CC BY
20
СФЕРА ЭКОНОМИКИ
Валентин КУДРОВ
РОССИЯ: РОЛЬ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВОЛИ В ФОРМИРОВАНИИ РЫНОЧНОЙ МОДЕЛИ ЭКОНОМИКИ
Известно, что марксистско-ленинская теория преуменьшала роль личностного, человеческого, субъективного фактора в историческом и экономическом развитии и преувеличивала роль материального, объективного фактора в виде производительных сил, исторических и экономических законов и тенденций. Но на деле очень часто именно человеческий, личностный фактор играет решающую роль. Именно такую роль в большевистском октябрьском перевороте сыграли в России В. Ленин и Л. Троцкий, затем в процессе становления и развития реального социализма И. Сталин и другие.
Как писал академик Н. Моисеев, "если бы Ленин и Троцкий не приехали летом 1917 года в Петербург, то Октябрьской революции не было бы, поскольку ЦК партии большевиков проголосовал против вооружённого восстания. И история покатилась бы по совсем другим рельсам. Может быть, не было бы Гражданской войны, не было бы и "сталинизма". Также легко можно себе представить, что если бы Временное правительство, обвинив Ленина в измене, сумело бы его арестовать и заточить в тюрьму, то результат мог быть тем же".
Известно также, что в нашей стране почти все её правители, будь то цари или генсеки компартии, делали страну и её народ под себя, формировали специфическое общественное сознание, которое появлялось в результате воплощения в жизнь их властных интересов. Пётр I, Екатерина II, Александры II и Ш, не
© Кудров Валентин Михайлович - д.э.н., ординарный профессор НИУ-ВШЭ,
руководитель Центра международных социально-экономических сопоставлений Института Европы РАН. E-mail: [email protected]
Ключевые слова: экономическая модель, конкуренция, рынок, демократия, гражданское общество, государственная стратегия, личностный фактор.
говоря уже о Ленине, Сталине и т.д. это доказали чётко и определённо. Даже сегодня легко отличить Россию путинскую или медведевскую от России ельцинской или горбачёвской. Под себя более мелкие правители делают общество и народ и в разрезе отдельных регионов страны. Достаточно назвать Ю. Лужкова, создавшего в 1992-2010 годах своё "московское царство".
Под себя большевики создали и советский реальный социализм. Им нужна была абсолютная власть и великая слава создателей нового, якобы самого передового в мире общества. Для этого надо было уничтожить буржуазию и помещиков, как класс, а также старых офицеров, интеллигентов и чиновников, заменив их классами рабочих и крестьян, то есть люмпенов, ликвидировать рыночные институты, поставив на их место раздаточное и приказное планирование, отменить частную собственность, заменив её собственностью "общенародной" (государственной), а точнее ничейной, или принадлежавшей de facto конкретным чиновникам (директорам заводов, министрам и т.д.).
Отход от этой модели связан с именами Горбачёва, Ельцина, Путина и Медведева. Политика каждого из них носит определённый личностный характер. Горбачёв - это начало ухода от социализма, Ельцин - не только продолжение этого процесса, но и формирование капитализма, точнее возврат к капитализму в нашей стране, Путин и Медведев - это разброд и шатание в рамках уже созданной новой капиталистической системы с сохранением надежды на реальный прогресс. Рассмотрим эти вопросы более конкретно.
Советская модель экономики
Экономическая модель - это совокупность важнейших элементов функционирования и организации национального хозяйства, а также механизмов их взаимодействия. Экономическая модель всегда является результатом давних исторических и экономических процессов и поэтому всегда отличается своей национальной спецификой. Но это не значит, что она всегда стабильна или неизменна. В условиях интернационализации, а тем более глобализации мировой экономики национальные экономические модели легко взаимодействуют и порой дополняют друг друга и даже учатся друг у друга.
В СССР была создана особая командно-административная модель экономики - советская модель экономики (СМЭ), которая после Второй мировой войны размножилась, в том числе за счёт искусственного "осеменения" во многих странах мира. В СССР был создан особый человек -советский, воспитанный на "ценностях" классового антагонизма, ненависти к частной собственности, богатым, на однородности, даже стадности и уравниловке. Он органично вписывался в СМЭ и во власть партийной номенклатуры.
Главной основой СМЭ стала государственная собственность на средства производства, заводы и фабрики, на землю, почти на всё городское жильё, транспорт, связь, всю инфраструктуру экономики и общества (дороги, мосты,
порты и пр.). Второй основой СМЭ была однопартийная система, обеспечившая полный контроль партийных органов не только над всеми сторонами экономической и социальной жизни страны и её общества, но и над культурой, наукой, образованием и т.д., не говоря уже о самом народе.
