CC BY
6INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
Russia and China as phenomena of higher complexity. The problem of definition
Россия — Китай как социально-политические феномены повышенной сложности. К проблеме определения
Кузнецов Анатолий Михайлович Anatoly M. Kuznetsov
Дальневосточный федеральный университет Far Eastern Federal University
kuznetsov.2012@mail.ru kuznetsov.2012@mail.ru
удк 303+321 | научная статья | https://doi.0rg/10.24412/2686-9675-4-2022-74-87
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются общие вопросы социально-политической организации России и Китая. Для анализа была применена теория исследования сложных систем. В результате сделан вывод, что Россииская Федерация и Китаиская Народная Республика представляют особыи тип государственности.
Ключевые слова и фразы: Россия, Китаиская Народная Республика, феномен, сложность, полития, этнос.
Для цитирования: Кузнецов А.М. Россия — Китаи как социально-политические феномены повышеннои сложности. К проблеме определения. Современные востоковедческие исследования. 2022; 4(4). С. ^1^:// doi.org/10.24412/2686-9675-4-2022-74-87
ABSTRACT
The article analyzes the main issues of social and political organization of Russia and China. Theory of complex systems was used for this study. It was concluded that Russian Federation and People's Republic of China may be regarded as a specific type of staleness.
Keywords: Russia, People's Republic of China, phenomenon, complexity, polity, ethnos
For citation: Kuznetsov A.M. Russia and China as phenomena of higher complexity. The problem of definition. Modern oriental studies. 2022; 4(4). P. https://doi.org/10.24412/2686-9675-4-2022-74-87
исторические ндуки| кузнецов А.М. | KUZNETS0V.2012@MAIL.RU! УДК 303+321 |научнаястатья
Постановка проблемы. Сегодня Россия и Китаи часто становятся объектами жесткои критики со стороны Запада, в том числе и в отношении своего государственного устроиства и общественнои организации. Империя, автократия и другие определения с негативными коннотациями используются как предлог для призывов к соблюдению неких правил, насаждения демократии, защите прав человека и т. д. в нашеи стране и для нашего ближаишего стратегического партнера. При этом нетрудно заметить, что предлагаемые в качестве эталонов альтернативные модели в виде того же государства-нации, варианты демократически организации, нормы правовых систем являются западными, преимущественно англосаксонскими по своему происхождению. Тем не менее, в политическом, общественном и научном дискурсах наших стран ориентация на западные образцы все же получила достаточное распространение. Такое положение представляется особенно парадоксальным, учитывая, что Россия и Китаи не были собственно колониями Запада. Осмысление же последствии своего колониального прошлого интеллектуалами ряда арабских стран и Индии вызвало негативную оценку его влияния в виде концепции постколониализма (Hiddleston 2009). В наших же рассматриваемых случаях, как показали европеи-ские авторы, более адекватнои для понимания сложившеися ситуации будет идея методологического национализма. Смысл ее заключается в неоправданном применении определении и концептов, сформировавшихся в однои соци-ально-политическои реальности, для анализа реалии других стран (Beyond the Methodological
Nationalism: Nationalism... 2012; Wimmer, Glick Schiller 2002).
На первыи взгляд может также показаться, что общественно-политическая организация России и Китая имеет мало общего. Мы расстались со своим социалистическим прошлым, но Китаиская народная республика продолжает строительство социализма, правда, с китаискои спецификои. Кроме того, Россия позиционируется как федерация, а Китаиская Народная Республика определяется как унитарная по своему характеру. Поэтому возникает естественныи вопрос: а уместно ли эти государства по-прежнему рассматривать на некоторых общих основаниях? Для того, чтобы дать ответ на него и при этом избежать ловушки методологического национализма, как и других — концептуальных по своеи сути, необходимо более внимательно рассмотреть сложившиися понятииныи аппарат анализа проблем общественно-политического устроиства различных стран.
Насколько непростым остается положение дел в этои области говорит уже явная неопределенность с ее базовыми определениями и концептами. Долгое время самым операциональным для описания и анализа социальнои и политическои организации отдельных стран считалось понятие государство. В обнаружившемся вскоре плюрализме его трактовок неко-торыи консенсус получила Конвенция о правах и обязанностях государства, принятая в 1933 г. в Монтевидео. Согласно еи, государство, как субъект международного права, долж но обладать следующими характеристиками:
1) постоянным населением;
2) определеннои территорией
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
3) правительством;
4) способностью к вступлению в отношения с другими государства ми (United States of America, Argentine Republic, Brazil, Chile, Colombia, etc... 1933).
