CC BY
123
УДК 94(47+560).081.4 ББК 63.3(2+5Туц)51 Т 56
DOI: 10.24411/2409-1413-2020-10090
Александр Томилин
РУССКАЯ ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА НА БОСФОРЕ В 1878-1885 гг.
АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается организация русской разведки в Турции с целью добычи информации для подготовки к захвату азиатского берега Босфора. В ней рассмотрены такие аспекты, как организация и кадровый отбор разведки, методы ее работы, внешнеполитический контекст событий. Показано военное сотрудничество западных держав с Османской империей, отображена роль данных, добытых разведкой, в формировании внешней политики Российской империи. По хронологии статья охватывает период с окончания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и до Мервского кризиса 1885 года. В статье использованы архивные материалы, в частности, донесения военных разведчиков.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Военная разведка; русско-турецкая война 1877-1878 гг.; военные агенты; шпионаж; турецкая армия; Османская империя; Великобритания; Мервский кризис.
ПОСЛЕ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ 1877-1878 гг., ввиду угрозы вторжения британского флота в Чёрное море, одной из основных целей России становится захват азиатского берега Босфора и его укрепления, чтобы получить возможность запереть Чёрное море в случае войны. Исследования об этом или только указывали проекты захвата,1 или же рассматривали военную разведку, делая акцент на военно-морской разведке и методах ее работы2. То, как политические нужды страны влияли на организацию военной
1 Черноморские проливы в планах правительственных кругов России (80-е годы XIX века) // Ки-няпина Н.С. Избранные труды по истории России XIX века. С. 339-352.
2 Асиновская М.Ю. Военно-морская разведка на Балканах в период царствования Александра III: подготовка Босфорской экспедиции // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2004, № 3; Ее же. Русская военная разведка на Балканах в конце XIX века // Вопросы истории. 2002, № 1; Кондратенко Р.В. Морская политика России 80-х годов XIX века. СПб., 2006; Рыбачёнок И.С. На берегах Золотого Рога: Русские военно-морские агенты в Турции // Родина. 2007. № 4. С. 78-81; Она же. Закат великой державы. Внешняя политика России на рубеже XIX-XX в.: цели, задачи и методы. М., 2012.
разведки на Босфоре и постановку ее целей и задач, как была организованная сама разведка, рассмотрено не было. Посему данное исследование будет посвящено организации русской военной разведки на Босфоре в 1878-1885 гг. в контексте внешней политики России.
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
С началом русско-турецкой войны 1877 года Британия потребовала от России гарантий по поводу сохранения status quo проливов и Константинополя3. Опасаясь, что эти гарантии могут быть нарушены на переговорах России и Турции о заключении мира, 8 февраля 1878 года в проливы была введена британская эскадра вице-адмирала Дж. Ф. Горнби, под предлогом защиты британских подданных, де-факто — для возможной защиты Константинополя от русских. Посол России в Лондоне граф П.А. Шувалов считал, что для Англии приоритетом является полуостров Галлиполи4. На основании его телеграмм об этом Петербургом было дано обещание Лондону не занимать Галлиполи, надеясь, что России позволят занять Константинополь5. В дневнике военного министра, генерал-адъютанта, генерала от инфантерии графа Д.А. Милютина от 11 февраля была запись о том, что: «Вступление наших войск в Цареград несомненно послужит сигналом для англичан и турок к возобновлению войны и, таким образом, мы сами отречемся от громадных выгод, которые приобрели заключением предварительных условий мира и перемирия»6. Таким образом занятие Константинополя было равносильно началу новой войны против коалиции Англии и Турции.
В связи с этим появилась докладная записка начальника канцелярии Военно-ученого комитета, Генерального штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Обручева о занятии Босфора. Точная дата ее создания неизвестна, но можно предположить, что она появилась в период между 1 и 18 марта7.
Обручев считал, что нейтралитет Турции в столкновении России и Англии будет нежелателен,ибо закончится,когда прибудут английские войска8. Ожидалось, что в случае возобновления военных действий за 5-6 дней могли прибыть британские войска с Мальты, а за 3-4 недели — английская армия из метрополии9. Поэтому, дабы избежать нейтральных, но потенциально опасных войск недавнего врага в тылу, Обручев рекомендовал вступить
Милютин Д.А. Дневник 1876-1878. М.: РОССПЭН, 2009. С. 229.
П.А. Шувалов о Берлинском конгрессе 1878 // Красный архив. М.: Государственное социально-
экономическое издательство, 1933. № 59. С. 89-91. Милютин Д.А. Дневник 1876-1878. С. 379.
Там же.
Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове. Выпуск II. Очерк политических событий с 28 декабря 1877 по 15 апреля 1878 г. СПб., 1900.
С. 103.
Там же. Там же. С. 104.
в переговоры с Портой, чтобы та совсем сложила оружие и отказалась им пользоваться во вред русским, очистила от своих войск проливы для занятия их русскими, и от лица султана заявить протест против пребывания британской эскадры в турецких водах. Тогда русские гарантировали бы султану выполнение обещанных договоренностей10.
В случае отказа Порты от выполнения русских условий рекомендовалось воспользоваться преимуществом в перевесе сил и атаковать турецкие войска, не считаясь с большими потерями. Обручев уже тогда обозначил примерные опасности штурма Константинополя: наличие гвардейских частей, фанатизм мусульманского населения города и фланговый огонь британского флота11. Поэтому целью войск становились турецкие укрепления на Босфоре и выставление минных заграждений на море12.
Докладная записка военного министра Д.Н. Милютина от 19 февраля 1878 г. на имя императора советовала, что в случае разрыва с Англией необходимо было удержать пролив Босфор и тем обеспечить защиту черноморского побережья. На записке стояла помета императора, что он разделяет взгляд министра13.
Записка главнокомандующего Дунайской армией, инженер-генерала Э.И. Тотлебена от 7 марта 1878 г. ставила целью недопущение английского военного флота в Черное море. Для этого предлагалось захватить турецкие укрепления на Босфоре — от Буюк-Дере до Черного моря атакой с тыла, загородить пролив минами и соорудить батареи на 50 мортир, чтобы было возможно отразить бомбардировку броненосцев. Также требовалось наладить постоянное сообщение с портами Черного моря, дабы можно было дополнительно усилить артиллерийские позиции 11-дюймовыми береговыми орудиями и, по возможности, занять восточный берег Босфора14.
Эти проекты и записки отчетливо продемонстрировали, что угроза британского вторжения в Черное море должна быть решена путем захвата Босфора и его обороны в случае приближения британского или какого другого неприятельского флота. Однако все эти проекты упирались в то, что русская армия была ослаблена и не могла захватить азиатский берег Босфора, а сил для организации обороны пролива Босфор от английской эскадры у России не было. Более того — военные не имели представления о берегах Босфора, что затрудняло выбор места высадки десанта.
Поэтому приоритетом становилось изучение Босфора с целью найти там удобные для высадки десанта места и устройства оборонительных позиций.
Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове. Выпуск II. Очерк политических событий с 28 декабря 1877 по 15 апреля 1878 г. СПб., 1900.
С. 104.
Там же. С. 105.
Особое прибавление... Выпуск II. С. 106.
Там же. Выпуск VI. Документы из секретных бумаг г.-ад. Милютина. СПб., 1911. С. 271. РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 587. Л. 5.
10
11
12
13
ДЕЛИМИТАЦИОННАЯ КОМИССИЯ 1879 ГОДА И ФОРМИРОВАНИЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
Благодаря усилиям дипломатов проблему послевоенного устройства Балкан удалось решить миром на Берлинском конгрессе. Утвержденные конгрессом границы новообразованных Черногории, Сербии, Восточной Руме-лии, княжества Болгарии и Румынии проводили делимитационные комиссии, в состав которых вошла и русская делегация. Её возглавил Генерального штаба генерал-майор Г.И. Бобриков, бывший во время войны при сербской армии, а после — консультантом в Берлине на конгрессе. Бобриков в рапорте Обручеву писал, что среди его целей значится не только руководство делими-тационной комиссией, но и организация военной агентуры15. 21 июня 1878 г. в Сан-Стефано Милютин отправил генералу Тотлебену записку, что среди командированных в состав комиссии офицеров будут находится Бобриков и Генерального штаба капитаны А.П. Протопопов и Э.В. Экк16. Бобрикову было выдано содержание за 2 месяца вперед17.
