CC BY
29
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2011. № 2
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Русская культура в польском сознании / Редакторы:
В.А. Хорев, Н.М. Филатова. М.: Институт славяноведения РАН, 2009. - 336 с.
Рецензируемый сборник статей подготовлен на основе материалов международной научной конференции «Русская культура в польском сознании», состоявшейся в Москве в ноябре 2007 г. Статьи сборника, представленные специалистами из научных центров России, Польши, Украины, Белоруссии, Литвы, охватывают довольно широкий круг тем, связанных с проблемой восприятия русской культуры и литературы в Польше на разных этапах ее исторического развития. Объектом исследования стали различные аспекты освоения и преломления русской культуры польским сознанием.
К проблеме восприятия России посредством пространственных категорий обратился польский литературовед и культуролог М. Тро-шиньский. В статье «География и метафизика. Россия в школьной тетради Юлиуша Словацкого» он убедительно показал, как благодаря географическим штудиям известного поэта-романтика постигалось польским сознанием географическое, а через него метафизическое пространство Российской империи. Автор статьи на конкретных примерах продемонстрировал, что метафизика пространства дает о себе знать на языковом и понятийном уровне.
В работе московского историка культуры и общественной мысли И.И. Свириды («Поляки в Петербурге и о Петербурге XVIII века») отмечается, что иностранцы, прибывшие в северную столицу России, находили здесь много общего с тем, что видели в других европейских странах, попадали в среду, где широко распространялись принятые по всей Европе обычаи и манеры. Данный факт зафиксирован в сочинениях иностранных путешественников. Польские тексты, связанные с Россией, имея общие черты с сочинениями других иностранных авторов, отличались своими особенностями. Они были следствием тех значительных перемен, которые произошли в российско-польских государственных и военных отношениях после заключения Вечного мира (1686) и в петровскую эпоху. Непосредственно с Петербургом связаны три текста, возникшие по разным поводам и разным оказался их характер: «Краткое описание Петербурга и пребывания в нем польского посольства в 1720 г.», «Диариуш пути из Вильно в Петербург и пребывания в нем его светлейшей милости господина Сапеги...» (1727) и бюллетени Ста-
нислава Августа, посылавшиеся из Петербурга в Варшаву в 1727— 1798 гг. Данные тексты позволяют представить изменения образа Петербурга в польском сознании, как и самого города на протяжении XVIII столетия. Как показывает российский исследователь, указанные польские сочинения, к сожалению, остались известны узкому кругу современников, а те, кто был знаком с ними, не всегда умели обратить внимание на их ценные стороны.
В зеркале русской литературы многие польские писатели стремились увидеть облик России, постичь своеобразие ее истории и культуры, определить свое отношение к ней. Признанным знатоком русской литературы был выдающийся польский поэт, прозаик, драматург Я.Ивашкевич. В статье известного полониста В.А. Хорева (Москва) «Петербургский текст Я. Ивашкевича» анализируется его книга «Петербург» (1976), являющаяся своеобразным итогом творческих связей писателя с русской литературой и культурой. По мнению В.А. Хорева, сквозь призму города на Неве польский прозаик рассматривает многие ключевые вопросы русской истории, их связь с судьбами Польши и поляков. Разные перспективы видения города создают особый «стереоскопический» эффект, целостный образ Петербурга, который сам становится героем повествования, и на который проецируются раздумья автора. Ивашкевич подмечает контрастность Петербурга, этот город предстает у него как некое целостное единство.
Отношение польского поэта, эссеиста и драматурга А. Слонимского к русской литературе и культуре исследуется в работе А. Во-лодзько-Буткевич (Варшава). Представленный автором художественный и публицистический материал, связанный с творчеством поэта, показывает, что А. Слонимский хорошо знал не только русскую литературу, но и русскую культуру в целом и испытывал ее влияние. Она увлекала его, иногда пробуждала неприятие, была предметом раздумий и эмоциональных оценок. Человек ироничный, А. Слонимский весьма серьезно писал о классиках русской литературы, причислял их произведения к сокровищнице мировой литературы.
Известно, что пребывание великого польского поэта А. Мицкевича в России оказало серьезное влияние на его жизнь и творчество, оно способствовало становлению его общественно-политических взглядов и художественному совершествованию. Тема России нашла отражение в лучших произведениях поэта, прежде всего в поэмах «Дзяды» и «Пан Тадеуш». Этой теме посвятила свою работу белорусский полонист С.Ф. Мусиенко («Россия в поэмах Адама Мицкевича "Дзяды" и "Пан Тадеуш"»). Как показывает С.Ф. Мусиенко, в «Дзядах» польский поэт-романтик сумел показать Россию в нескольких ракурсах: географическом, социальном и психологиче-
ском. Важную роль русская проблематика сыграла и в эпической поэме «Пан Тадеуш», где выделяется фигура российского офицера капитана Никиты Рыкова, показанного как человека чести, не набрасывающегося бездумно на бунтующих поляков.