Не менее показателен также ранее сло-жившиися в рамках институционального подхода взгляд на государство как политический институт. Однако проявившиися, по мнению некоторых авторов (К. Беме) в работе с такими подходами «теоретическии вакуум» привел к внедрению еще одного определения — политическая система, более известного с 1950-х гг. по работам Д. Истона. При этом еще следует понимать отличие сложившихся трактовок политической системы от собственно системного понимания политическои организации общества (Воскресенскии 2007; Системныи подход в современнои науке 2007). Но затем еще произошло знаменательное возвращение в науч-ныи обиход нового институционализма. (Гудошников 2007) Однако, вопрос о соотношении этих различных определении толком не был проработан.
Опыт западнои науки закрепил статус ев-ропеиского государства-нации (вестфальского типа), такого как в Голландии, Швеции, Франции, и сложившегося в нем понятия суверенитет, а также институтов как эталона государственного устроиства (Ternborn 2021). Почти четырехкратное увеличение числа государств после Второи мировои воины с 46 до только признанных 193 — выявило скепсис в отноше-
нии универсальности государственного устроиства такого рода. В то время как в Во-сточнои, Юго-Восточнои Азии отмечалась положительная тенденция к вестфализации (А^арра 2003; 2012), на Ближнем Востоке фиксировался кризис государств-нации (Наумкин 2017). По мере развития новых государств проявились и такие явления, как, например, выборная автократия или несостоявшееся государство. Массовая транснациональная миграция, переросшая в эмиграционныи кризис 2010-х гг. в Европе, заставила наиболее проницательных исследователеи приити к печальному для концепции нации-государства выводу. «Мы, европеицы, делаем вид, будто все еще существуют Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Португалия и т.д. Но их давно уже нет, так как закрытые национально-государственные держатели власти и отделенные друг от друга границами государства стали ирреальными самое позднее с введением евро». Произошедшие перемены побудили социального теоретика У. Бека — одного из наиболее известных критиков методологического национализма также утверждать, что переживаемьш Западом второи модерн может переити в модерн космополитический (Бек 2007, 7). Отсюда и развернувшиеся обсуждения разнообразия вариантов государственного устроиства и возможности сегодня создать универсальную типологию государств (Ильин 2008; Коломер 2008; Со1отег 2007)1. Наши россииские искания западников и славянофилов, почвенников и либералов не менее показательны в этом отношении.
1 Достаточно реальную палитру плюрализма современных государств можно представить на основе данного издания «Политический атлас современности». 2007.
исторические ндуки| кузнецов А.М. | KUZNETS0V.2012@MAIL.RU! УДК 303+321 |научнаястатья
Неудивительно, что дискуссии о природе своей государственности начались и между ки-таискими специалистами. В 1978-1983 г. дебаты шли по поводу уточнения: является ли КНР пролетарским государством, участвующим в мировои борьбе против капитализма, или таким же национальным образованием. В 1990-х гг. обсуждался вопрос: должен ли Китаи оставаться членом международного пролетарского лагеря или национальным государством в мировои международнои системе? Затем стали уточнять, какие национальные интересы Китая — самые важные и как их реализовать? Смещение затем фокуса на обоснование тезиса о мирном развитии Китая потребовало уточнить: является ли КНР ревизионистским или статус-кво государством (Грачиков 2021, 45- 52; Гордон 2017, 19).
Некоторые дополнения к трактовке рас-сматриваемои темы были озвучены Председателем КПК Си Цзиньпином. Он призвал к построению модернизированного социалистического государства, форсировать создание государства инновационного типа. При этом Китаи все же определялся как социалистическое государство демократически диктатуры народа, руководимое рабочим классом и основанное на союзе рабочих и крестьян (Доклад Си Цзинь-пиня на Х1Х съезде КПК).
Цивилизация, государство, нация. Когда стало ясно, что Китаи при всем желании нельзя обсуждать также как: Португалию, Сингапур, Швецию, Швеицарию и т.д., — это осознание спровоцировало даже критику традиционного китаеведения в целом (Кицрег 2014).