Третьей основой СМЭ было централизованное планирование и управление всей экономикой и обществом. Такое управление, по замыслу, должно было заменить нормальный рынок с механизмом конкуренции и товарно-денежные отношения, ориентирующиеся на платёжеспособный спрос. Объёмы, темпы и структура производства задавались сверху директивным, а порой и мобилизационным, то есть примитивным приказным порядком, как армейскими приказами, в результате чего искусственно формировались темпы экономического роста, создавалась уродливая структура производства в ущерб товарам народного потребления и в пользу тяжёлой промышленности и военно-промышленного комплекса. Ни о какой внутренней органичной инициативе к прогрессу и саморазвитию и речи быть не могло. При этом существовал негласный социальный контракт между правящей элитой и трудящимися. Первые гарантированно платили низкую уравнительную зарплату, обеспечивали право на труд, не допускали безработицы, устанавливали льготные цены на жильё, санаторное обслуживание, создали бесплатную медицину и образование и т.д. Вторые же покорно трудились, не утруждая себя сверхнапряжённым трудом или творческим поиском, не заботясь о качестве своего труда и его результата.
Четвёртой основой СМЭ стала чиновничья элита, или партийно-хозяйственная номенклатура - выходцы прежде всего из рабочего класса с низкой культурой, уровнем образования и интеллектуального развития. Школы рабочей молодёжи, рабфаки, коммунистические университеты готовили "идейно подготовленных и грамотных", но малообразованных специалистов и управленцев из так называемых "выдвиженцев" по социально-классовому принципу. Малоинтеллигентность и маловоспитанность были типичными чертами советской номенклатуры, державшейся зубами за свою власть. Прав академик Н. Шмелёв, который в своё время сказал: "Режим создавали люмпены. Кого ни возьми, у лидера заочное образование, у других - ветеринарное училище, как у Орджоникидзе или Поскрёбышева. Общий образ - недоучка. Судите по результату, а не числу написанных книг. Не случайно первый удар они нанесли по высоколобым, по тем, кто мог противостоять им в силу образования и воспитания"1. А известный советский публицист А. Нуйкин писал: "Увы, триста лет монголо-татарского ига, плюс триста лет крепостной кабалы, достойно увенчанные тридцатью годами сталинского "социализма", изменяли формулу нашей крови, вырождали наши души"2.
Пятой основой СМЭ была марксистско-ленинская идеология, ставшая на деле своего рода государственной религией, а также широкая пропаганда на этой основе "преимуществ и успехов" реального социализма, или нового общественного строя. Эта идеология порождала социальный геноцид в
1 Известия, 31 января 1998 г.
2 Огонёк, № 40, 1989 г., С. 4.
обществе, принимавший форму государственного терроризма. Правящая элита манипулировала общественным сознанием, лишая индивидуума свободы мышления и принуждая его верить в незыблемые ценности нового общественного строя. Постановления партийных съездов и пленумов, выступления руководителей страны, краткий курс истории ВКП(б) и т.д. штудировались и заучивались чуть ли не наизусть миллионами людей, везде висели плакаты с соответствующими лозунгами, призывами и восхвалениями. И при этом люди не знали и не понимали истинного положения внутри страны, диктаторский режим не допускал альтернативных точек зрения, игнорировал, а точнее засекречивал многие реальные факты, заставляя большинство населения слепо верить в правильность и даже научную обоснованность своих действий.
Так создавался сверху новый народ, советский, которого со временем приучили к новой вере. Помимо идеологии основой этой новой веры служили также и внедряемые в общество сверху мифы. На утопиях и мифах в ХХ веке были основаны не только режимы Сталина и Мао Цзэдуна, но и режимы Гитлера, Муссолини и многих других диктаторов. Между этими режимами было много общего. В СССР были распространены такие мифы, как "фабрики -рабочим", "земля - крестьянам", "СССР - страна самой передовой демократии в мире, страна всеобщего равенства, братства и гуманизма", "Сталин - вождь и учитель мирового пролетариата", "в СССР создан самый передовой, справедливый общественный строй" и т.д.
Но за всеми указанными пятью базовыми столпами СМЭ стояли могучая армия и секретная полиция в виде НКВД-МГБ-КГБ, обеспечивавшие порядок и послушание на всех уровнях экономической и общественной жизни. Не будь этого инструмента подавления и даже террора, СМЭ не могла бы существовать. Нечто подобное существовало и в фашистской Германии в виде гестапо и СС. В результате на основе этой модели была создана мощная материально-техническая база для советской экономики, шёл масштабный процесс сверхмонополизации и сверхконцентрации производства, как грибы после дождя, росли гигантские предприятия в промышленности, агрофабрики в виде колхозов и совхозов в сельском хозяйстве. За всем этим стоял насильственный, приказной кулак верховного лидера, действующий против свободы личности, демократии и гражданских прав. Но советская экономика была неэффективна и неконкурентоспособна по международным стандартам. Она была ресурсозатратной, со временем даже застойной. Удельные затраты сырья и основного капитала намного превосходили те, которые были на Западе, факторная производительность начиная с 70-х годов ХХ века стала снижаться, после смерти Сталина уменьшились темпы экономического роста, а искусственное встраивание ("внедрение") инновационных механизмов в плановую систему и попытки ускорения научно-технического прогресса оказались безуспешными.
