CC BY
49
УДК 330
Валентин КУДРОВ
Р
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Сегодня российская экономика серьёзно отличается от старой советской, основанной на государственной собственности и централизованном планировании. В принципе её уже можно назвать рыночной. Однако в ней ещё сохранились весомые элементы не только государственного сектора, но и прямого участия государства в частном секторе.
Советская экономика, не имея рынка, свободного выбора профиля производства и номенклатуры продуктов с учётом реального спроса на них, по определению не могла быть эффективной и конкурентоспособной на базе постоянного генерирования инноваций. В советские годы все думали о вале, о нарастании выпуска продукции. Ни о каких инновациях или смене номенклатуры производимой продукции в соответствии с изменением спроса и речи не было. Сейчас другие времена. Они диктуют задачи и проблемы развития инноваций, модернизации производства и повышения его конкурентоспособности.
Проблемы инновационного прогресса
В настоящее время Россия выглядит довольно скромно на мировой арене, занимая шестое место по объёму ВВП и наглядно демонстрируя свою сырьевую, неэффективную и неинновационную экономику, политическую систему со слабым развитием демократических институтов.
В рейтинге Всемирного экономического форума Россия по своей конкурентоспособности сейчас занимает 64-е место в мире, при этом некоторые эксперты надеются, что к 2030 г. она займёт 30-е место. Что же касается показателя иннова-
© Кудров Валентин Михайлович - ординарный профессор НИУ-ВШЭ, лауреат государственной премии СССР, главный научный сотрудник ИЕ и ИМЭМО РАН. Адрес: 125993, Москва, ул. Моховая, д. 11, стр. 3. E-mail: kudrovvalentin@rambler.ru Ключевые слова: советская социально-экономическая система, современная российская социально-экономическая система, неэффективный, исторически несостоятельный, административный аппарат.
DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope32015137147
ционной активности, то, по данным за 2012-2013 гг., Россия занимает всего лишь 108-е место в мире, уступая не только всем развитым странам, но и Китаю (34-е место) и Индии (43-е место) [Мировая экономика и международные отношения, 2013: 26]. Доля России в мировых затратах на НИОКР достигает 2%, в то время, как доля США - 32%, Китая и Японии - по 12%, Германии - 7% [Мировая экономика и международные отношения, 2013: 28]. Доля затрат на НИОКР в валовом внутреннем продукте составляет в США - 2,77%, Китае - 1,84, Великобритании -1,77, в Швеции - 3,37, Японии - 3,39, Ю. Корее - 4,03, а в России - лишь 1,12% [Вопросы статистики, 2013: 56].
Численность исследовательского персонала в России составляет 443 тыс. человек, в Китае - 1,318 тыс., Японии - 657 тыс., в то время как в США - 1,413 тыс. человек [Вопросы статистики. № 12, 2013: 56].
Удельный вес затрат на технологические инновации в общем объёме выпуска товаров и услуг в России в 2011 г. составил 4,7%, в то время как в 2010 г. он был равен 3,4%, а в 2009 г. - 4,3%. Удельный вес инновационных товаров и услуг в общем выпуске в 2011 г. составил 12,5%, что на 3,6 процентных пункта больше, чем в 2010 г. [Экономист, 2014: 5]. По численности занятых в сфере научных исследований (735,3 тыс. человек) мы занимаем четвёртое место в мире, уступая США, Китаю и Японии. Но участие бизнеса в финансировании НИОКР в России пока ещё остаётся очень низким, львиная доля этих расходов (65,6%) у нас приходится на государство, в то время как в развитых капиталистических странах эта доля намного ниже. Там основную роль в финансировании затрат на НИОКР уже давно берёт на себя бизнес.
Удельный вес организаций, осуществляющих технологические инновации, в общем числе организаций в России составляет 8,9%, в то время как в Германии -
63.8, Финляндии - 46,8, Италии - 40,1, Франции - 35,0, Чехии - 39,3, Болгарии -
23.9, Венгрии - 20,8%. Удельный вес организаций, получающих финансирование на научные исследования из средств бюджета, в общем числе организаций в России составляет всего лишь 1,8%, в то время как в Австрии - 17,2, Финляндии -16,3, Чехии - 6,7, Польше - 3,5% [Индикаторы инновационной деятельности, 2013: 448, 450]. Экспорт инновационных и коммуникационных технологий в России составил в 2009 г. всего 0,9 млрд долларов, к то время как в Китае - 356,3, в США - 113,2, в Японии - 70,2, Чехии - 16,3, Польше - 9,5 млрд долларов [Индикаторы информационного общества: 2013. М., 2013: 290]. Доля затрат на фундаментальные исследования в общих расходах на НИОКР в России составляет 18,8%, в США практически столько же, а в Словакии - 43,1, Румынии - 42,1% [Индикаторы науки, 2013: 357].