Свой вариант выхода из возникшей неловкой ситуации предложил в 1992 Л. Пай. Он определил Китай как «цивилизацию-государство, выдающее себя за нацию-государство» (Pye 1992). Идея была быстро воспринята другими специалистами, и Китай теперь считается эталоном государства такого типа, к которому также относят Россию и Индию (Coke 2019; Guang Xia 2014; Zhang Weiwei 2012). Как показал Г. Игеди, цивилизация-государство строит свою легитимацию не на обращении к нации, но на своем цивилизационном наследии. На Западе легитимация еще предполагает демократическое функционирование, а в Китае культура более значима, чем политика, также как и мораль (Eagedy 2021, 242). В то же время Ж. Коломер продолжал описывать Россию и Китай как ме-гагосударства-империи (Colomer 2007; 2016)
Однако представленные проблемы с определением характера государств / политических систем при попытке рассматривать их через идею цивилизации еще более усугубляются. Дело в том, что с определением цивилизации есть свои сложности. Более-менее понятно, что такой подход предполагает явный крен в обсуждение роли культуры, религии, искусства и т.д., значительно трансформируя понимание собственно политического. Показательно, что известное определение цивилизации рассматривает ее как группу государств, объединенных общими культурными характеристиками (например, православная, исламская, конфуцианская и еще примерно 20 цивилизации). Но с пониманием того, что является культурой, остаются свои очень серьезные проблемы. Предложенное совмещение понятии
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
цивилизация и государство в отношении не только Китая, но и других государств во многом было обусловлено полиэтническим составом населения этих государств (Pabst). В этом случае определение цивилизация-государство справедливо вступает в противоречие с попытками сохранить понятие империи. Ведь в качестве одного из значимых признаков такои по-литическои организации тоже считается неод-нородныи в этническом плане состав населения государства. Для нации-государства, напротив, признается показательным уже этнически однородное население (этно-нация). Наряду с уже указаннои массовои транснацио-нальнои миграциеи четкость такои дихотомии сегодня размывает то обстоятельство, что всего лишь около 20 государств, включая обе Кореи, Польшу и Японию, а также не самые крупные, такие как Барбадос, Бахреин, Коста-Рика, отвечают такому требованию. Не случаино, что в отношении США с их различным не только в этническом, но и в расовом отношении населением также применяется определение империя. В любом случае, новое неимперское понимание характера государственности России и Китая требует еще и обращения к проблеме нации.
Сделать это надо хотя бы потому, что наша специфика отражена в преамбуле к Конституции, где записано: «Мы, многонациональный народ Россиискои Федерации...». В свою очередь, в официальнои доктрине китаискои нации, разработаннои Фэи Сяотуном, она также трактуется как нация, состоящая из разных наций (Москалев 2001; 2005). О необходимости возрождения великои китаискои нации часто говорить в своих выступлениях и Председатель
КНР Си Цзиньпин. Как известно, в политическом лексиконе еще бытуют термины национальное меньшинство и этническая общность. Поэтому к определению нация, включающая другие нации, следует отнестись более внимательно хотя бы потому, что один из основополагающих принципов ООН провозглашает право наций на самоопределение. Следовательно, для России и Китая проблема нации, является не предметом схоластических дискуссии, а актуальным вызовом сугубо экзистенционально-го характера. Ведь те же призывы к «деколонизации» России, надо полагать, затем и Китая пытаются опереться на указанную международную норму. Однако, и при попытке определения нации мы оказываемся в такои же непростои ситуации, как и в случае, когда нужно было понять, какои вариант государственного устроиства у нас представлен.
Ясно, что сам термин нация и его смысл являются западноевропеиским по своему происхождению. За время существования его значение претерпело непростую эволюцию от обозначения студенческих землячеств, религиозных общин до современных трактовок, обусловленных переходом к государству и обществу модерна, связанных с возникновением капитализма. Достаточно распространенную версию современнои трактовки этого понятия сформулировал Р. Коллинз: «Нация представляет собои ту форму, которую принимает этническая общность, когда в ходе постепенного расширения этнических границ они начинают совпадать с границами государства...» (Коллинз 2005, 85). Поскольку американские реалии всегда отличались от европеиских, то
исторические наукИ| кузнецов а.м. ! KUZNETS0V.2012@MAIL.RU! удк 303+321 ! научная статья
в США появилось особое понятие гражданская нация как объединение всех граждан государства без учета их расовои, этническои и т.д. принадлежности. Специализировавшиися на изучении государств Юго-Восточной Азии и Латинскои Америки Б. Андерсон, как известно, вообще провозгласил: нация — это воображаемое сообщество. Тогда становится понятно, почему появляются и такие трактовки нации: «Нация — это население, обладающее коллективнои идентичностью и коллективным стремлением к некоему варианту самоуправления, необязательно в виде собственного суверенного государства. Основу этой коллектив-нои идентичности образует общая культура значений» (Ternborn 2021). Неудивительно, что Э. Геллнер пришел к выводу: нация — вообще дань моде. «Только потому, что в наш национа-листическии век национальные объединения являются привилегированными, излюбленными объектами отождествления и добровольного присоединения, это определение кажется заманчивым; просто все другие виды групп сеичас отступают на заднии план» (Геллнер 1991, 124). Другие же специалисты призывали забыть о нации или же утверждали, что невозможно дать научное определение нации. Не случаино, в последнее время многие авторы предпочитают обсуждать тему нациестрои-тельства (Building a Nation-State 1990). В пред-ставленнои ситуации общеи неопределенности используемых понятий и определений становится очевидно, что нападки на общественно-политическую организацию России и Китая не имеют не только научных, но и вообще каких-либо основании.
