CC BY
120
УДК 94(470)
В.А. Кустов
ДУМСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ: ВИЗИТ РУССКОЙ ПАРЛАМЕНТСКОЙ ДЕЛЕГАЦИИ В СТРАНЫ АНТАНТЫ (апрель - июнь 1916)
Экстремальные условия Первой мировой войны потребовали от российского МИД задействовать все возможные механизмы и ресурсы внешнеполитического воздействия, в том числе и такой важный инструмент, как парламентская дипломатия. Статья посвящена анализу визита русской парламентской делегации в страны Антанты в апреле - июне 1916 г, а также рассмотрению роли Государственной думы в развитии и укреплении отношений с союзниками.
Ключевые слова: Государственная дума, политические партии, Первая мировая война, внешняя политика России, парламентская дипломатия.
V.A. Kustov
THE DUMA'S DIPLOMACY: VISIT OF RUSSIAN PARLIAMENTARY DELEGATION IN THE ALLIED COUNTRIES (april - june 1916)
The extreme conditions of the First World War forced the Russian Ministry of Foreign Affairs to involve all possible foreign policy mechanisms and resources including such important tool as parliamentary diplomacy. The author analyses the visit of Russian parliamentary delegation in the Allied countries in April-June, 1916 and also considers the role of the State Duma in development and strengthening relations with allies.
The key words: State Duma, political parties, the First World War, Russian foreign policy, parliamentary diplomacy.
Значительным внешнеполитическим событием в апреле - июне 1916 г стала поездка русской парламентской делегации в Англию, Францию и Италию. В отечественной историографии этот сюжет рассматривался лишь в общем контексте внешней политики Российской империи как «одна из акций царского правительства по консолидации взаимоотношений союзников» [1, с. 385; 6, с. 407; 7, с. 518]. Между тем успешное участие Государственной думы в укреплении отношений России с остальными державами Антанты заставляет более подробно остановиться на международной деятельности российского парламента и его роли в реализации внешнеполитического курса страны. Экстремальные условия мирового конфликта потребовали от министерства иностранных дел задействовать все возможные механизмы и ресурсы внешнеполитического воздействия, в том числе и такой важный инструмент, как парламентская дипломатия. Контакты лидеров думских фракций, не ограниченные официальными рамками дипломатического протокола, открывали новые возможности для развития союзнических связей и были призваны продемонстрировать солидарность ведущих российских политических партий в продолжении войны до полной победы.
Во внешней политике Государственная дума продолжала оказывать принципиальную поддержку самодержавию. Победа в войне, по мнению большинства парламентариев, должна была кардинально изменить геополитическую ситуацию в Европе, максимально усилить империю в экономической, военной, международной, стратегической и других областях [2; 9; 14]. Возрождение могущества России, обеспечение ее дальнейшего развития ставилось в зависимость от исхода мирового противостояния. Такая позиция во многом предоп-
ределила отсутствие у депутатов серьезных разногласий с правительством по ключевым внешнеполитическим вопросам.
Совершенно иной была ситуация в сфере внутренней политики, где с середины 1915 г. противоречия между самодержавием и Прогрессивным блоком, объединившим думскую оппозицию, постоянно обострялись, дестабилизируя обстановку в обществе. Либералы обвиняли правительство в нежелании соблюдать мини -мальные условия, крайне необходимые для внутреннего мира, и неспособности справиться с положением на фронте. Требования реформ, создание «министерства общественного доверия» вызывали негативную реакцию у власти. Внешняя политика оставалась, пожалуй, единственной областью, в которой стороны могли легко найти точки соприкосновения.
Наверное, поэтому лидер Прогрессивного блока П.Н. Милюков был полностью уверен в том, что идея поездки парламентской делегации за границу принадлежит правительству России и связана с попыткой самодержавия помириться с Государственной думой [10, т. 2, с. 198]. Однако дипломатическая переписка показывает ошибочность предположений главного кадет -ского идеолога. Инициатива принадлежала, прежде всего, внешнеполитическим ведомствам союзников и только потом нашла отклик у руководителей российского МИД [7, с. 519].
В Англии и Франции были обеспокоены попытками Германии прозондировать возможность заключения сепаратного мира. Союзники пытались, во-первых, укрепить связи с теми русскими парламентариями, кто последовательно выступал за продолжение войны до полной победы в тесном сотрудничестве с Англией и Францией, во-вторых, ослабить позиции приверженцев
сепаратного мира с Германией. Показательно, что крайне правые и крайне левые думцы в делегации представлены не были.