Статья И.Е. Адельгейм (Москва) посвящена художественному освоению польским филологом Мариушем Вильком русского Севера — Соловецких островов, Карелии, Кольского полуострова («Тропа как метафора жизни и жанра. Русский Север в путевой прозе М. Вилька»). В понимании М. Вилька, идея, образ тропы — это не только реалии ландшафта, метафоры движения по жизни, жизненного выбора, но и метафора отдельной человеческой судьбы, объясняющей позицию писателя. В книгах польского писателя записи сугубо дневникового характера переплетаются с историческими и культурологическими экскурсами, рефлексиями и комментариями синтетического характера.
О том, как политика влияла на восприятие соседними народами друг друга, свидетельствуют исследования, вошедшие во второй раздел рецензируемого сборника. Раздел открывает статья В.В. Мо-чаловой (Москва) «Образ русского, русской власти, польско-русские отношения в польской политической публицистике 70-х годов XVI века». Политическая публицистика периода первого польского междуцарствия (1572—1573) является богатым источником для изучения польских представлений о национальном облике представителей некоторых иных народов Европы. Мнения шляхетского общества по данному вопросу стали актуальны в связи с выдвижением русской кандидатуры (Иван Грозный или его сын Федор) на польский престол. Соображения политического, военного характера, драматическая для Польши ситуация, обуславливающие выбор той или иной кандидатуры на польский трон не только стимулировали обращение к национальным стереотипам и попытки манипулировать с их помощью сознанием избирателя, но и подталкивало к переоценке собственной идентификации. На основе анализируемого материала В.В. Мочалова приходит к выводу, что бытовавшие и укорененные в польском обществе представления о московском варварстве в этих условиях, если не подверглись коренному пересмотру, то во всяком случае предстали в ином свете, в ореоле надежды на взаимную выгоду союза с Москвой.
В работе Ю.А. Лабынцева и Л.Л. Щавинской (Москва) «Московский "ТгуишГ РокЫд М^у"» отмечается польское влияние на культуру России в XVII в. Тяга к польской культуре, литературе в частности, выразилась в сравнительно широком распространении в России того времени польского языка, оригинальных и переводных польских книг. Практически первая печатная книга на иностранном языке, увидевшая свет в Москве, — это «ТгуишГ РокЫд
М^у» (1706), польскоязычное стихотворное произведение, написанное в честь победы Петра I над шведами московским аптекарем Даниэлем Хурчином.
Цель исследования Н.М. Филатовой (Москва) показать, как была представлена Россия в официальном пласте польской культуры после создания в 1815 г. конституционного Королевства Польского под эгидой России («Между официозом и национальным стереотипом: образ России в польской культуре 1815—1830 годов»). Осмысление поляками новой политической ситуации рождало историософские концепции, обосновывавшие союз с Россией. Основной составляющей этих концепций была идея славянского единства, разрабатывавшаяся в то время многими польскими поэтами и учеными. Вместе с тем стереотип варварской России был по понятным историческим и политическим причинам укоренен в польском сознании. Создавая негативный образ России и русских, польская литература обращалась к живущим в памяти культуры стереотипам. Эти стереотипы во многом определили негласное отношение общества к идее русско-польского союза. Они развивались, подпитываясь неудачной русской политикой в Польше.
Много интересных наблюдений содержит статья А.В. Липатова (Москва), исследующая специфику сосуществования этнических культур, а также таких их составляющих, как особенности национального самосознания, литература, изобразительные искусства, и их роль в череде национальных и наднациональных изменений во времени («Польша — Россия: цивилизационный аспект национального восприятия. В поисках подхода к аксиологическому осмыслению европеизма»).
Задача показать, какое значение для польских модернистов имела русская классика, семантически связанная с эстетикой реализма и хронологическими рамками XIX в., была успешно решена В.И. Барановым (Вильнюс) в статье «Русская классическая литература в художественном сознании представителей польского модернизма». Литовский литературовед приходит к выводу, что русская литературная продукция оценивалась на рубеже столетий разносторонне. Для писателей-модернистов с берегов Вислы в этих оценках важна была перспектива западноевропейской культуры, расширение эстетических, семантических пластов русской классической литературы в контекстах, связанных с модернизмом и в частности с экспрессионизмом.
Е.З. Цыбенко (Москва) в статье «Русская литература в Польше во второй половине XIX века. Состояние изучения» показала, что польская литература после подавления польского восстания 1863— 1864 гг. развивалась в трудных условиях: усилился национальный гнет, запрещен в школах и высших учебных заведениях польский
язык, все преподавание в школах и вузах ведется на русском языке, жестокий гнет цензуры. И вместе с тем русская литература в эти годы широко известна, читается в разных социальных слоях общества, оказывает определенное влияние на многих польских писателей (Элиза Ожешко, Болеслав Прус). Самыми известными русскими писателями были тогда Тургенев, Салтыков-Щедрин, Л. Толстой и Достоевский. Это показали в своих работах современные польские исследователи: Б. Бялокозович, А. Семчук, Т. Шишко, Т. Гжегор-чик и др.