О результатах организации разведки генералом Бобриковым можно узнать из рапортов полковника Экка генералу Бобрикову. В рапорте 7 января 1879 г. Экк сообщал: «Представляю вам новый образчик искусства Александра Павловича [Протопопова] в добывании агентов для сбора сведений о турецких войсках. Он умудрился приобщить к этому делу даже нашу молодую хозяйку, поручив ей выведать всё что можно от полковника турецкой службы англичанина Аликса «...», состоящего при Бекер-паше. Дополнительные сведения о войсках на константинопольском полуострове»18. Также Экк писал о том, что у Протопопова был агент, обозначавшийся инициалами Ш.Н., который предлагал за 200-300 турецких лир достать из военного министерства план укреплений Чалтаджинской позиции19, защищающей Константинополь с суши. Из этого следует то,что Британия пока еще оставалась основным союзником Турции, присылая оружие и офицеров-инструкторов. Также становилось понятно, что штурм Константинополя с суши будет затруднен ввиду укреплений вокруг него.
Рапорт Бобрикова № 6 от 11/23 октября 1878 года базировался на записке Протопопова «О состоянии оттоманской армии». В рапорте были изложены и обобщены собранные Протопоповым сведения о численности, дислокации и составе турецких войск, а также о командующих корпусами20. Бобриков специально отмечал, что реальное количество войск меньше списочных штатов на 20%, в войсках также сильная нехватка офицеров21. Примечательно,
15 РГВИА. Ф. 450. Д. 96. Л. 39 б.
16 Там же. Л. 1.
17 Там же. Л. 17.
18 Там же. Л. 72 об. — 73.
19 Там же. Л. 73 об.
20 Там же. Л. 52-54.
21 Там же. Л. 54.
что на донесении стоит помета: «Доложено Его величеству 18 октября 1878 года»22. Также Протопопов смог добыть и вычислить ежемесячное довольствие людей и лошадей в турецкой армии, которое составило в переводе на русские деньги 22 млн рублей золотом23.
А.П. Протопопов. Фото из журнала «Разведчик» от 1 апреля 1898 г.
Отличился в этой сфере приданный комиссии Генерального штаба полковник В.У. Соллогуб. В рапорте Экка на имя Бобрикова было написано, что подполковник Соллогуб завербовал двух братьев-греков, фигурирующих в донесении под литерой Б. Полковник Экк писал о них: «Б. в качестве агента оказался отличным приобретением. Он ловкий, довольно (нрзб.) человек, свободно говорит по-французски и пишет порядочно. Будучи австрийским подданным, действует гораздо смелее прочих греков. Его отец (родом далмат) был одним из самых отчаянных капитанов австрийского Ллойда, всеми уважаем. Через это у Б. обширные знакомства с людьми всех национальностей, особенно с (нрзб.) и даже турецкими офицерами. Не менее ловким и сметливым агентом представляется и другой брат. Он находится теперь в Салониках, отлично знаком с английским консулом, корреспондентом газеты, что облегчает ему работу. Он агент подполковника Соллогуба. По-моему, братья Б. могут быть весьма полезны для будущего
22 РГВИА. Ф. 450. Д. 96. Л. 52.
23 Там же. Л. 72.
нашего военного агента здесь. Как образчик работ Б. представляю вам доклад его о войсках Константинопольского гарнизона»24.
Из этого следует также вывод, что основной массив резидентов на Средиземноморье вербовался из греков. Кроме того, работа Протопопова и Соллогуба с агентурной разведкой сосредотачивала в их руках богатый материал о турецкой армии в Константинополе, на проливах и на Балканах, который ложился в основу донесений генерала Г.И. Бобрикова в Петербург — военному министру генералу Д.А. Милютину.
На основании этих данных, в связи с кризисом по поводу территориальной принадлежности порта Дульциньо и греко-турецкой границы, Д.А. Милютин составил и подал на имя императора докладную записку о возможном разделе Османской империи. Это показывает, что в его глазах раздел Османской империи представлялся вопросом времени и Россия должна была быть готовой силой оружия принять участие в этом событии. Милютин на основании данных разведки решил готовиться к вероятной новой войне с Турцией. В письме на имя управляющего морским министерством вице-адмирала А.А. Пещурова от 11 декабря 1880 г. Милютин излагал свои мысли на стратегию Турции, считая, что плохие сухопутные дороги, раздельность морем азиатских и европейских владений империи и приморское положение Константинополя ставят военную силу Османской империи в зависимость от силы флота и береговых укреплений25 и вытекающие из нее задачи русской разведки: «Военное министерство, исполняя свою обязанность, старается, посредством агентуры в Константинополе и других пунктах Турции, следить за уровнем её вооруженных сил. Но взгляды и заключения агентов военно-сухопутного ведомства могут быть во многих случаях лишь сторонними и неполными без соответственного участия специалистов Морского дела. Имея ввиду, что в настоящее время изучение Босфора, Дарданелл и ближайших к ним побережий Чёрного, Мраморного и Эгейского морей с особенной настоятельностью вызывает совместную деятельность агентов обоих ведомств, я покорнейшее просил бы Ваше Превосходительство высказать по сему предмету мнение Морского министерства и уведомить меня, признало ли бы оно возможность назначения в Константинополь особого офицера для совместных работ с агентом военного министерства и изучения не только морских средств Турецкой империи, но и всех свойств приморской береговой её обороны»26. То есть задачей русской разведки в Турции становилось изучение не только армии, но и флота, как самого вероятного противника, что четко указывало на подлинную цель — Босфор.
На это 21 декабря Пещуров отозвался письмом,в котором вполне разделял мнение Милютина, но ввиду отсутствия средств на специального офицера он предлагал опираться на прежний опыт, использовать офицеров кораблей-стационеров: «Я, ввиду вашего желания, приказал поручить командиру парохода
24 РГВИА. Ф. 450. Д. 96. Л. 74.
25 РГВИА. Ф. 401. Оп. 3/927 (1880). Д. 66. Л. 4-5.
Там же. Л. 5.
26
«Тамань», капитану 1 ранга Панферову, находящемуся на станции в Константинополе, непосредственно или через одного из избранных офицеров парохода, принять участие в работе агентов военного министерства в изучении военно-морских сил Турции и всех свойств её приморской береговой обороны (подчеркнуто в тексте. — А.Т.). Уведомляя ваше сиятельство о сделанном мной распоряжении, имею честь покорнейшее просить Вас, чтобы мне сообщались если возможно, в копиях, сведения, полученные от наших военных агентов (подчеркнуто в тексте. — А.Т.). Со своей стороны, и я не премину уведомлять Ваше Сиятельство тот час обо всём, что будет получаться от командира парохода «Тамань»»27. Таким образом, в 1880 г. было решено организовать разведывательную группу в Константинополе, с целью изучения обороны пролива Босфор, состоявшую из военного агента в Константинополе и морского офицера — командующего кораблем-стацио-нером.
Помимо основной инструкции 1881 г., по которой военным агентам полагалось изучать состояние армии и оборонительный потенциал стра-ны28, агенту в Константинополе полагалась инструкция дополнительная, так как целый ряд особенностей турецкой жизни налагал новые обязательства на русского военного агента в Константинополе. Во-первых, агент должен был: «Проверять полученные из правительственных учреждений военные сведения на деле в многочисленных казармах и военно-технических заведениях Константинополя, также как реформы и приказы Сераскера часто остаются в течении многих лет мёртвою буквой, а распоряжения по войскам нередко отдаются прямо султаном мимо высших военных управлений»29. Во-вторых, о состоянии войск на местах агенту предписывалось узнавать из отчетов консулов и «второстепенных военных агентов» (имелись в виду военные агенты в Греции и Восточной Румелии), для чего агент должен был составлять для них специальные инструкции с учетом особенностей района, для которого она писалась30. В-третьих, агент должен был: «Исследовать лично проливы и их оборонительные средства, подступы к Босфору и Константинополю, черноморское побережье и ближайшие на нём к Босфору пункты высадки десанта»31. Для изучения военно-морских сил Турции он должен был прибегать к консультациям морского офицера с корабля-стационера, а для топографических съемок Босфора, Константинополя и черноморского берега — офицером корпуса военных топографов при посольстве32. Это подразумевало довольно трудную работу, для которой требовалось как минимум 3 человека. Поэтому пост агента
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1881). Д. 2. Л. 15.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 4410. Л. 106-114. Опубликовано: Сергеев Е.Ю., Улунян Ар.А. Не подлежит
оглашению. Военные агенты Российской Империи в Европе и на Балканах 1900-1914. М.: ИВИ
РАН, 1999. С. 390-392.
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1881). Д. 2. Л. 23.
Там же.
Там же.
Там же.
в Константинополе требовал от офицера большой личной работы, связанной с непосредственными наблюдениями за войсками и флотом Турции, возможно, созданием негласной резидентуры, способной снабжать его нужными сведениями.
