном совете и Совете министров, а также всех основных избирательных законов начала прошлого века [7, с. ІІ5]. Его позиция интересна и тем, что, будучи российским поданным, он был многими узами связан с Польшей. Отец его Ефимий Михайлович Крыжановский пять лет служил начальником Седлецкой учебной дирекции и более десяти лет директором І-й мужской варшавской гимназии, был известным специалистом в области русско-польских отношений, имеющим ряд публикаций на эту тему [8, с. III—XLVI; 9, с. І—4; І0, л. 28]. Разумеется, и Сергей Ефимович не понаслышке был знаком с польской культурой, отношение к которой оказалось отмечено определенной двойственностью. С одной стороны, на него благоприятно воздействовала окружающая среда, что в дальнейшем выразилось в уважительном отношении к польскому краю и его культуре. С другой стороны, воспитание отца, известного «русификатора», способствовало укреплению в нем националистических настроений.
75
Вестник РГУ им. И. Канта. 2005. Вып. 3. Сер. Гуманитарные науки. С. 75- 80.
76
К польским делам С.Е. Крыжановский обращался неоднократно: и когда участвовал в совещаниях графа Сольского по установлению правил применения закона о выборах к окраинам империи [11, с. 49], и когда разрабатывал в 1907—1908 гг. проекты «о выделении Холмского края из состава Польши» и «о новом государственном устройстве Российской империи» [11, с. 133]. Последний проект интересен тем, что он был взят за основу в 1915 г., когда была предпринята попытка решения польского вопроса. Он предусматривал разделение империи на одиннадцать областей с образованием в каждой областного земского собрания и областного правительственного управления с гражданским начальником во главе. Областные земские собрания, создававшиеся на общих основаниях, принятых для земских выборов, получали широкие законодательные права по всем предметам, не имевшим общегосударственного значения. Если решения утверждались начальником области, они имели силу обязательных постановлений. Если имело место Высочайшее утверждение, они приобретали значение местных законов [11, с. 131 — 132]. Показательно, что в подобной ситуации учитывались, в первую очередь, интересы России, которая, по мнению С.Е. Крыжа-новского, нуждалась в децентрализации.
Децентрализация не только упрощала процесс управления страной, попытал) политическую грамотность населения, снижала влияние оппозиции, но и ослабляла остроту национального вопроса. В отношении последнего Сергей Ефимович считал, что защита русского национального интереса необходима, но при условии продуманной политики, избегающей чрезмерных крайностей. А поскольку некоторые окраины стояли выше в культурном отношении, чем коренная Россия, усилия, направленные на обрусение этих народностей, оказывались тщетными и при этом истощали русское национальное ядро [11, с. 120 — 128]. Тогда проект о новом государственном устройстве Российской империи, хотя он и быпл одобрен императором, отложили до лучших времен.
Проблема польских земель наиболее остро встала перед российскими властями незадолго до начала Первой мировой войны. Министр иностранных дел С. Сазонов предлагал в своем докладе Николаю II пойти навстречу полякам хотя бы в отношении использования польского языгка и самоуправления, чтобы заинтересовать их в дальнейшем пребывании в составе России. В противном случае русская политика могла столкнуться с большими трудностями грядущих инициатив в этом вопросе соперников России [3, с. 14].
Необходимо заметить, что в это же время работало Временное присутствие для издания трех сборников местных законов для Царства Польского, в котором принимал участие С.Е. Крыжановский [12]. Работа этого органа быта обусловлена давно назревшей жизненной необходимостью: на территории Польши не было единого законодательства, согласованного с российскими нормами права. Интересно, что Временное присутствие продолжило работы, начатые в 1899 г. Временной комиссией [13, л. 1 — 3].
С началом боевых действий польский вопрос еще больше актуализировался, России необходимо быпло предпринимать какие-то шаги в этом направлении. 14 сентября 1914 г. правящие круги пошли на издание манифеста за подписью главнокомандующего русскими войсками великого князя Николая Николаевича [3, с. 15]. В манифесте ука-зыпвалось на необходимость объединения под общей юрисдикцией России всех польских земель и создание Польши, свободной в своей вере, языке и самоуправлении. Между тем решение этого вопроса не было простым. В политических кругах России существовала оппозиция С.Д. Сазонову. И если Ставка в целом благожелательно относилась к скорейшей реорганизации Польши, опасаясь, что сохранение неопределенности может привести к усилению недовольства польского населения, то в российском правительстве быпло много противников решения польской проблемы на основе доклада министра иностранных дел или воззвания великого князя [14, с. 15]. Проект автономизации Польши столкнулся с серьезным противодействием Н. Маклакова и И. Щегло-витова, которые вообще считали объединение Польши под властью России второстепенной задачей [2, с. 631; 3, с. 16].
