CC BY
73
ли малын идг уга hазр ‘земли без подножного корма’.
Скотоводы высоко ценят земли с обильной травой - ввсрхг hазр. Народная пословица гласит: ввсн урhхла hазрин чимг, куукд цуглр-хла нээрин чимг (‘Вырастает трава - украшение земли, соберутся девушки украшение пира’). В калмыцком языке слово ноhан обозначает родовое понятие ‘трава’. Для обозначения разновидности травы, пригодной для корма скота, существуют специальные лексические средства, например: нввлYP ‘густая трава’, влц ‘трава зеленая (мурава), хагд ‘прошлогодняя трава’.
В калмыцком языке широко представлена лексика, обозначающая флору, в особенности разные виды трав, характерные для степи и употребляемые животными [3]. Названия степных трав, входящие в субконцепт «степь», положены в основу многих поэтических образов калмыцкого фольклора и поэзии. Современные поэты называют степь буурл тег ‘седая степь’ (этот образ сложился от светлых колосьев степного ковыля). В национальной поэзии наиболее часто воспеваются цаhан ввсн ‘ковыль’, бамб цецг ‘тюльпан’, шарлщн ‘полынь’. Образы этих растений положены в основу метафорического представления характера калмыков: цаhан ввсн ‘ковыль’- непокорность, бамб цецг ‘тюльпан’ - девичья красота и стойкость; с терпким запахом полыни у калмыков ассоциируется родина - калмыцкая степь. С запахами, красками, образами, символами связана неповторимость этнической культуры. В связи с этим уместно вспомнить один из образов калмыцкого фольклора - юношу, который в чужом краю забывает о родине под воздействием злых чар. Чтобы вернуть ему память, родные посылают ему пучок полыни. Вдохнув терпкий запах, юноша вспоминает забытую родину и возвращается в родной нутуг (кочевье).
Таким образом, концепт «земля» является важным для картины мира калмыков-кочевников. он представлен в языке в виде развернутой системы, которая включает инвентарь единиц, детально обозначающих представления народа о земле. Специфика хозяйственной деятельности номадов обусловила высокую ценность земельных угодий, пастбищ, что отражается в образе мира калмыка.
Следует заметить, что для скотоводов большое значение имеет вода. дальнейшие исследования будут направлены на анализ концепта «вода» в калмыцкой лингвокульту-
ре, поскольку родина в представлении калмыков - это ha-зр-усн ‘земля-вода’.
литература
1. Бананова В.А., Борликов Г.М., Харин Н.Г. [и др.]. Опустынивание засушливых земель Прикаспийского региона. Ростов н/Д., 2000.
2. Калмыцко-русский словарь. М., 1977.
3. Манжга Б. Хальмг-орс терминологическ толь. Элст, 2007.
4. Монран М. Хальмг келнэ синонимсин толь. Элст, 2002.
Earth as a linguistic cultural concept of the mental world of the Kalmyk
There is characterized one of the basic concepts of Kalmyk linguistic culture - "Earth”. There are revealed its conceptual, figurative and value signs; stated the high value status of the concept for Kalmyk world picture.
Key words: concept, linguistic culture, value, assessment.
у. Ая
(нарва, Эстония)
русские пословицы на фоне эстонских: к концепции тематического лингвокультурологичЕского словаря
Показаны проблемы двуязычной лексикографической репрезентации пословиц в лингвокультурологическом аспекте. Согласно авторской концепции, этнокультурная специфика пословиц отражается за счет их тематической классификации, указаний на сходства и различия образной структуры и комментирования культурно-детерминированных компонентов.
Ключевые слова: пословица, двуязычная лексикография, тематический словарь, межъязыковой эквивалент, лингвокультурологический комментарий.
Русские пословицы в отличие от лексики и фразеологии (идиоматики) не столь широко представлены в словарях лингвокультуроло-
© У. Ая, 2011
гического типа. Первым опытом лексикографической разработки этнокультурно-детерминированных паремий в России стал лингвострановедческий словарь В.П. Фелицыной и Ю.Е. Прохорова «Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения» [14]. Здесь получили исчерпывающую семантизацию и культурологический комментарий 450 наиболее употребляемых пословиц, поговорок и крылатых выражений, расположенных в алфавитном порядке.