Но дело даже не в сравнении этих официальных цифр, а в том, что в России оказалась разрушенной научная среда для реальных и конструктивных исследований. Наша научная сфера оторвана от экономики, реального производственного процесса в стране. А возникший бизнес в производственной сфере оказался неготовым к широкому и надёжному сотрудничеству с наукой, считая, что свою прибыль на огромных просторах страны или в огромном экспорте природного сырья он получит и без учёных, без расходов на НИОКР.
Это опасная ситуация. Отдельные государственные чиновники заговорили о целесообразности не поддерживать и не развивать российскую науку, ставшую якобы банкротом, и даже закрыть Российскую академию наук. Вместо этого
необходимо возродить отраслевые научно-исследовательские институты, создать систему органичной, рыночной связи между бизнесом и наукой, поднять и обновить Российскую академию наук.
Мировой опыт наглядно показывает массу примеров органичного соединения науки и бизнеса, образования отраслевых и межотраслевых НПК - научно-производственных комплексов. При этом речь не идёт о его механическом копировании, речь идёт о создании целой системы российских НПК на собственной основе, с учётом полезного опыта других стран.
Без включения нашей науки в российский бизнес невозможно повысить и конкурентоспособность нашего производства и самого бизнеса. Конкурентоспособность сегодня является главным параметром при оценке эффективности производства, как на заводском, так и отраслевом и национальном уровне. Но именно здесь сегодня находится ключевая проблема эффективности нашей экономики. Поэтому нужно разработать ряд государственных программ, в которых наука и бизнес в условиях полного взаимодействия наглядно и надёжно повышают конкурентоспособность и эффективность конкретного производства.
В развитых капиталистических странах со зрелой рыночной экономикой даже в условиях снижения объёмов производства в период неизбежных циклических кризисов бизнес уделяет особое внимание инновациям, изобретениям, созданию новых товаров и услуг, способных в короткие сроки заменить уходящие устаревшие продукты, теряющие спрос. А это не только массовые потребительские изделия, но и машины, оборудование, строительные объекты, транспортная и торговая сфера.
По большому счёту, в условиях научно-технической революции (НТР) не нужны высокие темпы экономического роста в цифровом количественном выражении. Нужны не 10% годового прироста обычного по своему содержанию ВВП, а всего лишь 2-3% его годового прироста, если львиная доля этого прироста приходится на принципиально новые и принципиально обновленные старые продукты. Вот это и есть реальная НТР, базирующаяся на инновациях. А если у страны при высоких темпах наращивания общего выпуска продукции практически нет инноваций, то это всего лишь экономический рост, а не развитие экономики.
Эффективность российской экономики определяется не только её конкурентоспособностью, а и целым рядом других важных параметров. Среди них обратим внимание на структуру нашей экономики.
В отраслевой структуре российского ВВП на долю промышленности приходится всего лишь 20%, на долю строительства - 7%, а на долю сферы услуг - почти 70%. В этом нет ничего удивительного. Во всех индустриальных странах доля промышленности в их ВВП намного меньше доли сферы услуг. Другое дело - отраслевая структура самого промышленного производства. Здесь доля добывающей промышленности у нас составляет 23,5%, обрабатывающей - 66%, а производства и распределения электроэнергии, газа и воды - 10,5% [Россия в цифрах, 2013: 240].
Внутри промышленного производства России сейчас очень мала доля машиностроения - менее 3%. Доля химической промышленности составляет менее 5%, а доля машиностроения, химической промышленности и электроэнергетики в своей совокупности равна 18%. Всё это говорит о неэффективности отраслевой структуры промышленности страны. А если брать товарную структуру её экспор-
та, то там доля сырья ещё больше (70%). Как и в советские времена, когда в отраслевой структуре экономики и промышленности нашей страны преобладали доли сырьевой добычи и ВПК, сегодня в России мы наблюдаем те же парадоксы, а сокращение доли машиностроения неприемлемо для нашей экономики.
