CC BY
108
А.Ш. Кадырбаев
РОССИЯ НА РУБЕЖАХ «ВНУТРЕННЕЙ» АЗИИ. 1800-1859 гг.
В первой половине XIX в. Россия активизировала свою политику на рубежах Центральной Азии, восточная часть которой, известная также под названием «Внутренняя Азия», а именно - Монголия, Тува, Восточный Туркестан, находилась к этому времени в пределах владений Китая, где с 1644 г. правила маньчжурская династия Цин. Причиной активизации российской политики была совокупность ряда экономических и политических факторов.
Россию не устраивали масштабы российско-китайской торговли, которая шла только через Кяхту на границе с монгольскими владениями Цинской империи. Как явствует из архивных материалов, «вся торговля России с Китаем была сосредоточена с 1728 по 1852 г. в одном лишь пограничном пункте -Кяхте. С этим неудобством соединялись и другие. а) Торговлю с русскими производят только купцы с северной Сансинской (Шанхайской. - А.К.) провинции Китая, а как с жителями северных китайских владений мы никогда не имели прямых сношений, то посредство сансинских купцов оказалось в течение времени так невыгодным, что и теперь, после 125-летних сношений с китайцами, мы столь же мало, как и прежде, знаем нужды и потребности соседних с нами народов, им подвластных»1. Как видно из текста приведенного документа, цинские власти препятствовали торговле с русскими своих пограничных провинций, населенных в основном некитайскими народами, в данном случае с Монголией, предоставив право на торговлю выходцам из Шанхая, отдаленной от Монголии приморской провинции на северо-востоке Китая. Насколько китайские власти пренебрежительно относились к монголам, свидетельствует официальный документ от высокопоставленных лиц цин-ского двора, представленный ими российскому послу Е.В. Путятину: «В промежутке
(между Кяхтою и Китаем) лежит Монголия, где народ большею частию глупый»2.
Не ждали российские купцы ничего хорошего и от английского проникновения в Китай, высказывая «опасения на счет будущего оной (торговли с Китаем. - А.К.) от соперничества англичан»3. Поэтому была поставлена задача открыть новые пункты торговли с Китаем, для чего «обезопасить караванные пути в западной области Китая (т.е. в Восточном Туркестане, или Синьцзяне. -А.К.). В сих видах чугучакской торговли полезно бы: во-первых, привлечь в наше подданство кочующих за Тарбагатаем байджи-гитов (казахские роды. - А.К.), и во-вторых, содержать небольшой отряд казаков за Тарбагатаем на реке Урджар, пункте весьма удобном и лежащем на самом торговом тракте. Для обеспечения же путей в Куль-джу, и преимущественно удобнейшего из них, который проходит через Каратал и Семь рек, занять пункты на реке Каратал, чтобы держать киргизов (казахов. - А.К.) Большой Орды (старшего жуза на территории нынешнего Южного и Юго-Восточного Казахстана. - А.К.) в большем повинове-
4
нии» .
Как видим, укрепление позиций России и определение ее границ в Центральной Азии были весьма актуальны. Речь шла, в частности, о цинских владениях в Восточном Туркестане, которые китайцы именовали Синьцзяном («новая граница» по-китайски) и в Семиречье (ныне - Юго-Восточный Казахстан и Северный Кыргызстан). Ситуация там осложнялась тем, что Синьцзян, в то время сотрясаемый восстаниями мусульманских народов, цинские власти контролировали слабо, и власть де-факто находилась у местных мусульманских правителей, явно стремившихся отделить эти земли от Китая. К тому же юго-запад Восточного Туркестана, а именно города Кашгар и Яркенд с ок-
ругой, с 1828 г. находился под сильным влиянием среднеазиатского Кокандского ханства, отношения России с правителями которого оставляли желать лучшего. Российское правительство в этих условиях добивалось открытия для русской торговли Восточного Туркестана. «Действительный статский советник Любимов приводит замечание, что после размолвки, которая была в 1828 г. у кокандцев с китайцами, хан ко-кандский выговорил у китайского правительства для своих подданных право свободной торговли во всех кашгарских городах и не только изъятие их от всяких пошлин, но разрешение даже собирать в свою казну пошлину с кокандцев, ташкентцев и бухарцев, при всякой мене их с китайцами. Для этого и для защиты своих купцов в Кашкарии от кокандского правительства назначены два чиновника, из коих один живет в Кашгаре, другой в Яркенте»5.