Сложность, тренды. Для продвижения в понимании рассматриваемых проблем необходимо обратиться к современному теоретико-методологическому арсеналу исследовании. Прежде всего, следует отметить, что России-ская Федерация и Китаиская Народная Республика отличаются не просто большими размерами и масштабами, но и многоуровневои орга-низациеи, а также включением достаточно различных составляющих их образовании. Поэтому для их анализа необходимо использовать методологию анализа сложных явлений (систем), включая метод итерации, когда мы последовательно выделяем разные уровни изучаемого явления, а затем исследуем их адекватными методами и приемами (Диалектика познания... 1988; Кузнецов 2020). Кроме того, следует учитывать, что история государственности в России насчитывает более 1 тыс., а Китая — более 4 тыс. лет. Эти показатели особенно важны, так как в свете представлении о зависимости современного состояния явлении от предшествующеи траектории развития (тренда) необходимо учитывать общую историческую динамику при решении различных вопросов. Рассмотрим с учетом предложенных подходов некоторые наиболее общие характеристики, значимые для понимания обществен-но-политическои организации России и Китая.
На уровне анализа целостных государственных образовании (политий) становится очевидным, как уже отмечалось, что многие идеи и понятия социально-гуманитарных наук сформировались в условиях Западнои Европы. Они стали возможны на основе, сложившеися в результате крушения Западнои римскои
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
империи, с последующим Возрождением, Просвещением, первыми буржуазными революциями, развитием капитализма, колониальными захватами. Проиденныи путь положил начало в ХУП-ХУШ вв. эпохе модерна, завершившеися в 60-х гг. ХХ в. постмодерном.
Разрыв с ХШ в. тесных связеи Руси с За-паднои Европои, падение в середине ХУ в. Ви-зантиискои империи, освоение Сибири обусловили во многом самобытное развитие русских княжеств, а затем Московского царства. «Прорубание окна в Европу» в начале ХУШ в. позволило Россиискои империи освоить достижения Запада в сфере военного дела и технологии, что позволило сохранить свою государственность. Однако во многом это удалось сделать за счет «второго издания крепостничества» (С.Д. Сказкин), обусловившего, в том числе по логике И. Валлерстаина, полупериферии ное положение России. Развитие собственно капитализма в России, начавшееся с Великих реформ 60-х гг. Х1Х в. было прервано Великои русскои революциеи 1917-1922 гг. Перестроика и реформы 1990-х снова изменили вектор развития государства и общества нашеи страны, тем не менее изменить базовые их основания даже потрясения ХХ в. не смогли, слишком велика оказалась сила предшествующеи тради-ции.(Цымбурскии 1996) Как пророчески показал еще в «угар» 1990-х В.Л. Цымбурскии: «Все, что русские почерпнули на Западе, уже никуда от них не уидет, и к этим почерпаниям могут быть присоединены еще многие иные, но частью европеиского мира, как в прошлом и на тех же правах, Россия, скорее всего, уже не будет» (Цымбурскии 1997, 67).
Понятно, что еще более самобытной на фоне рассмотренных примеров выглядит история Китая. До начала контактов с Европои эта страна, как и другие восточноазиатские государства, прошла самобытныи историческии путь, в ходе которого у нее сложились особые формы общественно-политического устрои ства. Следует особо отметить, что стадия возникновения аналога централизованного государства здесь была проидена гораздо раньше (Asia in the 21st 1997; Callahan 2011; Kim 2000). Прямая угроза со стороны колониальных держав Старого Света побудила ряд общественно-политических деятелеи Китая, а также Кореи и Японии второи половины XIX в. взять курс на «отход от Азии» и двинуться навстречу евро-пеискои цивилизации (Gi-Wood Shin 2007, 14). Однако уже к концу девятнадцатого столетия доминирующеи становится обратная тенденция возвращения к паназиатским приоритетам. Подобныи поворот вполне объясним: пресловутая «модернизация/вестернизация» в первую очередь затрагивала экономику и политику азиатских стран, но не культуру, которая во многом сохраняла свои традиционные начала, продолжая при этом оказывать влияние на экономические и политические сферы общественнои жизни (История Китая с древ-неиших времен ... 2016: Compton 2000, 2, 5).
Если теперь переити на новыи уровень анализа поставленнои проблемы — особенностям общественнои организации, то нетрудно отметить следующие важные обстоятельства. Секуляризация и разрушение традиционных связеи и отношении между людьми обусловили развитие индивидуализма на Западе, при
исторические наукИ| кузнецов а.м. ! KUZNETS0V.2012@MAIL.RU! удк 303+321 ! научная статья
котором социум рассматривается как механическое объединение индивидов. Россииское общество при всех потрясениях еще сохраняет признаки того качества, которое принято определять как общинность, соборность и т.д. Не менее показателен также значимьш для нас этатизм, т.е. особые, тесные отношения индивида с государством. В Китае, несмотря на активные усилия западных специалистов наити здесь привычныи для них индивидуализм, клановые, родственные и другие связи сохраняют свое значение. Как показал В.В. Малявин: «Китаиская традиция предъявляла своим восприемникам жесткое требование превозмогать все субъективно-частное в себе, причем такое усилие носило характер «оставления себя» равнозначного самотипизации и, следовательно, восполнению своего бытия» (Малявин 2013, 92). Эти различия по линии индивидуализм-коллективизм лежат в основе гипертрофиза-ции в западнои академическои и общественнои традициях понятия идентичность. В россии-ском научном сообществе разрабатывалась теория этноса как особои общности людеи («народа»), объединенных общими своиствами, но не имеющеи еще своеи политическои организации. Во многом наша специфика социумов обусловлена тем обстоятельством, что еще до 1950-х гг. (Россия) и начала 2000-х гг. (Китаи) оставались обществами с преимущественно крестьянским населением.