Серьёзной проблемой российской экономики является соотношение между бизнесом и государством. При Б.Н. Ельцине доля государства в национальном производстве сократилась до 30%, когда в СССР она была близка к 100%. За последние 14 лет доля государства в ВВП возросла до 50%. Получается, что сейчас Россия находится между социализмом и капитализмом, как бы пополам. Нужен выбор, естественно, в пользу создания современной конкурентоспособной рыночной экономики.
В ближайшие годы ожидаются среднегодовые темпы прироста ВВП на уровне примерно 1,5-1,8%. Раньше намечались темпы в 5-6%, т. е. втрое выше. Значит, необходимо сделать всё, чтобы повысить качество темпов нашего экономического роста, превратить обычный рост в современное развитие, содержащее в себе большую долю научно-технического прогресса, инновационного бизнеса, обновить экономику страны, сделать её не менее конкурентоспособной, чем экономики самых развитых стран.
Проблемы модернизации российской экономики
В развитых капиталистических странах, где циклическое развитие экономики давно уже стало нормой, в годы кризиса обычно осуществляется масштабная модернизация экономики, превращение её в своего рода новую или обновлённую модель, способную стать основой следующего этапа развития на новой технологической основе.
На преодоление экономического кризиса 2008-2009 гг. Россия потратила примерно 15% ВВП, что больше, чем в большинстве развитых стран мира. В отличие от этих стран у нас упор был сделан на поддержку занятости, устаревшего традиционного производства, особенно на государственных предприятиях, а не на замену устаревших станков и оборудования на новые, не на переход на новые технологические процессы, а на сохранение старого.
Активно поддерживается в России процесс наращивания военных расходов и военного производства. В бюджетном планировании предусматривается серьёзное увеличение расходов на ВПК при росте их доли в ВВП. И это при снижении доли расходов на образование и здравоохранение. При этом растущее военное производство не имеет отношения к модернизации производственного аппарата, новая военная продукция не заменяет устаревшие заводские станки и другое оборудование, но отвлекает огромные ресурсы от модернизации этого аппарата. Продукция этой отрасли лежит на складах и используется только в военных учениях. Точно так же отвлекаются от модернизации огромные ресурсы за счёт чрезмерного упора на сырьё.
Известно, что средний срок жизни нашего станочного парка перевалил за 21 год, что почти вдвое превышает срок его нормативной службы; более половины основных производственных фондов страны безнадёжно устарели и нуждаются в решительном обновлении. Почти 41% наших предприятий убыточны, в т. ч. в промышленности - 42%, в сельском хозяйстве и ЖКХ - 62%. Но модернизации
производственного аппарата в интересах модернизации всей экономики и всего общества тоже ещё далеко недостаточно.
Управленческая система России архаична. Она несёт в себе давно устаревшие черты ручного управления, иерархической вертикали, основанной на принципе "начальник - подчинённый". Готовые решения диктуются сверху и по таким вопросам, которые просто необходимо принимать на более низовом уровне - республиканском или местном. И их исполнение должно проходить автоматически при надёжном мониторинге. Высшее руководство страны должно заниматься только крупными и стратегическими проблемами.
Если посмотреть на конкретный опыт постсоциалистической модернизации в странах Центральной и Восточной Европы и Балтии, то контраст по сравнению с ними очевиден. Эти страны перешли в очень заметной мере на новый производственный аппарат, на современные технологии в производстве и намного опережают Россию в этих направлениях. Невероятно, но факт: по объёму машиностроительного производства Польша уже впереди России. Опыт качественной модернизации экономики этих стран весьма полезен для России.
В прошлом власть всегда делала акцент лишь на отдельных сторонах модернизации, прежде всего военной, и никогда не создавала масштабную многостороннюю или комплексную программу такой модернизации. Теперь наступило время для появления не только этой комплексной программы, но и программы модернизации всей нашей системы.
