CC BY
33
роль воображения в процессе моделирования действительности: интеллектуализация образа
Лариса Валентиновна калашникова,
доктор филологических наук, профессор кафедры иностранных языков Орловского государственного аграрного
университета, г. Орел, e-mail: lkalashnikova@inbox.ru
В статье в контексте проблемы взаимоотношения языка и мышления рассматривается роль языка, памяти, воображения как творческого процесса воспроизводства реальной действительности. Особое внимание автор акцентирует на интеллектуализации образа как носителя мысли, так как человеческое сознание обладает свойством воображения, которое позволяет при наличии общего замысла создавать совершенно разные произведения с точки зрения композиции, мировоззрения и художественной значимости.
Ключевые слова: мышление, восприятие, абстрагирование, воображение, когнитивная деятельность, знания, эмоциональный фактор, субъективное осмысление, окружающая действительность.
role of imagination in reality modeling process image intellectualization
Larisa V. KALASHNIKOVA,
Doctor of Philological Sciences, Professor of Foreign Languages Chair of Orel State Agrarian University,
e-mail: lkalashnikova@inbox.ru
The article considers the role of language, memory and imagination as creative process of reality reproduction in the context of language and memory interaction. Author's special attention is paid to the image intellectualization as a thought carrier because the human mind posses the imagination property which in the presence of general idea can create absolutely different creations from the view point of composition, world outlook and art significance.
Key words: mentality, perception, abstraction, imagination, cognitive activity, knowledge, emotional factor, subjective thinking, reality, human mind.
Современная среда обитания, в которой существует и действует человек, превратилась в информационную среду, мир знаний и идей. Проблема возникновения и развития языка как средства отражения явлений реальной действительности, как часть глобальной проблемы взаимоотношения языка и мышления остается центральной не только для лингвистики, но и для огромного множества других наук. Особую актуальность она приобрела с созданием самостоятельной ветви компьютерных наук Искусственного Интеллекта и возникновением новых вопросов: является ли предельно сложноорганизован-ный мозг зеркалом для мира, или он сам формирует мир, как работает мозг и законы мира и т. д. Эти и многие другие вопросы, по мнению Черниговской Т. В., «по сути, и составляют предмет многих современных дискуссий в лингвистике и в той части нейронаук, где исследуется когнитивная и, в частности, языковая компетенция человека» [17: 63-75].
Язык и мышление очень трудно исследовать объективно. Развитие когнитивного подхода, когнитивных наук, оказалось перспективным в плане дальнейших возможностей использования научных знаний (Рош Э. [20]) в интеллектуальных технологиях [12: 160], чьи гносеологические основы заложены в работах Канта, Гегеля, Гуссерля. Лакофф Дж. считал, что когнитивные структуры человека подобны структурам научного знания и в конечном счете - структурам объективного мира, описываемого этим знанием [19].
Окружающая нас действительность дискретна и многолика и предоставляет индивиду широкий спектр объектов для сравнения. Наша память избирательна. Яркие, необычные объекты действительности, отличающиеся от других несхожестью, размером, яркостью, цветом, привлекают внимание субъекта. Они являются наиболее релевантными для субъекта с точки зрения познавательной активности или утилитарных свойств. Процесс восприятия зависит от готовности индивида к восприятию внешнего воздействия и способности сопроводить его ответной реакцией, т. е. рефлексия сопровождается эмоци-
ональными факторами. Являясь более древней формой отражения действительности, чем опосредованные речью познавательные процессы, эмоции служат определенным критерием положительного или отрицательного восприятия внешнего мира. В настоящее время в психологии экспериментально обосновано существование эмоциональной «первооценки», которая предшествует развернутой, логически осознанной оценке индивидом явлений окружающей действительности [4].
Путем экспериментальных исследований доказано, что эмоции, сопровождающие мыслительные процессы, способствуют более быстрому и качественному их протеканию. [21: 25]. По мнению Выготского Л. С., «сама мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает наше влечение и потребности, наши интересы и побуждения, наши аффекты и эмоции. За мыслью стоит аффективная и волевая тенденция. Только она может дать ответ на последнее «почему» в анализе мышления» [3: 357].
Стремление постичь, сделать более понятным незнакомый предмет привлекает внимание человека и обусловливает его дальнейшие действия. Леви-Строс К. считал «бескорыстное» объяснение окружающего мира основным двигателем человеческого сознания и настаивал на предшествовании и преобладании познавательного интереса над практическим в процессе мышления» [13].