РУССКИЕ РАЗВЕДЧИКИ: ПЕРСОНАЛИИ И КАДРОВЫЙ ОТБОР
По воспоминаниям секретаря русского посольства Ю.Карцова, военный атташат в Константинополе с 1880 г. состоял из следующих лиц: официальный военный агент — генерального штаба полковник В.Н. Филиппов, капитаны Протопопов и Экк, временами прибывал полковник В.У. Соллогуб33. В их задачу, по воспоминаниям Карцова, входил сбор сведений и военные исследования, к тому же в Константинополе останавливались военные, проезжавшие в Болгарию и обратно34. Ввиду того, что на упомянутых лицах лежала задача работы русской разведки в Турции и изучения Босфора, стоит остановиться на их биографиях, чтобы понять — как происходил отбор на эти должности и почему были выбраны именно эти офицеры.
Генерального штаба генерал-лейтенант В.Н. Филиппов
В 1880 году на должность военного агента в Константинополе был назначен Генерального штаба полковник Владимир Николаевич Филиппов. Родился он 2 ноября 1838 г. в семье потомственных дворян Санкт-Петербургской губернии, был крещен в православии. Образование получил во 2-м кадетском корпусе, после чего вступил в службу 6 июня 1857 г. в чине подпоручика в 14-й стрелковый батальон и служил на разных строевых должностях35. Он окончил академию Генштаба по II разряду, с правом носить аксельбант, и отправлен в штаб отдельного Гвардейского корпуса36. С 7 февраля по 30 декабря 1863 г. был в армии, действовавшей против польских мятежников, и за отличия в боях под Монтвидово и Железниками заслужил себе ордена Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом — меч и бант на ордене обозначали то, что он получен за боевые заслуги37. После войны с польскими мятежниками с 1865 г. служил на разных штабных должностях на Кавказе, дослужившись до полковника38. Причем в послужном списке есть запись: «Состоя
Карцов Ю. Семь лет на Ближнем Востоке. 1879-1886. Воспоминания политические и личные.
СПб., 1906. С. 21.
Там же. С. 89
РГВИА. Ф. 490. Оп. 1. Д. 32645. Л. 1.
Там же.
Исторический вестник, 1903. Т. ХС111. С. 396. РГВИА. Ф. 490. Оп. 1. Д. 32645. Л. 2.
на службе в Кавказском военном округе, был два раза командирован по распоряжению начальства и по сношению с императорским послом в Константинополе в Азиатскую Турцию для исследования и съёмки путей сообщения от Кавказо-Турецкой границы к Константинополю»39. Поездок было две: первая — через Константинополь, Бруссу-Байдург и Трапезунд в 1874 г., вторая — в Смирну и Александрополь в 1875 г.40 3 октября 1876 г., в связи с приготовлениями к войне с Турцией, назначен начальником штаба Эриванского отряда генерала Тергукасова, в рядах которого прошел войну с турками на Кавказе41. Перед войной он подал в штаб Кавказского военного округа записку «Соображения о сосредоточении в Закавказье войск округа», где излагал свои планы на ведение войны в Закавказье42. В войну отличился храбростью, участвовал в полевых рекогносцировках войск, и за храбрость в боях получил ордена Св. Георгия 4-й степени, Св. Владимира 3-й степени с мечами и золотое оружие43.
В.Н. Филиппов. Фото из журнала «Разведчик» от 10 ноября 1892 г.
39 РГВИА. Ф. 490. Оп. 1. Д. 32645. Л. 8.
40 Там же. Л. 9.
41 Там же. Л. 3.
42 Колюбакин Б. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. на Кавказе и в Малой Азии. Ч. 1. СПб., 1906. С. 131.
43 РГВИА. Ф. 490. Оп. 1. Д. 32645. Л. 4.
По характеристике секретаря посольства в Константинополе Ю.С. Кар-цова Филиппов был: «Характера открытого, прямолинейного, верный товарищ и прекрасный человек, В.Н. Филиппов более отвечал типу деятеля военного боевого, нежели штабного»44. После войны был направлен на Балканы как член комиссии по разграничению Восточной Румелии и прослужил на этом посту с 10 августа 1878 по 11 декабря 1880 г.45 9 декабря 1880 г. в докладе по Главному штабу была изложена мысль, что нужно восстановить пост военного агента в Константинополе, ввиду отбытия занимавшего его до войны генерал-майора А.С. Зеленого в распоряжение начальника Кавказской армии, посему: «Военным агентом в Константинополь, по ходатайству посла нашего, действительно статского советника Новикова, полагалось бы назначить генерального штаба полковника Филиппова, бывшего делегатом в международной комиссии разграничения Восточной Румелии и остававшегося затем во временном прикомандировании при Императорском посольстве»46. Так как Филиппов к тому моменту уже был знаком и с Азиатской, и с Европейской Турцией, имел опыт военно-разведывательной работы в Турции, то его кандидатура не вызвала возражений. Ввиду дороговизны жизни в Константинополе ему было назначено следующее содержание: 687 р. жалования по чину (Генерального штаба полковник), 3000 р. особого содержания для военных агентов, 1500 р. квартирных и в распоряжение его под частную отчетность 3000 р. на переводчика, приобретение материалов, верховых лошадей и другие служебные надобности, итого — 8187 рублей47. 11 декабря 1880 г. он получил приказ о назначении военным агентом в Константинополь48.
По словам Карцова, Филиппов не был чужд «ястребиных» взглядов на внешнюю политику, судя по тому, что он слушал в частной беседе речь о будущей большой роли России на Востоке с видимым одобрением49. Позже французский атташе в Санкт-Петербурге капитан Мульен писал в своем отчете, что Филиппов считается одним из лучших офицеров Генерального штаба, при этом: «Он превосходит других в русской армии, имея характер чрезвычайно энергичный»50. Таким образом, Филиппов завоевал себе репутацию умного, храброго и делового офицера.
Генерального штаба полковник А.П. Протопопов
Первым военным агентом в Афинах с 1882 года был Генерального штаба полковник Александр Павлович Протопопов. Родился он 3 июня 1849 г., происходил из дворян Московской губернии, вероисповедания православного51. Вступил в службу в 3-е военное Александровское училище 26 августа 1866 г.,
44 РГВИА. Ф. 490. Оп. 1. Д. 32645. Л. 4.
45 Там же.
46 РГВИА. Ф. 401. Оп. 3/927 (1880). Д. 66. Л. 1.
47 Там же.
48 Там же. Л. 6.
49 Там же. С. 101.
50 SHAT 7N 1474 (10 dec. 1896 — Au sujet du projet de descente en Turquie).
51 РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 29 227. Л. 8.
Ь 30 декабря 1867 г. в звание портупей-юнкера, 28 августа следующего года был
£ переведен в Николаевское инженерное, которое окончил с правами 1-го раз-
Т ряда52. 20 июля 1869 г. был произведен в подпоручики и причислен к 4-му
5 саперному батальону. С 1873 по 1876 учился в Академии Генерального штаба,
° которую окончил с отличием, повышен в звании до штабс-капитана и назна-
Л чен в Штаб войск Гвардии и Петербургского военного округа на должность
0 адъютанта штаба 1-й гвардейской пехотной дивизии с переводом в генштаб 3 от 19 марта 1877 г.53 В его послужном списке записано, что штабс-капитан
2 Протопопов участвовал в походах и делах против турок в 1877-1878 гг., был 8 награжден орденом Св. Георгия 4-й степени54. В сентябре 1880 г. он из Кон-£. стантинополя был откомандирован в Грецию с целью провести наблюдения
3 за приготовлениями греческой и османской армий к войне. Его результаты § удовлетворили военное ведомство55.
Сй
= Милютин сделал вывод о том, что постоянный офицер-наблюдатель
у в Греции — это весьма удобно для слежки как за местной армией и фло-^ том, так и за османскими военными и военно-морскими силами. Посему
.......... по отношению Милютина от 7 января 1881 г. за № 829 на имя главы русской
| миссии в Афинах он считал необходимым учредить должность военного
1 агента при миссии. В итоге, по докладу Обручева по Главному штабу, на ^ основании предоставленных сведений было решено, что: «Пребывание ка-5 питана Протопопова в Афинах не только полезно продолжить на весь период греко-турецкого кризиса, но и весьма важно в отношении военного наблюдения сухопутных и морских сил Турецкой империи. При таком указании опыта на военное значение поста в Афинах, дающего возможность наблюдать как за положением военного дела в Греции, так и за силами Турции и Египта и островами Кипром, Кандией и Мальтой, признавалось бы необходимым ввиду согласия министерства иностранных дел обратить временное командирование капитана Протопопова в постоянное, при чем считать его причисленным к нашей императорской миссии в Афинах»56. В этом докладе были обрисованы географические рамки будущей деятельности Протопопова — не только Греция, но и Турция, Египет и острова Кипр, Кандия, Мальта. Так как по условиям Берлинского трактата 1878 г. Британия оккупировала Кипр и еще с 1800 г. распоряжалась Мальтой, то круг интересов Протопопова оказывался весьма широк — не только греческая армия, но и войска Турции, Египта, Британии. Этот круг показывает заинтересованность русского командования в указанных географических регионах, так как Египет, в случае новой войны с Турцией, снова присылал бы свои контингенты на театр войны, а Британия могла бы воспользоваться своими средиземноморскими армией и флотом для поддержки турок. Поэтому Протопопову поручалась сложная и важная работа по ведению разведки в восточном Средиземноморье. Для этого ему высочайшим указом
52 РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 29 227. Л. 8.