Таким образом, Кокандское ханство фактически осуществляло кондоминиум, совместное с Цинской империей управление Кашгаром и Яркендом. Поэтому Любимов, исходя из данной ситуации, выдвинул ряд предложений российскому правительству «о мерах к развитию торговли с Западным Китаем»: «Для развития торговли нашей с Западным Китаем следовало бы... принять следующие меры: 1) Установить эту торговлю правильным законным образом по сношению с китайским правительством. Значительные наши капиталисты тогда только примут участие в этой торговле, когда торгующие вообще будут избавлены от тех притеснений и неприятностей, которым подвергались доселе, иначе торговля будет находиться всегда в руках мелочников и азиятцев и желаемого развития не достигнет. При установлении этой торговли не ограничиваться каким-либо одним разменным пунктом - Чугучаком или Кульджею; напротив того, если можно, присоединить к обоим городам и Кашгарию, т.е. и в нее проложить законный путь нашему купечеству. 2) Более обезопасить караванные пути в западные области Китая. 3) Сделать опыт прямых сношений с Кашгарией, отправив
туда караван из Семипалатинска. Подобным отправлениям уже были примеры в прежнее время, и не далее как в 1824 г. послан был небольшой караван в сию страну, посланный купцом Поповым; но тогда разные обстоятельства не благоприятствовали сему начинанию. Главное препятствие состоит в переходе чрез кочевья дикокаменных киргизов (т.е. собственно кыргызов. - А.К.) - препятствие, которое легко, впрочем, преодолеть, отрядив небольшую команду казаков для прикрытия каравана, как было сделано в 1824 г. 4) Принять более действенные меры против контрабанды по Сибирской линии, т.к. обыкновенные таможенные меры недостаточны и самое усиление таможенной стражи до желаемой степени на протяжении 1800 верст невозможно»6.
Предлагаемые меры были реакцией на ситуацию, когда из-за возросшего в середине 50-х годов XIX в. контрабандного ввоза кантонского (гуанчжоуского. - А.К.) чая из Западной Европы, а также продолжавшейся нелегальной продажи кирпичного чая вдоль российско-китайской границы, особенно со стороны Восточного Туркестана, промен русских товаров, главным образом сукон и пушнины, на чай, составлявший в этот период примерно 90% кяхтинского ввоза, стал убыточным. Многие русские торговые дома оказались не в состоянии платить пошлины и были вынуждены брать необходимые суммы под залог, в том числе у казны. Обеспокоенное ростом казенных долгов и общим состоянием кяхтинской торговли, российское правительство склонялось к принятию мер, частично изменяющих прежний порядок менового торга, предусмотренный правилами русско-китайского соглашения еще 1800 г.7 «Для сего надлежало бы, во-первых, увеличить меру взыскания с торговцев, изобличенных в контрабанде, которые не подвергаются ни пене, ни конфискации товара; и во-вторых, положить наказание для возчиков контрабанды, которые ничем не рискуя, пускаются на промысел сей с необыкновенною дерзостию. 5) В видах уменьшения же контрабанды и увеличения таможенных сборов уменьшить пошлину, взимаемую с
торгового чая, привозимого чрез Семипалатинск из западных областей Китая. 6) Распространить на Семипалатинскую таможню сделанное для кяхтинской торговли постановление (Высочайший указ 20 июля 1845 г. о беспошлинном пропуске некоторых привозных из Китая товаров) и разрешить вывоз ревеня, который по семипалатинской
торговле мог бы составить немаловажную
8
статью привоза» .
Предложения Любимова были приняты российским правительством. «Высочайше утвержденное заключение государственного канцлера и министра финансов по предложениям действительного статского советника Любимова. Государственный канцлер и министр финансов, рассматривавшие по высочайшему повелению вышеизложенное представление, одобрить предположенные д.с.с. Любимовым меры, во всеподданнейшей докладной записке, высочайше утвержденной 27 сентября 1846 г., полагали: 1) По предмету открытия правильной торговли с Западными областями Китая, не вступая до времени в непосредственные сношения с китайским правительством, снабдить пекинскую миссию надлежащими наставлениями, чем положить начало этому делу, и для дальнейших действий ожидать донесения миссии. 2) Караван отправить весною 1847 г., пригласив к тому преимущественно купцов, в Семипалатинске проживающих, а для сопровождения онаго по кочевьям Большой Орды и дикокаменных киргизов отрядить воинскую команду по распоряжению генерал-губернатора Западной Сибири... Миссия входила в предварительные переговоры с пекинским Трибуналом внешних сношений. Хотя первоначальные переговоры сии не имели желаемого успеха, но по смыслу китайской ответной нашей миссии, послало с приставом оной, полковником горных инженеров Ковалевским, лист уже прямо в пекинский Трибунал с изъяснением доводов, которые могли послужить к рассеянию подозрений китайского правительства и к вящему убеждению его в пользе для обоих государств предполагаемой торговли в Кульдже, Чугучаке и Кашгаре.