На базе сравнения, анализа и синтеза, относящихся к первой стадии осмысления окружающей действительности - к чувственному мышлению, происходят более сложные процессы мыслительной деятельности, в основе которых лежит оперирование уже не конкретными предметами, а их отвлеченными свойствами. Абстракция - умение выделить один из признаков предмета, существенный в каком-либо отношении, вне его связи с остальными признаками.
Абстрагирование может протекать по разным направлениям и в разных плоскостях. «Примитивная чувственная абстракция отвлекается от одних чувственных свойств предмета или явления, выделяя другие чувственные же свойства или качества его (цвет, форму) - результат избирательной функции внимания не имеет ничего общего с высшей формой абстракции - манипулирующей абстрактными понятиями» [14: 354]. Абстрагирование ведет к обобщению, в процессе которого отбрасываются случайные единичные признаки и выделяются те из них, которые носят устойчивый характер, то есть повторяются в ряде единичных предметов или явлений. С этой точки зрения общее в предмете всегда выступает как повторяющееся единичное.
На стадии абстрактного, или логического мышления, когда в качестве объектов для сравнения используются уже не конкретные чувственные формы, а отвлеченные понятия, особое значение приобретают память, воображение и язык.
«Если бы мозг не был способен заполнять пробелы и делать выводы на основании скудных данных, при отсутствии сенсорной информации, прекратилась бы всякая активность» [5: 247; 6: 23]. В ходе мыслительной деятельности в случае, когда недостаток информации может быть восполнен при обращении к прошлому опыту, в работу включается память. Если же искомый факт, предмет или явление относятся к совершенно новым объектам, лежащим за пределами личного или имеющегося в распоряжении индивида коллективного опыта, происходит апелляция к воображению.
Память аккумулирует предшествующий опыт индивида, предоставляя в его распоряжение разветвленную сеть упорядоченных или разрозненных образов, впечатлений или ассоциаций, которые позволяют ему выработать адекватные сложившейся ситуации действия, сократить время принятия решения или поиска нужной информации [9, 10, 11]. В процессе апперцепции (термин, введенный Г. Лейбницем) образы внешнего мира подвергаются существенной трансформации, или упрощению. Прежде чем запечатлеться в памяти, образ схематизируется: на первый план выдвигаются те его признаки, которые являются основополагающими для его отождествления с предметом, а все дополнительное и второстепенное уходит на второй план. Образ «интеллектуализируется», «становится все более совершенным носителем мысли» [16: 350], сворачиваясь до отдельных деталей, которые при необходимости могут разворачиваться до первоначального представления.
Примеры интеллектуализации образа можно выявить в произведении Бунина И. А. «Антоновские яблоки» [2]. Образ антоновских яблок как нельзя лучше характеризует эмоциональное состояние писателя, которое он точно, изящно и очень чувственно описывает в своем произведении [9, 10, 11]. Один и тот же когнитивный объект оказывается компонентом сразу нескольких ассоциативных множеств - и по
оси сенсорных модальностей, и по осям разного рода парадигматических и синтагматических связей. Речь идет о пространственно-временном паттерне активности [17: 21].
И прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок (Бунин, 1981, ч. I, с. 3).
В процессе мышления хранимые в памяти образы способны актуализироваться в представления, то есть воспроизводиться в нашем сознании в чувственные образы, которые в настоящий момент не наблюдаются.
Моделироваться могут как реальные, когда-то видимые предметы, так и фантастические, не имеющие аналогов в действительности и основанные лишь на отдельных существующих в природе деталях, подвергающихся в процессе воображаемого мышления разного рода трансформациям.
Если мышление - процесс творческий, осуществляемый и контролируемый человеком, то обращение к памяти во многом отражает природно-инстинктивное его начало. Особенностью мнемонических процессов является то, что они неподвластны человеку и часто осуществляются без его активного участия. Наша память хранит огромное количество ненужных сведений, не имеющих никакого практического значения [4]. С другой стороны, с помощью многократного повторения или целенаправленной концентрации внимания человек в состоянии хотя бы частично влиять на процесс запоминания. Это влияние имеет односторонний характер: мы можем запомнить какую-то информацию, но мы не в состоянии, опираясь исключительно на волевое решение, забыть ее. Процесс стирания из памяти сведений определяется частотой обращения к ним во времени или сопровождающими процесс запоминания эмоциональными факторами. Часто незначительные эпизоды детства, то есть той части нашей жизни, когда в процессах восприятия преобладает эмоциональное начало, остаются в нашей памяти на всю жизнь. Информация может быть представлена образами, звуками, запахами и т. д.
Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие: старой мебели красного дерева, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах... (Бунин, 1981, ч. II, с. 8).
В данном примере память можно рассматривать как обонятельную. Ощущение запаха яблок, старой мебели красного дерева, липового цвета репрезентирует концепт дома, детства.
Обычно в зависимости от того, какую информацию, представленную визуально или в виде звукового ряда, человек воспринимает продуктивнее, его память квалифицируется как визуальная или слуховая.
И вот слышится покашливание: выходит тетка. Она не большая, но тоже, как все кругом, прочная. На плечах у нее накинута большая персидская шаль (Бунин, 1981, ч. II, с. 8).
Несомненно, природа человеческого сознания включает гораздо больше разновидностей памяти. Способности человека к математике или лингвистике, к биологии или к истории и т. д. во многом определяются существующей у него системой модальностей восприятия. Качественные различия между модальностями можно также объяснить различиями в функциональной организации сенсорных анализаторов модальностей, которыми располагает индивид. Модальная специфика в таком случае связана со способами обработки информации в различных частях мозга [9, 10, 11].
О. П. Кузнецов придерживается мнения, что «человеческая память располагает большим набором «ключей», позволяющих быстро считывать нужную информацию» [12: 3-23]. Собираемая по крупицам и накапливаемая в течение всей жизни информация представляет собой многогранную структуру, куда входят и отдельные детали предметов, и ситуации, и музыкально-цветовые сочетания, и разрозненные впечатления. Умелое сочетание «ключей»-метафор позволяет правильно и в нужном направлении организовывать информацию, именно так, как хочет этого автор, создавая свою субъективную картину мира.
Сад у тетки славился своею запущенностью, соловьями, горлинками и яблоками, а дом - крышей.
Мне его передний фасад представлялся всегда живым: точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз, - окнами перламутровыми от дождя и солнца стеклами. А по бокам этих глаз были крыльца, - два старых больших крыльца с колоннами. На фронтоне их всегда сидели сытые голуби, между тем как тысячи воробьев дождем пересыпались с крыши на крышу...Иуютно чувствовал себя гость в этом гнезде под бирюзовым осенним небом (Бунин, 1981, ч. II, с. 8).
Выйдет она важно, но приветливо, и сейчас же под бесконечные разговоры про старину, про наследства начинают появляться угощения: сперва «дули», яблоки, - антоновские, «бель-барыня», «боровинка», «плодовитка», - а потом удивительный обед: вся насквозь розовая вареная ветчина с
горошком, фаршированная курица, индюшка, маринады и красный квас, - крепкий и сладкий-прес-ладкий... (Бунин, 1981, ч. II, с. 8-9).
Память автоматически отбирает и классифицирует всю эту информацию в зависимости от ее значения и в свернутом, схематизированном виде распределяет по своим ячейкам. «Можно наметить контуры довольно разветвленной иерархии уровней и форм организации прошлого опыта. Ее нижними «этажами» являются уровни биологических и нейрофизиологических механизмов памяти. Верхние «этажи» прошлого опыта представлены разнообразными социально-историческими уровнями и формами, соотносимыми с коллективным опытом различных социальных групп, с опытом отдельных человеческих сообществ или человечества в целом» [18: 125].
Крепостного права я не знал и не видел но, помню, у тетки Анны Герасимовны чувствовал его. Въедешь во двор и сразу ощутишь, что тут оно вполне живо. Усадьба - небольшая, но вся старая, прочная, окруженная столетними березами и лозинами (Бунин, 1981, ч. III, с. 137).
Память - структура, основанная на ассоциативной связи. И в случае ретроспективного, и в случае оперативного, или инструментального (направленного на поиск решения возникших проблем), мышления человек, чтобы отыскать требуемую информацию, обращается к ассоциации по смежности, то есть вспоминает одно событие, чтобы через него выйти на другое (антоновское яблоко - старая деревня).
Впереди - целый день покоя в безмолвной уже по-зимнему усадьбе. Не спеша оденешься, побродишь по саду, найдешь в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко, и почему-то оно покажется необыкновенно вкусным, совсем не таким, как другие (Бунин, 1981, ч. III, с. 12).
