CC BY
73
Владимир ШЕНАЕВ Николай ШМЕЛЕВ
РОССИЯ И ЕВРОСОЮЗ - ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА
На пороге нового тысячелетия система международных отношений вновь переживает состояние неопределенности. Надежды на всеобщее замирение и успокоение в мире, вспыхнувшие было после окончания «холодной войны», похоже, не оправдываются. Возникают новые конфликты, усиливаются старые и образуются новые противоречия, обостряется борьба между различными центрами силы за сферы влияния. В то же время резко ускоряются процессы глобализации, взаимопроникновения и взаимопереплетения национальных хозяйств, устраняются барьеры, традиционно сдерживавшие международную конкуренцию и движение факторов производства через границы. Все это касается и системы «Россия - Европейский Союз».
I
Европа - традиционно главный внешнеэкономический приоритет России и останется таковым, даже если мир на какое-то время окажется однополярным (не говоря уж о наиболее вероятной будущей многополярной его структуре): веками складывавшиеся цивилизационные силы притяжения действуют сильнее любых других геополитических, политических и экономических факторов.
Важнейшие интересы России вот уже несколько десятилетий сосредоточены вокруг Европейского Союза, который к концу XX века превратился в ядро, в центр объединения не только большинства западноевропейских стран, но и государств Восточной и Центральной Европы, энергично меняющих после окончания «холодной войны» и распада Варшавского блока свою внешнеполитическую и внешнеэкономическую ориентацию. Судя по всему, уже в первые десятилетия XXI века России придется иметь дело с мощнейшей, экономически и политически монолитной
европейской группировкой, равной по силе США и Китаю и превосходящей Японию, иными словами, - со своего рода «Соединенными Штатами Европы». То, что казалось абсолютной утопией еще в начале минувшего столетия, может стать и скорее всего станет реальностью уже при жизни нынешних поколений.
В принципиальном плане Россия и Евросоюз - в высшей степени взаимодополняющие экономические структуры. Россия обладает огромными, хотя все еще слабо разработанными природными ресурсами, а в странах ЕС они либо ограниченны, либо отсутствуют вовсе. У России имеется значительный задел фундаментальных и отчасти прикладных исследований, а ЕС в этой сфере до сих пор по многим перспективным
Шенаев Владимир Никитович, член-корр. РАН, заместитель директора Института Европы РАН.
Шмелев Николай Петрович, член-корр. РАН, директор Института Европы РАН. направлениям отстает от других мировых центров. Россия острейшим образом нуждается в инвестициях, а в ЕС они традиционно избыточны. В России лишь зарождается серьезный банковский, фондовый, страховой бизнес, в ЕС же он давно принял транснациональный характер и усиливает свою экспансию.
В наших экономических отношениях с ЕС основополагающий на сегодня фактор - неконкурентоспособность российской продукции (за исключением ряда энергосырьевых ресурсов, а также некоторых видов вооружений), причем не только на европейских рынках. Она неконкурентоспособна и на внутреннем российском рынке, коль скоро отечественным производителям приходится сегодня конкурировать с массированным импортом в ситуации слабой защищенности таможенными тарифами или административными ограничениями. В этой связи стоит отметить следующее. Как общий принцип и как перспективу повышение степени открытости российской экономики можно лишь приветствовать. Но с учетом конкретных обстоятельств полная открытость еще долго (может быть, в течение десятилетий) будет чревата серьезнейшими угрозами национальной безопасности: это один из важнейших уроков опыта, накопленного с момента начала в 1992 г. либерализации внешнеэкономических отношений России.
Необходимость активного экономического сотрудничества России и ЕС отражена во многих авторитетных общеевропейских документах. Наиболее перспективным из них в нынешних условиях представляется Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между Россией и ЕС, вступившее в силу 1 декабря 1997 г. Принятая Европейским Советом 4 июня 1999 г. Коллективная стратегия Европейского Союза по отношению к России исходит из того, что СПС является основой сотрудничества. В обоих основополагающих документах Евросоюз заявляет о решимости содействовать интеграции РФ в европейскую и мировую экономику.
Факты, далее, таковы, что ЕС согласен оказывать нашей стране содействие в отношении вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО), образованную в 1995 г., а также создания необходимых условий для налаживания зоны свободной торговли между ним и Россией. Его коллективная стратегия предусматривает где-то в будущем формирование единого экономического пространства в результате постепенного сближения (в соответствии с СПС) законодательств и стандартов РФ и стран Европейского Союза. При этом важно акцентировать признание в отмеченных документах необходимости переходного периода - для обеспечения (в том числе на основе предусматриваемых для нас существенных льгот) необходимых условий утверждения в России социального рыночного хозяйства, ее присоединения к ВТО и подключения к общеевропейскому экономическому пространству (через создание прежде всего упомянутой свободной зоны). Все это потребует значительного времени, поспешность здесь сулит больше вреда, нежели пользы. Иллюзии первого этапа реформ и политика лихорадочного открытия российской экономики (хуже того - создания на внутреннем рынке привилегированных условий для импортеров и иностранных финансовых игроков) очень быстро продемонстрировали свою несостоятельность.