53 Там же.
54 Там же. Л. 10.
55 РГВИА. Ф. 401. Оп. 3/927 (1880). Д. 60.
56 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1881). Д. 2. Л. 71.
было выделено 3000 рублей содержания и 1200 на негласные расходы, 280 столовых в год, 2 полуимпериала (5 рублей золотом) суточных и на прислугу — 2 серебряных рубля в день57.
Если обратиться к воспоминаниям тех, кто его близко знал, этот человек явно подходил для своей должности. По воспоминаниям советника посольства в Константинополе Карцова, он «был человек оригинальный и весьма замечательный. Наружность его была симпатичная, хотя и некрасивая... Он привлекал к себе живостью темперамента и сильно выдающегося ума. Помыслы его были направлены исключительно на военное дело, он интересовался всем, что его окружало. Но из каждого явления непременно извлекал вывод для главного предме-та»58. Эта очень лестная характеристика знавшего его в течении многих лет Карцова оттеняется едкой характеристикой, данной военным министром в 1905-1908 гг., генералом от инфантерии А.Ф. Редигером: «Протопопова (Александра Павловича) я уже несколько знал по Академии, он был человек способный, но удивительно грязный, физически и в разговоре. Я ему не симпатизировал и ближе его не знал....Он был человек умный и ловкий и в Совете обороны оказался полезным и работоспособным, поэтому я в 1907 году назначил его председателем Главного крепостного комитета, где он однако не успел принести большой пользы, так как все начинания Комитета тормозились Палицыным и его представителями»59. В целом и Карцов и Редигер отмечали общие черты Протопопова: сочетание отталкивающей внешности, незаурядного ума и способностей. Служивший под его началом в Одесском военном округе Д.И. Ромейко-Гурко отзывался о нем как о понимающем и радушном человеке, который мог помочь ценными советами60.
Таким образом, можно сказать, что офицеры на должности военных агентов, занимавшиеся разведывательной работой на Босфоре, выбирались из людей, знакомых с этой деятельностью, данным регионом и собственно турецкой армией.
Прежде чем приступить к обзору их деятельности, следует сказать о внешнеполитическом положении Османской империи и ее месте во внешней политике России.
ТУРЦИЯ МЕЖДУ ДЕРЖАВАМИ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 1880-х
Политику султана Абдул-Гамида II секретарь русского посольства в Константинополе Н.В. Чарыков характеризовал как хитроумную. С одной стороны, армию обучали германские генералы, а флотом командовали британские адмиралы61. Однако с 1880-х годов среди них преобладающим ста-
57 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4А928 (1881). Д. 2. Л. 71.
58 Карцов Ю.С. Указ.соч. С. 69.
59 Редигер А.Ф. История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т. 1-2. М., 1999.
60 Генералами рождаются: Воспоминания русских военачальников XIX — начала XX веков. М., 2002. С. 264-265.
61 Чарыков Н.В. Беглый взгляд на высокую политику. М., 2017. С. 157.
L новится влияние Германии. Об этом сообщал в своих рапортах полковник £ Филиппов, что султан Абдул-Гамид II подчиняется влиянию Германии и ее ^ представитель действует на впечатлительность самого султана,62 что обес-2 печивало немцам влияние в Турции, несмотря на то, что Порта неохотно ™ подчинялась этому влиянию63. Однако, по словам Филиппова, султан подчинялся влиянию Германии настолько, насколько это давало ему защиту ° от иных влияний64.
™ Подобное лавирование среди держав и отказ от опоры на Англию были
| вызваны не сколько неудачными для Турции последствиями войны 1877™ 1878 гг., сколько «словесной работой» английских политиков. В своей речи в палате общин 23 июля 1880 г. премьер-министр Британии У. Гладстон за-| явил: «Как бы мы ни желали избежать осложнений, которые будут порождены о распадом турецкой державы, тем не менее исполнение турецким правительством g своих обязательств по отношению к его подданным не является больше второсте-У пенным вопросом; это вопрос первейшей важности, это цель наших усилий. Если Турция не решится на выполнение своих обязательств, она должна будет сама, как
iiiiiiiiiiii 65
сможет, спасать свою целостность и независимость». Султан Абдул-Гамид II | признался, что в 1876 г. совершил ошибку, пытаясь выбрать стезю либераль-! ных реформ, поэтому он пойдет по пути правления силой66. Эта политика ^ получила в историографии название «зулюм» — что по-турецки означает га «гнет».
| Если сравнить его мысли с воспоминаниями самого Отто фон Бисмарка,
< то германский политик считал ровно наоборот: «Я думаю, что для Германии было бы полезно, если бы русские тем или иным путем, физически или дипломатически, утвердились в Константинополе и должны были бы защищать его. Это избавило бы нас от положения гончей собаки, которую Англия, а при случае и Австрия натравливают против русских вожделений на Босфоре... «...» По отношению к Англии позиция нынешней России может улучшиться, если Россия займет Кон-стантинополь»67. Бисмарк демонстрировал свою заинтересованность в обострении конфликта России не только с Англией, но и со средиземноморскими странами, в частности с Италией68, которая 20 мая 1882 г. примкнула к австро-германскому союзу. Однако канцлер был не совсем искренен в своих воспоминаниях.
С весны 1880 г. султан Абдул-Гамид II обращался к германскому послу фон Гатцфельду с предложением о командировке немецких офицеров для турецкой армии и специалистов для реорганизации различных управлений империи. Тот же самый запрос сделал османский посол в Берлине Садуллах-
62 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 10. Л. 24.
63 Там же.
64 Там же.
65 Бисмарк О. Воспоминания. М., 1940. Т. 2. С. 245.
66 Айрапетов О.Р. На пути к краху. Русско-японская война 1904-1905 гг. Военно-политическая история. М.: Алгоритм, 2015. С. 99.
67 Бисмарк О. Воспоминания. С. 239-240.
68 Там же. С. 240.
Бей69. Бисмарк сделал специальный доклад на имя императора Вильгельма I, в котором обосновывал желательность положительного ответа на просьбу султана, дабы немецкие офицеры не только могли развить свой опыт, но и было бы возможно завести разведывательную сеть в Константинополе. Император в письме к кронпринцу отмечал, что если бы на Турцию двинулись русские панслависты,то обороноспособность Османской империи была бы небезразлична Германии, ибо враги Турции могли стать врагами Германии70. Однако, дабы не возбуждать подозрений Петербурга, Бисмарк решил, что чиновники и офицеры, отправляемые в Турцию, должны быть уволены со службы и отправятся на службу султану только как частные лица71. Ввиду тревожной реакции дипломатов, нежелания немецких офицеров ехать в Турцию и активного обсуждения этой миссии журналистами Бисмарк стал тянуть с присылкой миссии.
Тогда султан послал в декабре 1881 г. в Берлин миссию во главе с муши-ром (маршалом) Али Низами-пашой и своим секретарем Рашид-Беем под предлогом вручения императору ордена Нишани-Имитаз и с целью ускорить присылку немецких офицеров. Султана интересовала поддержка Германии против Франции, захватившей Тунис, против Англии, претендовавшей на Египет, и для ревизии положений Берлинского конгресса о Боснии-Герцеговине, оккупированной Австрией72.
21 августа 1881 г. на Особом Совещании в присутствии императора Александра III была принята крупная судостроительная программа для Балтийского и Черного морей. Особенности черноморской программы были в том, что суда строились для десанта на Босфор, чтобы очистить пролив от Турецкого флота, дать возможность своим транспортным судам высадить десант и защититься пролив от английского флота73. Поэтому задача разведки окончательно определялась как изучение Босфора и потенциала турецкой армии.
РАБОТА РАЗВЕДКИ НА БОСФОРЕ
Для начала следует оговорить методы работы русской разведки на Босфоре, ибо от этого зависел характер получаемой информации и ее точность.