Ассоциативная цепь образов - то цементирующее начало, которое скрепляет и позволяет удерживать в едином целом многочисленные разрозненные элементы нашей памяти. С другой стороны, сама ассоциативная связь не может возникать без подключения механизмов памяти, так как при образовании ассоциативной связи в поле нашего зрения чаще всего находится только один из ее компонентов, информацию о другом мы извлекаем из воспоминаний.
Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб. Эти дни были так недавно, а меж тем мне кажется, что с тех прошло чуть не целое столетие (Бунин, 1981, ч. IV, с. 13).
Инстинктивные и ассоциативно-образные процессы играют важную роль не только при обращении к памяти как средству механического отражения, но и в воображении как творческом процессе воспроизводства реальной действительности в условиях информационного голода. «Воображать - значит адресоваться к тому, чего нет» (Ж.-П. Сартр). Природа воображения до сих пор во многом остается загадкой для ее исследователей, но его виды и функции описаны достаточно подробно. Предложенное И. Кантом разделение воображения на продуктивное и репродуктивное отражает лежащие в его основе мыслительные операции. Репродуктивное воображение предназначено для воспроизведения предметов или для мысленного их восстановления с помощью заимствования у других предметов отсутствующих деталей. Августин Аврелий говорил: «Велика она, эта сила памяти, Господи, слишком велика! Это святилище величины беспредельной.. .И люди идут дивиться горным высотам, морским валам, речным просторам, океану, объемлющему землю, круговращению звезд. Их не удивит, что, говоря обо всем этом, я не вижу этого перед собой, но я не мог бы об этом говорить, если бы не видел в себе, в памяти своей, и гор, и волн, и рек, и звезд ... во всей огромности их, словно я вижу их вновь перед собой» [1: 135].
Репродуктивное воспроизведение объектов основано на дублирующих (при механическом повторении) или ассоциативно-образных (при комбинировании заимствованных деталей или при метафорических переносах) свойствах воображения. Именно эти качества позволили Сеченову И. М. охарактеризовать воображение как «небывалое сочетание бывалых впечатлений», хотя, надо отметить, что даже на уровне механического воспроизведения отдельных деталей в основе воображения лежат созидательные процессы, так как любое ранее не встречающееся сочетание несет в себе отпечаток творческой активности субъекта.
В темноте, в глубине сада - сказочная картина: точно в уголке ада, пылает около шалаша багровое пламя, окруженное мраком, и чьи-то черные, точно вырезанные из черного дерева, силуэты
двигаются вокруг костра, меж тем как гигантские тени от них ходят по яблоням. То по всему дереву ляжет черная рука в несколько аршин, то четко нарисуются две ноги - два черных столба. И вдруг все это скользнет с яблони - и тень упадет по всей аллее, от шалаша до самой калитки (Бунин, 1981, ч. I, с. 4-5).
Всякий творческий процесс основан на предшествующем опыте и включает его в виде отдельных составляющих элементов.
Любое продуктивное воображение ведет свое существование от воображения репродуктивного, так как «мыслить можно только знакомыми предметами и знакомыми свойствами и отношениями» [15: 399].
Продуктивное воображение, лежащее в основе самобытных созидательных процессов человеческого сознания, позволяет ломать привычные стереотипы восприятия, изобретать новые значения и знаковые системы, создавать художественные произведения поразительной глубины и силы. Воображать -значит восстанавливать связь между заданными характеристиками предмета или явления и продуктом их реализации в условиях, когда этот продукт не может быть автоматически извлечен из недр нашей памяти. Воображение именно то свойство человеческого сознания, которое позволяет при наличии общего замысла создавать совершенно разные произведения и с точки зрения композиции, и с точки зрения мировоззрения, и с точки зрения художественной значимости. Используя сравнительно небольшой по объему словарный запас, ограниченное количество красок или нотных знаков, писатель, художник или композитор создают бесконечные смысловые значения, основанные на тончайших нюансах человеческой мысли. Безусловно, если говорить об общественно значимых произведениях, воображение в процессе их создания должно быть основано на одаренности.
