CC BY
137KAGERMANOV, ABU-SALIKH S. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Theory and History of State and Law, Chechen State University (salah64@mail.ru).
УДК 340.113.1(470) DOI: 10.24412/2411-2275-2020-4-34-38
КАГЕРМАНОВ А-С.С. РОЛЬ ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ В СОВРЕМЕННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Ключевые слова: правотворчество, юридическая техника, законодательство, правовое воздействие, правовое регулирование.
В статье раскрывается такое сложное явление как юридический язык. Процесс его формирования подвержен многочисленным условиям. Это различные лингвистические факторы, социологические и культурные процессы, происходящие в обществе и т.д. Выработка различных юридических терминов, которые включаются законодателем в существующий законодательный массив, безусловно, влияет на формирующиеся в стране правовые традиции, состояние общественного сознания граждан, а также на определенные политические тенденции. В свою очередь, так или иначе, все эти факторы, в конечном итоге, определяют качество принимаемых законов, в которых используются самые разнообразные юридические термины. Очевидно, что чем выше уровень развития юридической техники, в целом, а также применение законодателем более совершенных форм и способов изложений разных правовых институтов, которые собственно и есть юридическая терминология, тем выше общий уровень правового воздействия национальной законодательной системы на регулирование самых разнообразных сторон нашей жизни.
KAGERMANOV, A-S.S.
ROLE OF LEGAL TERMINOLOGY IN MODERN LEGISLATION
Key words: lawmaking, legal technique, legislation, legal impact, legal regulation.
In the article reveals such a complex phenomenon as a legal language. The process of its formation is subject to numerous conditions and processes. These are various linguistic factors, sociological and cultural processes taking place in society. In the process of developing various legal terms that are included by the legislator in the existing legislative array, of course, the legal traditions that have formed in the country, the state of public consciousness of citizens, as well as certain political trends, influence. One way or another, all these factors ultimately affect the quality of adopted laws, which use a wide variety of legal terms. In turn, it is obvious that the higher the level of development of legal technology in general, as well as the use by the legislator of more advanced forms and methods of presenting various legal institutions, which in fact are legal terminology, the higher the overall level of legal impact of the national legislative system on the regulation of the most diverse sides of our life.
Основным средством передачи правовых норм и фундаментальной основой любого юридического языка является юридическая терминология. Ее предназначение - обеспечить правильность и скорость мыслительных операций при работе с текстом правового акта. Некоторые правоведы вкладывают разный смысл в понятие «юридический термин». Тем не менее, общее его значение заключается в том, что он выражает собой определенную совокупность правовых понятий, через которые законодатель пытается сформулировать и конкретно определить тот или иной правовой институт [1, с.58].
В настоящее время в юридическом сообществе многие ученые выражают единое мнение о том, что отечественная правовая система, в плане использования в ней юридической терминологии, далека от совершенства. Существуют различные мнения, которыми пытаются объяснить такую ситуацию. Специалисты видят причину недостаточного развития юридической терминологии нашего законодательства, прежде всего, в профессиональной небрежности самого законодателя. Источником такой оценки служат выявляемые погрешности юридической техники, определенные принципиальные нарушения общеязыковых законов изложения норм права. Также факторами, влияющими на недостаточно высокое качество применяемой юридической терминологии, выступает излишняя формализация текстов законодательных актов [2, с.48].
Юридический язык по своей природе достаточно сложен. Применяемая юридическая терминология отличается от обычной письменной речи. Базовые (фундаментальные) единицы юридического языка - это юридические термины, т.е. понятия (дефиниции). Юридический термин - это конкретное слово или фраза, которые передают исходную концепцию правовой нормы, хотя характер и степень терминологии единиц естественного языка могут различаться. Путем применения различных юридических терминов, законодатель пытается донести до правоприменителя юридический смысл формируемой в законе нормы.
К юридической терминологии выдвигаются разные требования. Естественно, все они применяются на стадии разработки конкретного правового акта. Главный критерий для предлагаемой юридической терминологии - это ее точность и однозначность. Терминологическая точность и понятийная однозначность - основа последующего положительного восприятия и воздействия принимаемых законов. Другой подход к этому аспекту эффективности юридической
терминологии связан с тем, что терминологическая точность и однозначность должны восприниматься не всем обществом (т.е. гражданами), а исключительно специалистами (юристами, практикующими работниками правовой сферы).