Как известно, большим информативным потенциалом в лингвокультурологическом плане обладают тематические и тематикоидеографические словари, отражающие в своей классификационной схеме языковую картину мира соответствующего этноса. В этом смысле первыми словарями пословиц, в которых материал был представлен в лингвокультурологическом аспекте, можно считать тематические сборники И.М. Снегирева (1831 г.) [13], В.И. Даля (1862 г.) [1], И.И. Иллюстрова (1915 г.) [5]. В конце XX в. традиции тематической репрезентации и лингвокультурологического комментирования русских пословиц продолжили В.И. Зимин и А.С. Спирин (словарь «Пословицы и поговорки русского народа» [4] ). Тематический принцип группировки пословиц на диалектном материале реализован В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной в «Словаре псковских пословиц и поговорок» [8]. Эти же авторы обосновывают концепцию детализированной тематико-идеографической репрезентации пословиц [10] и воплощают ее на более широком общерусском массиве ценностноориентированных паремий в словаре «Народная мудрость: Русские пословицы» [7].
Эстонский материал (около 15 000 паремий) тематико-идеографически структурирован в словаре, составителями которого являются А. Крикманн, А. Хуссар и И. Сарв [18]. Авторы объединяют пословицы в 9 крупных тематических групп («Природа», «Биологический человек», «Виды жизнедеятельности, профессии», «Изготовление, приобретение, собирание, расходование» и др.) и детализируют классификацию внутри каждой из тем.
таким образом, российские и эстонские паремиологи вплотную подошли к созданию двуязычного тематического словаря пословиц, который уже в силу жанрового своеобразия имеет лингвокультурологический характер, а при наличии соответствующих комментариев еще шире раскроет лингвокультурологический потенциал русских пословиц на фоне эстонского языка (отметим, что в насто-
ящее время тематическая словарная репрезентация русских паремий еще не осуществлялась в двуязычном варианте).
Словарной разработке материала должны предшествовать его детализированное сопоставительное исследование и классификационные процедуры: выделение тематических групп (их названия станут в словаре именами макростатей) и подгрупп (которые будут задавать названия рубрик внутри макростатьи).
Так, тематическая группа «Счастье» может быть структурирована следующим образом.
счАстьЕ
1. счастье и судьба
В пословицах данной подгруппы утверждается, что счастье определяется судьбой и даже отождествляется с ней: Всякому свое счастье [9, с. 890] - Igal oma onn [17, с. 826]. такие паремии, представляющие собой полные русско-эстонские эквиваленты, могут быть объединены в словаре знаком равенства (= =), отражающим совпадение семантики и лексико-синтаксических параметров (а также образной структуры при наличии образности). В пословицах, объединенных под той рубрикой, говорится о независимости счастья от каких-либо обстоятельств жизни и заслуг человека: Счастье придет и на печи найдет [1, с. 39]; Счастье что трястье: на кого захочет, на того и нападет (Там же, с. 41); Дурак спит, а счастье в головах лежит (Там же, с. 39). В эстонском языке этот смысловой мотив передается пословицами, полностью отличающимися от русских по лексическому составу, синтаксической и образной структуре. Они будут не объединяться с теми или иными русскими паремиями как переводные эквиваленты, а представляться в совокупности под знаком (= #), отражающим смысловое сходство и различия образной структуры и лексического состава: Onn tuleb alati sealt, kust teda ei tea oodata (букв. Счастье всегда приходит оттуда, откуда и ждать не знаешь) [17, с. 828], Kust tuul, sealt onn (букв. Откуда ветер, оттуда и счастье) (Там же, с. 371), Ega onn ei ole oma votta (букв. Счастье от самого себя не зависит) (Там же, с. 825).
отдельный лингвокультурологический комментарий (мы представим его ниже) будет сопровождать в словаре этнокультурно-детерминированные компоненты пословиц, например, в материале данной подгруппы - слово печь, а также устаревшую лексику и диалектизмы (трясье).
