CC BY-NC
369Роль социальных сетей в избирательном процессе современной России
Невская Татьяна Александровна
кандидат политических наук
старший преподаватель, кафедра политологии и социологии политических процессов, Московский
государственный университет им. М.В. Ломоносова
119234, Россия, г. Москва, уп. Ленинские Горы, 1, стр. 33 И [email protected]
Статья из рубрики "ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС"
Аннотация.
Представленное исследование посвящено изучению того, какую роль социальные сети играют в избирательном процессе в современной России. Факультативно рассмотрен вопрос о факторах, обуславливающих эффективность использования социальных сетей в избирательных кампаниях. Сделан вывод о том, что в настоящее время работа в социальных сетях слабо влияет на итоги голосования. Причины этого заключаются отчасти в дефиците квалифицированных специалистов в области политической рекламы в социальных сетях. Помимо того, допускаются существенные просчеты при выборе основной площадки продвижения. Остаются нерешенными проблемы низкого доверия пользователей к традиционным политическим партиям и их представителям, высокой степени фрагментации интернет-сообщества и сравнительно слабых связей между его отдельными сегментами. Представляется важным для политической партии или отдельного политика выстраивать свою деятельность в соответствии с вызовами окружающей действительности, умело формировать и продвигать свой имидж посредством имеющихся сегодня возможностей актуальных технологий, и прежде всего информационных, отражением которых и является Интернет-среда и система её интерактивных сервисов.
Ключевые слова: социальные сети, выборы, избирательная кампания, избирательный процесс, современная Россия, президентские выборы, Государственная Дума, политические партии, политический деятель, гражданское общество
DOI:
10.7256/2454-0684.2018.9.27460
Дата направления в редакцию:
21-09-2018
Дата рецензирования:
24-09-2018
Согласно данным Фонда развития гражданского общества (ФоРГО), в 2016 г. на платформе интернет-ресурсов было размещено 73% политической рекламы, размещенной в рамках избирательной кампании в Государственную Думу (включая как партийную агитацию, так и материалы кандидатов-одномандатников). Ориентация на широкое использование интернет-агитации четко проявлялась в медиаполитике как парламентских партий, так и наиболее влиятельных «несистемных объединений». В случае ведущих политических партий доля агитационных материалов, размещаемых в Глобальной сети, составляла от 75% (ЛДПР) до 78% (партия «Яблоко»). Из 14 партий, принимавших участие в «думской» избирательной кампании, 8 развернули активную агитацию на базе наиболее популярных в России социальных сетей («Вконтакте», «Facebook», «Одноклассники», «Instagram») [4].
В ходе выборов Президента РФ социальные сети также выступили в качестве одного из основных направлений работы избирательных штабов. С одной стороны, причиной этого стала очевидная асимметрия интернет-присутствия кандидатов на старте кампании (к январю 2018 г., когда команда П.Н. Грудинина только начала создавать его официальные аккаунты, К.А. Собчак уже располагала 7,6 млн подписчиков в 4 социальных сетях - «Instagram», «Facebook», «Twitter», «YouTube»). С другой стороны, кандидаты не могли проигнорировать высокую популярность новых медиа среди избирателей. По данным ВЦИОМ за декабрь 2017 г., около 45% россиян в возрасте старше 18 лет ежедневно пользовались социальными сетями. При этом среди граждан в возрасте 25 - 34 лет удельная доля активных пользователей составляла 69% [8; 28].
Столь пристальное внимание участников электорального процесса само по себе указывает на значимую роль, которую интернет-агитация в целом и работа в социальных сетях в частности стала играть в ходе выборов в Российской Федерации. Однако констатацию факта широкого применения интернет-ресурсов в избирательных кампаниях не следует подменять высокой оценкой эффективности применения соответствующих инструментов. На сегодняшний день все участники политического процесса широко используют агитацию в социальных сетях. Однако вопрос о степени ее конвертации в реальные голоса избирателей остается открытым. Представители экспертного сообщества так и не пришли к однозначному мнению относительно рациональности существенных вложений в агитацию в социальных сетях. Многие специалисты расценивают рост внимания к работе в социальных медиа скорее как модный тренд, позаимствованный у сообщества политконсультантов стран Запада. Возникновение дискуссии вокруг вопроса об эффективности использования соцсетей в ходе избирательных кампаний закономерно привело к формированию запроса на освоение опыта, накопленного в ходе последнего электорального цикла [6, с- 34°1.