Министерство иностранных дел Российской империи незамедлительно отреагировало на предложение Англии и Франции. Развитие межсоюзнических отношений было одним из приоритетных направлений в деятельности внешнеполитического ведомства. Встречаясь с журналистами в середине января 1916 г С.Д. Сазонов отметил: «Всякое содействие, могущее послужить к еще более тесному сближению союзников... является желательным и тем более желательно осуществление проекта поездки в Англию представителей наших законодательных учреждений» [8, серия III, т. X, с.125]. Парламентарии, солидарные с правительственной внешней политикой, должны были помочь укреплению влияния России в странах Антанты.
К середине апреля 1916 г. поездка была подготовлена, и члены Государственного Совета и думы отправились в путь. Возглавил парламентскую миссию октябрист А.Д. Протопопов, а кадетам П.Н. Милюкову А.Н. Шин-гареву предстояло сыграть роль неформальных лидеров. Для правительств союзных стран, состоявших в основном из социалистов, политические взгляды левого крыла российской делегации были наиболее близки. Поэтому именно либералов выдвинули на первые роли, и они «представляли политическое лицо делегации» [10, т.2, с.199]. Также обращает на себя внимание и численное превосходство оппозиционеров. Из 16 человек, принимавших участие в поездке, 10 представляли Прогрессивный блок: В.Я. Демченко, М.М. Ичас, П.Н. Милюков, А.Д. Протопопов, А.А. Радкевич, А.Н. Шингарев, Б.А. Энгельгардт от думы и А.В. Васильев, В.И. Гурко, А.Д. Олсуфьев от Госсовета.
Практически сразу в составе делегации наметилось некоторое разделение обязанностей. В.И. Гур -ко, П .Н. Милюков, А.Д. Протопопов взяли на себя представительские функции, прежде всего занимаясь общеполитическими вопросами. Наибольшую активность проявил главный идеолог кадетской партии. По утверждению английского исследователя Т. Рихи, для Милюкова эта поездка была не меньше, чем «генеральной репетицией в роли будущего министра иностранных дел России» [15, р. 242]. Владея практически всеми европейскими языками и прекрасно разбираясь в международной специфике, он наиболее часто выступал на различных официальных приемах. Поражает и огромное количество частных встреч лидера конституционно-демократической партии, стремившегося наладить широкие связи не только с ведущими политиками Англии, Франции, Италии, но и с представителями политических кругов Швеции, Польши, Сербии, Чехии, Болгарии.
Основное направление деятельности В.Я. Демченко, А.И. Шингарева, Б.А. Энгельгардта, входивших в думскую Военно-морскую комиссию, было связано с вопросами военно-технического и экономического сотрудничества. Депутаты собирали данные о выполнении военных заказов, выясняли перспективы получения новых кредитов на нужды армии и флота [5, с. 5 - 12]. В Лондоне они побывали на заводах, изготавливавших вооружение для России, во время посещения франкогерманского и итало-австрийского фронтов изучали организацию тыла и военного дела союзников.
С 22 апреля по 7 мая 1916 г. русская делегация находилась в Англии. Одна за другой шли торжественные встречи, сопровождающиеся обязательными заверениями в союзнической верности и готовности продолжать войну до полной победы. Парламентарии были приняты Георгом V, побывали на приеме у премьера Асквита, министра вооружений Ллойд Джорджа, в палате общин и палате лордов английского парламента. Состоялся обмен мнениями о координации военнополитических усилий союзников, работе промышленности. Затрагивались проблемы послевоенного устройства Европы и мира.
Помимо официальных приемов депутаты имели большое количество встреч кулуарного плана. «Нашим думцам, - писала газета «Речь», - приходилось то и дело высказываться по самым жгучим вопросам внеш -ней и внутренней политики России» [12].
Важное значение имела продолжительная беседа П.Н. Милюкова с министром иностранных дел Великобритании сэром Эдвардом Греем. Лидер кадетской партии сразу оговорился, что будет представлять позицию официального руководства российского МИД [3, с. 43]. Основной темой разговора стало выяснение взглядов России и Англии на проблемы, связанные с территориальными изменениями после войны. Европа и Ближ -ний Восток оказались в центре обсуждения. Именно в этих регионах державы Антанты и государства, к ним примкнувшие, должны были в случае победы осуществить свои «национальные» программы, рассчитанные на получение территориальных приобретений и контрибуций. Оба собеседника, понимая зависимость окончательных условий мира от военных результатов, в то же время сошлись во мнении, что необходимо, дабы избежать возможных разногласий в будущем, максимально согласовывать интересы друг друга в важнейших международных вопросах.