Основным способом вести наблюдения за Босфором были личные поездки офицеров с целью составления карты местности и ее укреплений. Съемки пролива и наблюдения за батареями, как правило, велись с моря — на стационере «Тамань» или со специально приобретенной для этого парусной фелюги74. Из рапортов, составленных совместно военным агентом в Афинах полковником А.П. Протопоповым и командиром «Тамани», следует, что проводились длительные и частые выходы на «Тамани» вдоль Босфора. Также
69 Силин А.С. Экспансия Германии на Ближнем Востоке в конце XIX века. М., 1971. С. 47.
70 Там же.
71 Там же. С. 49.
72 Там же. С. 54.
73 Кондратенко Р.В. Морская политика России 80-х годов XIX века. СПб., 2006. С. 76.
74 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 581. Л. 2.
Обручев в своих докладах на имя военного министра генерала П.С. Ван-новского отмечал, что главную роль в съемках Босфора играли полковники А.П. Протопопов и В.У. Соллогуб75, что подтверждали рапорты командира «Тамани» капитана 1-го ранга С.О. Макарова76. Посылки других офицеров были необходимы ввиду того, что полковник Филиппов был известен всем главным пашам, посему, чтобы не возбуждать излишних подозрений турок, на рекогносцировки и разведывательные поездки посылались иные офицеры77.
В распоряжение Филиппова был откомандирован корпуса военных топографов штабс-капитан Зверев. Но ввиду недостатка усилий Филиппова и Зверева по съемкам Босфора полковник Филиппов часто вызывал себе из Афин подполковника Протопопова. В докладе по Главному штабу от 17 февраля 1882 г. было сказано: «Этих сил крайне недостаточно для одновременного собирания сведений о турецкой армии и исполнения необходимых топографических работ»78. В связи с этим предполагалось командировать в Константинополь генерального штаба полковника В.У. Соллогуба, «который уже производил с полным успехом рекогносцировки в окрестностях Царьграда»79. Ввиду его опыта работы в делимитационной комиссии Соллогуб командировался для «совместных занятий по некоторым общим военным вопросам с нашим военным агентом в Константинополе, согласно известным Вам на этот предмет указаниям»80, как гласило письмо Обручева. Под деликатно обозначенными «известными указаниями» подразумевалась разведывательная деятельность,ибо Соллогуб зарекомендовал себя как хороший разведчик по работе в делимитационной комиссии генерала Бобрикова в 1879 г.
Съемки берегов Босфора затруднялись тем, что подозрительность турецких властей усилилась, что отразилось в увеличении часовых на важных пунктах, из-за чего изучение батарей Босфора и пролива велось очень мед-ленно81.
Проблему посылки офицеров легко можно было решить путем найма агентуры, которая бы за деньги поставляла нужные сведения для военной разведки. Военный агент в Константинополе Филиппов вербовал себе тайных сотрудников, от которых получал секретные сведения. В рапорте № 18 от 3 июня 1885 г. он писал, что вошел в сношения с производителем водопроводных работ в Константинополе: «Для пополнения и исправления планов пространств, наиболее важных в военном отношении»82. Имелось в виду получение карты Константинополя и берегов Босфора. Нанятый съемщик обязался работать даже по праздникам за 3 турецкие лиры в день (69 франков),
РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 580. Л. 2.
РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 581. Л. 2.
Там же. Л. 32.
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 44. Л. 2.
Там же.
Там же. Л. 6.
РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 580. Л. 382.
РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10. Л. 14.
ибо расходы включали наем рабочих и лошадей83. Таким образом, пользуясь планами константинопольского водопровода, Филиппов получал отличную карту города и его окрестностей. При этом съемки местностей могли быть затруднены даже для таких работ, ибо на то съемщикам требовалось разрешение Порты84.
Сообщение капитана 1-го ранга Власьева от 19 апреля показывает, что рекогносцировки батарей Босфора производились и через подкуп местных армян, которые обходили укрепления и сообщали все сведения русскому офицеру85.
Рапорт полковника Протопопова № 7 от 26 июня 1885 г. подробно описывает цели и проблемы найма агентуры в Греции. Протопопов указывал, что наем агентов необходим для слежки за островами греческого архипелага, и даже указывал пункты — острова Эвбея, Андрог, Тиноп, Миконос, Скиро и Цериго86. Протопопов считал очень важным пунктом остров Андрог, так как с него было удобно вести наблюдение за проливом Доро, которым шли все суда к Дарданеллам. Миконос и Никария должны были служить наблюдательными пунктами за флотом, выдвигающимся от Суэцкого канала, и работу по наблюдению надо было поручить рыбакам и лоцманам87.
Для сей цели нужны были местные жители — лодочники и лоцманы, но оплата их услуг должна была превышать их ежемесячный заработок, который оценивался в 200-300 франков. Посему Протопопов делал вывод, что на каждого нужно 300-400 франков, а в общем ежемесячно — 1800-2400 франков88. При этом он уже имел двух агентов на островах Евбее и Андроге, местных лодочников, которые 20 лет продавали свои услуги русским морякам в Пирее. Сам он в случае войны с Англией планировал отправиться на остров Сирос, к местному русскому консульству, и оттуда вести наблю-дения89. В рапорте от 4 июля 1885 г. он писал, что уже ездил к консулу на Сиросе — Свиловичу, с которым обсуждал вопрос об организации наблюдения, а точнее — о пунктах и стоимости оной. Консул полностью поддерживал Протопопова, но также предлагал содержать агента на острове Мало, где был центр общины лоцманов. Для сего нужен был агент с острова Сирос, дабы тот мог держать связь с консулом90.
Вся эта система слежки на островах должна была предоставить своевременные и точные сведения о любых перемещениях британского или турецкого флотов в Средиземном море. При этом большая сумма вероятных затрат не могла быть препятствием, ибо согласно инструкции 1880 г. для подобных нужд агентам всегда выдавался особый кредит.
83 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10. Л. 14.
84 Там же. Л. 14 об.
85 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 581. Л. 32.
86 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 7. Л. 63.
87 Там же. Л. 69.
88 Там же. Л. 63 об.
89 Там же.
90 Там же. Л. 68.
Итак, система разведки была основана на личных поездках по Босфору или на добыче сведений с помощью негласной агентуры. Но какие именно сведения были добыты разведкой на Босфоре?
СВЕДЕНИЯ, ДОСТАВЛЯЕМЫЕ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКОЙ
Военный агент Филиппов сообщал в рапорте от 11 апреля 1882 г. за № 22, что: «Между здешними высшими военными лицами ходит мысль, проникая и в общество, о заключении оборонительного и наступательного союза Турции с Германией. По совету последней турецкое правительство решило принять ряд военных мер, прежде всего для обороны государства, а потом и для увеличения наступательных средств. К оборонительным мерам относятся: назначение комиссии для выработки проекта укреплений на возможных стратегических пунктах и усиление обороны Босфора и Дарданелл, как увеличение числа береговых и внутренних фортов, так и введение правильной минной обороны проливов»91. Итак, сведения разведки подтверждали мысли высшего руководства страны — Босфор есть главный стратегический пункт в обороне Турции. Для устройства обороны Босфора турецкое правительство образовало в составе правительственной комиссии по обороне государства еще комиссии — для преобразования флота и выработки плана обороны проливов. По сведениям полковника Филиппова, план обороны Босфора составлялся в Берлине,под руководством начальника Большого генерального штаба генерала Гельмута фон Мольтке92.
Если обратить внимание на тематику донесений, то можно увидеть, что комиссии по обороне Босфора и усилению флота перешли от планирования к активному претворению своих планов в жизнь.
23 апреля Обручев направил в Лондон генерал-майору Ланцу письмо за № 4, где сообщал, что в газетах появились сведения о заказе Турцией 200 орудий Норденфельда для вооружения Чалтаджинской позиции, и прибавлял: «покорнейшее прошу справки и данные относительно одного такого заказа»93. 25 мая/6 июня 1882 г. генерал-майор Ланц отвечал Обручеву со ссылкой на константинопольскую корреспонденцию военно-научного ежемесячного журнала «Journal of the Яоуа1 United Service Institution», что со времени последней войны Турция пополнила свою артиллерию орудиями Круппа, к которым ожидались 200 орудий Норденфельда, за которые уже было уплачено94. Чтобы поддерживать орудия в боеспособном состоянии, английские мастера-оружейники в Константинополе получили турецкие должности и мундиры, что дало им право работать на местных заводах95. В рапорте полковника Филлипова из Константинополя № 26 от 29 апреля сообщались подробности о закупке орудий Норденфельда, что шведский подданный г-н Русе, агент фирмы, вернулся в Константинополь из Англии, где был им от имени ту-
91 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 10. Л. 40.
92 Там же. Л. 41.
93 Там же. Л. 39.
94 РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 4. Л. 77 об.
95 Там же. Л. 79.