Степень изученности темы сложно оценить однозначно. С одной стороны, уже были опубликованы многочисленные работы, посвященные использованию социальных сетей в ходе выборов в России. В частности, можно упомянуть публикации С.В. Давыдова-51,
Д.Г. Камнева t101, Р.А. Пупыкин L231, а.А. Инджиева-61 и С.А. Новиковой J20! С другой стороны, кейс последнего электорального цикла остается сравнительно малоизученным. Одновременно наблюдается смещение фокуса исследований: приоритетное внимание уделяется изучению не российской практики, а зарубежного опыта. В свет вышли
исследования А.Н. Катькиной ^ü1, А.А. Свинина [25!, Г.Ш. Бадаевой и Е.П. Мурашовой ÜS1. Эти работы существенно обогатили систему знаний об опыте применения социальных сетей в электоральных кампаниях. Однако рост интереса к зарубежным кейсам повлек за собой сокращение внимания к российской политической практике.
В целом можно отметить, что для степени изученности темы характерна лакунарность, что служит дополнительным аргументом в пользу актуальности проведения дополнительных изысканий по обозначенной тематике.
Целью данного исследования является оценка роли социальных сетей в процессе избирательных кампаний в современной России, сопряженная с определением причин эффективности либо неэффективности использования новых медиа в электоральных процессах.
Методология исследования построена на основе применения дескриптивного анализа, а также использования принципа case-study. В качестве конкретного кейса исследования выступает электоральный цикл 2016 - 2018 гг. Обращение к данному кейсу обуславливается тем, что масштабы исследуемых федеральных кампаний позволяют экстраполировать выявленные данные на электоральную систему России в целом.
Оценивая роль социальных сетей в качестве канала политической агитации, в первую очередь необходимо отметить, что точка зрения сторонников активного использования данного ресурса имеет под собой определенные объективные основания.
Процесс коммуникации в современном обществе постепенно приобретает все более виртуальный характер. Эту тенденцию отмечали еще Ю. Хабермас и Н. Луман. Данная тенденция способствует тому, что интернет-среда постепенно обретает статус особой формы социальной реальности. Соответственно, растет ее влияние на положение вещей в мире «реальной политики». Наглядным доказательством этого могут служить «твиттерные революции», прокатившиеся по странах Магриба и Ближнего Востока в последние годы. Политические практики в современной России также подтверждают эти наблюдения: ключевым фактором, приведшим к массовым протестам 26 марта 2017 г.,
стала именно активность оппозиционеров в социальных сетях [14, с- 53-55 26; 34, рр. 71, 721.
Уровень вовлеченности россиян в интернет-коммуникацию также косвенно свидетельствует в пользу наличия значимого потенциала соцсетей в качестве элемента медиапространства избирательной кампании. К моменту начала электоральной кампании 2016 г. число граждан РФ в возрасте старше 18 лет, ежедневно пользующихся Интернетом, достигло отметки в 78 млн человек. Для сравнения, это составляло почти 70% от общей численности избирателей. По данным ФОМ за декабрь 2017 - февраль 2018 гг., к выборам Президента РФ численность пользователей Интернета среди россиян выросла почти до 84 миллионов (77% избирателей). Важно отметить и то, что, по данным за 2016 г., уже на начало последнего электорального цикла уровень проникновения Интернета среди совершеннолетних россиян (67%) значительно превышал среднемировой показатель (около 46%) и лишь незначительно уступал европейскому
(приблизительно 74%) [12; 22; 24].
Существует точка зрения, что, в отличие от стран Запада, большинство российских пользователей - несовершеннолетние и представители молодежи в целом. Эта группа мало восприимчива к электоральной рекламе, в силу чего агитация в интернет-пространстве не приносит результата. Однако этот стереотип в корне неверен. На период проведения выборов в Госдуму в 2016 г. лишь 20% российских пользователей принадлежали к возрастной группе до 24 лет ———122!. Уровень интернет-вовлеченности российских подростков (56%) мало отличался от аналогичного
показателя для их сверстников в странах Запада (51% для США) По данным ВЦИОМ, в ходе выборов Президента РФ проголосовали 66% электората в возрасте от 18 до 34
лет (что на 3% выше показателей в иных возрастных группах). Молодые избиратели (в возрасте до 34 лет включительно) обеспечили почти 27% явки (на 1% больше их доли в
общей структуре населения) [17].