Пройдут годы, и станет ясно, что советский эксперимент с социализмом, сама СМЭ, функционирование её институтов в других странах себя не оправдали. Весь мир и его экономику охватил процесс глобализации, суть которого состоит в распространении рыночных моделей экономики, принципов
открытости и либерализма, конкуренции, профессионального взаимовыгодного расширения торговых связей, финансовых потоков, предпринимательства и менеджмента.
Начав разрушать бесперспективную СМЭ, М. Горбачёв остановился на полпути, введя хозрасчёт, аренду и разнообразные формы собственности. Но он не пошёл дальше по линии системной трансформации советской экономики и общества, считая сторонников такой трансформации предателями "социалистических ценностей". Тем не менее введённая им гласность, деятельность съездов народных депутатов, подвергших разрушительной критике сами устои реального социализма, отмена шестой статьи Конституции СССР, законодательно закреплявшей руководящую роль партии во всех областях общественной и даже личной жизни, постоянные призывы к "новому мышлению" и т.д. сыграли важную роль для начала теперь уже не частичной, а системной трансформации. Последняя оказалась связанной уже с Б. Ельциным, который ещё в рамках СССР, будучи руководителем РСФСР, начал процесс приватизации, а с 1992 года, после развала СССР, продолжил его в России. Но и приватизация в России проходила под огромным влиянием личностного фактора.
Какую модель выбрать?
Становление и развитие в России нового старого общественного строя -капитализма, который уже сформировался в Российской империи, начало революционного процесса системной трансформации знаменовали собой формирование рыночной модели экономики, демократических институтов и гражданского общества. Однако прежде всего из-за резкого сопротивления оппозиции эта трансформация шла сложно и противоречиво.
Стратегические цели формирования базовых ступеней нового общественного строя, создания большого частного сектора в экономике, предпринимательской среды и основ рыночной инфраструктуры при Ельцине были достигнуты. Но за всё это пришлось заплатить весьма высокую цену. Заметно более радикальные изменения были достигнуты в большинстве постсоциалистических стран Восточной Европы при значительно меньшей их цене. Неизбежное почти для всех стран с переходной экономикой падение производства, занятости и жизненного уровня населения в России оказалось существенно больше, чем в странах Восточной Европы. Население России в отличие от населения большинства стран Восточной Европы в преобладающей массе своей в силу ещё глубоко сидящего в её головах советского менталитета встретило эти реформы негативно.
Политическая стабильность в стране при Б. Ельцине не отличалась надёжностью, приватизацию государственных предприятий пришлось искусственно форсировать, прибегая порой к сомнительным юридическим технологиям, что потом отзовётся в острой критике многих действий реформаторов. Но главное было достигнуто: страна окончательно отошла от старой СМЭ и встала на путь строительства капитализма с имманентно
присущей ему рыночной экономикой. Роль руководящей личности в процессе системной трансформации российской экономики была огромной.
Системная трансформация российской экономики и общества натыкалась не только на яростное сопротивление политической оппозиции в виде, прежде всего, КПРФ и близстоящих партий и движений, но и на неизбежные ошибки и недоработки самих реформаторов, которых потом возглавлял В. Черномырдин (президент Б. Ельцин был уже не совсем здоров). Однако главное и самое мощное сопротивление шло от консервативного общественного сознания, от сложившегося в прошлом национального менталитета, не способных принять новые реалии и необходимые, давно назревшие перемены, адекватные самому замыслу рыночных реформ, чего не было в такой концентрации и силе в странах Центральной и Восточной Европы. "Стокгольмский синдром", или тоска по прежней авторитарной власти или даже по крепостничеству - реалии нашей истории.
Россия унаследовала в своей генной сути противоречивое, точнее, раздвоенное, или дихотомное, общественное сознание. Российское общество привыкло к рабству в виде крепостничества и самодержавия, господствовавшие в стране сотни и сотни лет. В то же время в России всегда были интеллектуалы и демократы, которые выступали против крепостничества и самодержавия, за свободу. Российское общественное сознание всегда раздваивалось на западников и славянофилов (почвенников), причём все русские цари, начиная с Петра I, были западниками. В России веками соперничали между собой консерваторы и либералы.