Однако попытки выработать общую позицию по польскому вопросу продолжались. В феврале 1915 года на основе предложений министра иностранных дел и проекта его оппонентов из консервативного крыта правительства быпли приняты основные принципы будущей организации «русской Польши». Они быпли достаточно консервативны, так как предусматривали сохранение основных государственных функций управления под юрисдикцией Петрограда [14, с. 40—47]. Весной 1915 г. польские политические деятели братья Велепольские представили в Совет министров записки относительно будущего Польши, в которых выражали недовольство пассивной позицией российских властей и критиковали проекты автономии [3, с. 16].
29 мая 1915 г. быпло созвано совещание русских и польских представителей на паритетных началах для обсуждения «намеченных в воззвании Августейшего Верховного Главнокомандующего предуказаний относительно имеющего последовать преобразования в управлении польским краем». Председателем совещания быпл назначен И. Л. Горемыкин, а его заместителем С.Е. Крыпжановский [15, л. 186 — 187]. Иван Логгинович не мог постоянно руководить совещанием, поэтому большая часть заседаний, а всего их было пять, прошла под председательством Сергея Ефимовича, который, зная язык и историю Польши, мог лучше разобраться в этом деле. Кроме статуса Польши, на совещании обсуждали и вопросы, касающиеся языка и католической церкви. Поляки стояли на точке зрения автономии, все более и более склоняясь к предложению об объединении с Россией в форме реальной унии. Русские же отстаивали необходимость сохранить полное государственное единство. По мнению Сергея Ефимовича, выбор членов комиссии с русской стороны был неудачен, т.к. за исключением Святополк-Мир-ского с польским краем быпл мало кто знаком [16, с. 442 — 443]. К тому же поляки, по свидетельству помощника управляющего делами Совета
78
министров А.Н. Яхонтова, были сплоченнее, чем русские. Последним нужно было только единение, иначе — «единая Польша и разрозненная Россия» [17, с. 173]. Показательное мнение для бюрократической элиты того времени. Совещание не привело к каким-либо договоренностям и не имело никаких серьезных последствий.
В июле 1915 г. состоялось заседание Совета министров, на котором рассматривался вопрос о Польше. К этому времени расхождения между высшей властью, которая по-прежнему ориентировалась на культурную и экономическую автономию, и поляками, желавшими политической самостоятельности, стали очевидными [18, с. 345]. Непосредственно перед сдачей Варшавы немцам, 1 августа 1915 г. И.Л. Горемыкин выступил на сессии Государственной думы, заявив, что царь поручил правительству разработать проект будущего послевоенного устройства Польши, дабы обеспечить свободное развитие польских земель в национальном, культурном и экономическом отношениях. По сути дела, Горемыкин повторил постулаты манифеста главкома о послевоенном реформировании. Очевидно, Горемыкин имел в виду подготовленный государственным: секретарем С.Е. Крытжановским проект «Оснований местного устройства Царства Польского», которыш предусматривал передачу высшего управления в Польше наместнику и создание Сейма с полномочиями губернского земского собрания [19, л. 384 — 396].
После захвата Царства Польского немецкими войсками ситуация осложнилась еще больше. Во-первытх, внешнеполитический аспект вопроса для России стал очевидно преобладать над внутриполитическим. Во-вто-рытх, разочарование и тревога поляков достигли крайней степени: они были готовы скорее искать помощи у немцев, чем оставаться беззащитными между двух огней [18, с. 350]. Несмотря на это, российское руководство не предпринимало мер по конкретизации манифеста великого князя. Новыпй глава правительства Б. Штюрмер считал, что Россия сделала вполне достаточно для того, чтобы поляки быпли довольны.
За решительные меры по польскому вопросу продолжал выступать С.Д. Сазонов, опасаясь, что инициатива перейдет в руки центральных держав. Обойдя Совет министров после неудачного опыта привлечь его внимание к польским делам, министр иностранных дел обратился непосредственно к царю, которому сделал подробный доклад по этому поводу и получил от него разрешение представить проект конституционного устройства для Польши. Этот проект быпл разработан директором 2-го департамента МИД бароном Б.Э. Нольде при участии государственного секретаря С.Е. Крытжановского [18, с. 355]. Согласно проекту Царство Польское должно быть связано с Российским государством нераздельностью престола и единством общегосударственных дел. К последним относились: постановления о наследовании престола и учреждении императорской фамилии, внешняя политика, вооруженные силы, дела православной церкви, денежное обращение и государственный банк, общегосударственная роспись доходов и расходов, займы на общегосударственные нужды, таможенное законодательство, косвенное обложение, почта и телеграф, железные дороги, казенные
монополии, промышленная собственность, уголовное законодательство по общегосударственным делам. По конституции российский император обладал широкими полномочиями: он утверждал законы, исполнительная власть принадлежала ему в полном объеме и осуществлялась через наместника, которого он сам назначал. Однако в Польше вводился двухпалатный парламент, без одобрения которого никакой закон не имел силы [14, с. 90 — 92]. Проект конституции быт предоставлен министром иностранных дел Николаю II в ставке в Могилеве [18, с. 356]. Там же С.Д. Сазонов нашел единомышленника в лице начальника штаба М.В. Алексеева, которыпй в апреле 1916 г. выступал за дарование Польше политической автономии в соответствии с пожеланиями кадетов. Позиция генерала объяснялась тем, что, по его мнению, Россия должна была реально осуществить обещанное в отношении Польши в тех размерах, которые признавались допустимыми, но не менее того, что предлагала им Австрия [14, с. 113]. Для обсуждения вопроса по Польше предполагалось провести в ставке заседание Совета министров [6, с. 212 — 213]. В то же время царь получил и мемориал князя Станислава Любомирского, которыш предлагал не связывать вопрос об объединении с вопросом об автономии и выработать основные положения будущего устройства Польши уже сейчас [3, с. 17]. Многое зависело теперь от выбора самого царя.