Представленная специфика социально-экономического развития определила и особенности модернизации в наших странах, осу-ществляемои революционным путем социалистических революции на основе марксистскои
теории. Понятно, что слабость буржуазии и немногочисленность рабочего класса, в отличие от западных развитых государств, обусловили остроту проблемы субъекта модернизации как в России, так и для Китая. Решение проблемы указало ленинское учение о партии нового типа. Однако масштабы решаемых задач обусловили закономерное преобразование КПСС и КПК из партии рабочего класса в общенародные партии с последующим ростом численности их членов (КПСС — около 17 млн. чел. накануне распада СССР, КПК — 73, 76 млн. чел. к ХУП съезду 2007 г.).
Важно также понимать изменения государственности и социумов наших стран, фиксируемые при переходе от установок того же панславизма и тянься, затем идеологии пролетарского интернационализма к осознанию собственных интересов для определения своего места в мире, заданным полицентричным его видением. При этом все же очевидно, что, несмотря на множество внешних различии, в организации наших политии есть много общего.
В контексте приведенных данных возникает несколько принципиальных вопросов, например: какие этапы исторического развития России и Китая можно соотнести с западнои эпохои модерна? Насколько правомерно говорить о постмодерне применительно к реалиям наших стран? Эти вопросы приобретают особую актуальность с образованием Евросоюза, поставившего европеиские государства-нации в совершенно новые обстоятельства. Теперь они должны были отдавать часть своего суверенитета евробюрократии. Сам Союз
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
должен приспособиться к своему полиэтнично-му состоянию. При этом здесь еще происходит размывание среднего класса, а рабочие уже не рассматриваются как класс, так как не играют прежнеи роли в общественно-политическои жизни своих стран. Подобные «инновации» можно рассматривать как выход на мегатренд развития, по которому уже давно развиваются Россия и Китаи. Поскольку ЕС оказывается только в начале этого пути, то еще неизвестно сможет ли он отвечать требованиям, которые ставят перед ним такои уровень интеграции и воздеиствие со стороны США. В любом случае, получается, что государство-нация уже не может быть универсальным эталоном. Скорее ис-торическии опыт России, Китая, Индии, допол-ненныи необходимым технологическим обеспечением, становится более актуальным в современных условиях.
Таким образом, Россииская Федерация и Китаиская Народная Республика, с точки зрения своеи общественно-политическои организации, не являются некими аномалиями или «неправильными» формами. Они должны рассматриваться как полноправный тип государственности, которыи должен быть осмыслен должным образом без использования устаревших ярлыков, таких, как империя. На данном этапе исследования можно предложить для обозначения России, Китая, Индии термин гиперполития.
Список литературы
1. Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая
экономия / Пер. с нем. А.Б. Григорьева,
В.Д. Седельника. Москва: Прогресс-Традиция; Издательскии дом
"Территория будущего", 2007.
Воскресенскии А.Д. Сравнительныи анализ политических систем, политических культур и политических процессов на Востоке: общие закономерности и специфика их региональнои трансформации // Политические системы и модели демократии на Востоке. Москва: АСПЕКТ ПРЕСС, 2007. С. 6-38.
Геллнер Э. Нация и национализм. Москва: Прогресс, 1991.
Гордон А.В. Китаи в мировои истории и международнои политике: модернизм-традиционализм-глобализм. Москва: ИНИОН РАН, 2017.
Грачиков Е.Н. Китаиская школа международных отношении. На пути к большим теориям. Москва: АСПЕКТ-ПРЕСС,. 2021.
Гудошников Л.М. Эволюция политических институтов Китая во второи половине ХХ и начале ХХ1 вв. // Политические системы и модели демократии на Востоке. Москва: АСПЕКТ ПРЕСС 2007. С. 577-611.
Диалектика познания сложных систем. М.: Мысль, 1988.
