Русские и французские ирреально-условные предложения как средство выражения прогноза Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

И. Ф. Рагозина

РУССКИЕ И ФРАНЦУЗСКИЕ ИРРЕАЛЬНО-УСЛОВНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ КАК СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ ПРОГНОЗА

Постановка проблемы. Разработка метаязыка описания

Исходным пунктом нашей работы является положение о том, что русское ирреально-условное предложение может иметь два смысла — гипотетический и каузальный, — что объясняется бифункциональностью сослагательного наклонения, которое создает ирреально-условное предложение (ИУП), как структурно-морфологический и смысловой тип. Благодаря первой функции сослагательного наклонения высказывание может антитезно отображать каузально связанные события реального мира, вторая же функция позволяет ИУП описывать реально не существующие, воображаемые события, т. е. выражать чисто гипотетический, предсказательный смысл [1, 2, 3, 4]. Во французской же грамматической традиции принято считать, что единственным значением ИУП является ирреальная гипотеза (прогноз) разной темпоральной ориентации [5, 6, 7, 8, 9]. Рекомендуется в связи с этим говорить об ирреальности прошедшего и ирреальности настоящего, которая имеет «ряд подвидов, это скорее континуум нереального предположения до потенциальности или реального предположения [10. С. 291-292].

Со своей стороны уже попытались показать — пока только на русском материале, — что сослагательное наклонение способно реализовать одновременно обе свои функции, что создает особый смысловой сплав каузальности и предсказательности. Этот пропозициональный смысл был квалифицирован нами как контрфактическое объяснение [11].

Теперь в центре нашего исследовательского интереса находятся те ИУП, в которых реализуется лишь семантика предсказательности, или прогнозирования. Далее мы будем использовать более краткий термин «прогноз», имея в виду как процесс предсказания, так и его результат. Наша цель состоит в том, чтобы дать общую семантическую и темпоральную характеристику прогноза, которая послужит основой для толкования конкретных примеров. Последние являются вполне репрезентативными для нашего корпуса, и поэтому результаты их синтаксического и грамматического анализа послужат базой для исчисления общей парадигмы языковых средств реализации прогностического смысла в ИУП обоих языков. Поставленные задачи мы намерены решать в рамках контрастивного анализа, материалом для которого послужат русско-французские и франко-русские переводные фрагменты, заимствованные из произведений Ф. М. Достоевского и некоторых французских писателей (В. Гюго, А. Камю, Ж.-П. Сартр).

С точки зрения содержания, прогнозирование есть ментально-дискурсивное действие, производящее информацию относительно новых (по сравнению с настоящим) состояний или действий обсуждаемого объекта. И если субъектом прогноза, или прогнозистом, может быть только лицо, то объектом прогноза бывает и лицо, и нелицо (факт Истории, например), впрочем, и сам прогнозист может оказаться объектом собственного предсказания (я — мы — прогноз). Реализация прогнозируемых действий,

© И.Ф.Рагозина, 2010

состояний, событий находится в зависимости от случайного условия, которое прогнозист, впрочем, оценивает как достаточное (ДУ). Кроме того, прогноз часто имеет свое основание, или базу, в качестве которой выступают определенные стереотипы, аналогии, законы, нередко существующие лишь в воображении автора прогноза. Основание прогноза, как правило, имплицитно, так как обычно представляет собой тривиальную информацию, но может выходить и на поверхность, и этот «выход» локализуется чаще всего за пределами ИУП.

Итак, в состав компонентов прогноза войдут: прогнозист, объект прогноза, прогнозируемое положение дел, ДУ для его реализации и база прогноза, если таковая имеется. Состав компонентов будет служить основой для толкования конкретных примеров.

