CC BY
124
Их задача - сформировать необходимые научные основы для дальнейшего анализа текущего состояния и перспектив развития гражданского общества. Второе — привлечение специалистов-практиков, которые могут на основании собственного опыта работы показать, каковы направления развития конкретных инструментов взаимодействия общества и государства. Наконец, третье - создание специальных «кругов общения» между общественными организациями, специалистами в области государственного управления с целью предложения обществу для обсуждения и реализации некоторых проектов [4]. Именно таким путем возможно формирование необходимых
условий для дальнейшего развития и активизации в России полноценного гражданского общества.
1. Становление гражданского общества в России (правовой аспект) / Под ред. О.И. Цыбулевской. Саратов, 2000. С. 10.
2. Гоббс Т. Избранные произведения: В 2 т. М., 1956. Т. 2.
3. Матузов НИ. Гражданское общество: сущность и основные принципы // Правоведение. 1995. № 3. С. 83.
4. На пути к гражданскому обществу: Сб. материалов общественных дискуссий, проведенных Независимой Ассоциацией «Гражданское общество». М., 1999.
РОЛЬ СУБЪЕКТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ
О.А. Пугина
Общепризнанно право субъектов федерации на международные договоры в объеме установленных конституцией полномочий. Особенности этих договоров - предмет острых дискуссий. Так, часть юристов стоит на той точке зрения, что государства - члены федерации строят внешнеполитические договоры в соответствии с требованиями международного права: при возникновении споров используются такие инструменты как переговоры, посредничество третьей страны, международное расследование. Другая часть юристов отвергает возможность применения международных процедур к договорам субъектов федерации с иностранными государствами. Наибольшее распространение получило суждение, согласно которому международное право применимо к договорной практике субъектов федерации лишь в модифицированном виде.
В настоящее время внешнюю активность субъектов федерации регулирует международный обычай. В соответствии с ним международное право рассматривает субъекты РФ как государства, но обладающие особым статусом, которые вхождением в федерацию самоограничили свой суверенитет. Осуществляя международные действия, члены федерации выступают как особый вид субъектов международного права, сохраняющие ограниченную федеративным договором правоспособность в международных делах. Как участники международной жизни, субъекты федерации не требуют особого признания. Для них достаточно международного признания самой федерации. Это одна из причин быстрого вхождения в международную жизнь субъектов Российской Федерации.
Субъект федерации - это ограниченно правоспособное образование, имеющее черты государственности, входящее в единое федеративное государство. Субъекты РФ отвечают следующим параметрам [1]:
не обладают суверенитетом;
не имеют права на отделение;
- граждане любого субъекта федерации имеют равные основные права и обязанности на территории всей федерации;
- закон субъекта федерации не может противоречить федеральному закону;
- перед лицом федеральной власти субъекты федерации равны [2].
Конституционное право устанавливает пределы международной активности субъектов конкретной федерации, но исключительно в рамках принципов и норм современного международного права. Международное право предпринимало попытку нормативного урегулирования международной деятельности субъектов федерации, но из-за возражений некоторых участников положение: «государства - члены федерального союза могут обладать правоспособностью заключать договоры, если такая правоспособность признается федеральной конституцией и не выходит за установленные пределы», не вошло в окончательный текст Венской конвенции. Правовая база международной деятельности субъектов РФ исчерпывается двумя положениями: в ст. 72 Конституции 1993 г. записано, что «координация международной и внешнеэкономической связей субъектов РФ относится к предметам совместного ведения», ст. III Федеративного договора уточняет, что субъекты РФ являются «самостоятельными участниками международных и внешнеэкономических связей».
Такая правовая основа явно недостаточна и не вполне совпадает с общемировой практикой. Следует установить конкретный механизм координации их международной деятельности.