рецкого правительства сделан заказ на 200 картечниц Норденфельда, из них 150 предназначались для флота, а 50 — для укреплений Босфора, и в Англию для наблюдения за исполнением заказа был направлен адъютант султана полковник Хакки-бей. Также рапорт сообщал, сколько было уплачено за кар-течницы — 74 850 турецких лир, или 1 721 550 франков, из них 6% Оттоманский банк уплачивал Русе как посреднику96. Напротив этих слов на рапорте значится помета: «Сообщить для сведений Артиллерийскому комитету»97.
На сообщение Ланца в Главном штабе отреагировали немедленно — в канцелярию ГАУ направлено письмо военного министра, сообщавшее об орудиях Норденфельда в турецкой армии, с требованием доложить об этом начальнику ГАУ и сообщить ему подробности об этих орудиях98. В ГАУ 11 мая была направлена из ВУК выписка из рапорта Филиппова о заказе Турцией картечниц Норденфельда99. Полковник Филиппов из Константинополя сообщал более подробно в рапорте № 25 от 28 апреля, что на заседании Комиссии по обороне государства было решено возвести по всей стране ряд укреплений и фортов (Чалтаджинскую позцию, укрепить крепости Эрзерум, Синоп), создать укрепленные лагеря, где в настоящий момент проходили службу турецкие новобранцы100, увеличить военные группировки на Балканах, о чем Филиппов непрестанно писал в течение всего года. Из этого логично вытекала необходимость закупки орудий для оборудования позиций.
Рапорт Протопопова № 16 от 22 июля 1885 г. сообщал о сделанных фирмой Круппа орудиях и снарядах на сумму 580 000 турецких лир, причем среди них были не только полевые, но и береговые орудия, предназначавшиеся для укрепления Босфора, Дарданелл, Салоник и Смирны101. Притом на рапорте стояла помета: «Нехороши наши дела в Турции»102. Копия рапорта 5 августа была переправлена в Азиатский департамент Министерства иностранных дел103. Также был рапорт, отправленный в первых числах августа (в ВУК он был доставлен 16 числа), о заказе 5 тяжелых орудий 16-дюймового калибра, каждое из которых стоило 40 000 ф. с., а лафет с гидравлической машиной к ним — 12 000 ф. с., для укрепления Босфора. Заказ должен был быть готов через 2 года, как указывал Протопопов — к окончанию строительства черноморских броненосцев в России104.
Донесение полковника Филиппова от № 20 от 20 июня 1885 г. сообщало о том, что флот султана пополнился двумя миноносками, изготовленными на верфях Марселя французским обществом «Fordel еЬ СкаЫтев» (Мастерские
96 РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 10. Л. 57.
97 Там же.
98 РВГИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 4. Л. 88.
99 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1882) Д. 10. Л. 59.
100 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 10. Л. 53.
101 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 7. Л. 71.
102 Там же.
103 Там же. Л. 73.
104 Там же. Л. 74.
и кузницы)105. В общем Турцией было заказано во Франции 12 миноносок, и две готовые были приведены в Константинополь французским экипажем106. Это подтверждает и рапорт Протопопова от 8 августа 1885 г., ибо по окончании строительства еще двух миноносок в морском арсенале Тери-Ха-не Турция обладала бы 16 миноносками, а также в Англии морским министерством было заказано 45 мин Уайтхеда107. Этот рапорт сообщал и о заказе в США стволов и металлических деталей для ружей, которые были бы доставлены в Турцию и там собраны в столичном арсенале108. Из рапорта делался вывод, что поставка дальнобойных орудий Круппа и миноносок в Босфор предназначены исключительно для обороны этого пролива109. На рапорте стояла помета: «Это прискорбно»110.
Судя по всем вышеупомянутым донесениям, Турция вовсю старалась усилить свою армию новым вооружением, увеличивая мобильность войск при обороне империи. В частности, основные усилия сосредотачивались на укреплении подступов к Константинополю и обороне пролива Босфор.
Роль Германии выделялась в донесениях полковника Филиппова и капитана 1-го ранга Макарова. Макаров сообщал в сентябре 1883 г., что в одной из резиденций султана, в Илдиз-Киоск, постоянно заседает комиссия, занимающаяся военными вопросами по обороне государства, причем рассматривались как сухопутная оборота, так и морская: «В которой принимают большое участие немецкие офицеры, которых здесь изобильно»111.
Филиппов сообщал 3 августа 1882 г. о прибытии германской военной миссии. Их деятельность в 1884 г. он оценивал весьма скептически, полагая, что они не достигли своей официальной цели. Причины этого он видел в личных качествах офицеров-инструкторов и особенностях их службы в Турции112. Келлер-паша часто болел и не мог руководить деятельностью ввиду частых отъездов в Германию; инструктор по пехоте Кампгефнер-паша не был человеком выдающихся способностей (слабохарактерный) и не мог проводить в жизнь принятые решения; инспектору артиллерии Рюст-паше не давали воплощать его проекты в жизнь; инспектор кавалерии Гобе-паша оказался жаден до денег113. Только Гольц-паша, инспектор по военно-учебной части, наладил хорошее обучение турецких офицеров в военных школах, включив изучение немецкого и русского языков, а также самолично читая им лекции по тактике114. Однако, по мнению Филиппова, ввиду боязни недовольства в армии и финансовых затрат на серьезные преобразования, турец-
105 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10. Л. 25.
106 Там же.
107 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 7. Л. 72.
108 Там же.
109 Там же.
110 Там же.
111 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 581. Л. 13.
112 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1884). Д. 10. Л. 5.
113 Там же. Л. 5 об. — 7.
114 Там же. Л. 8.
кое правительство тормозило реформы115. Интересен комментарий военного агента в Лондоне генерал-майора К.К. Ланца по этому поводу: «Князь Бисмарк хорошо распознал дремлющую силу Турции, которую он считает пробудить, когда потребуется угрожать России во фланг при войне с нею. Англия сделала большую ошибку, позволив Германии заменить её в дружеских отношениях с магометанскими державами»116.
Если проследить за донесениями Филиппова за 1881-1882 гг., то получается следующая картина. Донесения за первую половину 1881 г. посвящены в основном состоянию турецкой армии, а со второй половины он переходит уже к съемкам Босфора. При этом донесения из Константинополя и Афин за 1881 и 1882 гг. затрагивают тему закупок оружия Турцией у Англии, причем наибольшее число бумаг приходится на 1882 г., которые во многом совпадают и дополняют сведения друг друга. Также Протопопов, действуя в духе дополнительной инструкции военному агенту в Турции, с 1882 г. активно ведет съемки берегов Босфора.
В итоге к 1887 г. Протопоповым был составлен подробнейший план турецких укреплений берегов Босфора, на котором было показано расположение батарей: какого калибра орудия на батареях, радиус и углы обстрела, которые они могли вести. Протопопов приходил к выводу, что атака береговых батарей Босфора вполне достижима и сухопутными войсками117. К этим выводам Протопопов пришел на основе собственных поездок по Босфору.
Рекогносцировки Босфора, проведенные полковниками Соллогубом и Протопоповым, а также капитаном Макаровым, показали, что со стороны Черного моря на Босфоре нет удобной для высадки бухты, но песчаные берега вполне позволяют высадить десант118. Десантные войска должны были встретить препятствия в виде густого леса и гористой местности119. В качестве одного из вероятных мест высадки, где можно было сосредоточить флот, предполагалось место Шиле на черноморском берегу Босфора, где бухта позволяла укрыться судам типа миноносцев120.
Таким образом, русская разведка весьма успешно действовала на Босфоре, составляя подробные карты местности и на их основе давая рекомендации для военного и морского ведомств, которые ложились в планы по захвату Босфора.
18 марта 1885 г. войска генерал-лейтенанта А.В. Комарова разбили афганский отряд, вторгшийся в Туркестан, на пограничной реке Кушка. Так как Афганистан был протекторатом Великобритании, это означало угрозу войны России и Англии. Англия собиралась нанести удар по России не только в Туркестане, но и в Европе. Ввиду того, что на Черном море Россия располагала двумя броненосцами, четырьмя легкими крейсерами, 12 минными
115 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1884). Д. 10. Л. 9.
116 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 4. Л. 78.
117 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 580. Л. 380.
118 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Л. 581. Л. 3.
119 Там же. Л. 3.
120 Там же. Л. 8.
катерами, 2 транспортными судами, а укрепления Севастополя и Батума не считались опасным препятствием, то 16 апреля 1885 г. британское Адмиралтейство приняло решение о силовом форсировании проливов, их последующей оккупации с целью вовлечения Турции в войну с Россией. Пока Средиземноморской эскадре была поставлена задача наблюдения за проливами121. Однако, судя по сообщениям разведки, одним форсированием проливов дело не должно было ограничиться.
