CC BY
25
ЕСТЬ ТАКОЕ МНЕНИЕ
Валентин КУДРОВ
РОССИЯ: ЕСТЬ ЛИ "СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ" ДЛЯ НАРОДА?
В России во все исторические периоды перед обществом всегда стоял вопрос о "светлом будущем" для людей. И тогда, когда готовили и осуществляли Октябрьскую революцию, и тогда, когда строили социализм. Стоит этот вопрос и сейчас, когда страна сделала резкий поворот назад к капитализму. Поэтому закономерно спросить, каким это будущее видится россиянам сейчас? Ответ будет отнюдь не однозначным и связан не только с экономическими, но и политическими проблемами и обстоятельствами. Прежде всего необходимо разобраться в сущности реального социализма, который был создан в СССР, перенесён в ряд других стран и объявлен величайшим достижением человечества.
Знай край, да не падай, или Как выглядит экономика сегодня
На протяжении всей своей истории Россия как минимум четыре раза стояла на краю пропасти, и будущее её было неопределённо. Первый раз - развал Киевской Руси (ХП-ХШ вв.), второй - татаро-монгольское иго (ХШ-ХУ вв.), третий - Смутное время (начало XVII в.) и четвёртый - 1917 год.
На наш взгляд, реальный социализм, который был построен с приходом большевиков к власти, оказался классическим тупиком, исторической ловушкой. Главный его смысл заключался в отказе от рыночной экономики, капиталистов, частной собственности и в создании нерыночной плановой экономики, тоталитарного режима с тотальной государственной собственностью и однопартийной командно-административной системой на базе якобы диктатуры пролетариата. "Революционная диктатура пролетариата, - писал В. Ленин, -
© Кудров Валентин Михайлович - доктор экономических наук, ординарный профессор ГУ - ВШЭ, руководитель Центра международных социально-экономических сопоставлений ИЕ РАН. E-mail: ieras@mail.ru Ключевые слова: Революция, социализм, административно-командная система, подъём в экономике, жизненный уровень, возврат к капитализму.
есть власть, завоёванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими законами"1.
Все прежние рыночные и демократические горизонтальные сети были заменены жёсткими вертикальными: партийной, хозяйственной и службы безопасности (КГБ). Огромную роль играли военно-промышленный комплекс и армия. Производство ориентировалось на примитивные материальные продукты, на их количественный объём, то есть на вал. При этом социализм рассматривался не просто как новый, более прогрессивный общественный строй, но и как альтернатива и даже прямая противоположность капитализму.
Замена капитализма на социализм, рынка на план, демократии на тоталитаризм, личной свободы на несвободу и страх привела на короткий срок к высоким темпам экономического роста, созданию строек коммунизма. Советская экономика стала одним огромным заводом, отдельные её отрасли - заводскими цехами. Всё работало по плану в заданном ритме, страна вышла на позицию сверхдержавы, превратилась в огромного военного, экономического и политического монстра со вторым после США объёмом ВВП в мире. Но это всего лишь временный результат.
Советская экономика, опиравшаяся на директивные, порой абсурдные плановые задания, страдала от диспропорций, дисбалансов и дефицитов, от перепроизводства ненужных и не имеющих реального спроса изделий, от незаинтересованности производителей в инновациях, научно-техническом прогрессе, от переизбытка численности занятых (потенциальные безработные - до 25% общей численности занятых получали зарплату, а не пособие по безработице), была переутяжелена продукцией тяжёлой промышленности при дефиците продукции пищевой и лёгкой. Известно, что число станков на советских заводах превосходило число станочников, на складах скапливалось большое количество продукции, объём которой доходил до 1/3 ВВП страны. И при этом отсутствовала реальная мотивация к высококачественному труду, на предприятиях царила экономическая несвобода, выражавшаяся в подчинении руководителей конкретных производств не здравому смыслу, собственным мнениям и предпочтениям, а только плану и вышестоящему начальству. Всё это сопровождалось централизацией финансовых ресурсов и ценообразования в руках государства, а не производителей.
Вскоре после смерти И. Сталина стало ясно, что социализм как общественная система не может создать эффективную экономику с производительностью труда, превосходящей капиталистическую. Социализм не смог обеспечить адекватный требованиям своего времени научно-технический прогресс, охватывающий отрасли гражданского, то есть невоенного производства. В СССР весь научно-технический прогресс концентрировался только в военном производстве, в военно-промышленном комплексе. Народ при социализме имел низкий уровень жизни, доходов, а экономика не могла предложить ему широкиё и раз-нообразныё ассортимент потребительских товаров и услуг современного качества. Представляется, что внутренние болезни реального социализма в конечном счёте подорвали его, и он перестал существовать.
1 В. Ленин. ПСС, т. 37. С. 44, 45.