В темпоральном аспекте в рамках ИУП вырисовываются два вида прогноза: 1) собственно прогноз, или предсказание о событиях, которые могли бы иметь место в неопределенном или воображаемом будущем, и 2) ретропрогноз о том, что могло бы быть в прошлом до момента речи. Может показаться, что термин «ретропрогноз» содержит в себе противоречие, но это недоумение легко рассеять. Ведь субъект речи, вспоминая прошлое, давнее или ближайшее, вполне способен вообразить некое виртуальное событие, из которого могло бы «вырасти» другое, тоже виртуальное событие. При этом первое будет условием (А), а второе — следствием (В). Например, в предложении: «Если бы мне тогда кто-нибудь об этом сказал (А), я бы не поверил (В)», говорящий прогнозирует свою реакцию (В) на тот случай, что возникнет (А), хотя знает, что ни первого, ни второго на самом деле не было. Подобное конструирование будущего на базе прошлого, представление невозможного как возможного мы и называем ретропрогнозом. Ввиду того, что условие и следствие представляют собой бином, ментально-дискурсивная операция прогнозирования также «обрабатывает» сразу пару воображаемых ситуаций, из которых первая является достаточным условием или основанием для второй.

Известно, что, когда говорят о прогнозе, следует упомянуть о том, какова вероятность его реализации. В принципе, вероятность реализации собственно прогноза, даже в рамках ИУП, может быть сколь угодно больше нуля, но в наших примерах прогнозируются чисто фиктивные, 0-вероятностные события, так что следует говорить скорее о фиктивном собственно прогнозе. Понятно, что реализуемость ретропрогноза, ввиду прошедших событий, всегда равна нулю.

Конструкции, выражающие прогноз, могут различаться денотативными характеристиками своих частей. Высказывания, в которых реализуется собственно прогноз, как правило, нефактивны, а предложения, заключающие в себе ретропрогноз, могут быть как фактивными (или частично фактивными), так и нефактивными. Поэтому, если для собственно прогноза можно исчислить только одну модель, то для ретропрогноза общая модель должна раздвоиться на две субмодели. Первая субмодель (полуфиктивный ретропрогноз) покажет, что по крайней мере одно из двух прогнозируемых событий (условие А) имело под собой реальное событие ‘не-А’, вторая субмодель (полностью фиктивный ретропрогноз) покажет связь абсолютно вымышленных событий А и В. Модели будут построены так, что знак // явится водоразделом между эксплицитной информацией, выраженной в предложении, и его имплицитной денотативной подоплекой. Вот эти модели и субмодели.

1. Фиктивный собственно прогноз: ‘Если бы когда-нибудь было А, то было бы и В// но ни А, ни В нет и быть не может’.

2. Ретропрогноз: ‘Если бы тогда было А, то было бы и В// но.. . ’

2.1. Полуфиктивный ретропрогноз: ‘Если бы тогда было А, то было бы и В //, но вместо А было не-А , а вместо В — не-В’.

2.2. Полностью фиктивный ретропрогноз: ‘Если бы тогда было А, то было бы и В//, но ни А, ни В не было и быть не могло’.

Как показывают модели, без темпоральных наречий форма сослагательного наклонения русского глагола сама по себе неспособна уточнить темпоральную ориентацию предсказываемых событий, чего не скажешь о французской глагольной морфологии. Действительно, французская грамматика располагает двумя косвенными наклонениями: условное (кондиционал) и сослагательное (сюбжонктив), каждое из которых имеет собственную систему временных форм, посредством которых можно выразить ирреальность настоящего (с некоторым выходом в потенциальность), и ирреальность прошедшего с ее «безнадежным» ретропрогнозом. Ирреальность настоящего представлена лишь одной моделью: имперфект индикатива (Imp. ind.) —настоящее кондиционала (Cond. pres.). Ирреальность прошедшего имеет больше форм выражения (4 модели):

1) плюсквамперфект индикатива (PQP ind.) —прошедшее кондиционала (Cond.passe);

2) плюсквамперфект индикатива (PQP ind.)—плюсквамперфект сюбжонктива (PQP subj.); 3) плюсквамперфект сюбжонктива (PQP subj.)—плюсквамперфект сюбжонктива (PQP subj.); 4) плюсквамперфект сюбжонктива (PQP subj.) —прошедшее кондиционала (Cond. рasse) [10. С. 289]. Естественно предполагать, что такое многообразие форм поможет выявить при переводе те нюансы, которые, в силу известных причин, не могут быть выражены в оригинале.