Грей сразу перешел к перечню взаимных уступок, которые он считал бесспорными. Главное требование Англии заключалось в желании контролировать дорогу из Египта в Индию. На европейском континенте, по утверждению министра, кроме обязательств перед Бель -гией, у Великобритании желаний не было. Первоочередную задачу для Франции Грей видел в присоединении Эльзаса и Лотарингии, а России - Константинополя и проливов. «Что сверх этого, зависит от степени успеха войны», - заявил глава английского внешнеполитического ведомства [10, т. 2, с. 208].
«Сверх этого» многое уже было намечено, и П.Н. Милюков перешел к интересовавшей его проблеме раздела Австро-Венгрии - проблеме, явно выходившей за рамки интересов какого-либо одного государства. Решение сербского, чехословацкого, румынского вопросов зависело во многом от позиции союзников по отношению к Габсбургской монархии. В Великобритании склонялись к сохранению Австро-Венгрии, не собираясь перекраивать ее территорию. Сербия должна была получить Боснию и Герцеговину; Румыния, «когда пойдет с нами», -Трансильванию [3, с. 43 - 46]. Английские дипломаты без энтузиазма отнеслись к идее создания Югославии и Чехословакии, опасаясь, что с распадом двуединой монархии славянские части империи попадут под влияние России и «русское влияние будет слишком могущественным для разрозненной Европы» [11, т. 1, с. 218]. Это было не единственное опасение.
Лидер кадетской партии представил Грею позицию С.Д. Сазонова. Российский министр иностранных дел был также противником разрушения империи Габс -бургов, полагая, что «австро-германцы усилят Германию (разумеется, Anschluss) и лучше связать Австро-Венгрию славянами» [10, т. 2, с. 209]. В отличие от внешнеполитического руководства Англии и России сам Милюков шел гораздо дальше по австро-венгерскому вопросу. Он одним из первых политиков стран Антанты последовательно выступал за создание единого государства сербов, хорватов и словенцев и поддерживал стремления чехов и словаков к образованию независимого государства. Однако в разговоре с Греем о своих взглядах П .Н. Милюков умолчал, озвучив только мнение С. Д. Сазонова.
Судьба другой участницы Тройственного союза -Германии - была еще одной важной темой разговора. И Грей, и Милюков высказывались за возвращение Гер -мании «в семью европейских народов на началах нового международного права». Главная задача союзников была в сокрушении военно-политического могущества империи Гогенцоллернов, ликвидации угрозы ее гегемонии в Европе. Грей надеялся, что некоторой гарантией от повторения возникшей ситуации будут не санкции, а изменение внутреннего устройства немецкого государства. К сокращению вооружений должно было привести и «общее истощение после такой войны, как настоящая» [3, с. 44].
К первостепенной проблеме собеседники отнесли польский вопрос, стоявший в годы Первой мировой войны на стыке внутренней и внешней политики России. Грей деликатно отметил, что поднятая проблема - внутреннее дело Российской империи и союзники вмешиваться не могут, хотя хотели бы видеть Польшу с автономными правами. Со своей стороны Милюков рассказал о разработанном кадетами проекте довольно широкой автономии Польши, который разделял и С.Д. Сазонов. «Но мы против, - продолжал кадетский идеолог, - упоминания о внутренней конституции Польши в международном акте. Самое большое - упоминание границ территории» [3, с. 45]. К идее полной государственной независимости и международного признания Польши П.Н. Милюков относился отрицательно. Решение польского вопроса не должно было выйти за пределы компетенции правительства Российской империи. Эдвард Грей повторил, что тут они идут за Россией. «Внести в международный акт что-либо неприятное для союзника - значит ослабить этот самый акт. В международном договоре должно быть упомянуто только то, что интересует всех нас», - заверил представителя Государственной думы глава МИД Великобритании [1 0, т. 2, с. 209].