Посланный по сему поводу вновь полковник Ковалевский заключил с китайскими уполномоченными в Или 25 июня 1851 г. торговый трактат, по коему русским купцам дозволено торговать с китайцами в Кульдже и Чугучаке. С тем однако, чтоб каждый старшина русского каравана при въезде в китайские владения имел билет своего государства; русскому правительству предоставлено учредить в означенных городах фактории и иметь в них консулов для наблюдения за делами русских подданных и для защиты их в нужных случаях; всякое же вмешательство китайского правительства во внутренние распоряжения сих факторий устранено; отменена взимавшаяся дотоль двойная пошлина с привозных товаров; купцам обоих государств предоставлено установлять цены свободно и по своему произволу, но воспрещено отпускать товары в кредит; наконец, китайское правительство обязалось оберегать наши караваны на пути по Китаю, если они будут следовать по караульной дороге (где расставлены пикеты). Что касается до открытия торговли в Кашгаре, то главнейшим препятствием к сему выставлено было то, во-первых, что Кашгар место весьма отдаленное от внутренних областей Китая; торговые люди мало посещают оное и товаров для промена недостаточно; а потому в случае учреждения там торговли не предвидится пользы для торгующих обоих государств, во-вторых, что народ там неспокоен, и если случится какое-нибудь несчастье, то оно послужит к неудовольствию между обоими государствами, к тому же и самые пути в Кашгар ненадежны. Господин Ковалевский домогался, по крайней мере, дозволения какому-нибудь русскому купцу отправить в Кашгар, для опыта, караван с товарами, но все настояния его остались без успеха, за полученным в Кульдже указом Богдыхана (императора Цин. - А.К.), в котором решительно было сказано, чтобы торговли в Кашгаре не открывать»9.
Возражения цинских властей в отношении российской торговли в Кашгаре были обусловлены как их слабостью в этом регионе, так и противодействием кокандцев,
пользовавшихся там заметным влиянием. «Далее к западу в Восточном Туркестане, в Урумчи, на главном купеческом тракте из Китая в Тарбагатай, и Или (место для товарных складов русских купцов. - А.К.) и представляющих сих последних то же, что Калган относительно Урги (ныне столица Монголии Улан-Батор. - А.К.) и Кяхты. ныне из Урумчи часть русских товаров отправляется в южную часть Восточного Туркестана, в города Кашкар, Аксу, Яркент. Затем непременно следует настоять на том, чтобы китайцы допустили русских торговать также в Кашкар, Аксу и Яркент. Эти города представляют нам в торговом отношении такие выгоды, каких не доставляла торговля на Кяхте с самого своего основания. Южная часть Восточного Туркестана, где находятся помянутые города, вместе с Бухариею (междуречье Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи с Бухарой и ее округой. - А.К.), составляет узел торгового действия между Югом и Севером Азии и приобретает для России особенное значение теперь, когда, с принятием присяги на подданство России дикокаменными киргизами, пределы ея придвинуты к помянутой части Китайского или Восточного Туркеста-
на»
10
Запреты цинских властей на посещение иностранцами Кашгарии и препятствие там российской торговле со стороны местных мусульманских правителей и Коканда побуждали российское правительство на тайные операции в этом регионе, которые последовали одновременно с направлением российского посольства во главе с графом и адмиралом Е.В. Путятиным в 18571858 гг. к цинскому двору. Причем данные меры были предприняты со стороны России после попыток тайного проникновения английских агентов в Кашгар и Хи-ву11. Миссия Путятина унаследовала нерешенные задачи его предшественников, добивавшихся открытия для русской торговли всех городов Восточного Туркестана, хотя его главной задачей было добиться от цинского правительства согласия на присоединение к России Приамурского и Ус -сурийского краев.