Разворот к капитализму. Беды экономики
Переход от социализма назад к капитализму, к рыночной экономике, демократии, начавшийся с 1985 года, можно назвать настоящей революцией, сравнимой по своей исторической значимости с реформами Петра I, Екатерины II, Александра II, а также С. Витте и П. Столыпина. Но не всё так просто в действительности.
Этот возврат к капитализму дался нам дорогой ценой. Российская экономика потеряла более 20 лет в своём развитии, не достигнув в 2010 году уровня ВВП даже 1989 года. И дело не только в общих объёмах производства, но и в жизненном уровне населения, в неадекватных отраслевых и воспроизводственных пропорциях, недостаточной конкурентоспособности, то есть во внутренних слабостях и болезнях экономики, вобравшей в себя советские болячки и заболевшей новыми недугами.
Так, уровень накопления основного капитала в России (доля валового накопления в ВВП) составляет всего 22%, а сбережений 34%. Это означает, что объём сбережений в России более чем в 1,5 раза превышает объём накопления, или капиталовложений, то есть мы не вводим в воспроизводственный процесс значительную часть имеющихся ресурсов. В 2009 году без движения в стране лежало свыше 5 трлн руб., аккумулированных в суверенных фондах и на счетах ЦБ1. Ничего подобного нет в странах со зрелой рыночной экономикой. Например, в США величины сбережений и валового накопления практически совпадают (около 20% ВВП).
Самым неэффективным сектором в использовании сбережений в России является государственный (наследие бывшего СССР). По имеющимся оценкам, в нём идёт на реальное накопление всего лишь 27,5% сбережений, в то время как в секторе корпораций - 95,5%, в секторе домашних хозяйств - 58%2.
При неиспользовании 1/3 сбережений в интересах накопления основного капитала практически свыше 10% нашего ВВП не участвует в экономическом обороте, в воспроизводственном процессе, что реально свидетельствует о неэффективном, нерациональном хозяйствовании, вполне сопоставимом с потерями в плановой советской экономике. В расчёте на душу населения накопление в экономике России по своим абсолютным размерам почти в шесть раз меньше, чем в США, в пять раз меньше, чем в Японии, и в четыре раза меньше, чем в Германии, Франции и Великобритании3.
Приведённая норма валового накопления в России (22%) рассчитана по официальному курсу рубля и доллара, но если подсчитать (что более правильно) по паритету покупательной способности (ППС), то она окажется равной чуть более 10%, что в 1,5-2,0 раза ниже, чем в развитых странах мира. При таком отставании рассчитывать на быстрое достижение уровня экономического и научно-технического развития стран Запада весьма проблематично.
1 Независимая газета, 23 октября 2009 г.
2 И. Погосов. Воспроизводство в России в 2000-2007 гг., М., Ин-т экономики РАН, 2008. С. 45.
3 Вопросы экономики, № 5, 2008. С. 29.
Всё это реальные дисфункции инвестиционного процесса в России при всех наших восторгах по поводу высоких и стабильных темпов экономического роста в десятилетие 1998-2008 годов. Инвестиционный процесс в экономике России ориентирован на сбережения российских корпораций и иностранные кредиты. Из всех кредитов российских банков на инвестиции в производстве идёт всего лишь не более 20%. Поэтому старение основного капитала у нас происходит быстрее, чем его обновление или модернизация. За последние 17 лет износ основного капитала в промышленности и сельском хозяйстве увеличился примерно на 20% и достиг уровня 70-80%, в экономике развитых стран - обычно не выше 20-25%.
Отсюда и неконкурентоспособность многих производственных мощностей, которые не могут удовлетворить реальный спрос на современные товары и услуги, не говоря уже о придании экономике инновационного характера. Отсюда же вытекает и необходимость оживить инвестиционный процесс, увеличить вложения в обновление производственного аппарата, восстановить или создать новые отрасли, то есть провести своего рода неоиндустриализацию, форсировать создание современной инфраструктуры (дороги, мосты и т.д.). Для этого нужно поднять норму валового накопления как минимум до 28-30% и создать госорган, отвечающий за стимулирование и регулирование инвестиционного процесса. Без такового базового элемента не имеет смысла говорить о модернизации и инновациях, о которых сейчас приходится нередко слышать.
Отраслевая структура нашего фонда валового накопления также не внушает оптимизма. По данным официальной статистики, на долю сельского хозяйства, лесного хозяйства, рыболовства и охоты приходится 5,2% этого фонда, на промышленность - 38,0%, строительство - 3,5, транспорт и связь - 21,9, торговлю - 3,7, финансы - 18,5, образование, здравоохранение, социальные услуги - 5,0%,что серьёзно отличает нас от развитых стран мира и ставит в разряд развивающихся 1.
Доля отраслей материального производства в фонде валового накопления превышает 72%, в то время как, например, в Германии и Франции - 42 и 31%, доля услуг - около 30%, в то время как в Германии и Франции - 58 и 69%. Что же это за постиндустриальная экономика в России?