В конце беседы, зная о болгарофильских настроениях Милюкова, Грей спросил, что он думает о Болгарии. По утверждению лидера кадетской партии, вступление Болгарии в мировую войну на стороне центральных держав было следствием ошибок союзной дипломатии, которых можно было избежать. России следовало не допустить разгрома болгарской армии в 1913 г. и заставить пойти Сербию на уступки. Если союзники предложили правительству Фердинанда Кобургского за нейтралитет в войне незначительные территориальные компенсации, то Германия и Австро-Венгрия обещали
гораздо больше и теперь реализовали все территориальные претензии Болгарии, выполнив, по сути, «русскую программу 1878 года» [3, с. 47].
Односторонняя ориентация на Сербию, поддержка только ее требований представлялась Милюкову недальновидной. «Ведь война из-за сербской градома-нии, Австро-Венгрия могла думать, что подвергается серьезной опасности», - говорил кадетский идеолог Грею. Он был уверен - «при первых неудачах Фердинанда» можно попытаться вернуть Болгарию в лагерь Антанты [3, с. 48].
Впоследствии, в 1917 г., МИД под руководством П.Н. Милюкова приступил к выяснению настроений в Болгарии и шансов ее перехода на сторону России. Успех этого проекта сулил большие выгоды и должен был исправить «ошибки» русской дипломатии, восстановить взаимное доверие двух славянских государств. Однако существенных предпосылок к изменению блоковой политики в Болгарии в то время не было и до детального обсуждения условий перехода, возможных компенсаций дело так и не дошло.
В разговоре с английским министром П.Н. Милюков предлагал сохранить за Болгарией Македонию «в пределах 1912 года, плюс Ускюб, но минус Ниш, Вранья и Пирот» [3, с. 48]. Грей не возражал. На этом беседа закончилась, хотя она носила частный характер, поднимаемые на ней проблемы были доведены до сведения С.Д. Сазонова и депутатов Государственной думы.
Из Англии делегация направилась в Париж, а затем в Рим, где депутаты были приняты не менее тепло и радушно. Они также встретились со всеми политиками, причастными к принятию внешнеполитических решений. Но основным отличием пребывания во Франции и Италии, по признанию депутатов, были не официальные встречи, а «ознакомление нас как союзников с ходом войны на фронте» [10, т. 2, с. 214]. Делегация побывала на франко-германских позициях в Шампани и в восточной части итало-автрийского фронта у рек Изон-цо и Горицы.
Вернулись в Россию парламентарии перед самым окончанием летней сессии. В присутствии послов союзных держав 20 июня 1916 г. А.И. Шингарев выступил на предпоследнем заседании сессии Государственной думы с общим докладом о поездке, в «духе священного единения России с ее союзниками» [10, т. 2, с. 220]. Более подробные отчеты депутатов были заслушаны на закрытом заседании думской Военно-морской комиссии. По экономическим вопросам выступил А.И. Шингарев, по техническим - В.Я. Демченко, о положении на Западном фронте рассказал Б.А. Энгельгардт. Наибольший интерес вызвал доклад П.Н. Милюкова, посвященный отношению европейского общественного мнения к самым актуальным для России внешнеполитическим проблемам.
Прежде чем приступить к основной теме своего выступления, Милюков остановился на вопросе дальнейшего развития межпарламентских связей с Англией, Францией и Италией. По мнению лидера кадетов, важно было закрепить достигнутые результаты и наладить «постоянное систематическое общение» Государственной думы с парламентами стран Антанты. Тем более что формы сотрудничества законодательных учреждений в международной сфере были уже выработаны. «Во
главе движения к объединению мысли союзных парламентов, - говорил Милюков, - стоит Франция, палата которой давно организовала группу, составленную из представителей самых разнообразных политических партий, начиная с самых правых и кончая довольно левыми» [4, с. 6]. Подобная группа существовала в Великобритании и формировалась в Италии.
Союзники обратились к Государственной думе с предложением войти в создаваемую межпарламентскую организацию. Предполагалось, что четыре раза в год, по числу стран участниц, представители союзных законодательных учреждений будут собираться на общее совещание. Петроград мог бы оказаться первой столицей, в которой прошло такое совещание [4, с. 6]. П.Н. Милюков полностью одобрил проект союзников. Либеральная оппозиция, выступая за усиление роли Государственной думы в решении проблем внешней политики, видела в его реализации огромный потенциал для развития отношений между Россией и демократическими государствами Запада.