В этом контексте уместно подчеркнуть то, что присоединение в ближайшем будущем к ВТО, на которое рассчитывают определенные российские круги, наверняка дало бы, как справедливо подчеркивают серьезные специалисты, неоднозначный эффект. Неизбежные в этом случае резкое снижение таможенных тарифов и других внутренних ограничений на торговлю импортными товарами и услугами, равно как и ускоренное сокращение всех открытых и скрытых субсидий различным отраслям российской экономики, на данном этапе могут оказаться для страны непосильными,
особенно в социальном отношении. В результате присоединения к ВТО на условиях полноправного членства у России в ближайшие годы останется, по сути, лишь один действенный способ защиты национальных производителей и поощрения своих экспортеров - поддержание искусственно заниженного курса рубля, что тоже имеет очевидные минусы, в частности, искусственное занижение в результате этого валютной стоимости российских активов.
Поэтому вряд ли нужно торопиться со вступлением в ВТО, с созданием зоны свободной торговли и т.п. Необходимо другое: максимально полно использовать преимущества предоставленного нам пятилетнего переходного периода. При этом, если удастся добиться широкого признания за Россией статуса страны с рыночной экономикой, появятся законные основания и без присоединения к ВТО претендовать на режим наибольшего благоприятствования, обретения которого вполне достаточно, чтобы вывести на первый план действительные, а не виртуальные проблемы наших взаимоотношений с зарубежными партнерами.
Ключевая проблема экономического сотрудничества с ЕС - повышение доверия к нашей стране. Как считают европейские партнеры (и как записано в СПС и в Коллективной стратегии), для этого российское правительство должно прежде всего обнародовать свои конкретные планы относительно развития законодательства и совершенствования налоговой политики, применения норм аудита и бухгалтерского учета, борьбы с коррупцией и преступностью и т.п.
II
Нельзя не видеть также и другого - реально существующей сегодня определенной асимметрии интересов России и ЕС. Эта асимметрия выражается прежде всего в далеко не одинаковом реальном значении взаимной торговли для партнеров, в структуре их взаимного экспорта и импорта, в сравнительной динамике отдельных товарных групп. В данной связи стоит привести некоторые ключевые цифры.
В обороте внешней торговли России доля стран ЕС устойчиво находится на уровне 35%, а с ожидаемым расширением группировки до 26 стран-членов (за счет государств Центральной и Восточной Европы) она возрастет до 60%. В то же время
во внешнеторговом обороте стран ЕС удельный вес РФ колеблется в пределах 3,5— 4,0%.
Расширение ЕС за счет центральных и восточноевропейских стран имеет для отношений России с ЕС как позитивные, так и негативные моменты. Россия выигрывает на таможенных пошлинах, ибо в ЕС они ниже, чем в странах бывшего СЭВ. Мы выигрываем на снятии количественных ограничений, которые у стран бывшего социалистического лагеря применяются лишь в исключительных случаях. Выгоднее для нас будет и транзит, режим которого в ЕС предсказуем и не подчинен волюнтаристскому подходу (как это бывает в ряде центральных и восточноевропейских государств). В нашу пользу и преференции в торговле ЕС с Россией. Присоединение бывших стран СЭВ к «зоне евро» стимулирует и Россию к переходу от доллара к евро. Точно так же внедрение бывшими странами СЭВ стандартов и сертификатов ЕС - объективный процесс и для нас. Если мы не перейдем рано или поздно на стандарты ЕС, то безусловно проиграем.
Вместе с тем расширение ЕС за счет стран Центральной и Восточной Европы может принести нам и определенный ущерб. Прежде всего это относится к аграрной политике ЕС, которая приведет к росту цен на сельскохозяйственную продукцию в странах бывшего СЭВ, а следовательно, повлияет и на наш импорт из них. Единая сельскохозяйственная политика ЕС затруднит доступ российских сельскохозяйственных продуктов в страны бывшего СЭВ, ибо сократятся дотации на аграрный экспорт в Россию для этих стран и импорт из России. Таким же будет и результат распространения на восточноевропейские рынки политики в области конкуренции, ибо антидемпинговые правила действуют не во всех этих странах и имеют не столь жесткий характер, как в ЕС. Произойдет отклонение экспортно-импортных потоков товаров и иностранных инвестиций стран ЕС больше в сторону ЦВЕ, чем в Россию. Аналогичное явление ожидается в использовании внешнеторговой инфраструктуры России.
В целом же, как нам представляется, расширение ЕС за счет стран ЦВЕ не несет серьезных угроз для России (в отличие от расширения НАТО на Восток), а может дать даже положительный эффект, связанный с упорядочением нынешних весьма пестрых и произвольных условий торговли в странах-кандидатах, а также с ощутимым снижением в них уровня таможенного обложения. Именно поэтому не-
обходимо вступить по данному вопросу в переговоры с ЕС в целях минимизации ущерба, который может быть причинен российскому экспорту в страны ЦВЕ и визовому режиму.