Но при акценте на материальное производство и ослабленное внимание к человеческому капиталу (наука, образование, здравоохранение, социальные услуги) в фонде валового накопления неразумно высокую долю занимают инвестиции в сырьевые отрасли и неразумно низкую - в машиностроение. Акцент на сырьевые отрасли это позиционирование России в качестве сырьевого придатка других стран, как развитых, так и развивающихся, например, Китая. Форсирование производства и экспорта сырья это сознательное формирование "чёрных дыр" не только для инвестиционного процесса, но и для таких давно объявленных приоритетов или национальных проектов, как модернизация экономики и инновации.
Доля машиностроения в инвестициях в российскую экономику составляет всего лишь 2,7%, что абсолютно неадекватно требованиям модернизации про-
1 Россия и страны мира, М., 2008. Росстат. С. 89.
изводственного аппарата страны1 , Находясь же в упадке, отечественное машиностроение не способно удовлетворять требования жизни. Не случайно поэтому, Россия делает акцент на импорт машиностроительной продукции, который достигает 83% от объёма её отечественного выпуска2.
Доля добывающей промышленности в общем объёме промышленного производства в России растёт и превышает сегодня 53%, а обрабатывающих отраслей снижается и составляет менее 47%. Это типичный дисбаланс для примитивной экономики многих развивающихся стран. Если Россия сохранит нынешний акцент на импорт машин и оборудования и не встанет на путь форсированного создания собственного крупномасштабного гражданского машиностроения, у неё нет будущего. Хотя при всём том мы можем производить и экспортировать военную технику на 8 млрд долларов в год, но не можем поставить на современные ноги отечественное гражданское машиностроение. Поэтому сегодня Россия и представляет собой в мире сырьевую империю со слабым машиностроительным производством и низким уровнем научно-технического прогресса (в бывшем СССР этот уровень был высоким только в отраслях военно-промышленного комплекса).
Из числа дисбалансов воспроизводственного процесса следует обратить внимание на низкую долю в ВВП фонда потребления населения и фонда оплаты наёмных работников. Первая составляет у нас 66%, вторая - 46%, в то время как, например, в Германии 77 и 49%3. Это говорит о том, что Россия расходует средств на прямые интересы народа относительно меньше, чем развитые капиталистические страны, которые ещё не столь давно мы называли социально несправедливыми и т.д.
Сильной головной болью России на протяжении последних 20 лет является инфляция. Сегодня она - следствие чрезмерной монополизации производства и бизнеса, низкой производительности труда и высоких издержек производства при отсутствии надёжной государственной антиинфляционной и антимонопольной политики. Чрезмерно высокая инфляция (в России - 9%, в США - 2%, в Западной Европе - 3-4%) породила у нас очень высокие процентные ставки по банковским кредитам и толкнула экономику страны в конце 2008 года в мировой экономический кризис. Но помимо этого инфляция съедает и значительную часть доходов населения, особенно той его части, которая живёт на низкие доходы и не может выйти из состояния бедности.
Другая весьма важная болячка современной российской экономики - её низкая производительность. По последним оценкам, она более чем в три раза ниже, чем в США и примерно в два-три раза ниже, чем в Западной Европе. Однако отрыв от Запада по отдельным отраслям весьма различен. По данным МЭРТ, производительность труда в российском сельском хозяйстве практически не растёт, и её уровень в десять раз ниже, чем в развитых странах, в гражданском авиастроении в 15 раз ниже, чем в США и ЕС, в военном авиастроении - в три раза, в автомобилестроении - в четыре-пять раз, в судостроении - в три раза, в транспортном машиностроении - в пять-шесть раз. В ракетно-
1 Экономист, № 4, 2008. С. 9.
2 Мировая экономика и международные отношения, № 5, 2008. С. 14.
3 Россия и страны мира, М., 2008. С. 84-86.
космической промышленности России уровень производительности труда в 35 раз ниже, чем в США, и в девять раз ниже, чем в ЕС1. Если сравнить производительность труда на предприятиях самых крупных и видных российских компаний типа "Газпром" или "Лукойл" с однопрофильными и сходными по своим масштабам компаниями США или стран ЕС, то разрыв окажется в четыре-шесть раз не в нашу пользу.
Темпы роста российской экономики носят классический экстенсивный характер, то есть некачественный и несовременный, что присуще развивающимся странам. Их финансовая основа формируется (не менее 40%) за счёт доходов от экспорта энергоресурсов. Наши темпы - это скорость наращивания вала (как и в советские времена), то есть обычной, давно известной продукции. Без широкомасштабных инноваций и постоянной модернизации производства и производственного аппарата происходит всего лишь экономический рост, но не развитие экономики. В странах со зрелой рыночной экономикой уже давно сформированы модели интенсивного экономического роста, опирающиеся на научно-технический прогресс, инновации, на органическую взаимосвязь нации и производства (бизнеса), базирующуюся на формировании национальных инновационных сетей и кластеров.