При М. Горбачёве традиционная двойственность нашего общественного сознания проявилась в торможении начатых перестроечных процессов, в путче ГКЧП, неспособности довести перестройку до конца. При Ельцине внутренняя противоречивость общественного сознания и государственной политики, также не дала задуманного результата, хотя СМЭ была отвергнута. Но значительная часть населения не приняла приватизацию, богатых бизнесменов и профессиональных менеджеров, а уж тем более олигархов и даже частную собственность. Она ностальгировала по государственным заводам и фабрикам, государственным чиновникам. Значительная часть населения нашей страны не могла согласиться и с теми трудностями, которые ей пришлось испытать, простить ошибки и недоработки реформаторов, осуществлявших процесс системной трансформации. Раздвоение общественного сознания по этому вопросу порой достигало своего апогея.
В этих условиях В. Путин практически замедлил, точнее приостановил системную трансформацию, реально начал возрождать "социалистические ценности" и сделал акцент на достижение политической стабильности, укрепление своей власти, популизм, ослабление оппозиции и в то же время на ускорение экономического роста и на повышение жизненного уровня народа. Вектор системной трансформации был утрачен, а начавшиеся разговоры о модернизации российской экономики, о её переходе на инновационный путь развития не имели отношения к практическим результатам. При Д. Медведеве эти разговоры не только расширились, но и появилась надежда на возвращение
страны на путь системной и экономической трансформации, создание зрелой рыночной экономики и гражданского общества. Но этому мешают невероятно возросшая коррупция и другой криминал в структуре нашего общества, которое на Западе сегодня часто называют то мафиозным, то клановым, то маргинальным и т.д. Тем не менее сегодняшняя Россия уже отошла от социализма, от советской модели экономики, хотя ещё далека от главной цели давно начатой системной трансформации - зрелой рыночной экономики, полной демократии и гражданского общества. Как сказал адвокат и политический деятель М. Барщевский, "мы живём в капиталистическом обществе с капиталистической экономикой, но с абсолютно социалистическим менталитетом, когда людям вбивают в голову, что богатым быть стыдно"1. Большинство россиян не понимает, что частная собственность это реальный двигатель прогресса, что не власть должна делать народ, а народ должен формировать нужную стране, её будущему власть, что без рынка и конкуренции не может быть настоящего экономического и технического прогресса.
Сегодня положение той или иной страны в мире определяется не военной и даже не экономической мощью, а мощью её научно-технического потенциала, уровнем инновационного развития, конкурентоспособностью производства. Но, к сожалению, эти направления в государственной политике и особенно в её практической реализации пока чётко не обозначены. Более того, несмотря на то, что повышение конкурентоспособности российской экономики В. Путин ещё в 2003 году назвал национальной идеей России, сегодня ничего подобного мы не наблюдаем, а видим нечто иное: форсирование производства и экспорта сырья. Вопрос о повышении конкурентоспособности и инновационности может быть конструктивно решён только на основе зрелого рыночного механизма, структурной перестройки экономики и стимулирования научно-технического прогресса, но никакой государственной стратегии по этому поводу нет.
В настоящее время важно задуматься над той экономической моделью, которая уже создана в нашей стране в последние десять лет. Её можно определить как государственно-корпоративную, базирующуюся на слиянии государства с бизнесом, чиновников с предпринимателями. Такая модель существовала и существует в ряде стран мира (Южная Корея, Индия, ряд стран Латинской Америки). До войны что-то подобное было в Италии и Испании. Но сейчас эта модель признана неэффективной, и многие страны, ранее её принявшие, отходят от неё, обращая внимание прежде всего на американскую и германскую экономические модели. (К сожалению, в администрации президента Д. Медведева о полезном мировом опыте речь не идёт и личностный фактор в этом вопросе не работает).
В чём же суть американской и германской моделей экономики?
Основой американского благополучия и лидерства в мировой экономике являются свобода личности, частной собственности и частного предпринимательства. Бюрократизм, приказы сверху, как правило, отвергаются по определению. В обществе обеспечивается плюрализм разных факторов и аспектов как хозяйственной, так и общественной жизни, включая политические,
1 Известия, 14 декабря 2006 г.
этнонациональные и конфессиональные. Экономика и общество здесь - это прежде всего арена частных лиц, социальных и иных групп, слоёв населения, фирм, корпораций, самых разнообразных организаций и институтов, которая не зависит от государства, но регулируется гражданским правом и опирается на институциональную, а не административную основу.
Американская экономическая модель базируется также и на акционерном капитале, на акционерной форме частной собственности. Фигура акционера отличается от традиционной фигуры частного собственника прежде всего тем, что он не может изъять свой капитал - пакет из дела, а имеет право лишь продать свои акции. При этом он не может повлиять на величину своего дохода - дивиденда. Кроме того, акционер часто одновременно является и наёмным работником, что делает акционерный капитализм, по мнению многих экспертов, "народным капитализмом", поскольку большинство населения страны становится реальными частными собственниками, своего рода совладельцами национальной экономики (70% населения США).