В экспорте России в страны ЕС по-прежнему остаются лидирующими энергоносители и другие виды минерального сырья. В 1980 г. их доля равнялась соответственно 43 и 7%, а в 1998 г. - 42 и 10%. Доля же машин и оборудования в этом экспорте традиционно ничтожна: и в 1980 г., и в 1998 г. - всего 1,5%. Напротив, в экспорте стран ЕС в Россию удельный вес машин и оборудования вырос в 1980-1998 гг. с 22 до 36%, а с учетом иной продукции металлообработки - с 49 до 64%. Остальное приходится на товары легкой и пищевой промышленности. Соотношение машинотехнического обмена между Россией и ЕС (включая высокотехнологичную продукцию) составляет сегодня 1:30 в пользу ЕС.
Как известно, структура внешнеторгового обмена товарной продукцией отражает структуру экономики страны. Поскольку в народном хозяйстве России превалируют отрасли топливно-энергетического комплекса, неудивительно, что их продукция доминирует в экспорте; импорт же характеризуется преобладанием продукции обрабатывающей промышленности для мирных нужд.
В прошлом отрасли российской обрабатывающей промышленности обслуживали преимущественно оборонный комплекс, готовая продукция которого в значительной мере экспортировалась. Однако с 1992 г. отрасли ВПК, равно как и АПК, попали в полосу кризисной деградации, что выразилось в резком сокращении экспорта военной продукции при не менее резком росте импорта продукции легкой и пищевой промышленности, доля которой достигла половины во внутренней розничной торговле России. Очевидно, что в структуре нашей внешней торговли положительных перемен можно достичь лишь при осуществлении серьезных народнохозяйственных структурных сдвигов.
Вместе с тем следует отметить, что нынешняя структура внешнеторгового оборота, отвечающая скорее текущим, нежели перспективным потребностям наших партнеров, пока обеспечивает России довольно устойчивое положительное сальдо - 8-12 млрд. долларов США в год. Неплохи перспективы поддержания положительного торгового сальдо и на 1999-2000 гг.: с начала 1999 г. мировые цены на нефть
подскочили в два с лишним раза и, согласно прогнозам, сохранятся в 2000 г. на уровне выше 20 долл. за баррель.
Похоже, однако, что при такой структуре товарооборота возможности обмена в системе "Россия - ЕС" подходят к пределу. Во-первых, потребление энергосырьевых ресурсов в странах ЕС растет не более чем на 1% в год, а нынешняя доля России в обеспечении этого потребления, - в частности, газа (20%) и нефти (15-16%), - вряд ли будет значительно увеличиваться (учитывая соображения нежелательности зависимости от одного источника). Во-вторых, все больше ощущаются соответствующие внутренние российские ограничители - в отношении как производства, так и транспортной инфраструктуры поставок.
Негативные последствия финансового кризиса, потрясшего российскую экономику в августе-сентябре 1998 г., сказывались на динамике внешнеэкономических связей России в течение всего 1999 г., в том числе и на ее отношениях с ЕС. Прежде всего это относится к взаимной торговле, в меньшей степени - к экспорту России в страны Евросоюза, в большей - к ее импорту из этих стран. Стоимость российского экспорта, снизившись в 1998 г. на 13,3%, за январь-сентябрь 1999 г. уменьшилась по сравнению с таким же периодом 1998 г. еще на 3,5%. Уменьшение было вызвано снижением цен почти по всем основным категориям товаров, экспортируемых Россией в Европу, за исключением нефти, нефтепродуктов и газа. Падение цен частично было скомпенсировано увеличением, примерно на 10-12%, физического объема российского экспорта. Напротив, снижение импорта из стран ЕС приобрело характер обвала. Если в 1998 г. он сократился по сравнению с 1997 г. на 19,9%, то за 9 месяцев 1999 г. - уже на 38% по сравнению с тем же периодом 1998 г. В краткосрочном плане это сокращение можно оценить как позитивное, поскольку оно отражает процесс замещения импорта отечественной продукцией, конкурентоспособность которой существенно возросла вследствие четырехкратного падения курса рубля осенью 1998 г. Но в длительной перспективе подобный вариант «повышения» конкурентоспособности российской промышленности заводит в тупик.
Нынешняя ситуация в сфере торговых связей между Россией и Западной Европой свидетельствует о том, что первоначальный эффект перехода России от государственной монополии во внешней торговле к ее либерализации исчерпал себя, и теперь динамика товарооборота между ними будет всецело зависеть от глубины,
темпов и результативности структурных преобразований в российской экономике. Лишь на их основе станут возможными возобновление экономического роста, расширение емкости внутреннего рынка и прогрессирующие изменения структуры экспорта в страны Евросоюза. Осенний кризис 1998 г. и его внешнеэкономические последствия убеждают в том, что дальнейшее оттягивание структурных реформ становится похожим на экономическое харакири.