Главный фундамент современных и качественных темпов экономического роста - совершенствование предпринимательской среды, механизмов конкуренции и государственного регулирования рыночной экономики. Пока же степень развития предпринимательской среды в России невысока, уровень конкуренции низок, большинство производителей боится конкуренции и предпочитает использовать привычные и обычные, часто некачественные рыночные ниши. Государство практически не поощряет, не стимулирует конкуренцию, не следует эффективным антимонопольным курсом, а в своей антикризисной политике помогает не столько инноваторам, сколько крупным, но традиционным государственным предприятиям и структурам. Более того, в последние годы государство практически прекратило проведение политики, направленной на формирование в России зрелой и современной рыночной экономики, укрепление и дальнейшее развитие рыночной инфраструктуры, предпринимательской среды и корпоративной этики. Огромный размах получила коррупция, в которой часто напрямую замешаны государственные чиновники.
И воспроизводственный механизм российской экономики, и характер темпов её роста неразрывно связаны с конкурентоспособностью и экономики, и страны, и общества в целом. Наибольшего доверия заслуживают сравнительные оценки конкурентоспособности, ежегодно проводимые Лозаннским институтом мировой экономики для Всемирного экономического форума в Давосе (ВЭФ). По этим оценкам за 2009-2010 годы лидирующие позиции в рейтинге национальной конкурентоспособности занимают Швейцария, США, Сингапур, Швеция, Финляндия и Германия. К ним за последние годы заметно приблизились постсоветские страны Балтии, а из числа развивающихся стран - Ю. Корея, Малайзия, Тунис и Индия. Что касается стран с переходной экономикой, то, похоже, здесь лидируют Китай, Чехия и Эстония.
1 Экономист, № 4, 2008. С. 10, 21.
Россия в 2009-2010 годах ослабила свои позиции в этом рейтинге, заняв 63-е место из 134 стран, взятых для расчёта (в 2008-2009 гг. мы были на 51-м месте, в 2007-2008 гг. - на 58-м). Наше положение заметно ниже по сравнению не только со всеми развитыми странами, но и такими развивающимися, как Малайзия и Индия, ниже, чем место Китая, стран Балтии, большинства стран Центральной и Восточной Европы, но выше, чем других стран СНГ, включая Украину, Казахстан, Армению и Таджикистан.
По более детальной раскладке оказывается, что самые слабые позиции наша страна занимает по таким критериям или индексам, как качество общественных институтов, наличие современной техники, уровень развития финансового рынка, коррупция, слабость в налоговом регулировании, неоправданно большой масштаб бюрократии, слабое развитие техники и инноваций и др. В рейтинге по конкурентоспособности общественных институтов Россия занимает 114-е место в мире, по наличию современной техники - 74-е, по инновационности экономики - 51-е, качеству бизнеса - 95-е. Из числа относительно сильных сторон России в рейтинге национальной конкурентоспособности эксперты ВЭФ отмечают объём внутреннего рынка, железнодорожную инфраструктуру, рынок труда и макроэкономическую стабильность.
По оценкам тех же экспертов, в России низкий уровень свободы торговли, мотивации к конкурентоспособности своего производства. Лишь на отечественном рынке 80% российских предприятий могут считать себя конкурентоспособными. На рынках же Западной Европы таковыми являются лишь 5% российских предприятий, на рынках США и Канады и того меньше - 3%1. Это очень опасная ситуация, о чём не раз говорила министр экономического развития России Э. Набиуллина, которая в частности, в апреле 2008 года на коллегии Минфина сказала, что "мы пока не видим появления новых глобально конкурентных секторов. По пальцам можно пересчитать те проекты, которые основаны на опережающих другие страны технологиях. Нет необходимой динамики в развитии человеческого потенциала. По сути, законсервировалась структура экспорта. Инновационная активность предприятий в разы ниже, чем у наших конкурентов на мировых рынках. Всё это значит, что мы пока уверенно идём по инерционному пути развития, который, как вполне чётко показывают и наши прогнозы, и прогнозы независимых аналитиков, ведёт нас в тупик"2.
Туда же ведут нас и внутренние болезни воспроизводственного механизма, и незавершённость давно начатых реформ, и отсутствие государственной стратегии по развитию страны на средне- и долгосрочную перспективу, национальной идеи, объединяющей страну, и присущие нашему общественному сознанию разброд и шатания. В тупик ведёт и чрезмерный акцент на развитие военно-промышленного комплекса. Продукция этого комплекса занимает более % всего объёма продукции науки, образования и высокотехнологичного сектора российской экономики. На долю ВПК приходится свыше 70% всей научной продукции страны и более 50% всех научных сотрудников. Доля гражданского сектора мала,
1 Экономист, № 3, 2007. С. 15.
2 Экономист, № 7, 2008. С. 4.