В отличие от многих других экономических моделей американская модель в качестве главного источника накопления и инвестиций имеет не банковскую, или финансовую систему, а фондовый рынок. При этом огромную роль в инновациях играют всевозможные частные фонды - пенсионные, страховые, инвестиционные и пр. На их долю приходится до 60% стоимости акций на фондовом рынке США. Именно фондовый рынок обеспечивает быстрый и гибкий переход собственности из одних рук в другие, когда сами предприятия в целом или по частям становятся товаром, ориентирующимся на реальный платёжеспособный спрос. Всё это приводит к феномену постоянного перелива акционерной собственности, переходящей из рук в руки в условиях свободной конкуренции.
В отличие от многих других стран, в том числе и России, в США нет финансово-промышленных групп, а коммерческим банкам запрещено владеть акциями корпораций. Государство же проводит жёсткую антимонопольную политику, поощряя конкуренцию и диверсифицированный тип фирм и корпораций. При этом в США практически все финансовые учреждения являются частными (акционерными, кооперативными), а государству принадлежит лишь небольшое число специализированных кредитных учреждений, которые выполняют конкретные функции по поддержанию стабильности главных звеньев всей финансовой системы, а также по кредитованию сельского хозяйства и жилищного строительства.
Другой важнейшей чертой американской экономической модели является ориентация на ускоренный научно-технический прогресс, на формирование инновационной модели своей экономики, более того - на укрепление лидирующей роли США в мире по развитию науки и техники. В 2010 году США израсходовали на НИОКР 396 млрд долл., Евросоюз - 280, Япония - 142, Китай - 141, Россия - лишь 22 млрд долл. (расчёт по ППС)1. По уровню инновационности и конкурентоспособности своей экономики США идут впереди Японии, Китая и ЕС, не говоря уже о России. Большое
1 2011 Global R and D Funding Forecast, Bettelle, Dec. 2010. P. 5.
распространение здесь получили крупные территориальные научно-производственные комплексы в виде технопарков, или технополисов, которых насчитывается свыше 300, многочисленные национальные инновационные сети (НИС) по созданию новых товаров и услуг.
Традиционно американская экономическая модель опирается не только на рыночные и инновационные механизмы, но и на ценности протестантизма (прагматизм, личная ответственность и инициативность, независимость), где действует принцип "помоги себе сам", а не расчёт на помощь со стороны, в частности, государства. В США трудно себе представить такие государственно-корпоративные сверхмонополии, как Газпром, РАО ЕС, РЖД или Авиапром в России, где президент, премьер, вице-премьеры и министры слились с частным бизнесом и используют его не только в политических целях, но и в своих корыстных интересах. Лишь в последнее время здесь наметились позитивные изменения.
Многие эксперты убеждены в том, что американская экономическая модель является самой эффективной в мире и вольно или невольно воспринимается многими другими странами вместе с моделью американской демократии и гражданского общества. В то же время и США не чураются использовать опыт функционирования других экономических моделей, в частности, опыт других стран в деле социальной поддержки определённых слоёв населения, не допуская при этом вульгаризации системы социального обеспечения, как это имеет место в некоторых странах Западной Европы. В США, например, государство принципиально ограничивает свою роль в материальной поддержке только самых малообеспеченных слоёв населения, чего нельзя сказать о всех западноевропейских странах. При этом во весь рост стоит вопрос обеспечения в этой стране всеобщего благосостояния.
Но и американская экономическая модель в отдельных своих частях явно заимствуется многими странами. Например, Финляндия, бывшая частью Российской империи, начиная с 80-х годов прошлого века приступила к формированию и развитию своего фондового рынка, стала приглашать американских менеджеров для управления своими корпорациями и фирмами. Не случайно поэтому страна выдвинулась в рейтинге конкурентоспособности своей экономики на ведущие позиции в мире. Япония, Южная Корея и Индия, не говоря уже о Китае, также широко используют сегодня опыт американской экономической модели.
Теперь об экономической модели Германии. В отличие от более либеральной американской, германская, или рейнская, экономическая модель имеет по традиции явные черты консерватизма, связанного с более масштабным и прямым вмешательством государства в хозяйственную жизнь, в том числе по линии предоставления социальных благ и регулированию деятельности корпораций. Как пишет известный российский германист В. Гутник, "в германской модели сочетаются принципы либеральной экономики и активного вмешательства государства, свобода и порядок, роль государства в экономике (а особенно его перераспределительной политики в социальной сфере) всегда была и остаётся весьма высокой, но характер экономической политики свидетельствует о том, что
она сосредоточена преимущественно на регулировании общих условий хозяйствования (формирования, поддержания и совершенствования хозяйственного порядка), а не хозяйственных процессов, хотя периодически увлечение селективной "промышленной" политикой, сопряжённой с прежним воздействием на принятие инвестиционных и производственных решений, также встречается"1.