То, что представление о политической пассивности российских интернет-пользователей не в полной мере соответствует действительности, продемонстрировала также динамика иных форм политического участия. В частности, в упомянутой выше акции протеста 26 марта приняли участие от 32 до 93 тыс. человек [26].
На первый взгляд, в этих условиях ставка на активное использование социальных сетей должна была оправдаться, в первую очередь - для оппозиционных партий. Затяжной кризис российской экономики, начавшийся в 2014 г., в целом способствовал росту недовольства граждан. Снижению лояльности пользователей соцсетей к действующей власти также способствовало расширение практики привлечения к уголовной ответственности «за лайки и репосты» (публикацию у себя на странице чужого сообщения или символическое отображение под ним своего согласия с автором) либо демонстрацию нацистской символики (включая, например, фотографии из музеев или
кадры из художественных фильмов) [6, с- 3411.
Однако в итоге ставка оппозиционных партий на интернет-агитацию себя не оправдала: по результатам голосования они существенно уступили «Единой России». Партия «Яблоко», наиболее активно использовавшая социальные сети, не смогла набрать и 2% голосов. При этом следует помнить, что оппозиционеры рассматривали новые медиа как главный ресурс, потенциально способный нивелировать преобладание «Единой России» на поле традиционных медиа. Объяснить произошедшее превосходством «партии власти» с точки зрения примененных технологий не представляется возможным: набор методов интернет-агитации всех партий-участников был в целом единообразным, а кампания, например, КПРФ, была более насыщена креативными решениями с точки зрения коммуникации в социальных сетях. При этом важно подчеркнуть: и ранее (в ходе выборов мэра Москвы в 2013 г.), и после выборов 2016 г. (в ходе протестов в марте -июне 2017 г.) отдельные представители оппозиция демонстрировали умение достаточно эффективно продвигать собственный месседж в социальных медиа, выступавших для них в качестве основного канала коммуникации с целевой аудиторией на поле СМИ. Однако по итогам единого дня голосования в 2016 г. большинство представителей оппозиционного лагеря могли лишь признать низкую степень эффективности работы на данном направлении [4].
Результаты анализа онлайн-активности кандидатов в Президенты РФ в 2018 г. также указывает на низкую эффективность работы в социальных сетях. Тональность сообщений о кандидатах, за исключением В.В. Путина, носила преимущественно негативный характер. Индекс тональности сообщений (показатель, фиксирующий разницу между положительными и отрицательными отзывами) о П.Н. Грудинине достиг уровня - 51, о К.А. Собчак упал до отметки - 29. Для прочих кандидатов (кроме В.В. Путина) соответствующий показатель колебался в пределах от - 12 (В.В. Жириновский) до 0 (М.А. Сурайкин). Особо следует выделить то обстоятельство, что больше всего негатива было озвучено в адрес наиболее обсуждаемого оппозиционного кандидата. Личность П.Н. Грудинина упоминалась в 43% сообщений, посвященных кандидатам от оппозиции
Неэффективность работы участников данной кампании в социальных сетях, вероятно, объясняется иными факторами.
Следует учесть специфику информационного пространства Рунета. Большинство влиятельных ресурсов российского сегмента интернет-пространства длительное время транслирует скептическую точку зрения на российскую партийную систему (как, например, Дмитрий «Камикадзе Ди» Иванов или Анатолий «Эль Мюрид» Несмиян). В глазах лидеров общественного мнения, доминирующих в социальных сетях, существующие партии мало отличаются друг от друга и не защищают интересов своего электората. Достаточно высоким остается и уровень негатива по отношению к фигуре В.В. Путина. Более того, весьма распространены в сетевом пространстве и агрессивные формы электорального нигилизма. Примером в данном случае может служить публикация многочисленных критических выступлений блогеров в ответ на участие их коллег в спецпроекте «Лента.ру» «Кто твой кандидат?» в период избирательной кампании 2018 г. [21; 301.
Пространство социальных сетей достаточно четко сегментировано. Существующие в рамках новых медиа сообщества представляют собой объединения, характеризующиеся наличием развитой горизонтальной сетевой структуры. Для них характерны устойчивость и тенденция к возникновению частично закрытых для внешних акторов информационных пространств [13, с- 851.