Доклад Си Цзиньпиня на Х1Х съезде КПК http://russian.news.cn/2017-11/03/ c_136726299.htm (дата обращения 12.09.2022)
Ильин М.В. Возможна ли универсальная
исторические ндуки| кузнецов А.М. | KUZNETS0V.2012@MAIL.RU! УДК 303+321 |научнаястатья
типология государств? // Политическая наука. 2008. № 4. С. 8-41
10. История Китая с древнеиших времен до начала ХХ! Века. Том 1Х. Реформы и модернизация (1976-2009). Москва: Наука, 2016.
11. Коллинз Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменении // Логос . 2005; № 1. С. 19-64.
12. Колломер Ж. Великие империи, малые нации: Неясное будущее суверенного гос-уда рства // Политическая наука. 2008; № 4. С. 42-61.
13. Кузнецов А.М. Восточная Азия как слож-ныи феномен // Оикумена. Регионоведче-ские исследования. 2020;. № 2. С. 8-18.
14. Малявин В.В. Модернизация и капитализм в Китае. По поводу гипотезы М. Ве-бера / Синьхаиская революция и Респуб-ликанскии Китаи: век революции, эволюции и модернизации. Сборник статеи. Москва: Институт востоковедения РАН, 2013. С. 90-108.
15. Москалев А. А. Теоретическая база нацио-нальнои политики КНР (1949—1999) / Отв. ред. В. С. Мясников. Москва: Памятники историческои мысли, 2001.
a. Москалев А.А. Нация и национализм в Китае: эволюция китаискои мысли в подходах к нации и национализму. Москва: 2005.
b. Наумкин В.В. Кризис государств-нации на Ближнем Востоке // Международные про-
цессы. 2017; Том 15, № 2 (49). С. 27-43.
16. Политическии атлас современности: Опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств. Москва: МГИМО, 2007.
17. Системныи подход в современнои науке. К 100-летию Людвига фон Берталанфи. Отв. редакторы И. К. Лисеев, В. Н. Садов-скии. Москва: Прогресс-Традиция, 2004.
18. Цымбурскии В Л Сверхдлинные военные циклы и мировая политик // Полис. Политические исследования. 1996. № 3.
19. Цымбурскии В.Л. «Европа-Россия»: «третья осень системы цивилизации» // Полис. Политические исследования. 1997; № 2. С. 56-63.
20. Alagappa M. Constructing Security Order in Asia: Conceptions and Issues // Asian Security Order: Instrumental and Normative Features / Ed.: M. Alagappa. Stanford: Stanford University Press, 2003. Р. 75-105.
21. Alagappa M. Nation Making in Asia: From Ethnic to Civic Nations? Kuala Lumpur: Institute of Strategic and International Studies, 2012.
22. Asia in the 21st Century: Economics, Sociopolitical, Diplomatic Issues / Ed.: P.C. Chow, G.C. Chow. Singapore: World Scientific, 1997..
a. Beyond the Methodological Nationalism: Nationalism Research Methodologies for Cross Border Studies / Ed.: A. Amelina, D. Nergiz, T. Faist, N. Glick Schiller. N.Y.; L.: Routledge, 2012.
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
23. Building a Nation-State. China after Forty Years / Ed. by J.K. Kallgren. Berkeley,. 1990..
24. Callahan W. A. Tianxia, Empire and the World // China Orders the World / Ed. by Callahan, Barabantseva. Baltimore: John Hopkins University Press, 2011.
25. Coke C. The Rise of the Civilaxional State. Cambridge: Polity Press, 2019.
26. Colomer J. M. Great empires, small nations. The uncertain future of the sovereign state. London, New York, 2007.
27. Colomer J. M. Empires Versus States // Oxford Research Encyclopedia, Politics. Oxford University Press USA, 2016.
28. Compton R.W. East Asian Democratization: Impact of Globalization, Culture and Economy. Westport: Greenwood Publishing Group, 2000.
29. Egady G. Nation vs Civilization? The Rise of 'Civilizational States // Civic Review. Special Issue, 2021. P. 241-250 . '
30. Guang Xia. China as a "Civilization-State": A Historical and Comparative Interpretation // Procedia - Social and Behavioral Sciences. August 2014; Volume 140, 22. P. 43-47.
31. Hiddleston J. Understanding Postcolonialism. Stocksfoeld: Acmen, 2009.
a. Kuijper H. What's wrong with the study of China/countries // Asian Studies, 2014; II (XVIII); № 1. P. 151-185.
32. Martin J. Civilizational State versus Nationstate. http//www.martinjacques.com/ arti-
cles (1ата обращения 17.08.2022)
33. Pabst A. China, Russia and the return of the civilizational state. New Statesman 8 may 2019 https: www. new statesman.com / world/2019 (дата обращения 16.08.2022)
34. Pye L.W. The Spirit of Chinese Politics. Cambridge, MS: Harvard University Press. 1992.
35. Shi Zhiyu. Civilization, Nation and Modernity in East Asia. New York: Routledge, 2012
36. Ternborn G. States, Nations, and Civilizations // Fudan Journal of the Humanities and Social Sciences, 2021; 14 (2). Р 225-242.