Военный агент в Афинах полковник А.П. Протопопов сообщал в рапорте от 3 июня за № 7, что английская армия в Египте числом в 16-17 тысяч человек сосредотачивает свои силы в Нижнем Египте, а именно в городах Каир и Александрия122. Из этого Протопопов делал вывод, что в результате этих передвижений в распоряжении англичан будет целый корпус из 17 батальонов, 8 эскадронов, 7 батарей, 6 сапёрных рот общей численностью в 12-13 тысяч человек: «Принимая во внимание, что корпус этот будет сосредоточен на линии Александрия — Каир, а также громадные транспортные средства Англии в Средиземном море, надо полагать, что через 5-6 дней по получении приказания из Лондона корпус этот может быть доставлен к Дарданеллам или даже Константи-нополю»123. Из этого следовал вывод — Англия собирается использовать свой египетский контингент в качестве десантной армии в случае войны с Россией. Ситуация изменилась с 1882 года — если для возможного десанта требовалось организовать сложную систему отправки войск из Метрополии по Средиземному морю, усиливать постепенно гарнизоны Гибралтара, Мальты, то ближайшим тылом становился Египет, опираясь на который англичане получали возможность действовать против России.
Далее Протопопов оценивал возможность задержки англичан у Дарданелл. Обращая внимание на слабость артиллерии и гарнизона Дарданелл как ничтожных сил, для реорганизации и укрепления которых турками не было сделано ничего, Протопопов предполагал,что у Турции и Англии может существовать соглашение, предусматривающее проход британского флота с войсками в Черное море124. Более подробные оценки сил турок в проливах, содержались в рапорте № 9 от 1 апреля 1885 г. военного агента в Константинополе полковника В.Н. Филиппова.
Он сообщал, что у Турции слишком мало сил. Налицо присутствовало 130 000 человек при 721 орудии125, для формирования редифа требовалось около 447 000 человек, однако из числящихся в редифе 512 000 человек годными было около 40% — остальные представляли, по словам агента, сырой материал, то есть были необученными призывниками126. В турецкой армии особенно остро ощущался недостаток лошадей и мулов, предназначенных
121 Айрапетов О.Р. История внешней политики Российской империи 1801-1914. 1855-1894: внешняя политика императоров Александра II и Александра III. М.: Кучково поле, 2018. С. 590.
122 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 7. Л. 57.
123 Там же. Л. 57 об. — 58.
124 Там же. Л. 58.
125 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10. Л. 17.
126
Там же.
для формирования кавалерии, артиллерийских частей и обоза127, причем Филиппов отмечал, что слабая упряжь в артиллерии128 и недостаток в лошадях не позволяли многим частям турецкой армии выступить в поход, ибо в пятом корпусе было лишь от 15 до 25 годных лошадей на эскадрон!129 Для обороны Босфора империя могла мобилизовать лишь гарнизон Константинополя, т.е. 21 батальон пехоты, 8 батарей крепостного Чалтаджинского полка и 4 батареи Босфорского крепостного полка, 2 полевые батареи, 23 эскадрона кавалерии, и число войск составило бы 21 750 человек, из которых налицо было лишь 19 575 человек!130 Для обороны Дарданелл султан мог выставить и того меньше — всего 1400 человек Дарданелльского крепостного полка. Из этого следовал вывод, что британская эскадра в проливах не встретит серьезного сопротивления131.
Проведя анализ обороноспособности Турции, Филиппов делал вывод о влиянии слабости армии на политику империи: «Султан пока в колебании между желанием извлечь выгоду от столкновения России и Англии, но опасением потерь от этого столкновения. Нельзя утверждать, что Турция уступит теперешнему давлению Англии и выступит с ней в союзе. «...» При всей вероятности, Порта ограничится вялыми мерами и даже одним протестом, если английский флот предпримет форсирование проливов»132. Следовательно, Турция оказывалась в том положении, что реальных сил на отпор Британии или России у нее не было. При этом Порта готовилась к обороне против России. По сообщению нового командира «Тамани» капитана 1-го ранга Власьева от 19 апреля 1885 г., турки приостановили оборонительные работы в Дарданеллах и, закупив 200 мин Мехниса, сосредоточили все усилия на Босфоре133. Туда прибыла комиссия Гафки-Гуссейн-паши при 20 турецких офицерах разных родов войск, в том числе и морских офицеров, и 3 немецких инструкторах. Комиссия подробно осматривала батареи, проводила учения войск и учебные стрельбы и начала постановку мин в проливах, потенциально защищаясь как от русского, так и от английского флотов134.
Протопопов в рапорте от 15 августа 1885 г. сообщал о передвижениях британских кораблей в Средиземном море, что эскадра адмирала Хея в составе 4 броненосцев 1-го класса, 1 броненосца 2-го класса и канонерской лодки оставила Корфу и перешла в греческий архипелаг, а в Дарданеллах находятся крейсер «Арес» и канонерская лодка «Кокетт», под предлогом того, что они — в распоряжении сэра Д. Вольера, ведущего переговоры с Портой135. В течение июля средиземноморская эскадра Британии была усилена двумя корабля-
127 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10. Л. 18.
128 Там же. Л. 17.
129 Там же. Л. 18.
130 Там же.
131 Там же. Л. 19.
132 Там же.
133 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 581. Л. 31.
134 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 581. Л. 32.
135 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10. Л. 75.
ми — броненосцем 1-го класса и корветом. Итого, в Средиземном море силы Англии насчитывали 23 судна. На сосредоточение британского флота у проливов Турция отреагировала постановками мин в проливе Дарданеллы136. Этот рапорт был немедленно отправлен в штаб Одесского военного округа в 20-х числах августа и в Главный Морской штаб 2 сентября137.
Это положение Турции отражала американская карикатура из журнала «Puck» от 22 апреля 1885 г. На ней был изображен перепуганный индюк в турецкой феске, шароварах и жилетке, а ему на плечи клали лапы лев в английском мундире и медведь в русском, подпись под рисунком гласила: «Россия и Англия вместе: будь моим союзником, или я задам тебе самую большую взбучку за всю твою жизнь!»138
Рапорты военной разведки объективно отражали планы Британии в отношении России и Турции весной-летом 1885 г., показывая стремление с помощью флота и войск, опираясь на Египет, форсировать проливы, сделав Турцию промежуточной базой на случай войны с русскими. Однако эти планы так и остались на бумаге. Султан Абдул-Гамид II сам не горел желанием помогать Англии, отнявшей у него в 1878 г. Кипр, а в 1882 — Египет. Он выставил англичанам условия, что откроет проливы для военного флота только в случае уступок в Египте, на что Великобритания не согласилась. Для войны с Россией на Черном море требовалось опираться на Турцию как на тыловую базу, иначе война не имела никакого смысла139. Учитывая слабость Турции в военном отношении, империя на роль союзника не годилась совершенно.
На примере кризиса 1885 г. прослеживается тема корреляции донесений военных агентов. При этом из объема сведений видно определенное разделение обязанностей — военный агент в Афинах уделял внимание военно-политическим мероприятиям держав в Средиземноморье, а военный агент в Константинополе мог всецело сосредоточиться на наблюдении за армией, флотом и политикой Турции.
Осенью 1885 г. начальник Главного штаба генерал-адъютант и генерал от кавалерии Н.Н. Обручев подготовил докладную записку на имя императора Александра III, в которой обозначил внешнеполитические приоритеты России как решение Восточного и Польского вопросов, выражавшихся в одной фразе: «Только за Босфор и Карпатскую Русь стоит лить русскую кровь»140. Обручев видел суть Восточного вопроса в овладении проливами Россией, причем полагал, что России важнее Босфор, как позиция оборонительная141, из чего следовал вывод, что: «Владея Босфором мы становимся неуязвимыми на Чёрном море, обуздываем Англию, сосредотачиваем все сухопутные силы наши на западной границе, и, решив Польский вопрос, навеки незыблемо обеспечиваем положение Рос-
136 РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10. Л. 75.
137 Там же. Л. 77, 79.
138 Puck, 1885. № 424.
139 Айрапетов О.Р. До и после Кушки. 1881-1885: контекст внешней политики России // Родина, № 2, 2015. С. 57.
140 Первая наша забота — стоять твёрдо в Европе // Источник, 1994. № 6. С. 16.
141 Там же. С. 10-11.
сии в Европе, как достигаем вместе с тем спокойствия и на Кавказе и в Азии»142. Поэтому будущие действия против Турции России следует основывать на десанте, который бил бы по Босфору143. Для чего он просил открыть кредит морскому министерству в 12 млн рублей и военному — в 4 млн рублей, чтобы ускорить подготовку строительства броненосцев на Черном море144.