С учетом вышесказанного в число главных проблем развития торговых отношений России с ЕС на всю видимую перспективу наряду с упомянутой низкой конкурентоспособностью продукции российской обрабатывающей промышленности следует включить архаичность структуры нашего экспорта (не говоря уж о неразвитости системы его стимулирования, в том числе его кредитования и страхования).
При всей важности проблемы адаптации к торговому режиму ЕС вовсе не этот режим, а именно названные моменты суть основной фактор, тормозящий взаимную торговлю. И прежде всего стоит еще раз подчеркнуть, неконкурентоспособность российской продукции, которая сдерживает не только наш экспорт, но и ввоз евро-продукции в Россию, поскольку делает необходимым ужесточение таможенной и иных форм защиты отечественных производителей на внутреннем рынке. Нынешний же режим ввоза российских товаров в ЕС весьма либерален: средний уровень таможенного обложения составляет 1,5% (тогда как в России для товаров ЕС -15,5%), причем 80% российских товаров (а с учетом преференций - до 90%) ввозятся фактически без обложения пошлинами. Оценивая этот феномен, следует, разумеется, иметь в виду объективные тенденции современной мировой торговли, в том числе нарастание прямой зависимости тяжести таможенного обложения от меры обработанное™ импортируемых товаров.
Вряд ли можно считать серьезным негативным фактором и квотирование российских товаров, реализуемых в Европе. Практика свидетельствует, что Россия регулярно не выбирала даже те немногие ограничительные квоты, которые ей выделялись ЕС: по стали (на 20%), по большинству позиций текстиля и др.
Коллективная стратегия ЕС и концепция СПС предусматривают дальнейшее сокращение (а в будущем - полное снятие) антидемпинговых мер против России. Впрочем, масштабы их влияния и сейчас нельзя признать существенными. Достаточно сказать, что общий ущерб экспорту России в ЕС от антидемпинговых и других
ограничений не превышал в последнее время 300 млн. долл. в год при объемах этого экспорта в 28,2 млрд. в 1997 г. и 23,6 млрд. долл. в 1998 г. (т.е. речь идет об однопроцентном ущербе). К тому же после вступления в действие СПС и ряда последовавших переговоров были устранены 3 из 12 действовавших до этого антидемпинговых процедур, полностью или частично либерализован импорт текстиля и стали из России (последнее особенно важно в контексте резкого усиления дискриминации нашей страны со стороны США).
Вышеизложенное дает аргументы для тезиса-предложения: вместо того чтобы бесконечно ссылаться на «несправедливые ограничения со стороны ЕС» - реальные или мнимые, мы (тем более если всерьез намерены в ближайшем будущем присоединиться к ВТО) должны сосредоточиться на тех действительно крупных вопросах, от решения которых все равно не уклониться, в частности, на вопросе облегчения доступа европейских инвесторов на российский рынок.
Ill
При том, что торговля товарами остается главной формой внешнеэкономических отношений России с ЕС, неуклонно растет значение сотрудничества по линии обмена услугами. Этот обмен после уругвайского раунда ГАТТ (1995 г.) включен в сферу деятельности ВТО (она отныне занимается урегулированием отношений в торговле товарами и услугами, проблемами движения капиталов и рабочей силы), и это не случайно. Международные услуги являются наиболее динамичным сегментом мирового хозяйства. За последние два десятилетия ежегодный рост расходов на услуги составлял 8%, а общая сумма расходов на них увеличилась более чем втрое. Применительно же к самим услугам снижается доля транспортных и повышается удельный вес туристических и коммерческих (в том числе финансовых, брокерских и лизинговых) - здесь ежегодный рост с 1980 г. составлял в среднем 9,5%.
Удельный вес России в мировом экспорте услуг - примерно 1%, т.е. почти такой же, как в экспорте товаров, а в ее текущем платежном балансе доля услуг составляет около 15% (мы находимся на уровне стран Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки). Суммарный объем соответствующего раздела этого баланса значительно уступает объему торговли товарами, но растет по удельному весу. В
1994 - 1998 гг. торговля услугами в среднем равнялась 21,5% величины экспорта товаров, а в 1998 г. достигла 28,4%.
Применительно к экономическим отношениям России со странами ЕС исключительно существенны услуги по транспортировке нефти и газа. В настоящее время российский трубопроводный монополист - компания «Транснефть» - приступает к реализации проекта «Балтийская трубопроводная система». Согласно графику строительства эта система должна уже в 2001 г. обслуживать экспорт российской нефти на всем северо-западном направлении, заменив традиционный прибалтийский транзит. За названный срок предполагается построить нефтеналивной терминал в Приморске (Ленинградская область) и около 2700 км трубопроводов. По окончании строительства соответствующие мощности вырастут до 30 млн. тв год (примерно до трети всего российского нефтеэкспорта). В качестве главного финансового партнера «Транснефть» рассматривает Евробанк (ЕБРР): в конце июля 1999 г. они заключили соответствующее генеральное соглашение, к которому будут привлекаться и западные коммерческие банки. Рассматриваемый проект, кроме всего прочего, может снять многие специфические опасения европейских инвесторов, связанные с возможным характером власти в России, ибо трубопроводная система, через которую нефть идет на Запад, будет задействована при любом политическом режиме.