2. счастье и заслуги человека
В пословицах данной подгруппы утверждается прямо противоположное: счастье зависит от заслуг, вклада человека. Здесь мы находим полные русско-эстонские эквиваленты: Всяк своего счастья кузнец [9, с. 893] = = Igaüks on oma onne sepp [17, с. 826]. В эстонском языке есть и противоположная по смыслу паремия: Igaüks pole oma onne sepp mitte (букв. Не всякий - кузнец своего счастья). Она может быть представлена как третья пословица в этом ряду соответствий под знаком (# ~): смысловое различие при частичном сходстве образного мотива и лексического состава. Не имеющая русской параллели пословица Kuda mees, nonda onn ka (букв. Каков мужик, таково и счастье) [16, с. 289] может сопровождаться знаком безэк-вивалентности (---).
3. счастье и характер человека
Актуальной для обоих народов является связь счастья с такими личностными качествами, как смелость (в русских паремиях также отвага, стойкость) и глупость. Русская пословица Смелому счастье помогает [11, с. 82] имеет полное соответствие в эстонском языке: Julget aitab onn [15, с. 482]. В остальных случаях наблюдается частичное соответствие между анализируемыми пословицами: Глупому счастье, а умному Бог даст [2, с. 358]; ср.: эст. Tark elab aruga, rumal onnega (букв. Умный живет с умом, а глупый со счастьем) [16, с. 181]. В данном противопоставлении ума и глупости межъязыковая общность характерна только для одной части пословицы: глупый человек живет со счастьем; фрагменты пословиц, в которых речь идет об умном, не совпадают: в русском языке, в отличие от эстонского, упоминается Бог как внешняя сила, влияющая на жизнь человека. Таким образом, данная русско-эстонская паремиологическая параллель представлена единицами с частичным сходством как в сфере образной структуры, так и в семантическом отношении (—). Аналогичным образом соотносятся эстонские и русские пословицы, в которых в связи со счастьем упоминается зависть (которая не приносит счастья): Завистливый по чужому счастью сохнет (чахнет) [3, с. 134], Ondsa onn läheb ees, kadeda kari tuleb taga (букв. Счастье праведного идет впереди, стадо завистника идет позади) [17, с. 84]. Специфическим для эстонских пословиц смысловым нюансом и его лексическим воплощением (--- ) служит связь счастья и лености: Laisal on alati onne
(букв. У ленивого всегда есть счастье) [16, с. 79].
4. переменчивость, ненадежность счастья
О скоротечности счастья, его ненадежности и переменчивости говорится в паремиях обоих народов. Здесь встречаются пословицы, частично различающиеся лексическим составом, синтаксической структурой: Кому счастье, а нам ненастье [6, с. 19] -в эстонском языке в большей степени подчеркивается относительный характер счастья: Mis ühele onn, see teisele kahju (букв. Что одному счастье, иному ненастье) [17, с. 843]. Счастье как нечто неуловимое представлено в различных по образному наполнению пословицах: Счастье в руки не поймаешь [3, с. 235] - Onne ei saa ongitseda (букв. Счастье не выудишь) [17, с. 828]. Обманчивость счастья также находит различное образное воплощение в пословицах двух языков: Счастью не вовсе верь [2, с. 47] - Onn on petis (букв. Счастье - обманщик) [17, с. 830]. Кроме того, счастье может быть утрачено и по вине самого человека. Пословицы, отражающие это народное наблюдение, имеют дидактический характер: Нового счастья ищи, а старого не теряй [9, с. 893] - Àrapol-ga onne, kui onn kaes on (букв. Не отворачивайся от счастья, коли счастье в руках) [16, с. 740].
5. счастье и несчастье
Опасение утратить счастье передается в пословицах отражением тесной связи счастья и несчастья. В образной структуре эстонских пословиц эта близость особенно явственна: Onn ja onnetus kaivad kasikaes (букв. Счастье и несчастье ходят рука об руку); Onn ja onnetus on kaksikvennad (букв. Счастье и несчастье братья-близнецы) [18, с. 537], ср. в русском языке: Счастье с бессчастьем близко живут [12, с. 11]; Счастье и бессчастье на одном полозу едут [9, с. 40].
с другой стороны, мы выявили пословицы, где мотив естественной связи счастья и несчастья имеет эмоционально положительную окраску. Такие пословицы построены на противопоставлении и в то же время на взаимообусловленности счастья и несчастья. Эта логико-семантическая модель характерна и для русского, и для эстонского языков: Нет худа без добра [11, с. 151] - Ei ole halba ilma heata [15, с. 188].