В этом отношении для нас весьма интересен и полезен опыт Китая, твёрдо вставшего на путь модернизации экономики и общества. В 2006 г. Госсовет КНР принял "Инструкцию по применению государственных среднесрочной и долгосрочной программ по-научному и технологическому развитию на период с 2006 по 2020 год". Цель - создание деловой среды, способствующей появлению и распространению инноваций частными фирмами, овладению современной техникой и технологиями. В то же время был принят 11-й пятилетний план, в котором был сделан акцент на стимулирование отраслей, применяющих высокие технологии и частный высокотехнологичный бизнес. В конце 2010 г. был принят план на 12-ю пятилетку, с 2011 по 2015 г. В нём был сделан акцент на развитие следующих семи направлений:
• технологии "чистой" энергетики;
• новое поколение телекоммуникационного оборудования;
• биотехнологии;
• высокотехнологическое оборудование;
• новая энергетика;
• новые материалы
• гибридные и электрические автомобили [Эксперт, 2012: 21].
В этих направлениях разрыв между Китаем и Западом должен быть ликвидирован по возможности в самые короткие сроки. Действует в КНР и программа поддержки "местных инноваций", проводимых на периферийном уровне. Эти инновации получают государственную поддержку в виде налоговых льгот, субсидий, государственных контрактов [Эксперт, 2012: 22]. Однако в России процесс модернизации её экономики идёт чрезвычайно медленно и противоречиво.
Следовательно, нужна грамотная государственная стратегия модернизации российской экономики с набором конкретных программ её практической реали-
зации. Сегодня в мире таких программ, равно как и механизмов стимулирования инноваций, великое множество. Это налоговые кредиты, субсидии, ускоренная амортизация, временное освобождение от налогов, венчур-бизнесы, бизнес-инкубаторы, технопарки, всевозможные кластеры и т.д. Формально многие из перечисленных форм государственной поддержки инноваций в России, казалось бы, есть. Есть и много хвалебных слов по этому поводу. Но нет реальных дел, реальных результатов по ускорению инновационных процессов в стране, хотя вопрос о модернизации и инновационном развитии самой жизнью уже поставлен на первое место.
Процесс модернизационной стагнации и даже деградации идёт в российской экономике уже давно, и если его не переломить, не форсировать давно начатые, но затем оставленные реформы, то нас ждёт весьма печальное, далеко не светлое будущее. Поэтому нужна чёткая государственная политика поощрения бизнеса на использование в производстве новейших достижений в науке и технике и создание инновационной продукции. Особенно важно поощрять в этом отношении мелкий и средний бизнес, на который приходится менее 2% всех инноваций в России, в то время как нужно более 50%. Нужна современная система механизмов стимулирования инноваций как в частном, так и в государственном секторе народного хозяйства.
Всё это позволит не только создать инновационную модель для российской экономики, но и перейти на новый, шестой по счёту, технологический уклад, резко повысить эффективность и конкурентоспособность нашего производства. Ведь будущее любой страны в XXI в. во многом будет определяться её способностью к инновациям, умением широкомасштабно налаживать выпуск новейшей оригинальной продукции, иметь внутренний механизм к постоянному обновлению производства. Если страна обладает такой способностью, значит, она имеет конкурентные преимущества. Если нет - её ждёт откат в застойное небытие. Поэтому нужно решительно формировать механизмы связи науки и бизнеса, обеспечивать профессиональный отбор локомотивных секторов и точек развития новых производств на базе создания инновационной модели экономики.
Пока же текущая "модернизация", несмотря на достижения в стабилизации экономики и ускорении её развития до 2008 г., не привела к ускорению научно-технического прогресса, а тем более к столь нужному стране технологическому прорыву. Количество наукоёмких инновационных предприятий за последние 14 лет сократилось более чем в два раза. Из общего объёма наших затрат на НИОКР (более 30 млрд долларов в год по ППС) лишь 5% становятся объектами коммерческих сделок, получающих воплощение в новой продукции. В хозяйственном обороте страны находится лишь 1% результатов НИОКР, в то время как в США и Великобритании - 70%.
Даже если взять одну из наиболее продвинутых отраслей нашей науки - нано-технологию, то за период 1975-2008 гг. в России было зарегистрировано всего 713 патентов, а в США - 17,6 тыс., в Китае - 13,6 тыс., в Японии - 9,7 тыс. и даже на Тайване - 1,4 тыс. [Кудров, 2011: 544]. Сегодня одна японская корпорация "Панасоник" регистрирует патентов больше, чем вся Россия, в четыре раза.
Можно много говорить и писать на эту тему. Однако все эти проблемы упираются в институциональный спектр человеческой жизни - в социально-экономическую систему.