Если центральноазиатское направление не являлось основным в деятельности миссии адмирала Путятина, то этого не скажешь о российском сухопутном военном ведомстве. Когда посольство Путятина, направленное МИДом и морским ведомством, было уже в Китае, в Кашгар был тайно, под видом купца из Бухары, направлен офицер по особым поручениям генерал-губернатора Западной Сибири поручик Ч.Ч. Валиханов. В 1859 г. он успешно завершил секретную операцию и представил в Азиатский департамент МИДа и российский Генеральный штаб подробнейший отчет о положении в Синьцзяне. За это Валиханов был удостоен личной аудиенции императора Александра II, произведен в чин штабс-ротмистра и награжден орденом Святого Владимира особого образца, специально предназначенного для нехристиан. Впрочем, главные лавры в своей жизни Чокан Чингизович Валиханов стяжал на поприще академической науки. Он стал действительным членом Русского Императорского географического общества и опубликовал по результатам своей тайной миссии в Кашгар научный труд «О состоянии Алтышара или шести восточных городов китайской провинции Нан-лу (Малой Бухарии) в 1858-1859 гг.», не утративший своей актуальности и поныне.
Англичане, направившие в Кашгар перед Валихановым своего агента, немецкого ученого Адольфа Шлагинтвейта, действовали не так успешно, поскольку Шлагинтвейт был раскрыт местными мусульманскими властями и казнен. Его отрубленную голову видел в Кашгаре Валиханов, который и сообщил об этом по возвращении в Россию12.
Но центральноазиатский вопрос нашел свое отражение и в деятельности посольства Путятина. «Мы [готовы сделать] китайцам следующие уступки. а) Не требовать вознаграждения за убытки по сожжению и разграблению в 1855 г. фактории нашей в Чугу-чаке. Потери наши оценены до 300 тысяч рублей серебром. в) Хотя по трактату 1851 г. западная граница Китая определена существовавшею в то время чертою китайских караулов, однако некоторые земли и
вне ея лежащие, как например Аргайты, подвергались беспрерывным спорам между нами и китайцами, не имевшими юридических доказательств на право владения, но присваивавшими оное давностью своего там поселения. По рассмотрении в Азиатском департаменте (Министерства иностранных дел. - А.К.) имеющихся карт и сведений Ваше Сиятельство (российский министр иностранных дел А.И. Горчаков. - А.К.) могли убедиться в неудобстве настоящей границы. В видах вознаграждения китайцев и исправления границы мы полагали бы повести оную начиная от одной из речек, впадающих в юго-западную часть озера Нор-Зайса-на чрез урочище Саз-Тарбагатайского хребта, по одной из речек, впадающих с севера в озеро Ала-Куль, и по восточному берегу онаго до речки Аргайты, впадающей в озеро с южной оконечности, так, чтобы сия речка осталась во владении Китая. с) Кочевые племена, известные в Китае под именем урянхайцев, а у нас под названием калмыков-двоеданцев (ныне тувинцы. - А.К.), прилегающие к южной части Томской и Енисейской губерний и к китайской провинции Урянхая, по Буринскому трактату обязаны платить подать обеим империям, но в настоящее время они почти никогда не исполняют своих обязанностей. По дошедшим в 1851 г. сведениям, китайцы будто бы перенесли на земли двоеданцев свои караулы, в противность означенного трактата. Вы можете возбудить об этом вопрос и в виде вознаграждения отступить от прав нашего владения или, лучше сказать, покровительства помянутых урянхайцев в пользу китайского правительства»13.
Как очевидно из вышеизложенного, российская сторона готова была компенсировать цинскому двору уступку Приамурья и Уссурийского края за счет спорных территорий на российско-китайской границе в Центральной Азии и отказаться от уплаты Китаем компенсации за сожжение и разграбление нашей фактории в Чугучаке. Был затронут вопрос «о ясаке (страх китайцев лишиться дани этой с кочевых племен, “на их землях обитающих”, - напрасен). Русское
правительство обеспечивает платеж сего ясака или стоимость онаго, но необходимо предварительно собрать положительные сведения о том, до чего простирается таковая стоимость. 2) Возобновление караванной беспрепятственной торговли, хотя бы до Кашгара и Урги, и чтобы в таком случае учреждены были в сих местах наши фактории. Желательно было бы заключить условие об учреждении почтовых сообщений чрез Монголию не [за] наш исключительный счет, по крайней мере, на общий обоих правительств, если. кяхтинское купечество изъявило готовность вспомоществовать своими денежными средствами устройству этого предмета. 3) Учреждение в Пекине дипломатической миссии составляло давний предмет желаний наших. Правительство наше издавна стремилось к достижению того, чтобы китайцы открыли для факторий наших некоторые пункты в Западном Китае и Кашгаре. Достигнув цели устройства факторий в Западном Китае переговорами в 1851 г., оно отложило вопрос о Кашгаре до более благоприятного времени. Если Вы сочтете обстоятельства удобными, то было бы весьма полезно возобновить этот вопрос при переговорах в Пекине»14.