и его вклад в инновации невелик. В то же время объём военного госзаказа с 2000 года увеличился более чем в пять раз, возрастая ежегодно почти на 30%\
Свою слабость и болезненность российская экономика однозначно показала при встрече с мировым экономическим кризисом 2008-2009 годов. Высокая инфляция и высокий процент на кредиты, накопление огромного долга частными корпорациями у западных кредиторов по сравнительно низкой процентной ставке, чрезмерная монополизация производства и слабость конкуренции привели к тому, что государство вынуждено было направить на преодоление кризиса заметно больше финансовых средств, чем большинство других стран (4,1% ВВП против 2,0% в США, по оценке МВФ)2. При этом на модернизацию производства и стимулирование инноваций деньги почти не тратились: всё шло на сохранение традиционных производств и рабочих мест. Всё это не вяжется с "глубокой убеждённостью в необходимости и возможности обретения Россией статуса мировой державы на принципиально новой основе", высказанной президентом Медведевым в послании Федеральному собранию в конце 2009 года.3
Проблемы политики
Всё сказанное о российской экономике тесно связано с политикой, не только экономической или промышленной, но и с политической стратегией дальнейшего развития общества и государства, нашего позиционирования в мире, миропорядка будущего. Сейчас уже очевидно, что ХХ век Россия потеряла. Отойдя от социализма и повернув к капитализму, она стоит на перепутье, не вступив ещё твёрдо на путь формирования зрелой рыночной экономики и демократии.
Потерянный ХХ век сильнее всего ударил по России и Германии. Но Германия после поражения во второй мировой войне очень грамотно, быстро и решительно встала на правильный путь. И теперь можно утверждать, что к сегодняшнему дню Германия победила своего победителя - Россию, намного превзойдя её по объёму производства, жизненному уровню населения и практически по всем показателям качества экономики, общественных институтов, свободы предпринимательства, личности, собственности, эффективности и т.д.
Пример Германии и прежде всего её политики по выходу из исторического тупика, разработанной и реально проводившийся на практике ещё Эрхардом и Аденауэром, крайне важен для России в качестве одного из ориентиров. Потерпев поражение в двух мировых войнах, не имея ни нефти, ни газа, ни золота или алмазов немцы живут значительно лучше нас, а их страна по всем мировым рейтингам занимает ведущие позиции.
Другим важным ориентиром для нас является опыт экономических реформ в странах Центральной и Восточной Европы и Балтии. Общественное мнение населения этих стран решительно поддержало курс болезненных реформ, и он завершился реальным становлением рыночного и демократического капитализма.
1 Государственно-частное партнёрство в инновационных системах, М., URSS, 2008. С. 121, 239.
2 Известия, 28.04.2009.
3 Известия, 13—15 ноября 2009.
К сожалению, в России, Е. Гайдар, начавший реформы, не мог быть поддержан общественным мнением.
Третий ориентир для нас - это, конечно, позитивный опыт Китая. Несмотря на официальное признание социализма в качестве одной из составляющих рыночных реформ, Китай твёрдо и масштабно встал на путь строительства капитализма, современной рыночной экономики и её инфраструктуры. Политика китайского руководства по реформированию экономики отличается чёткой целенаправленностью и твёрдостью. Любопытно, что эту политику, связанную, в частности, с приватизацией, с поддержкой частной собственности и конкуренции, проводит коммунистическая партия Китая. Наша КПРФ не у власти и не имеет возможности делать это. Если же следовать китайскому опыту, очевидно, что этим должна заняться "Единая Россия".
Однако всё это лишь внешние политические факторы. Обратимся к внутренним.
Прежде всего надо сказать о том, что в отличие от М. Горбачёва и Б. Ельцина, которые совершили системную революцию общественного строя и положили начало новой эпохе, нынешнее руководство страны не имеет единой и чёткой стратегии дальнейшего развития российского общества и экономики или хотя бы стратегической программы в этом ключе. И связано это не в последнюю очередь с национальным менталитетом, особенностями российского общественного сознания и расколом на этой почве правящей элиты, да и правительства страны.
После чёткого стратегического курса на отказ от тупиковой советской модели экономики и формирование в России нового для неё общества, экономики, основанной на частной собственности и конкуренции, при В. Путине и Д. Медведеве наступил не только застой в институциональных преобразованиях, но и частичный отход назад, не произошло никакой модернизации или значимых структурных сдвигов. Вместо серьёзной стратегии появились мелкие отраслевые национальные проекты, не связанные между собой.
Вместо чёткой программы по модернизации производственного аппарата принята политика по поддержке устаревших крупных государственных предприятий (Автоваз и др.). Вместо политики по стимулированию инновационного процесса, развитию мелкого и среднего бизнеса, поощрения конкуренции и очищению экономики от неэффективных производств и даже отраслей идёт процесс усиления роли государства в экономике. Численность чиновников увеличилась вдвое, размах коррупции в госструктурах достиг непомерных масштабов. Вместо политики диверсификации промышленного производства и экспорта, уменьшения зависимости от сырьевой экономики, сформировавшейся ещё в советские времена, бурного развития машиностроения и другого высокотехнологичного производства идёт процесс не только сохранения сырьевого сектора с его расточительностью в сжигании попутного природного газа, слабой переработкой исходного сырья и т.д., но и его укрепление в интересах олигархов и крупных чиновников.