37. United States of America, Argentine Republic, Brazil, Chile, Colombia, etc. Convention on Rights and Duties of States adopted by the Seventh International Conference of American States. Signed at Montevideo, December 26th, 1933.: https://treaties.un.org/doc/ Publication/UNTS/L0N/Volume%20165/ v165.pdf (дата обращения 22.09.2022).
38. Wimmer A., Glick Schiller N. Methodological Nationalism and Beyond: Nation Statebuilding, Migration and the Social Sciences // Global Networks. 2002; Vol. 2; Iss. 4. Р. 301334.
39. Zhang Weiwei. The China Wave: The Rise of a Civilizational State. World Scientific (WCPC), 2012.
References
1. Bek U. Vlast' i ee opponenty v epohu globaliz-ma. Novaya vsemirno-politicheskaya ekonomiya / Per. s nem. A.B. Grigor'eva, V.D.
исторические наукИ| кузнецов а.м. | KUZNETS0V.2012@MAIL.RU! удк 303+321 |научная статья
Sedel'nika. Moskva: Progress-Tradiciya; Iz-datel'skij dom "Territoriya budushchego", 2007.
2. Voskresenskij A.D. Sravnitel'nyj analiz politicheskih sistem, politicheskih kul'tur i politicheskih processov na Vostoke: obshchie zakonomernosti i specifika ih regional'noj transformacii // Politicheskie sistemy i modeli demokratii na Vostoke. Moskva: ASPEKT PRESS, 2007. S. 6-38.
3. Gellner E. Naciya i nacionalizm. Moskva: Progress, 1991.
4. Gordon A.V. Kitaj v mirovoj istorii i mezhdu-narodnoj politike: modernizm-tradicionalizm-globalizm. Moskva: INION RAN, 2017.
5. Grachikov E.N. Kitajskaya shkola mezhdu-narodnyh otnoshenij. Na puti k bol'shim te-oriyam. Moskva: ASPEKT-PRESS,. 2021.
6. Gudoshnikov L.M. Evolyuciya politicheskih institutov Kitaya vo vtoroj polovine HKH i nachale HKH1 vv. // Politicheskie sistemy i modeli demokratii na Vostoke. Moskva: ASPEKT PRESS 2007. S. 577-611.
7. Dialektika poznaniya slozhnyh sistem. M.: Mysl', 1988.
8. Doklad Si Czin'pinya na H1H s"ezde KPK http://russian.news.cn/2017-11/03/ c_136726299.htm (data obrashcheniya 12.09.2022)
9. Il'in M.V. Vozmozhna li universal'naya ti-pologiya gosudarstv? // Politicheskaya nau-
ka. 2008. № 4. S. 8-41
10. Istoriya Kitaya s drevnejshih vremen do nachala HKH! Veka. Tom 1H. Reformy i mod-ernizaciya (1976-2009). Moskva: Nauka, 2016.
11. Kollinz R. «Balkanizaciya» ili «amerikanizaciya»: geopoliticheskaya teori-ya etnicheskih izmenenij // Logos . 2005; № 1. S. 19-64.
12. Kollomer ZH. Velikie imperii, malye nacii: Neyasnoe budushchee suverennogo gosuda rstva // Politicheskaya nauka. 2008; № 4. S. 42-61.
13. Kuznecov A.M. Vostochnaya Aziya kak slozhnyj fenomen // Ojkumena. Regionoved-cheskie issledovaniya. 2020;. № 2. S. 8-18.
14. Malyavin V.V. Modernizaciya i kapitalizm v Kitae. Po povodu gipotezy M. Vebera / Sin'hajskaya revolyuciya i Respublikanskij Kitaj: vek revolyucij, evolyucii i modernizacii. Sbornik statej. Moskva: Institut vos-tokovedeniya RAN, 2013. S. 90-108.
15. Moskalyov A. A. Teoreticheskaya baza nacional'noj politiki KNR (1949—1999) / Otv. red. V. S. Myasnikov. Moskva: Pa-myatniki istoricheskoj mysli, 2001.
a. Moskalev A.A. Naciya i nacionalizm v Kitae: evolyuciya kitajskoj mysli v podhodah k nacii i nacionalizmu. Moskva: 2005.
b. Naumkin V.V. Krizis gosudarstv-nacij na Blizhnem Vostoke // Mezhdunarodnye pro-cessy. 2017; Tom 15, № 2 (49). S. 27-43.
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / международный научный журнал
16. Politicheskij atlas sovremennosti: Opyt mnogomernogo statisticheskogo analiza politicheskih sistem sovremennyh gosudar-stv. Moskva: MGIMO, 2007.