Очевидно, сколь обширный спектр непростых задач стоял перед Путятиным в период его пребывания в Китае, в частности, по вопросам установления российско-китайской границы в Центральной Азии и беспрепятственной российской торговли в этом регионе.
Тяжелое бремя, возложенное на миссию Путятина, вполне осознавалось руководством России на самом высшем уровне. «Вам известно, что Государь Император принимает самое живое участие в сем деле, трудность которого вполне оценена его Императорским Величеством. Совершенного успеха ожидать едва ли возможно: многое зависит от обстоятельств, более или менее для нас благоприятных, и которых предвидеть заранее мы можем только гадатель-но»15. Как видно из документа, деятельность миссии Путятина находилась под постоянным и пристальным вниманием со стороны
первого лица Государства Российского императора Александра II.
Первый ответ китайцев на официальные предложения российской стороны Путятина не удовлетворил. В нем затрагивался вопрос о границе в Центральной Азии и содержалось «заключение Трибунала [внешних сношений Китая], что на Западе [китайские владения простираются] до Или (т.е. распространяются на земли Семиречья и Приис-сыккулья, которые к этому времени были под российской юрисдикцией и активно осваивались Российской империей. - А.К.). Хотя пространство и велико, но все знают, какому государству (т.е. Китаю. - А.К.) оно принадлежит. В подтверждение вышеозначенного мнения в листе Трибунала приводится только часть этих границ и говорится, что “в правление Канси (императора династии Цин, правил в 1662-1722 гг. - А.К.) поставлены границею.” В то время, при пушечной пальбе, произнесли клятву пред Богом и вырезали договор на памятнике на “будущие времена”, для чего же опять изменять? Китайское правительство забывает, что трактаты обязательны до тех пор, пока обе договаривающиеся стороны их свято со-блюдают»16.
Таким образом, цинские власти не шли навстречу требованиям российской стороны об определении российско-китайской границы в Центральной Азии и о создании там условий для беспрепятственной российской торговли. При этом граф Путятин учитывал риски и был убежден, «что китайское правительство само собою не решится закрыть торговлю на Кяхте, но если бы и приступило к этой мере, то в нынешнем положении, когда мануфактурные товары наши идут за полцены, а вывоз серебра в Китай, по совершенной невозможности наблюдать за точным исполнением постановлений по этому предмету, далеко превышает дозволенную пропорцию, не может последовать для нас никакого вреда»17.
Деятельность Путятина в 1857-1858 гг., равно как и его предшественников и современников от Любимова до Валиханова, заложила основы расширения сфер влияния
Российской империи в Китае во второй половине XIX в. и первых десятилетиях XX в., когда де-факто под контролем России оказались центральноазиатские владения Китая -Монголия и Восточный Туркестан. При заключении Тяньцзиньского договора 1858 г. Путятин не стал настаивать на открытии для русской торговли Кашгара и на возмещении китайцами убытков за разграбление ими Чу-гучакской русской торговой фактории в 1855 г., на российском суверенитете над Урянхайским краем, а также оставил благоприятное для Китая разграничение русско-китайской границы в районе озера Зайсан. «В трактатах (Тяньцзиньского и Айгунского договоров. - А.К.) не упомянуто о вознаграждении за истребление Тарбагатайской фактории, во-первых, потому, что дело было связано с определением границ (в Приамурье и Уссурийском крае. - А.К.), за уступку в которых мне (Путятину. - А.К.) следовало уничтожить это притязание, и во-вторых, оттого, что отец Архимандрит Палладий (представитель Российской православной духовной миссии в Китае. - А.К.) известил меня, что уже послан нами агент в Тарбага-тай решить на месте это дело. Я также не мог возбудить вопроса о торговле в Кашгаре, дабы не встретить сильного противодействия со стороны Лорда Эльгина (представителя Великобритании в Китае. - А.К.), и если бы действительно торговые отношения наши в том крае требовали открытия нового рынка и были нам выгодны, что весьма сомнительно. Если судить по примеру ничтожной торговли в Кульдже, то этого теперь будет легко достигнуть при приезде первого нашего полномочного министра (постоянного посла. - А.К.) в Пекине. О возобновлении старинного, забытого нами права, отправляя в три года раз купеческий караван в Пекин, я не мог теперь настаивать, дабы не затруднять новыми домогательствами со стороны других наций китайских полномочных, и без того уже осаждаемых излишними требованиями. Если Лорд Эльгин добьется и получит право английским купцам въезда во внутрь Китая для покупки продуктов в самых местах их произ-
водства, то русские купцы, без дальнейших с нашей стороны настояний, могут туда же проникать из открытых портов и потом возвращаться Китаем в Кяхту и на Амур. Т.е. они откроют себе доступ с нашей границы не только в Пекин, но и во все места Поднебесной империи»18.