Приступим теперь к исследованию выбранных нами фрагментов, которые будут распределены на три группы, в соответствии с прогностическими моделями и субмоделями. Итогом контрастивного анализа каждого «двойного» (оригинал-перевод) примера явится двойная структурно-грамматическая формула, демонстрирующая его синтаксическую организацию и модально-темпоральную упаковку.

Анализ литературных примеров

1. Фиктивный собственно прогноз: ‘Если бы когда-нибудь было А, то было бы и В// но ни А, ни В нет и быть не может’.

(1) Еще недавно рассмешило меня предположение, что если бы мне вдруг вздумалось теперь убить кого угодно, хоть десять человек разом или сделать что-нибудь ужасное, что только считается самым ужасным на свете (А), то в какой просак поставлен был бы передо мною суд с моим двумя-тремя неделями сроку и с уничтожением пыток и истязаний? (B) («Идиот»). Перевод: II y a peu de temps une drole d’idee m’est venue en tete: que la fantaisie me prenne de tuer quelqu’un, voire de massacrer d’un coup une dizaine de personnes ou de commettre quelque forfait atroce, le plus atroce qui puisse se perpetrer dans le monde(A), dans quel embarras ne placerais-je pas le tribunal vis-a-vis de moi qui n’ai plus que deux ou trois semaines a vivre, la question et la torture etant abolies?(B) .

Состав компонентов: ‘прогнозист — Я (Ипполит); субъект прогноза — судьи; прогнозируемое положение дел — замешательство судей в связи с невозможностью наказать преступника (прогнозиста Я); ДУ для реализации прогнозируемого положения дел — совершение ужасного преступления прогнозистом Я; база прогноза — смертельная болезнь возможного преступника (прогнозиста Я) и положение об отмене пыток и наказаний .

О том, что в этом тексте реализован собственно прогноз, в переводе сигнализирует присутствие форм настоящего времени. Однако здесь в придаточной части вместо

привычного сочетания союз si + имперфект индикатива фигурирует другая система: союз que + презенс сюбжонктива: que la fantaisie me prenne (вместо si la phantaisie me prenait). Этим переводчик как бы подчеркивает, что формулируемое ДУ действительно представляет собой весьма абстрактное допущение. Такая глагольная форма вполне сочетается и с граммемой презенса кондиционала в главной части (placerais). Следует отметить и особо эмоциональный способ оформления главной части, которая как в оригинале, так и в переводе представлена в виде риторического вопроса. База прогноза здесь представлена непредикативно — предложной именной группой (с уничтожением пыток... = так как пытки запрещены...).

(1а) Если бы (А), то какой бы ?(В)

(1б) Que + pres. du subj. (А), quel + N cond. р^.? (В)

(2) Kierkeaard peut crier, avertir: « Si l’ homme n’ avait pas de conscience eternelle (A1), si au fond de toutes choses il n’y avait qu’une puissance sauvage et bouillonnante, produisant toutes choses, le grand et le futil dans le tourbillon d’ obscures passions (A1), si le vide sans fond que rien ne peut combler se cachait sous les choses(A3), que serait donc la vie, sinon le desespoir? (B) (A. Camus. «Le mythe de Sysiphe»). Перевод: Кьеркегор может восклицать и предупреждать: «Если бы у человека не было вечного сознания (А1), если бы в основании всех вещей не было ничего кроме кипения диких сил, производящих в круговороте темных страстей все вещи, будь они великими или малыми (А2), если бы за всеми вещами скрывалась только бездонная пустота (А3), то чем бы тогда была жизнь, как не отчаянием? (B)

Состав компонентов: ‘прогнозист — Кьеркегор; объект прогноза — человек; прогнозируемое положение дел — жизнь как отчаяние; достаточных условий — три (А1, А2, А3) .