Система социальных гарантий в Германии весьма привлекательна, но она наносит серьёзный ущерб бюджету страны, конкурентоспособности её экономики, эффективности национального предпринимательства. Более того, она стимулирует высокий уровень безработицы. В. Гутник делает смелый вывод о том, что, как показывает опыт многих благополучных стран со зрелой рыночной экономикой, именно социальное государство, став мощной перераспределительной машиной, может активно разрушать не только экономику и предпринимательскую среду, но и саму социальную основу институциональной модели. "Активный и всеобъемлющий государственный патернализм резко снижает склонность не только к риску, но и к принятию самостоятельных решений, требующих собственных инвестиций. Германия XXI века - лучшая демонстрация этого"2.
Однако реальное процветание страны возможно лишь при достижении оптимума между социальными благами от государства и мотором конкурентного и инновационного прогресса от бизнеса, от формирования мощного слоя малого и среднего бизнеса. Кстати, в США и Германии этот сектор формирует более половины их ВВП (в России только 10%).
В отличие от американской модели, базирующейся на акционерном капитале и фондовом рынке, германская экономическая модель основывается на мощном банковском капитале, тесно связанном с производством. Считается, что эта модель менее гибкая и более консервативная, чем американская. Она часто препятствует диверсификации инвестиций, стимулированию производственных и управленческих инноваций. Крупнейшие банки играют большую роль в наблюдательных советах и управлении многих немецких фирм и корпораций. Если к этому добавить огромные затраты (около 2 трлн долл. за 1990-2010 гг.), которые Германия понесла в интересах системной трансформации и органичной ассимиляции своих восточных земель (бывшей ГДР), то станет понятным, почему за последние годы она стала уступать многим другим странам как в темпах экономического роста, так и по эффективности и конкурентоспособности производства. В Европе и в ФРГ заговорили о кризисе германской модели социального рыночного хозяйства (Л. Эрхард) и Берлин приступил к её реформации. Ясно, что речь идёт о либерализации, однако каким будет результат, покажет только время.
Помимо рассмотренных двух экономических моделей в современной мировой экономике существуют и десятки других моделей, в том числе скандинавская, французская, южно-европейская, азиатская, латиноамериканская
1 Рыночная демократия в действии: современное политико-экономическое устройство развитых стран. М., 2005. С. 36.
2 Там же, С. 76, 77.
и даже африканская. Многие из них также содержат важные элементы и механизмы, которые могут оказаться весьма полезными для России в процессе её дальнейшей системной трансформации. Сегодня можно даже говорить о существовании своего рода "рынка" современных экономических моделей, наделённых как общими, так и специфическими чертами или особенностями. По существу для нас речь идёт о рынке моделей модернизации экономики. Всё это нужно знать и использовать в своих интересах. И здесь опять многое упирается в личностный фактор нашей экономической политики, фактор здравомыслия и полезной политической воли.
Современные реалии
Современная дилемма уже вполне ясна: либо мы строим современную зрелую рыночную экономику и считаем себя частью Европы, либо рыночные механизмы мы подчиняем государственному управлению, по-прежнему стимулируем процесс национализации и укрепления государственно-корпоративного капитализма, появившегося в последние годы. Но тогда мы становимся частью Азии и отдаляемся от Европы. Как и в прошлом, нам нужен грамотный профессионал-реформатор. Он даже может быть похож на Петра I, только без деспотизма, но лучше, если он будет похож на П.А. Столыпина, реформы которого не были завершены в своё время и после начала которых прошло уже более 100 лет. И это, наконец, надо сделать, хотя народ наш в значительной своей части не любит Запад, но жить хочет по-западному. Согласно социологическим опросам, 70% нашего населения считает, что Россия принадлежит к особой православно-славянской цивилизации и болеет антизападным синдромом. Свыше 60% населения считают, что при Брежневе было лучше, чем сейчас при Медведеве. О несвободе и всепослушании в бывшем СССР они уже не вспоминают. Помимо этого в общественном сознании, как правило, присутствует своего рода силовой фон, то есть желание надавить на несогласных с ними, поставить их на место ограничением импорта вина и мяса, иммиграционных потоков, размещением ракет, военными учениями, угрозами выхода из тех или иных международных соглашений и т.д. И всё это входит в понятие "суверенной демократии". При этом налицо неспособность нашего общества к эффективному использованию инструментов демократии и гражданского общества. Поистине наше прошлое не мёртво, оно даже и не прошлое, а настоящее.