Из этого следует, что нашей политической бизнес-элите модернизация и инновации не нужны. Происходит обмельчание российской политики при реальном отсутствии промышленной, аграрной, научной, внешнеторговой и иной политики, не говоря уже об общей государственной стратегии, объединяющей все
эти секторальные элементы. Но обмельчание проявляется не только в области экономической политики, но и в политике по развитию территорий, по отношению к Западу и т.д.
Чего стоит, например, наше безразличие к тому, что происходит на Дальнем Востоке и Восточной Сибири? На Дальнем Востоке проживает уже менее 5 млн человек, промышленность практически не развивается, а рядом находятся такие гиганты, как Китай, Япония и Ю. Корея. Чтобы исправить положение, нужен стратегический прорыв в развитии территорий на Дальнем Востоке и Восточной Сибири. Но такой политики пока нет, она даже не просматривается в перспективе. Неплохо было бы в этой связи вспомнить о шагах П. Столыпина по освоению и развитию Сибири.
Наша внешняя политика по отношению к Западу тоже вызывает немало вопросов. С Америкой мы договариваемся о соглашении по СНВ, а многие наши политики и парламентарии предлагают осложнить эту договорённость рядом дополнительных требований и продолжить смотреть друг на друга через прицелы. У руководства нет стратегии, есть лишь отдельные противоречивые действия или поступки. Но ясно, что без согласований, сотрудничества и даже партнёрства с Западом такая политика обречена на провал.
Политическое обмельчание не соответствует роли и положению России в мире и её национальным интересам, не говоря уже о будущем. "Светлое будущее" для России возможно лишь на базе мудрой и масштабной государственной внешней политики и политической стратегии, без коих может наступить лишь состояние слабости, чего нельзя допустить в том числе и с учётом мощного нарастания таких мировых величин, как Китай, Индия и Бразилия. "Светлое будущее" для России, на мой взгляд, возможно и будет эффективно достигнуто при деловом стремлении дружить с США и вступить со временем в ЕС и НАТО, пусть и на особых условиях. Для этого надо постоянно сотрудничать с ними, рассматривать критерии и нормы, принятые у них, в частности, критерии и нормы качества и конкурентоспособности производства, его инновационной активности.
"Светлое будущее" в России появится лишь тогда, когда произойдёт перелом в общественном сознании в отношении оценки нашего исторического опыта. Сегодня по социологическим опросам 41% россиян считают, что при социализме до горбачёвской перестройки, то есть до 1985 года, жизнь в нашей стране была лучше, чем сейчас. 34% россиян позитивно относятся к Сталину1. В книжных магазинах страны за последнее время заметно возросла продажа книг, обеляющих и чуть ли не прославляющих деятельность этого "вождя народов", ведшего войну с собственным народом. Значит, наши наука и образование не смогли оказать эффективного позитивного воздействия на общественное сознание. Не было за последние годы по существу и государственной политики по разоблачению культа личности Сталина и самого сталинизма. Груз прошлого, косность ума, советский догматизм до сих пор сидят в головах многих россиян. Поэтому трудно рассчитывать на "светлое будущее", ибо без правды, честности и свежих мозгов, без преодоления архаичной советской ментальности, без модернизации самого себя народ не будет способен начать модернизацию экономики и общества. Здесь
1 Независимая газета, 16 марта 2010 г.
есть лишь один мыслимый выход - проводить грамотную и чётко ориентированную на прогресс государственную политику.
Шаги, которые нужно делать
Если свести всё, о чём говорилось, в формат задач, то основные (хотя и не полные) направления политики представляются следующими.
- Необходимо разработать чёткие концепцию и стратегию продолжения системной трансформации российской экономики и общества на рыночной и демократической основе. Это предполагает совершенствование инфраструктуры и механизмов рынка, финансовых и иных институтов, оптимизацию соотношения между бизнесом и государством, укрепление прав собственности и корпоративного управления, а также реальное формирование в стране гражданского общества, правового порядка, конструктивной политической конкуренции. Этот путь в основном успешно уже прошли страны Центральной и Восточной Европы, по этому пути движется Китай, однако мы ещё твёрдо не встали на него, у нас идёт процесс скрытой национализации производства, укрепления власти бюрократического чиновничества и торможения развития свободного предпринимательства и конкуренции в экономике.
