CC BY
248
УДК 32.019.5(470) З-18
М. Б. Закиров, кандидат исторических наук, доцент
РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ:
ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ
В статье сделана попытка осмысления феномена русского зарубежья. Определены предпосытки формирования социально-культурного организма русской эмиграции. Проанализированы отдельные аспекты философских и идеологических концепций некоторых ученых, политических и религиозных деятелей. Обозначена роль и историческая миссия русского зарубежья.
Актуальность проблеми. Современное Украинское государство с момента обретения независимости оказалось перед выбором внешнеполитического вектора. Декларируемый на протяжении десятилетий курс на европейскую интеграцию так и не был обеспечен целенаправленной системной политикой. В то же время основные внешние центры притяжения - Европейский союз и Российская Федерация - имеют своих сторонников во всех эшелонах власти и слоях общества. Дополнительную проблему в этом плане создает и чрезвычайная геополитическая значимость Украины. Именно по этой причине основные претенденты на роль ее партнера, союзника и защитника используют все доступные и приемлемые, с их точки зрения, методы воздействия.
Важную роль в принятии верных решений играют правильная оценка и определение мотивации контрагента. В отношениях межгосударственных следует учитывать исторический опыт и господствующие идеологические концепции. Российская Федерация, отказавшаяся от коммунистической идеологии, вступила в период своеобразного философского Ренессанса. Возврат к отброшенному в ходе социалистического строительства многовековому духовному наследию стал возможным во многом благодаря изучению теоретического наследия русской эмиграции.
Анализ последних источников и публикаций. Снятие идеологических запретов позволило начать активные исследования, публикации отдельных трудов и собраний сочинений эмигрантов. Среди работ, посвященных теме данной статьи, следует отметить «Историю русской философии» протоиерея, профессора Богословского Православного института в Париже В. Зеньковского [1]. Фундаментальный труд посвящен исследованию русской мысли XVIII - XX вв. В сборнике статей «Публицистика русского зарубежья» содержится краткий анализ основных направлений научного поиска, приводятся краткие биографические справки, а также некоторые работы представителей русского зарубежья [2]. Историю политической эмиграции на фоне катаклизмов ХХ ст. исследует М. Назаров [3]. На основании источников, ранее не издававшихся в СССР, рассматриваются причины революции, отношение Запада к России, общечеловеческие проблемы, отразившиеся в опыте эмиграции. Современный зарубежный историк М. Раев анализирует политическую жизнь эмиграции [4]. Он оценивает ее как в значительной степени деструктивную и противоречивую, полную «бесконечных пререканий ... беспомощностью, озлоблением, тоской по прошлому» [4, с. 21]. Однако такая категоричная оценка представляется нам не совсем справедливой. Сведение столь многогранного и неоднозначного феномена к таким малоприятным явлениям выглядит чрезмерно упрощенным.
Значительное творческое наследие, отразившее бурю споров о путях развития России и человечества, история духовных исканий и учений о миро-устройстве нуждаются во вдумчивом и системном исследовании. В исследовании, свободном от скоропалительных выводов и идеологических шор.
Цель статьи - осмысление феномена русского зарубежья. Акцентировано внимание на некоторых причинах массового исхода из советской России, определены предпосылки формирования социально -
культурного организма русской эмиграции. Проанализированы отдельные аспекты философских и идеологических концепций некоторых ученых, политических и религиозных деятелей. Обозначены роль и историческая миссия русского зарубежья.
Изложение основного материала. Октябрьская революция и гражданская война не только серьезнейшим образом перекроили политическую карту Европы. Стальным катком прокатились эти годы по судьбам людей, оказавшихся в водовороте общественных, политических и экономических трансформаций. Огромные массы населения рухнувшей Российской империи были сорваны поднявшейся бурей, вырваны из привычной среды и разбросаны по миру. В эти годы Россию покинули, по различным оценкам, до трех миллионов человек [5]. В последующем их положение было юридически закреплено декретом ВЦИК и Совнаркома от 15 декабря 1921 г. Согласно декрету прав гражданства лишались следующие лица: находившиеся за границей непрерывно более пяти лет и не получившие от советского правительства паспорт до 1 июня 1922 г.; выехавшие из России после 7 ноября 1917 г. без разрешения советских властей; добровольно служившие в армиях, сражавшихся против советской власти или участвовавшие в контрреволюционных организациях [6, с. 160].