В Российской Федерации принимается много нормативно-правовых актов разного уровня. Это и федеральные законы, и многочисленные подзаконные акты. Причем в случаях, когда в принимаемых правовых актах появляется некачественная юридическая терминология, сразу возникают проблемы в правоприменении той или иной нормы. Это, в свою очередь, ведет к возможному нарушению прав граждан, незаконному принятию решений органами власти в конкретных случаях. Все это - следствие индивидуального толкования конкретного юридического термина, содержащегося в правовой норме, в случае, если законодатель, давая юридическую дефиницию, применил неоднозначный, допускающий многозначность в понимании, конкретный юридический термин.
Правовая норма - это системное понятие, которое означает общеобязательное правило поведения. Таким образом, выполнение правовой нормы обязательно как для всего общества в целом, так и для государства, для аппарата государственной власти. Необходимость толкования правовых норм вызвана тремя факторами: 1. абстрактность; 2. самостоятельность; 3. относительность. Все эти факторы относятся именно к определению правовой нормы, а не к институту толкования, то есть необходимость толкования права вызвана параметрами, которыми наделен любой нормативно-правовой акт.
Итак, абстрактность правовой нормы выражается в том, что зачастую законодательный акт содержит достаточно узкие формулировки, тем не менее, это не означает, что он не может использоваться широким кругом лиц. Вообще любая норма права, так или иначе, распространяет свое действие не на определенную плоскость общественных отношений, а на весь комплекс взаимодействий государства и общества. Поэтому при каждом конкретном обстоятельстве правовую норму необходимо расшифровывать, применяя ее в деле и соотнося с конкретным видом общественных отношений. В этом и состоит абстрактность законодательных актов.
Самостоятельность нормативно-правовых актов выражается в их правовой специфике, в форме их выражения [3, с. 22-23]. Юриспруденция не терпит искажений, потому как даже при поверхностном изменении формулировок, фраз и предложений может потеряться тот смысл, который законодатель вкладывал в норму права. Любой нормативно-правовой акт содержит массу средств юридической техники: различные правовые конструкции, специфическую терминологию и многое другое. Поэтому интерпретатор и правоприменитель должны обладать или выработать в себе со временем способность к пониманию правового мышления законодателя, к экспертно-аналитической деятельности. В этом состоит самостоятельность и уникальность норм права - их использование в верном русле требует должной юридической подготовки и особого направления мышления. И дело даже не в многочисленных терминах и категориях, которые использует законодатель, а в здравом рассуждении и логическом умозаключении.
Относительность правовой нормы объясняется тем, что законодательные акты в течение определенного времени могут потерять свою актуальность, а могут, напротив, своим первоначально вложенным замыслом опередить развитие общества и общественных отношений. «В мире все относительно» - это высказывание применимо в равной степени и к юриспруденции. Верным использование нормы права будет тогда, когда она соответствует своим наполнением конкретному историческому периоду, конкретному этапу развития власти и государства. Правоприменитель и интерпретатор должны обязательно иметь это в виду, ведь явления, происходящие в мире и меняющие вектор развития государства, не зависят от законодателя. В этом состоит суть такого фактора, как относительность правовой нормы.
Раскрывая роль юридической терминологии, необходимо обратить внимание на вопрос о заимствовании в интересах развития отечественного законодательства иностранных терминов. Российская правовая терминология содержит большое число иностранных терминов. Многие из них успешно адаптировались и употребляются в своем первоначально задуманном значении. Вместе с тем, попадая на российскую почву, некоторые из них изменяются, и приобретают значения, отличные от первоначального смысла.
Обратим внимание на следующую недостаточно освещенную юридическую терминологию иностранного происхождения.
Слово «addendum» означает дополнительный договору документ, который подписывают в дополнение к контракту после его вступления в силу. Аддендум не нужно отождествлять с приложением (attachment), которое подписывают одновременно с контрактом (основным договорным документом) или с аддендумом [4, с.88]. Слово «contract» нужно использовать в значении договор, а «agreement» - только в значении соглашение. Это не синонимы, за которые их нередко принимают, понимая под обоими терминами только договор.
Договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей (п. 1 ст. 420 ГК РФ). Договор содержит гражданские права и обязанности, а соглашение - это выражение взаимной воли обрести эти права и обязанности. Согласно российскому законодательству, «контракт» - это синоним договора, который используется во внешнеторговых и внешнеэкономических сделках или при заключении государственных договоров. В иностранной теории и практике контракт - это также договор. Обычно письменный договор, юридически закрепляющий достигнутое между сторонами соглашение. Таким образом, agreement нельзя переводить как договор. Договор не стоит называть agreement. Договором является один только contract [5].
В статье 401 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплено понятие непреодолимой силы: чрезвычайные и непредотвратимые при данных условиях обстоятельства. Однако практически во всех договорах в России употребляют термин «форс-мажор». Причем, как правило, без ссылки на указанную статью Гражданского кодекса РФ, которая хоть как-то регулирует последствия наступления обстоятельств непреодолимой силы и приводит примеры обстоятельств, которые нельзя признать непреодолимыми. Привести в договоре все обстоятельства непреодолимой силы практически невозможно, но перечислить то, что стороны не считают такими обстоятельствами, весьма полезно. Тем более что законодательство России и других стран не приводит их исчерпывающего перечня [6, с.53-54].
При этом было бы ошибкой относить к обстоятельствам непреодолимой силы различные меры запретительного характера. Очевидно, что запретительные меры не должны рассматриваться в качестве форс-мажорных обстоятельств. Применение к ним этого термина юридически некорректно.
В праве англо-саксонских стран термин «franchise» имеет несколько значений:
• привилегия, дарованная лицу (группе лиц) правительством;
• право, предоставленное основным или иным законом;
• коммерческая концессия в том смысле, который установлен главой 54 Гражданского кодекса РФ;
• франшиза, это сумма, в пределах которой страховщик освобожден от обязанности выплачивать возмещение.
В современной юридической литературе и практике коммерческую концессию называют франчайзингом (franchising), что представляется оправданным, поскольку позволяет отличить третье значение этого термина от остальных. Но вместе с этим коммерческую концессию часто называют франшизой, что вызывает смешение третьего и четвертого понятий. Кроме того, слово «франшиза» имеет французское происхождение и в русском языке уже давно прочно укоренилось за четвертым значением [7, с. 41-42].
Если мы хотим назвать исключительные права, которые правообладатель (franchiser) предоставил пользователю (franchisee), каким-то иным термином, нежели коммерческая концессия, логично ввести для этого новый англоязычный термин - «франчайз».
В словарях, а также во многих внешнеэкономических и внешнеторговых контрактах термин «индемнификация» (indemnification), нередко переводят как «возмещение ущерба» или «компенсация», что не совсем точно. Индемнификация (от латин. «indemnis» - свободный от ущерба) в большинстве случаев означает ограничение ответственности. Например, принципал может ограничить ответственность агента, действующего в интересах принципала.
Термин «Intellectual Property (IP)» переводят как «интеллектуальная собственность», однако на Западе термин IP нередко имеет расширительное толкование. К нему могут относить, например, конструкторскую документацию. По российскому законодательству она является не самой интеллектуальной собственностью, а носителем информации о ней, за исключением случаев, когда она имеет уровень произведения науки, литературы или искусства. Во избежание
различного толкования термина IP сторонам внешнеторгового или внешнеэкономического контракта необходимо согласовать в нем определение IP, которое удовлетворяет интересы обеих сторон [8, с. 36-37].
Термин «опцион» нередко трактуют как право одной из сторон установить, изменить, или прекратить гражданские права и обязанности по своему усмотрению. Это правильно, только если договор регулируется иностранным правом, которое признает институт опциона. Например, федеральное законодательство Швейцарии или право Англии и Уэльса.
Если до 1 июня 2015 года в нормах российского права отсутствовало системное правовое регулирование опционов, то теперь у нас их сразу два - опцион на заключение договора и опционный договор. По опциону на заключение договора одна сторона предоставляет другой стороне право заключить один или несколько договоров на условиях, предусмотренных опционом. Это право предоставляется посредством безотзывной оферты. По опционному договору одна сторона вправе потребовать от другой совершения предусмотренных опционным договором действий (в т.ч. передать или принять имущество, уплатить денежные средства).