Конвенционально-знаковый характер языковых средств дает возможность «прочитывать» за каждым языковым знаком сложные комбинационно-ассоциативные значения, что практически исключено в логических построениях, стремящихся к унификации и однозначности. Используемые метафоры и любые другие единицы языка, не обладающие способностью к постижению истины, а выражающие субъективное отношение говорящего к описываемым событиям, не могут являться объектом логических исследований. «Оценочные и нормативные высказывания не являются истинными или ложными. Их функция - не описание действительности, а направление человеческой деятельности, преобразующей действительность» [8: 195]. Если цель логического описания заключается в том, чтобы слова соответствовали окружающему миру, то цель субъективной оценки заключается в том, чтобы сделать мир соответствующим словам: описать ситуацию реальной действительности таким образом, чтобы не только мы сами, но и окружающие поверили, что дела обстоят именно так, а не иначе. Несмотря на то, что обращение к оценочным категориям в последнее время свойственно логическим исследованиям вообще, «вопрос о том, приложим к оценкам термин «истинно» и «ложно» или нет, был и остается предметом оживленных споров» [7: 43].
Итак, мышление в логике направлено на отражение истинного положения дел в окружающем мире; мышление в психологии - на решение практических задач в процессе человеческой деятельности (на практическое преобразование действительности); мышление в языке - на теоретическое преобразование действительности в результате субъективного его осмысления. Но сколь бы различными ни были задачи, осуществляемые логикой, психологией и лингвистикой, средством выражения объектов исследования во всех структурах является язык как наиболее развитая система отражения результатов мыслительных операций, как общедоступная форма человеческого общения, хранения и передачи информации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Августин Аврелий. Исповедь // Августин Аврелий. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М.: Республика, 1992. С. 8-222.
2. Бунин И. А. Рассказы. М.: Художественная литература, 1981. 527 с.
3. Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Проблемы общей психологии. М., 1982. Т. 2. С. 5-361.
4. Глазунова О. И. Логика метафорических преобразований // Минск: Белорусская цифровая библиотека LIBRARY.BY. Дата обновления: 19 января 2005. URL: http://library.by/portalus/modules/linguistics/ readme.php?subacüon=showMl&id=n06126270&archive=&start_from=&ucat=&
5. Грегори Р. Л. Глаз и мозг. Психология зрительного восприятия. М.: Прогресс, 1970. 271 с. http:// www.gumerinfo/bibliotek_Buks/Linguist/Glaz/35.php
6. Донцов А. И., Емельянова Т. П. Концепция социальных представлений в современной французской социальной психологии. М., 1987. С. 23.
7. Ивин А. А. Основание логики оценок. М.: МГУ, 1970. 230 с.
8. Ивин А. А. Основы теории аргументации. М.: Владос, 1997б. 352 с.
9. Калашникова Л. В. Кореференция в когнитивном аспекте: дис. ... канд. филол. наук. Орел, 2000. 230 с.
10. Калашникова Л. В. Что такое метафора? Орел: Изд-во ОрелГАУ, 2005. 351 с.
11. Калашникова Л. В. Метафора как механизм когнитивно-дискурсивного моделирования действительности: дисс. ... докт. наук. Волгоград, 2006. 409 с.
12. Кузнецов О. П. О возможности организации знаний на основе когнитивной семантики/ О. П. Кузнецов // Материалы международной научно-технической конференции 0STIS-2012. Минск: БГУИР. С. 159-162. http://www.conf.ostis.net/index.php
13. Леви-СтросК. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. 384 с.
14. Рубинштейн С. А. Основы общей психологии // Серия «Мастера психологии». СПб.: Питер, 1999. 720 с.
15. Сеченов И. М. Избранные философские и психологические произведения. М.: ОГИЗ, 1947. 648 с.
16. Суродина Н. Р. Лингвокультурологическое поле концепта «пустота» (на материале поэтического языка московских концептуалистов): АКД. Волгоград, 1999.
17. Черниговская Т. В. Язык, мозг и компьютерная метафора // Человек. 2007. № 2. C. 63-75 http:// www.genIing.nw.ru/Staff/Chernigo/publicat/Chelov.pdf
18. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago Press, 1980. 231 p.
19. Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things: What Categories Reveal About the Mind. University of Chicago Press, 1987.
20. Rosch E. Cognitive representations of semantic categories // Journal of Experimental Psychology. 1975. № 104. Р. 192-233.
21. Strongman K., Pussel P. Salience of emotion in recall // Bulletin psychonomic Society. 1986. Vol. 24, № 1. P. 25-27.