В отличие от французской постреволюционной эмиграции российская характеризовалась чрезвычайно широким социальным составом. Значительную часть составляли представители самых широких слоев общества, а не только привилегированные социальные группы. Раскол, произошедший в общественном сознании российского общества в ходе революции и гражданской войны, непримиримая позиция большевиков по отношению к своим противникам сделали невозможным пребывание в одной стране победителей и побежденных. Родину были вынуждены покинуть не только представители бывших политически и экономически господствующих классов, но и значительная часть сражавшихся на их стороне или сочувствовавших им крестьян, рабочих и интеллигенции.
Первоначально наибольшее число русских эмигрантов осело в Германии. Стоимость жизни для эмигрантов в начале двадцатых годов ХХ в. здесь была наиболее низкой и обеспечивала возможность сносного проживания для основной массы эмигрантов, а также позволяла публиковаться и издавать свои печатные органы творческой части эмиграции. Однако по мере ухудшения политической ситуации, нарастания кризисных явлений в экономике и укрепления позиций нацистов многие русские эмигранты вынуждены были выехать из Германии. Уже к 1930 г. русская община сократилась до 90 тыс. человек [2, с. 6].
Более благоприятный климат для эмигрантов сохранялся во Франции, где и общество, и государство довольно либерально относились к эмигрантам. Кроме того, часть русских привилегированных слоев, творческой и научной интеллигенции имела неплохие связи во французском обществе. В результате этого Париж становится своеобразной столицей, в которой был представлен весь политический, социальный и творческий спектр русской эмиграции.
В то же время сложные вопросы, связанные с адаптацией эмигрантов в новой стране, не могли быть решены только усилиями официальных органов, требовалось и активное участие самих эмигрантов. С этой целью в феврале 1921 г. в Париже создается Российский земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей - «Земгор». Одновременно с этим были созданы организации «Земгор» в странах с наибольшим расселением русских эмигрантов - Чехословакии, Германии, Болгарии, Польше, Греции, Югославии, а несколько позже в Китае [6, с. 179].
Создание комитета было поддержано французским правительством, что дало возможность добиться отказа от репатриации русских беженцев в Россию. «Земгор» активно способствовал переселению большого числа эмигрантов из Константинополя в Сербию, Болгарию, Чехословакию. Эти страны не только были готовы
принять их, но и выходцам из России было легче там адаптироваться с учетом культурной и языковой близости с местным населением.
Однако процесс исхода после окончания гражданской войны лишь приостановился на весьма короткий срок и в соответствии с разворачивающимся в большевистской России сценарием неизбежно должен был продолжиться. Общая направленность радикальных преобразований в политической и идеологической ситуации в стране обусловливала тенденцию к постепенному, но неуклонному вытеснению практически всех дооктябрьских течений русской мысли.
Вместе с тем ярчайшие представители немарксистской философской мысли активно продолжали работать в советской России над изданием новых печатных трудов, объединялись в философские общества, издавали журналы и серии брошюр. Уже в первые послереволюционные годы Н. Бердяев, Б. Вышеславцев, С. Франк создали Вольную академию духовной культуры в Москве. Философское общество Петербургского университета издавало журнал «Мысль» под редакцией Э. Радлова и Н. Лосского [7, с. 574].