Хорошо известное слово «term» имеет привычное значение - срок. Но у него есть двойное дно. Многие юристы наверняка встречали в англоязычных контрактах это слово в следующем сочетании - terms and conditions of an agreement. Часто такое словосочетание переводят как «условия договора», то есть terms и conditions рассматривают как синонимы, что не совсем верно. Conditions - это просто условия, а terms - это существенные условия договора, которые в совокупности составляют его предмет, то есть the nature and scope of an agreement. На практике отождествление «terms» и «conditions» как синонимов может привести к правовым рискам. Например, вы делаете в одном документе ссылку на terms другого контракта, и полагаете, что к нему будут применяться условия второго, прямо не указанные в нем. На самом деле, вы сделали ссылку на предмет другого контракта, а не на его условия, что возможно окажется неверным [9].
Таким образом, становится очевидным необходимость формирования целостного, единого правового пространства страны, основанного на формировании унифицированной юридической терминологии. Оптимизация законодательства может проводиться в нескольких направлениях, среди которых совершенствование юридической терминологии -отнюдь не второстепенное. Справедливость и эффективность закона достигается посредством коррективных лингвистических формул. Истинная мысль, истинная идея при неточном отражении в словах теряет свою истинность. Идея права, дух закона должны соответствовать нормативным формулировкам и законодательным терминам. В этом ракурсе форма закона столь же значима, как и отраженная в ней правовая сущность.
Литература и источники
1. Систематизация российского законодательства в современных реалиях: сборник статей Международной научно-практической конференции (15 сентября 2018 г, г. Самара). - Уфа: АЭТЕРНА, 2018.
2. Голев Н.Д. Юридизация естественного языка как лингвистическая проблема // Юрислингвистика-2. Русский язык в его естественном и юридическом бытии. - Барнаул, 2017.
3. Попова Н. Ф. Влияние упрощения законодательства на повышение эффективности и качества государственного управления // Административное право и процесс. - 2Q1S. - №1.
4. Томин В.А. Юридическая техника: учебное пособие. 2-е изд., перераб, и доп. - СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2018.
5. Арсланов К.М. О заимствованиях иностранных юридических конструкций в российском гражданском праве // https://cyberleninka.ru
6. Индербаева З.Р. Иноязычные термины в нормативно-правовых актах РФ // Известия Чеченского государственного педагогического университета. - 2Q16. - № 3-1 (15).
7. Кандыбко А.И. Параллельное право // Северокавказский юридический вестник. - 2Q16. - № 2. S. Вершинина С.И. К вопросу о толковании норм права // Вектор науки, ТГУ. - 2Q15. - № 2(2).
9. Кирикова А. Иностранная юридическая терминология сквозь призму социологического исследования // https://www.researchgate.net/publication/3296996Q
References and Sources
1. Sistematizaciya rossijskogo zakonodatel'stva v sovremennyh realiyah: sbornik statej Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (15 sentyabrya 2Q1S g, g. Samara). - Ufa: AETERNA, 2Q1S.
2. Golev N.D. Yuridizaciya estestvennogo yazyka kak lingvisticheskaya problema // YUrislingvistika-2. Russkij yazyk v ego estestvennom i yuridicheskom bytii. - Barnaul, 2Q17.
3. Popova N.F. Vliyanie uproshcheniya zakonodatel'stva na povyshenie effektivnosti i kachestva gosudarstvennogo upravleniya // Administrativnoe pravo i process. - 2Q1S. - №1.
4. Tomin V.A. Yuridicheskaya tekhnika: uchebnoe posobie. 2-e izd., pererab, i dop. - SPb.: Sankt-Peterburgskij yuridicheskij institut (filial) Akademii General'noj prokuratury Rossijskoj Federacii, 2Q1S.
5. Arslanov K.M. O zaimstvovaniyah inostrannyh yuridicheskih konstrukcij v rossijskom grazhdanskom prave // https://cyberleninka.ru
6. Inderbaeva Z.R. Inoyazychnye terminy v normativno-pravovyh aktah RF // Izvestiya CHechenskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. - 2016. - № 3-1 (15).