Главной национальной задачей в войне П.Н. Милюков считал приобретение Босфора и Дарданелл. Обладание черноморскими проливами положило бы конец формированию государственной территории Российской империи и обеспечило свободный выход к южным морям. Лидер кадетской партии с удовлетворением констатировал, что глава МИД Великобритании в беседе с ним поставил вопрос о проливах для России в один ряд с вопросом Эльзаса и Лотарингии для Франции. Проблема проливов была согласована с правительствами Англии и Франции. «Этого не может говорить министр иностранных дел, - заявил Милюков, - но нам, простым смертным, об этом говорить можно, между нами и союзниками существует соглашение, гарантирующее приобретение проливов и Константинополя» [4, с. 6]. Позиция официального руководства не вызывала сомнений, другое дело - общественное мнение. «Идея России о проливах не входила в обиход прогрессивной мысли Европы», - признавал Милюков. Необходимо было убедить европейцев «усвоить наше желание», показать единое мнение российского общества по проблеме Босфора и Дарданелл [4, с. 6].
Большое значение в Европе придавали польскому вопросу «Куда бы мы ни приезжали, - говорил П.Н. Милюков, - в Лондон, в Париж, в Рим - везде мы встречались с организованными кругами польских патриотов, которые уже подготовили общественное мнение к восприятию этого вопроса газетами, брошюрами, а иногда и обширными собраниями документов» [4, с. 10]. Лидер партии Народной свободы не скрывал своего разочарования медлительностью царского правительства, обещавшего еще в манифесте к польскому народу от 1 августа 1914 г. восстановить Польшу в этнических границах и наделить ее определенной автономией в составе Российской империи [13, с. 155]. Характер автономии из-за возникших разногласий так и не был определен.
Либералы предлагали, пока не поздно, внести на рассмотрение Государственной думы проект будущего устройства Царства Польского и реализовать данные обещания. «Вопрос о польской автономии ставится
более сложно, чем он ставился год и даже полтора тому назад. Мы продолжаем думать, что автономия, -так как она нами задумана, есть наилучшее решение вопроса и сейчас. Но мы настаиваем на том, что это -последний час», - предостерегал Милюков [4, с. 12]. В Германии и Австро-Венгрии вынашивались альтер -нативные проекты будущего государственного устройства Польши, в том числе и предусматривавшие ее независимость. Правительству необходимо было конкретными действиями поддержать умеренные польские круги, которые ориентировались на сохранение государственного единства с Российской империей. В противном случае, делал вывод главный идеолог кадетской партии, Россия окончательно подорвет доверие поляков. И вместо того чтобы «быть решенным в наших интересах и по возможности нами самими», польский вопрос будет решаться на международном уровне и, возможно, с неблагоприятным для России исходом [4, с. 12].
Помимо названных проблем П.Н. Милюков коснулся будущего Югославии, Армении; по просьбе парламентариев ответил на вопросы о ситуации в Болгарии, Румынии, Дании, Голландии, отношении к войне русских политэмигрантов. Кадетский лидер был уверен в том, что после подобных внешнеполитических акций с участием депутатов Государственной думы с национальными желаниями страны «будут считаться не как с какой-нибудь выдумкой отдельных руководителей, а как с настоящим, действительным, легально засвидетельствованным желанием всего русского народа» [4, с. 1 2].
Таким образом, поездка парламентской делегации за границу, безусловно, способствовала повышению роли российского парламента в международных делах. Она наглядно показала заинтересованность правящих кругов стран Антанты в расширении контактов с российскими политическими партиями, дальнейшем развитии межпарламентского сотрудничества. Со своей стороны думские фракции предпринимали активные попытки усилить свое влияние на внешнюю политику страны и превратить парламентскую дипломатию в важнейшую форму участия Государственной думы в сфере международных отношений. Общим внешнеполитическим итогом пребывания русской делегации в Англии, Франции и Италии стала демонстрация прочности отношений между союзниками. Все ведущие политические партии, представленные в российском парламенте, подтвердили готовность «довести войну по полной победы». Безоговорочная поддержка парламентариями внешнеполитического курса российского МИД служила для правительств и общественного мнения западных стран некоторым залогом устойчивости и последовательности внешней политики России.
1. Васюков В.С. Внешняя политика России накануне Февральской революции.1916 - февраль 1917 г. М., 1989.
2. Вопросы мировой войны. Пг, 1915.