Неплохие перспективы открываются и в связи со строительством трансъевропейских шоссейных и железнодорожных магистралей, включая реализацию принятой в 1993 г. программы «ТРАСЕСА». Речь идет о программе создания транспортного коридора «Европа - Кавказ - Азия» (называемой также «Возрождение Великого шелкового пути»), инициатором, основным разработчиком и спонсором которой является Комиссия ЕС. К сожалению, программа пока отражает интересы не России, а республик Кавказа и Центральной Азии, являясь для них серьезной альтернативой российской транспортной монополии на выход в Европу. Однако можно надеяться, что вступление в силу СПС внесет в ситуацию позитивные для нас коррективы. Начало таковым положено тем, что группа российских экспертов приняла участие в конференции «Возрождение Шелкового пути «Европа - Кавказ - Азия», проведенной под эгидой ЕС в сентябре 1998 г. в Баку. Наша сверхзадача в соответствующих переговорах такова: нужно, чтобы все соединяющие Азию с Европой
широтные направления не столько конкурировали между собой, сколько дополняли друг друга. Участвуя в программе «ТРАСЕСА», Россия могла бы внести свой вклад в проекты, предусматривающие более активное использование железнодорожных и автомобильных магистралей, идущих из стран-участниц через территорию РФ в Европу.
Что касается реализации газа, то с 1974 г. развиваются перспективные контакты между компаниями «Рургаз» и «Газпром». Недавно контракт продлен до 2030 г., а в 1998 г. немецкая корпорация стала первым иностранным газпромовским акционером. По ее данным, из общего объема ресурсов природного газа, потребляемого Германией (50 млрд.куб.м), Россия поставляет 35% (Норвегия - 23, Нидерланды -21%).
Хорошие результаты сулит развитие морского и речного транспорта. После ввода в действие в 1995 г. канала «Рейн - Майн - Дунай», с учетом функционирующих судоходных систем «Волго-Балт» и «Волго-Дон», фактически образовалось географически замкнутое «большое европейское кольцо». Это полностью отвечает положениям специальной главы СПС, посвященной трансграничному предоставлению услуг, где конкретно выделены услуги по международным перевозкам «река -море». Учитывая, что перевозки грузов, пассажиров и туристов по воде более комфортны и значительно (в два - три раза) дешевле перевозок железнодорожным и автомобильным транспортом, а также принимая во внимание перспективу единой Европы, представляется целесообразным образовать Международный судоходный консорциум «Большое европейское кольцо» с привлечением примыкающих (более 20) и экономически заинтересованных (примерно 10) стран, в первую очередь их судоходных фирм. Чтобы воплотить в жизнь эту идею, судоходная компания «Неп-тун-тур», Институт Европы РАН и Научно-производственное объединение «Гранат» еще в 1996 г. предложили создать рабочую группу по проведению международной конференции, призванной конкретизировать концепцию учреждения и деятельности консорциума. К сожалению, эти предложения все еще не осуществлены. Однако их необходимо реализовать.
Впервые в истории экономических отношений России и ЕС специальными приложениями к СПС (№ 6, 7) регламентированы формы сотрудничества и унификации деятельности российских и европейских банков. Правительству и Центральному
банку РФ следовало бы, думается, во-первых, самым серьезным образом отнестись к приведенному в СПС перечню банковских услуг. Это депозиты и кредиты, факторинг и лизинг, платежи и расчеты, гарантии и обязательства, операции на валютных и фондовых биржах, деривативы (такие, как фьючерс, опцион, своп), эмиссия ценных бумаг, консультационное посредничество и многие другие позиции, отлично освоенные европейскими банками. Кстати сказать, накануне дефолта 17 августа 1998 г. на иностранные банки приходилась половина российских межбанковских кредитов и 30% ГКО-ОФЗ, а при выходе из создавшейся ситуации Россия опирается на поддержку Немецкого банка, «Креди Лионнэ» и ряда австрийских банков.
Во-вторых, важно использовать (разумеется, не допуская злоупотреблений) санкционированное СПС право России в переходный период: 1) устанавливать лимит совокупной доли иностранного капитала, минимальный размер капитала российских дочерних банков, принадлежащих компаниям стран ЕС, и минимальные остатки на счетах физических лиц в этих банках; 2) ограничивать число филиалов последних; 3) вводить для таких банков запрет на осуществление операций с акциями и ценными бумагами, обратимыми в акции российских акционерных компаний, и операций с российскими резидентами. Необходимо исходить из того, что расширение участия иностранных банков на российском рынке - это не разовый акт, а дозированный и контролируемый процесс. Но в любом случае без этого участия трудно рассчитывать на быстрое восстановление российской банковской системы .