Столь активная научная и организационная деятельность идеологических противников не могла долго оставаться безнаказанной. Наступление на идеологическом фронте было начато с мероприятий, направленных на ограничение идейного влияния старой профессуры путем изменения содержания университетского образования, организационной структуры, отмены научных званий. Логичным завершением кампании по искоренению «враждебных» элементов стала высылка наиболее активных деятелей немарксистской науки и культуры. В 1922 г. практически одновременно из страны были высланы сто шестьдесят ученых, писателей, поэтов [8, с. 3]. В частности, Родину были вынуждены покинуть Н. Бердяев, С. Булгаков, И. Ильин, Н. Лосский, Л. Карсавин, С. Франк и многие другие.
Таким шагом большевики, сами того не желая, способствовали укреплению и консолидации русской эмиграции. Масса талантливых людей, обладающих ярко выраженной индивидуальностью и активной жизненной позицией, способствовала возникновению мощного социально-культурного организма - «Русское Зарубежье». Социальной базой этого нового явления стали миллионы эмигрантов, рассеянных по всему миру, но в то же время имеющих четкие центры притяжения. В Европе такими центрами были Берлин и Париж, в Северной Америке - Сан-Франциско и Нью-Йорк, на Дальнем Востоке - Харбин. Высланные из страны Советов ученые, политические деятели и представители культуры стали идейными вдохновителями, авторами и выразителями надежд на лучшее, проводниками в деле служения России, неотъемлемой частью которой они себя считали. Они видели свою миссию в сохранении истинно русской культуры и наполняли смыслом жизнь не только свою, но и большей части русской эмиграции.
Таким образом и возникает это явление - Русское Зарубежье, в котором растерянные, отчаявшиеся изгнанники черпали силы не только для физического выживания, но и главным образом для полноценного духовного развития, творческой созидательной работы на благо будущих поколений, которым предстоит строить обновленную Россию.
Оценивая роль Русского Зарубежья, следует отталкиваться от идеи, выдвинутой в свое время видным французским политическим мыслителем А. Токвилем. На основе изучения французской революции и ее исторических последствий он установил, что в истории, как и в природе, «скачки» или перерывы в развитии не отменяют прошлого. Рано или поздно происходят возврат, восстановление целостного исторического потока [1, с. 269]. Исходя из этого тезиса, совершенно по-новому звучат слова З. Гиппиус - «Мы не в изгнании, мы в послании» [2, с. 3]. Они стали своеобразным девизом зарубежной России. В этом высказывании подчеркивается основная цель, стоявшая перед вынужденными эмигрантами. Они осознавали, что большая часть их идей не будут не только востребованы, но даже известны в современной им России. Они
работали на будущее, обеспечивали связь времен и поколений, созидали во имя восстановления «целостного исторического потока».
Идею неизбежности восстановления естественного хода истории высказывал в свое время и выдающийся русский философ Н. Бердяев. Анализируя русскую историю, он пришел к выводу о ее цикличном, прерывистом характере. Он высказал мысль о том, что советская Россия - не более чем очередной период свойственного российской истории катастрофического сценария, и возможно, будет еще новая Россия [9, с.
9].
Сегодня мы являемся свидетелями становления этого нового государства, и теоретическое наследие Русского Зарубежья может помочь определить основные тенденции и мотивацию развития современной России. Так, по словам Н. Бердяева, огромная территория государства - не только благо, но и причина болезненной гипертрофии роли государства [8, с. 207]. Возможно, по этой причине Российская Федерация в первом десятилетии ХХ1 в. снова встала на путь централизации власти.
Внешняя политика России во многом предопределена русской мессианской идеей, которая проходит через всю русскую историю вплоть до коммунизма. Начала мессианского сознания были заложены еще в Средневековье историософической идеей инока Филафея о Москве как Третьем Риме. Причем эта мессианская роль не прервалась даже в советский период, а лишь трансформировалась в идеологию Третьего Интернационала [9, с. 14].
Геополитические притязания Российской Федерации подтверждаются в идеях другого выдающегося представителя философской мысли Русского Зарубежья - И. Ильина. По его мнению, мировое призвание России - творческое посредничество между народами и культурами. Она призвана связывать далекие моря друг с другом, соединять Европу с Азией, Восток с Западом, Север с Югом [9, с. 53].