3. Дневник П.Н. Милюкова. Весна-лето 1916 года // Красный архив. 1932. № 5 - 6. С. 5 - 23.
4. Доклад П.Н. Милюкова в Военно-морской комиссии Государственной думы 19 июня 1916 г. // Красный архив.1933. С. 5 - 48.
5. Доклад А.И. Шингарева в Военно-морской комиссии Государственной думы 20 июня 1916 г. // Красный архив. 1934. № 3. С. 5 - 14.
6. Емец В.А. Очерки внешней политики России в период Первой мировой войны. М.,1977.
7. История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века (от русско-французского союза до Октябрьской революции). М.,1997.
8. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правитель -ства. 1878 - 1917 гг. М., 1938.
9. Милюков П.Н. Великая война народов // Ежегодник газеты «Речь» на 1915 год. Пг., 1915.
10. Милюков П.Н. Воспоминания (1859 - 1917). М., 1990.
11. Михайловский Н.Г Записки. Из истории дипломатического ведомства.1914 - 1920. М., 1993.
12. Речь. 1916. 19 июля.
13. Русско-польские отношения в период мировой войны. М.;Л., 1926.
14. Чего ждет Россия от войны. Пг., 1915.
15. Riha T. Russian European: Paul Miliukov and the Russian Politics. N.-Y, 1969.
УДК 94(4744) ДЕ Левашов
ЭТНОКОНФЕССИОНАДЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ начала XX века (на примере Саратовской губернии)
В статье предпринят анализ проблемы, остро поставленной в дореволюционной России. Необходимость реформирования системы начального образования сочеталась с наличием серьезных этноконфессиональных проблем, характерных для школ различного типа. Отношение правительства к национальным и конфессиональным школам стало одним из важнейших обстоятельств, определяющих характер взаимодействия с населением империи. От учета этих обстоятельств в значительной степени зависели успех и эффективность внутренней политики правительства.
Ключевые слова: джадидизм, медресэ, мадрас, мектебе, мактаб, мугаллим, хедер, хедера.
D.E. Levashov
FAITH-BASED FEATURES OF PUBLIC EDUCATION IN THE RUSSIAN EMPIRE in the beginning of the 20th century (research based on the Saratov region)
The author analyses an acute problem of pre-revolutionary Russia. The need for primary education reform was coupled with serious faith and ethnic based conflicts observable in different types of schools. The state attitude to ethnic and faith-based schools became one of the determining factors in interaction within multiethnic population. The success and effectiveness of interior policy of the government was closely connected with those circumstances.
The key words: Jadidism, madrasa, Madras, Mekteb, Maktab, mugallim, header, header.
Потребности прогрессивного развития Российской нистов вовсе не владели русским языком [4, с. 11]. В
империи в начале XX в. вступали в противоречие со сла- этих условиях распространение государственного язы-
бой образованностью ее населения, лишь одна пятая ка среди населения России было важным фактором
часть которого, по данным 1908 г., обладала хотя бы вовлечения различных этносов в социально-экономи-
начальным уровнем грамотности [5, с. 722 - 723]. Ситу- ческие и культурные процессы, от которых зависело
ация усугублялась неравномерностью распространения развитие страны.
образования среди многонационального населения Распространение «грамотности по-русски» ослож-
России. Негативным последствием подобной ситуации нялось проблемой так называемой «русификации»,
являлся изоляционизм различных этнических групп, которая вызывала острую полемику Идеолог право -
причиной которого был языковой барьер между ними, славного миссионерского движения Н. Ильминский го-
особенно заметный на национальных окраинах. ворил об «идеале русского человека», который «мы...
Экономическое развитие отдельных регионов стра- стараемся усвоить инородцам.», отмечая, что этот
ны во многом зависело от распространения русского идеал заключается в православии [11, с. 34]. Среди
языка среди «инородцев». Так, языковой барьер как «инородцев» подобный курс вызывал неоднозначную
фактор этнической замкнутости чувашского и мордов- реакцию.
ского населения, в особенности характерный для жен- Начальная школа являлась важным средством
щин и детей, неоднократно отмечался православны- для оказания воздействия на многонациональное нами миссионерами Саратовской губернии [3. Ф.865. селение Российской империи. Однако этому мешало
Оп.1. Ед.хр.28. Л.2]. Значительная часть немцев-коло- отсутствие системы всеобщего начального образова-