В-третьих, в целях лучшего использования кредитной системы для капиталовложений в реальный сектор желательно развить, используя европейский опыт, третье (наряду с Центробанком и коммерческими банками) звено этой системы, т.е. создать сеть инвестиционных банков, способных аккумулировать сбережения и накопления и предоставлять долгосрочные кредиты (сейчас удельный вес последних в общей сумме кредитов не превышает 5%), ипотечных банков, инвестиционных компаний, государственных банков долгосрочных вложений, страховых учреждений, пенсионных и иных фондов, кредитных кооперативов и т.п.
IV
В современных условиях развитие международной торговли товарами и услугами преимущественно выступает следствием роста инвестиций (прежде всего прямых), усиления и расширения промышленной кооперации, прогресса научно-технического сотрудничества между партнерами. В 1998 г. объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в мире превысил 400 млрд. долл., а их объем в России составил около 12 млрд., т.е. 3%, что меньше, чем в Венгрии (16,9 млрд.) и Польше (12,4 млрд.). Между тем установленные сравнительным анализом факты таковы: чем больше ПИИ, тем успешнее идут экономические реформы.
Европейский Союз сегодня - главный внешний инвестор в российскую экономику: на его долю приходится 40% из примерно 35 млрд. долл. иностранных инвестиций, накопленных Россией на начало 1999 г. (11,8 млрд. приходится на ПИИ и 23,6 млрд. - на портфельные инвестиции).1
Иностранный капитал в России направляется преимущественно в следующие отрасли и сферы: финансы, кредит и страхование, общая коммерческая (брокерская) деятельность по обеспечению функционирования фондового рынка, топливная промышленность, пищевой комплекс, торговля и общественное питание. Сотрудничество же на основе кооперации по промышленным инвестиционным проектам осуществляется главным образом в нефтедобыче и нефтепереработке, в нефтегазовом машиностроении, в авиа- и автомобилестроении, в добыче алмазов и золота, в средствах коммуникации, в конверсии оборонных предприятий, в целлю-лозно-бумажной промышленности, в АПК и пищевой индустрии.
После августовского кризиса 1998 г., в наибольшей мере ударившего по прямым инвестициям, были приняты некоторые новые специальные правовые акты относительно привлечения зарубежного капитала в Россию. Юридическую базу инвестиционного сотрудничества ощутимо расширили и укрепили введение в действие первой части Налогового кодекса РФ, создающего дополнительные инвестиционные стимулы для иностранных компаний, а также появление президентских указов о мерах по привлечению иностранного капитала в автомобильную промышленность России и о ввозе иностранной авиационной техники, о защите прав инвесторов и другие. По состоянию на май 1999 г. Россия имела также 51 соглашение о
1 В течение 1999 г. портфельные инвестиции резко сокращались, составив на 1 октября 16,4 млрд. долларов, т.е. уменьшились на 7 млрд.
поощрении и взаимной защите капиталовложений, в том числе с рядом стран ЕС. К сожалению, эти законы и нормативные документы выпускаются в «безвоздушное пространство». И вовсе не они, а очевидная незащищенность иностранного инвестора от административного и криминального произвола и его неуверенность в сохранности своей собственности, нестабильные налоговые и иные условия, многочисленные искусственные препятствия реализации проектов (даже самых, казалось бы, заманчивых и для России, и для иностранных инвесторов) на деле определяют инвестиционный климат в стране. В этой связи судьба первых 18 проектов, которые будут осуществляться на принципах раздела продукции, может во многом определить (переломить или окончательно ухудшить) отношение частных иностранных инвесторов к России.
В настоящее время преимущественное, если не исключительное, внимание у нас уделяется крупным проектам, сопряженным с освоением перспективных нефтяных и газовых месторождений северных районов, Восточной Сибири и шельфа Сахалина, проектам в нефтегазовом машиностроении, угольной промышленности, в транспортной инфраструктуре. Сформирован пакет из 150 энергосберегающих проектов в электроэнергетике на общую сумму инвестиций в 15 млрд. долл. Имеются намерения относительно крупномасштабных вложений в химическую, фармацевтическую и текстильную промышленность, в АПК.
Но России нужны и «рутинные», «невпечатляющие» иностранные инвестиции -в малые и средние предприятия различных сфер (в том числе строительные, транспортные, торговые, сферы услуг), в венчурные фирмы и т.п. Только тогда, когда бизнес в России перестанет быть чем-то экзотическим для рядовых иностранных инвесторов, а наличие иностранной собственности превратится для российского общества в норму, наша страна сможет стать органической частью единого европейского экономического пространства.
Атрибутом механизма функционирования рыночной экономики служит охрана интеллектуальной собственности. Прошедшая кампания массовой приватизации материальных активов в России почти не затронула активы нематериальные: патенты, товарные знаки, ноу-хау и коммерческие секреты. Пока явно недостаточно внимание к авторскому праву. Между тем соответствующими вопросами обстоятельно и результативно занимаются в рамках ЕС, и развитие взаимовыгодного со-
трудничества в данной сфере позволит обеим сторонам увеличить доход государств и прибыли предпринимателей, страдающих от нарушения их прав на интеллектуальную собственность.