7. Kandybko A.I. Parallel'noe pravo // Severokavkazskij yuridicheskij vestnik. - 2016. - N° 2.
8. Vershinina S.I. K voprosu o tolkovanii norm prava // Vektor nauki, TGU. - 2015. - № 2(2).
9. Kirikova A. Inostrannaya yuridicheskaya terminologiya skvoz' prizmu sociologicheskogo issledovaniya // https://www.researchgate.net/publication/32969960
КАГЕРМАНОВ АБУ-САЛИХ САЙДАЛИЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент, кафедра теории и истории государства и права, Чеченский государственный университет (salah64@mail.ru).
KAGERMANOV, ABU-SALIKH S. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Theory and History of State and Law, Chechen State University (salah64@mail.ru).
УДК 34.02:342.519(470) DOI: 10.24412/2411-2275-2020-4-38-42
ЗЛЫДЕНКО Д.С., ПЛИЕВ К.А. ПЕРСПЕКТИВЫ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО УСИЛЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ НАЧАЛ В СОВРЕМЕННОМ ПРАВОСУДИИ РОССИИ
Ключевые слова: Конституция, поправки, народ, источник власти, правосознание, правовая культура, судопроизводство, суды, обвинение, акты правосудия, правоприменительная практика, государство, юридическая ответственность.
В статье рассматриваются вопросы, связанные с построением современных основ гражданского общества, в контексте осмысления участия многонационального народа Российской Федерации в обвинительной деятельности государственных органов по отправлению правосудия. Выявлено отсутствие необходимых источников демократических начал в итоговых процессуальных документах при отправлении правосудия и в правоприменительной практике государственно-властных органов, осуществляющих внутренние функции по обеспечению правопорядка. Отмечается необходимость включения в итоговые акты судебной власти в качестве исходного начала обвинительной деятельности государства во всех видах судопроизводства, где устанавливаются обстоятельства, влекущие применение юридической ответственности в отношении лиц, совершающих различного рода правонарушения, многонационального народа Российской Федерации, а не только Российскую Федерацию. В связи с этим предлагается внести соответствующие изменения в действующую редакцию части 1 статьи 118 Конституции Российской Федерации и отраслевое законодательство.
ZLYDENKO, D.S., PLIEV, K.A.
PROSPECTS FOR CONCEPTUAL STRENGTHENING OF CONSTITUTIONAL-DEMOCRATIC BEGINNINGS
IN THE MODERN JUSTICE OF RUSSIA
Key words: Constitution, amendments, people, source of power, legal proceedings, courts, prosecution, acts of justice, law enforcement practice, state, legal responsibility.
In the article considers issues related to the construction of modern foundations of civil society in the context of understanding the participation of citizens in the prosecution of state bodies in the administration of justice. The absence of sources of democratic principles in the final procedural documents in the administration of justice and the law enforcement practice of state power bodies exercising internal functions to ensure law and order was revealed. It is noted that it is necessary to include in the final acts of the judiciary as the initial beginning of the accusatory activity of the state in all types of legal proceedings where circumstances are established that entail the application of legal responsibility - the multinational people of the Russian Federation in relation to persons committing various kinds of offenses, and not only the Russian Federation. In this connection, it is proposed to amend the current edition of Part 1 of Article 118 of the Constitution of the Russian Federation and industry legislation.
В своем ежегодном обращении с посланием к Федеральному собранию 15 января 2020 года президентом нашей страны был предложен пакет поправок в действующую Конституцию России. Подчеркивалось, что «предложенные новации касаются существенных изменений политической системы, деятельности исполнительной, законодательной, судебной власти...» [1]. На сегодняшний день поправки приняты, даже несмотря на сильную критику, и представляют собой конституционные нормы, которыми руководствуются население страны и государственный аппарат. Направления, по которым осуществлялось совершенствование основ Российского государства, общеизвестны и уже оказывают свое положительное воздействие на правоотношения различного уровня. Изучение предложенных поправок позволило нам сделать вывод о том, что Конституция имеет не только «запас прочности», но и потенциал к усилению демократических начал, в частности, в сфере регулирования порядка отправления правосудия.
Историческое развитие требует от любого государства в качестве обязанности осуществления заботы о своих гражданах, что проявляется во всех сферах жизни. Одной из главных государственных внутренних функций является обеспечение и соблюдение прав и свобод граждан. Данное направление, прежде всего, предусматривает наличие таких правовых