Присоединение к России Приамурья в 1858 г. и Уссурийского края в 1860 г. благодаря действиям посольства Путятина предопределило впоследствии и судьбу вышеупомянутых земель «Внутренней Азии». Восточный Туркестан с Кашгаром, Чугучаком, Кульджинским краем до 1955 г., а Монголия до 1991 г. - года распада СССР - были сферами политического, экономического, культурного и военного влияния сначала Российской империи, а затем ее исторического преемника, СССР. При этом Кульджинский край в 1870-1880 годах в течение 10 лет был под прямым управлением Российской империи, а земли в районе озера Зайсан (Восточный Казахстан) и Семиречье, как и вся Средняя Азия с Казахстаном от Восточного Прикаспия до Памирских гор, известные тогда как Русский, или Западный, Туркестан, стали ее частью и находились в составе СССР вплоть до его распада. А некоторые территории «Внутренней Азии», например, Тува, и поныне входят в состав России.
Примечания
1 Российский государственный архив Военно-мор-ского флота (РГА ВМФ), ф. 410, оп. 2, д. 1016, л. 1.
Копия записки об отношениях России с Китаем, представленной его Императорскому высочеству С.С. Ребиндером в 1855 г.
2 Там же, д. 1926, л. 605-609. Канцелярия Морского министерства. II отдел. Копия с шифрованной депеши генерал-адъютанта графа Путятина из Печелий-ского залива в устье Пэйхэ. 17/29 апреля 1858 г.
3 Там же, ф. 410, оп. 2, д. 1016, л. 21. Канцелярия Морского министерства. II отдел. Об утверждении за Россией левого берега Амура и об открытии торговых сношений с Китаем. Начато 25 мая 1855. Кончено 5 ноября 1855.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же, л. 22.
7 Хохлов А.Н. История с караваном, отправленном из Кяхты в Пекин в 1861 г. Четырнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Часть 2. М., 1983, с. 136.
8 РГА ВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 1016, л. 21-23.
9 Там же, л. 24-27. Высочайше утвержденное заключение гос. канцлера и министра финансов по предложениям д.с.с. Любимова.
10 Там же, л. 28. Извлечения из предположений д.с.с. Ребиндера относительно договора с китайцами.
11 Там же, ф. 19, оп. 2, д. 112, л. 38, 71. Фонд A.C. Меньшикова.
12 Валиханов Ч.Ч. О состоянии Алтышара или шести восточных городов китайской провинции Нан-JIy (Малой Бухарин) в 1858-1859 годах // Собрание сочинений в пяти томах. Том 3. Алма-Ата, 1985, с. 153.
13 РГА ВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 1016, л. 595-598. Ко-пия с депеши генералу-адмиралу от графа Путятина. Шанхай 25 сентября/5 октября 1857 г.
14 Там же.
15 Там же, л. 393-394. Канцелярия Морского министерства. II отдел. Письмо Горчакова великому князю о миссии Путятина в Китай.
16 Там же, л. 586.
17 Там же, л. 464. Депеша Путятина Горчакову 19 мая 1857 г. из Верхнеудинска.
18 Там же, л. 77-78. Письмо Путятина Горчакову. Тяньцзинь. 7/19 июня 1858 г.
•хг<^р£у*