Проблемы институционального порядка
Нынешние инновационные и модернизационные трудности и проблемы в нашей стране неразрывно связаны с наследством, доставшимся нам от СССР. Напомню, что реальный социализм, созданный в нашей стране, базировался на полном отрицании реального исторического опыта России, на основе не частной собственности и рыночных механизмах, а на создании государственной собственности и приказной административной модели управления сверху донизу. Основными чертами этой приказной административной модели были государственная собственность, государственное централизованное планирование, марксистско-ленинская идеология, огромный бюрократический аппарат, определявший, что производить, кому и сколько поставлять и т.д. По существу, это была военная модель, выросшая не только из марксистско-ленинской "теории" (точнее, идеологии), но и из практического большевистского опыта, приобретённого в гражданской войне. Это модель государственного планового производства и распределения продукции в натуральном выражении. В натуре распределялись все произведённые машины, оборудование, строительные объекты и сырьё. Потребительские продукты оценивались в денежной форме, но цены при этом были не рыночными, определяемыми спросом и предложением, а искусственными, государственными и фиксированными государственным аппаратом.
Такая социалистическая модель государственного производства и распределения продукции (включая услуги) обычно создаётся и в странах с рыночной капиталистической экономикой, но только в годы войны. Так было в периоды Первой и Второй мировой войны, американских войн в Ираке, Афганистане и особенно во Вьетнаме, но, естественно, только частично и в рамках военно-промышленного комплекса.
Главная ориентация советской экономики и всего общества по плану и по "решениям партии и правительства" была направлена не на людей, не на народ, а на силу и мощь страны, т.е. прежде всего на военно-промышленный комплекс. Так было до войны и после войны. При этом считалось, что жизненный уровень народа, реальные потребности нормальных людей - это второстепенный вопрос. А победа революции в какой-нибудь другой стране - более важный вопрос. Считалось, что народ всё понимает, со всем соглашается и всё стерпит.
В процессе централизованного государственного планирования в СССР не было конкретной ориентации на объективные потребности народа и общества. Потребности задавались государством, его планами и программами, а эти планы и программы далеко не всегда им отвечали. Главное заключалось в наращивании мощи государства, как базы для революции в других странах во имя ликвидации якобы эксплуататорского, социально несправедливого капиталистического строя. Поэтому средний уровень жизни в СССР намного (раза в четыре) отставал от развитых капиталистических стран.
Несмотря на официальную пропаганду высокоценностных целей социализма по поднятию жизненного уровня населения, на деле интересы народа находились за спиной интересов политики и военно-промышленного комплекса СССР. Советский народ был реальным заложником этих интересов и всей системы их первоочередного удовлетворения. Разрыв между СССР и США по жизненному уровню населения в послевоенный период был не меньше, чем в 1913 г. (тоже раза в
четыре), а вот разрыв между этими странами по военному производству и производству средств производства, т.е. машин, оборудования, хозяйственных построек и сырья не только резко сократился, но по ряду позиций и вовсе исчез. СССР в какое-то время даже превосходил США по производству металлообрабатывающих станков, чугуна, стали и целого ряда других важных промышленных продуктов, но только не продуктов для населения.
Резкое отставание СССР от развитых капиталистических стран по жизненному уровню населения было тесно связано с провалом его аграрного сектора в результате насильственной и преступной коллективизации, в ходе которой был уничтожен слой самого трудоспособного и эффективного крестьянства и создана уравнительная и неконкурентоспособная колхозная система. Последствия этого эксперимента наша страна весьма остро ощущает и терпит до сих пор. Ведь более половины потребляемого сегодня продовольствия приходится на его импорт. Ничего подобного не было в царской России до октябрьского переворота 1917 г. А наше сельское хозяйство и до сих пор не испытывает заметных позитивных изменений, и численность сельского населения быстро сокращается.
В советские годы было принято говорить не только о вале, но и о миллионах тонн, метров, литров и т.д. той или иной продукции. Принято было говорить о производительности труда, опираясь на известные слова Ленина о том, что производительность труда - это самое главное, самое важное для развития советской экономики и общества, для "победы нашего общественного строя". Но всегда было ясно, что, приближаясь к США по отдельным видам выпуска промышленной продукции, мы совсем не приблизились к ним по уровню производительности труда. А уж об уровне факторной производительности, т.е. о производительности труда и капитала говорить вообще не приходится. Несмотря на рост производительности труда, фондоотдача, т.е. производительность капитала, в советской экономике постоянно снижалась, объём основных фондов увеличивался быстрее национального дохода. И это несмотря на обычные приписки и сознательное преувеличение темпов роста национального дохода советской статистикой.