Все ДУ реализуются в трех зависимых частях (А1-А3) при одной-единственной главной части (В), описывающей прогнозируемое положение дел. Как и в предыдущем тексте, эта часть имеет форму риторического вопроса и отличается крайней эмоциональностью. Проспективный характер рассуждения находит свое выражение в использовании следующих временных форм: имперфект индикатива во всех трех придаточных и простой кондиционал в главном.

(2а) Si imparfait de l ’indic.(A), que + cond. present? (B)

(2б) Если бы (А), (то) чем бы ?(В).

2. Ретропрогноз: ‘Если бы тогда было А, то было бы и В// но.. ..’

2.1. Полуфиктивный ретропрогноз: ‘Если бы тогда было А, то было бы и В //, но вместо А было не-А , а вместо В — не-В’.

(3) Мы бы с тобой (А) затеяли крик, подрались, осрамились, притянули бы полицию (В)(«Идиот»). Перевод: Si on nous avait laisse faire, toi et moi(А), nous aurions crie, engage une bataille, nous nous serions couverts de honte et aurions attire la police^).

Состав компонентов: ‘прогнозист — Я (поручик Келлер); объект прогноза — Мы (Я и другие); прогнозируемые следствия — затеяли крик, подрались и пр.; ДУ — свобода действий для Мы .

О том, что это предсказание действительно опирается на факты, говорит допустимость глубинной отрицательной альтернативы, выражающей реальное положение дел:

‘нам не позволили действовать ’ (не-А), и мы не устроили крика, драки, скандала и пр. (не-eB) ’. В оригинале ДУ передается субъектной группой мы бы с тобой, а переводчик оформляет его в виде полнопредикативной единицы, присоединив к субъектной группе сказуемое в виде словосочетания laisser faire (букв. ‘позволили действовать ’). Получается, что в структурном плане этот прогноз имеет как бы две формы реализации: непрототипическая в оригинале и прототипическая в переводе. Ретропрогноз здесь проявляется в употреблении соответствующей пары временных форм: плюсквамперфекта индикатива (avait laisse) в части (А), реконструированной переводчиком, и перфекта кондиционала (aurions crie и пр.) в части (В).

(за) Личное мест. (мы) бы (А), бы (В).

(зб) Si PQP de l ’indic. (А), cond. passe (В).

(4) Une supposition, les mioches seraient morts (A), le bataillon du Bonnet-Rouge etait deshonore (B)(V. Hugo: «Quatre-vingt-treize»). Перевод: Вы только подумайте: если бы крошки погибли (А), батальон Красный Колпак был бы опозорен (В).

Состав компонентов: ‘прогнозист — Я (сержант Радуб); объект прогноза — батальон «Красный Колпак»; прогнозируемое положение дел — быть опозоренным; ДУ — гибель детей, находящихся под покровительством батальона .

Как и в предыдущем случае, этот прогноз имеет под собой реальные события: ‘дети не погибли (хотя угроза их гибели была реальной) (не-А), и батальон не был опозорен ’ (В). Особенность этого рассуждения, если судить по наличию существительного une supposition в зависимой части, состоит в том, что в (А) формулируется не столько ДУ, сколько ДО (достаточное основание), приглашающее слушателей сделать совместный вывод (В). Именно так это и понял переводчик, использовавший элемент Вы только подумайте, которого нет в оригинале. Наличие в тексте существительного une supposition вместо условного союза позволяет употребить в зависимой части форму перфектного кондиционала ( seraient morts) вместо плюсквамперфекта индикатива, которого требует союз Si. К особенностям этой фразы относится еще то, что в главной части употребляется форма имперфекта индикатива (etait), который, в сочетании с предикативом dishonors, выступает в своей модально-стилистической функции.