Блогер (или сообщество) может иметь несколько миллионов подписчиков, но при этом оставаться малоизвестным за пределами своей целевой аудитории. И в то же время большинство его подписчиков может быть ориентировано сугубо на потребление развлекательного контента. Также необходимо помнить о том, что для сообществ в социальных сетях характерен высокий уровень гомогенности по социально-демографическим характеристикам (возрасту, полу, политическим и религиозным взглядам и т.д.). Как следствие, попытки транслировать через группы в социальных сетях месседж, адресованный широкой, разнородной аудитории, сопряжены с высоким риском неудачи. Игнорирование этих факторов представителями правящего класса России уже не раз приводило к серьезным ошибкам с точки зрения позиционирования (достаточно вспомнить о неудачной попытке нарастить позитивный имидж властей за счет диалога с блогером Сашей Спилберг). При этом негативный опыт прошлого чаще всего не учитывается политтехнологами. В качестве подтверждения этого тезиса можно указать на факт привлечения блогера Даниила «Комкозавра» Комкова к проекту «Кто твой кандидат?». На момент президентских выборов его антирейтинг достиг рекордных показателей по причине широкий критики его продюсерского проекта «Хайпкэмп». В результате действия блогера скорее укрепили позицию лидеров общественного мнения, поддержавших «забастовку избирателей» [9, с- 29, 30; 27].
Следует обратить внимание на проблему дефицита кадров специалистов в области SMM, имеющих опыт продвижения политических брендов. Зачастую к работе избирательных штабов привлекают грамотных специалистов, ранее занимавшихся лишь продвижением коммерческих продуктов и потому плохо знакомых со спецификой политической рекламы Г29, с. 111
Причиной снижения эффективности использования социальных сетей может служить также привлечение к организации кампании журналистов, располагающих опытом работы исключительно в традиционных СМИ. Важно понимать, что модели взаимодействия с аудиторией, присущие традиционным и новым медиа, коренным образом отличаются. С точки зрения традиционных СМИ, представитель целевой аудитории выступает в качестве пассивного потребителя информации, слабо связанным с прочими объектами информационного воздействия. В социальных сетях, напротив,
пользователи активно вступают в диалог с создателем месседжа, а также ведут обсуждение предложенного им контента между собой. В случае традиционных СМИ информация распространяется по принципу «от одного - ко всем». Однако в социальных сетях работает другая модель коммуникации. Информация также распространяется по
схемам «от многих к одному» и «от одного к одному» I32!. Также необходимо подчеркнуть, что чаще всего для социальных сетей характерна большая свобода в выборе форм и методов донесения информации до аудитории. Наконец, имеются существенные отличия в роли лидеров общественного мнения в работе традиционных СМИ и социальных медиа. Интернет-пространство дает пользователю гораздо больше возможностей для того, чтобы обрести авторитет в глазах целевой аудитории, нежели традиционные СМИ. Условия приобретения этого статуса менее формализованы, а требования к его носителям не столь жестки. Как следствие, для социальных сетей характерны интенсивный рост числа лидеров общественного мнения и ожесточенная конкуренция между ними. В результате число авторитетов, на мнение которых ориентируется пользователь, постоянно растет и/или обновляется. При этом связи между лидерами общественного мнения могут носить весьма слабый характер или вовсе отсутствовать -2, с 121; 31, с- 53!.
В совокупности все это ставит перед лицом, ответственным за реализацию медиаплана в социальных сетях, весьма сложную задачу. От него требуется сформировать горизонтальную сетевую информационную структуру, пригодную для того, чтобы играть роль средства синхронной и интерактивной коммуникации с представителями целевой аудиторией. Параллельно он должен организовать систематический мониторинг мониторинг обсуждения распространяемых месседжей, включающий в себя отслеживание оценок со стороны лидеров общественного мнения, имеющих авторитет внутри целевой аудитории. В случае возникновения нежелательной реакции или проявления попыток дискредитации от медиа-менеджера требуется провести скрытое вмешательство в дискуссию. Выполнение обозначенных задач требует четкого понимания особенности работы в социальных сетях. В случае, если специфические черты коммуникации в новых медиа плохо известны журналисту, эффективность работы
предвыборного штаба в социальных сетях естественным образом минимизируется -3, с-202 - 207; 19, с. 35;!.
Многие участники электорального процесса ошибочно делают акцент на продвижение в социальных сетях посредством киберсимулякров (или т.н. фейковых аккаунтов) и нейросетей (программам, позволяющих в процессе управления аккаунтом имитировать поведение реальных пользователей). В официальных сообществах партий, участвовавших в выборах, доля киберсимулякров достигала 35% от общего числа подписчиков -U-5!.