Плановая ориентация на вал, на количество производимой продукции вела к тому, что в условиях нерыночной экономики говорить об инновациях не было смысла. Инновации рождаются только в условиях конкурентного соревнования и других рыночных стимулов и механизмов. Конкуренция с США была только в военно-промышленном комплексе, где мы реально не уступали США. Более того, она поддерживалась и стимулировалась государством, которое заключало специальные закрытые контракты с производственными объектами, подвигая их к соревнованию друг с другом. Но это был всего лишь искусственный внешний стимул в закрытой среде, внутреннего же стимула не было. Советское государство всё же прагматично понимало, что без конкуренции реального продвижения по пути научно-технического прогресса быть не может. И это продвижение имелось в особой закрытой среде военно-промышленного комплекса. Однако научно-технические достижения в этом комплексе почти не распространялись в гражданском производстве, они просто были закрыты и засекречены.
Инновации поначалу в советские времена вообще не включались в план, да и само это название в ходу не было. Был термин "научно-технический прогресс", и этот фактор стал учитываться в планах только в последние годы существования СССР, но всего лишь формально. На деле оказалось, что любые искусственные
показатели по ускорению научно-технического прогресса практически ничего не меняют. Это всего лишь внешний якобы стимул к необходимому развитию. Реален же прежде всего внутренний стимул, а его не было, и быть не могло при отсутствии зрелых рыночных отношений и нормальной предпринимательской среды. Только такая среда могла обеспечить образование надёжного потребительского рынка, надёжной потребительской среды, но её не было, и все продукты производились и продавались не по реальным внутренним потребностям, а по плану из внешней среды. Поэтому всегда были, с одной стороны, избытки продукции, не пользующейся спросом, а с другой - дефицит. Реальной же сбалансированности между спросом и предложением в нерыночной экономике не было и тоже быть не могло. А инновации в гражданском производстве СССР практически не существовали.
Однако существовал импорт определенных потребительских продуктов длительного пользования (холодильники, стиральные машины, пылесосы и т.д.), которые тоже можно назвать инновациями для СССР, но к его внутреннему производству они отношения не имели и реальными советскими инновациями, как правило, не были. Таким образом, развитие производительных сил в СССР происходило прежде всего за счёт огромного военно-промышленного комплекса и не имело всеохватывающего и крупномасштабного характера. Без рыночного механизма и, особенно, без конкуренции реальный масштабный научно-технический прогресс просто немыслим.
Эффективность производства в СССР была низкой, она сильно уступала эффективности производства в странах со зрелой рыночной экономикой. Низкая эффективность экономически определяла и низкую конкурентоспособность производимой продукции. В международном рейтинге конкурентоспособности советская экономика занимала крайне низкое место. Производя металлообрабатывающих станков больше, чем США (240 тыс. в год), страна из-за их низкого качества могла продать изделия только социалистическим странам.
Если сравнивать эффективность послевоенной экономики СССР и побежденной Германии, то это сравнение будет далеко не в пользу СССР. Германия в середине 1980-х гг. намного превосходила СССР не только по производительности труда (в 2,5 раза), но и по общей эффективности производства, конкурентоспособности и особенно по уровню жизни и благосостоянию населения.
* * *
Сегодня у России много сложных проблем, которыми надо заняться срочно, по-деловому и масштабно. Первая проблема - это, наконец-то, открыто и чётко определиться, куда мы идём. Пли назад, к "реальному социализму", или вперед к зрелому капитализму. Однозначно надо идти только вперёд.
Вторая проблема - дать дорогу широкому развитию демократии, появлению новых опытных политиков и управленцев на высоких уровнях руководства в стране.
Третья проблема - дать значительно больший простор и масштаб развитию и присутствию частного бизнеса в нашей экономике, доведя долю государства в рыночной среде до разумного оптимума. Пока же доли частного бизнеса и государства в экономике России практически одинаковы, и долю частного, конкурентоспособного, эффективного сектора пора повышать. Только создав зрелую рыночную экономику Россия может укрепить своё влияние в мире.