(4а) Une supposition, cond. passe (A), imp de l ’indicatif + participe passe(B).

(4б) Если бы (А), бы (В).

2.2. Полностью фиктивный ретропрогноз: ‘Если бы тогда было А, то было бы и В//, но ни А, ни В не было и быть не могло .

Следующее рассуждение навеяно созерцанием картины Гольбейна «Мертвый Христос».

(5) Если бы этот самый учитель мог увидеть свой образ накануне казни (А), то так ли бы сам он взошел на крест и так ли бы умер, как теперь (В)? Вот вопрос, который невольно приходит на ум при взгляде на эту картину («Идиот»). Перевод: Si le Maitre avait pu voir sa propre image a la veille du supplice(А), aurait-il pu Lui-meme marcher au crucificiement, comme Il le fit?(В)?

Состав компонентов: ‘прогнозист — Я (Ипполит); объект прогноза — Учитель; прогнозируемая ситуация — невозможность для Учителя поверить в Свое воскресение; ДУ — возможность для Учителя увидеть Свой образ после смерти .

Главная часть, выражающая прогнозируемое положение вещей, здесь также оформлена в виде риторического вопроса, выражающего гипотетическое следствие с частным

отрицанием: ‘Он бы пошел на крест, но уже без веры в Свое воскресение . Модальнотемпоральная упаковка типична для ретропрогноза.

(5а) Если бы (А), так ли бы? (В)

(5б) Si PQP de l ’indic (А), cond. Passe ? (В).

(6) Dans l’etat ou je me trouvais, si l’on etait venu m’annoncer que je pouvais rentr-ertranquillement chez moi, qu’ on me laissait la vie sauve (А), ga m’ aurait laisse froid (В):quelques heures ou quelques annees d’ attente c’est tout pareil quand on a perdu lillusion d’etre eternel (J.-P. Sartre: «Le mur»). В состоянии, в котором я находился, если бы мне объявили, что я могу возвратиться спокойно домой, что мне оставляют жизнь (А), я остался бы безразличным (В): несколько часов или несколько лет ожидания — все равно, если утрачена иллюзия вечности.

Состав компонентов: ‘прогнозист — Я; объект прогноза — Я; прогнозируемое положение дел — безразличие к своей участи; ДУ — сообщение об освобождении; база прогноза — утрата иллюзии вечности .

Это высказывание (или даже текст) отличается тем, что в нем есть эксплицитное основание прогноза — нечто вроде собственного закона, — которое формируется в виде отдельного компонента, отделенного двоеточием от основного состава ИУП. Именно поэтому этот компонент включает в себя элементы обобщения: глаголы в форме вневременного презенса и, если так можно выразиться, «вневременного перфекта»: ведь a perdu (потеряно) здесь означает on n’a plus (больше не имеешь).

(ба) Si PQP de l ’indic (А), cond. Passe (В).

(бб) Если бы (А), бы (В).

Выводы

1. Итак, в настоящей статье была дана характеристика прогнозирования как ментально-дискурсивной процедуры, разработан состав семантических компонентов прогноза, определена специфика его темпоральной ориентации. Последняя была формализована в виде двух основных моделей прогноза: просто прогноза и ретропрогноза. С учетом денотативной характеристики частей вторая модель была уточнена как имеющая две субмодели: первая из них отражает некие реальные события, вторая же нет.

2. В зависимости от темпоральной ориентации описываемых событий все рассмотренные примеры были распределены между этими моделями и субмоделями. Их семантический анализ (толкование) был осуществлен в соответствии с ранее установленным набором семантических компонентов, что явилось свидетельством его теоретической релевантности. Структурный анализ примеров осуществлялся по двум основным параметрам: модально-темпоральная упаковка высказывания и специфика синтаксической организации оригинала в сравнении с переводом. Эти особенности были отражены на структурно-грамматических формулах, выведенных для каждого примера (оригинал-перевод).