Серьезные просчеты были допущены и при определении приоритетных площадок продвижения. В частности, представители оппозиционных партий активно продвигали своей контент в «Instagram». При этом была проигнорирована как специфика структуры пользователей данной социальной сети, так и особенности присущих им ценностных установок. Свыше половины пользователей «Instagram» являлись жителями Москвы и Санкт-Петербурга (удельная доля обитателей обеих столиц в структуре населения России при этом составляет около 23%). Большая часть контента сети представляет собой примеры демонстрации престижного потребления или просто жизни в стиле luxury. Местные лидеры общественного мнения в массе своей никогда не обращались к вопросам политики и не имели авторитета в качестве экспертов в соответствующей
области. Сама аудитория «Instagram» весьма слабо интересовалась темой выборов. Попытки продвижения в этом сообществе оппозиционной повестки в частности, как и политической тематики в целом, были изначально обречены на низкую степень конвертации. С точки зрения выбора основной площадки агитации в соцсетях выбор «Единой России» был гораздо более продуманным, нежели в случае оппозиции: «партия власти» сосредоточила внимание на развертывании агитации в «Одноклассниках» -социальной сети, аудитория которой состоит преимущественно из представителей макросоциальных групп, являющихся активными избирателями и составляющих
фундамент лоялистского «путинского большинства» [3; 29, с 12].
В целом можно заключить, что основными барьерами для использования Интернета как поля для агитации в рамках избирательной кампании в России являются отсутствие необходимого количества компетентных специалистов и относительно малый объем практического опыта, накопленного технологами. Эти факторы носят устранимый характер, однако смены трендов можно ожидать, вероятнее всего, лишь в случае расширения национального рынка электоральных услуг. Последнее должно привести к стимулированию конкуренции и, как следствие, увеличению разнообразия методов, применяемых специалистами.
Подводя итоги исследования, можно заключить, что в настоящее время роль социальных сетей в избирательных кампаниях в России остается незначительной (несмотря на активные попытки использования новых медиа). Причины низкой эффективности работы в социальных сетях, вероятнее всего, заключаются в следующем. Сотрудники избирательных штабов часто допускают просчет при выборе конкретных социальных сетей в виде основных площадок продвижения. Упускаются из виду структура пользователь, их соотношение с целевой аудиторией и ядерным электоратом. Неадекватно оценивается готовность воспринять основной месседж кампании. На рынке политического консалтинга присутствует сравнительно мало специалистов, имеющих опыт SMM-продвижения политических брендов, в силу чего на соответствующие позиции набирают сотрудников, прежде имевших дело лишь со сферой коммерческих товаров и услуг. Журналисты, привлекаемые к реализации медийной составляющей кампании в соцсетях, зачастую имеют лишь опыт работы в традиционных СМИ и не вполне осознают специфику работы на новом поле. В ходе работы с интернет-пользователями не придается значение ряду важных обстоятельств: значительной фрагментации их сообщества, наличию формальных и неформальных объединений и лидеров мнений, ориентированных исключительно на производство либо потребление развлекательного контента и т.д. Никто из участников электорального процесса не смог продумать механизмы, позволившие бы реанимировать доверие значительной части пользователей к традиционным политическим партиям. В процессе работы с социальными сетями гипертрофированное значение придается технологиям «астротурфинга» (в первую очередь - использованию киберсимулякров и нейросетей), которыми пытаются подменить реальную работу в интернет-пространстве.
Библиография
1. Бадаева Г.Ш. Технологии интернет-рекламы политических партий в Австрии и Швейцарии // Youth World Politic. 2015. № 2.
2. Бернейс Э. Инженерия согласия // Полис. 2014. № 4.
3. Ву Т. Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до инте рне та . М.: Ма нн, Ив а но в и Ф е рб е р, Экс мо . 2013.
4. Выборы 2016: основные итоги предэлекторального этапа и его влияние на
результаты избирательной кампании. URL: http://civilfund.ru/mat/102 (дата обращения :18.08.2018).
5. Давыдов С.В. Агитация в социальных сетях в рамках избирательной кампании 2016 года // Вестник Нижегородского института управления. 2017. № 3 (44).
6. Инджиев А.А. Современное электоральное поле социальных медиа: рекурсии и перспективы // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2017. Т. 6. № 2 (19).
7. Исследование аудитории Instagram: сервисом пользуется каждый десятый в России, большинство — женщины. URL: http://www.forbes.ru/tehnologii/343331-issledovanie-auditoriiinstagram-servisom-polzuetsya-kazhdyy-desyatyy-v-rossii (дата обращения :18.08.2018).