1 ноября 1885 г. военный министр генерал от инфантерии П.С. Ваннов-ский и управляющий морским министерством вице-адмирал И.А. Шестаков подали на имя императора доклад, где сообщалось, что работа комиссии по обороне Черноморского побережья пришла к заключению о необходимости начать работы по подготовке десантного отряда для высадки на Босфор. Для этого выделялись 13-я и 15-я пехотные дивизии Одесского военного округа, которые должны отправиться на судах Добровольного флота. При этом надо было дождаться окончания постройки броненосцев на Черном море, вспомогательных судов — миноносцев и канонерских лодок, и увеличить минный и артиллерийский запасы, на что испрашивался кредит в 6 300 000 рублей145.
Этот вопрос был рассмотрен 3 ноября 1885 г. на Особом Совещании, где присутствовали военный министр, управляющий морским министерством, министр иностранных дел, министр финансов, начальники Главного штаба и Главного морского штаба, Государственный контролер, под председательством начальника департамента экономии Государственного совета, тайного советника А.А. Абазы. Совещание пришло к выводу, что, ввиду серьезного внешнеполитического положения страны и ухудшения дел на Балканах, следует быть готовыми к решению этого вопроса силой, посему военному и морскому министерствам открывался кредит на 8 млн рублей для подготовки десантной операции146. Таким образом, будущий десант русских на Босфор, как казалось, становился лишь вопросом времени.
В заключение стоит сказать следующее. Требования политики диктовали задачи военной разведке, а именно — основная работа русской разведки в Османской империи сосредоточилась на изучении пролива Босфор и обороняющих его силах. Общий состав разведывательного корпуса для этой цели был таков: военные агенты в Константинополе и Афинах, Генерального штаба полковник В.Н. Филиппов и Генерального штаба капитан А. П. Протопопов, военный топограф — штабс-капитана Зверев, командиры кораб-ля-стационера — капитаны 1-го ранга С.О. Макаров и Власьев и командированный офицер — полковник В.У. Соллогуб. Итого, разведка осуществлялась силами четырех-пяти человек. Учитывая большой состав русского посольства, включавший в себя обширный драгоманат (переводчики), консультантов, секретарей, этого было мало. Все вышеупомянутые офицеры уже имели опыт ведения разведывательной деятельности и оказались подготовленными к занятию своих должностей.
142 Первая наша забота — стоять твёрдо в Европе // Источник, 1994. № 6. С. 16.
143 Там же С. 13.
144 Там же. С. 18.
145 РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 584. Л. 4.
146 Там же. Л. 7-10.
Судя по донесениям за 1882-1885 гг., Турция вовсю старалась усилить свою армию новым вооружением, создать логистику, увеличивающую мобильность войск при обороне империи. При этом, как отмечалось выше, людской некомплект и проблемы ремонтирования конского состава сильно ослабляли армию численно и не позволяли ей создать достаточно сильную армию, что компенсировалось закупкой оружия у западных держав — Британии, Франции и Германии. Как сообщала разведка, все вооружение турки направляли на устройство обороны проливов Босфор и Дарданеллы.При корреляции донесений военных агентов из Константинополя и Афин в 1885 г. складывается общая картина переориентации Турции на Германию, что выразилось в закупках немецкого оружия, и англо-турецких разногласиях, готовности британской эскадры силой форсировать проливы и оккупировать их. Параллельно, путем частых рекогносцировок, была составлена подробная карта Босфора.
Добытые ими сведения оказывались достаточно подробными для составления планов по захвату Босфора. Осенью 1885 г. на Особом совещании было принято решение об организации военно-морского десанта на Босфор. На основании разведывательных данных в военном и морском министерствах были составлены расчеты для количества войск, мест высадки и скорости переброски.
Таким образом, можно заключить, что деятельность русской разведки на Босфоре была весьма успешной.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. SHAT 7 N. 1474.
2. Айрапетов О.Р. История внешней политики Российской империи 1801-1914. 1855-1894: внешняя политика императоров Александра II и Александра III. М.: Кучково поле, 2018.
3. Карцов Ю.С. Семь лет на Ближнем Востоке. 1879-1886. Воспоминания политические и личные. СПб., 1906.
4. Милютин Д.Н. Дневник 1876-1878. М., 2009.
5. Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове. Выпуск II. Очерк политических событий с 28 декабря 1877 по 15 апреля 1878 г. СПб., 1900.
6. Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове. Выпуск VI. Документы из секретных бумаг г.-ад. Милютина. СПб., 1911.
7. Первая наша забота — стоять твёрдо в Европе // Источник, 1994. № 6.
8. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 400. Оп. 4. Д. 580.
9. РГВИА Ф. 400. Оп. 4. Д. 581.
10. РГВИА Ф. 400. Оп. 4. Д. 584.
11. РГВИА Ф. 400. Оп. 4. Д. 587.
12. РГВИА Ф. 400. Оп. 9. Д. 29 227.
13. РГВИА Ф. 401. Оп. 3/927 (1880). Д. 60.
14. РГВИА Ф. 401. Оп. 3/927 (1880). Д. 66.
15. РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1881). Д. 2.
16. РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 4.
17. РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 10.
18. РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1882). Д. 44.
19. РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 7.
20. РГВИА Ф. 401. Оп. 4/928 (1885). Д. 10.
21. РГВИА Ф. 450. Д. 96.
22. РГВИА Ф. 490. Оп. 1. Д. 32645.
23. РГВИА Ф. 2000. Оп. 1. Д. 4410.
24. Силин А.С. Экспансия Германии на Ближнем Востоке в конце XIX века. М., 1971.
LIST OF SOURCES AND LITERATURE
1. Airapetov, O.R. (2018), History of Foreign Policy of the Russian Empire. 1801-1914. Foreign Polisy of emperor Alexander II and emperor Alexander III. 1855-1894 [Istoriya vneshnej politiki Rossijskoj imperii 1801-1914. Vneshnyaya politika imperatorov Aleksandra II i Aleksandra III. 1855-1894], Moscow.
2. Kartsov, J.S. (1906), Seven years on the Near East 1879-1886. Political and private memories [Sem'let na Blizhnem Vostoke 1879-1886. Vospominaniyapoliticheskie i lichnye], Saint-Petersburg.
3. Milutin D. N. (2009), The Diary 1876-1878. [Dnevnik 1876-1878], Moscow.
4. Special addition to the description of the Russian-Turkish war of 1877-1878 on the Balkan Peninsula. Issue II. An outline of political events from December 28,1877 to April 15, 1878 [Osoboe pribavlenie k opisaniyu russko-tureckoj vojny 1877-1878 gg. na Balkanskom poluostrove. Vypusk II. Ocherk politicheskih sobytij s 28 dekabrya 1877 po 15 aprelya 1878 g.], (1900), Saint-Petersburg.
5. Special addition to the description of the Russian-Turkish war of 1877-1878 on the Balkan Peninsula. Issue VI. Documents from the secret papers of G.-ad. Milutin [Osoboe pribavlenie k opisaniyu russko-tureckoj vojny 1877-1878 gg. na Balkanskom poluostrove. Vypusk VI. Dokumenty iz sekretnyh bumag g.-ad. Milyutina], (1911), Saint-Petersburg.
6. "Our first concern is to stand firm in Europe", Sourse ["Pervaya nasha zabota — stoyat' tvyordo v Evrope", Istochnik], (1994), № 6.
7. Silin, A. S. (1971), German Expansion in the middle East at the end of the XIX century [Ekspansiya Germanii na Blizhnem Vostoke v konce XIX veka], Moscow.
8. RGVIA F. 400. In. 4. D. 580.
9. RGVIA F. 400. In. 4. D. 581.
10. RGVIA F. 400. In. 4. D. 584.
11. RGVIA F. 400. In. 4. D. 587.
12. RGVIA F. 400. In. 9. D. 29 227.
13. RGVIA F. 401. In. 3/927 (1880). D. 60.
14. RGVIA Е. 401. 1п. 3/927 (1880). D. 66.
15. RGVIA Е. 401. 1п. 4/928 (1881). D. 2.
16. RGVIA Е. 401. 1п. 4/928 (1882). D. 4.
17. RGVIA Е. 401. 1п. 4/928 (1882). D. 10.
18. RGVIA Е. 401. Ш. 4/928 (1882). D. 44.
19. RGVIA Е. 401. Ш. 4/928 (1885). D. 7.
20. RGVIA Е. 401. In. 4/928 (1885). D. 10.
21. RGVIA Е. 450. D. 96.
22. RGVIA Е. 490. In. 1. D. 32645.
23. RGVIA Е. 2000. Ш. 1. D. 4410.
24. БНАТ 7 N. 1474.
ТОМИЛИН АЛЕКСАНДР РУСЛАНОВИЧ — ([email protected]). Россия.
аспирант исторического факультета МГУ