Профессор юридического факультета Белградского университета М. Креча делит конституции федеративных государств по способу регулирования прав субъектов федерации на две группы. Первая группа или вообще не содержит подобных положений, или вообще запрещает такую возможность (конституции Австрии, Нигерии, Австралии, Индии и др.). Другая группа конституций санкционирует заключение международных договоров субъектами федерации. Способы санкционирования различаются большим разнообразием. Наличие расхождений между положениями статей конституции и практикой некоторых государств усиливает это разнообразие. Например, ст. 10 п. 1 австрийской Конституции оставляет право заключения всех государственных договоров за федерацией. На практике земли заключают соглашения, имеющие международный характер. И, наоборот, земли ФРГ с момента принятия Основного закона для Федеративной Республики Германии не заключили ни одного международного договора, хотя Конституция наделяет их таким правом.
Федеральные ограничения, т. е. ограничения, касающиеся процедуры заключения договоров субъектами федерации, являются общими для всех федераций. Единственное исключение было в бывшем СССР, федеральная конституция которого давала республикам, среди других полномочий, одновременно активное и пассивное право дипломатического представительства. Хотя это право было скорее теоретическим, нежели реальным. В большинстве случаев международные договорные обязательства принимали путем присоединения к уже существующим договорам.
Большинство конституций не раскрывает последствий заключения субъектами федерации несанкционированных федеральной властью договоров с иностранными государствами. Практика в этом отношении не отличается единообразием. В Канаде договоры, заключенные без одобрения, считаются не имеющими обязательной юридической силы. В Германии, наоборот, решением федерального конституционного суда «По делу порта Кельн» признано, что одобрение федеральных властей является видом предосторожности, гарантирующей, что соглашение, заключенное землей, не посягает на интересы федерации. Одобрение допускается только в отношении самой земли, а не другой стороны в договоре.
Подразумеваемые ограничения в выборе стороны являются логическим следствием других материальных ограничений, касающихся предмета договора, ограничения правоспособности субъектов в международных делах. Субъекты федерации могут заключать договоры во внешнеполитической, деловой сфере, что предопределя-
ет выбор договаривающейся стороны. Как правило, субъекты федерации заключают договоры с соседними странами; если соседние государства являются также федеративными, то в большинстве случаев договоры заключаются с политическими или территориальными образованиями.
Международная деятельность субъектов зарубежных федераций развивается в следующих основных направлениях:
- заключение международных соглашений;
- открытие представительств в других государствах;
- участие в деятельности некоторых международных организаций.
Важнейшим элементом правосубъектности является договорная правоспособность.
Вопросы заключения, исполнения и прекращения договоров государствами регулируются прежде всего Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г. Ни конвенция 1969 г., ни другие международные документы не предусматривают возможности самостоятельного заключения международных договоров субъектами федерации. Международное право не содержит запрета на установление договорных отношений между государствами и субъектами федераций и субъектов между собой. Для того чтобы быть субъектом права международных договоров, недостаточно быть участником того или иного международного соглашения. Необходимо еще обладать правоспособностью заключать международные договоры.
Международно-правовой статус субъектов РФ. Конституция 1977 г. признавала союзные республики субъектами международного права. Украина и Белоруссия были членами ООН, участвовали во многих международных договорах. С распадом СССР бывшие союзные республики обрели полную международную правосубъектность, и проблема их статуса как самостоятельных субъектов международного права отпала.
Нормативные акты некоторых субъектов РФ предусматривают возможность заключения ими международных договоров от своего имени. Так, ст. 8 Устава Воронежской области 1995 г. устанавливает, что частью правовой системы области являются международные договоры Воронежской области. Более того, в некоторых субъектах РФ приняты нормативные акты, регулирующие процедуру заключения, исполнения и прекращения договоров, например, принят закон Тюменской области «О международных соглашениях Тюменской области субъектами РФ». Однако заявления субъектов РФ о своей международной договорной правоспособности еще не означают наличия этого юридического качества в действительности. Конституция прямо не говорит о возможности субъектов РФ заключать соглашения, которые являлись бы международными договорами. Не содержит таких норм и Федеративный договор.