Таким образом, мы видим, что творческое наследие Русского Зарубежья не только не утратило своей актуальности, а напротив, обрело новое дыхание и, вполне вероятно, со временем станет органичной частью идеологии обновленной России. Этому способствует и значительный объем опубликованного в эмиграции материала, который представляет собой широкое поле для изучения, анализа и последующего использования наработок русских мыслителей, вынужденных покинуть Родину.
Рупором и хранителем идей русской эмиграции стали многочисленные печатные издания, которые выходили достаточно широкими тиражами в разных странах мира. По различным источникам, Русское Зарубежье издавало более трех тысяч журналов и газет различной политической и идеологической направленности [2, с. 7]. Некоторые из них, а именно: «Русская жизнь: Альманах», издававшийся в Харбине под редакцией Н. Устрялова и Г. Дикого; «Смена вех», издававшийся в Париже под редакцией Ю. Ключникова, печатались всего несколько лет. Другие продолжали выходить на протяжении более длительного времени: «Путь» под редакцией Н. Бердяева издавался в Париже с 1925 по 1945 г.; «Рубеж» под редакцией М. Рокотова издавался в Харбине, а затем - в Шанхае с 1927 по 1946 гг. [2, с. 345-346].
Среди эмигрантов значительную часть составляли представители русской академической науки, которые и за границей не прекращали активную научную и просветительскую деятельности. Как следствие уже в первые годы становления Русского Зарубежья возникает множество высших учебных заведений. В Чехословакии широкую лекционно-просветительскую работу развернул Русский народный университет. В Праге было создано пять таких высших заведений: Русский юридический факультет, Педагогический институт, Институт сельскохозяйственной кооперации, Высшее училище техников путей сообщения, Русский институт коммерческих знаний. На Дальнем Востоке в Харбине было создано шесть: Юридический факультет, Политехнический институт, Институт восточных и коммерческих наук, Педагогический институт,
Высшая богословская школа, Высшая медицинская школа. В Париже были созданы и успешно функционировали восемь: русские отделения при Парижском университете, Франко-Русский институт, Русский народный университет, Православный богословский институт, Русский коммерческий институт, Высший технический институт, Русский политехнический институт, Русская консерватория. Кроме того, «Русские академические группы» имелись почти во всех крупных столицах, из которых Парижская и Пражская имели право присуждения ученых степеней [6, с. 122].
В то же время деятельность учебных заведений и изданий не всегда была безоблачной. Причины относительно недолгого существования изданий и успешной деятельности институтов и научных обществ различны. Однако есть и общие моменты. В частности, изменения в политической обстановке в Европе накануне и в ходе второй мировой войны не могли не отразиться на судьбах русской эмиграции. Установление нацистского режима в Германии, аншлюс с Австрией и оккупация Чехословакии сделали невозможными дальнейшее развитие там русских учебных заведений, издание печатных органов, само существование полноценного творчества. Окончательный удар по Русскому Зарубежью был нанесен в ходе Второй мировой войны и подведения ее результатов. Во многом этот сценарий был предопределен. Война лишь ускорила естественный ход событий.
Молодое поколение эмиграции, чье личностное становление происходило уже значительной частью в изгнании, достаточно быстро и относительно прочно интегрировалось в окружающее общество. Еще одним фактором стала вторая волна русской эмиграции, которую составляли так называемые перемещенные лица. Частью это были эмигранты, осевшие в свое время в Центральной Европе и на Балканах и вновь вынужденные бежать от Красной Армии. Однако подавляющее большинство составляли военнопленные, вывезенные на работы в Германию мирные граждане СССР и люди, по разным причинам решившие бежать от сталинского режима.