Необходимость сотрудничества России с ЕС в этой области впервые предусмотрена в СПС (статья 54); в документе предусматривается также сотрудничество в борьбе с коррупцией и отмыванием денег за границей, об актуальности и значимости которого в нынешней ситуации тотального вывоза капитала, в том числе в оффшорные зоны, находящиеся в европейском ареале, много говорить не приходится.
V
Развертывание промышленного, научно-технического и инвестиционного сотрудничества в отношениях России с ЕС затрудняется жестким ограничением деятельности в нашей стране зарубежных коммерческих банков, в связи с чем иностранные инвесторы не могут рассчитывать на полноценное и надежное банковское обслуживание на российском рынке. Но без обеспечения должного доступа на внутренний финансовый рынок авторитетных зарубежных банков Россия вряд ли сумеет восстановить доверие российских инвесторов и вкладчиков к своим властям, к банковской системе и к рублю, утраченное в ходе реформ, особенно в авгу-сте-98. Мировая практика свидетельствует: мощные транснациональные корпорации и транснациональные банки работают в теснейшем единстве не только в странах базирования, но и за их пределами.
ЕС как главный кредитор России способен сыграть существенную роль в облегчении бремени советских и постсоветских российских внешних долгов, резко снижающего сегодня и общий реформационный, и конкретный инвестиционный потенциалы страны. В ходе соответствующих переговоров Россия может опереться на ряд аргументов, в том числе на следующие два. Во-первых, до сих пор недооценена роль СССР в ослаблении в 70 - 80 годах международной напряженности, значительно увеличившем инвестиционные и другие социально-экономические ресурсы всех развитых капиталистических держав. Во-вторых, в 90-х годах на Запад хлынул поток легальных и нелегальных капиталов из России, совокупно оцениваемый спе-
циалистами минимум в 150-200 млрд. долл. (есть оценки и в 500 млрд.), что больше всей нынешней задолженности России Западу. Значительная часть этих капиталов находится в странах ЕС.
Создание экономического и валютного союза ЕС и переход на единую европейскую валюту (евро) тоже могут в перспективе значительно усилить европейскую ориентацию России. Новая биполярная мировая валютная система не может не сказаться и на нашей стране. Россия не в состоянии в ближайшее время противопоставить свою валюту ни доллару, ни евро и должна приспосабливаться к отмеченной дуалистической системе.
Как известно, с 1992 г. Правительство РФ, четко следуя проамериканскому курсу, проводило сознательную долларизацию экономики России, что стало одной из главных причин дефолта августа-98. В условиях подобного курса у России, естественно, усилились связи с МВФ и МББР - международными финансовыми организациями, находящимися под влиянием США, и ослабли - с Лондонским и Парижским клубами, в которых ведущие позиции занимают европейские страны, прежде всего члены ЕС. Эту ситуацию предстоит изменить.
Переориентация России на евро при долларизации ее экономики способна ощутимо усилить роль новой валюты на мировой арене. Достаточно сказать, что только долларовой наличности на руках у российского населения примерно на 50 млрд. (есть оценки и выше - порядка 100 млрд.) и перевод их, хотя бы частичный, в евровалюту начиная с 2002 г., когда она появится в наличном обращении, способен заметно поднять спрос на евро. А это, несомненно, скажется на курсах евро и доллара не в пользу последнего.
Использование общеевропейской валюты охватит ряд важных сфер внешнеэкономических отношений России. Уже начался пересчет контрактов во внешней торговле, в которой на сегодняшний день удельный вес долларовых расчетов достигает 80%. Центробанковские валютные резервы в настоящее время также в решающей мере (на 90%) представлены долларами. Примерно такой же удельный вес последние занимают в валютных активах коммерческих банков-нерезидентов.
Ситуацию, при которой внешние расчеты и платежи России на 80% осуществляются в долларах, тогда как 60% ее внешней торговли приходятся на Европу (40% - на страны ЕС), нельзя не назвать парадоксальной. Не менее странен и тот факт, что при незначительном участии американских партнеров в акционерной собственности российских коммерческих банков активы последних, выраженные в иностранной валюте, на девять десятых - долларовые.
Что касается международной задолженности России, которая в целом составляет 160-165 млрд. долл., то здесь существенны два обстоятельства. Во-первых, примерно третья ее часть приходится на Германию. Во-вторых, на заседаниях Лондонского и Парижского клубов наиболее благосклонны к нам те европейские страны и их банки, которые занимают благоприятную для России позицию в вопросе о реструктурировании долга. Данное обстоятельство также побуждает расширять использование евро. Есть и другие к тому основания. Нельзя, в частности, не учитывать усиления напряжения в российско-американских отношениях, вызванного дискриминацией со стороны США. Она проявляется прежде всего в резком сокращении
импорта, например, отечественной стали, в угрозах применения и в применении к нашим организациям санкций, мотивируемых лишь фактом поддержания Россией отношений с рядом неугодных Соединенным Штатам государств.