Сегодня России как воздух необходима научно-обоснованная стратегия давно начатых и далеко незавершённых рыночных и демократических реформ, стратегия модернизации производства, перехода на инновационную модель экономического роста и грамотного социального развития. И если советская командно-административная экономика завела нас в тупик, то обозначившийся сейчас отход от экономических реформ и, наоборот, поворот к национализации, расширению прямого вмешательства государства в экономику, разворот на Восток спиной к Западу, вхождение в евразийскую изоляцию будет означать ещё один тупик в нашей истории.
Всё чаще раздаются призывы к возврату планирования. Губернатор Санкт-Петербурга В. Матвиенко прямо говорила о том, что современные "рыночные механизмы не способны в полной мере учесть все запросы общества. Для этого у нас есть в арсенале инструменты государственного планирования"1. Это уже разворот в сторону СССР. К тому же в обществе укрепляются настроения сверхдержавности и имперскости на базе энергетического монополизма, имеют место националистические и даже фашистские проявления. Эти вредные настроения подпитываются нарастающими военными расходами. Так, в 2009 кризисном году, когда ВВП нашей страны снизился почти на 8%, рост военных расходов продолжался и составил 4%. Это, конечно, немного, но тенденция совершенно очевидна. В средствах массовой информации часто делается акцент в пользу разворота нашей политики от Европы в сторону СНГ, а от СНГ в сторону Китая и Индии. Но СНГ - это миф экономической интеграции, а союз с Китаем и Индией против Запада - это миф внешней политики.
Итак, прекращение реформ - это тупик для развития нашей экономики. Возврат в СССР - это тупик для развития нашего общества. Ориентация на Восток в противовес Западу - это тупик для внешней политики. На деле же стране нужна зрелая рыночная модель экономики, надёжное сотрудничество с Западом - производителем современной техники и технологий, акцент на решение внутренних проблем российской экономики и общества.
Но всё не так просто. Российский народ - это конгломерат разных, разобщённых на огромной территории русских, разных народов других национальностей, не имеющих между собой контактов и ментальной идентичности. В стране, где не было единой зрелой рыночной экономики, реального обобществления производства, эта разобщённость не просто долго сохранялась, но и увеличивалась.
Однако главное всё же в исторической дихотомии народа - в отсутствии национальной идентичности. Российское общественное сознание, наш национальный менталитет серьёзно заражены микробами нашего прошлого и ориентированы не на гражданское общество и демократию, а на самодержавного властителя, на подчинение, а не на самоответственность. Поэтому достичь реального успеха в формировании современной зрелой рыночной социально-экономической модели мы можем лишь на основе решительной борьбы с этими недугами или лечения от них. Но для этого нужно создать свою национальную программу.
Эта программа должна быть рассчитана на достижение полезного эффекта на протяжении десятков лет с упором на коренные интересы российского народа, на создание давно существующей в ряде самых развитых стран мира эффективной рыночной и социальной модели экономики, высокого уровня конкурентоспособности современного производства и жизни народа, инновационной модели экономики, основанной на самозаинтересованной творческой активности при умелом госрегулировании. Россия - неотъемлемая часть Европы, она должна развивать и укреплять свою европейскую
1 Общество и экономика, № 9, 2006 г. С. 5.
идентичность, не отворачиваться от Запада, конструктивно партнёрствовать с ним и не уплывать в таёжные леса и пустыни Востока, а нашу Сибирь сделать современным экономическим и научно-техническим "тигром", укрепляющим позиции страны в будущем мире. И главным мотором достижения таких перспектив должны стать не ВПК и ТЭК, а мощная гражданская обрабатывающая промышленность, прежде всего машиностроение, ультрасовременная сфера услуг и высокотехнологичный сектор экономики. Сохранение в нашей стране сырьевой модели её экономики неизбежно приведёт к краху привлекательных и эффективных перспектив экономического и общественного развития.
Старшее поколение современных россиян, особенно "шестидесятники", хорошо помнят, что у Н. Хрущёва был серьёзный стратегический выбор: либо сделать ставку на ускорение научно-технического прогресса, реформирование экономики и общества, повышение жизненного уровня народа, либо начать широкомасштабную добычу нефти и газа, быстро и легко заработать большие деньги, показать Западу "кузькину мать". Известно, что он пошёл вторым путём. Такой была его политическая воля и стратегическая ошибка.
Сегодня нам тоже предстоит сделать важный стратегический выбор: либо продолжать и разумно корректировать давно начатые рыночные и демократические реформы, либо, остановив их, продолжать восстанавливать СССР, былое величие, укреплять административный уклон и позиционировать себя Западу как великая евразийская держава, которую со временем неизбежно отторгнут Китай и Индия, не пожелав терять контакты с более развитым и продвинутым Западом.