Проблемы влияний и инспираций русской культуры и литературы в художественном сознании польских писателей освещены в работах польских ученых И. Крыцкой-Михновской («Избранные аспекты восприятия русской культуры в «Дневниках» Зофьи Нал-ковской»), Т. Сухарского («Русская культура глазами Ю. Чапского и А. Вата»), украинского слависта С.И. Кочегаровой («"Роман с Россией" Казимежа Вежиньского»), российских полонистов Л.А. Мальцева (Калининград) «Роман "Преступление и наказание'' Ф.М. Достоевского в интерпретации и трансформации В. Гомбро-вича» и В.Я. Тихомировой (Москва) «Русская/советская культура в польском восприятии: интерпретация лагерной прозы».
В сознании польского общества русская культура представлена разными своими сторонами. Внимание А. Ковальчиковой (Варшава) привлекли рисованные автопортреты А.С. Пушкина («Рисованный автопортрет — в связи с Пушкиным»). Исследователь отмечает, что автопортреты автора «Евгения Онегина» не создавались как иллюстрации к тексту произведения, импульсом к их появлению могло быть душевное состояние поэта, а не параллельно создаваемое литературное сочинение. Пушкинские автопортреты — не указатели реконструкции истории его жизни. Их место не в системе материального, а духовного.
О русской литературе на сцене польского Телевизионного театра пишет Г. Павляк (Варшава). По утверждению польского театроведа, на протяжении отдельных десятилетий произведения нашей литературы были представлены по-разному. Существенное влияние на их выбор оказывала текущая политическая ситуация. В репертуаре классика превалировала над современной литературой. Представленная массовому зрителю картина современного мира выглядела одноцветной. Предпочтение отдавалось литературным произведениям, показывающим несложную по своему устройству действительность. Чаще и охотнее обращались к теме революционной борьбы или событиям последней войны.
Польский интерес к русской философии Л. Киейзик (Зелена Гура) связывает с появлением теократических концепций о государстве Вл. Соловьёва («Русская философия в польском сознании»).
Возобновление анализа русской философской мысли и русской культуры в XX в., после Второй мировой войны, связано с именем А. Валицкого, который по сей день является самым большим авторитетом в этой области. К сожалению, в Польше отсутствуют обобщающие монографии, посвященные так называемому «досистемно-му» периоду русской философии, хотя на польском языке можно прочитать «Философические письма» и «Апологию сумасшедшего» П.Я. Чаадаева. Несколько лучше дело обстоит с произведениями Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, Л. Шестова и Н. Бердяева, менее изучены философские концепции П. Флоренского, С. Булгакова, С. Франка.
Статья Я. Добешевского (Варшава) посвящена анализу взглядов исследователя и знатока России и русской культуры Анджея Валицкого («Русско-философские поиски А. Валицкого»). Вопрос интерпретации русской культуры и особенно русской мысли имел для А. Валицкого важный патриотический аспект. Этому ученому присуще глубокое убеждение в том, что судьба Польши неразрывно связана с судьбой России. Позиция истинного польского патриота требует не отказа от всего русского, а освобождения польско-русских отношений от этнического национализма, от предубеждений и устоявшихся стереотипов.
Отражению российской действительности в зеркале современной польской публицистики посвятили свои работы московские полонисты А.Б. Базилевский («Р. Капущиньский — К. Врубель: от "Империи" к "Планете Россия"») и С.М. Фалькович («Россия и русско-польские отношения на страницах "Новой Польши"»). В статье первого на примере сопоставления двух публицистических репортажей из России затронута проблема свободы от стереотипов, а также зависимости от них в восприятии чужой культуры. Автор пытается рассмотреть проблемную композицию книг Р. Ка-пущиньского и К. Врубеля, основные их идеи, выявить, в чем их различие. В ходе анализа А.Б. Базилевский подводит к выводу, что избирательная бесстрастность лишает повествование Капущинь-ского глубины, а мелкие неточности и крупные умолчания изобличают в нем скорее визионера, чем добросовестного фактографа. Врубель же, по мнению автора статьи, почувствовал Россию, ее судьба близка ему, этот журналист стремится мыслить диалогически, вместе с героями своего повествования, подчас перевоплощаясь в них, хотя и не отождествляясь с ними.
С работой А.Б. Базилевского перекликается статья С.М. Фаль-кович (Москва), которая подробно рассмотрела отголоски национальных стереотипов в публикациях журнала «Новая Польша», связанных с политической и культурной жизнью России, а также попытках преодоления указанных стереотипов. Жанровая широта 148
публикуемых журналом материалов, их хронологический охват помогают осознать эволюцию русско-польских отношений и складывавшихся на их основе стереотипов взаимного восприятия.
Материалы рецензируемого сборника статей наглядно свидетельствуют, что, несмотря на всю сложность взаимоотношений России и Польши, всегда существовал взаимный интерес к друг другу и историческая необходимость в обмене культурными ценностями, в преодолении негативного восприятия поляками русских и русскими поляков. Достоинством сборника является его содержательная разноплановость и глубина научных поисков его авторов.
С.В. Клементьев
Сведения об авторе: Клементьев Сергей Васильевич, канд. филол. наук, доцент кафедры славянской филологии филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: s.klementiev@mail.ru