29 июня 1916 г. С.Д. Сазонов выступил на заседании Совета министров, аргументируя необходимость обнародования манифеста о даровании Польше автономии «в ближайшее время». В центре внимания Николая II, С.Д. Сазонова и М.В. Алексеева оказался вышеуказанный проект польской конституции, каждая статья которого подверглась тщательному рассмотрению [6, с. 225]. Николай задавал вопросы, доказывавшие интерес к этой проблеме. Однако царь, в отличие от министра иностранных дел, являлся сторонником дарования Польше не политической, а административной автономии. Позиция императора имела поддержку среди большинства членов кабинета. Главным оппонентом С.Д. Сазонова был Б.В. Штюрмер. Основным аргументом противников проекта польской конституции являлось опасение, что пример Польши может быть заразителен для других народностей, «издавна проникнутых мечтами о племенном самоопределении» [2, с. 632]. В итоге положение С.Д. Сазонова стало столь шатким, что его неосторожная попытка ускорить разрешение польского вопроса вопреки взглядам царя и Б.В. Штюр-мера оказалась последней каплей. Не разделяя мнения С.Д. Сазонова, царь, беседуя с ним 29 июня, их оспорил. Но видя, что министра все равно не переубедить, Николай предпочел создать впечатление, что переубежденным оказался он сам. Император попросил С.Д. Сазонова передать С.Е. Крыгжановскому повеление о составлении манифеста о всеми-лостивейшем даровании Польше нового политического устройства [6, с. 227; 14, с. 108]. И хотя проект манифеста быпл вскоре составлен С.Е Кры-жановским и передан на рассмотрение в Совет министров, судьба его быпла уже решена. Он не быпл принят, а С.Д. Сазонова заменил Б.В. Штюрмер, что было очень показательно в этой ситуации.
80
Таким образом, к ноябрю 1916 г. Россия фактически ограничилась в своей политике в отношении Польши лишь манифестом великого князя Николая Николаевича от сентября 1914 года. При этом никаких мер по его реализации принято не быпло. Инициатива быта упущена, т.к. 5 ноября 1916 года центральные державы, на тот момент контролировавшие территорию всей Польши, от имени двух императоров издали манифест об образовании Польского государства [2, с. 632; 3, с. 18]. Это решение серьезно осложнило положение русских властей и перевело вопрос о будущем Польши в международную плоскость, фактически отстранив Петроград.
Список источников и литературы
1. Россия и Первая мировая война: Материалы международного научного коллоквиума. СПб., 1999.
2. Власть и реформы: От самодержавной к советской России. СПб., 1996.
3. Гущин А.В. Позиция официальных властей России по польскому вопросу 1914 — 1918 гг.//Аспирант и соискатель. 2002. № 3.
4. Емец В.А. Черноморские проливы и Польша в геополитических планах российской дипломатии: конец 1916 — начало 1917 г. // Россия в XIX — XX вв. СПб., 1998.
5. Колмагоров К.Н. Польский вопрос в политике российского МИД (1914 — 1916) // Проблемы славяноведения. Брянск, 2003. Вып 5.
6. Куликов С.В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка: 1914 — 1917. Рязань, 2004.
7. Крыжановский С.Е. Заметки русского консерватора / Публ. С.В. Пронкина // Вопросы истории. 1997. № 2.
8. Крыжановский Е.М. Собрание сочинений. Киев, 1890. Т. 1.
9. Крыжановский Е.М. Русское забужье: Холмщина и Подлясье. СПб., 1911.
10. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 857. Оп. 1. Д. 480.
11. Крыжановский С.Е. Воспоминания: Из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи. Берлин, б.г.
12. РГИА. Ф. 1585. Оп. 1. Д. 1 — 5.
13. РГИА. Ф. 1585. Оп. 1. Д. 1.
14. Русско-польские отношения в период мировой войны. М., 1925.
15. РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 89.
16. Допрос Крыжановского / / Падение царского режима: Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. М.; Л., 1926. Т. 5.
17. Совет министров Российской империи в годы Первой мировой войны: Бумаги А.Н. Яхонтова. СПб., 1999.
18. Сазонов С.Д. Воспоминания. Мн., 2002.
19. РГИА. Ф. 1276. Оп. 10. Д. 71.
Об авторе
Соколов А.С. — аспирант кафедры истории России РГУ им. И. Канта, as555@mail.ru