VI
В последнее время в отношениях России с ЕС появился новый и, к сожалению, негативный фактор. Нельзя отрицать, что военные действия в Чечне хотя и носят внутренний характер на территории России, но вместе с тем отражаются не только в политических, но и экономических отношениях России с нашими европейскими партнерами. Возобновившиеся с осени 1999 года военные действия в Чечне против террористов и бандформирований вызвали негативную реакцию со стороны Запада. Вначале Запад выражал озабоченность сложившейся ситуацией, призывал Россию к сдержанности и одновременно считал оправданной борьбу с терроризмом. Однако в начале декабря Запад сменил тон и перешел к непосредственным угрозам в отношении России как в политических отношениях, так и в экономике. Начало этому положил президент США Билл Клинтон, заявив, что «Россия дорого заплатит за свои действия в Чечне». При этом, как бы сглаживая эффект от своих слов, Клинтон добавил, что «по-прежнему считает оправданной борьбу с терроризмом», которую ведут российские власти.
К сожалению, еще более жесткую позицию занял Европейский Союз, прежде всего Франция, Германия, Великобритания. Собравшиеся в Брюсселе министры иностранных дел ЕС выражались в отличие от президента США вполне конкретно. Европейцы не стали ограничиваться туманными угрозами, а четко обозначили, что ждет Москву, если военная операция в Чечне скоро не завершится. Это была уже прямая угроза как в военно-политической, так и экономической сферах отношений России с ЕС.
В экономических отношениях ЕС с Россией речь идет о прекращении безвозмездных поставок продовольствия в Россию, о приостановлении программы ТАСИС, о замораживании подписания любых новых соглашений о сотрудничестве и, наконец, о постановке вопроса о целесообразности выделения новых кредитов МВФ. В данном случае к России вновь применяется «двойной стандарт» аналогично тому, как это имело место в недавнем прошлом к Югославии. По существу, нам
предложили приостановить военные действия в условиях, когда в Чечне в руках бандитов в качестве заложников находились не только россияне, но и иностранцы, когда в районах Чечни, не занятых еще федеральными силами, международные террористы, повинные в смерти мирных граждан в Дагестане, Москве и других городах, продолжали бесчинства, захватывая новых заложников и используя население в качестве «живого щита».
В ноябре 1999 года бывший глава МВФ М.Камдессю заявил, что Совет директоров принимает во внимание мнение мирового сообщества при приостановке очередных траншей России. Это положило начало розыгрышу «чеченской карты» -«деньги в обмен на прекращение военных действий на Кавказе». Это был, по существу, политический шантаж, несмотря на то, что в уставе МВФ записано, что он не имеет прав на политические требования. Именно поэтому МВФ стал прикрываться критическими и отчасти надуманными замечаниями по существу выполнения тех требований, которые он предъявил России в экономической сфере.
Отключение кредитов МВФ оказало сразу же негативное влияние на переговоры с Парижским и Лондонским клубами по вопросу о реструктуризации внешнего долга России. Если при правительстве Е.М. Примакова дискуссия о списании более половины советского государственного долга находила поддержку у многих стран и банков и прежде всего Германии, то в новой ситуации о ненужности списания долгов бывшего СССР заговорили прежде всего германские эксперты и банки, ссылаясь при этом не на военные действия в Чечне, а на якобы начавшийся экономический рост, особенно в промышленности России, и на рост мировых цен на нефть и газ.
Пока главный удар, на котором настаивали Франция, Германия и Великобритания, все же удалось отвести: лидеры 15 стран ЕС, собравшиеся 10-11 декабря 1999 г. в Хельсинки, решили подождать с применением серьезных экономических санкций, в том числе касающихся лишения доступа России к кредитам международных финансовых институтов. Однако не исключается, что «тяжелая экономическая артиллерия» будет все же применена, если конфликт в Чечне в скором времени не будет погашен.
Нынешняя ситуация на Кавказе, однако, такова, что этот регион вызывает в мире все большую озабоченность как один из наиболее вероятных и наиболее опасных очагов региональной и, не исключено, мировой нестабильности. Международ-
ный терроризм, агрессивный средневековый фундаментализм, узколобый национализм - все это разрушительные силы такого размаха, которые, при нынешнем близоруком попустительстве со стороны Запада вообще и ЕС в частности, вряд ли удастся надолго удержать чисто в локальных рамках. В Европе и без того достаточно сложнейших проблем, чтобы ради каких-то иррациональных мотивов пожертвовать таким долгосрочным стабилизирующим фактором, обеспечивающим спокойствие на всем континенте, как взаимовыгодное экономическое сотрудничество между государствами, только-только что покончившими с «холодной войной».
Как бы ни складывалась геополитическая картина мира, Россия была и всегда будет Европой. Конечно, особой Европой, со своими специфическими, подчас самодовлеющими интересами на периферии Евроазиатского континента и в других регионах мира, - и все-таки Европой. При благоприятном развитии событий можно, несомненно, ожидать, что барьеры, отделяющие пока Россию от остальной Европы, будут и дальше постепенно устраняться, открытость России будет возрастать, а взаимопроникновение и взаимопереплетение экономических, научно-технических, культурных и прочих факторов на пространстве от Атлантики до Владивостока будут лишь усиливаться.