Подавляющее большинство представителей этой волны эмиграции уже не имели каких-то ярко выраженных идеологических целей и не стремились сохранять верность какой бы то ни было четко обозначенной идее. Их цель была достаточно прагматична и проста - обрести мир и спокойствие, попытаться достичь материального благополучия и личного счастья, спастись от возможных преследований режима. В результате названых процессов единый социально-культурный организм - Русское Зарубежье - сначала утрачивает свое органичное единство, расслаивается на отдельные, не связанные общей идеей слои, а затем и вовсе распадается.
Однако есть и примеры практического воплощения преемственности поколений русских мыслителей. В частности, журнал литературы, искусства, науки и общественно-политической мысли «Грани», еженедельник общественно-политической мысли «Посев», которые начинали издаваться за рубежом, с 1991 г. издаются в Москве.
Выводы. Огромная эмигрантская волна, выплеснувшаяся из кипящего котла рухнувшей Российской империи, не растворилась в безбрежном море чуждых традиций, идей и мировоззрений. Русская эмиграция, возглавленная и вдохновленная, сумела объединиться во имя великой идеи сохранения России, ее многовекового духовного наследия, объединиться в единый социально -культурный организм - Русское Зарубежье. И несмотря на то что век его оказался недолог, основная миссия была выполнена. Русское Зарубежье не только сохранило, но и преумножило необходимые для возрождения государственности идейные и культурные основы. Изучение научного и творческого наследия русской эмиграции необходимо для непредвзятого анализа прошлого, осмысления сегодняшнего дня и прогнозирования будущего развития Российской Федерации. Это знание должно стать основой для выработки взвешенной внешней и
внутренней политики Украинского государства, в которой русский фактор играл и играет весьма неоднозначную и весомую роль.
ЛИТЕРАТУРА
Зеньковский В. В. История русской философии / В. В. Зеньковский. - Париж : Ymca - Press, i9S9. - 477 c.
Публицистика русского зарубежья (1920 - 1945) : сб. статей / сост. И. В. Кузнецов, Е. В. Зеленина. - М. : «Союзполиграфпром» фак-т журналистики МГУ, 1999. - З52 с.
Назаров М. В. Миссия русской эмиграции - 2-е изд., испр. / М. В. Назаров. - М. : Родник, 1994. - 416 с.
Раев М. И. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции 1919-19З9 / М. И. Раев ; пер. с англ. А.
Ратобыльской. - М. : Прогресс-акад., 1994. - 292 с.
Бунин И. А. Миссия русской эмиграции / И. А. Бунин // Руль. - 1924. - З апр.
Сабенникова И. В. Русская эмиграция как историко-культурный феномен / И. В. Сабенникова // Мир России. - 1997. - № З. - С. 155 - 184.
История русской философии : учебник для вузов / редкол.: М. А. Маслин и др. - М. : Республика, 2001. - 6З9 с.
Ильин И. А. Родина. Русская философия. Православная культура / И. А. Ильин / сост. Е. С. Троицкий. - М., 1992. - 159 с. Бердяев Н. А. Русская идея / Н. А. Бердяев. - М. : ООО «Издательство АСТ», 2000. - 400 с.
РОСІЙСЬКЕ ЗАРУБІЖЖЯ:
ДОСВІД УСВІДОМЛЕННЯ ПОНЯТТЯ
Закіров М. Б.
Здійснено спробу усвідомити феномен російського зарубіжжя. Визначено передумови формування соціально-культурного організму російської еміграції. Проаналізовано окремі аспекти філософсько-політичних концепцій деяких учених, політичних та релігійних діячів. Визначено роль та історичну місію російського зарубіжжя.
RUSSIAN FOREIGNNESS:
EXPERIENCE OF COMPREHENSION OF CONCEPT
Zakirov Marat
The attempt of comprehension of the phenomenon of Russian foreignness is done in the article. Pre-conditions offorming of Russian emigration are certain. The separate aspects of philosophical and ideological conceptions of some scientists are analysed. A role and historical mission of Russian foreignness is marked.