17. Sistemnyj podhod v sovremennoj nauke. K 100-letiyu Lyudviga fon Bertalanfi. Otv. redaktory I. K. Liseev, V. N. Sadovskij. Moskva: Progress-Tradiciya, 2004.
18. Cymburskij V L Sverhdlinnye voennye cikly i mirovaya politik // Polis. Politicheskie issle-dovaniya. 1996. № 3.
19. Cymburskij V.L. «Evropa-Rossiya»: «tret'ya osen' sistemy civilizacij» // Polis. Politiches-kie issledovaniya. 1997; № 2. S. 56-63.
20. Alagappa M. Constructing Security Order in Asia: Conceptions and Issues // Asian Security Order: Instrumental and Normative Features / Ed.: M. Alagappa. Stanford: Stanford University Press, 2003. R. 75-105. 29.
21. Alagappa M. Nation Making in Asia: From Ethnic to Civic Nations? Kuala Lumpur: Institute of Strategic and International Studies, 30. 2012.
22. Asia in the 21st Century: Economics, Sociopolitical, Diplomatic Issues / Ed.: P.C. Chow,
G.C. Chow. Singapore: World Scientific, 1997.. 31.
a. Beyond the Methodological Nationalism: Nationalism Research Methodologies for Cross a. Border Studies / Ed.: A. Amelina, D. Nergiz, T. Faist, N. Glick Schiller. N.Y.; L.: Routledge, 2012.
23. Building a Nation-State. China after Forty
Years / Ed. by J.K. Kallgren. Berkeley,. 1990..
24. Callahan W. A. Tianxia, Empire and the World // China Orders the World / Ed. by Callahan, Barabantseva. Baltimore: John Hopkins University Press, 2011.
25. Coke C. The Rise of the Civilaxional State. Cambridge: Polity Press, 2019.
26. Colomer J. M. Great empires, small nations. The uncertain future of the sovereign state. London, New York, 2007.
27. Colomer J. M. Empires Versus States // Oxford Research Encyclopedia, Politics. Oxford University Press USA, 2016.
28. Compton R.W. East Asian Democratization: Impact of Globalization, Culture and Economy. Westport: Greenwood Publishing Group, 2000.
Egady G. Nation vs Civilization? The Rise of 'Civilizational States // Civic Review. Special Issue, 2021. P. 241-250 . '
Guang Xia. China as a "Civilization-State": A Historical and Comparative Interpretation // Procedia - Social and Behavioral Sciences. August 2014; Volume 140, 22. P. 43-47.
Hiddleston J. Understanding Postcolonialism. Stocksfoeld: Acmen, 2009.
Kuijper H. What's wrong with the study of China/countries // Asian Studies, 2014; II (XVIII); № 1. P. 151-185.
32. Martin J. Civilizational State versus Nationstate. http//www.martinjacques.com/ arti-
исторические науки| кузнецов а.м. ! KUZNETS0V.2012@MAIL.RU! удк 303+321 ! научная статья
cles (lata obrashcheniya 17.08.2022)
33. Pabst A. China, Russia and the return of the civilizational state. New Statesman 8 may 2019 https: www. new statesman.com / world/2019 (data obrashcheniya 16.08.2022)
34. Pye L.W. The Spirit of Chinese Politics. Cambridge, MS: Harvard University Press. 1992.
35. Shi Zhiyu. Civilization, Nation and Modernity in East Asia. New York: Routledge, 2012
36. Ternborn G. States, Nations, and Civilizations // Fudan Journal of the Humanities and Social Sciences, 2021; 14 (2). R 225-242.
37. United States of America, Argentine Republic, Brazil, Chile, Colombia, etc. Convention on Rights and Duties of States adopted by the Seventh International Conference of American States. Signed at Montevideo, December 26th, 1933.: https://treaties.un.org/doc/ Publication/UNTS/L0N/Volume%20165/ v165.pdf (data obrashcheniya 22.09.2022).
38. Wimmer A., Glick Schiller N. Methodological Nationalism and Beyond: Nation Statebuilding, Migration and the Social Sciences // Global Networks. 2002; Vol. 2; Iss. 4. R. 301-334.
39. Zhang Weiwei. The China Wave: The Rise of a Civilizational State. World Scientific (WCPC), 2012.
Информация об авторе
Кузнецов Анатолий Михайлович,
док. ист. наук, профессор Кафедра международных отношении Дальневосточныи федеральныи университет
kuznetsov.2012@mail.ru Information about the Author
Anatoly M. Kuznetsov ,
Doctor of History, Professor Department of International Relations Far Eastern Federal University kuznetsov.2012@mail.ru
Информация о статье
Поступила в редакцию: 25.09.2022
Одобрена после рецензирования: 10.10.2022
Принята к публикации: 20.10.2022
Information about the article
The article was submitted: 25.09.2022 Approved after reviewing: 10.10.2022 Accepted for publication: 20.10.2022