В целом же статья двуязычного тематического словаря пословиц может выглядеть сле-
дующим образом (здесь мы не приводим паспортизацию материала, которая будет включать указание на автора или название источника, год издания и страницу расположения пословицы):
счастье
1. счастье и судьба
Всякому свое счатье. = = Igal oma onn.
Счастье придет и на печи* найдет; Счастье что трястье**: на кого захочет, на того и нападет; Дурак спит, а счастье в головах лежит. = # Onn tuleb alati sealt, kust teda ei tea oodata; Kust tuul, sealt onn; Ega onn ei ole oma votta.
2. счастье и заслуги человека
Всяк своего счастья кузнец. = = Igaüks on oma onne sepp. # ~ Igaüks pole oma onne sepp mitte.
— Kuda mees, nonda onn ka.
3. счастье и характер человека
Смелому счастье помогает. = = Julget aitab onn.
Глупому счастье, а умному Бог даст. ~~ Tark elab aruga, rumal onnega.
Завистливый по чужому счастью сохнет (чахнет). ~~ Ondsa onn läheb ees, kadeda kari tuleb taga.
— Laisal on alati onne.
4. переменчивость, ненадежность счастья
Кому счастье, а нам ненастье (Kellele önn, aga meile kahju). — Mis ühele onn, see tei-sele kahju (Что одному счастье, иному ненастье).
Счастье в руки не поймаешь (Onne ei saa kinni püüda). = # Onne ei saa ongitseda (Счастье не выудишь).
Счастью не вовсе верь («Onne ära usu üld-se). = # Onn on petis (Счастье - обманщик).
5. счастье и несчастье
Нет худа без добра. = = Ei ole halba ilma heata.
Счастье и бессчастье на одном полозу едут; Счастье с бесчастьем близко живут. = # Onn ja onnetus käivad käsikäes; Onn ja onnetus on kaksikvennad.
Такой вариант подачи материала адресован билингвам, владеющим русским и эстонским языками в такой степени, чтобы понимать смысл и образное наполнение незнако-
* Печь была обязательным элементом русской избы: в ней готовили пищу, она отапливала помещение, использовалась как спальное место.
** Трястье - устаревшее русское слово: трясучка, лихорадка; образовано от глаг. трясти, трястись.
мой паремии, исходя из ее компонентного состава и тематической принадлежности. В учебном двуязычном тематическом словаре может быть приведен дословный перевод паремий, не обладающих полной эквивалентностью, например:
таким образом, лингвокультурологический аспект описания паремиологиче-ского материала в двуязычном словаре реализуется за счет тематической классификации пословиц, отражения степени их семантической и образной эквивалентности и комментирования отдельных компонентов-лингвокультурем.
литература
1. Даль В.И. Пословицы русского народа. М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2000.
2. Даль В.И. Толковый словарь живого русского языка : в 4 т. 3-е изд. М. : ГИС, 1955. Т. 1.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого русского языка: в 4 т. 3-е изд. М. : ГИС, 1955. Т. 3.
4. Зимин В.И., Спирин А.С. Пословицы и поговорки русского народа. М. : Сюита, 1996.
5. Иллюстров И.И. Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках: Сборник русских пословиц и поговорок. Спб., 1915.
6. Князев В.В. Книга пословиц. Выборки из пословичной энциклопедии. Л. : Красная газ. 1930.
7. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Народная мудрость: русские пословицы. М. : ОЛМА Медиа Групп, 2011.
8. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Словарь псковских пословиц и поговорок. СПб. : Норинт, 2001.
9. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г., Николаева Е.К. Большой словарь русских пословиц. М. : ОЛМА Медиа Групп, 2010.
10. Никитина Т.Г. Псковские пословицы в тематико-идеографическом словаре // Фразеологизм в тексте и текст во фразеологизме. IV Жуковские чтения : материалы Междунар. симпозиума. Великий Новгород : НовГУ, 2009. С. 278-280.
11. Разумов А.А. Мудрое слово: русские пословицы и поговорки. М. : Детгиз, 1967.