Задача российской науки - не допустить очередного сползания в исторический тупик. Задача руководства страны - проявить недюжинную политическую волю в интересах несхождения с правильного вектора экономического и общественного развития. Если мы хотим построить новый, хотя и маленький СССР, надо готовиться к новой "холодной войне". Если мы хотим стать энергетической, военной или ещё какой-то другой супердержавой, надо ждать изоляции от цивилизованного мира. А в конечном счёте, очередного краха. Но если мы нормальная и цивилизованная страна с тысячелетней историей, то надо дружить и партнёрствовать с Западом, с соседями и активно заниматься своим домашним хозяйством. И тогда стратегический союз как с Западом, так и с Востоком станет естественным состоянием, позволяющим нашей стране стать новой современной и добровеликой Россией. При этом нужно открыто осудить прошлую советскую систему - диктатуру, признать свою вину за отход от цивилизационного мейнстрима и тем самым укрепить своё нахождение и развитие в его формате. Особое значение имеет создание зрелой и эффективной рыночной экономики с достаточно высокими темпами её роста.
Согласно экономической теории, главными факторами качественного экономического роста являются политическая стабильность и надёжные права собственности, зрелый рыночный механизм и свободная конкурентная среда, стабильный валютный курс и низкая инфляция, крепкая финансово-банковская система, открытость экономики для мира и грамотная антимонопольная политика
государства, обоснованный, то есть не завышенный размер государственного сектора и грамотное государственное регулирование экономики. Рассмотренные две экономические модели дают конкретные примеры фундамента для
современной зрелой рыночной экономики.
* * *
В заключение нельзя не сказать о том, что и Россия, и Запад (прежде всего США) не раз упускали возможность для вхождения в систему взаимного доверия, сотрудничества и стратегического партнёрства. Вспомним развал СССР, серьёзные трудности для нашей экономики, тогда Запад по существу не пошёл на предоставление нам необходимой помощи для более безболезненной трансформации от социализма к капитализму, подобно тому, как это сделали США в 1947 году, оказав Западной Европе масштабную помощь по плану Маршалла.
После страшного террористического акта 11 сентября 2001 года Россия очень человечно и даже трогательно откликнулась на эту драму, но США не сделали тогда ни одного шага в направлении налаживания стратегических отношений с нами. Сегодня ситуация меняется в положительном направлении. Нам удалось договориться и с США, и с ЕС по ряду важных политических вопросов, в частности, по СНВ и борьбе с международным терроризмом. Но стратегических прорывов по многим важным направлениям сотрудничества и партнёрства, в частности, в экономической сфере, в сфере инноваций и модернизации производства всё же нет.
Может быть, России дать высокоинтеллектуальный ответ США и Западу в целом не нацеливанием ракет на новые американские базы ПРО в Европе, а приглашением к стратегическому партнёрству? В разработке "дорожной карты" по главным направлениям нашего сотрудничества в будущем? В формировании стратегии и тактики вхождения России в Большую Европу? Таких вопросов сегодня становится всё больше и больше. И жаль, конечно, если мы опять не сможем договориться друг с другом. Как всегда, от этого будем страдать мы -простые люди.
К сожалению, правящие элиты стран Запада, похоже, не понимают или не отдают себе отчёт в специфике российского менталитета, связанной с его двойственностью и противоречивостью. К тому же СССР потерпел поражение в соревновании двух систем и развалился. В этих условиях опасность возрождения имперскости и великодержавия, очередного отхода от Запада и его цивилизации исторически обусловлена и чтобы её преодолеть нужна особая стратегия Запада в отношении нашей страны. Пока ещё есть надежда, что обе стороны - Россия и Запад - поймут эту специфику по-настоящему и найдут новые пути для конструктивного и долговременного сотрудничества.
На Западе есть трезвые аналитики, которые видят реальную возможность не только сотрудничества, но и вхождения России, скажем, в Большую Европу. Так, известные американские русологи Д. Ергин и Т. Густафсон считают, что существует "историческая возможность действительного присоединения России
к цивилизованному Западу именно тогда, когда ему будут нужны таланты и сотрудничество цивилизованной России для защиты общих интересов и противодействия опасностям всемирного масштаба. Но это лишь потенциальная общность интересов. Шансы на реализацию такой возможности во многом зависят от того, какой станет Россия в предстоящие годы"1. Это было сказано в 1993 году. Прошло почти 20 лет, но потенциал воплощения в жизнь идеи названных авторов себя не исчерпал. Другим примером в этом же контексте является мысль З. Бжезинского, согласно которой "одной из главных задач евроатлантической политики будет оставаться целенаправленная поддержка усилий по консолидации России в качестве постимперской страны, развивающей демократию"2. Так что и России, и Западу всё ещё предстоит многое сделать по углублению и расширению взаимовыгодного и продуктивного взаимодействия и партнёрства. А без этого и России, и Западу будет трудно сдержать наступающую мощь Востока.
1 Д. Ергин, Т. Густафсон. Россия: двадцать лет спустя. М., 1995. С. 267.
2 З. Бжезинский. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. М., 2007. С 140.