- Нужно решительно менять архаичное общественное сознание, сложившееся за долгие годы нашей истории и делающее Россию Евразией или другой Европой. Речь идёт о традициях авторитаризма и даже рабства, о зависимости людей от "начальства", несвободе личности, её сознания, несвободе бизнеса. И сегодня прошлое не переосмысленно, продолжает жить в России, а порой даже укрепляет свои позиции, особенно в связи с празднованием тех или иных дат, сохранением старых названий улиц и даже городов (например, такие названия, как улица Большевистская в Перми или переулок ОГПУ в Ростове-на-Дону!) и т.д. Как справедливо пишет академик Ю. Пивоваров, социализм в России "никуда не ушёл, только эволюционировал"1, иными словами, Россия как бы находится или между социализмом и капитализмом или представляет собой горючую смесь из того и другого. Но Европа и весь мир хотят видеть Россию обновлённой, очищенной от старого, крепкой и великой, с процветающей современной экономикой и демократией, с завершённой перестройкой и новым мышлением. Без прорыва на этом пути, связанном с принципиальной и объективной оценкой наших идейных блужданий и экономических экспериментов в ХХ веке невозможно реализовать концепцию и стратегию дальнейшей трансформации нашей экономики и общества.
- Требуется решительное преодоление и исправление провалов в нашей экономике и общественном развитии, которые имеют место последние 10-11 лет. Речь идёт о воспроизводственных диспропорциях, о повышении эффективности производства, в частности, производительности труда, а главное - в неоиндустриализации российской экономики, направленной на ускоренное развитие обрабатывающей промышленности, в частности машиностроения, и модернизации давно устаревшего и неэффективного производственного аппарата. Ак-
1 Свободная мысль, № 11, 2008. С. 202.
цент на производство и экспорт сырья надо решительно исключить и формировать гармоничную оптимально структурированную экономику, нацеленную на производство современной и качественной готовой продукции с использованием современного оборудования и технологий.
К сожалению, за годы правления В. Путина никакой модернизации ни экономики, ни общественного сознания не произошло, а с точки зрения системного прогресса в общественном и экономическом развитии наступил застой, или рост без развития. Темпы роста производства, да и реальных доходов населения были довольно высокими, но одного этого мало: нужны качественные институциональные преобразования, стратегические прорывы.
- Необходимо твёрдо и реально, а не на словах встать на путь формирования инновационной модели в российской экономике. Несмотря на то, что встать на этот путь В. Путин призвал всю страну ещё в начале своего президентства, сделать этого нам не удаётся до сих пор. Причина не только в традиционной неин-новационности нашей экономики и общественного сознания, но и в отсутствии государственной программы и даже реальной политики по становлению такой модели на практике. Где-где, а уж в сфере инноваций или вообще ускорения научно-технического прогресса без прямого и решительного участия и реального позитивного прямого воздействия государства не обойтись. Так происходило и происходит во многих странах, уже практически создавших инновационную модель своей экономики. И пример США или скандинавских стран не является сегодня уникальным.
Россия пока очень серьёзно отстаёт от лидеров на дороге инновационного прогресса. Так, в 2009 году на инновации, несмотря на экономический кризис, у нас было потрачено 38 млрд долларов, что вдвое больше, чем расходы на эти цели американских венчурных фондов. Однако в США старт в том же году взяли 2795 инновационных проектов, а у нас только 50. Финская "Нокия" и американский "Майкрософт" в среднем в год расходуют на НИОКР 8-9 млрд долларов, наш "Газпром" - только 0,6 млрд долларов, предпочитая ввозить новую технику и новые технологии из-за рубежа1 . Ведущие западные химические компании регистрируют в среднем 40-50 патентов в год, российские же химические гиганты - всего 8-10 .
Нам необходимо создавать систему инновационных сетей по технологическому принципу, систему инновационных кластеров по территориальному принципу, инновационное предпринимательство, систему госзаказов по конкурсу на инновационные продукты, венчуры, бизнес-ангелы и т.д. Таким образом, речь идёт о масштабной государственной программе по формированию в стране мощного инновационного комплекса и направлению части сырьевой ренты на эти цели.
В противном случае не может состояться масштабная модернизация производства. При этом при её проведении важно модернизировать не только производственный аппарат, но и людей, которые с ним связаны. А для этого необходимо иметь конкретные программы совершенствования занятости, перемеще-
1 Известия, 25 марта 2010 г.
2 ЭКО, № 3, 2010 г. С. 69.
ния людей со старых на новые рабочие места. Необходима широкая переподготовка кадров, активные программы по созданию новых рабочих мест при быстром росте производительности труда, сокращению занятости на старых и неэффективных производствах.
- Создание мощного инновационного комплекса должно подкрепляться наличием ещё более мощного инвестиционного комплекса, ориентированного на производство машин, оборудования, современные технологии в формате JT, high-tech и т.д. и промышленное строительство. Существующий акцент в экономической политике в пользу добычи и экспорта сырья создал иррациональную диспропорцию между инвестициями, обрабатывающей промышленностью, с одной стороны, и сырьём, с другой. Эта внутренняя болезнь экономики требует немедленного и оперативного лечения с помощью государственной промышленной политики, направленной на диверсификацию промышленности, ускоренное развитие отечественного машиностроения и других инвестиционных отраслей, в частности, путём финансового поощрения бизнеса (госзакупки, снижение налогов, льготы и т. д.).