Четвёртая проблема - укрепляя и расширяя предпринимательскую среду, надо уделить особое внимание созданию инновационной модели в российской экономике. Пройденные в этом направлении шаги пока не дали необходимых и ожидаемых результатов. Россия по существу не проявила заинтересованности в создании такой модели.
В-пятых, необходимо значительно повысить жизненный уровень населения нашей страны. Этот уровень неприемлемо низок для России, акцент делается на развитие военно-промышленного комплекса. Для повышения жизненного уровня необходимы специальная государственная программа и соответствующая ей политика.
В-шестых, необходима реформа государственного управления, включающая в себя повышение автономности и самостоятельности региональных и местных органов в принятии решений в рамках своей компетенции. Нужна конкуренция региональных органов в достижении полезных и эффективных результатов в их деятельности и прежде всего в эффективности производства и экспорта производимой продукции, а также в жизненном уровне населения. Федеральные же органы должны поощрять и поддерживать регионы в этом отношении.
В-седьмых, необходимо проводить решительную и комплексную политику по преодолению давней структурной слабости экономики России. Речь идёт прежде всего о чрезмерной доле сырьевого сектора в промышленном производстве. Надо резко поднять долю гражданского машиностроения, добиться его высокой конкурентоспособности.
В-восьмых, нужно всерьёз заняться преодолением чрезмерного оттока капитала из России, и не путём административных ограничений, а путём стимулирования инвестиций.
Анализ негативных факторов в развитии российской экономики можно продолжать и дальше, но главное в том, что необходимо иметь чёткие программы избавления от них, программы масштабных преобразований в рамках современных рыночных механизмов, ускорения научно-технического прогресса и повышения уровня жизни.
Список литературы
Вопросы статистики (2013) № 12, с. 56.
Индикаторы инновационной деятельности: 2013. (2013) М., сс. 448, 450.
Индикаторы информационного общества: 2013. (2013) М., с. 290.
Индикаторы науки: 2013. (2013) М., с. 357.
Кудров В. (2011) Международные экономические сопоставления и проблемы инновационного развития. М., с. 544.
Мировая экономика и международные отношения (2013) № 11, с. 26.
Россия в цифрах (2013) М., с. 240.
Кудров В.М. (2013) Россия и Китай: чьи экономические реформы эффективнее? (сравнительный опыт) // Современная Европа. № 4.
Экономист (2014) № 1, с. 5.
Эксперт (2012) № 12, сс. 21, 22.
References
Voprosy statistiki (2013) № 12, s. 56.
Kudrov V.M. (2013) Rossija i Kitaj: ch'i jekonomicheskie reformy jeffektivnee? (sravnitel'nyj opyt) // Sovremennaja Evropa. № 4.
Indikatory innovacionnoj dejatel'nosti: 2013. (2013) M., ss. 448, 450.
Indikatory informacionnogo obshhestva: 2013. (2013) M., s. 290.
Indikatory nauki: 2013. (2013) M., s. 357.
Kudrov V. (2011) Mezhdunarodnye jekonomicheskie sopostavlenija i proble-my innovacionnogo razvitija. M., s. 544.
Mirovaja jekonomika i mezhdunarodnye otnoshenija (2013) № 11, s. 26.
Rossija v cifrah (2013) M., s. 240.
Jekonomist (2014) № 1, s. 5.
Jekspert (2012) № 12, ss. 21, 22.
Actual problems of the Russian economy
Author. Kudrov V.M. Tenured Professor HSE, laureate of the State Prize of the USSR, Chief Scientific Officer IE and IMEMO RAS. Address: 11-3, Mohovaja Str., Russia, Moscow. E-mail: kudrovvalentin@rambler.ru
Аннотация. В статье рассматриваются две проблемы: оценка советской социально-экономической системы и нынешней российской системы. Советская система опиралась на административно-командный механизм и отличалась неэффективностью, порождающую её историческую несостоятельность, современная российская система опирается одновременно на два механизма - рыночный и административный, что также порождает её неэффективность и требует реформирования.
Abstract. The article deals with two issues: assessment of the Soviet socio-economic system and the current Russian system. The Soviet system was based on the administrative-command mechanism and different inefficiencies, generating its inconsistency, while the current Russian system is based simultaneously on two mechanisms - the market and the administration, which also gives rise to inefficiencies and therefore needs to be reformed.
Key words: Soviet economic and social system, the modern Russian socio-economic system, inefficient historically untenable, the administrative apparatus.