Пожалуй, единственная норма федерального законодательства свидетельствует о наличии у субъектов РФ элементов договорной правоспособности. В ст. 8 Федерального закона «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г. говорится о праве субъектов федерации, в пределах своей компетенции, заключать соглашения в области внешнеторговых связей с субъектами федеративных государств [3]. Что касается практики обмена представительствами с субъектами иностранных федераций, то этот вопрос не урегулирован ни в Конституции, ни в законодательстве РФ. То же самое можно сказать и о членстве субъектов РФ в международных организациях.
«Анализ современной практики, - отмечает профессор М. Креча, — позволяет сделать вывод, что соглашения, заключаемые субъектами федерации, регулируют менее важные, второстепенные вопросы по сравнению с договорами, заключаемыми государствами. Большинство подобных соглашений регулируют соседские отношения (строительство и эксплуатация мостов, подвесных дорог, межнациональных парков, защита жизни рыб и птиц, действительность водительских лицензий и т. д.). Предмет договоров, заключаемых субъектами федерации, отражается в
их наименованиях: «соглашения», «обмен нотами», «протоколы», «декларации», «меморандумы», «временные соглашения» и т. д. Выражения «международный договор» или «конвенция» используются очень редко.
Анализ положений Венской конвенции о праве договоров, ст. 102 Устава ООН доказывает отсутствие международной правосубъектности у субъектов Федерации. Последние указы Президента РФ и постановления Правительства РФ говорят об уменьшении роли субъектов РФ в международном праве вплоть до ограничения их функций в рамках Федерации» [4].
1. Колесников Е.В., Мсыько А.В. и др. Экзамен по конституционному праву России. Саратов, 1998.
2. Креча М. Конституционное регулирование заключения международных договоров субъектами федерации федеративных государств / Пер. с серб. // За международное право. Белград, 1992. С. 10.
3. Федеральный закон «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности». М., 1995.
4. Креча М. Конституционное регулирование заключения международных договоров субъектами федерации федеративных государств / Пер с сербс. // За международное право. Белград, 1992.
МЕСТО И РОЛЬ ПРАВА В ПРОЛЕТАРСКОМ ГОСУДАРСТВЕ
Н.Е. Садохина
Судьба права после победы Октябрьской революции трагична. По сути дела его существование в нашей стране прекратилось с первыми залпами «Авроры». Насильственный захват власти большевиками повлек за собой целую волну террора. Право как явление общественной жизни не смогло вписаться в новую реальность. Приверженец психологической теории права в классовой интерпретации М.А. Рейснер отмечал «довольно явное отвращение» пролетариата ко всяким идеологическим надстройкам, включая и право, которое он терпит по необходимости [1]. Право оказалось в зависимости от политики, утратив, таким образом, свои сущностные характеристики.
Основа такого правопонимания заложена в трудах Маркса, Энгельса и Ленина. Рассматривая право как надстроечное явление, обусловленное базисными экономическими отношениями, Маркс, а затем и Ленин, отводили ему второстепенную роль, выводя на первый план необходимость ликвидации частной собственности, а затем уже и буржуазного права как продукта частнособственнических отношений. Они считали буржуазное право высшей формой права. С уничтожением частной собственности и буржуазии как
класса должно было исчезнуть и буржуазное право. Ему не было места в новом коммунистическом строе. Какой-либо другой формы права, небуржуазной, Маркс и Ленин не рассматривали. По их мнению, при коммунизме необходимость в праве и государстве отпадет.
Но на пути к нему пролетариат должен преодолеть переходный период - социализм. Социализм, занимая промежуточное положение между «темным прошлым» - капитализмом и «светлым будущим» — коммунизмом, сохраняет «родимые пятна» капиталистического общества, к числу которых относится и буржуазное право. Однако буржуазное право на этой переходной стадии существует лишь в сфере распределения продуктов потребления и изымается из производственных отношений, а основополагающий правовой принцип формального равенства заменяется утопией в виде равенства фактического.
Но может ли существовать право без института частной собственности? Не повлечет ли это за собой отрицание экономической и правовой самостоятельности и независимости отдельного человека? В марксистской теории нет ответов на эти вопросы. Обобществление средств производ-