Лечение нашей экономики от её давних и традиционных болезней должно сопровождаться проведением грамотной и масштабной территориальной политики. Речь идёт не только о том, чтобы сделать Россию транзитёром продукции между Западом (Европой) и Востоком (Китай, Япония Ю. Корея), но и о том, чтобы наконец реализовать на деле идеи М. Ломоносова и П. Столыпина об освоении Сибири и Дальнего Востока. За последние десятилетия Россия серьёзно ослабила силу этого региона. Токио, Пекин и Сеул для его многих жителей духовно и материально стали намного ближе, чем Москва. В 1991-2008 годах население Дальнего Востока сократилось на 1,5 млн человек, то есть на 20%, в то время как всё население России уменьшилось за этот период на 4%1. И сейчас около половины молодых людей этого региона намерены его покинуть.
В этом огромном регионе, богатом природным сырьём, надо создать современную экономику, прежде всего современное промышленное производство, в том числе высокотехнологичное. Нужно привлечь сюда прямые иностранные инвестиции, не только из Китая, но и из США, Японии, Ю. Кореи, Тайваня и т.д. Будущая экономика нашей Сибири и Дальнего Востока должна стать более развитой, более качественной и современной, чем наша экономика в Европе, на Урале и Западной Сибири. Зарплата здесь также должна быть выше. И тогда (и только тогда) начнётся переток рабочей силы на Восток, как это было при П. Столыпине, и бурное освоение и развитие региона. Без создания соответствующей стратегии и реального подъёма отдалённых территорий будущее России выглядит довольно туманно. Не исключено, что нам придётся сдать часть этих территорий во временную аренду или в концессию, но главное - превратить Дальний Восток и Восточную Сибирь в территорию технопарков, инновационных кластеров, промышленных или специальных зон, поднять их экономику до уровня хотя бы Тайваня или Ю. Кореи.
- Наряду с производственными и инновационными программами нам нужна государственная программа по повышению жизненного уровня населения.
1 Эксперт, 8-14 марта 2010 г. С. 41.
Средний доход в расчёте на душу населения в России сейчас составляет порядка 16 тыс. долларов в год. Это хотя и выше, чем в 1989 году, но всё же в два-три раза ниже, чем в развитых капиталистических странах, на 20-50% меньше, чем в большинстве стран ЦВЕ. Повышение жизненного уровня населения должно сопровождаться улучшением качества жизни, демократизацией страны и её общественного сознания, формированием гражданского общества. Без этого у
России тоже не может быть "светлого будущего".
* * *
В 2008 году незадолго до экономического кризиса руководство поставило перед страной амбициозную задачу войти к 2020 году в пятёрку мировых лидеров по объёму ВВП. Сегодня уже ясно, что так не получится, это произойдёт позднее. Но важно понять, что уже и в настоящее время меняется само понятие лидерства. Реальным лидером в перспективе будет не страна с самым большим ВВП (Китай), а страна с самым большим научно-техническим потенциалом, самым эффективным инновационным механизмом и техническим уровнем своего производственного аппарата. Несомненно, что таким лидером ещё долгое время будут оставаться США, за ними будут идти ЕС и Япония с их мощным на сегодняшний день научно-техническим потенциалом.
Конечно, очень хотелось бы, чтобы наша страна присоединилась к этим лидерам в движении в правильном направлении: всё более масштабных открытий, инноваций, преобразований в науке и технике, в умах людей. Однако, к сожалению, уверенности в том, что страна реально встанет на путь модернизации, диверсификации и придания инновационного характера экономике, нет. Пока не существует ни институциональной базы, ни кадровых команд, ни конкурентных программ, хотя появились правильные слова. Но как всегда, между словами и делами существует большой разрыв. Нужен реальный, сильный лидер-реформатор с большой политической волей, своего рода Пётр I, но только современный, демократический и профессиональный.
Если существенно не перестроить экономику, сохранить её сырьевой, неди-версифицированный характер, не начать модернизацию и реальное становление инновационной модели, нашей стране грозит развал. Развал ей грозит и в связи с заброшенностью и деградацией наших дальневосточных регионов. И чтобы этого не произошло, нужны титанические усилия в формате правильно разработанной стратегии. Можно согласиться со словами известного российского политолога В. Шейниса: "Путь, по которому шла наша страна в последнее десятилетие, - тупиковый. Несмотря на потрясения, вызванные кризисом, она продолжает идти по этому пути. В обществе пока нет таких независимых сил, которые могли бы перевести её на иной путь. Мяч на стороне власти. Если всё будет идти так, как шло до сих пор, не будет никакой модернизации ни в 2020-м, ни в любом последующем году" . А это значит, что "светлое будущее" для россиян снова под вопросом.
1 Независимая газета, 19 июня 2009 г.