12. Рыбникова М.А.Русские пословицы и поговорки. М. : Изд-во АН СССР, 1961.
13. Снегирев И.М. Словарь русских пословиц и поговорок. Ниж. Новгород, 1996.
14. Фелицына В.П., Прохоров Ю.Е. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения: лингвострановедческий словарь. М. : Рус. яз., 1979.
15. Krikmann A., Hussar A., Pino V., Sarv I., Sau-kas R. Eesti vanasönad I. Tallinn : Eesti Raamat, 1980.
16. Krikmann A., Hussar A., Normann E., Pino V., Sarv I., Saukas R. Eesti vanasönad II. Tallinn : Eesti Raamat, 1983.
17. Krikmann A., Hussar A., Normann E., Pino V., Sarv I., Saukas R. Eesti vanasönad III. Tallinn : Eesti Raamat, 1985.
18. Krikmann A., Hussar A., Sarv I. Vanasönara-amat. Tallinn : Eesti Raamat, 1984.
Russian proverbs at the background of Estonian ones: considering the concept of thematic linguistic and culturological dictionary
There is shown the issue of bilingual lexicographical representation of proverbs in linguistic and culturological aspect. According to the author’s conception, ethnic and cultural specificity of proverbs is reflected by means of their thematic classification, signs of similarities and differences of figurative structures and commenting of culture-determined components.
Key words: proverb, bilingual lexicography, thematic dictionary, interlingual equivalent, linguistic and culturological commentary.
и.с. стаханова
(Волгоград)
заглазные прозвища в школьной коммуникации: коммуникативнопрагматические и мотивационные модели
На основе анализа русских и американских заглазных прозвищ выделены коммуникативнопрагматические и мотивационные модели.
Сделан вывод об универсальности рассмотренных прозвищ в школьной коммуникации.
Ключевые слова: прозвище, заглазное прозвище, коммуникативно-прагматическая модель, мотивационная модель, именующий субъект, адресат.
К одной из особенностей речи современного школьника, на которую обращают внимание исследователи [2; 3; 4 и др.], относится употребление в повседневной коммуникации прозвищ. Как правило, это явление иллюстрируют примерами прозвищ, обращенных непосредственно к адресату, используемых в
относительно замкнутых школьных коллективах в ситуации социального равенства участников коммуникативного акта. Однако проведенный нами анализ речи российских и американских школьников выявил так называемые «заглазные» прозвища, которые занимают особое место в школьной коммуникации. Англоязычного эквивалента данному понятию нет, однако русскому выражению за глаза в английском языке соответствуют следующие словосочетания: behind smb's back, without smb's knowledge, in smb's absence. Данному типу прозвищ, не употребляемых в процессе непосредственного общения с именуемым лицом, в ономастических исследованиях не уделялось достаточно внимания. Между тем, как показал анализ рефлексивных высказываний носителей и авторов прозвищ, этот тип неофициального наименования широко представлен в школьной среде, характеризуется номинативным и функциональным разнообразием. Отличительной чертой заглазных прозвищ является отсутствие у них апелляционной и фатической функций при наличии характеризующей, эмоционально-экспрессивной и маскировочной функций, а также функции персонификации.
Основной причиной появления заглазных прозвищ является социальное неравенство автора (именующего субъекта) и именуемого. Взаимоотношения представителей разных социальных групп в школьном сообществе, при которых нередко имеет место возникновение заглазного прозвища у одного из участников, могут быть рассмотрены в рамках нескольких коммуникативно-прагматических моделей.
Модель «ученик - учитель» (в качестве именующего субъекта выступает ученик, именуемого - учитель). Как показывает количественный анализ, носителями большинства заглазных прозвищ всегда были и остаются учителя, авторами - ученики. Заглазные прозвища учителей - самая распространенная группа данных прозвищ (75% от общего количества), что обусловлено рядом причин. На протяжении обучения в школе восприятие учителя учениками перестает сводиться лишь к исполняемой им социальной роли (педагога, преподавателя определенного предмета), к нему начинают относиться как к личности со своими особенностями и характеристиками (внешность, манера одеваться, речевое поведение и т.д.) и оценивать их через призму несоответствия общественным стандартам.
© Стаханова И.С., 2011