3. Совокупность этих формул позволяет построить двухкомпонентную парадигму средств выражения прогноза (собственно- и ретропрогноза), которая могла бы претендовать на типологическую значимость. Структурно-синтаксический компонент парадигмы конструируется вокруг прототипического образца и отступлений от него. Синтаксический стандарт в обоих языках состоит в том, что зависимая часть, выражающая

условие, вводится соответствующим союзом, а вся конструкция отличается спокойной повествовательностью, свойственной «рациональному» синтаксису. Если же прогнозист находится под воздействием эмоций, то главная часть получает форму вопроса по риторическому типу, выражающего скорее восклицание, чем вопрос. Структура зависимой части может быть модифицирована прежде всего за счет устранения из ее состава условного союза, что осуществляется либо посредством непредикативного оформления соответствующего пропозиционального смысла (для обоих языков), либо путем изменения формы косвенного наклонения (во французском языке). Собственно условная конструкция может составлять основу некого микротекста, если за ней следует компонент, выражающий базу прогноза.

4. Модально-темпоральная составляющая парадигмы касается лишь французских конструкций, оригинальных и переводных. В последнем случае употребление французских глагольных форм позволяет уточнить вид прогноза, заключенного в оригинале, и компенсировать, таким образом, бедность русской глагольной морфологии. Для выражения собственно прогноза стандартной является презентная кондициональная система — презенс кондиционала в главной части и имперфект индикатива в зависимой. Ретропрогноз заявляет о себе употреблением перфектной кондициональной системы — перфект кондиционала (главная часть)—плюсквамперфект индикатива (зависимая). Нарушения внутри кондициональной системы (перфект кондиционала вместо плюсквамперфекта индикатива в зависимой части) связаны с заменой условного союза Si на другие элементы со значением предположительности (une supposition). Вместо перфекта кондиционала может также употребляться имперфект индикатива в своем модально-стилистическом значении. Употребление формы презенса сюбжонктива (собственно прогноз), которой переводчик пользуется, чтобы подчеркнуть сугубо абстрактный характер предположения, также влечет за собой структурные модификации внутри зависимой части конструкции.

Литература

1. Ильенко С. Г. Сложноподчиненные предложения с придаточными, присоединяемыми к главному союзом если в современном русском языке // Уч. зап. ЛГПИЯ им. А. Н. Герцена. Т. 225. Л., 1962.

2. Гулыга Е. В. О взаимодействии смысла и синтаксической семантики предложения // ФН НДВШ. 1976. №3.

3. Кузнецова Л. К. Функционирование сложноподчиненных предложений ирреального условия // Функционирование синтаксических категорий в тексте. Л., 1981.

4. Теремова Р. М. Конструкции ирреального условного обоснования в текстовом аспекте // Текстовой аспект изучения синтаксических единиц. Л., 1990.

5. Sandfeld К. Syntaxe du frangais contemporain. Les propositions subordonnees. P., 1936.

6. Lanly A. Proposition hypothetique et conditionnee // FM. 1957. T. 25. №2.

7. Laurian.А. L’expression de l’hypothese en francais moderne (anteposition et postposition). P., 1964.

8. Le Bidois G. R. Syntaxe du frangais moderne. T.ll. P., 1971.

9. Hobaek-Haff M. Quelques hypotheses sur les constructions hypothetiques // Revue romane. 1990. T. 25, №1.

10. Корди Е. Е. Условные конструкции во французском языке // Типология условных конструкций. СПб., 1998.

11. Рагозина И. Ф. «Если б да кабы... »: об одном подходе к анализу контрфактических условных предложений // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. М., 2008.

Статья поступила в редакцию 18 декабря 2009 г.