8. Каждому возрасту-свои сети. URL: https://wciom.ru/index.php?id = 236&.uid = 116691 (дата обращения: 19.08.2018).
9. Казаков В.П. Интернет как информационное пространство взаимодействия политического лидера и общества // Информатика и образование. 2007. № 2.
10. Камнев Д.Г. Социальные сети как инструмент политической технологии в избирательной кампании В.В. Путина на выборах Президента Российской Федерации в 2012 г. // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2012. Т. 8. № 3.
11. Катькина А.Н. Выборы в Европейский парламент через призму социальных медиа как электорального ресурса // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2016. Т. 16. № 1.
12. Количество пользователей интернета в России. URL: http://www.bizhit.ru/index/users_count/0-151 (дата обращения: 19.08.2018)
13. Корытникова Н.В. Интернет как средство производства сетевых коммуникаций в условиях виртуализации общества // Социс. 2007. № 2.
14. Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005.
15. Мертвые души. Почему партии не работают в социальных сетях. URL: http://read.infometer.org/dead (дата обращения:18.08.2018).
16. Минаева И.В. Статистический анализ структуры пользователей Интернета // Инновационная наука. 2015. № 5.
17. Молодежь пошла за президентом. URL: http://www.ng.ru/politics/2018-03-23/1_7196_kreml.html (дата обращения: 19.08.2018).
18. Мурашова Е.П. Сетевая политическая реклама в современной предвыборной борьбе (сравнительный анализ президентских кампаний 2008 и 2016 гг. в США) // Международная аналитика. 2017. № 3 (21).
19. Невская Т.А. Роль институтов общественного контроля и общественных советов в становлении дееспособного гражданского общества // Образование и право. 2017. № 8.
20. Новикова С.А. Избирательная кампания по выборам мэра Москвы: срез социальных сетей // Вестник Пермского университета. Серия: Политология. 2013. № 4 (24).
21. Обращение к продажным блогерам // Выборы 2018. URL: https://www.youtube.com/watch?v=b1cSJ5_jB2g (дата обращения: 19.08.2018).
22. Приоткрытые данные. URL: http://infometer.org/analitika/priotkryityie-dannyie (дата обращения 14.08.2018).
23. Пупыкин Р.А. Технологии использования социальных сетей в избирательных кампаниях // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2013. № 1.
24. Развитие интернета в регионах России. Весна 2016. URL:
https ://yandex.ru/company/researches/2016/ya_internet_regions_2016 (дата обращения 14.08.2018).
25. Свинин А.А. Использование социальных сетей как интернет-технологий в избирательных кампаниях: международный опыт // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2013. № 2.
26. Сколько людей вышли на улицы 26 марта и сколько задержали? Карта протеста. URL: https://meduza.io/feature/2017/03/27/skolko-lyudey-vyshli-na-ulitsy-26-marta-i-skolko-zaderzhali-karta-protesta (дата обращения:18.08.2018).
27. СОБОЛЕВ ПРОТИВ HYPE CAMP / ЖЕСТЬ НА КАСТИНГЕ. URL: https://www.youtube.com/watch?v=1JyZ5yaavgs (дата обращения 14.08.2018).
28. Соцсети и выборы президента 2018: анализируем. URL: https://www.cossa.ru/trends/199619/ (дата обращения: 19.08.2018).
29. Танцура М.С., Гриценко Р.А., Прокопчук Д.Д. Сравнительный анализ использования интернет-технологий для политической агитации в России в избирательных циклах 2011 и 2016 гг. // Общество: политика, экономика, право. 2018. № 1.
30. ТОП-5 ПРОДАЖНЫХ БЛОГЕРОВ / СОБОЛЕВ ПРОТИВ [ДИКО БОМБИТ]. URL: https://www.youtube.com/watch?v=ROpJxm3D_sU (дата обращения: 19.08.2018).
31. Туронок С.Г. Интернет и политический процесс // Общественные науки и современность. 2001. № 2.
32. % детей постоянно в Сети: Россия обгоняет Европу и США по показателю интернет-увлеченности. URL: https://www.kaspersky.ru/about/press-releases/2016_news-12-05-16 (дата обращения 14.08.2018).
33. Crosbie V. What is New Media? [Электронный ресурс]. URL: http://www.sociology.org.uk/as4mm3a.doc (дата обращения: 20.08.2018).
34. Habermas J. The Structure Transformation of the Public Sphere. - Cambridge: Polity Press, 1989.
